Текст книги "Воин Не От Мира Сего"

– Трехголовым песиком? Ах, песиком. – Сфинкс громогласно расхохотался. – Кретин, нас просто трое братьев стражей. – Сфинкс-Цербер ударил лапой по земле. – Я охраняю левые врата Предисходней, мой старший брат – Церебрал охраняет основные центральные врата, а младший – Цептер, правые. Усек, малявка?

– Да, спасибо, усек, приятно было познакомиться, – продолжал суетиться Фавнус. – До свидания, оревуар, чао-какао…

– Не спеши, – остановил «прощание» сфинкс. – Вы, я так понимаю, свежие «жмурики»? – Цербер обнюхал всю четверку и не нашел подвоха, все пахли мертвечиной. – Хотя вот ты, – он показал на сатира, – кажется, издох уже давно. Почему только сейчас пришел, не отпевали?

Фавнус хотел было сказать, что он просто давно не мылся в осажденном монастыре, но, слава Зевсу Громыхателю, не успел.

– Ты, смешной козлоподобный мертвяк… – вновь обратился к сатиру Цербер.

– Кто? Я? – растерялся сатир, чего еще надобно этому громиле?

– Да-да, ты. Здесь есть еще козлоподобные мертвяки? – засмеялся своей шутке сфинкс. – Назови свое имя, мне надо проверить по списку разрешенных «гостей».

– Мое имя, мое имя… – начал лихорадочно вспоминать, как же он там себя обозвал, можно ведь было что-нибудь попроще выдумать. – А, вспомнил, меня величают, величают… Фантус.

– Как? – вытаращил и так страшные глаза Цербер. – Вантуз?

– Нет, нет, – начал кусать ногти сатир. – Я этот, Амнибус.

– Омнибус?

– Ох, да что же это, – посетовал сатир на свою забывчивость. – А-а, меня зовут Анонимус, точно, Анонимус Инкогнитус, – наконец он собрался и выговорил свое агентурное имя.

– Анонимус, говоришь? – разочарованно протянул сфинкс. – Вантуз тебе больше шло. Ладно. – Развернув папирус и просмотрев «черный список», он потерял к сатиру интерес и перевел свое внимание на братьев-монахов: – Вы кто такие?

– Я Пихта! Я Пинта! – одновременно ответили братья, от волнения немного перепутав свои хитрые анаграммы. – А фамилия наша – Клычко! – даже не сговариваясь, одинаково соврали братья.

– Как-как фамилия? Кличко или Лычко? – просмотрев список, переспросил Цербер. – Не гундосьте себе под нос, отвечайте разборчиво, а не то я вас мигом оприходую по реестру.

Близнецы от такого «наезда» немного растерялись, но тем не менее врать не перестали.

– Да, наша фамилия Кличко, а Лычко – это наша кличка, – «сознался» Антип-Пинта.

– Нет, какая кличка, – сурово зыркнув на брата, «по-честному» объяснил суть вопроса Архип-Пихта сфинксу. – Наша кличка Кличко, фамилия Клычко, а «лычко» – это заготовка для лаптей, но не путать с «лычками» на плечиках у младших воевод.

– Верно, – «вспомнил» и Антип. – На плечиках у воевод-десятников «лычки» похожи на лучики, поэтому их обзывают лучники…

– Заткнитесь оба! – попросил близнецов запутавшийся сфинкс. – «Лапти с лычками». Один вопрос: вы, наверное, боксеры?

– Нет, мы не боксеры, – дружно ответили братья. – Мы бойцы-кулачники.

– С вами все ясно, – простонал Цербер и развернул папирус. – Так, кого еще черти притащили?

Сфинкс немного страдал дальнозоркостью, поэтому, для того чтобы просмотреть список, ему приходилось держать папирус в вытянутой лапе. Алексею в этот раз и удалось заглянуть в список. От увиденного его прошиб пот. В списке были настоящие имена его спутников: «Архип Лычко», «Антип Лычко», «Сатирус Фавнуциус», но первым в списке были его данные: «Алексей Круглов, он же агент Оборотень 013, он же Воин Не От Мира Сего, он же Геолог-воин, он же Командир, он же Избранный, он же Атаман». Более мелким шрифтом в этой «ориентировке» были написаны их приметы, но слабое зрение Цербера играло в данном случае за команду Алексея.

