Текст книги "Спускаясь к звездам"

Глава 18

Вернувшись домой после ночной поездки к Звериному камню, Зали чувствовала себя полностью разбитой. Сняв обувь, она прислонилась лбом к прохладной стене в коридоре, закрыла глаза и долгое время стояла так, прислушиваясь к своим ощущениям. Сердце гулко стучало в груди, ноги отяжелели, в затылке что-то болезненно пульсировало. Хотелось заплакать, но слез не было, и наружу вырвался только короткий усталый вздох.

Зали подошла к кровати и, не расстилая постель, улеглась лицом в подушку. Но, несмотря на бессонную ночь, задремать ей не удалось. Мысли толпились в голове, взывали к ней обрывками чужих голосов, спорили друг с другом и не давали расслабиться.

Проворочавшись полчаса, Зали села на кровати и, дотянувшись до лежащего на столе компьютера, открыла дневниковый файл. Ей хотелось написать о тревоге, которая будто длинными раскаленными спицами пронизывала всё её существо. Хотелось написать о тоске и потерянности, о неуловимом отвращении, которое она испытывала ко всему, что её окружало, о распадающейся на части обесцвеченной реальности. Но, занеся руку над сенсорной клавиатурой, она смогла вывести только одну строку:

Кажется, пришло время признать, что я допустила ошибку.

Нажав на кнопку сохранения файла, Зали отложила компьютер. Да, она допустила ошибку. Именно эту мысль пыталось донести ей подсознание десятками разных способов – вот откуда вся эта неудовлетворенность, страх и смятение. На каком-то перекрестке она повернула не в ту сторону и уже не первый месяц блуждала впотьмах, не разбирая дороги. Может быть, не стоило связываться с Ное? А может, всё случилось еще раньше, когда она согласилась работать над созданием генератора? Или даже до этого…

На миг Зали показалось, что, стоит найти ту точку, в которой был совершен неправильный выбор, и всё вдруг станет на свои места. Но уже в следующую секунду она поняла, что это предположение ошибочно. И дело даже не в том, что всё зашло слишком далеко, и переиграть ничего не получится, а в том, что не было никаких выборов. Всё это время у нее было лишь две альтернативы – принимать условия, которые перед ней ставили, либо убираться со сцены. Всю эту игру затеяли другие, а её лишь бросает из стороны в сторону, как машину на мокрой дороге.

От этого внезапного осознания Зали захотелось забиться в угол, обхватить колени и сидеть так, пока в мире что-то не изменится. Но она знала, что не имеет права потакать своим слабостям, а потому просто выпила стакан воды и отправилась в лабораторию.

– Хола, Фланк! – поздоровалась она с одним из ученых. – Как тут идут дела?

– Хола! Готовим недельные отчеты, к вечеру ты сможешь с ними ознакомиться.

– Прекрасно. Замечательно, – сказала Зали и добавила, уже ни к кому не обращаясь. – Ну хоть где-то всё идет по плану.

– Только вот…

– Что?

– Мы с собратьями хотели бы пойти завтра на площадь, если ты не против. Ну, если ты сочтешь результаты нашей работы удовлетворительными и дашь нам выходной.

– А что будет происходить на площади? – спросила Зали.

– Ты разве не знаешь? – Фланк был искренне удивлен. – Тейт и Келгани собирают кинченцев, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

– Вот как…

Зали была озадачена. Ни о какой встрече правителей с народом она не знала. В последнее время она жила только встречами с Ное и совсем упустила из виду всё происходящее в Кинчене. К счастью, Фланк не стал дожидаться, пока Зали начнет задавать уточняющие вопросы, и сам всё выложил, избавил её от неловкости:

– Прошло уже полгода с тех пор, как умер Уочит, а третий правитель так и не был назначен. По городу ходят разные слухи. Одни считают, что аж-сулы ждут, пока кто-нибудь проявит себя достойным звания правителя. Другие уверены, что всё останется как есть, и мы больше не вернемся к троичной системе правления. А есть и те, кто требует голосования. Завтра всё должно решиться. Думаю, площадь будет наводнена кинченцами. Поэтому мы с собратьями хотим прийти пораньше, чтобы занять места ближе к помосту.

