Текст книги "Александр III. Заложник судьбы"
Автор книги: Нина Бойко
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)
LII
В нарушение династических требований, великий князь Михаил, старший брат Сандро, женился на внучке Александра Сергеевича Пушкина, и его мать, герцогиня Баденская, скончалась от разрыва сердца. «Отец упрекал Михаила за его женитьбу, и Петербург показался мне более чем когда-либо ненавистным. Я выпросил у государя должность в Черноморском флоте, и был назначен вахтенным начальником на броненосец «Синоп». Очень много работал, только раз взял отпуск на две недели, чтобы съездить в Абастумани к Георгию. Он знал о моей любви к его сестре Ксении и это, в соединении с нашей старой дружбой и общим интересом к военному флоту, сблизило нас, как братьев. Тогда же меня перевели во флот Балтийского моря, – я был назначен командиром минного отряда в двенадцать миноносцев. Во время летнего морского смотра получил приказ атаковать крейсер, на котором находился государь император. Я еще никогда не испытывал такого полного удовлетворения, как во время этой операции, и атаковал с громадным мужеством и решимостью. Морской министр поздравил меня с блестяще проведенной операцией» (Александр Романов).
Сандро и Ксения давно любили друг друга, но Сандро был двоюродным дядей Ксении, и потому император тянул с их помолвкой. Не совсем устраивал его и образ мыслей Сандро. Двадцатипятилетний моряк, побывавший во всех крупных точках земного шара, ко многому относился иначе, чем Александр. Так, например, об императорах Николае I и Александре II говорил: «Они управляли страной, которая была больше Америки, наталкиваясь на те же самые проблемы. Трудности, стоявшие перед американским правительством, были не меньше наших, но наш актив был больше. Россия имела золото, медь, уголь, железо; ее почва, если бы удалось поднять урожайность русской земли, могла бы прокормить весь мир. Чего же не хватало России? Почему мы не могли следовать американскому примеру? Европа! Европа! – это вечное стремление идти в ногу с Европой задерживало наше национальное развитие, бог знает на сколько лет».
Александр был согласен, но не до конца, считая, что и Америке незачем подражать – должна быть своя голова на плечах.
Второй семейной проблемой стал Николай. Он и Сергей, младший брат Сандро, путались с балериной Кшесинской. Балерины, актрисы были всегда при любовниках, но Кшесинская переплюнула всех. Маленькая, коротконогая, она могла сфотографироваться в одних трусах, стоя на пуантах, чтобы ноги на фото казались длиннее. В «Воспоминаниях» на старости лет сусально расписывала первую встречу с наследником, а также дальнейшие с ним отношения. Якобы сам император их свёл, а наследник ей говорил, что из всех, кого прочат ему в невесты, он ни в одной не нуждается, «только она будет его избранницей, если на то последует родительское разрешение».
Какими способностями она привлекала мужчин, никто не узнает, но цесаревич купил ей роскошный дом на Английском проспекте с прекрасным зеленым двором, а дачу в Стрельне с огромным садом купил балерине Сергей.
Знаменитый академик-кораблестроитель А. Н. Крылов вспоминал:
«Начальником Главного артиллерийского управления был великий князь Сергей Михайлович, только что вернувшийся из Англии; там ему в числе разных артиллерийских новостей показали прицельное приспособление для береговых орудий. Англия применяла такие приспособления для Гонконга и прочих колониальных местностей, где орудия ставились на высоте свыше 1500 метров. При таких условиях эта система давала довольно точные результаты, а у нас эти орудия он предназначил для низменных побережий Финского залива.
На следующий день поехали мы с директором Металлического завода Федоровым в Главное артиллерийское управление. Я написал записку, в которой расчетами и формулами в двенадцати пунктах доказал непригодность сего предложения. Началось заседание, прочел я свою записку, и, вместо ее обсуждения по существу, начали артиллеристы-генералы судить и рядить о том, как бы все это скрыть от Сергея; нельзя же ему доложить, что он внес нелепое предложение.
– Попробуйте устроить так, чтобы Сергей поскорее поехал в Ниццу, где сейчас сезон, – посоветовал ученый секретарь.
Едем с Федоровым обратно на завод.
– Вы поняли, что посоветовал капитан? – спрашивает меня Федоров.
– Понял, поднесите пачечку штук в сто «катенек» (сторублевок) балерине Кшесинской, пусть она увлечет Сергея с собою на Лазурный берег.
Дворец Кшесинской на углу Каменноостровского проспекта и Дворянской улицы привлекал всеобщее внимание. Еду как-то на Металлический завод мимо этого дворца, извозчик на козлах отпускает философское замечание:
– Дом-то какой, слышь, царская фря построила… нажила, – причем он выразился чисто по-извозчичьи.