– Эй ты, бородатый, ты чего, оглох? – в который раз прорычал сфинкс.

– Это ты мне?! – неучтиво отозвался Алексей, не любил он, когда на него орали. – Что надо?

– Я тебя спрашиваю, как тебя звать?!

– Меня… – Алексей и не знал теперь, что ответить, все его прозвища были записаны на папирусе, а нового он так и не придумал. – Меня… меня величают Воин Света!

Так обычно и бывает. Вам говорят «ни в коем случае», а вы пропускаете все мимо ушей, и в нужный момент в памяти всплывает именно это «ни в коем…».

– Да, меня зовут Воин Света! – еще раз подтвердил свою глупость Круглов.

Несколько долгих секунд сфинкс осмысливал сказанное бородатым мужичишкой, а когда разобрался, в чем дело, завелся не на шутку.

– Ты Воин Света?! – зарычал Цербер. – Так ты мне и нужен. Я тебя в лепешку, в яичницу, в порошок сотру. Я тебя… я тебя… я тебя проглочу, проглочу, не помилую.

Преодолевая ужас перед разгневанным Цербером, вперед вновь вышел сатир.

– Я дико извиняюсь, – поклонился Фавнус несколько раз, привлекая внимание разозлившегося стража ворот. – Многоуважаемый сфинкте… э-э, мистер сфинкс. Но вы только посмотрите на этого заморыша. – Сатир кивнул за плечо, где стоял не менее обозленный Командир. – С какой стати он Воин Света? Я вас умоляю. Он обычный воин, только контуженный. Он Воин С Того Света, но никак не Воин Света, и уж тем более не Воин Не От Мира Сего. Его так и кличут – Воин С Того Света.

Разбушевавшийся было Цербер успокоился, внимая словам «козлоподобного мертвяка». И впрямь тут Воином Света и не пахло. Это просто какой-то цирк-шапито или «Аншлаг, аншлаг» там, наверху, баобабом придавило.

– Резонно, – выдохнул Цербер, уже немного подуставший от новоявленных «жмуриков». – Таких, как вы, там еще не всех убило?

– Еще нет, – уверенно ответил сатир.

– Жаль, – мотнул головой сфинкс. – Клянусь лучезарной улыбкой Анубиса, таких недотеп я еще не встречал. Ладно, проходите, клоуны.

Алексей хотел достойно ответить этому наглому Церберу, но, увидев умоляющие глаза превзошедшего на этом этапе самого себя сатира, не стал вновь накалять обстановку.

– До свидания! – только и сказал он, проходя мимо уступившего дорогу сфинкса.

– Вали-вали, – рыкнул ему вслед Цербер и вновь ударил лапой по земле.

Поднявшаяся пыль попала шедшему за Командиром сатиру в глаза и, что самое грустное, в нос. Тот не выдержал и… чихнул.

– Будь здоров! – дружно сказали братья, шедшие следом.

– Стоять! – вновь зарычал подскочивший как ужаленный сфинкс. – Кто чихнул?

– Я извиняюсь, пыль, знаете ли… – спокойно ответил Фавнус.

А побеспокоиться было о чем.

– Мертвые не чихают! – открыл им страшную тайну Цербер – откуда же им знать об этом? – Мертвые потеют, да-да, они могут потеть, пить кровь, есть плоть, смеяться и даже плакать. Но – мертвые не чихают. Вы не те, за кого себя выдаете. Вы жалкие вруны. Я вас в лепешку, в яичницу, в порошок… – Складывалось такое впечатление, что иных ругательных угроз Цербер не помнит. – Я вас проглочу, проглочу, не помилую. Я вас…

Тут откуда ни возьмись между отрядом Алексея и сфинксом с громким мяуканьем пробежала взбалмошная черная кошка и растворилась в сумраке, остановив ругательно-пугательный монолог последнего.

– Что это было? – спросил Цербер у сатира. Оказалось, что он страдал не только дальнозоркостью, но и близорукостью.

– Черная кошка! – по-настоящему дрожа от страха, промолвил сатир и еще раз чихнул. – Извините.