– А вы, моя команда, что вы думаете по этому поводу? – спросила Зали.

– Не берусь говорить за всех, но лично я думаю, что аж-сулы в любом случае примут справедливое решение, – Фланк стыдливо потупился.

Зали покачала головой. Она знала, что её команда целиком состоит из «протеже» Тейта, но только сейчас начала понимать, насколько они ему преданы. Или, может, не преданы, а зависимы в такой степени, что боятся даже в узком кругу выражать свое мнение.

Она никогда не спрашивала своих сотрудников о том, каким образом они оказались в её подчинении. Эта тема замалчивалась, как слишком интимная. Но сейчас она спросила:

– Чем ты обязан Тейту?

Фланк явно не ожидал такого вопроса. Он изменился в лице и нервно дернул плечом, будто его внезапно застали за нелицеприятным занятием и теперь требуют объяснений. Наконец, он сказал:

– Моя семья голодала. Вначале я трудился над исследованием земных продуктов питания, но со временем новых образцов поступало все меньше, и, в конце концов, моя работа перестала приносить доход. Я раздумывал над тем, чтобы наняться в армию, но из-за ноги, – он указал на протез, который заменял ему правую голень, – меня согласились взять только в запас. А это, сама понимаешь, не помогло бы мне прокормить семью. Я потерял всякую надежду. Но тут появился Тейт и предложил мне место в одной фармацевтической лаборатории. Я вначале даже не поверил, ведь там стоит очередь на должности на много лет вперед. Но каким-то чудом он смог меня туда устроить, взамен попросив лишь оказать ему одну услугу, когда он об этом попросит. Так я оказался здесь. И мне не на что жаловаться. Тейт помог мне, как до этого не помогал никто и никогда. А те, кто чем-то недоволен… Что ж, им повезло меньше.

– Я поняла тебя, – кивнула Зали. – Конечно, я не против, чтобы вы завтра поучаствовали в митинге. Пожалуй, я и сама отправлюсь с вами.

Фланк оказался прав – на следующий день главная площадь Кинчена была наводнена странниками. Увиденное поразило Зали. Собрание таких масштабов означало, что она не просто оказалась не в курсе последнего поветрия – она долгое время не замечала очевидных вещей, происходящих прямо у нее перед глазами. Если дошло до того, что Тейт согласился говорить со своим народом, значит кинченцы не просто шептались на кухнях. Они говорили о политической ситуации на улицах, обращались в ажсулат с вопросами, возможно даже выдвигали какие-то требования.

Пообещав себе впредь быть внимательнее, Зали стала протискиваться через толпу, чтобы подойти поближе к трибуне, оцепленной отрядом камаштлианцев. Она всё еще расталкивала кинченцев локтями, когда на помост вышли Тейт и Келгани в сопровождении нескольких приближенных к правителям чиновников.

Площадь взволновалась как море – всем хотелось пробиться поближе к аж-сулам, несмотря даже на то, что их голоса раздавались из установленных по бокам от помоста динамиков с такой громкостью, что их можно было услышать и на соседних улицах. Камаштлианцы, стоящие в охране, напряженно наблюдали за горожанами и призывали подобравшихся слишком близко сделать несколько шагов назад.

Наконец, кинченцы затихли и устремили взгляды на помост, где собрался самый цвет общества. Тейт взошел на трибуну, оставив Келгани стоять позади, и, мягко улыбнувшись, сказал:

– Ин-лак-ех, народ Кинчена!

Толпа взревела в ответном приветствии, как это было принято на всех планетах, входящих в состав Галактического Содружества. Тейт со снисходительной величественностью дождался, пока снова не воцарится тишина, и продолжил:

– Я рад, что сегодня здесь собралось столько странников. Это значит, что жителей Кинчена волнует судьба колонии, и это наполняет мое сердце радостью.

