Текст книги "Царский сплетник"

– Найн. Бумаг для морской карт гривна.

– Ты ж сказал: сто золотых за тысячу листов! – возмутился юноша. – Это рупь серебром за лист!

– Это оптовый цена за балшой партий. Розничный – гривна.

– Охренеть!

– Я ест не понимай!

– А я очень даже хорошо понимай. Ладно, пусть будет гривна. Итого семь рублей. Теперь займемся чернилами. Что можешь предложить?

– Ест чернил для карт. Морской вода не смывайт.

– Изобрази.

Купец снял с полки маленький пузырек, осторожно откупорил крышку, макнул в нее перо и на клочке бумажки изобразил вензель. Для ускорения просушки посыпал бумажку песком, после чего опустил ее в стакан воды и выдернул обратно. Чернила по поверхности бумаги не растеклись.

– Отменное качество! – одобрил юноша. – Сколько стоит?

– Тридцат грош.

Виталий посмотрел на микроскопический пузырек. «Точно разорюсь! – мелькнула в его голове паническая мысль. Да его не хватит и на пять листов! Какое пять? На один не хватит! Однако делать что-то надо. Царю Гордону надо выдать на-гора хоть что-то».

– Шестьдесят копеек… и на фига мне такое счастье?

– Я не понимайт.

– Я говорю: чернила попроще есть?

– Есть, но они смывайт вода. – Купец поставил на прилавок литровую бутыль чернил.

– Будем надеяться, что подписчики моей газеты в морской воде с ней купаться не будут. Сколько?

– Два алтын.

– Приемлемо. – Тут Виталик сообразил, что чернила просто растекутся по Ванькиному клише, а до типографской краски этот мир еще, скорее всего, не дорос. – Слушай, а вот таких же чернил, только погуще, у тебя не найдется?

– О! Чернил в дорога? Занимать мало мест? Разбавлять вода? – На прилавке появилась поллитровая бутылка, чернила в которых были явно гуще. – Один цена. Два алтын.

– Вот это другое дело! По рукам! Упаковывай товар.

По части упаковки купец оказался мастер. Он сумел равномерно распределить пятьдесят листов кляузной бумаги вдоль ватмана, аккуратно скатал их вместе трубочкой, засунул в тубус, а в образовавшееся отверстие в центре рулона аккуратно засунул ларец с картами и туда же сверху опустил бутыль. Виталий расплатился.

– Плохо у вас здесь с бумажкой, – вздохнул он, бесцеремонно засовывая тубус Левше под мышку. – Я рассчитывал на серьезные дела, а приходится работать по мелочам.

– Я очен сожалеть!

– Я тоже.

Царский сплетник с Левшой вышли из лавки.

– Барин…

– Чего? – Только тут Виталик сообразил, что в лавке иноземного купца кузнец не проронил ни слова.

– За такую… такую… – Левша жалобно смотрел на тубус.

– …фигню, – подсказал царский сплетник.

– Фигню… семь рублей и два алтына! Да это же грабеж!

– Полностью с тобой согласен. С этим что-то надо делать. Однако без первоначальных трат, как и без первоначального капитала, не обойтись. Траты уже есть, а вот с капиталом проблемы. Надо было жестче торговаться с царем-батюшкой. Но ничего, Ваня, я мозгами пораскину, и мы с тобой такие деньги поднимем!

– Где? – начал шарить глазами по земле кузнец.

– Не там ищешь. Деньги сначала формируются здесь, – постучал себя пальцем по лбу юноша, – а когда они в черепушке оформятся, сами потом к тебе рекой потекут. Где там твоя харчевня? Чегой-то у меня от всех этих треволнений аппетит разыгрался. Пойдем перекусим с горя.

– А вот это правильно, барин! Сейчас штоф закажем. Анисовая под щи наваристые так хорошо идет! А потом берем девочек – и в баньку!