– Я так и подумал. Значит, так, – скомандовал сфинкс, начав рыть землю лапой. – Стойте здесь и никуда не уходите, я быстро. Ненавижу этих кошек, – прорычал Цербер уже из сумрака, в который он метнулся за кошкой.

Алексей быстро оценил обстановку и, перейдя с места сразу в галоп, побежал к входу в Предисходнюю, за ним метнулись смекнувшие братья Лычко, только сатир остался стоять как вкопанный.

– Фавнус, бегом сюда! – крикнул Леха, уже подбегая к воротам.

– Но мистер Цербер сказал никуда не уходить! – развел руками сатир, он и впрямь сегодня перенапрягся.

– Идиот, он вернется, чтобы сожрать нас!

– А как же кошка, она мне дорогу перебежала, дурная ведь примета! – не в силах пройти невидимую черту заныл сатир. – Бегите, я его задержу.

Леха, не уповая на здравый смысл сатира, в два прыжка вернулся к тому и, схватив под мышку, побежал вприпрыжку к вратам Предисходней, которые добрые молодцы Архип с Антипом с превеликим трудом приоткрыли ровно настолько, чтобы можно было протиснуться внутрь.

За спиной раздалось недовольное рычание возвращающегося ни с чем Цербера.

Алексей с брыкавшейся ношей пролез в ворота, за ним просочились братья и кое-как захлопнули створку.

Весь в болотной жиже, сфинкс вылез на сухой берег и, покрутившись по утоптанному плацдарму перед пирамидой, попытался что-то вспомнить. Но, кроме черной кошки, за которой он безрезультатно метнулся в болото, оставив свой пост, в голову ему больше ничего из недавних воспоминаний не возвращалось. А коли так, значит, ничего и не было.

Сфинкс повернулся спиной к входу, прилег и замер, пока кто-нибудь (черная кошка, например) вновь не потревожит его бессменную вахту. И так продолжалось, продолжается и продолжаться будет тысячи и тысячи лет.

А что вы хотите: время никому спуска не дает, оно всегда берет свое, а за тысячи лет и у сфинкса запросто склероз разовьется.

Глава 10
О этот мир – безрадостный, безумный, беспощадный!

Команда Круглова, с причитающим сатиром в арьергарде, прошла по недлинному (шагов двадцать), но высокому (трудно сказать, сколько будет в шагах, но очень высокому) коридору, в вышине которого, на уровне этажа пятого-шестого, горели прикрученные к стенкам факелы, источавшие не только смрадный дух горелой резины, но и излучавшие какой-никакой свет, – только поэтому Алексей, шедший первым, не ударился лбом, успев остановиться перед возникшими из полумрака очередными вратами, сливавшимися со стенами. Зато менее наблюдательные спутники Алексея уже по привычке налетели на своего Командира и, получив по ответному удару в печень, поняли – поблизости, а точнее, впереди препятствие. Потирая бока, Антип и Архип, а в этом мире Пинта и Пихта, обогнули Командира, наскоро изучили «препятствие» и по характерным признакам определили, что врата открываются, как бы это правильнее сказать, наверное, «от себя», а вот наружу или вовнутрь – тут уж с какой стороны посмотреть.

Братья Лычко напрягли свои, нет, не мозги, а мышцы и, упираясь друг другу в пятки, приотворили ворота. Образовавшийся сильный сквозняк беззаботно выдул всю четверку через открытые ворота. Алексей со своей командой кубарем покатились по земле, цепляясь за занесенную песком брусчатку. Впрочем, сквозняк был не настолько сильным, чтобы тащить их по Предисходней до самого Черта, и через несколько метров отстал от них, оставив прохлаждаться на холодном камне.

Особо не оскорбленный ветреным поведением сквозняка, Круглов поднялся и, как учили, первым делом огляделся и оценил обстановку. Вокруг, честно признаться, было мрачновато. Совсем низко над головой висели неподвижные свинцовые тучи, под ногами шуршал серый песок, лежавший на сопках, куда хватало глаз. Также в поле зрения Алексея попало несколько небольших скал или огромных валунов, тоже, кстати, серых. И весь этот «живописный» пейзаж усугубляли редкие хилые безлиственные деревья.