Прошло полгода с тех пор, как Уочит покинул нас. Мы тяжело переживали эту утрату, но пришло время двигаться дальше. Мы получили от жителей Кинчена много писем с вопросом о том, кто займет место третьего аж-сула. Не стану скрывать от вас – мы с Келгани провели не один час в душном кабинете для совещаний, пытаясь решить этот вопрос наилучшим для всех образом, – Тейт обвел взглядом толпу и, удостоверившись, что аудитория все еще внимает каждому его слову, продолжил. – Как вам известно, согласно законам Магистрата, стать правителем колонии в военное время может только аж-сул. Так было испокон веков, и не нам эти правила менять.

Услышав эти слова, Зали невольно поморщилась, будто от зубной боли. Даже зная натуру Тейта с темной стороны, она была удивлена тому, с какой небрежной и покровительственной самоуверенностью он рассуждает о Законах Магистрата, в то время как сам был назначен аж-сулом лишь путем интриг и подлого обмана. Будь они сейчас на любой из планет Галактического Содружества, его бы палками погнали с трибуны.

Но только не здесь. Народ Кинчена слушал своего правителя, затаив дыхание и не смея перечить.

Тем временем Тейт продолжал говорить:

– С другой стороны, мы не диктаторы и, принимая решения, всегда прислушиваемся к голосу большинства. Поэтому мы с Келгани решили, что будет справедливо, если тот, кто считает, что у него хватит сил нести ответственность за судьбу колонии, попробует доказать, что он достоин звания правителя. Третьим аж-сулом будет назначен тот, кто своим героизмом, умом и самоотверженностью заслужит это право. Будь то камаштли, кинич, ицамниец или ишчелианец.

По толпе прокатилась волна одобрительных возгласов. Призрачная возможность примерить на себя маркировку аж-сула грела сердце каждому честолюбивому кинченцу.

Тейт продолжал еще что-то говорить, но Зали уже не слушала. Она отвернулась от трибуны и стала выбираться с площади, сердито расталкивая собратьев. У неё в висках пульсировала монотонная свирепость, разочарование и странная детская обида на всех этих радостных глупцов, верящих каждому слову своего правителя.

Каждый, кто хоть немного знал Тейта, должен был понимать, что сейчас перед кинченцами был разыгран грандиозный спектакль, целью которого было лишь успокоение народа. Всем несогласным с политикой правления, словно назойливым псам, была брошена кость надежды.

Теперь каждый, в ком теплится желание перемен или обычное тщеславие, будет готов броситься грудью на амбразуру, приложить все возможные усилия, чтобы сделать великое научное открытие или спроектировать оружие нового поколения. И само по себе это, конечно, хорошо, но теперь никому и в голову не придет выражать протесты или требовать объяснений.

Всего несколькими фразами Тейту удалось погрузить в сладостные грезы целую колонию. Теперь в ближайшее время ему никто не помешает упиваться своим величием и строить планы по узурпированию власти.

Зали почувствовала себя невыносимо одинокой в этом море лиц. Она бежала из толпы, задыхаясь, рвалась на свободу – подальше от всего этого балагана. Но куда? На тысячи километров вокруг не было существа, которому она смогла бы положить головы на колени и просто молчать, зная, что её поймут без слов.

Спустя несколько кварталов она остановилась, тяжело дыша. Пронзительно красное солнце клонилось к закату, обещая душную безвыходную ночь. Зали посмотрела по сторонам, и с удивлением поняла, что всё это время бежала в противоположную от дома сторону. В критический момент ноги сами понесли её на край города, к району отверженных. И самое странное, что возвращаться обратно совсем не хотелось.

Мысль о том, чтобы войти в пустую квартиру и провести эту ночь, ворочаясь на скомканных простынях под мерное гудение систем охлаждения навеяла такую тоску, что Зали, вздохнув, побрела дальше – к дому Ное. По дороге она размышляла о том, как это несправедливо, что отчаянье и страх абсолютного одиночества заставляет нас покрепче прижаться к тому, кто готов предать при любой возможности, или даже к тому, кто уже предал и готов был убить.