Он, конечно, не знал, что Кшесинская обладала и другими способами наживы. На артиллерию тратилась в то время сотня миллионов в год; один процент комиссии – вот уже миллион».
Не брезговала она и сводничаньем. На своих журфиксах настойчиво сводила молоденьких девочек хореографического училища с высокопоставленными хлыщами. Юную Анну Павлову решила свести с великим князем Борисом Владимировичем, и тот уже смотрел на Павлову как на свою собственность. Ксешинская даже подарила ей карандаш, отделанный платиной и бриллиантами: «Эта маленькая вещица ничего не стоит по сравнению с тем, что ты могла бы иметь». Но Павлова не желала быть содержанкой.
Следующими за Николаем и Сергеем любовниками Кшесинской стали брат императора Владимир и сын Владимира Андрей, которые также не скупились на подарки. Якобы от Андрея у Кшесинской родился сын, которого она назвала Владимиром, по отчеству Сергеевичем, поскольку сама не знала, кто настоящий отец ребенка. Андрей, моложе ее на шесть лет, женился на ней (после свержения самодержавия), дал мальчику свое отчество, и сын Кшесинской стал именоваться светлейшим князем Владимиром Андреевичем Романовским-Красинским.
Но Кшесинская Кшесинской, сколько могла, столько и вырвала для себя, да вот сами-то великие князья, жившие с ней попарно… О какой уж морали тут говорить, о каких православных канонах и заповедях. Считается, что вся мужская ветвь Романовых была глубоко религиозной, но, пожалуй, один Александр III крепко держался веры, остальные либо делали вид, либо, как Сандро, были в согласии с А. В. Никитенко: «Как примирить мысль о провидении с нескончаемым числом зол, удручающих человечество? Надобно отказаться или от веры в благость провидения, или от сочувствия к страданиям наших братий. Вера – вера, но ведь и любовь к людям что-нибудь значит».
Император намеренно командировал Николая в Нижегородский драгунский полк, находившийся на Кавказе вблизи Цинандали. 28 ноября 1892 года отправил ему письмо, поздравляя с именинами: «Сердечно благодарю тебя за письма твои во время путешествия и последнее из Абастумани. Я рад за тебя и за Нижегородцев и уверен, что этим назначением доставил действительно большую радость этому славному полку, что и вижу из их телеграмм. Мы отпраздновали, как всегда, лейб-гусар Московских и Семеновских, был Георгиевский праздник, обед и т. д. – то же самое без конца. Единственное утешение – тихое и хорошее житие в милой Гатчине да масса занятий и работы и, слава Богу, иногда перепадает что-либо утешительное. На днях уезжает Швейниц, даем ему прощальный обед на будущей неделе, и скоро на его место приезжает Вердер, которого германский император назначил послом в личную угоду мне, что весьма любезно с его стороны».
Любезности германского императора хватило ненадолго. Весной 1893 года Германия начала очередную таможенную войну против России, а 3 августа ее рейхстаг принял новый военный закон, по которому вооруженные силы Германии численно вырастали в два раза. Получив об этом подробную информацию от французского Генерального штаба, Александр III демонстративно сделал новый шаг к сближению с Францией – послал в Тулон с ответным визитом русскую военную эскадру. Чтобы адмиралы «много не болтали», распорядился выбрать из них плохо говорящих по-французски.
Франция оказала русским морякам столь восторженный прием, что Александр III оставил все сомнения. Приказал канцлеру Гирсу ускорить представление русско-французской конвенции – и русско-французский союз был оформлен.
Правящие круги Англии пока предпочитали оставаться вне блоков, продолжая политику «блестящей изоляции». Но нараставший из-за колониальных претензий друг к другу англо-германский антагонизм, заставил Англию склоняться к русско-французскому блоку.
Витте не мог смириться с тем, что дефицитные железные дороги лежат тяжким бременем на бюджете страны. Совершенно неожиданно для банковских кругов, он внес предложение о немедленном выкупе дорог в казну! Для выработки условий выкупа была создана особая ликвидационная комиссия.
Совет управления Главного железнодорожного общества всеми силами препятствовал работе этой комиссии – боялся новых разоблачений в процессе ревизий. На Витте оказывали давление высокопоставленные покровители концессионеров, банкиры грозили Сергею Юльевичу потрясениями на бирже. Обложенный со всех сторон, он не устоял. Контрольная ревизия была упразднена, а ее выводы аннулированы. Долг казне в 130 миллионов списывался. Акции оплачивались по цене выше биржевой – и в золоте, хоть по уставу цена акций была установлена в серебре. В результате, акционерам от казны перепало более двадцати миллионов золотом. Да еще в течение 58 лет правительство обязывалось выплачивать им ежегодную ренту в семь с лишним миллионов рублей.