– Прямо скажем, не Шарм-эль-Шейх, – признался товарищам Леха, осматривая пирамиду, из которой их только что выдуло(!). – Таких невзрачных «каракумов» я еще не видел.

Его отряду такая «картина маслом» тоже была в новинку, и они, солидарные с Командиром, дружно вздохнули.

– Командир, чего смотреть, веди нас! – воинственно попросил Антип, не желая впустую любоваться местными «красотами». – Надо поскорее с Чертом разобраться, и обратно. Муторно здесь, однако.

Круглов, сразу опознавший в брусчатке единственно верную, да что там верную, единственную пока дорогу, показал на нее.

– Все дороги ведут… – Он глянул таинственно на свою команду и не менее таинственно добавил: – А все реки текут. Поэтому по дороге с облаками мы направимся вперед, чтоб не пятиться назад.

Заняв, таким образом, на ближайшее время мозги своим спутникам, начавшим гадать, что он имел в виду, Алексей повел их по выложенной среди пустыни дороге.

Долго ли, коротко ли шли наши герои, вам решать, но ровно через два с половиной километра от исходной точки у них случилась первая неприятность.

Через дорогу, перпендикулярно маршруту их движения, легкой надменной трусцой проследовала черная кошка и скрылась в серых барханах. Алексей не обратил на нее никакого внимания, хотя она и была похожа на ту, дай бог ей здоровья, что спугнула сфинкса с поста.

Братья Лычко проследовали через незримую линию вслед за Командиром, но сатир вновь остановился, не в силах превозмочь… я бы это назвал – страх перед страхом.

– Фавнус, не глупи, это всего лишь бедное животное, – крикнул на удивление сатиру живой и здоровый после второго «пересечения» Алексей. – Не верь ты в эти глупые приметы. – Многое повидавший на своем веку, Леха все равно оставался отъявленным оптимистом. – Мы тебя ждать не будем.

– Я не могу, – с болью в голосе проговорил сатир. – У меня внутреннее табу на черных кошек.

– Табу в гробу, – проворчал Алексей, возвращаясь к «черте». Он посмотрел на сатира, взвешивая все «за» и «против».

– Только не надо меня опять тащить, – взмолился Фавнус, прочитав во взгляде Командира озорную решимость. – Я гражданин Антиции, у меня есть право на неприкосновенность!

– И что, ты предлагаешь обход искать? – не рад был такому повороту событий Леха.

– Вовсе нет, – «вспомнил» противомеры Архип. – Напасти избегнуть можно, если, закрыв глаза, пройти задом наперед это место, и все беды, которые могли сбыться, засчитаются задним числом.

– Уверен? – спросил сатир.

– А то, – незаметно подмигнул Командиру Антип. – Как пить дать. Мы пробовали. Скажи же, братка!

– Так оно, – кивнул Архип. – А если в следующий раз кошке пинка кто-нибудь успеет дать, так это и вовсе добрая примета получится.

Приободрившийся сатир развернулся и, закрыв глаза, сделал несколько неимоверно тяжких шагов спиной вперед.

– Вот и молодец! – похвалил Алексей его за «поступок». – Медаль бы тебе за отвагу!

Возбужденный своим неординарным поступком, сатир открыл глаза.

Ему почудилось, что из-за бархана выглянула черная кошачья голова и пропала.

«Отставить панику, это мираж, обычная чернокотофобия», – успокоил себя сатир и никому ничего не сказал.

Отряд двинулся дальше.

Опять долго ли, коротко ли шли наши герои, но уже через две с половиной версты от «точки встречи» с ними случилась вторая неприятность.

Похоже, все та же «чернушка» пробежала в обратную сторону через дорогу, только на этот раз к ее хвосту было привязано пустое ведерко, звонко громыхавшее по брусчатке.

– Это проделки Дьяболо! – вскипел сатир, не успев догнать кошку, чтобы осуществить «доброе дело». – Его идея!

– Возможно! – произнес Алексей, сконцентрировавшись. – Идти рядом, контролировать фланги и тыл.

Команда пересекла невидимую черту, причем сатир ранее отработанным способом и, тщательно просматривая окрестности, продолжила путь по этому подозрительно тихому миру.

