Текст книги "Воин Не От Мира Сего"

Глава 11
Матч-реванш

Пройдя еще сколько-то верст и миль, отряд, направляемый твердой кошачьей лапкой, свернул с дороги за курганы и продолжил путь по песчаному бездорожью. Панкратион объяснил это необходимостью обойти таможенные блокпосты, на которых несли вахту слуги Черта, имевшие ориентировку на весь личный состав отряда, что могло повлечь их преждевременное рассекречивание и провал миссии. Тем более что тридцати сребреников – таможенной мзды, у них все равно с собой не было.

Сатиру идти по пескам было крайне неудобно: копытца проваливались чуть не по колено. Поэтому братья Лычко взвалили на себя эту ворчливую ношу. Так они убивали сразу двух, пускай и сомнительных, зайцев: во-первых, их отряд ничто больше не задерживало; во-вторых, расположившийся на плечах наблюдатель мог, не отвлекаясь, наблюдать за окрестностями. И это «убийство зайцев» сработало.

– Какая-то пыль прямо по курсу клубится, – оповестил впередсмотрящий сатир и тут же навел справки у кота: – Панкратион, здесь случайно сайгаки не водятся?

– Они здесь и специально не водятся, – ответил кот и, перепрыгнув с плеча Алексея на более рослого и незанятого Антипа, взобрался тому на голову и, приложив лапу ко лбу, вгляделся вдаль. – Мать честная! – воскликнул он, разглядев источник «пыльной бури». – Плохи наши дела, братцы. Надо уносить ноги, пока не поздно.

– Что это за «Буря в пустыне»? – забеспокоился Круглов, разглядывая приближающееся пыльное облако. – Что за напасть?

Кот вновь вернулся на плечо Алексея и, озабоченно поглядывая вперед, произнес:

– Это войско безжалостного сорвигольского хана Аты-Батыя, жертвы Кулачковой битвы, мчится на вечный зов. Он очень воинствен и беспощаден ко всем, кто попадается на его пути. Видимо, мы вошли на его территорию.

– А разве не Мамай на Куликовом поле пострадал? – припомнил Алексей семнадцатый параграф по военной истории своего мира. – По крайней мере, у нас именно он тогда облажался.

– Нет, сорвигольский темник Мамай-Бабай у нас на реке Угре на неприятности нарывался, но ему больше повезло: драки не было, он там только простуду подхватил, угрями покрылся и ушел восвояси, – выдал свою историческую справку Панкратион. – А это точно орава хана Аты-Батыя.

Панкратион не ошибался. Пыльная буря была поднята тысячами копыт быстрых сорвигольских коней многотысячной армии Баты-хана, имя которого с сорвигольского переводилось как «отец всех покоренных народов». Несметное войско дюже воинственного Батыя действительно в ином мире подмяло под свое иго кучу всяких родов и народов, и только бойня на Кулачковом поле пресекла беспроигрышную серию кровавых игр кровожадного хана. Таким образом, он и почти все его войско оказались здесь в Предисходней, а в память о той битве, проигранной ханом, к его свирепому имени как-то совсем нечаянно прилепилось не менее грозное «Аты». Может, это была последняя дань его воинственности (помните же героическую балладу «Аты-баты, шли солдаты…»), а может, еще какая дань за все сотни лет ига. Но с той поры стали и там и здесь, в Предисходней, величать хана не иначе, как «хан Аты-Батый», а воинов его «аты-батыми солдатами». И с тех же пор их орда не просто кочевала здесь, она буквально носилась на своих неутомимых лошадках по пескам, влекомая «вечным зовом» в поисках своих кровных обидчиков.

На этом экскурс в историю заканчивается, и мы возвращаемся на место будущего происшествия.

А здесь было не до шуток. Тревога Панкратиона передалась и остальным, все остановились и стали вглядываться в даль.

Вот показалась черная полоса, которая, увеличиваясь, превращалась в конную лавину, управляемую лавиной людской. Уже можно различить отдельные морды лошадей и людей напряженные лица. Сейчас они сметут незадачливых путников, оказавшихся на пути.

Антип, Архип, Фавнус и Панкратион от страха зажмурили глаза. Алексей прикрыл от пыли свои одной рукой, а вторую выставил вперед в останавливающем жесте. Более глупую идею придумать было сложно, но это сработало. Земля затряслась, Леху обожгло горячим ветром, гонимым пред лавиной, и… все стихло.

