Текст книги "Воин Не От Мира Сего"

Глава 7
На «палубе»

Надо же было случиться такой беде – только вышел Алексей в сопровождении сотоварищей, как наткнулся на кого бы вы думали? Правильно, на Аглаю. Сексапильная ведьма в сопровождении двух подружек только-только закончили лечить отеки на лице Йетитьти запрещенными здесь, но довольно действенными колдовскими методами, и, оставив выздоравливающего пещерника подремать в наскоро оборудованном лазарете, спешили на свежий воздух, так как от долгого нахождения внутри святой обители у ведьм начинали проявляться астматические симптомы.

– Кого я вижу! – хищно оскалилась Аглая, протянув свои ручонки с наивульгарнейшим маникюром к Алексею. – Это и впрямь Воин Не От Мира Сего. Кто же еще нашего «Вийку» так «отштукатурить» способен. – Ведьма поиграла шаловливо бровями и подмигнула товаркам. – Девочки, знакомьтесь – Алексей Бесстрашный – истребитель, точнее, зубодробитель вампиров.

– Привет, Глаша, – не разделил радостных эмоций от встречи с «красавицей» Леха. – Как дела?

Аглая недвусмысленно глянула на Круглова и облизнулась.

– Чудесно! А это мои подружки, – пожирая глазами прапорщика, представила она своих идентичных спутниц, видимо, двойняшек, – Аграфена и Агрипина.

– Очень приятно! – оголили милашки свои белые зубки.

– Мне тоже, – буркнул Алексей, намереваясь протиснуться между девицами за ушедшими вперед сатиром и братьями. – Извините, я спешу.

– Девочки, вы идите, я догоню, – недобро улыбнулась Аглая Лехе. – Нам надо кое о чем пошептаться с богатырем.

– Глаша, я действительно спешу, – попытался отделаться от ведьмы Леха, не желая выслушивать претензии, женские упреки и все такое. – Мне жаль, что все так получилось, извини, я не мог иначе.

– Да брось ты, Лешик, надеюсь, после всего, что между нами было, я могу тебя так называть, богатырь? – провела Аглая своей ручонкой по Лехиной щеке. – Я не жалею ни о чем. Это была самая незабываемая ночь. – От ее речей у Круглова глаза на лоб полезли. – Ты меня так утомил тогда, Фердинанд, слава бесам, ни о чем не догадался, сказал, что я еще два дня спала без задних ног. И проснулась такой разбитой. Леша, ты настоящий зверюга!

Ах, вот оно что! У Лехи от сердца отлегло. Сновидения, навеянные господином Эросом вкупе с товарищем Морфеем, оставили неизгладимый след в воспоминаниях ведьмы.

Ну и пусть, такого «добра» не жалко.

– Я тоже рад тебя видеть, – выдавил из себя улыбку Круглов. – Но пусть это останется нашей маленькой тайной.

– Конечно-конечно, – поспешила уверить его ведьма. – Ты знаешь, какой у меня Федя ревнивый. – Аглая шаловливо улыбнулась. – Только ты да я, да мы с тобой. Ладно, я побежала, потом поговорим, красавчик.

– Пока-пока, Глаша!

Круглов поспешил по коридору на вопли выкрикивавших его товарищей.

«Одной проблемой стало меньше, – размышлял Леха, следуя по монастырским коридорам за своими гидами. – Если не наоборот. А если ведьма слухи распускать начнет, что я ее любовник? Тогда вообще житья не будет. Засмеют. Да, вот же незадача. Будет потеха…»

Выйдя наружу, Алексей остановился как вкопанный и озвучил последнюю пришедшую на ум мысль:

– Ни финты себе! Это что за…?

Тут он осекся, не зная, как обозвать увиденное во дворе зрелище – помимо цыганских шатров, на дворе были разбиты шалаши для лесной нечисти, а также вольеры для домашних животных: лошадей, коров, овец и т. д., потому как дикие животные, сновавшие повсюду, во избежание ненужных конфликтов оставались по другую сторону вольеров. Здесь были и медведи, и волки, и белки, и зайцы с лисами, и… короче говоря, всякой твари по паре, причем вело зверье себя довольно пристойно, можно даже сказать, вежливо.

– Просто сухопутный ковчег какой-то, – наконец подобрал подходящее слово Алексей.

Фавнус, уже привыкший к этой картине, недовольно проворчал:

– Игумен, добрая душа, позволил лешему укрыться у нас, а тот всю свою родню притащил, да еще и зверья лесного на всякий случай прихватил. Благо запрет он на них наложил на кого бы то ни было бросаться. Правда, домашнему скоту этого не объяснишь, шарахается скотинка от хищников, вот и пришлось живность в вольеры закрыть.