Глава 13

Харчевня «Пиво-раки» была расположена на очень удобном месте – прямо посреди бурлящего базара, а потому отбою от посетителей не было. Купцам, приказчикам и покупателям, для того чтобы удовлетворить голод и жажду, бежать далеко не приходилось. Харчевня процветала. В этом Виталий убедился, войдя в просторный зал, забитый до отказа. Зал разделен был на две части. Правая половина явно предназначалась для состоятельных клиентов: купцов, приказчиков и государевых людей. Об этом говорили накрытые белоснежными скатерками столики и прогибающиеся перед клиентами в расчете на щедрые чаевые половые. Левая половина – для черного люда: грузчиков, чернорабочих и покупателей из простонародья, заскочивших в харчевню перекусить. Чаевых от подобной клиентуры дождаться было трудно, поэтому половые там особо не раскланивались, а скатертей на столах не было и вовсе.

К Виталию прямо у порога тут же подскочил половой.

– Вам туда, – указал он на правую половину зала, – у нас еще осталось три свободных столика. Можете выбирать любой.

– А почему не туда? – усмехнулся юноша, кивая на левую половину зала.

– Фи-и-и… – сморщил нос половой, – там же чернь! Для состоятельных клиентов у нас обслуживание особое, уважительное-с!

В харчевню ввалился Левша с тубусом под мышкой и мешком на плече, окинул зал орлиным взором.

– Вон за тот столик хочу! – ткнул он пальцем в самый дальний столик в углу правой половины зала.

– Куда со свиным рылом в калашный ряд?!! – перегородил ему дорогу половой. – Совсем с ума сошел? На лучшие места, да еще и с мешком! Ты б, Ванька, наковальню заодно сюда притащил. Вон твое место, – кивнул работник общепита в сторону левой половины зала.

– А вот работника моего попрошу не обижать, – осадил его Виталий, – не то чаевых лишу или зубы выбью. Тебя какой вариант больше устраивает?

Ни тот ни другой вариант полового не устраивал, а потому он поспешил отойти в сторону.

– Знаешь, Ваня, мне тот столик тоже глянулся. Пошли.

Они пробрались сквозь ряды состоятельной публики, с недоумением взиравшей на спешащего за царским сплетником Левшу с мешком. Юноша по привычке сел так, чтобы видеть весь зал. Кузнец сел напротив, пристроив тубус на коленях. Резной стул под ним возмущенно крякнул.

– Ты бы мешочек с плеча скинул, – посоветовал кузнецу царский сплетник.

– Прости, барин. Совсем про него забыл.

Левша скинул с плеча мешок и опустил его на пол. Стул под ним крякнул теперь с облегчением.

– Чего изволите-с? – спросил половой и застыл в неуверенном полупоклоне, обращенном скорее к столу, чем к клиентам. Он явно был в замешательстве.

– Чего изволишь? – с усмешкой переадресовал вопрос Виталик кузнецу. – Давай заказывай на двоих.

Левша расправил плечи. Его буквально распирало от гордости. Он сидит на половине для благородных и состоятельных посетителей харчевни, да еще сам царский сплетник доверяет ему сделать заказ!

– Значится, так. Нам щец из квашеной капусты понаваристей подай. Поросеночка молочного под хренком. Стерлядочки под маринадом, огурчиков соленых, помидорчиков моченых, ну и штоф анисовой… для начала. Я ничего не забыл? – на всякий случай уточнил он у Виталия. – Заказывай, барин, угощаю. Сегодня за мой счет гуляем.

Это окончательно добило полового.

– А у тебя деньги-то есть? – не выдержал все-таки он.

– А как же?!! – Левша извлек из кармана горсть монет и демонстративно потряс ими перед носом полового.

Узрев среди кучи меди и серебра золотой червонец, половой тут же преобразился и отвесил кузнецу низкий поклон, повернувшись при этом задом к Виталику.

– Хрестоматийная сцена, – радостно рассмеялся царский сплетник. – К нам едет ревизор! Был я недавно в театре. Как сейчас помню: именно так перед Хлестаковым холуи прогибались.

– Чего-с? – не разгибаясь, вывернул голову в сторону Виталика половой.

– Зад свой из-под моего носа убери, вот чего-с.

– Пардон-с, – поспешил разогнуться доблестный работник общепита.

– Так чего еще хочешь-то, барин? – прогудел довольный произведенным эффектом Левша.

– На вывеске у входа я заметил такую надпись: «Пиво-раки», – задумчиво сказал царский сплетник. – Я полагаю, это ваше фирменное блюдо?

– Да… но это же для простолюдинов, – опешил половой.