Передние ряды всадников остановились в двух шагах от путников, причем некоторые из них от резкого торможения вывалились из седел и, сделав вид, что это они нарочно, вскочили, отряхнулись и вновь запрыгнули на коней. Хмурые сорвиголы оглядывали остановивших их скачки людей. Фавнус открыл глаза и, вытянув свою шею и шею Архипа, поглядел за первую линию – до края земли колыхались острые шапки сорвиголов.

Алексей вопросительно посмотрел на кота, кот поглядел на Архипа, Архип на Антипа, Антип на сатира, сатир же, увидев, что пред ними, вновь зажмурился.

– Кто это посмел прервать наш путь на вечный зов?! – Рослый сорвигол, тот самый хан Аты-Батый, выехал из линии вперед и, обращаясь больше к сородичам, повторил вопрос: – Я спрашиваю, что за черный верблюд пересек наш путь?!

«Он что, ослеп, какой верблюд, дубина?» – подумал Архип.

«И никакой не верблюд, – подумал Антип, оглядывая Панкратиона, – и почти не черный, запыленный слегка».

«Это он нас имеет в виду?» – догадался сатир, не открывая глаз.

– Эй, вы, безлошадные, – перестал говорить высокопарными загадками хан, перейдя на общедоступные понятия. – Вы кто такие и зачем вторглись на наши земли?

Видя, что никто не отваживается начать переговоры, Алексей взял эту миротворческую миссию в свои крепкие руки.

– Не вели казнить, великий хан, а вели слово молвить. – В тоне Круглова сквозила явная ирония, но напыщенный Аты-Батый принял все за чистую монету.

– Говори, говори, русобородый, – разрешил он «молвить», – только быстро, а то у нас дел по горло.

– Мы безобидные странники, – представил свою команду Леха. – Это Пинта и Пихта, это Панкратион и Анонимус, а меня кличут Воином С Того Света.

После его слов в стане сорвигольцев обозначилось заметное оживление.

– Воин! Воин! Света! Света! – доносился ропот перешептывающихся с ханом соседних всадников, его отважных темников-воевод. – Света! Пере! Воин! Света! Пере! Пере! Воин! Пересвета!

Посовещавшись с приближенными, хан Аты-Батый развернулся к Алексею и коварно прищурился.

– Так вот ты какой, Пересвета?! Давно мы тебя ищем-поджидаем, давненько.

Хан радостно заерзал в седле.

– Какой же я вам Пересвет? – опешил Круглов, не желая навешивать на себя чужие подвиги, у него и своих навалом было. – С какого перепугу? Я и знать не знаю, о чем речь.

Конечно же Алексей юлил, желая избежать ненужных неприятностей, он знал и про поединок Пересвета с Челубеем, он знал и про то, что в параллельном мире могло произойти нечто похожее, но хана провести было не так просто. Тот задался целью всех собак повесить на Леху.

– Ты не отнекивайся давай, – грозно свел брови Аты-Батый. – У меня и человек есть, который может тебя опознать, он один тебя с ближины видел.

– Как он меня опознает, если я не тот, за кого вы меня выдаете? – сморозил Леха тактически хитрую глупость, намереваясь заговорить хана, но не тут-то было.

– Челобей! – крикнул Аты-Батый, не теряя времени на раздумье над словами «Пересвета».

– Челобей! Челобей! – начали скандировать сорвигольские воины, вызывая к хану «свидетеля». – Челобей! Челобей!

Сатиру, к настоящему моменту опрометчиво открывшему глаза, этот галдеж напомнил старую историю про Ахиллеса, которого всегда искали перед боем, дружно крича его имя, зато потом, если находили, не могли остановить в битве.

«Если тот человек, которого они сейчас кличут, хоть капельку похож на Ахиллеса, – отрешенно подумал сатир, озирая враждебное войско, – то все это может очень плачевно закончиться».

Словно прочитав невеселые мысли сатира, сорвигольская орда расступилась, давая проехать к хану громадному палуан-бахадуру. Желтолицый здоровый сорвигол подъехал к хану и поклонился, не слезая с коня.

– Звал меня, хан? – поинтересовался здоровяк.