Она шла на запад с покорностью осужденного преступника, идущего на казнь. И чем ближе Зали подходила к дому, знакомому каждой своей трещиной, своей покосившейся дверью и деформированными от жары оконными рамами, тем страшнее ей становилось. Но не из-за того, что она направляется к опасному чужаку, дикому и свирепому как посаженный в клетку годавр, а лишь из-за того, что он по какой-то неведомой причине может не впустить её, оставить её наедине со своим отчаяньем.

Поднявшись по лестнице, Зали постучала в дверь. Ное открыл моментально, будто специально стоял в коридоре, ожидая её прихода. На нем был походный костюм и сапоги.

– Куда-то собираешься? – вместо приветствия спросила Зали, взглянув на него глазами бездомного пса.

– Нет, только пришел. Еще не успел разуться. – Затем он вздохнул и по-отечески приобнял Зали. – Я рад, что ты здесь.

– Сегодня Тейт устроил настоящее представление на площади, – сказала Зали, когда с приветствиями было покончено, и они разместились на кухне.

– Знаю, – сказал Ное. – Я был там. Не мог пропустить такое шоу.

– Что думаешь?

– Думаю, что Тейт уверенно подгребает власть под себя. Ты заметила, что Келгани всё время простоял у него за спиной и даже слова не сказал? Думаю, это только начало. Надо с ним кончать, пока не поздно.

– У тебя есть какой-нибудь конкретный план?

– Нууу… – Ное стал задумчиво колотить ложкой растворимый суп. – Мы постепенно продвигаемся в этом направлении. И ударим, как только будем готовы.

– Хорошо, – Зали вздохнула и предпочла больше не говорить на эту тему.

Постепенно всё вернулось в норму. Зали вновь научилась доверять Ное, не бояться поворачиваться к нему спиной. И когда ей удавалось вырваться к нему из полутемного подвала лаборатории, тревога и удушающий страх перед окружающим миром отступали, уступая место умиротворению и мыслям о том, что всё происходит как нужно, жизнь движется по своему логическому пути, и когда-нибудь всё обязательно будет хорошо.

Однако, их отношения нельзя было назвать идеальными. Первая влюбленность со свойственной этому чувству манерой видеть только достоинства партнера и непрестанно им восхищаться, схлынула, как морская волна, и оставила на берегу отношений не самые приятные «сокровища».

Понемногу Зали начала замечать, что весь тот пыл, с которым Ное говорит о будущих свершениях, куда-то исчезает, стоит ей завести разговор о планировании конкретных действий. Чем дальше, тем больше она понимала, что образ надежного защитника, который она нарисовала в своем воображении, является лишь иллюзией, отголоском детской потребности в сильном и мудром отце. И этот образ никак не соответствует Ное.

Несколько лет совместной жизни и регулярных безрезультатных разговоров о светлом будущем окончательно утвердили Зали во мнении, что, в конце концов, это её война, и ей самой придется принимать за всё отвечать, когда наступит решающий момент.

В первые секунды осознания этого факта её охватил ужас, какой может охватить существо, внезапно оказавшееся в абсолютной пустоте – без ориентиров и почвы под ногами. Но потом Зали с удивлением обнаружила, что, наконец, перестала метаться, и где-то внутри впервые за долгое время появилась твердая уверенность в своих силах. С потерей надежды на надежное мужское плечо, она потеряла и зависимость от Ное, а значит, обрела свободу самостоятельно принимать решения.

С новыми силами Зали углубилась в работу и даже начала получать от нее удовольствие. В разработке генератора наметилось уверенное развитие, и появилась призрачная возможность в обозримом будущем получить позитивные результаты. Убедившись в том, что её труд начинает приносить плоды, Зали поделилась своей радостью с Ное. В ответ она ожидала услышать одобрение, какой-нибудь очередной геройский и безумный план, включающий в себя использование возможностей генератора, или, в крайнем случае, вежливую прохладцу, с которой пожилые супруги нередко встречают успехи своих половин. Однако, реакция Ное её поразила.

– Ты должна уничтожить все разработки, – сказал он.

– Как ты себе это представляешь? – спросила Зали, улыбнувшись. Она всё еще надеялась, что это просто неудачная шутка.