– По-благородному сегодня мой работник гуляет. Не видишь, что ли? Щец заказал. А я по-простому. Так что будь ласков, обеспечь наш столик раками и пивом. Да поживее! – сдвинул брови юноша, давая понять, кто здесь хозяин, несмотря на то что расплачиваться за трапезу будет слуга.

– Будет исполнено-с. – Половой намек понял. – Только с поросеночком немножко обождать придется. Еще не готов-с.

– Это не страшно, подождем. Тащи пока что есть, – отмахнулся юноша.

Через несколько минут стол был накрыт. Перед Ванькой Левшой стояла большая миска наваристых щей, в которых плавал солидный кусок мяса, рядом плошка со сметаной. Нагулявший аппетит кузнец наяривал ложкой с такой скоростью, что уровень щей в миске стремительно понижался. При этом он умудрялся макать в сметану ломоть черного хлеба и впихивать все это себе в рот. Царский сплетник шелушил раков, неспешно прихлебывал довольно приличное на вкус пиво и косился на здоровенное блюдо, на котором лежала запеченная целиком стерлядь. Его внимание привлекли стоящие рядом с нею чашки с красной и черной икрой.

– Вань, а мы разве икру заказывали? – поинтересовался он у кузнеца.

– А чё ее заказывать? – оторвался от миски кузнец, вытер жирные губы и потянулся к штофу. – Ее к рыбе завсегда бесплатно подают. Этого добра у нас в Великореченске навалом.

– Знаешь, мне все больше и больше здесь нравится. Так, мне не наливай! Я пиво с водкой не мешаю.

– Как скажешь, барин, – Иван неодобрительно покосился на стопку, отодвинул ее в сторону, подтянул к себе поближе граненый стакан и наполнил его до краев. – Ну здрав буди, боярин!

Кузнец душевно принял на грудь, запустил пальцы в миску с квашеной капустой и смачно ею захрустел.

– Буду, – кивнул Виталик, – ты только особо на водочку не нажимай, не увлекайся. Тебе еще покупки до подворья Янки тащить, назад за материалом под мой заказ возвращаться. Пахать, одним словом, и пахать. Тебе ведь кроме гранок да шрифтов еще пресс надо будет сооружать.

– Ничё, барин, справлюсь!

Левша опять взялся за штоф.

– Замри, – тихо сказал юноша, – и не двигайся.

Царский сплетник плавно отклонился в сторону так, чтобы могучий торс кузнеца скрыл его от вошедшего в харчевню Николы.

– Ты чё, барин? – прошептал Левша, застыв с поднятым штофом в руке.

– Сиди тихо и не оборачивайся. Водочку можешь поставить на стол. Главное – не дергайся. Тут наш общий знакомый появился. Видать, тоже проголодался. Но ему сейчас должно быть не до трапез. Я его здорово сегодня напряг. Тогда что же он тут делает?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю. Хорошо бы он расположился к нам поближе.

Им не повезло. Купец, поозиравшись, хоть и расположился в правой половине зала, но за столик, стоявший на значительном расстоянии от них.

– Ну что ж, ограничимся наблюдением.

Наблюдать было легко, так как Никола сидел к царскому сплетнику спиной.

– Пока можешь расслабиться, – милостиво разрешил кузнецу продолжить трапезу Виталий.

Никола сделал половому заказ и небрежным жестом отпустил его. Скоро на его столе появился штоф водки, закуска, но к трапезе купец не приступал. Судя по количеству приборов, поданных на его стол, кто-то должен был еще подойти, и этот «кто-то» ждать себя не заставил. В харчевню вошел крепкий, плотно сбитый лысый качок в полосатом халате в сопровождении трех заросших волосами до глаз мужиков в ладных кафтанах и дорогих, поскрипывающих на ходу сапогах. Один из половых, крутившийся в тот момент около двери, сразу втянул голову в плечи и на полусогнутых ногах подкатился к новым клиентам, взволнованно что-то им прошептал и глазами показал на столик, за которым расположился Никола. Качок молча кивнул и двинулся в указанном направлении. Его свита загромыхала сапогами следом. Никола вскочил из-за стола, услужливо пододвинул качку стул, жестом приглашая садиться. Тот воспринял это как должное, уселся за стол, небрежным кивком разрешил сесть остальным и поднял руку, в которой тут же оказался наполненный водкой стакан, поданный ему услужливым половым. Качок неспешно, с достоинством, выпил, закусил, посмотрел на купца и еще одним кивком разрешил ему говорить. Никола склонился в его сторону и начал что-то торопливо шептать на ухо качку.

