Текст книги "Александр III. Заложник судьбы"
Автор книги: Нина Бойко
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
XXV
Манифестом от 1 января 1874 года была объявлена всеобщая воинская повинность, – на Балканах назревала война. Положение балканских славян, лишенных после Крымской войны покровительства России, ухудшалось с каждым годом. Рабство болгар сделалось особенно тяжелым: турецкое правительство поселило в Болгарию до ста тысяч черкесов, вымещавших на безоружном народе свою ненависть за покорение русскими Кавказа.
Летом 1875 года в Черногории вспыхнуло восстание, поддержанное Герцеговиной. Побеждали славяне: турецкие солдаты оказались до того нищи и голодны, что продавали оружие и порох герцеговинцам. Добровольцами прибыли в Герцеговину польские, итальянские и русские революционеры. Итальянцы провозгласили в черногорском селе Суторине республику, но участия в военных действиях не принимали, и вскоре почти все революционеры уехали, не выдержав тяжелых условий.
Восстание перекинулось в Болгарию, где ознаменовалось резней болгар башибузуками. Неоднократные требования России прекратить зверства не получали ответа турецкого правительства.
Одного слова из Лондона было бы достаточно, чтобы прекратить смертоубийство, но вместо этого, Великобритания стала обеспечивать Турцию самым современным оружием и отправила своих инструкторов.
Весной у наследной четы родилась дочь Ксения. «Какими судьбами вспомнили вы имя Ксении, уже два столетия не появлявшееся в нашем доме?» – спрашивал в письме наместник Кавказа великий князь Михаил Николаевич, серьезный чиновник, снискавший к себе в кавказских народах почет. Он хлопотал о железной дороге в Терские земли. Цесаревич ответил ему:
«Ты спрашиваешь, почему мы вспомнили про имя Ксении? Я давно желал назвать, если у меня будет дочь, Ксенией, потому что мне это имя нравится, и в особенности не хотел называть каким-нибудь именем уже существующим в семействе.
Надеюсь, ты доволен нами, что мы отстояли твое железнодорожное дело. Я так был рад и счастлив за тебя, что государь решил дело, как того желало кавказское начальство. К сожалению, я так и не простился с князем Мирским, который у меня был, но не застал дома, но ты знаешь, что такое в Петербурге Святая неделя: я почти всю неделю бегал как угорелый, так что решительно не мог принимать никого до самого отъезда государя в Берлин.
Погода стоит чудная; тепло, как в июне, и тихо, что редкость в Петербурге. Нева вскрылась 21 апреля, а сообщения с Кронштадтом до сих пор еще нет, и навигация порта кронштадтского до сегодня еще не открылась. Летом, конечно, я буду в лагере, а что потом, еще не знаю. Минни, может быть, поедет в Данию, но и это еще не решено. Надеемся пожить еще в милом коттедже в Петергофе, и папа и мама тоже хотят летом переехать в Петергоф. Мама, слава Богу, чувствует себя очень хорошо и благодаря теплой погоде начала выезжать, и была с первым визитом у Минни. Минни тоже начала выходить в садик и катается в шарабане на пони, что ей доставляет большое удовольствие, а дети наслаждаются садом; это такое благодеяние – иметь в городе сад. Надеемся скоро отправиться в Царское Село, и я жду переезда с нетерпением: город начинает действовать на нервы.
Продолжаю мое письмо сегодня, 30 апреля. От папа́, слава Богу, хорошие известия из Берлина, он очень доволен своим пребыванием. 20 апреля мы отпраздновали 100-летие обоих казачьих гвардейских полков, парад был на площади перед Зимним дворцом. Алексей собирается скоро в море и ждет только открытия навигации. Мне удалось одержать маленькую победу, а именно уменьшение городских постов, так что расход людей уменьшается в сутки более чем на 200 человек, это уже очень хороший результат. Вот ясное доказательство, сколько лишних постов держат понапрасну! От души обнимаю тебя, милый дядя Миша. Искренно любящий тебя племянник Саша».