– Элементарно. Приходишь в лабораторию и уничтожаешь все файлы. А главное, чип. Иначе Тейт сможет начать всё сначала.

– Ты с ума сошел, – только и смогла сказать Зали.

– А мне кажется, что это ты теряешь рассудок. У тебя в руках такая сила, такая власть, а ты продолжаешь работать на этого психа.

– Легко сказать «уничтожь файлы». Тебе не приходило в голову, скольких я этим поставлю под удар? Не сомневайся, и дня не пройдет, как все, кто на меня работает, включая уборщиков, пропадут без вести или будут казнены под каким-нибудь предлогом.

– Ты слишком много думаешь о других, – Ное начал всерьез заводиться. – Путь к великим целям всегда усеян костями жертв.

– Меня ты тоже готов принести в жертву? И не надо делать вид, будто не знаешь, что я первая окажусь под ударом.

– Я этого не допущу, – угрюмо сказал Ное.

– Ну конечно, ты не допустишь! И многого ты не допустил за время своей войны? Твои тайные отряды такие тайные, что за последние четыре года я не слышала ничего об их деятельности. Видать, хорошо скрываются.

Ное сжал кулаки и с ненавистью уставился в стену, но Зали этого не заметила. Она продолжала:

– И потом, даже если я все сделаю, как ты говоришь, принесу в жертву себя и своих ученых, что тебе это даст? Чего ты этим добьешься? Думаешь, Тейта это остановит? Как бы не так! Уверена, что у него в запасе найдутся и другие планы. Мы ведь даже не знаем, кто у него на крючке, и какие силы там замешаны. Пока нам это неизвестно, нечего и соваться. Ты со своими бойцами ему и в подметки не годишься! Заигрался в солдатиков, всё норовишь сделать чужими руками. – Зали была готова выложить всё, о чем долго молчала, не желая задеть Ное. – А сам? Если такой смелый, поднимай свою армию, веди на штурм. Что, кишка тонка? Конечно, сбежать в район отверженных и играться в аж-сула, прячась за железной дверью, проще, чем действительно что-то делать. Четырнадцать лет в глубоком подполье – подумать только!

– Ты хочешь сказать, что я трус? – Ное тяжело поднялся со стула и сделал шаг к Зали.

– Хуже. Ты трус, который прикидывается героем. Ты так долго борешься за то, чтобы тебя не сломили… На самом деле тебя давно, много лет назад, переломали через колено и выбросили. И ты сам себя доломал, стал никчемным и жалким.

В следующую секунду Зали услышала звонкий шлепок у самого уха, и её щека запылала огнем. Но сильнее, чем пощечина, её обжег взгляд Ное. В этом взгляде было столько клокочущей ненависти, что весь мир вокруг растворился, сжался до размеров его зрачков. Ное занес руку для второго удара, но в последний миг сдержался. Он отвел глаза и, смотря куда-то в стену, тихо и четко сказал:

– Вон отсюда.

Зали не могла пошевелиться. Она застыла на стуле и во все глаза смотрела на Ное, пытаясь понять, как они всего за несколько минут перешли от обычного спора к такой неудержимой злости друг на друга. И как вообще всё это могло случиться с ними.

Ное перевел на нее тяжелый взгляд и прошипел:

– Ты не расслышала? Я сказал, вон.

Зали поднялась и попятилась к выходу, испуганная и ошеломленная. Но где-то глубоко внутри неё плескалось мрачное ликование от заслуженного триумфа. Она уходила с легким сердцем, зная, что во всём была права. А также зная то, что теперь ей не захочется, как несколько лет назад, искать утешения в объятиях Ное, как только окружающий мир сменит улыбку на злобный оскал.

Зали больше ничего не ждала. Она удостоверилась в том, что может быть сильной и без Ное и теперь готова была идти дальше с гордо поднятой головой.

Но спустя несколько дней он сам постучался в её дверь и сыпал словами раскаянья. Зали благосклонно приняла его извинения и даже согласилась снова быть вместе. Однако, кое-что всё же изменилось. Теперь она наверняка знала, что Ное нуждается в ней. А это значит, что с настоящего момента и впредь он будет слушаться её.