– А что же вы жаловались, что у вас еды не осталось, – показал на клети с курами Алексей.

– Тут дело принципа, понимаешь. Леший запретил нам лосей валить или хотя бы пару зайцев на жаркое пустить, ну и наш «Ной» – отец Иосиф указ издал, чтобы вообще тогда никакую животину не трогать.

Алексей усмехнулся:

– Значит, как погреб угнать у старого человека, так тут все нормально, а столько мясных деликатесов почем зря простаивает, так тут у вас «принципы». Молодцы!

– Я полностью с тобой согласен, Командир! Пошли дальше, – произнес сатир, смело ринувшись между двумя рычащими медведями. – Эй, косолапые, расступись! Дайте Командиру дорогу!

– Мы тоже были против этого указа, Командир, – подтвердили и свою непричастность к «пакту о ненападении на скотину» братья Лычко, вышагивавшие по бокам от Лехи. – Одной квашеной капустой-то сыт не будешь.

– Ничего, бойцы невидимого фронта, – подмигнул им Круглов. – Все скоро «устаканится». – И тихо, чтобы они уже не разобрали, прошептал угрюмо: – Будем надеяться.

Отряд Алексея прошествовал через перенаселенный двор и свернул за здание, на не менее населенный задний двор, где был разбит небольшой садик, стояли амбары, сараи, вещевые склады, другие подсобные помещения, а также банька и, само собой, неладно скроенное да крепко сшитое дубовыми досками отхожее место для монастырских жителей и беженцев-постояльцев, куда Леха и направился, скажем так, с ревизией.

Выйдя из туалета, Круглов увидел своих товарищей в окружении людей и нелюдей.

Сатир пытался кого-то рассудить.

Из громких криков участников спора Алексей выяснил суть проблемы, которая заключалась в следующем: одна из человеческих девчонок, дочь портнихи, нашла за амбаром соломенную куклу, сплошь истыканную иголками, а самая младшая ведьма, тоже еще совсем ребенок, заявила права на находку, якобы это ее игрушка-тренажер. Ведьма-девочка запрещенным приемом отобрала у дочери портнихи куклу, а та в отместку ее перекрестила. Дальше больше, взаимные молитвы и проклятия – небольшая размолвка грозила перерасти в большую потасовку. На защиту ведьмочки явились аппетитные Агрипина и Аграфена, за человеческого детеныша заступились Антип и Архип, Фавнус в роли судьи безуспешно пытался рассудить спор, остальным собравшимся достались не менее важные роли очевидцев, свидетелей и зевак.

– Так ты говоришь, это кукла Вудя для наложения проклятий? А ты утверждаешь, что это Рудя, потерянная твоей мамой подушечка для иголок? – тряся куклой перед лицами девочек, вопрошал сатир.

Те уверенно кивали, пытаясь вырвать соломенный трофей из рук Фавнуса.

– Ага, значит, так, – вслух размышлял Фавнус, не находя ответа. – В принципе ответ лежит на поверхности спора, я думаю, э-э, что, возможно, хотя на первый взгляд здесь нет ничего…

Похоже, и первый и второй ребенок взаправду считали эту безделушку своей собственностью. Сатир и рад был отдать куклу любой из них, да только воинственно настроенные близнецы, как с одной стороны, так и с другой, заставляли его искать некое компромиссное решение.

И он его нашел.

– Надеюсь, никто из присутствующих не сомневается в моей компетенции, – радостно провозгласил он, увидев подошедшего Алексея. – Но в мудрости нашего Командира, в трудную минуту всегда приходящего нам на помощь, уж точно никогда сомневаться не приходилось. Он сможет рассудить сей спор как премудрый царь Саламан. Как говорили древние олимпийцы на эстафете: «Факел тебе в руки», Командир! На! – Сатир ткнул в руки Лехе злополучную куклу и растворился в толпе.

Теперь настала очередь Круглова чесать затылок.

Из толпы раздались одобрительные возгласы. Красивый жест «компетентного» сатира и людям и нечисти пришелся по душе. В мудрость и непредвзятость Воина Не От Мира Сего верили все одинаково.

– Рассуди по совести, богатырь! – потрясая пышными формами, воззвали к нему ведьмы.

– Командир, покажи им, кто здесь самый умный! – попросили Круглова братья Лычко.

Алексей и рад был показать на Кранкэнштейна или на Лаврентия с Иосифом, но рядом из вышеуказанных лиц никого не было, поэтому вся ответственность за результат спора, спасибо Фавнусу за такую медвежье-сатирскую услугу, возлагалась только на него самого.

