Текст книги "Рождение героев"

Глава 4
Отчаяние праведного гнева

Карета подкатила к открытым настежь воротам Дарграда. Возле ворот никого не оказалось, и Далтон, не замедляя хода, проехал не останавливаясь.

Дарград раскинулся недалеко от границы, разделяющей королевство Дионии и королевство гномов Туманные Вершины. Жизнь в маленьком городке текла так же неторопливо и размеренно. Любое мало-мальское изменение в жизни дарградцев случалось настолько редко, что потом легко превращалось в какую-нибудь невероятную историю.

Но сейчас, проезжая по главной улице родного городка, Гефорг с удивлением замечал, насколько изменился город за время его отсутствия. Повсюду – над городской ратушей, над двумя храмами, над казармой городской стражи и даже над магазином старика Перга, торгующего различными магическими безделицами, – реяли штандарты Инквизиции.

Высшие жрецы церкви Денмиса, верховного бога Белого Трона, измученные противостоянием культам Черного Трона, сформировали Орден Инквизиции, надеясь получить несокрушимый и бескомпромиссный боевой инструмент. В Орден Инквизиции вошли жрецы, специально выученные и наделенные особыми полномочиями для борьбы с приверженцами сил Мрака и Пораженными.

Не только люди, но и орки с гоблинами, и гномы, а по слухам, даже мифические эльфы поклонялись богам Черного Трона. И поклоняясь, получали от своих нечестивых богов невероятную силу. И сила эта совершенно непостижимым образом воздействовала на приспешников богов Черного Трона. Каждый изменялся по-своему. Кто-то обретал необоримую мощь, кто-то обнаруживал в себе сверхъестественные способности. Но основная масса последователей сил Мрака подвергалась чудовищным мутациям зла: они частично утрачивали свой первоначальный облик, становясь Пораженными Мраком – уродливыми, исковерканными созданиями.

Пойманные Пораженные, фанатично преданные Таллару или другим богам Черного Трона, грезили о том дне, когда силы Мрака воцарятся на всем Эпаме и Зло поработит весь этот мир, воздавая своим слугам за верность.

Пять лет назад, когда Гефорг покидал Дарград, отправляясь на учебу, этот город выглядел совершенно иначе. Словно даже разные города проносились за окнами кареты тогда и сейчас. В том городе, который покинул молодой Нарлинг всего пять лет назад, не было страха. Теперь же страх пропитал все насквозь, изменив не только внешность, но, казалось, и саму душу города. На дверях домов повсюду висели обереги и охранные молитвы Денмиса, Ламисии и других богов Белого Трона, призванные защитить в случае опасности.

Гефорг, вспоминая свое детство, смотрел на пустынные улицы родного города, которые с наступлением темноты буквально вымерли, словно по городу прошла чума.

Дом Гефорга располагался в пологой низине, на отшибе, далеко в стороне от остальных домов. Ровная, мощенная тщательно подобранным каменным брусом дорога безошибочно вела к просторному дому Нарлингов.

– Последний поворот! – крикнул Гефорг кучеру, вновь высовываясь из открытого окна кареты. – Всего один поворот – и мы увидим родной дом! Дом с красивой зеленой крышей.

Далтон кивнул, молча разделяя радость юноши, и цокнул лошадям, слегка натягивая повод. Карета замедлила ход, плавно огибая последний, заросший высоким декоративным кустарником поворот, и тут же взгляду открылся дом Нарлингов.

Дом пылал, словно сухая ель, разгоняя светом ревущего пламени вечерний сумрак. Огонь рвался ввысь, заходясь в приступе ярости и окрашивая аккуратно подстриженные кустарники и ухоженные деревья в мрачный багровый цвет. Гефорг едва не вывалился из кареты от нахлынувшего волной ужаса. Его родной дом горел! Горел так, как может гореть только дом, которого никто не тушит… Или который уже некому тушить!

