Текст книги "Романцев. Правда обо мне и «Спартаке»"

Глава 26
Последний сильный «Спартак»

Не знаю, сможет ли кто-то превзойти наше достижение конца 1990-х – начала 2000-х – шесть чемпионств подряд. В 1996-м был заложен фундамент, который помогал добиваться результатов несколько лет.

Очень огорчительно было терять состав, который крушил всех в начале 1990-х, но мы понимали – надо смотреть в будущее. Я знал, например, что заменить пару Никифоров – Онопко очень сложно. Но я не жалею о том, что пацаны поехали в Испанию, поиграли там, заработали.

* * *

Сезон-1997 получился сложным. Когда мы начинали многие предыдущие чемпионаты, 1993, 1994 годов, я был заранее уверен – мы станем чемпионами. А в этот раз такого ощущения у меня не было. Соперники были хороши, «Ротор» завелся не на шутку, «Динамо» неплохо шло по дистанции. Мы тогда набрали не так уж много очков и потерпели аж пять поражений, что для нас было очень много.

Молодежь, которая годом ранее стала золотой, восприняла этот результат по-разному. Кто-то выиграет чемпионат России – и ставит цель выиграть чемпионат мира. А кто-то считает, что его карьера раз и навсегда удалась и он всего достиг. Увы, у нас были ребята, которые всю жизнь так и проходили в перспективных. Смотришь на него – ему 25, а его все до сих считают молодым и подающим надежды. Это происходит, когда игроки снижают требовательность к себе и успокаиваются раньше времени. Был, допустим, в 1990-х такой футболист, Сережка Чудин. Все у него было, кроме одного – большого желания. Андрей Петрович Старостин называл таких игроков мышами в крупе. Пригрелись – и ничто их не волнует. Попал в основной состав «Спартака» – и ничего тебе больше не надо, уже запомнился всем на всю жизнь.

Но есть игроки – что бы в их карьере ни происходило, они все рвутся и рвутся в бой. Поэтому и становятся великими. Посмотрите на Месси и Роналду – выиграли в карьере все что можно, а все равно не успокаиваются. Казалось бы – ну сиди ты спокойно, ты уже сделал такое, что никому до тебя не удавалось! Так нет – носятся, рискуют собственным здоровьем. Вот кого я уважаю и завидую белой завистью. Вот это характер.

* * *

В «Спартаке» были свои бойцы. Пусть не такие великие, как Месси и Роналду, но характера им было не занимать. Например, Димка Хлестов был очень надежным человеком и игроком. Знаменитый журналист Игорь Фесуненко писал в свое время про Гарринчу: «Он не знал, с кем ему предстояло играть в следующем матче. Да ему, по большому счету, было все равно». Про Димку Хлестова я могу сказать то же самое. Человек со стальными нервами. Он так мне и говорил: «Какая разница, с кем мне играть – с «Барселоной» или с «Океаном» из Находки». Именами соперников его было не прошибить. При этом Димка выделялся отменными физическими данными.

Я умел его использовать. Хотя у него были специфические качества. Когда я начинал с ним работать, он мог рвануть туда, куда совершенно нельзя бежать. Закрыть чужую зону или бросить своего нападающего, который в итоге забивал гол. Мне приходилось много работать с ним, объяснять его просчеты. И по большей части он у меня играл нормально. Грубых ошибок не совершал. В нем я не ошибся.

Продавать именно его я долгое время категорически не хотел. Отпустил только в 2000-м – в Турцию, в «Бешикташ».

Я любил этого парня и люблю до сих пор. Он выступает сейчас в любительских турнирах и по-прежнему носится по бровке, не зная усталости, – как в молодости. Крестит поле от своих ворот до чужих, не останавливаясь.

Из воспоминаний Владимира Бесчастных:

– Дима Хлестов – самый добрый человек на планете Земля. Очень спокойный. Ему напихаешь – он не ответит. Но соперники его боялись! Про Диму, как и позже про Юру Ковтуна, говорили, мол, они не слишком здорово работают с мячом. На самом деле они просто ничего не выдумывали. Зато играли без потерь. Неброско, но правильно. Первую передачу давали вперед, вразрез. Если их ставили в квадрат «четыре на четыре» – это было самое тяжелое упражнение для полузащитников. А при квадрате «пять в два» они практически не заходили в центр!