– Короче, так! – солидно начал Леха и замолчал. Что еще мудрого сказать, он пока не знал. Видно, «царь Саламан» из него никудышный.

«Кстати, а что это за царь такой? – напряг мозги Алексей. – Минуточку. Что-то про справедливого и мудрого «рефери» Соломона я слышал и даже читал о нем в своем мире. Так, кажется, этот царь правил в далеком прошлом. Так кем же он правил? Палестинцами? Нет. Ливанцами? Нет же. Евреями? Да, точно, евреями. Значит, он на самом деле был очень мудрый царь. Он мог одновременно и по справедливости и по уму рассудить между собой двух евреев, и те и апелляцию и встречные иски подавать даже не пытались, а это что-то да значит. Его некоторые «дела», кажется, даже вошли в притчи. Так, притча, притча, притча… Надо вспомнить притчу. Кольцо Соломона. «Все пройдет» и «и это пройдет». Нет, не то. Стоп! Есть, вспомнил! Как нельзя кстати! Да здравствует Соломон!»

Алексей вспомнил прочитанную в какой-то очень старой книге притчу про суд царя Соломона. Если в двух словах: к царю пришли две женщины, естественно, еврейки, с одним младенцем, и каждая назвала ребенка своим. Соломон, повелев: «Рассеките живое дитя надвое и отдайте половину одной и половину другой», – тут же услышал из уст подлинной мамаши: «Не надо рубить, отдайте ей ребенка живым, только не умертвляйте его», а псевдо-мамаша сказала: «Пусть будет ни мне ни тебе» – и показала свой лживый язык бедной, но тем не менее настоящей мамаше. Так Соломон вычислил истинную мать ребенка, правда, слегка шокированную его методами расследования запутанных дел, и вернул ей несостоявшуюся жертву.

Алексей решил воспользоваться похожим решением немедленно. Тем более что окружавшая Круглова толпа стала потихоньку роптать, начиная сомневаться в его умственных способностях.

– Короче, так! – теперь уже намного увереннее воскликнул Алексей. – Надо просто рассечь эту куклу надвое и отдать половинки девчонкам! – Он осмотрел горделиво толпу и, не встретив ничей палец у виска, понял – попал в точку.

– И это все?! – одновременно выдохнули взрослые ведьмы, братья-монахи и остальные очевидцы, а также свидетели и зеваки. И непонятно было, восхищены они его «мудрым» решением, возмущены или обескуражены.

– Да! А что? – засомневался в «попадании» Леха, продолжая незаметно наблюдать за реакцией девочек, кто же из них раскроется.

– Здорово! Крутяк! – осмыслив сказанное Геолог-воином, дружно прокричали девочки (причем возглас «крутяк» принадлежал дочке портнихи).

Похоже, обе были искренне рады такому исходу дела.

– Что я говорил? Человечище! – вновь привлек к себе внимание слегка раздосадованный сатир (и почему не мне пришла на ум эта идея!). – Командир вновь показал всем вам, идиотам, кузькину мать!

– Ай да Командир! – искренне обрадовались братья Лычко такому разрешению конфликта. Не хотелось им портить дружеские отношения с Агрипиной и Аграфеной. – Голова!

– Ну все, расходитесь! Финита ля циркус! – скомандовал Фавнус, разрубив любезно предоставленным из толпы тесаком многострадальную куклу и отдав половинки счастливым девчушкам. – Пойдем, Командир, на совещание, заждались, поди, нас либеральные товарищи по демократической партии.

Алексей, не менее довольный, чем остальные, своим «соломоновым» решением, пускай и таким вариантом трактовки притчи, двинулся с сатиром, но его вдруг кто-то дернул сзади за штанину.

– Что вам еще? – увидел он стоявших за спиной девочек с «полу-Рудей» и «полу-Вудей» в руках.

– Дядя Командир, а можно мы их еще и сожгем? – зардевшись от смущения перед Кругловым, за двоих спросила ведьмочка.

– Валяйте! – разрешил Алексей девчушкам. – Сожгите, утопите, делайте что хотите, только меня не «грузите». Главное, помиритесь и больше не деритесь.

– Ура-а! – обрадовались подружки и, взявшись за руки, убежали прочь.

Алексей посмотрел на голубое небо над головой и, переведя взгляд на зеленоватый туман за стенами монастыря, нахмурился.