Далтон стеганул коней, посылая упряжку в яростный галоп. Почти сразу путники услышали, а через несколько мгновений и увидели кипящий на площадке перед парадным подъездом пылающего дома бой. Среди сражающихся Гефорг безошибочно узнал отца и старого друга семьи Регнара – выходца из древнего рода гномов. Сейчас Регнар остервенело вращал над головой огромный боевой топор, заставляя окруживших их противников держаться на приличном расстоянии от мерцающего круга, очерченного широким лезвием. Вокруг убитыми или ранеными валялись уже несколько окровавленных солдат в форме городского гарнизона. Спиной к спине с гномом стоял его отец – Нарлинг-старший. Он почти не шевелился, лишь выставляя перед собой клинок меча. Было заметно, что у него совсем не осталось сил. Тем не менее сейчас оба они пытались отступить к пылающему дому, хотя спасение это принести вряд ли могло.

– Быстрее к ним! – закричал Гефорг, с трудом переборов шок. – Мы вытащим их на повороте! У нас быстрые кони, и на тракте нас никто не догонит!

Далтон, словно раньше, чем прозвучали слова молодого Нарлинга, услышав команду, уже вовсю нахлестывал коней. Карета, как выпущенный из пращи камень, рванула к пылающему дому. Могучие кони, несмотря на немалый проделанный ими сегодня путь, почувствовали настрой своих хозяев, а может, реагируя на ревущее пламя или запах крови, напряглись, превращаясь в пышущий мощью снаряд. А Далтон все кромсал уплотнившийся воздух кнутом, думая лишь об одном – не подвести ставшего практически другом Гефорга и вытащить из передряги Нарлинга-старшего, всегда бывшего хорошим хозяином.

– Приверженцы Таллара! – громыхал звучный голос руководящего стражей инквизитора. – Либо вы искупите грехи свои, сдавшись, либо смерть и вечные муки в Бездне Мрака ждут вас!

Ревущий, как разъяренный медведь, Регнар и отец Гефорга Вердис Нарлинг медленно отступали к пылающему дому. К ним, непрестанно озираясь на своих товарищей, подступали городские стражники, ведомые изрыгающим проклятия и обвинения инквизитором. Кое-кто из горожан пришел посмотреть на зрелище, и сейчас немало зевак стояло в стороне, молча наблюдая за происходящим. Большинство из них всю свою жизнь знали Нарлингов, являясь «старыми соседями». Да и семейного друга Нарлингов – гнома Регнара – видели не впервые. Однако теперь никто не осмеливался оспорить слова инквизитора. Кто-то просто боялся, кто-то даже получал от зрелища удовольствие. И тех и других объединяло понимание того, чем чревато сопротивление этим рьяным защитникам человечества от сил зла. Среди жителей Дарграда ходили и множились жуткие слухи, один страшнее другого, о том, каким пыткам подвергают инквизиторы неверных. А долго ли любому из простых смертных по одному мановению инквизиторского перста превратиться из добропорядочного горожанина в прихвостня богов Черного Трона?

Пламя пожара ревело, словно дикий зверь, остервенело пожирая стены старого дома. Крыша уже начала проваливаться, и огонь взметнулся в темное небо с новой силой, освещая все вокруг зловещим заревом. Стражники окружили защищающихся мужчин со всех сторон, выставив вперед основное оружие городской стражи – узкие алебарды на длинных древках. Вердис и Регнар, прижавшись спинами друг к другу, умудрялись отбивать эти неумелые атаки молодых, не имеющих настоящего боевого опыта воинов, руководимых инквизитором.

– Правь прямо на них! – закричал Гефорг кучеру, понимая, что, несмотря на очевидную воинскую слабость стражников, надеяться на то, что его отец и гном сумеют выпутаться из такой передряги, не приходилось.

Далтон направил экипаж прямо на темнеющие на фоне пламени силуэты солдат. За миг до того, как лошади втоптали бы их в грязь, кто-то закричал, предупреждая остальных, и стражники ринулись врассыпную, чудом успевая выскочить из-под самых морд могучих животных. Регнар, давно заметивший сумятицу среди солдат, обрадованно закричал, узнав карету сына Вердиса:

– Вердис-гин! – рявкнул он, толкая локтем своего старого друга.

Нарлинг-старший обернулся в тот момент, когда из замедлившей свой бешеный бег кареты на ходу выпрыгнул его сын.

– Сдавайтесь, приверженцы сил Мрака! И зачтется вам покорность и кротость перед праведным гневом Денмиса! И тем самым обретете надежду на спасение и проводника из Долин Смерти в Царство Света! – кричал инквизитор.