– А то ты не слышал, – сердито дернул ногой в стремени Аты-Батый. – Все войско орало. Ну да ладно, – сменил гнев на милость, – глянь, кого мы нашли, – хан указал камчой на путников. – Сдается нам, Челобей, что один из этих странников твой обидчик, тот самый, от которого ты в чело палицей схлопотал, тот, из-за которого войско наше еще перед битвой дрогнуло и ужаснулось свирепости врага, тот, из-за которого теперь меня Аты-Батыем величают. Это Пересвета!

Хан выдержал трагическую паузу, давая всем осмыслить сказанное им, и выступил со следующим предложением:

– Коли ты правильно укажешь на кровника нашего, Челобей-бахадур, то сможешь выйти с ним на поединок, одолеть его в поединке и восстановить свое, мое и наше общее грозное сорвигольское имя. Так что смотри не ошибись.

Хан замолчал, а Челобей начал рассматривать путников, попутно вспоминая, как выглядел тот злополучный «Пересвета», съездивший ему по черепу палицей так, что он раньше других оказался в Предисходней.

Видно, память тогда подчистую отшибло. Не мог припомнить своего обидчика Челобей, и тогда он стал размышлять, хоть в это трудно поверить, логически.

«Кота и козлоногого карлика отбрасываем сразу, – думал Челобей, разглядывая странников. – Жаль, конечно, что нельзя вызвать на поединок карлика, все видели, что мой противник был в нормальных человеческих лаптях. Засмеют, если укажу на него, а жаль. А вот эти два здоровяка больше всего похожи на Пересвета, и лапти, как у него, и рожи честные, как у монахов, но с ними на поединок выходить боязно, вон какие кулачищи. Тут и палицы не надо, стукнут своей кувалдой, и опять стыд и срам тебе, Челобей, обеспечен еще лет на триста. А вот этот русобородый мужичок-середнячок, неказистый на вид, и опасения не вызывает, и за Пересвета его выдать можно. С ним поединок быстрым будет».

– Это он! Он, Пересвета! – указал Челобей своей камчой на Алексея. – Я бы его ни с кем не спутал, на тысячу лет запомнил.

– Что я говорил! – обрадовался Аты-Батый, его догадка подтвердилась. – Поймался, который подрался!

– Да вы что, сговорились?! – не поверил своим ушам Леха. – Я вам официально заявляю, я не Пересвет.

– Хватит кричать тут, как дохлый ишак, – вновь грозно насупил брови хан. – Дерись как мужчина! А так как все мы тут мертвые, ты будешь бороться с Челобеем-бахадуром, кто кого одолеет и на лопатки уложит.

«И всего-то», – подумал Круглов, а вслух сказал:

– Коли так, я согласен, пусть победит сильнейший.

Оставшиеся не у дел близнецы разочарованно ждали быстрой развязки всей истории. Хотя они и пожирали глазами Челобея, когда он выбирал себе «жертву», намекая выбрать кого-нибудь из них, но этот глупец сам нарвался. Пусть теперь не жалуется духам предков.

Панкратион перепрыгнул с Алексея на Антипа, и пока Алексей разминался, предложил сатиру сделать ставки, правда, из этого ничего не вышло, так как оба ставили на невзрачного Леху.

Разогревшись как следует, Алексей подошел к набыченному Челобею и протянул в приветствии руку:

– Приветссс…

Не ожидавший такого коварства от «Пересвета» палуан-бахадур Челобей схватил за подло протянутую в приветствии руку и, подсекнув ноги, брякнул Леху на землю. Сорвигольское море удовлетворенно загудело. Круглов поднялся и, узрев в Челобее неимоверно благородного противника, подскочил к тому и, кувыркнув, воткнул головой в песок. Палуан-бахадур постоял на голове и медленно завалился на бок, подняв облачко пыли.

– Ургай-бахадур, накажи обидчика твоего брата, – вызвал хан второго палуана, который вскоре лег рядом с первым.

– Урдар-бахадур, ответь за своих братьев, – не изменившись в лице, хан вызвал третьего.

«Эдак у них вся рать братьями друг дружке окажется, до скончания дней бороться придется», – подумал Алексей, укладывая Урдара рядом с «братьями».