Брат Сергей извещал его из Москвы: «Жду твоего письма о Московском историческом музее. Очень досадно, что дела так запутались, и надо непременно помочь и привести всё в порядок, в чем я очень надеюсь на тебя». Еще в январе 1872 года Александр получил от Севастопольского музея предложение создать исторический музей в Москве, где «были бы собраны воедино со всех концов земли русской заветные святыни народа, памятники и документы всего русского государства, куда бы мог прийти любой человек, увидеть, что не с вчерашнего дня началась жизнь в России». Александр обратился к отцу, и через год была сформулирована концепция нового музея – служить наглядной историей главных эпох русского государства.
Инициатива севастопольцев, поддержанная императором, захватила многих ученых, военных, художников, промышленников, государственных деятелей, членов царской фамилии и рядовых граждан. Московская городская дума отдала под строительство музея участок земли на Красной площади. Но капиталу было 154 000 рублей, а требовалось свыше полутора миллионов. Теперь цесаревич «выбивал» часть суммы в Московском кредитном обществе.
1 сентября 1875 года Александр в торжественной обстановке заложил первый камень в основание будущего музея, который по справедливости будет именоваться Императорским Российским Историческим музеем имени Александра III. Для строительства приобрели самые современные материалы. Поставки шли из Брянска, Петербурга, Лотарингии и Дортмунда. Технологии были тоже самые современные: всевозможные трубы будут спрятаны в стены.
Александр II всей семьей собирался на отдых в Ливадию, пригласив и младшего брата, Михаила Николаевича, жившего в Тифлисе. Он очень ценил его деловые качества – быть наместником такого сложного края, каким являлся Кавказ, дело нелегкое: до двадцати разных народов на одной территории, и нужно вести политику так, чтобы размолвок меж ними не было. Но это одна забота, а кроме нее еще сотни других проблем.
Сын Михаила Николаевича, Сандро, был ровесником Ники. «На пристани в Ялте нас встретил государь, который, шутя, сказал, что хочет видеть самого дикого из своих кавказских племянников. Он ехал в коляске впереди нас по дороге в знаменитый Ливадийский дворец, известный своей роскошной растительностью. Длинная лестница вела от дворца прямо к Черному морю. В день нашего приезда, прыгая по мраморным ступенькам, полный радостных впечатлений, я налетел на улыбавшегося мальчика, который гулял с няней, державшей на руках ребенка. Мы внимательно осмотрели друг друга. Мальчик протянул мне руку и сказал:
– Ты, должно быть, мой кузен Сандро? Я не видел тебя в прошлом году в Петербурге. Твои братья говорили, что у тебя скарлатина. Ты не знаешь меня? Я твой кузен Ники, а это моя маленькая сестра Ксения.
Его добрые глаза и милая манера обращения удивительно располагали к нему. Он взошел на престол в 1894 году и был последним представителем династии Романовых. Я часто не соглашался с его политикой, но это касалось императора Николая II и совершенно не затрагивало кузена Ники. Ничто не может изгладить из моей памяти образа жизнерадостного мальчика в розовой рубашке, который сидел на мраморных ступеньках длинной Ливадийской лестницы и следил, жмурясь от солнца, своими удивительной формы глазами, за далеко плывшими по морю кораблями. Я женился на его сестре Ксении девятнадцать лет спустя» (Из «Книги воспоминаний» великого князя Александра Михайловича Романова).
XXVI
События на Балканах держали русское общество в напряжении. «Что-то будет весною с Востоком?! До сих пор ни к какому результату с Портою не пришли, а восстание идет своим порядком, и по достоверным слухам Сербия и Черногория уже сильно начинают поддаваться восстанию и положительно решились, если к весне не будет всё улажено, то принять полное участие в восстании, а тогда Бог знает, чем всё это кончится!» – записал цесаревич в конце декабря.
Улажено не было. 20 июня 1876 года Сербия вступила в войну с Турцией. Газета «Новое время» оповещала: «Русские офицеры добровольцами едут в Сербию и слагают там свои головы». Выпускник Горного института, будущий известный писатель Всеволод Гаршин перед отъездом объявил матери:
– Турки перерезали тридцать тысяч безоружных стариков, женщин и ребят! В Сербию едут даже некоторые, кончившие курс у нас в институте по первому разряду, Николай Курмаков, например (через несколько лет Курмаков откроет богатейшее месторождение платины в Абиссинии. – Н. Б.). Если они едут, то нам и сам Бог велел!