– Не болтай, Кристалл! Ты пойдешь теми Долинами впереди меня! – ответил медвежьим ревом Регнар.

– Что вы стоите?! – возопил инквизитор, обращаясь к солдатам. – Возьмите их! Мне они нужны живыми!

Смятение большинства солдат было вполне понятно. Многие из них выросли вместе с молодым Нарлингом и отлично знали друг друга. Только малая часть состояла из пришлых людей, подавшихся в городскую стражу на заработки или еще по какой нужде. Поэтому медлили – просто сражаться против безликих монстров, предавшихся Мраку, но совсем непросто поверить незнакомцу, пусть даже в немалом церковном чине, и по его приказу идти убивать людей, рядом с которыми прожил большую часть жизни.

Да и отсутствие боевого опыта сказывалось весьма серьезно. Одно дело разгонять зевак, наводя порядок на городской площади или гоняясь по рынку за малолетним воришкой. Другое – когда в руках противников настоящее оружие, и руки эти не дрожат и знают, как с этим оружием обращаться.

Гефорг, выпрыгнув из кареты, едва только скорость стала снижаться, пробежав несколько шагов и не потеряв равновесия, выдернул из ножен свой меч. Он совсем не горел желанием сражаться, и даже более того – боялся настоящего боя, наверное, так же, как и молодые стражники. Но страх за отца и вид пылающего дома придали ему недостающей решимости. А может, даже и сам страх заставил взяться за меч, подобно тому как загнанное и напуганное животное пытается отбиться от хищника, хоть и не отличается при этом ни яростью, ни отвагой.

Стражники, разогнанные упряжкой крепких коней, вновь собирались в некое подобие строя. Молодой Нарлинг взглянул на гнома – Регнар все так же вращал огромным топором над головой, медленно отступая к карете.

Со стороны ближайшей городской улицы показалась группа стражников с луками в руках. Это мгновенно внесло дисбаланс в расклад сил и очень осложнило положение защищающейся стороны. Дело явно принимало дурной оборот.

– Схватить непокорных слуг Зла! – вскричал инквизитор, заходясь в яростном крике от праведной ненависти.

Лучники приняли этот крик за команду и не заставили повторять дважды – в воздухе замелькали росчерки стрел. Вердис Нарлинг негромко вскрикнул от боли – одна из стрел, выпущенная со столь близкого расстояния, вошла между звеньями его кольчуги.

– Не стрелять! – крикнул инквизитор. – Взять их живыми!

– Отец! – закричал испуганно Гефорг, увидев, как ранили его родителя.

Гном успел только обернуться к другу, когда Нарлинг-старший тяжело осел на землю. Вердис пытался рукой зажать рану с торчащей из нее стрелой, но кольчуга не позволяла этого сделать, и темное пятно крови стремительно расползалось по надетой поверх кольчуги просторной рубахе. Вместе с кровью вытекали из его тела силы, и хоть другая рука все еще крепко сжимала рукоять меча, но по вмиг побелевшему лицу и потухшему взору было заметно, что Нарлинг-старший вскоре уйдет в Долины Смерти.

– Помоги отцу! – скомандовал Регнар, едва кивнув Гефоргу. – А я постараюсь немного отвлечь их!

Гефорг и не задумывался ни о чем другом, кроме помощи отцу. Подхватив Вердиса под руки, он торопливо поволок его к распахнутой двери кареты. Полыхнула молния, на краткий миг осветив все вокруг мертвенно-бледным светом. И в этом свете Гефоргу вдруг почудилась высокая темная фигура, стоящая за границей освещенного пожаром круга. Словно неведомый наблюдатель, стараясь остаться незамеченным, следил за происходящим. Далтон торопливо спрыгнул с козел, и вместе они смогли затащить Нарлинга-старшего в карету. Тем временем гном, ревя и бешено раскручивая свой боевой топор над головой, кидался в сторону ближайших стражников. Солдаты испуганно шарахались, а разъяренный гном останавливался и кидался в другую сторону.

– Кто тут хочет первым добраться до чертогов вашего Денмиса или посетить призрачные Долины Смерти, обещанные вашим возлюбленным инквизитором! – бесновался он, ни на мгновение не останавливая смертельного полета широкого лезвия топора.