Таковой оказалась цена полного выкупа железных дорог государством.
Железнодорожная линия Златоуст-Челябинск вошла в строй осенью 1892 года. Создавались проекты новых участков. Петербургские архитекторы разрабатывали проекты вокзалов. Инженер Гарин-Михайловский нашел необходимым проложить путь через поселок Ново-Николаевский, оставив в стороне Томск. Комиссия рассмотрела все «за» и «против», и предложение Николая Георгиевича было принято. На месте Ново-Николаевского появился впоследствии город Новосибирск, где привокзальная площадь названа именем Гарина-Михайловского – талантливейшего русского инженера и писателя, которому русская литература обязана повестями «Детство Тёмы», «Студенты», «Инженеры» и серией чудесных рассказов.
LIII
Александр не забывал, как страшно его младшие братья Сергей и Павел переживали смерть матери. Лишившись ее, они стали сиротами. Он хотел заменить им и мать, и отца, быть братом и другом. Не обладавшего никакими талантами Сергея назначил командовать Преображенским полком, однако возможности без приложения сил развили в Сергее тщеславие. «Ясен вред, который бессознательно приносили великие князья. Знаниями они не обладали, но все должностные лица боялись «огорчить» великого князя оспариванием его мнения» (А. Н. Крылов).
В 1884 году Сергей женился на тридцатилетней Элле Гессенской. Здесь тоже было тщеславие – старая дева из обнищавшего рода, старше его на 4 года, являлась внучкой Виктории, имевшей аж целых два титула: королева Великобритании и Индии! У королевы было 9 детей, 42 внука и внучки, – пристроила всех. А так как Виктория крайне высоко себя держала – вроде царя над царями, то какими бы ни были захудалыми ее отпрыски, они все-таки были в чести.
Элла детей не имела. Возможно, боялась, поскольку была носительницей гемофилии; а может, и не могла – Сергей Александрович обожал юных мальчиков. «Когда он стал генерал-губернатором Москвы, мне несколько раз приходилось встречаться с ним на деловой почве. Мои взгляды и его расходились, ибо Сергей Александрович был, с одной стороны, взглядов очень узко-консервативных, а с другой стороны, с большим оттенком религиозного ханжества. Кроме того, его постоянно окружали несколько молодых людей, которые с ним были особенно нежно дружны. Я не хочу этим сказать, что у него были какие-нибудь дурные инстинкты, но некоторая психологическая анормальность, которая выражается часто в особой влюбленности к молодым людям – у него, несомненно, была» (С. Ю. Витте).
Элла Гессенская получила православное имя Елизавета Федоровна и вознамерилась женить цесаревича Николая на своей сестре Алисе, которая с детства страдала пояснично-крестцовым радикулитом, сердечными приступами и головными болями, в силу чего была истеричной, эгоистичной и нелюдимой. Сама Элла собиралась когда-то замуж за Вильгельма II, которого знала с детства, и оба «пылали друг к другу страстной любовью». (За исключением единиц, все короли, королевы, цари и царицы, судя по их биографиям, пылали друг к другу страстной любовью; все избранницы были красавицы, а избранники – благородные рыцари). Свадьба Вильгельма и Эллы была уже близко, но умер гессенский принц, страдавший гемофилией. Врачи уже знали об этой болезни – наследственной, редкой, она поражала мужское потомство, а женщины были ее носительницами. Брат матери Эллы, тоже страдавший гемофилией, отправил сестре письмо: «Вряд ли это звучит утешительно, но, быть может, он таким образом избавлен от испытаний, которым подвержен человек с моей болезнью… Что значит жить и не иметь возможности наслаждаться жизнью…» А влюбленный Вильгельм повел себя так оскорбительно, что Элла и он расстались врагами.
Алиса Гессенская трижды была в России. Поскольку крестным отцом ее был Александр, крестной матерью Минни (ездили на крестины в Дармштадт в 1872 году), Алиса, конечно, их навещала, но не понравилась императору с императрицей, а кроме того – гемофилия. Но Ники с Алисой «влюбились друг в друга страстно и пылко». После отъезда Алиса лечилась от радикулита и расширения сердечной аорты, а Ники опять жил с Кшесинской. Это ему не мешало писать в дневнике: «Я мечтаю когда-нибудь жениться на Аликс Г. Я люблю ее давно, но особенно глубоко и сильно с 1889 года, когда она провела шесть недель в Петербурге. Все это время я не верил своему чувству, не верил, что моя заветная мечта может сбыться». И далее: «Долго просидели у Вани с картофелем», «Был картофель на катке», «Ужинали с картофелем». Под «картофелем» он шифровал узкий кружок приятелей, кузенов и веселых барышень, с которыми можно нескучно провести время.