Я уже не буду повторяться, долго ли, коротко ли, но вновь уже через две с половиной мили (если по морским меркам) от второй «точки встречи» с отрядом случилась третья неприятность.

Они так внимательно смотрели по сторонам, что чуть не наступили на сидевшую посреди дороги кошку.

– Это вообще наглость! – взвизгнул сатир от смешанного чувства: и от животного страха, и от праведного гнева, и стал заходить сбоку, чтобы дать нахалке доброго пинка.

– Расслабься! – довольно разборчиво, без акцента произнесла черная кошка, посмотрев на сатира своими наглыми желтыми глазами.

У Фавнуса вмиг весь боевой настрой как рукой сняло. Он-то говорящих котов никогда не видел.

«А может, это сам Черт перевоплотился! – пришло к сатиру озарение. – А я его пнуть хотел и ругал еще нелицеприятно. Е-мое!»

Остальные члены отряда, включая Алексея, еще пока ничего чрезвычайно скверного не заподозрили в этой встрече и продолжали с интересом смотреть на животное.

Черное создание осмотрело их в ответ и, не дождавшись какого-либо проявления активности, вновь заговорило по-человечески:

– И долго мы тут торчать будем? До второго затмения?

Ее голос показался Алексею знакомым.

– Не узнаете? – спросила кошка. – А вот так?

Животное повернулось в профиль.

– В первый раз вижу! – пожал богатырскими плечами Антип.

– А вот так?

Кошка легла на спину, заложила лапки под голову, закрыла глаза и… притворно захрапела.

– Да что ты нам, черная бестия, голову тут морочишь? – «угадал» Архип. – На пендель магический напрашиваешься?

Антип толкнул брата в бок:

– Ты межзадних лап глянь. Это не бестия, а, скорее, бес.

– Погодь, погодь храпеть! – щелкнул пальцами Алексей. Котяра, да-да, самец, он самый, открыл глаза и присел. – Есть, вспомнил! Ты альбинос старца Лаврентия. Пантеле…

– Тсс! – приложил лапку к губам кот. – В этом месте таким, как мы, нельзя называть друг друга по настоящим именам, если мы хотим вернуться назад. Здесь меня все кличут Панкратионом, – кот подмигнул Лехе, – а так все правильно, вспомнил, угадал, Воин С Того Света.

Алексей расплылся в улыбке.

– А вы, Пихта и Пинта, не признали меня, чай? – обратился кот к застывшим братьям.

– Тот белым как простокваша был, – сказал недоверчиво Пихта-Архип.

– Был белым как молоко, стал черным как кофе, – оскалил свои зубы в улыбке Пантелеймон-Панкратион. – В Предисходней альбиносам делать нечего, как лазутчика изловят и в «чучело-мяучело» для Черта «перетаксидермируют». А так, закамуфлировался под местного, и нет проблем. Ходишь где хочешь, смотришь что надо.

– Умница! – не сдержался Круглов от проявления чувств, в частности чувства неподдельного уважения, к новоявленному разведчику. – Молодчина Пан…кратион. Грамотный ход. И боевое прозвище как у истинного бойца. Уважаю!

Польщенный похвалой Воина Пантелеймон замурлыкал:

– Мур-р, мур-р! Полно, полноте, Воин С Того Света. Я же для общего дела стараюсь.

Поняв, что это не чертовский приспешник, впавший в депрессивный столбняк сатир немного оттаял.

– Так это не настоящая черная кошка?! – спросил он, еще испуганно-брезгливо тыкая пальцем в Пантелеймона.

– Успокойся, Фавнус, это наш старый товарищ, инструктор, а точнее – военный советник, – представил кота Круглов. – Думали, дезертир, а оказалось, самый что ни на есть секретный агент в тылу врага.

– А что же ваш агент тогда нас пугал своими перебежками? – задал резонный вопрос Фавнус. – Может, он перебежчик.

Алексей даже и не знал, что ответить, и повернулся к коту.

– А кто спасал ваши шкуры, рискуя своей, когда сфинкс вас раскусил? – вопросом на вопрос ответил Панкратион-Пантелеймон.

– А может, ты нас в западню заманивал, может, ты в сговоре с Цербером?! – не унимался сатир.