Едва Нарлинг-старший оказался в карете, Далтон взлетел на свое место на козлах. Гефорг высунулся из раскрытой двери и всмотрелся во тьму, где привиделся ему странный силуэт. Но сейчас там никого не было. А может, просто какой-то куст в отсветах молнии показался юноше похожим на зловещую фигуру.

Сухо щелкнул кнут, черной тенью мелькнув над спинами коней. Гефорг выбросил из головы видение и крепче вцепился в рукоять на каретной стойке. Экипаж начал с ускорением разворачиваться.

– Остановить! – зарычал Кристалл.

И тут лучники, видя, что те, кто нужен был инквизитору, уходят, дали новый залп. Над самыми головами беглецов засвистели стрелы. Пара из них вонзилась в карету, расщепив древесину и едва не задев молодого Нарлинга. Сверху послышался сдавленный хрип, перешедший в неприятное бульканье. Вскинув голову, Гефорг увидел, как заваливается набок Далтон с торчащей из горла стрелой. Кровь тугими струями хлестала из страшной раны кучера, расплескиваясь по козлам и щедро орошая каплями грязь под колесами кареты. Экипаж еще не успел набрать скорости, медленно идя по кругу. Гефорг стиснул зубы и, подхватив свой меч, одним движением запрыгнул к умирающему другу. Все, что он мог сейчас сделать, – это удержать друга от падения и подхлестнуть коней. Но на самом деле задача оказалась совсем не такой простой, как могло показаться. Покрепче уцепившись за отворот плаща Далтона, молодой человек другой рукой поднял вожжи. Он запросто мог слететь с козел и погибнуть под колесами кареты или попасть в руки инквизитора. И то и другое выглядело примерно равноценным и совершенно не входило в планы молодого Нарлинга, поэтому он пошире расставил ноги, упираясь в подножку козел, и стеганул коней вожжами. Умные животные сами рванули к ведущей прочь от дома дороге, послушно ускоряя бег. Регнар едва успел запрыгнуть на подножку, продолжая размахивать топором над головой и отгоняя тем самым решившихся приблизиться к ускользающему экипажу стражников.

– За ними! Не дайте им уйти! – голосил инквизитор, воздевая руки над головой и выкрикивая слова боевой молитвы, призывая Денмиса обрушить на головы врагов гнев божий. Солдаты в отчаянии бросились вслед беглецам, а с неба ударили в землю, где только что была карета, три кривые молнии. Но увлекаемый могучими конями экипаж уже скрылся за поворотом – вряд ли было сейчас хоть что-то, что могло остановить эту скачку к городским воротам, за которыми ждала свобода.

Гефорг вспомнил, что стражи у ворот не оказалось, когда они только въезжали в город, – видимо, инквизитор стянул всех, кого только смог найти, к дому Нарлингов. Гном перебрался с подножки внутрь кареты, а Гефорг беспрепятственно направил коней через распахнутые ворота.

Глава 5
Всепоглощающее горе смерти

Дорога бежала через густой лес, за которым расположилась небольшая деревушка. До деревни было недалеко, однако Вердис Нарлинг, судя по его состоянию, вполне мог отдать душу Денмису на полпути к ней.

Регнар подсел к лежащему на одном из диванов Вердису. Старшему Нарлингу становилось все хуже – стрела не давала краям раны сойтись, и кровотечение оставалось все столь же сильным.

Дождь вновь хлестал холодными струями, легко пробираясь за воротник и пропитывая тяжелой водой одежду. Молодой Нарлинг пытался не думать, что рядом лежит мертвый друг, а за спиной истекает кровью в тряской карете раненый отец. Гефорг старался не думать и о том, что могло случиться с его матерью и родной сестрой. Он просто сжимал в руках вожжи, словно бы со стороны видя себя управляющим скачущими прочь от страшной беды лошадьми.

Ночь уже вступила в свои законные права. Размытую ливнем дорогу даже днем наверняка невозможно было бы разглядеть сквозь непогоду и глубокие разлившиеся лужи, а теперь ливень и тьма наступившей ночи превратили безумную скачку в подобие бега с закрытыми глазами меж стволов лесных деревьев.