Впрочем, Зали еще предстояло проверить, насколько покладистой марионеткой окажется Ное. И впереди её ждал неприятный сюрприз.

Глава 19

Усевшись на подоконник, Ное нервно закурил.

– Это уже пятая подряд, – со вздохом заметила Зали. – Ты себя убиваешь. К тому же, тут уже нечем дышать.

Желая придать вес своим словам, она выразительно замахала рукой, разгоняя дым. Затем подошла к Ное, взяла у него из рук едва початую сигарету и, затянувшись разок, выбросила её в окно. В иной день такая бесцеремонность с ее стороны могла бы стать поводом для скандала, но не сегодня. Вокруг происходили слишком важные события, и им обоим было не до выяснения отношений.

– Так ты говоришь, всё произойдет этой ночью? – в который раз спросил Ное.

– Если обстоятельства не поменяются, то да, – терпеливо отвечала Зали.

– А обстоятельства могут измениться?

Ное снова потянулся за сигаретой, но Зали решительно отодвинула пачку в сторону.

– Хватит, – сказала она. – Успокойся.

– Да, надо успокоиться, – согласился он. – Успокоиться и хорошенько запомнить каждую минуту этого дня, который войдет в историю. Надо будет надиктовать всё на диктофон, чтобы ученым потом было легче описывать события. Или нет, надо будет самим нанять пару киничийцев, чтобы они описали все эти события. Какое, говоришь, сегодня число?

– Двенадцатое августа две тысячи тридцать третьего года.

– Да, точно. Вроде бы неплохая дата. Ты как считаешь?

– Дата как дата, – пожала плечами Зали.

– Это пока что. Вскоре этот день будет признан всенародным праздником. Главное, чтобы все получилось.

Утром, за несколько часов до разговора с Ное Зали сообщила Тейту радостную новость – семилетние усилия ученых увенчались успехом, и генератор метаэнергии готов.

– Ну-ка, повтори, что ты сейчас сказала, – попросил Тейт, едва дыша.

– Генератор метаэнергии готов к испытаниям, – сказала Зали, чувствуя одновременно гордость за свою работу и страх перед тем, какие разрушения может повлечь за собой сам факт существования генератора.

Удостоверившись в том, что не ослышался, Тейт отложил все дела и немедленно примчался в лабораторию, чтобы своими глазами увидеть чудо.

Внутри здания стояла гулкая прохладная тишина – Зали отправила ученых по домам и последние этапы сборки заканчивала самостоятельно. Встретив Тейта у входа, она заметила за его спиной троих широкоплечих странников с маркировками камаштли на бронекостюмах.

Зали отошла в сторону, позволяя гостям пройти, но через порог переступил только Тейт. «Они подождут здесь. На всякий случай», – сказал он. Зали равнодушно пожала плечами, хотя внутри у нее шевельнулась тревога – выходит, Тейт ей не доверяет. Возможно даже, она уже давно у него на крючке, в живых он её держал только пока не закончатся разработки.

Стараясь отогнать от себя дурные мысли, которые Тейт если и не мог прочесть, то мог уловить их тревожные вибрации, Зали провела его в просторное подвальное помещение, в котором царил полумрак.

– Он здесь? – спросил Тейт. – Я ничего не вижу.

– Погоди, включу свет.

Зали нажала на выключатель на стене, и помещение озарилось ярким холодным светом, подобным освещению в операционных. Посреди подвала стояла серая металлическая коробка высотой около метра. На одном из квадратных боков располагалась приборная доска, оснащенная всего тремя тумблерами – для включения, выключения и выставления интенсивности излучения.

– Это он и есть? – Тейт с недоверием покосился на коробку.

– Да. Несомненно.

Тейт осторожно приблизился, будто в центре комнаты стояла бомба, обошел её, внимательно рассматривая со всех сторон, и недоверчиво протянул:

– Не маловат? Как-то даже не верится.