Элла упорно сводила его с Алисой, поскольку никто к Алисе не сватался, возраст уже подпирал, а Ники безвольный. В мае 1890 года Алиса весь месяц жила в Ильинском, но мать и отец отправили сына в Луцк на маневры. После маневров они увезли его в Польшу, охотиться. Осенью Ники начал свое кругосветное путешествие.
В Триесте ему пришло от Эллы письмо: «Посылаю тебе фотографию, которую она передала мне для тебя и просила, чтобы ты хранил ее тайно, только для себя. Твоя фотография, которую я послала ей, находится на ее письменном столе под моей фотографией, невидимая и близкая. И она может в любое время смотреть на нее. Мы можем лишь молиться и молиться. Я верую в то, что Бог даст решимость и силу». – То есть, пойти Николаю против родителей и предложить Алисе руку и сердце.
При этом Алиса упорно твердила, что не желает быть православной и потому замуж за Ники она не пойдет. Разыгрывался спектакль для доверчивого наследника.
В мае 1891 года, когда он приплыл во Владивосток, Элла писала уже настойчивей: «Теперь все в руках Божьих, в твоей смелости и в том, как ты проявишь себя. Будет трудно, но я не могу не надеяться. Бедняжка, она так страдает, я единственный человек, кому она пишет и с кем она говорит об этом, и оттого ее письма часто так печальны».
В августе к сватовству подключился Сергей Александрович: «…ты можешь быть спокоен – ее чувство слишком глубоко, чтобы могло измениться. Если кто осмелится прочесть это письмо кроме тебя – да будет ему постыдно вовеки!!!»
О нежелании Аликс принять православие больше не говорилось.
Весной 1893 года император с семьей побывал в Севастополе. Туда же прибыл Георгий. Здоровье его не улучшилось, наоборот, в начале весны он перенес сухой плеврит. Александр провел смотр флота в присутствии морских офицеров с итальянских и французских кораблей, стоявших на рейде. Был очень доволен результатами смотра и объявил морякам благодарность.
Он мог гордиться Балтийским и Черноморским флотом, в его царствование спустили на воду 114 новых военных судов, в том числе 17 броненосцев и 10 бронированных крейсеров, – русский флот занял 3-е место в мире после Англии и Франции. Главным типом строящихся кораблей были бронепалубные крейсеры, предназначенные для океанских походов.
Не только флот, но и военное ведомство, армия были приведены Александром в порядок. Полное доверие императора к министру Ванновскому, запрещение кого-либо вмешиваться в его дела, привели к четкой и правильной организации. На вооружение приняли 6-дюймовую гаубицу и винтовку Мосина, формировались мортирные полки, осадные артиллерийские батальоны, были организованы батареи горной артиллерии. Количество артиллерийских батарей увеличилось на сто тысяч. Продолжалось интенсивное строительство новых крепостей; в полтора раза возросла численность инженерных войск, отрабатывалась система мобилизации на случай войны.
Празднество в Севастополе было большое – с салютами, фейерверками, военным оркестром и балом. Очевидец писал: «Небывалый у нас случай не делал вечер натянутым, а наоборот, оживлял, делал веселье более острым, а умение распорядителей, хорошая теплая погода довершили все остальное, заставляя всех жалеть о том, что бал 9-го мая не может повториться».
На другой день император с семейством побывал в древнем Херсонесе, где построен был новый храм. Был отслужен молебен, архимандрит преподнес государю икону святого князя Владимира. Во время своих поездок по России Александр обязательно посещал монастыри и храмы, проявляя заботу об их обустройстве. Число епархий, монастырей, церквей в его царствование увеличилось до шести тысяч. Возросло количество и тиражи православных изданий, создавались новые церковные братства, оказывалась поддержка духовному образованию. Было несколько тысяч новоокрещенных. «Вера Александра III сочеталась с трезвым рациональным умом, не терпящим сектантства и мракобесия. Когда киевский митрополит Филофей подал ему записку, упрекая за отдаление от народа, Александр только пожал плечами и предложил освидетельствовать умственные способности владыки. Не симпатизировал он и знаменитому Иоанну Кронштадтскому, считая, что тот стремится к популярности, выглядит искусственным, а его религиозные чувства выглядят показными» (Лейб-медик Н. А. Вельяминов).