«Целый мир находится в коме, а я тут в «Час суда» с куклами играю и ничем пока не могу помочь ни ему, миру, ни принцессе, – с сожалением подумал Леха. – Неужели никто из верхов не может помочь, подсказать нам, что делать. О чем они там думают на небесах, бездельники?!»

Но небеса остались безмолвными к нашему герою, хотя…

– Ахтунг! Ахтунг! – внезапно раздался громовой голос из заоблачной выси. – Внимание! Внимание!

От прокатившихся раскатов Алексей чуть было не пожалел, что плохо подумал на небесное руководство, но не успел. Сатир, услышавший иерихонотрубные позывные, подскочил как ужаленный и кинулся разгонять с заднего двора ротозеев.

– Разойдись! В укрытие! – кричал он, взвинчивая и так начавшуюся панику. – Вы что, не слышали глас с небес?! Разбегайтесь! Шнель, шнель, швайнен-партизанен!

В мгновение ока переполненный дворик опустел. Только приготовившийся к отражению атаки Алексей, щурящиеся от яркого солнца Антип и Архип, всматривающиеся в зенит, и вернувшийся с разгона по углам мирного населения Фавнус с рупором в руках остались стоять на открытом пространстве.

Фавнус поднес рупор ко рту и, прокашлявшись, произнес:

– Внимание! Внимание! Кто говорит?

Усиленный рупором вопрос унесся в зенит и стих в вышине. Все прислушались.

– Ахтунг! Ахтунг! База, говорит Союз-Аполлон, говорит Союз-Аполлон! Как слышите? Иду в сплошном тумане! Видимость нулевая! Уточните местонахождение!

Алексей незаметно для окружающих потер виски, ущипнул себя за ухо и в качестве «контрольного выстрела» укусил за палец. Все было бесполезно. Массовая галлюцинация овладела и его, казалось бы, тренированным сознанием. Он, как и все, продолжал слышать громовой голос из поднебесья и ничего не мог с этим поделать.

– Союз-Аполлон, я слышу вас, слышу! Сделайте доворот на юго-восток, сорок пять градусов! Как приняли, Союз-Аполлон?! – прокричал в рупор Фавнус, подмигнув Алексею.

– Что происходит? – спросил Леха у сатира, то и дело поглядывая вверх.

– Не переживай, Командир, все под контролем, сейчас увидишь! – еще раз подмигнул Фавнус Круглову и вновь поднял рупор. – База запрашивает борт! Как слышишь, Союз-Аполлон? Как слышишь?!

На этот раз громогласный ответ донесся уже совсем рядом:

– Иду курсом на звук! База, как приняли?! Продолжайте акустическую проводку цели!

– Понял вас, понял! Идите на звук! – отозвался сатир и запел древнедиспетчерскую песню: – «Вокруг мрак, пусть так! Не кипешуй, все ништяк! Иди на шум, вот так! Не кипешуй…»

– Все-е! Ништя-як! – раздался голос уже непосредственно над монастырем, и землю укрыла большая тень. – База! База! Прошу разрешения на посадку!

Фавнус отвел подальше от очищенной от зевак площадки Алексея с близнецами и крикнул в рупор:

– Внимание, Союз-Аполлон! Посадку разрешаю! Посадку разрешаю!

Раздался резкий свист, словно заработали реактивные сопла, и в землю ударили струи яркого пламени. Поднявшиеся клубы пыли, дыма и пара заставили всех отвернуться от площадки. Спустя несколько долгих секунд реактивный свист прекратился, и когда осела поднятая завихрениями пыль, Алексей наконец узрел, что за «космический аппарат» к ним пожаловал. На обугленной площадке, смиренно сложив кожаные крылья за спиной, откашливался двухголовый дракончик. Величиной он был с годовалого теленка, весь от кончиков носов до хвоста ярко-красного цвета и только на шее правой головы было несколько белых и синих полосок и точек.

– Знакомься, Командир! – безбоязненно подскочил к дракону Фавнус и хлопнул того по животу. – Это мой приемный сын. Левая голова отзывается на имя Союз, правая соответственно на Аполлон. – Сатир погладил дракона. – Сначала я думал, как назвать двухголового. Вариантов много, советчики подсказали: Чук и Гек, Пиф и Паф, Чунга и Чанга, Ниф-Ниф и Наф-Наф, Ветерок и Уголек, но имена все какие-то свинячье-собачьи. Поэтому и решил остановиться на более звучных, достойных моих ребят, прозвищах. – Фавнус повернулся к дракону. – А это тот самый герой, друг вашего папы, Воин Не От Мира Сего, наш Командир.

– Очень, знаете, приятно! – радостно проговорила левая голова дракона, та, которую нарекли Союзом. – Батя, знаете ли, многое о вас рассказывал.