– Ендык-бахадур… Дарга-бахадур… – настаивал на своем хан. Наконец на двадцатом или двадцать пятом, когда Алексей начал подыскивать новый план, дабы отвязаться от назойливой орды, хан сам слез с коня и, обращаясь к орде (а больше к Лехе), провозгласил:

– Коли и в сей раз не упокоится сей ишацкий демон на земле, то, так и быть, мы потратим несколько лет нашей смерти, покуда не одолеем Пересвету и всех остановивших орду, на вечный зов спешащую.

И сошелся в схватке с Кругловым.

Леха почти и не поддавался, такой был сильный сорвигольский хан, и вскорости тот возвестил орде о великой победе над «кровным врагом Пересветой». Каждый из поверженных Алексеем ранее подошел и слегка пнул его куда попало – так того требуют обычаи предков, дабы другим неповадно было. Несмотря на превеликое желание подняться и популярно объяснить «благородным» противникам, что «лежачего не бьют», Леха все же сдержался. Понимал, очередной матч-реванш точно затянется на пару лет, а в их положении время играло на «первой скрипке».

– А теперича проваливай прочь, поверженец, – возликовал Аты-Батый, еще раз доказавший своей орде, что он самый сильный и исполнил их общую мечту – победил заклятого врага. – А мы покидаем это страшное место, уходя по вечному зову в край предков. Их-ха! – С этим возгласом хан Аты-Батый развернул своего коня и, проехав сквозь расступившееся войско, поскакал через барханы.

Земля задрожала вновь от тысяч копыт. Огромная орда сорвиголов помчалась за ним на вечный зов. И тут случилось невиданное доселе чудо: Аты-Батый, взобравшись на своем коне на очередной песчаный курган, вдруг взмыл в воздух и… растворился. За ним стала таять и его орда. Не прошло и нескольких минут, как все его несметное войско исчезло без следа, растворившись в низких серых тучах.

– Что это было? – поинтересовался сатир.

– Ты же слышал, – ответил вернувшийся на плечо Круглова кот. – Они ушли в край предков, наверно, это их рай.

– А может, и на перерождение, – произнес тоже находившийся под впечатлением Алексей. – Повышать деторождаемость в отдельно взятом мире.

– Да, может, и на реинкарнацию, – согласился с ним кот, глядя, как оседает пыль, поднятая уже растворившимися сорвиголами. – В Рисовую империю, например.

Алексей улыбнулся, поняв, куда клонит Пантелеймон-Панкратион.

– Скатертью дорога! – пожелал ушедшим в неизвестность сорвиголам сатир, настраивая всех на возобновление пути. – А нам тоже пора сваливать отсюда, того и гляди, Стальной Тимур и его команда или полчища Саши Македонцева нагрянут. Тоже с кем-нибудь спутают, придираться начнут.

Вняв довольно разумным речам Фавнуса, отряд заспешил дальше.

– А и действительно, – высказал вслух свои мысли Алексей, когда они вновь вышли на дорогу, обойдя блокпост. – Как получилось, что они выполнили свое предназначение? Я же никакой не Пересвет, они ведь явно ошиблись. Интересно!

– Про аутотренинг слышал? – спросил кот.

– Да, конечно. Мы проходили по психологии.

– Вот и тут нечто подобное произошло. Возможно, сила массового самовнушения. Даже если Челобей и смухлевал, назвав тебя Пересветом, остальные в это поверили по-настоящему, ну а что из этого вышло, ты сам видел.

– Интересная гипотеза. – Алексей пригладил бороду, думая о чем-то своем.

Кот сказал, что до замка Черта осталось уже недалеко. Правда, «пробка» на сорвигольском перекрестке задержала их «криминальный квартет» с хвостатым гидом настолько, что уже стало смеркаться. А во тьме Панкратион продолжать путь не рекомендовал. Говорил, что здесь «комендантский час» намного строже, крылатые «слуги Дьяболо»: грифоны, гарпии и летучие крысоволки, патрульными звеньями бороздили просторы Предисходней, отлавливая каждого встречного-поперечного, и если и не затевали над ослушниками жестоких оргий, то однозначно препровождали незадачливых путников в «Черный лебедь» – местный острог, до полного выяснения личности и других обстоятельств, и где можно было пробыть очень и очень долго. А такого простоя Алексей себе позволить не мог, ради выигрыша времени он уже «подложил» себя под хана, и на такое предложение кота, как скоротать ночку в злачном месте типа кабак, он согласился практически без раздумий.