* * *

А вот Егора Титова по игре я назову настоящей звездой европейского уровня. Считаю, что он очень рано закончил карьеру. Егор до сорока мог бы выступать в «Спартаке».

Да, у каждого свои обстоятельства. Кто-то с тренером не поладил. На кого-то семейные факторы влияют, допустим, женился или развелся, у кого-то дружки появляются – не те, которые нужно.

Егор – домашний человек. Не знаю, получилось бы у него за границей или нет. Но если бы он захотел уехать – он бы уехал. Мне почему-то кажется, что он сам не слишком хотел покидать Россию. Как и я, когда меня позвали люди из «Депортиво».

Я отпускал почти всех игроков, которые приходили ко мне и просили дать им уехать за границу. Карпина, Ледяхова, Бесчастных, Аленичева. Никакой кабалы у нас не было. Возможно, зная это, ребята и шли ко мне в «Спартак» с удовольствием.

Из воспоминаний Дмитрия Аленичева:

– «Рома» обратила на меня внимание после красивого гола, который я забил в Милане в ворота «Интера». Я узнал, что итальянцы не прочь приобрести меня. Поскольку в России к тому времени я уже добился приличных результатов, это предложение меня заинтересовало. Я посчитал, что мне нужно расти, совершенствоваться и пришла пора попробовать себя в более сильном чемпионате.

Я прекрасно понимал, каким сложным будет разговор с Романцевым. Зимой он сказал в интервью, что по ходу сезона из «Спартака» никто не уйдет. Мой уход подводил его. Но я решил, что нужно подойти и честно обо всем сказать. Не скрываю, боялся, ощущал мандраж. Был готов услышать от Олега Ивановича категорическое «нет». Но в душе все-таки теплилась надежда: может, отпустит?

Я собрался с мыслями и пошел на разговор. Дело было в мае. Олег Иванович сидел один, курил. «Заходи, Дим», – сказал он, увидев меня в дверях. Я зашел.

– Олег Иванович, знаю, что в клуб приходило приглашение на меня из «Ромы».

– Да, было, – ответил он.

– Разрешите мне покинуть команду? При всем уважении к вам и к ребятам я бы хотел попробовать себя в более сильном чемпионате. Здесь я уже состоялся как футболист. Хочется посмотреть на себя на фоне мировых звезд.

Олег Иванович выслушал меня и спокойно ответил:

– Конечно, Дим, я не против. Сейчас доиграешь эту часть чемпионата, и мы тебя отпустим. Я тебя прекрасно понимаю.

Разговор занял минут 15. После него у меня словно камень с души упал. Я вышел из кабинета и выдохнул: «Елки-палки, поговорил с Олегом Ивановичем один на один. И он меня понял». Скажи Романцев тогда «нет» – не было бы никаких обид, никакого недопонимания. Играл бы и дальше за «Спартак» до тех пор, пока нужен команде или пока Олег Иванович не отпустил бы меня. Я вполне мог, как Егор Титов, провести всю карьеру в «Спартаке». Я был готов ко всему.

Из интервью Александра Шикунова (технического директора «Спартака» в 1998–2004 годах) «Чемпионату»:

– «Бавария» предлагала за Титова 18 миллионов долларов. Беккенбауэр с командой приезжал, мы много с ним общались, но переговоры нужно было вести глубже. История была после того самого матча с «Арсеналом». Мы к тому времени грохнули «Спортинг» и «Байер», вышли во вторую группу Лиги чемпионов. Тогда и последовало предложение. Но все в «Спартаке» замялись. Начался торг, влез «Лион». Он давал 23 миллиона долларов в сумме за Баранова и Титова – 4 за Васю, 19 за Егора. Начали думать.

Романцев, конечно, не хотел расставаться с Титовым. Через него строилась вся игра. Все понимали, что замены нет ни за какие деньги. Титов был той фигурой, которую и финансовая сторона не перебивала. И потом, был еще имиджевый момент. Тогда в «Спартак» только-только зашел «Лукойл» в качестве спонсора. Представляете, только они пришли – и «Спартак» покидает ведущий игрок. В общем, мы взяли паузу, а потом все затихло.