Но английская пресса обвиняла в зверствах не башибузуков, а русских. Лживые сведения проникали в Петербург, распространяли их даже чины Главной квартиры. Долгорукая внушила императору, что в центре этой лжи стоит друг цесаревича Воронцов-Дашков. Царь упал духом и заболел.
Добровольцев ехать на помощь славянам вызвалось до восьми тысяч. Военные – чтобы помочь своим опытом, а гражданские отправлялись по разным причинам: одни из сострадания, другие из патриотических побуждений, третьи в поисках приключений, четвертые, чтобы разжиться на чужой беде.
Во главе сербской армии встал генерал-майор Михаил Григорьевич Черняев, который в Крымскую войну героически защищал Севастополь, а спустя десятилетие овладел неприступным Ташкентом. Взятие Ташкента было почти бескровным благодаря полководческому таланту Черняева и умелому обхождению с местным населением, вставшим на сторону русских. Но когда генерал возвратился домой, то интригами Военного министерства был отправлен в отставку с унизительной пенсией в 400 рублей. На Балканы Черняев отправился одним из первых.
По всей России собирали продукты и вещи в Герцеговину, где скопилось огромное количество беженцев. Общество попечения о больных и раненых воинах отправило в Черногорию лазареты во главе с выдающимся хирургом Николаем Васильевичем Склифосовским. Одесский и Петербургский Славянские комитеты собирали средства восставшим, Санкт-Петербургский митрополит Исидор благословил тарелочный сбор в церквях города.
Ключевая роль в организации помощи принадлежала Московскому Славянскому комитету и его председателю Ивану Аксакову, купцу Сергею Третьякову (брату создателя Третьяковской галереи), историку Дмитрию Иловайскому, писателю Федору Достоевскому и будущему руководителю Министерства государственного контроля Тертию Филиппову. Иван Сергеевич Аксаков организовал заем сербскому правительству; опираясь на купечество, учредил денежную помощь болгарским дружинам; отправлял транспорты с продуктами и медикаментами. О нем говорили, что славянское движение получило своего Минина.
Не обученная, плохо организованная сербская армия легко поддавалась панике, и русские добровольцы не смогли изменить положения. После первых же боев Черняев убедился в бесполезности этой войны. Развязка наступила 18 октября. В сражении у Джуниса сербская армия не выдержала турецкой атаки и беспорядочно побежала к единственному мосту через Мораву. Чтобы дать сербам спастись, Черняев бросил на турок русско-болгарскую добровольческую бригаду. В этот страшный день бригада стяжала себе славу – задержала противника, но почти половина добровольцев погибла. Недаром потом говорилось: «Все сербы убежали, все русские убиты».
Грустная судьба выпала на долю Черняева. Александр II не простил ему самовольства, поскольку генерал формально состоял в распоряжении командующего войсками Варшавского военного округа. И все-таки Михаил Григорьевич, даже при сильном его притеснении, сумел собрать средства на памятник добровольцам.
Памятник был установлен у стен Шуматоваца. А в честь балканского рыцаря Михаила Черняева до 1944 года звучал в Болгарии национальный гимн:
Шуми Марица
Окровавлена,
Рыдай, вдовица,
Люто ранена.
Марш, марш
С генерал наш!
В бой да летим,
Враг да победим!
За честь и свободу
Для милого роду
Марш, марш
С генерал наш!..
«Вся Россия говорит о войне и желает ее и вряд ли обойдется без войны. Во всяком случае, она будет одна из самых популярных войн, и вся Россия ей сочувствует», – записал в дневнике Александр.
К началу апреля 1877 года стало понятно: конфликт неизбежен – султан провел мобилизацию 120 тысяч запасников и перевел флот ближе к своим берегам. Русское правительство предусмотрительно подготовило специальные части войск для эксплуатации железных дорог соседних государств, способные быстро и успешно исправлять линии, поврежденные неприятелем, но наступать Александр II не решался, не заручившись нейтралитетом Австро-Венгрии и не имея договора с Румынией об условиях прохождения войск через ее территорию.