– Скажешь тоже, – начал обижаться на неверующего Фавнуса кот. – Я с собаками человекомордыми не якшаюсь. И вообще, не верите, могу и уйти! – Панкратион возмущенно засопел.

– Все. Познакомились – и остыли, горячие юго-восточные парни, – взял урегулирование конфликта в свои руки Алексей. – Пожали друг другу руки, то есть лапки, тьфу ты, то есть руку и лапку.

– Воин С Того Света, я же ваш боевой дух проверял, – оправдывал свои выходки-перебежки Пантелеймон. – Так сказать, готовность к неожиданностям и прочему.

– Я так и понял, – доброжелательно кивнул Алексей и обратился к обоим: – Ну-ка, живо, мирись-мирись, больше не дерись.

Сатир и кот, вняв словам Алексея, пожали друг другу руку и лапку.

– Ну ты нас здорово напугал, – забыв тут же личную обиду, восхитился котом Фавнус.

– А ты не из трусливого десятка! – ответно похвалил сатира кот. – С таким психологическим табу, почти чернокотофобией, перешагнуть через страх своего страха и еще попытаться пнуть меня. Молоток!

– Я не хотел, – извиняющимся тоном произнес сатир, потупив невинные очи. – Мне эти садисты, – он показал на улыбавшихся близнецов, – сказали, мол, примета добрая, афрокота пнуть, а я, глупец, купился на это. Ты уж зла не держи.

– Заметано!

– Ну вот и хорошо! – перебил «петуха» и «кукушку» Круглов. – У нас миссия, не забывайте. Веди нас, Панкратион!

– Йес, сэр! – козырнул кот и, взобравшись Алексею на плечо, показал на дорогу. – Вы не возражаете, если я прокачусь немного на вас. Набегался за сегодня.

– Сиди сколько надо! – погладил Алексей кота по загривку. – Заодно доведешь и общую оперативную обстановку, расклад сил и средств, огневые точки и укрепрайоны противника.

Пополнившийся спецагентом Панкратионом отряд продолжил свое победное шествие по дорогам Предисходней. Неприятность на этот раз неожиданно обернулась радостной вестью.

Так шли они, озирая мрачный пейзаж версту за верстой. Они прошли несколько развилок и перекрестков – одинаковых дорог, выложенных брусчаткой. Никаких знаков, разметок и указателей по пути не встречалось, и только кот, знавший правильный путь, указывал на необходимые повороты. Панкратион за время пути уже успел рассказать Алексею все, что разузнал про Черта: и про его замок, и про его слуг чертовых, устраивавших проверки на дорогах, и даже про его слабое место.

– Отсюда, пожалуйста, поподробнее, – напрягся Алексей, услышав про «слабое место». – Где оно, насколько слабое, какие методы воздействия?

– У него одно только слабое место, – повторился кот и лизнул лапку. – Его слабость – красивые женщины. Больно он падок на них.

– И это все? – разочарованно вздохнул Леха, он планировал услышать некую тайну. – И как использовать эту «слабость», в бабу переодеться?

– Вариант, – совершенно серьезно ответил Панкратион, играя хвостом. – Хотя это тебе ничего не даст.

– В принципе это позволит подобраться к нему очень близко, – развивал тему Леха. – Затем рывок, захват, бросок, болевой прием, удушение и – «проси пощады, проклятьем заклейменный». Как тебе?

Кот с сомнением посмотрел на Алексея.

– Идея вроде ничего, но ты не забывай, это не просто черт, это Джеймс Черт, он же Дьяболо, он же Шайтан, он же Вельзевул, он же Мефистофель. Продолжать?

– Спасибо, не надо. Тогда, может, мы его хитростью возьмем?

– Уже теплее. Но только не забывай, что это Джеймс Черт, он же Плут, он же Лукавый, он же Абракадабр Моисеевич. Продолжать?

– Нет, спасибо. – Алексей раздосадованно прикусил губу. – А если мы его молитвами и крестными знамениями с использованием приемов карате, кун-фу и джиу-джитсу прикончим?

– А вот это попробовать можно, – согласился на этот раз кот, без этих вот своих «но». – Убить не убьет, а скрутит однозначно от такой гремучей смеси.

– Тогда я вот что сделаю… – начал прорабатывать детали плана Алексей, но удивленный возглас сатира сбил его с мысли.