Да, «Бавария» действительно хотела приобрести Титова. Но переговоры замялись. Возможно, это ошибка. Сам Егор тогда не подошел ко мне с просьбой отпустить его. Поступи он как Аленичев – преград с моей стороны не было бы. Пожал бы ему руку и пожелал удачи в великом клубе. Но он не подошел, а сам я не стал предлагать ему уезжать. Для меня Егор был определяющим в команде игроком. Наш воспитанник, который идеально чувствовал спартаковский футбол, – конечно, я не хотел с ним расставаться. Я же не враг себе.

Может, он и жалеет о том, что не уехал. Но я считаю, ему не надо ни о чем жалеть. Он и здесь сделал очень хорошую карьеру, играл в свое удовольствие. Я не знаю, почему его и Тихонова не считать лучшими игроками в истории российского футбола?

* * *

Большие перспективы были у Мирослава Ромащенко. Но, увы, он получил серьезную травму. Потом Мирославу сделали операцию, которая оказалась неудачной. И в итоге он закончил с футболом.

Единственная проблема, которая немного мешала Ромащенко, он по характеру мягковат. Слишком добрый, на все реагирует, переживает сверх меры – есть такие люди. Но с этим можно было работать.

Зато удар у него был сумасшедший! Я его пробовал и крайним полузащитником, и центральным, и опорным. Он вполне мог у меня заиграть. И был способен стать приличной звездой, если бы не эта травма.

* * *

Не выдержал конкуренции в «Спартаке» Руслан Нигматуллин. Получается, что Филя его переиграл. Конкуренция – штука сложная. Одного посадишь на лавку – он сдувается. А отправишь другого – он начинает работать в два раза больше. В футболе все нужно показывать на поле. Если тебе дали шанс, а ты за него не уцепился – значит, сам виноват. Теперь долго будешь ждать новый. А если проявил себя – значит, будут ставить именно тебя.

Рад за Руслана, который потом перешел в «Локомотив» и выдал пару фантастических сезонов. Возможно, там он нашел свою команду. Это в футболе очень важно. Например, Канищев в «Алании» забивал регулярно, а в «Спартаке» у него не сложилось. Почему? Не знаю. Бился, старался, да и парень хороший во всех отношениях! А игра не шла.

* * *

Еще пример – Евсеев. Неплохой парень, у нас картины не портил, и мне, в общем-то, приятно было с ним работать. Но в «Спартаке» он раскрывался не полностью. Поэтому мы сначала отдали его в аренду в «Торпедо», а потом уступили «Локомотиву». Парфенов как игрок комбинационного плана больше подходил под нашу модель игры. В правофланговой связке с Барановым они друг друга дополняли – Дима за счет своей умной головы, а Василий за счет физических качеств. Зато под стиль «Локомотива» больше смог адаптироваться именно Вадик. Это и называется – своя команда.

В 1996 году я очень хотел видеть в «Спартаке» Радимова. Уверен, что «Спартак» был самой что ни на есть его командой по стилю игры. Но Влад решил, что как игрок ЦСКА не имеет права переходить в наши ряды.

Очень нравились мне по юности и Шевченко с Ребровым. Хотел, чтобы они перебрались в «Спартак». С обоими я разговаривал. И оба, что характерно, высказали готовность перейти в «Спартак», им был интересен такой шаг в карьере. Но с киевским «Динамо» нам договориться не удалось.

Да, я хотел собрать в «Спартаке» лучших игроков своего времени. А почему я не должен был этого хотеть?

* * *

Всех ребят, которые ближе к концу 1990-х приехали в «Спартак» из Украины, привез Славка Грозный – Безродного, Мора, Калиниченко, Парфенова.

По Безродному, как и по Мостовому, сразу было видно – парень талантливый! Увы, Артем – один из тех, кто так и не реализовал себя в футболе, не раскрыл полностью свой талант. Бог дал ему гораздо больше, чем он показал на поле. Характер подводил.