Эти задачи решили российские дипломаты. В качестве компенсации Румыния потребовала миллион франков. Кстати и Бисмарк потребовал выгод за нейтралитет, что очень обидело Александра II, «я разве их спрашивал за нейтралитет России во франко-германской войне?»
12 апреля канцлер Горчаков отправил турецкому поверенному в Петербурге паспорта членов посольства для выезда их из России, а император подписал манифест о начале войны: «Исчерпав до дна миролюбие Наше, Мы вынуждены высокомерным упорством Порты приступить к действиям более решительным. Того требует и чувство справедливости, и чувство собственного Нашего достоинства».
Из России к границе с Румынией шла единственная одноколейная ветка со сложным профилем. Кроме того, не совпадала ширина колеи с румынской железной дорогой – грузы, пересекавшие границу, приходилось перегружать. Более того, румынские дороги оказались хилыми, неспособными перевозить большие тяжести. Железнодорожные роты в срочном порядке прокладывали вторую колею – в соответствии с российским стандартом. Давая оценку деятельности рот, современники отмечали: «Несмотря на то, что в продолжении десяти месяцев по этой линии прошло, за исключением императорских, пассажирских, экстренных, санитарных и рабочих поездов, 2496 поездов с войсками и грузом, не произошло ни одного несчастного случая».
21 мая император и цесаревич выехали в действующую армию. Александр II направлялся, как он говорил, «братом милосердия», а цесаревич получил командование 50-тысячным Рущукским отрядом, который состоял из сорока девяти батальонов, двух рот, двадцати двух кавалерийских эскадронов, девятнадцати казачьих сотен, и, кроме того, к отряду были прикомандированы 7-й саперный батальон, две роты 2-го саперного батальона, дивизион лейб-гвардии Атаманского полка и скорострельная батарея.
Рущук являлся одним из углов четырехугольника крепостей, имевших важное стратегическое значение во всех многочисленных войнах России с Турцией. Город был обустроен по последнему слову тогдашней фортификационной науки, гарнизон насчитывал до 30 тысяч человек. Кроме крепостного гарнизона, состоявшего из регулярных турецких войск, в округе бродили русские и турецкие дезертиры, черкесы и чеченцы, местные разбойники, объединявшиеся в интернациональные банды. Все они не только грабили и мародерствовали, добивая раненых, стаскивая с убитых вещи, забирая оружие, но при случае могли напасть и на отдельные воинские части. Оставлять рущукскую группировку противника у себя в тылу было нельзя, поэтому главнокомандующий – великий князь Николай Николаевич-старший поставил перед Александром задачу овладеть крепостью в кратчайшие сроки.
10 июля отряд, сосредоточив главные силы на реке Янтре, взял направление на Рущук, но уже 12 июля неудача основных русских сил под Плевной заставила Александра приостановить наступление. «Начало войны было столь блестяще, а теперь от одного несчастного дела под Плевной все так изменилось и положительно ничего мы не можем сделать. Но я твердо уверен, что Господь поможет нам и не допустит неправде и лжи восторжествовать над правым и честным делом, за которое взялся государь, и с ним вся Россия. Это был бы слишком тяжелый удар по православному христианству и на долгое время, если не насовсем уничтожил бы весь славянский мир», – написал он жене. И следом отцу: «Грустно, страшно и тяжело, но не следует падать духом и Бог нам поможет, я уверен, выйти из этого положения… Что еще более грустно, это та страшная потеря в войсках, и сколько несчастных наших раненых в руках этих извергов».
Как и при всяком отступлении, на долю армии выпало много трудов, бессонных ночей и голодовок. Нередко полки и батальоны становились на отдых глубокой ночью с тем, чтобы едва забрезжит, двигаться дальше. Размытые проливными дождями дороги, непроглядная мгла южных ночей, громадные обозы, толпы болгарских беженцев, шайки мародеров, следовавших за войсками, замедляли движение, раздражая и без того утомленных людей.