– Смотрите, какого-то бедолагу повесили! Блин, существенные проблемы у товарища, – запричитал сатир, увидев прибитого цепями к скале бородатого мужчину в тунике. Безжизненное тело висело, едва касаясь сандалиями земли. – Ему надо помочь!

Алексей переглянулся с котом.

– Не обращай внимания! Он на охоте.

– Кто? – не понял Круглов. Кот собрался было прояснить, в чем, собственно, дело, но очередной возглас сатира привлек их внимание.

– Я его знаю, это же Прометей, это он слямзил огонь у Зевса! – крикнул Фавнус. – Я про него трагедию смотрел. Мой любимый актер Аледонис Делонис, игравший Прометея, как две капли воды похож на этого беднягу. Это мой кумир, Прометей! Ура-а!

Над скалой раздался орлиный клекот.

Медленно снижаясь по спирали, к висящему на цепях Прометею спускался орел.

– Он хочет выклевать его печень! – показал хорошее знание отечественной истории Фавнус и бросился на выручку висевшему человеку. – Кыш! Кыш, злая и глупая птица! Лети прочь отсюда! Прочь свои когти и клюв от нашего Прометея!

К сатиру подключились близнецы-гуманисты и, воинственно ругаясь на опешившего орла, начали кидать в него камни.

Напуганная таким отпором птица гневно выкрикнула свои претензии на птичьем языке и взмыла ввысь, покинув место стычки не столько побежденной, сколько раздосадованной и морально оскорбленной. Сатир подбежал к человеку в тунике и начал хлопать того по щекам.

– Очнись, очнись, Прометей!

– А? Что? Где? – открыл тот сонные глаза, не понимая, за что его избивают. – Оставь меня в покое! – крикнул он, увидев снующего напротив сатира. – Я протестую против насилия!

– Смотри-ка, ожил. – Сидевший на плече Алексея кот хмыкнул в лапку.

Тем временем человек в тунике, встав на носки, вытащил руки из оков, вбитых в скалу, и, разминая запястья, оглядел пришедших. Увидев кота, он дружески тому улыбнулся.

– Приветствую тебя, Панкратион! – поклонился мужчина коту. Панкратион в ответ тоже приложил лапку к груди. – Что это за странники с тобой и чего они от меня хотят?

Сатир, не понимая, что происходит, с глупым видом пялился на мужчину.

– И тебе пламенный привет, Прометей! – с взаимным пафосом ответил кот. – Эти путники мои старые товарищи. А этот, – Панкратион указал лапкой на сатира, – помимо всего прочего, еще и твой ярый поклонник. Он даже какую-то там трагедию про тебя видел.

Прометей смерил строгим взглядом сатира.

– А как дела у тебя? Огонь в твоем гостеприимном очаге не погас? – поинтересовался кот.

– Слава проклятиям Зевса, мой огонь еще ни разу не погас, а мой мангал еще ни разу не пустовал с того дня, как я научился вытаскивать руки из оков, – ответил Прометей и поглядел в небо. – Кстати, орел не прилетал, не видели?

– Твой поклонник, он же защитник, – кот кивнул на Фавнуса, – спугнул орла, спасая твою и так уже загубленную вином печень.

На лбу Прометея собрались глубокие морщины.

– Жаль, – сказал он озадаченно. – Я ведь совершенно случайно заснул на охоте. Обычно я прилет орлов заранее чувствую, как говорится, печенью. А еще годами изученными приметами. – Он глянул на покрасневшего сатира. – Все равно, спасибо тебе, э-э…

– Анонимус Инкогнитус, – представился сатир.

– Спасибо тебе, Анонимус Инкогнидус…

– Инкогнитус.

– Инкогнитус, за желание помочь, за твое добро. За это я угощу вас своим фирменным шашлыком. Проходите, гости дорогие!

Прометей вытянул руки в пригласительном жесте, и тут только Алексей заметил небольшую пещерку сбоку в скале, над которой было высечено «У Прометея: бистро и присно, и вовики виков».

– Моя харчевня к вашим услугам!

Сатир радостно потер руки. Братья Лычко тоже засобирались войти, но кот запротестовал:

– Большое спасибо, конечно, но мы спешим. Как-нибудь в следующий раз!