– В самый раз, – ответила Зали. Мощности хватает на расстояние в двадцать километров. То есть, находясь здесь, поле действия генератора охватывает весь Кинчен. Размер позволяет перевозить его на грузовике, транспортировать с помощью прыжковых точек и использовать на выездных или удаленных операциях.

– Я могу проверить его сейчас?

– Конечно, – сказала Зали. – Для этого я тебя и пригласила. Подожди минутку.

Зали отошла к стене, у которой стоял огромный металлический сейф и, набрав код, с трудом открыла тяжелую дверь. Внутри на полках лежало несколько макуавитлей, доставленных сюда специально для проверки генератора. Достав одну из увесистых пушек, Зали с ностальгией вспомнила о том, как удобно они всегда лежали в руках и какой властью наделяли владельцев. С макуавитлем даже не слишком опытный воин мог почувствовать себя супергероем – оружие, которое ишчелианцы производили в земных условиях и продавали государству за огромные деньги, на фоне макуавитля выглядели бесполезными железками.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Тейт, заметив, что Зали застыла у сейфа.

– Да-да, сейчас всё сам увидишь.

Она вручила макуавитль Тейту, а сама встала у приборной доски генератора.

– Готов? – спросила Зали.

– Готов, – в его голосе слышалось волнение.

Зали клацнула тумблер включения, и где-то внутри генератора загудели кулеры. Затем послышался тонкий механический писк – это чип запускал импульсы к платам. Спустя несколько секунд генератор был полностью активирован и готов к работе, о чем сообщило зеленое свечение на приборной доске. Зали удовлетворенно улыбнулась и обратилась к Тейту, который следил за происходящим, как мальчишка следит за руками уличного фокусника.

– Теперь попробуй запустить макуавитль.

Тейт нажал на едва заметный выступ на прикладе оружия, и рядом загорелся иероглиф переключения режимов. Забыв, как дышать, Тейт нажал на иероглиф раз и второй – картинка при этом менялась соответственно тому виду стрельбы, на который настраивался макуавитль.

– Я должен выстрелить, – пробормотал Тейт, не отрывая взгляда от чуда, лежавшего в его руках. – Должен опробовать.

– Только не здесь!

– Разумеется. Я не сумасшедший.

Тейт вышел из подвала, и перед ним возник длинный коридор, заканчиваюшийся тяжелой раздвижной дверью.

– Что там? – спросил он, указывая на дверь.

– Кладовая для деталей.

– Отлично! То, что надо.

Тейт выстрелил прежде, чем Зали успела возразить. Поскольку пуль в макуавитле не было, он выбрал режим лазера, и в двери образовалась аккуратная дыра с оплавленными краями.

– Ох, – выдохнул Тейт. – Признаться, я до последнего не верил. И дальность действия у него действительно двадцать километров?

– Да, все расчеты верны. Двадцать километров – это минимум.

Тейт перевел взгляд на Зали и прицелился в нее:

– Что ты выберешь? Лазер или, может быть, старую добрую струю огня? Извини, пуль в ассортименте нет.

– Эй, ты чего? – Зали отступила на шаг и уперлась спиной в холодную стену.

Тейт её будто не услышал. Он продолжал:

– Говорят, от лазера ранения очень болезненные и глубокие. Лечение проходит долго и не всегда успешно. Впрочем, в твоем случае все произойдет быстро – я аккуратно целюсь. Если выберешь огонь, твое тело будет выглядеть совсем не эстетично. Так что, я бы на твоем месте, выбрал лазер. Понимаешь, тут очень важно принять правильное решение. Я бы даже сказал, что выбор смерти – это самый важный выбор в жизни. Такой вот каламбур.

– Тейт, ты это серьезно? – глаза Зали расширились от ужаса.

– Ну давай же, это просто. Лазер или огонь. Только думай не долго, а то ведь я и сам могу выбрать. Раз, два, три…

– Тейт!

Он засмеялся и опустил макуавитль.

– Ну и лицо у тебя было, крошка Зали! Ты что, подумала, я и правда собираюсь тебя прикончить? Нет уж, ты мне нужна. Кто же, кроме тебя, сможет контролировать работу генератора? Я окажу тебе честь быть не только свидетелем, но и непосредственным участником первой революции со времен фелкинийской войны. Все случится сегодня ночью.