– Ваня, – попросил Виталий, – ты сейчас осторожно, не привлекая к себе внимания, обернись. Там за столиком Николы какие-то кадры сидят. Не знаешь, кто это такие?

Кузнец обернулся, посмотрел, и голова его начала вжиматься в плечи.

– Ну и кто это? – поинтересовался царский сплетник.

– Плохие люди, барин, – сказал Левша. – Это опять тати ночные!

– Неймется купчишке, – усмехнулся юноша. – А чего ты так притих-то, Иван? Татей ночных, что ль, раньше не видал?

– То не простые тати, – пояснил кузнец, – те, от которых ты меня спас, по сравнению с этими так, дети малые.

– Понятно, хулиганы уличные.

– Ну да. Этим человека зарезать все одно что тебе на землю плюнуть. Они весь город в страхе держат. – Голос кузнеца понизился до шепота. – У них, говорят, за атамана сам Кощей Бессмертный.

– Кто? – насмешливо прищурился Виталий.

– Кощей Бессмертный, – уже громче повторил Иван, – да ты никак на ухо глуховат, барин.

– Обалдеть! Кощей Бессмертный… А ты не врешь?

– Вот те крест… – истово перекрестился Левша. – Раньше, поговаривают, с ним Баба-яга была, но потом они с ней поссорились. Пути-дороженьки разошлись. Ох, Кощей тогда лютовал! Сердитый был – жуть! А поделать ничего не мог.

– Почему?

– А потому, что их три сестры было. Две так с Кощеем и остались, а младшенькая ушла. Так ежели он младшенькой что сделает, старшие тоже на него ополчатся и уйдут. А ему это совсем даже ни к чему. Вот и бесится он.

– Слушай, Вань, настораживает меня твоя осведомленность.

– Да какая осведомленность? Об этом весь Великореченск знает. Только тсс… никому об этом. Ежели на кого Кощей зуб заимел – все! Считай, похоронили!

– Ну а лысый этот какое место при Кощее занимает?

– Говорят, это его правая рука. Татарин. Тугарин Змей его кличут.

– Это за что же он такую кликуху заимел?

– Со змеями, говорят, разговаривать умеет. Одна у него под халатом через всю грудь и еще за спину прорисована.

– Это уже якудза попахивает, – царский сплетник присмотрелся. Глаза у Тугарина Змея действительно были раскосые. – Но тогда это не татарин, а япошка чистых кровей… хотя они все на одну морду. Опять же с другой стороны: если здесь по ночам орудуют русские ниндзя, то почему бы не появиться и татарским якудза? Еще кого из этой шайки-лейки знаешь?

– Тот, что рядом с Тугариным, ну… который пониже – Соловей-разбойник. Остальных не знаю. – Внезапно кузнец изменился в лице. – Барин, если они с Николой о чем-то договариваются, то…

– Правильно мыслишь, Ванюша. Никола решил в ход пустить тяжелую артиллерию. Жаба его душить начала. Пятьдесят золотых пожалел.

– Какие пятьдесят золотых?

– Те, что он мне должен. – Юноша выудил из кармана расписку купца и продемонстрировал ее Ивану.

– Бежим, барин! У меня верстах в тридцати от Великореченска тетка в деревне живет. Берем сеструху с Даренкой и тикаем отсюда! Там отсидимся!

– Даренка – это кто?

– Племяшка моя. Красавица писаная. Рыженькая, конопатенькая, вся в меня! Четырнадцать годков ей скоро стукнет.

– Вот ради твоей конопатенькой и останемся! Ишь чего выдумал – бежать! И потом, ты забыл, что я царский сплетник? Государственный человек!

– Барин, – голос кузнеца стал еще тише, – поговаривают, что даже царь-батюшка с Кощеем связываться не хочет.

– Типа побаивается?

– Я такого не говорил! Не побаивается, а уважает.

– Как интересно! А сам Кощей никого не побаивается?