Однажды подходит ко мне:

– У меня с мамой плохо, заболела. Отпустите?

– Конечно, отпущу! Мама – святое дело.

Проходит один день, второй, третий – Безродного все нет. Звоним ему – трубку не берет. Через несколько дней появляется. «А я, – говорит, – на машине поехал. Двое суток туда, двое назад».

– Ну, друг мой, – говорю ему. – Так ты футбол любишь, значит. Игрок основного состава…

Потом после тренировки сознательно обратился к нему при всех. «Артем, мы завтра тоже тренируемся, ну и ты приходи, если будет время. Побегаешь с нами за компанию».

Безродного я изначально видел на левом фланге. Он чистый левша в отличие от Тихонова, который действовал на этой позиции до него. Если ставить таких игроков в центр – они читаемы для соперника. Как бы он ни финтил, все равно понятно, что в конечном счете будет убирать под левую. Когда пришло время расстаться с Тихоновым, я понимал – вариант замены у меня есть.

* * *

В «Спартаке» всегда был костяк, у которого новички учились. Это долгие годы работало. Так в «Спартаке» заиграл, например, Карпин. Если ты постоянно тренируешься с футболистами, которые проповедуют такой стиль, ты сам волей-неволей через какой-то момент начнешь играть в этот футбол. Не будешь же ты дубасить мяч вперед, если все остальные пацаны выходят из обороны за счет передач?

Про Витю Онопко что только не говорили – деревянный, зачем его взяли? А он заиграл. А взять Ковтуна! Его вообще называли сенокосилкой и полагали, что он и спартаковский футбол несовместимы. А Юра в итоге стал классным игроком! Он перестал просто выбивать мяч вперед, как делал это в «Динамо». Ребята попадали в среду, которая их обучала.

На правом фланге я хотел видеть и Аршавина – был эпизод, когда он мог оказаться в «Спартаке». Игра Андрея мне импонировала. Если и правда он отказался переходить из-за того, что я видел его правым хавом, а он хотел быть нападающим, то это странно. Я бы нашел ему оптимальное место на поле. Просто в тот момент это была самая проблемная позиция. Но я уверен, что не сработал бы Аршавину во вред и он нашел бы себя в «Спартаке».

Не у всех, конечно, получалось стать до конца спартаковскими игроками. Взять, например, Баранова. Вроде веселый, компанейский парень. Но тащил команду не туда, куда нужно. Но я вынужден был его ставить, потому что альтернативы на позиции правого полузащитника у меня на тот момент не было.

Вот Макс Калиниченко был плоть от плоти спартаковским игроком. Мог вырасти в европейскую звезду. Но он, увы, не полностью раскрыл свой потенциал. Наверное, в этом есть и моя вина.

* * *

В 1997-м мы обыграли в решающем матче за чемпионство «Ротор». Я дружил с его главным тренером Виктором Прокопенко. Он был необычным, притягательным человеком. Увы, рано ушел из жизни. Я познакомился с Прокопенко, когда уже стал тренером «Спартака». Когда я приехал в 1989 году с командой в Одессу – он сразу пригласил меня на рыбалку. Поехали на катере на Черное море. Так и сдружились. Когда Прокопенко возглавил «Ротор», он приглашал меня рыбачить на озера. Любил анекдоты, байки, непринужденные беседы – с ним всегда было интересно.

Я понимал степень его огорчения в 1997 году, но тут ничего не поделаешь – во время игры товарищей нет. И даже в тех матчах, где твоей команде нужно гораздо меньше, чем команде твоего друга, никто из нас не мог и представить, что кто-то даст другому послабление. Как подойти? Как спросить? Неудобно. Мы всегда бились от ножа. Нет, не скажу, что эти матчи чем-то глобально отличались от других – побеждать надо везде. Но все-таки маленький дополнительный стимул был. С остальными тренерами мы сыграли-разошлись-забыли. А с друзьями я общался и вне футбола – и никому (и мне в том числе) не хотелось слышать шутки в свой адрес, если команда проиграла.