Конечно, в том, что они могли дать достойный отпор летучей нечисти, Круглов почти и не сомневался, но и открываться раньше времени тоже было нежелательно.

– Здесь рядом, – промолвил кот, поглядывая с опаской на потемневшие тучи. – Давайте перейдем на форсированный марш-бросок.

– Давай, – согласился Алексей и ускорил шаг в указанном направлении.

Глава 12
Казино «Рояль»

Некогда затрапезный кабак с покосившейся вывеской «У Черта на куличках» встречал припозднившихся гостей совершенно новой инфраструктурой. Теперь это, светившееся неоновым светом, здание с переливающейся надписью на цоколе – казино «Рояль» – было оборудовано подъездными путями, посадочной полосой и охраняемой стоянкой для любого вида транспорта: от телеги и самоката до ковра-самолета и оседланного птерозавра, стоявшего на привязи в общем ряду с менее экзотическими транспортными средствами. У дверей самого казино стоял представительный швейцар с белой бородой, в блестящем мундире с лацканами и подозрительно смотрел на приближающуюся компанию. Так как Панкратион о данном заведении ничего вразумительного сказать не мог, то Алексею пришлось идти в бой без предварительной оценки обстановки. Оставив на всякий случай друзей невдалеке, Круглов направился к зданию.

– Здравствуйте, любезный! – подойдя к дверям, поприветствовал он швейцара. – Можно перекантоваться у вас до утра, да и перекусить с дороги не мешало бы.

– Сегодня закрытая сходка, – недружелюбно пробормотал швейцар. – Пускать абы кого запрещено. Поищи приюта в другом месте. У нас элитное заведение.

Швейцар насупленно замолчал.

– Будь человеком, – попросил Леха белобородого. – Я с друзьями сегодня норму по военному двоеборью перевыполнил. Куда нам на ночь глядя идти?

– Это ваши проблемы. А к нам нельзя, у нас сегодня сборище игроков со всей Предисходней. Борются за звание самого искусного картежника.

– Здорово! – крикнул уставший ждать непонятно чего сатир. – Мы тоже в «дурака» с ними «зарубимся». Я в свое время неплохо передергивал.

Швейцар, увидев сатира, вздрогнул, словно нарвался на призрак Черной Белочки.

– Обожди, вроде бы я тебя знаю! – указал он на сатира. – Ты же этот, как его, ручной сатир атамана! Точно! Кажись, Фантомас?! Да?

– Меня никто не приручал, это, во-первых, – недовольно наморщил лоб Фавнус. – Во-вторых, я не Фантомус, а в-третьих, откуда у тебя такая информация и не «стукачок» ли ты, мил-человек?

– Али не признал ты меня, – хлопнул себя по колену швейцар. – Я же Гри… то есть Триша Серый. Ну из «яриловских», вспомнил?

Алексей внимательно осмотрел менявшееся красками во всполохах неона лицо швейцара.

– А меня узнаешь ли ты, Триша?

– Ешкин кот! Атама… – вскрикнул Гриша Бледный (а это, как мы с вами интуитивно догадались, был не кто иной), и Алексею пришлось прикрыть ему рот рукой во избежание всякого рода недоразумений и прошептать тому на ухо:

– Здесь меня зовут Воин С Того Света, его, – кивнул на сатира, – Анонимус, этих, – повел глазами в сторону подошедших близнецов с котом, – Пинта, Пихта, а ученого кота величают Панкратионом.

Растолковав – кто, что и почему, Алексей убрал руку с обрадованного лица Гриши.

– Я рад вас всех видеть! – окончательно сбросил швейцарскую спесь Бледно-Серый. – Жаль, что вы тоже, как и мы, преждевременно и скоропостижно. Только не говорите, что и вас «огрызки» завалили!

– Триша, ты будешь смеяться, но мы сюда по делу.

– ???

– Мы не мертвы, мертвы не мы, – сказал Леха. – У нас просто очередное задание, и нам надо укрыться до рассвета. А кто это «мы», ты что, здесь не один?