– Побаивается. Бабу-ягу младшенькую и этого… – замялся кузнец, словно не решаясь произносить страшного имени.

– Кого «этого»? Ты уж говори давай все, что знаешь.

– Есть у нас в Великореченске еще один тать ночной. Все его Доном кличут. Так он похлеще Кощея будет.

– У-у-у… теперь коза нострой запахло.

– Козы у нас не сильно пахнут, а вот козлы…

– Ваня, избавь меня от комментария. Это что ж за город такой, а? Сплошной притон. Натуральная малина! Якудза, ниндзя, сицилийская мафия, и это не считая своих урок, которых наверняка здесь до черта! Значит, Дон, говоришь?

– Ага. Вот его Кощей уважает. У них постоянные стычки идут. О прошлом годе настоящая война началась. Ух как они по ночам друг друга резали! Поутру каждый день трупы то там, то сям находили. Стрельцы с ног сбились. Верхний град вообще перекрыли, все терема обшарили, а что толку? Царь-батюшка сильно на стрельцов тогда разгневался за то, что они татей ночных споймать не смогли.

Виталий задумался. Кажется, он действительно попал в неприятный расклад. Город буквально кишел бандитскими группировками, рвущими друг другу глотки. И одной из этих группировок он успел перейти дорожку. Может, и впрямь сделать ноги, от греха подальше? А как же Янка? Гордон ведь довольно непрозрачно намекнул, что он там в первую очередь не постоялец, а защитник Вдовицы. Опять же эта конопатенькая племяшка кузнеца… Ну уж нет уж! Он, как испуганная мышка, забиваться по углам не будет!

Виталий никогда не считал себя героем и, если была хоть малейшая возможность избежать драки без ущерба для чувства собственного достоинства, делал это с легкой душой. Но сегодня не тот случай. Линять украдкой из харчевни, а потом ждать ножа в бок из-за угла ему не улыбалось. Такие вопросы надо решать сразу. Тем более что и случай подходящий подвернулся. Никола в этот момент отцепил со своего пояса увесистый кошель и деликатно выложил его на стол перед лысым бандитом.

– Жди меня здесь, Ваня. Пора с этими козлами разобраться, – поднялся Виталий из-за стола.

– Барин, не вздумай!

– Сиди, кушай. Когда поросеночка доставят, свистнешь.

Царский сплетник расстегнул свою рубашку практически до пупка, распахнул ее пошире, чтоб лучше было видно его мускулистое загорелое тело, и двинулся прямиком к столу Николы. Тугарин Змей все еще лениво смотрел на кошель, словно раздумывая: принять подношение или нет, когда загремел пододвинутый к столу стул.

– Хай честной компании, – нахально поприветствовал всех Виталик, плюхаясь на него.

– А-а-а… – Глаза Николы полезли на лоб, и он начал хвататься за сердце.

– Это кто? – мрачно спросил у купца Тугарин Змей.

– Это он… – с трудом выдавил из себя Никола, – …царский сплетник.

– Совершенно верно, это я. – Юноша приобнял одной рукой за плечи купца, сделав это так, чтоб обнажилась татуировка на груди. – Что ж ты, друг мой Николя, – переиначил он имя купца на французский манер, – так меня подводишь? Значит, я как последний лох тебе поверил, целые сутки дал, чтоб ты деньжат наскреб, должок отдал и расплатился со мной честь по чести, а ты на мои же денежки меня же и заказываешь? Нехорошо это, Николя. Ой как нехорошо. Я, знаешь, таких подстав не прощаю. Думаю, полусотней золотых ты не обойдешься, и стоить это теперь тебе будет как минимум сто!

– Он тебе что, денег должен? – спросил Тугарин Змей, не сводя глаз с татуировки на груди Виталия.

– Ну разумеется! А иначе что б я тут делал? Извольте взглянуть, – продемонстрировал юноша бандитам расписку купца. – Кстати, там сколько? – кивнул он на кошель Николы.

– Двадцать золотых, – неспешно ответил Тугарин.