– Сегодня? – Зали еще не оправилась от предыдущего шока, как её накрыло новой волной ужаса. – А как же всесторонние проверки? Время на подготовку?

– Ну вот мы же проверили – всё работает. Чего откладывать в долгий ящик? Не хотелось бы, чтобы кто-то предупредил Келгани. В последнее время в этом городе остается все меньше странников, которым можно доверять. А что касается подготовки… Поверь, за семь лет я успел основательно подготовиться. Сейчас нужно только дать отмашку. Так что сегодня в одиннадцать вечера ты запустишь генератор, и этот миг станет началом новой эры нашей жизни на Земле.

Зали кивнула, лихорадочно прикидывая, что ей делать дальше. Она никак не ожидала, что все случится так скоро. И, судя по всему, уговаривать Тейта отложить атаку на ажсулат было бессмысленно. К тому же, это могло вызвать подозрения.

Меж тем, он продолжал:

– Мне нужно немного времени, чтобы всех предупредить. В десять будь на связи, я дам тебе последние точные указания. Конечно, жаль, что ты будешь вынуждена все представление просидеть тут и не сможешь своими глазами увидеть, как мои воины врываются в ажсулат и как отступают отряды Келгани… Но не расстраивайся, крошка Зали, у тебя тоже очень важное задание. Ты войдешь в историю наравне со мной.

Сделав еще пару выстрелов и удостоверившись в том, что макуавитль исправно откликается на импульсы, посылаемые генератором, Тейт удалился. Зали вышла вслед за ним и, убедившись, что охранники последовали за аж-сулом, и за ней никто не следит, что есть духу помчала к Ное.

– Так ты говоришь, все произойдет этой ночью? – переспрашивал Ное уже в который раз за вечер.

– Да, – терпеливо отвечала Зали. – Я ведь еще несколько месяцев назад предупреждала тебя, что скоро все произойдет. И вчера сказала, что сборка генератора окончена, чтобы ты успел подготовить отряды. Ты успел?

– Я не ожидал, что все случится так скоро. И зачем ты так спешила разболтать всё Тейту? Неужели с этим нельзя было подождать?

– Ное, у меня в команде были лучшие ученые всей земной колонии. Естественно, они давно догадывались, над чем работают. Может быть, не знали наверняка, но догадывались. И было очевидно, что проект подходит к концу. Я не знаю, могу ли полностью им доверять. Вдруг кто-то из них все это время отсылал отчеты Тейту? В таком случае, если бы я ничего ему не сказала, это могло бы вызвать подозрения и поставить под угрозу всю операцию.

– Сегодня ночью, подумать только! – задумчиво сказал Ное, никак не отреагировав на предыдущую речь Зали.

– Ное, посмотри на меня, – она положила руки ему на плечи и заглянула в глаза. – Я очень на тебя надеюсь, Ное. На тебя и твоих бойцов. Ты ведь понимаешь – то, что я собираюсь сделать… Если что-то пойдет не так, меня не простят. И потому мне понадобится защита. Сейчас я вернусь в лабораторию, а ты подробно и спокойно опишешь своим отрядам суть операции. Всё, как мы договаривались, хорошо?

Ное потянулся за очередной сигаретой. Зали вздохнула и направилась к выходу, бросив на прощанье:

– Ное, одиннадцать часов. Начало в одиннадцать, запомни.

Зали вернулась в пустую лабораторию. Никогда еще тишина не казалась ей такой пугающей. Время тянулось медленно, и даже воздух в подвале казался каким-то вязким. Пока что генератор был не более чем металлической коробкой, но, спустя несколько часов от него будет зависеть судьба Кинчена. От этой мысли Зали было не по себе, ей начинало казаться, что генератор метаэнергии – это живое существо, и оно следит за ней, пристально всматривается в неё и ждет. Совсем как пещерные твари Фелкина – осторожные и незаметные они следят за тобой из темноты, чтобы наброситься, как только ты отвернешься.