Если с Прокопенко я дружил, то президент «Ротора», Владимир Горюнов, меня не любил. Он даже говорил об этом в одном из интервью. Могу его понять: не будь в те годы нашего «Спартака», «Ротор» хотя бы раз обязательно стал бы чемпионом – в Волгограде в середине 1990-х была очень приличная команда. А мы постоянно мешали. За что ему меня любить? Мне даже было по-своему приятно. Как говорил Григорий Есауленко, «пусть соперник будет сжимать зубы так, что кровь пойдет, – нам от этого только удовольствие».

* * *

Яркое впечатление от того сезона – выход в полуфинал Кубка УЕФА. Огромный заряд на пути к нему нам дала победа над «Сьоном». Швейцарцы тогда добились переигровки нефутбольными методами. Начали замерять ворота перед самым началом матча. Некрасиво это. Хотели предъявить претензии – сделали бы это заранее, а не перед самой игрой. Хорошо, что в УЕФА оказались мудрые люди. Поэтому переигровка состоялась в Москве, а вполне могла быть перенесена на нейтральное поле. Этот эпизод стал мощнейшей встряской для нашей команды. Ребята объединились на фоне этой неприятной истории. Но о самих швейцарцах у меня остались крайне негативные воспоминания.

В трудностях люди всегда сплачиваются. Так произошло и на этот раз. Тем более что все ребята понимали – ситуация несправедливая по отношению к ним. А ощущение несправедливости очень сильно заряжает. И на вдохновении мы «порвали» этот «Сьон» – 5:1.

Вдохновение в футболе вообще играет огромную роль. Посмотрите на результаты последнего Кубка России – почти вся Премьер-лига вылетела! Голое мастерство против настроя порой не работает. Здесь уместна любимая фраза Николая Петровича: «Побеждает не тот, кто больше может, а тот, кто больше хочет».

Помню, как «летал» Робсон в домашнем матче с «Реалом» – и обыгрывал, и бил, и за мячи цеплялся. В футболе это называется «нашло». Именно он заработал штрафной, после которого Цымбаларь сравнял счет. И потом еще и голевую передачу Титову сделал. Другое дело, что все время на вдохновении играть нельзя. На постоянной основе это не работает.

Но заранее понять, пойдет у тебя или нет, очень сложно. Приведу пример из своей игровой карьеры. У нас в «Спартаке» по утрам были зарядки. На сборах – групповые, в день матча – самостоятельные. Взвеситься и выйти на них было обязательно. Ты разминался, выполнял несколько гимнастических упражнений, рывков. Ощущения во время них бывали разными. Иногда чувствовал – тело полностью слушается, ничего не болит, все гнется. Вышел бы сейчас на поле – всех порвал. Это верный признак того, что вечером я буду возить тачку. Выходил на поле – ничего не получалось, не бежалось, не думалось.

А иной раз просыпался с мыслями: елки-палки, вечером игра, да как же я до нее доживу? Здесь болит, тут колит, спину не разогнуть. Пройдусь-ка я просто по кругу сколько смогу. Лично мне Бесков это разрешал. Зато вечером – летал по полю, был лучшим!

Я сам задавался вопросом: почему так? И не находил ответа. Организм человека и его мозг до конца не исследованы. Возможно, шли сигналы – ты не готов, значит, вечером надо работать за счет головы, свежести мысли. Организм перестраивался, и так получалось, что во время игры я был в порядке. Эта примета срабатывала практически всегда. Я даже в итоге перестал эту зарядку делать в полную силу.

* * *

Особое место в том цикле Кубка УЕФА, конечно, занимает победа в Амстердаме над «Аяксом». Перед этими матчами мы, как обычно, участвовали в Кубке Содружества и проиграли в финале киевскому «Динамо». Нас за это критиковали, но не учитывали того факта, что футболисты получили колоссальную нагрузку на сборе в Кейсарии. На поле они еле передвигались. Нам эти игры были совсем не нужны. Плюс перелеты: надо было сыграть, а потом лететь обратно на сборы в Израиль. Поставить дубль возможности не было: от нас требовали основу. И я не стал беречь ребят: они играли на усталости. По ходу турнира я разговаривал на эту тему с Валерием Лобановским. Он говорил: «У меня такая же проблема: мои еле ходят. Но мне сказали: нужно приехать основным составом».