Лес немного отступил от дороги, расширяя обзор, но на одном из поворотов карета, заскользив по грязи, толкнулась колесами в бугристую обочину, накренилась, взрывая ободами чахлую траву, и, заваливаясь набок, опрокинулась в придорожную канаву. Кони, пытаясь оторваться от дернувшей их в сторону упряжи, тоже сошли с дороги, еще больше утаскивая экипаж на обочину. Гефорга выбросило в густую слякоть.

В ужасе от мысли, что он мог своей оплошностью окончательно погубить раненого отца, юноша, поскальзываясь, сплевывая набившуюся в нос и рот грязь, пытаясь протереть невидящие глаза, кое-как выбрался обратно к лежащей на боку карете. Струи ливня помогли справиться с грязной пеленой, и Гефорг увидел картину нанесенных им разрушений: лежащая на боку покореженная карета, из которой Регнар осторожно вытаскивал Вердиса; кони, беснующиеся в перекошенной упряжи; лежащее в нелепой позе, словно сломанная кукла, тело Далтона. Сердце молодого Нарлинга, грозя вырваться, с бешеной скоростью колотилось в груди.

Юноша бросился на помощь, и вдвоем с гномом они аккуратно, насколько это можно было сделать в такую погоду, перетащили Вердиса на мокрую, но чистую траву среди деревьев и уложили его на шерстяной плащ Гефорга, извлеченный из дорожного мешка. Вердис хрипел, дергаясь, словно бы силясь усесться, но сил недоставало даже для столь простого действия. Гном положил другу руку на плечо, и тот оставил бесплодные попытки, с натугой через силу дыша. Еще в карете Регнар обломил древко стрелы, стараясь унять кровь. Но рана была слишком серьезна, да и крови Нарлинг потерял уже слишком много. Даже сильный дождь не успевал смывать вытекающую из раны кровь, смешивая ее с грязью дороги.

Умирающий отец лежал у ног Гефорга, и тот совершенно ничем не мог помочь. Горе и отчаяние захлестнули Нарлинга-младшего. Даже в ночной тьме лицо Вердиса выделялось мертвенно-белым пятном. Гефорг до хруста сжал зубы, с усилием сглотнул вставший в горле ком и застонал от бессильной ярости.

– Что же это происходит с нами! – едва слышно выдавил молодой Нарлинг.

Сильные руки гнома заставили его сесть рядом с отцом.

– Он умирает, дружочек, – сказал гном, обращаясь к молодому человеку. – Тебе пора с ним прощаться.

– Нет! Этого просто не может быть. Отец не может сейчас умереть, – зашептал Гефорг, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. – Только не сейчас…

– Ты должен проститься с отцом, – тихо повторил Регнар. – Иначе потом будет поздно. Хорошо, если перед уходом в Долины Смерти он будет чувствовать своего сына рядом. Возьми себя в руки.

С трудом справившись с предательскими слезами, которые из-за дождя остались невидимыми для гнома, Гефорг склонился к умирающему. Гном тоже опустился на колени рядом со старым другом.

– Отец… – едва слышно проговорил Гефорг.

Но как ни тихо это было произнесено, Вердис услышал голос сына, а может, просто почувствовал его рядом. Он открыл глаза, совершенно ясные сейчас. Улыбка коснулась его губ.

– Ты наконец-то вернулся, сынок, – хрипло прошептал Нарлинг-старший. – Ты сильно изменился за эти годы… Возмужал…

– Да… отец…

Язык не слушался, слезы душили Гефорга, мешая говорить, заставляя срываться голос.

– Ты присмотри за ним, – попросил Вердис Регнара. – Он только выглядит совсем взрослым. Но… Мой сын…

– Не волнуйся, Вердис-гин. Я не оставлю твоего сына одного, без присмотра, – заверил гном, опуская голову и стискивая своей мощной ладонью ослабевшую руку Вердиса. – Сын моего старого друга и для меня как родной сын. Даже не сомневайся. Лучше отдохни. Тебе стоит поберечь силы.

– Он теперь твой, – заговорил Вердис, вновь обращаясь к сыну и протягивая нетвердой рукой свой меч рукоятью вперед. – Этот меч… Пусть теперь послужит тебе…

– Отец, не двигайся, ты потерял слишком много крови, – сказал Гефорг. – Умоляю, побереги силы.