– Ага, – поддержал сиамского близнеца Аполлон. – Нам нравится, особенно про то, как папенька всех вас на переправе через Угрюм-реку спаса…

Сатир надсадно закашлялся, и поэтому Леха не расслышал последние слова дракона.

– Мне тоже очень приятно знакомство с таким… с такими… – не знал, в каком числе обращаться к двухголовому дракону Алексей. – Короче, вы отличные ребята, как и ваш отец!

Круглов имел в виду безвременно ушедшего Горыню, но сатир принял похвалу на свой счет и польщенно произнес:

– Ладно тебе, Командир! Сорванцы как сорванцы! Шалопаи те еще.

Драконьи головы тем временем увидели подошедших близнецов и радостно поприветствовали их:

– Здравствуйте, дядя Антип! Здравствуйте, дядя Архип! Как у вас дела?

Пока дракон общался с «дядями», Алексей оттянул в сторону сатира.

– Слушай, я так понимаю, это то самое «яйцо Горыни» сейчас приземлилось? – спросил Леха.

– Да, оно самое, а что?

– Ничего, просто это весьма неожиданно! Как такое…

– Извини, я совсем забыл тебя предупредить про них, – не дослушал сатир, намереваясь похвастать «приобретением». – А вертикальные взлет и посадку с использованием огненного дыхания – это я придумал. А так, знаешь, сколько ему места надо для разгона и торможения?

– С посадкой ладно. Не в этом дело, – махнул рукой Алексей. – Горыныч летал в зараженной атмосфере, так?

– Так!

– Как?

– Что – как?

– Как так?

– Ну-у, так.

– Как смог?

– Это не смог, это туманная дымка.

– Фавнус, я спрашиваю, как дракон смог в «туманной дымке» пролететь и не отключиться?

– Не знаю, его Федя обследовал и разрешил использовать для связи с общественностью.

– С кем, с кем?

– Пока связь установлена только с мудрецом Афоней и его обществом любителей, точнее, любительниц. Кстати, Союз-Аполлон от него должен был какие-нибудь советы или подсказки передать, то бишь его видение возникшей проблемы. – Сатир повернулся к дракону. – Сынки, а где письмо от дедушки Афони? Не потеряли в пути?

Дракон снял с левой головы небольшой тубус на ремешке и протянул «отцу».

– Вот, деда Афоня передал, – промолвил Аполлон.

– Сказал, что это должно сработать, – подхватил Союз.

Складывалось такое впечатление, что этот, двухголовый, не мог говорить только одной головой, его тут же всегда дополняла вторая. Ну и пусть, главное – говорили они по делу.

– Ладно, отдыхайте, ребятки, – нежно улыбнулся дракону Фавнус и распорядился: – Принесите им бочку кислой капусты, с дороги проголодались, чай.

– Опять капуста?! – скривились Союз и Аполлон.

– Крепитесь, сынки! – развел руками сатир. – Сейчас у всех пост, – Фавнус, повесив тубус на плечо, развернулся к Алексею. – Пойдем, Командир, посмотрим, что за план у Афони, а может, и наши «знахари» что надумали.

– А что, до вашей Антиции воздушно-капельная зараза не дошла, что ли? – поинтересовался Алексей у сатира, поднимаясь по ступеням главного входа в монастырь.

– Как не дошла – дошла, – посетовал сатир. – Весь наш мир горемычный поразило это поветрие лихое. Звездочет Афоня по звездам просчитал эту напасть и там выступил со скорбной речью. Но Демосфен из него такой же никудышный, как из наших Лаврентия и Кранкэнштейна, получился. Он мне в прошлом письме жаловался, что и его никто особо не послушался. В основном те, кто не просто мозгами обладает, а еще и способностями соответствующими. Вот и засел он в храме Гермафродиты – автородоначального божества, с музами, нимфами, жрицами и вакханками-куртизанками, и в ус не дует старый бабник. Да к тому же в храме Гермафродиты хранится треть стратегических запасов вина Антиции. А мы тут с ведьмами, монахами и лесной нечистью почти без жратвы застряли… Эх-х!

Из горестных речей сатира Алексей так до конца и не понял, о чем тот больше жалеет – о беде во всем мире или о храме пресловутой Гермафродиты с его обитательницами. Хотя это и неважно.

Круглов вошел следом за близнецами и сатиром в келью и занял свое место за столом, где, радостно потирая руки, сидели три великих «ума» современности.

Что-то все-таки надумали Иосиф, Лаврентий и Фердинанд.

А что, мы узнаем в следующей части «совета».