– Как и положено, со мной моя бригада, точнее, все три гада, – криво усмехнулся Гриша-Триша Бледно-Серый: Филя, Кося и Ося. – Он подмигнул, намекая на законспирированных Космача, Филина и Бзыка. – На «стрелке» с «огрызками» нам всем поровну досталось. Точнее, по полной. То есть по «пернатой». По стреле. Эти коварные дундуки снайпера на дубе посадили. Нашу братву по беспределу пустили.

– Сочувствую и соболезную, – положил руку на плечо Бледного Алексей, и чтобы как-то взбодрить того, соврал, не моргнув глазом: – Для всех оставшихся там это большая потеря, я бы даже не побоялся сказать – утрата утрат, в натуре.

– А-а, пустое, – повел плечом Гриша, не проникшись торжественной речью «атамана». – Мы здесь тоже недурно развернулись. Вот казино, как ты учил, из обычной корчмы переделали. Клиентурой обзавелись.

– Так это ваше заведение?

– Теперь уже нет, – горестно вздохнул Бледный. – У нас его шулер по имени Гавр, сукин сын, в «дурака» выиграл, а мы еще ему и должны остались. Мы-то по темноте своей мужицкой думали, «шулер» – его фамилия. Теперь вот я на дверях караулю, Филя – виночерпием стал, Кося – торопыгой-прислужником, а Ося – полотером. Правда, Гавр нас по-своему зовет: меня – «швейцаром», Филю – «барменом», а Косю, стыдно сказать, «официантом» при всех обзывает. Вот такие кулебяки.

– А Осю как? – поинтересовался сатир.

– Что, «Осю как»?

– Ну, Осю как он переименовал, не пылесосом, случайно?

– А никак, – пожал плечами Гриша-Триша. – Полотер он и в Африкии полотер, – горе-«швейцар» утер рукавом нос. – Так всей артелью и отрабатываем должок шулеру в своем же казине, Черт бы его побрал. Яриловские честные урки-каторжники в услужении у картежника. Какой, блин, позор!

Бледный замолк с грустной миной на белобородом лице. Обступившие его скитальцы тоже не нарушали мигающей разноцветными бликами тишины.

– Знаешь что?! – нарушил мигающую неонами тишину Алексей. – Судя по всему, этот Гавр однозначно вас надурил в картишки. Здесь стопудовый мухлеж, нутром чую. Он вас развел, а вы купились. Давайте-ка мы вышвырнем этого проходимца из казино, вернем клуб хозяевам.

Почувствовав, что намечается потасовка, братья Лычко приободрились и стали разминаться, вращая своими бычьими шеями и гиреподобными кулаками.

– Не выйдет, – сокрушенно махнул рукой Гриша. – Он нас по-честному обдурил.

Впервые услышав подобное словосочетание, Алексей не преминул уточнить, как так можно «обдурить по-честному».

– Все по закону, – ответил Бледный. – Мы сначала договорились, потом ударили по рукам, и только после этого… проиграли.

– Ничего страшного, давайте еще раз ему по рукам дадим, – предложил Леха. – Популярно объясним, что так поступать нехорошо.

И тут вмешался Панкратион:

– Нет, Воин С Того Света, Триша правильно говорит. Лупить Гавра нельзя. Он себя рукопожатием застраховал. Бледному и компании за рукоприкладство аукнется. Они тогда в вечную кабалу к шулеру попадут. Здесь только клин клином.

– Но Гавра еще никто не обыгрывал, – сказал Бледный. – Земля слухами полнится, якобы он самого Черта обыграл в карты. Эх, если бы мы сначала про это узнали, ни за что бы с ним играть не стали. А с виду дурак дураком, вот мы и повелись на его триста сребреников.

Алексей помолчал несколько минут в раздумье. В картах он был не силен, но и «яриловскую» братву, как старых знакомых, в беде оставлять не хотелось.

– Слушайте, а если я его уличу в подтасовке и докажу, что он шулер? Можно будет результат игры аннулировать и вернуть казино?

– Теоретически да, – ответил премудрый кот и лизнул лапу. – Но если ходят слухи, что он Черта облапошил, то тебе даже со своими недюжинными способностями и пытаться не стоит.

– Но это ведь неподтвержденные слухи, – поставил Гриша под сомнение свою же новость. Он почему-то сразу и безоговорочно поверил во всемогущество Алексея. – Как говорил один старец по имени Иосиф (не игумен, а другой, тезка его), «попытка не пытка». Здесь, в Предисходней, все может статься. Только аккуратнее будьте с братцами его.