Кроме монастыря, в Херсонесе императорская семья осмотрела древности, добытые в ходе раскопок. Пояснения давал заведующий раскопками. Из Херсонеса отправились на батарею № 10, построенную в 1892 году. В честь императора было продемонстрировано снаряжение громадных батарейных орудий.
Вечером Георгий проводил родителей на поезд, а на другой день на пароходе «Электик» отплыл в Батуми. Спустя два месяца, Александр III утвердил герб Севастополя, ставший одним из самых красивых и геральдически безупречных гербов России.
LIV
Великий князь Сергей Александрович, назначенный государем на пост генерал-губернатора Москвы, известил его о готовящемся открытии П. М. Третьяковым художественной галереи.
Александр высоко ценил Третьякова и его коллекцию русской живописи. Он сам был страстным коллекционером, уступая в этом отношении разве что Екатерине II. Предметы искусства, приобретенные им, не помещались в галереях Зимнего, Аничкова и других дворцов, Александр мечтали о создании художественного музея в Петербурге, делился своей мечтой с Боголюбовым, указывая на москвича Третьякова, который для собрания картин построил специальную галерею.
(Русский музей императора Александра III будет открыт в Петербурге в 1898 году и явит собой бесценную сокровищницу русского искусства.)
Хорошо разбираясь в живописи, Александр посещал вернисажи и выставки, и, как вспоминал А. Н. Бенуа, «поражала его чрезвычайная простота, абсолютная непринужденность и абсолютное отсутствие “позы властелина”, чего нельзя было сказать ни про его брата Владимира, ни (в особенности) про недоступного, высокомерного великого князя Сергея Александровича. Случалось императору во время обозрения выставки и шутить, или же он отвечал громким хохотом на остроты и анекдоты, которыми его тешили наши специалисты по этой части. Характерно еще, что на выставке государь подходил к жене, желая обратить ее внимание на то, что ему понравилось».
Александр настаивал на реформе Академии художеств, говоря конференц-секретарю: «Я не могу выносить раскола между академистами и передвижниками, и прошу вас уничтожить его. Да и какой раскол может быть в сфере искусства!»
Третьяков строил галерею по проекту Виктора Васнецова, былинника, сказочника в живописи, и она получилась как русский терем. 28 мая 1893 года Павел Михайлович в присутствии императора передал Москве здание галереи и все собранные им картины.
– Желая содействовать процветанию искусства в России, приношу в дар мою картинную галерею. Галерея должна быть открыта на вечное время для бесплатного обозрения всеми желающими.
На момент передачи, коллекция галереи насчитывала 1276 картин, 470 рисунков, десять скульптур. Кроме того, Третьяков передал Москве дом в Лаврушинском переулке.
– Дом передаю для устройства бесплатных квартир для вдов, малолетних детей и незамужних дочерей умерших художников. 150 000 рублей – в думу на это содержание.
Дочь Павла Михайловича вспоминала: «Отец избегал высокопоставленных посещений, но своим обхождением Александр III как будто хотел подчеркнуть, что он только в гостях. Когда пришли в зал, где был устроен буфет, и гостям было предложено освежиться, села только Мария Федоровна, все остальные стояли. Александр III взял бокал шампанского и обратился к Павлу Михайловичу: “За здоровье хозяина!” Помню, какую радость это мне доставило… Этим посещением ознаменовалась официальная передача галереи городу Москве».
Великий князь Сергей Александрович, который и принимал галерею, как губернатор, не оставил по себе впечатления. Художники его терпеть не могли, Третьяков избегал. Элла с Сергеем образовали в Москве почти императорский двор, чуть не с отдельным правительством, но Александр иронически телеграфировал брату: «Перестань разыгрывать царя!» Непопулярным среди москвичей оказалось и то, что Сергей выселил за пределы Москвы свыше трех тысяч евреев. Все еврейские толстосумы остались на месте, а мелкота, вроде аптекарей, музыкантов, портных, парикмахеров, пережила сильный стресс. Художник Исаак Левитан вынужден был скрываться, но именно он, чистокровный еврей, славил своим искусством Россию, и наставлял перед смертью молодых живописцев: «Пишите по-русски, как видите. Зачем подражать чужому, пишите свое… Ищите около себя, но внимательно, и вы обязательно найдете и новое и интересное».
Об Александре III принято говорить, что был юдофобом. Это не так. Он ненавидел ж и д о в, – не простил им лишенную продовольствия армию во время войны на Балканах. А после крушения поезда в Борках сунул под нос министру путей сообщения сгнившую шпалу: «Вот ваша жидовская совесть!»
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.