– Нет, сын мой, мне уже можно… – Вердис зашелся в кашле. – Уже можно все… Ты, твоя сестра, Эйдис – теперь вы остались одни…

Несколько долгих мгновений Нарлинг-старший собирался с силами, надсадно дыша. Каждый вздох давался ему с таким трудом, что казалось, следующего уже не будет. Но Вердис пересиливал себя и с хрипом втягивал воздух вновь. Наконец, немного отдышавшись, он зашептал опять:

– Гефорг, ты отправишься в Эртию, к Верховному Иерарху Денмиса. Его зовут Зарим. Он должен хорошо помнить меня. И даст грамоту, подтверждающую, что род Нарлингов чист перед богами Белого Трона и не запятнан Мраком. Зарим подтвердит, что никто из Нарлингов никогда не был приверженцем богов Черного Трона. Восстанови имя Нарлингов… Сын…

Вердис слабел с каждым произнесенным словом, словно для разговора ему требовались слишком большие усилия. Голос его становился все слабее, и последние слова Гефорг едва расслышал. С ними затихло и хриплое дыхание.

– Прощай, мой добрый друг.

Регнар закрыл глаза и зашептал древнюю молитву подгорного народа. Он просил Аррага принять Вердиса Нарлинга, как храброго воина, равным среди равных в Чертогах Доблести.

– Отец?! – воскликнул Гефорг, чувствуя, как невосполнимая утрата наваливается на него непомерным горьким грузом.

– Он умер, дружочек, – подтвердил гном, положив свою огромную ладонь на плечо юноши.

Гефорг качал головой, словно отказываясь верить в произошедшее. Слезы лились из его глаз, прячась в омывающих лицо струях дождя. Время остановилось для Нарлинга-младшего. Вернее, теперь уже просто Нарлинга. В голове его плескалось отчаяние, смешанное с бесконечным горем. Гном не трогал юноши, понимая его чувства. Время бежало, словно песчинки меж пальцев. Боль потери осталась, но появилась, пробившись сквозь толщу отчаяния, решимость исполнить последнюю волю отца, чего бы это ни стоило. Аккуратно, словно боясь потревожить сон, Гефорг снял перстень с родовым гербом с руки отца. Зажав его в ладони, юноша прошептал короткую молитву Денмису. Он принял решение, и слезы вмиг ушли, оставив только щемящую печаль от потери родного человека.

– Что с моими мамой и сестрой? – тихо спросил Гефорг, не отрывая взгляда от мертвого отца.

– Мать твоя тоже умерла год тому назад, – печально ответил гном.

– Как это произошло? – растерялся Нарлинг, с особой остротой вдруг ощутив, насколько многое изменилось в его жизни за эти годы.

– Ее прибрала неведомая болезнь, с которой не смогли справиться даже священники Денмиса.

– Не смогли?! – воскликнул с горечью Гефорг. – Может быть, просто не захотели?

– Не знаю, дружочек, – спокойно пожал плечами гном. – Может, ты и прав. Может, ее действительно просто не стали спасать. Не мне судить о грязных интригах человеческого племени.

– Что произошло? Почему на вас нападали солдаты? – продолжал задавать вопросы Гефорг, пытаясь понять, что же происходит.

– Вначале заболела твоя мать, – спокойно начал отвечать Регнар. – Затем, после ее кончины, что-то изменилось в Вердисе. Он отослал твою сестру в Хитанию, а неделю назад прибыл Кристалл, и они с Вердисом не поладили. И сегодня с утра дом окружили. Слуги сбежали, но я проклят был бы Аррагом, если бы бросил твоего отца.

– Почему же он отослал сестру? – задумчиво проговорил Гефорг.

– Ну в этом вопросе проще разобраться. Всего и делов-то – поехать в Хитанию и все выяснить, – ответил гном, поднимаясь.

– Хитания, – задумчиво повторил Гефорг. – Я ни разу там не был. Если не ошибаюсь, там живет мой дядя, родной брат отца. Как же его зовут… Сейчас и не вспомню сразу. Мы будем добираться туда полтора цикла Горра, а то и больше.

Темное небо прорезала раздвоенная молния, осветив могучую фигуру гнома и склонившегося над отцом Гефорга. Вслед за всполохами громыхнул раскат грома.

– Нам надо в столицу, как завещал мой отец. Я должен исполнить его последнюю волю и сделаю это, – уверенным тоном сказал Гефорг.