– С какими еще братцами? – насторожился сразу сатир.

– С Минотавром и Мулотавром, – доложил новую информацию Гриша. – У них с этим сукиным сыном мать общая, а отцы разные. Анонимус, ты ведь должен был слышать про эту семейку?

– Постой! Это не те братья, что уродились у королевны Зофелии, покуда ее достославный супруг Амлет ходил войной на соседей? – всколыхнулась в памяти Фавнуса стародавняя история.

– Они самые! – кивнул Бледно-Серый. – Молва ходит, что ее пояс верности отмычкой гастролеры залетные, кажись, из ансамбля «Обременские менестрели», вскрыли. Вот она и разродилась опосля таким необычным потомством: Минотавром, Мулотавром и этим сукиным сыном, Гавром. Теперича этот Гавр нами вертит как своей собственностью. Эхма!

Триша смахнул скупую «швейцарскую» слезу.

– Решено! – твердо сказал Алексей, приняв решение. – Я сделаю вид, что хочу сыграть с ним, а когда он начнет мухлевать, я схвачу его за руку.

– Браво! Браво! – громким шепотом захрипел Бледный. – Тебя нам сам Бо… кхе-кхе, само Провидение послало. Проходи, Воин, иди и покажи им, как играют рублевские авторитеты. – Гриша распахнул двери настежь. – Ты его сразу узнаешь. Самый дрыщ там, а поблизости с ним всегда два урода.

Алексей сделал шаг вперед.

– Стой! – крикнул кот, не веривший до конца в то, что Леха согласится на эту гибельную авантюру. – Ты забыл, зачем мы здесь?!

– Не слушай кота, Команд… дор, – чуть не проговорился сатир, обращаясь к Круглову, но ловко поправился. – Кто не рискует, тот не пьет «гасконского»!

– Мы тоже во все глаза за шулером следить будем, – подбодрили остановившегося Леху близнецы. – Выведем его дружиной нашей на чистую воду, Командор. – Братьям тоже пришлось по душе придуманное сатиром новое обращение к Алексею.

– Вот видишь, – извиняющимся тоном обратился Алексей к коту. – Большинством голосов. Ложь должна быть наказана. Надо помочь мужикам.

– Азартные игры до добра не доведут, – проворчал кот, видя, что ему не остановить Леху. – Попомните мои слова.

– Да ладно тебе, Панкратион, – по-дружески дернул за хвост кота Фавнус. – Не мявкай под руку.

Алексей ничего не ответил, лишь погладил перепрыгнувшего на плечо Триши кота и шагнул в открытые двери.

В накуренном помещении было многолюдно и шумно. За дубовыми столами, покрытыми зеленым сукном, и подле них суетилось разношерстное сообщество игроков, между которыми сновал с подносом «официант» Кося. Помимо людей, основного контингента заведения, в толпе мелькали недовольные морды тупых, но богатых орков, желанных гостей казино, подозрительных леприконсов и пары-тройки скупердяйских хоббитов, игравших только по мизеру. У сатира глаза лихорадочно загорелись: азартная артель увлеченно рубилась на зеленых полях сражений в кости, в домино, в лото и в… шашки. Играли на деньги: на сребреники и золотые, на рубли и доллары, на франки и марки, на гроши и лепты.

Везде хватало проигравшихся наблюдателей-советчиков, но основное внимание завсегдатаев было приковано к центральному круглому столу, где шел чемпионат Предысходней по картам. За столом сидели несколько вальяжных крупногабаритных особ и один тщедушный нафуфыренный субъект. Алексей сразу определил в нем шулера Гавра. Он по-хозяйски сгребал к себе раз за разом весь банк золотых монет, бумажных купюр и казиношных фишек различного достоинства. По бокам от его кресла стояли двое странных накачанных верзил: один здоровяк с головой буйвола с острыми рогами и кольцом в носу, второй – с лошадиной мордой, с которой ухоженная грива спадала на его широкие плечи. Свирепо вращая глазищами, они оба следили за игроками. Из одежды на них болтались только кожаные набедренные повязки.