Следующий штурм Плевны главнокомандующий Николай Николаевич-старший назначил на 30 августа, уверенный в победе, желая тем самым сделать подарок императору в день его тезоименитства. Стремление отличиться перед государем ценой солдатской крови дорого обошлось армии. После двух дней наступательных боев, потери русских составили: 2 генерала, 297 офицеров и 12 470 нижних чинов; союзная румынская армия потеряла около трех тысяч человек.
Цесаревич, беспокоившийся о каждом своем солдате, возмущенно писал жене: «Непростительны и преступны со стороны главнокомандующего подобные необдуманные действия, и нет сомнения, что он должен будет отвечать перед всей Россией и отдать отчет Господу Богу за эту непростительную драму! Это несчастье и большое несчастье, что папа сам был под Плевной, потому что он, не видевши никогда в жизни ни одного сраженья, попал прямо на эту ужасную бойню, и это произвело на него такое страшное впечатление, что он только об этом и рассказывает и плачет, как ребенок. Невыносимо грустно и тяжело то, что мы опять потеряли такую массу людей, дорогой русской крови пролилось снова на этой ужасной турецкой земле! До сих пор брали все прямо на штурм, от этого и была у нас страшная потеря, дошедшая за последнее время до ужасной цифры…»
Жуткие разрывы земли, вопли раненых, обезображенные трупы людей и животных, ночные шакалы в человеческом облике, гной и кровь в лазаретах, гангренозные конечности… – всего Александр успел навидаться, и этого было достаточно, чтобы возненавидеть любую войну. Отношения дяди Низи, как звали в семье великого князя Николая Николаевича-старшего, и племянника-цесаревича стали крайне натянутыми: Александр видел в нем и его окружении главных виновников неудач на фронте. Красноречива его реплика: «Если бы я не знал, что он такой дурак, то я бы назвал его подлецом!»
Со своей стороны, Николай Николаевич-старший относился с иронией к цесаревичу и его брату Владимиру – командиру 12-го армейского корпуса Рущукского отряда, считая их неотесанными, малообразованными, ничего не смыслящими в военном искусстве. Не однажды Александр намеревался просить отца об отставке со своего поста. С Владимиром он был откровенен: «Да уж, угостили нас с тобой в эту кампанию, положительно выезжали на нашей шее, а теперь того и смотри, что закидают грязью. Подчас руки опускаются, хочется проситься вон, и если бы не присутствие отца при армии, я бы давно это сделал. Не думаю, что мне грешно думать о своей репутации, она мне, может быть, более чем кому-либо нужна, и потерять ее из-за бездарности и глупости главнокомандующего мне бы не хотелось».
Написал отчаянное письмо отцу, предлагая ему взять на себя верховное командование: «Что ни говори, в полевом штабе царствует полный хаос… Прости мне, милый па, но теперь – твой долг перед войсками и Россией».
Однако император смог критически отнестись к своему полководческому дару. Сам же цесаревич твердо и добросовестно командовал Рущукским отрядом, прикрывая левое крыло русской армии от Мегмета-Али.
XXVII
Энтузиазм, с которым добровольцы отправлялись на помощь братьям-славянам, улетучивался. Вместе с лишениями, кровью и страданиями пришло понимание, что воевать приходится с умным, хорошо вооруженным противником. Да и настроение местного населения не всегда оправдывало изначальный оптимизм русских спасителей. «Не знаю, что будет дальше, но до сих пор болгары не вызывают моей симпатии, – признавался лейб-медик Сергей Петрович Боткин. – Нужно сказать, что большой радости и гостеприимства русским они не показывают». Зато плененные враги вызывали его симпатию: «Турки – народ крепкий и много у них красивых; без всякого сомнения, они смотрятся гораздо интеллигентнее и даже добродушнее наших братушек».
Профессор Боткин был не одинок в своей оценке болгар и турок, в письме другого участника боевых действий говорилось: «От солдата до генерала вы только и слышите, что не стоят бра-тушки понесенных трудов и пролитой крови наших воинов… Изобилие замечается у болгар во всей жизненной обстановке, а спроси чего-нибудь у них – один неизменный ответ: “Нету, братушка!. ”»
Александр высказался еще категоричней: «Все Балканы не стоят жизни одного русского солдата!»
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.