Конечно, в матче с «Аяксом» «Спартак» меня удивил. Голы в нем были уникальные. Все три – как конфетки. Умные, темповые. Там были и передачи пяткой, и забегания, и пасы в касание. Титов оба раза давал голевые пасы Ширко прямо в шаг – тому не нужно было ни тормозить, ни тянуться. Он просто бежал, ставил ногу и забивал. Это не умаляет заслуг самого Ширко: в этом месте еще надо оказаться. Да и промазать с таких точек вполне можно, а он четко положил оба мяча. Ну а третий гол Валеры Кечинова – вообще шедевр! Его шикарная пауза поразила миллионы телезрителей, весь стадион, всех соперников, всех партнеров и нас на скамейке. Мы потом обсуждали этот гол: все без исключения подумали, что Валера сделает передачу. Включая меня. И, разумеется, ван дер Сара. Я до сих пор пересматриваю этот матч с удовольствием.

Из воспоминаний Валерия Кечинова:

– Я успел глянуть влево: там открывались Илья Цымбаларь и Коля Писарев. Но понял, что передача не пройдет. А ван дер Сар начал читать меня. В этот момент я заметил, что он оставил открытым ближний угол. Оставалось попасть туда.

У Валерки Кечинова, конечно, была уникальная техника и светлая голова. Иному покажешь упражнение – он сто раз его повторит, а все равно будет не идеально. А Валера сделает сразу – и лучше, чем ты ожидаешь. Такой же был и Саша Мостовой.

Жаль, что Кечинову не хватало объема работы – здоровье не позволяло. А в современном футболе это необходимость. Как бы я его ни гонял, он никогда не выполнял больших объемов. Плюс сказались травмы. Но и то, что он сделал за свою карьеру, надолго запомнится футбольным болельщикам.

* * *

В полуфинале Кубка УЕФА мы уступили «Интеру». Обидно – как команда мы были не слабее. Но в ответном матче все решил человек-феномен – Роналдо. Всю игру простоял, но получил два момента – и оба использовал! Обыграл всех на промерзшем, кочковатом поле и забил. Гений! Хотя парни бились изо всех сил. В следующем цикле Лиги чемпионов мы будем близки к тому, чтобы взять у «Интера» реванш, но этой возможности нас лишит гол, пропущенный от Диего Симеоне на последней минуте игры. Зато нам в ярком стиле удастся победить мадридский «Реал» – благодаря голам Титова и Цымбаларя.

Из воспоминаний Виктора Самохина:

– Одно время мы с Цымбаларем отрабатывали штрафные. Я ему советовал: «Илюх, в стенке старайся целиться третьему в голову. Это будет идеально по направлению удара, и всегда есть шанс, что он увернется». Проходит время – и Илюшка забивает свой знаменитый гол «Реалу»! Подбегает ко мне довольный: «Сергеич, я же бил третьему в голову!»

* * *

В 1997 году в «Спартаке» появился свой Максимка – бразильский нападающий Луис Робсон. Максимкой его окрестил Цыля. Ребята шутили над нашим легионером, но главное, что ему самому все это нравилось. Однажды я зашел в столовую и услышал, как Робсон обращается к нашей поварихе Анне Павловне: «Дайте мне …» А дальше ругательное слово на букву «п». Ребята слышат это, хохочут. Я им сказал: «Парни, прекращайте это дело!» Робсон был хорош тем, что сам любил смеяться над собой. Всегда веселый, всегда улыбчивый – такие люди нужны в любом коллективе.

Первым бразильцем в «Спартаке», правда, был не он, а Леонидас. Но тот в команде не прижился. Вроде неплохой игрок, но в тот момент на его месте был молодой Титов с огромной перспективой. А Леонидас вряд ли стал бы так же расти. Плюс у него был слишком большой апломб. Он уже считал себя готовой звездой. Робсон в этом смысле был гораздо проще.

Помню забавную сценку. В «Спартак» тогда приехал потренироваться Мухамадиев, который играл у меня в середине 1990-х. И они с Робсоном начали спорить, кто из них чернее. Я тогда как раз вышел на балкон покурить и застал их диалог. «Я макака!» – кричал Робсон. «Нет, я макака!» – отвечал ему Муха. Я тогда разрешил их спор так: «Успокойтесь, ребята. У нас на тренировке сегодня будет две макаки. Что вы ругаетесь?» Но было очень смешно!