В случае заварушки эти мутанты могли быть серьезной проблемой, сделал вывод Алексей, впрочем, не очень огорчившись их наличию.

Пока Алексей осматривался и оценивал обстановку, раздался радостный возглас. Стоявший за спиной Гавра верзила с лошадиной головой – Мулотавр, возвестил об окончании чемпионата.

– Внимание! В чемпионате наше-иго-го, с позволения сказать, мира по иг-го-го-ре в «Полног-иго-го дурака» в очередной раз одержал безо-иго-говорочную победу наш много-го-кратный призер, – произнес с конским акцентом лошадемордый и, набрав в легкие побольше воздуха, протяжно провозгласил: – Гав-гав-гав-гавррр!

Раздались дружные аплодисменты и радостные вопли «болельщиков». Гавр влез на стол и галантно, как это могут только настоящие джентльмены, поклонился и весело помахал… хвостом. Только сейчас Круглов догадался, отчего у этого «сукина сына» было такое «собачье» имя.

– Гавр сделал свое дело – Гавр может уходить! – произнес «сукин сын», смахнул выигрыш в мешок, любезно подставленный Минотавром, и, собравшись покинуть приунывших игроков, спрыгнул со стола.

– Эй, Гавр! – раздался громкий уверенный голос, перекрывший общий шум казино. – Облапошил людей и собираешься улизнуть безнаказанным?!

Все притихли, ища глазами грозноголосого наглеца.

А чего его искать, такой решительный голос мог принадлежать только одному человеку – Лехе.

– Это кто там лает? – взвизгнул шулер, оборачиваясь к Алексею.

– С тобой, собака, не лает, а говорит Воин, Воин С Того Света!

В рядах находившихся в казино игроков послышался недоуменный ропот. Никто доныне не слыхивал о таком Воине, и теперь все втихомолку интересовались друг у дружки, кто и что про такого Воина знает и какой пакости от него ожидать. Минутное замешательство прервал растерянно-блатной возглас Гавра.

– Шо он сказал?! Нет, вы слышали, шо он сказал?! – Шулер огляделся по сторонам, давая понять собравшимся, что это он специально «по непонятиям базарит», дабы разобраться с заносчивым выскочкой только в словесной перепалке. – Меня, Гавра Беспроигрышного, какое-то бородатое мужичье словом грубым поносить будет в моем же заведении?! Да я его, знаете что? Знаете?

Он не успел озвучить страшную кару, которую собирался ниспослать на голову Алексея, потому как в разборки вмешался его брат-рогоносец.

– Братан, давай мы ем-муу с Му-улом бока намнем и вышвырнем-м-м на му-му-усорку, – зычно промычал на человеческом Минотавр.

– Я сог-иго-го-ласен! – заржал Мулотавр и оскалил лошадиные зубы, намереваясь преждевременно запугать Алексея своим оскалом.

Тут не выдержали стоявшие по бокам от Круглова братья Лычко.

– Командор! – запомнил-таки новое звание Алексея Антип-Пинта. – Чего молчишь, дай команду, и не сомневайся, мы этим получеловекам и рога обломаем, и зубы выбьем…

– И нюшку разворотим, и хвост оторвем! – закончил за брата предложение Архип-Пихта.

Пространство вокруг стола резко расширилось. В кругу осталась стоять шестерка настороженных супротивников: боевое звено Алексея и боевое звено Гавра.

– Ты вообще кто такой? – Поняв, что бородатый не один, шулер сбавил обороты. – Тебя вроде бы в списках участников и приглашенных не было. Откуда ты здесь взялся?

– Я бродячий Воин С Того Света, – ответил Круглов, окутываясь ложной «дымовой» завесой тайны. – Иду туда, не ведаю куда, появляюсь там, где шум и гам.

– А-а, так бы и сказал, что побродяжка, – расслабился Гавр. – Таких, как ты, «воинов» здесь знаешь сколько с того или иного света шастает? Что там вы, служивые, особо не шиковали, что здесь вашему брату бомжевать приходится. И за какие такие, спрашивается, идеалы вы на том свете живот свой положили? Нигде вас не жалуют ни славой, ни рублем. – Гавр подал знак своим зверобратьям расслабиться. – Успокойтесь, братки, они безвредны, скажите официанту, пусть отведет их на кухню и покормит остатками какими-нибудь.