Он стиснул в кулаке перстень с печатью и взглянул на гнома.

– Согласен, – подтвердил гном. – Хорошим же я был бы другом, если бы предложил сыну ослушаться последней воли умирающего отца.

Гефорг поднялся и пошел освободить из упряжи ржущих лошадей. Возле перевернутой кареты он едва не рухнул в грязь, споткнувшись о тело погибшего Далтона. Да, прибытие в родной город оказалось совсем не таким, каким Нарлинг представлял себе. Возвращаясь после долгих лет разлуки, Гефорг был уверен, что его ждет счастливое и светлое будущее. Такое же счастливое, каким было его детство, проведенное в родном доме.

Юный Нарлинг освободил лошадей и привязал их к ближайшему дереву. Кони успокоились и теперь смирно стояли под обрушивающейся с неба водой. Когда молодой человек привязывал последнего коня, ему почудилось какое-то движение со стороны дороги, но, обернувшись, он ничего не смог разглядеть.

Регнар тем временем успел оттащить тела от дороги на скрытую от глаз лесную проплешину. Человек и гном начали копать могилу, пользуясь мечом и руками. Отбрасывая пропитанную ливнем землю, Гефорг пообещал самому себе, что вернется сюда позже и поставит памятник отцу, как он этого, несомненно, заслуживает. А до тех пор его, Гефорга Нарлинга, собственный меч будет постоянно напоминать о безвестных могилах Вердиса Нарлинга и Далтона Пирта.

Когда с похоронами было покончено, Регнар и Гефорг встали возле могилы, мысленно воздавая последние почести погибшим.

– Отец, я клянусь, что восстановлю доброе имя Нарлингов и выясню, что произошло на самом деле! Я клянусь тебе, что отомщу за тебя! – произнес Гефорг, чувствуя, как горячие слезы вновь текут по щекам.

– Где бы ты ни был, Вердис-гин, знай, я присмотрю за твоим мальчиком, – пробормотал гном, до побелевших костяшек сжимая руками рукоять своего боевого топора.

– Далтон, ты был славным другом, и я благодарю богов за то, что они свели меня со столь достойным человеком, – добавил Гефорг, обращаясь к покойному другу.

Постояв еще немного в молчании, человек и гном так же молча развернулись, направляясь к привязанным у дерева лошадям.

– Знаешь, дружочек, я терпеть не могу лошадей, – со вздохом напомнил Регнар, когда Гефорг стал отвязывать коней.

– Я помню это, – заверил Гефорг. – Но поверь, ехать на их спинах гораздо лучше, чем месить ногами дорожную грязь.

– Мы и так по самые уши в этой грязи, – проворчал гном, все же разумно подхватывая под уздцы одного из коней.

– Я не очень хорошо представляю, как нам лучше всего проложить свой путь, – поделился своими тревогами Гефорг, сооружая из длинного ремня с упряжи повод для двух «лишних» коней. – Тот инквизитор наверняка объявил на нас охоту. Не хотелось бы попасться в его лапы.

– Да, за ним не заржавеет, – согласился гном. – Но мимо нас никто не проезжал, а иного пути оказаться впереди нас просто не существует. Хотя, возможно, они уже подобрались к нам совсем близко и мы скоро увидим их.

– Тогда нам надо как можно быстрее попасть в столицу, к Иерарху Зариму, как завещал мой отец перед смертью.

– Тут до деревни рукой подать… – Гном с трудом забрался на лошадь и теперь пытался сладить с животным. – Самым разумным, на мой взгляд, будет поехать туда. Любой, даже самый великий путь начинается с малого. В деревне мы сможем дождаться рассвета, запастись продуктами и водой, а главное, мы сможем решить, каким путем лучше ехать дальше. Тем более что ночь – не слишком удачное время для начала похода. Стоит поспать пару часов.

– Согласен, Регнар, – кивнул Гефорг. – Увар даст мудрость и поможет принять правильное решение.

Молния вновь прочертила на небе рваный узор, осветив поваленную карету, меч Гефорга, воткнутый в изголовье могилы Вердиса и Далтона, и двух всадников, удаляющихся по размытой дождем дороге. Гром загремел им вслед, словно предупреждая об опасностях на их долгом пути.