Из воспоминаний Виктора Самохина:

– Робсон очень любил играться с теннисным мячиком. Финтил им, жонглировал. А тут как-то пришел к нам на корт в Тарасовке. Мы там играли в теннисбол большим мячом. Робсон тоже попросился. Я ему сказал: «Это сложная игра. Надо, чтобы мяч один раз стукнулся о землю, и у тебя есть всего два касания, чтобы перебросить его на чужую половину». Тот ответил: «Ничего, все будет нормально». И мы стали играть. Обычно по утрам. Причем так совпадало: если поиграем утром перед официальным матчем – вечером Робсон обязательно забьет. Тогда он стал меня специально звать. Стучал в номер: «Сергеич, пошли на корт! А то у меня вечером игра, мне надо голы забивать». Это была наша традиция.

* * *

В появлении первых легионеров – Робсона, потом Самарони, Маркао – я не видел ничего зазорного. Если люди могут помочь «Спартаку» – почему их не позвать? Я никогда не делил игроков по цвету кожи, по национальности. Есть хорошие люди, а есть моральные уроды – вот это деление у меня было.

Маркао здорово проявил себя в двух матчах Лиги чемпионов – против «Спортинга» и «Арсенала». Но, увы, он оказался нестабильным игроком. На таких нельзя положиться. Они могут сверкнуть – а следующего яркого матча придется ждать еще 2 месяца. Получается, тогда я угадал, что он сможет выстрелить.

Хотя в той самой игре с «Арсеналом» все могло сложиться и по-другому. При счете 1:0 в пользу лондонцев они могли сразу же забить нам еще один гол. И не факт, что мы бы отыгрались с 0:2. Но потом у нас пошло, начали забивать. Мы использовали как минимум 50 процентов своих возможностей, если не 75. Такое бывает в футболе. Как бывают и удачные матчи у отдельных футболистов – в данном случае у Маркао.

Не могу сказать, нужен лимит на легионеров или нет. Плохо и так и так. Конечно, нездорово, когда у тебя две трети команды иностранцев и разговариваешь с ними через трех переводчиков. Но с лимитом расслабляются наши игроки. У меня еще в «Пресне» такие случаи бывали. Тогда команда обязана была иметь в заявке двух игроков до 18 лет. Одним из них был Мостовой. А второй пришел ко мне и сказал: «Дайте квартиру, тогда буду за вас играть». Естественно, отправил его восвояси. А Мост моментально заиграл и стал в итоге лучшим в команде.

* * *

Жалко, что при отдельных ярких победах в Лиге чемпионов мы не достигли в этом турнире больших высот. Но, с другой стороны, объективных предпосылок для этого не было. Как мы могли претендовать на серьезное достижение в этом турнире, когда все команды к нему укрепляются, а мы, наоборот, теряли лучших игроков? Чудеса в футболе, увы, случаются очень редко. Даже при лучшем составе мы могли претендовать максимум на попадание в 1/2 финала.

Кстати, гимн Лиги чемпионов никогда не вызывал у меня суперэмоций. Мелодия как мелодия. Гораздо больше меня трогал футбольный марш Блантера, который мысленно переносил меня в мои игровые годы.

Но в целом я считаю, что футбол, который демонстрировал «Спартак» в 1990-е, жизнеспособен и в нынешних реалиях. Он развивается. Та же схема с одним чистым форвардом сегодня считается прогрессивной, эффективной. А меня раньше за нее трусом называли! Но я понимал, что любой из пяти хавбеков «Спартака» мог забить, завершить атаку. Что, Кечинов, Титов, Тихонов, Цымбаларь, Ледяхов, Карпин не умели классно ударить по воротам? Наоборот, их часто теряли соперники именно за счет того, что они врывались в свободные зоны из глубины.

Сегодня так играют многие другие команды. Та же «Барселона», которой все восхищаются. А «Спартак» показывал такой футбол еще в 1990-е.