– Жаль! – изобразил почти искреннее разочарование Прометей. – Для вас я бы мог приготовить такой шашлык, пальчики оближешь, и всего за какие-то тридцать сребреников.

– Сколько-сколько? – не поверил своим ушам сатир.

– Тридцать, – уточнил Прометей. – Шашлык из отборных орлов. Орлов, отобранных самим Зевсом.

Поняв, наконец, из чего им предлагалось фирменное блюдо, Фавнус скривился.

– Да, жаль, у нас нет таких денег, – «огорчился» сатир. – Но мы к вам обязательно заглянем.

– Что же, не буду в таком случае вас задерживать, – учтиво поклонился Прометей спутникам, сразу же потеряв к ним интерес. – Как говорится – будут деньги, заходите. А я еще поохочусь, вдруг орел вернется.

С этими словами Прометей вновь вернулся к скале, вставил руки в кандалы, свисавшие на цепях, и замер в ожидании добычи.

Досмотрев приготовления охотника на орлов, команда Алексея продолжила свой путь по дороге с облаками.

На очередном перекрестке, пока Панкратион вспоминал, куда повернуть, Алексей и его команда вновь лицезрели невиданное зрелище. По одной из дорог к ним подъезжала коляска, запряженная ямщиком, а на его месте, на козлах сидела на крупе ничего не понимающая укачанная лошадь и тоскливо глазела по сторонам.

– Это что за диво дивное? – спросил Алексей у кота, разглядев и ездока и «движок».

– Это ямщик с лошадью, обычное дело.

– Ни фига себе, обычное. Ямщик-то в упряжке.

– В той жизни он ездил на лошади, в этой лошадь на нем катается, все закономерно. – Кот приложил лапу ко лбу, разглядывая подъезжавших. – Это Афиноген, – рассмотрел он человека с хомутом на шее. – Вот отработает он свое, наверстает отмеренный километраж, столько же, сколько его лошадь накатала за определенный срок, глядишь, и в рай отправится. Нет, не уложится – на реинкарнацию, в лошадь переродится, и аля-улю гонять гусей.

– Бедолага, – произнес сатир, слышавший речь Панкратиона.

– А не надо было животное плеткой изо всех сил лупить, – без тени жалости сказал кот. – Поделом ему.

Слушавшие его близнецы-молодцы дружно призадумались, когда и кого из братьев своих меньших они обидели, ведь как знать, может, и им уготовано нечто подобное.

Коляска подъехала к таращившимся на нее людям и остановилась. Запыхавшийся толстячок с хомутом на шее, уперевшись руками в колени, обратился к коту:

– Здрав будь, Панкратион! Давай довезу вас куда надо.

– И тебе не хворать, Афиноген, – поздоровался кот. – Но нам с тобой не по пути.

– Действительно, как можно… – начал было сатир, но мужик махнул на него рукой.

– Можно-можно, и даже нужно. У меня тогда двойной тариф получается, если с пассажирами. Садитесь, даже не думайте. Всего тридцать сребреников.

– У нас и денег таких нет, – обрадовался Алексей, не желая кататься на этом запыхавшемся человеке.

Кот благосклонно кивнул Лехе.

– Ладно, тогда можете с песней дорожной забесплатно ехать! – предложил свежую услугу Афиноген. – Ну, кто дорожную песню знает?

– Я не знаю, – сказал Архип.

– И я не знаю, – добавил Антип.

– А я помню только эту, – без задней мысли сказал Леха. – «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним…»

– Нет, эта не пойдет, – буркнул обиженно ямщик. – Дурацкие ассоциации всплывают.

– Я тоже песню знаю, только она грустная очень, – вспомнил Фавнус одну древнюю ритуальную.

– А про что она?

– Про вещего Омегу, которого родная лошадь доконала, уже после своей смерти.

– Тьфу ты, что за день такой, – в сердцах бросил Афиноген и без объяснения причин своей досады сорвался с места, чуть не уронив лошадь с козел.

Друзья проводили вздымавшую серую пыль коляску и по указанию кота свернули на нужную дорогу. Им действительно было не по пути с ямщиком и его лошадкой.

Пускай ищет других пассажиров.