– Вот жлоб! Что ж ты так дешево ценишь услуги профессионалов? – укорил он Николу. – За меня, царского сплетника, дал какие-то жалкие двадцать золотых! А вы, господа, что так профессию позорите? – кинул юноша презрительный взгляд на бандитов. – Ну чего молчите? Не могли сто с него слупить? Господи! Как же мне надоели дилетанты! Да я бы за такие деньги пальцем не пошевелил. – Виталик возмущенно фыркнул, сцапал со стола кошель и затолкал его себе в карман. – С тебя еще восемьдесят золотых, урод, – жестко сказал он Николе. – Чтоб завтра к полудню все до последней полушки было на моем подворье.

Решив, что инцидент улажен, юноша уже хотел было встать, но Тугарин Змей поднял руку:

– Куда спешишь, уважаемый? Давай посидим, поговорим.

– Отчего ж не поговорить с приятным человеком? – пожал плечами царский сплетник и небрежно откинулся на спинку стула, ожидая продолжения.

– Ты, я посмотрю, мальчик шустрый. Из молодых да ранних. Думаешь, если ты при царе обосновался, то можешь все, что хочешь, здесь творить? Наших клиентов к рукам прибирать?

– Да, – нахально заявил Виталий и ласково потрепал по загривку испуганно втянувшего голову в плечи купца, – это теперь моя корова, и я ее буду доить!

– Это ты в своих франкских землях можешь, кого хочешь, доить, – злобно сверкнул глазами Тугарин Змей. – А Великореченск – наша поляна, и здесь без нашего ведома ты пикнуть не смеешь! Кто ты такой? Воришка безродный? В Лилле небось клеймили?

– Меня в другом месте короновали, – распустил пальцы веером Виталик. – И не тебе, морда узкоглазая, мне условия диктовать. Сам-то кто таков?

– Я Тугарин Змей! – прошипел бандит, уверенный, что это имя заставит трепетать нахального юнца.

– Из якудза? Или, может, из триады? – невозмутимо поинтересовался царский сплетник.

– Триады? – насторожился Тугарин Змей. – Что за банда? Почему не знаю?

– Э, да ты, мужик, фуфло мелкое. А я тебя поначалу за делового принял.

Желтоватое лицо Тугарина Змея побледнело, правый глаз задергался. Низкорослый пухлый мужичок, сидевший по правую руку от Тугарина, начал толкать его локтем в бок.

– Слышь, Змей, ты с ним поосторожней. Какой-то он уж слишком борзой. Может, сначала Папе доложим? А там уж как он скажет. Ты не забывай, этот сплетник в одиночку пятерых раскатал.

– С теми недоносками, которых он раскатал, и ребенок справится… – Однако Тугарин Змей призадумался.

– А ведь дело говорит Соловушка, – хмыкнул Виталий. Бандиты переглянулись. То, что царский сплетник в одном из них безошибочно определил Соловья-разбойника, им явно не понравилось. – Сообщите Папе, – невозмутимо продолжил царский сплетник, – чтоб все, как положено, было. «Стрелку» забьем, побазарим.

Бандиты опять переглянулись.

– Хорошо, – согласился Тугарин Змей, – где встретимся?

Города Виталий толком еще не знал, а потому ляпнул первое, что пришло в голову:

– В кабаке Трофима сегодня вечерком. Покалякаем о делах наших скорбных.

– Покалякаем, – кивнул Тугарин Змей, – но только у Трофима о серьезных делах не говорят. Предлагаю встретиться на Вороньей горе. Устраивает такой вариант?

– Еще не знаю. Я здесь недавно. Это далеко?

– Да нет. Полверсты от порта. Тебе любой покажет.

– Заметано.

– А кошель Николы рекомендую пока здесь оставить…

– Ты бумагу видел? – жестко спросил Виталий. – Должен он мне. Или, может, братву с гор позовем? Разведут по понятиям.

Юноша, поймав кураж, блефовал напропалую, беря урок нахрапом.

– Так у тебя и с ними завязки есть? – настороженно спросил Тугарин Змей.

– У меня много завязок. Так что ты, прежде чем на уважаемого человека наезжать, у Папы разрешения спроси, а то как бы он тебе а-та-та не сделал. А еще лучше, пускай сам на «стрелку» приходит. Мне что-то с мелкой шушерой базлать неохота. Мое время дорого стоит. Вот он, – кивнул юноша на купца, – расценки царского сплетника уже знает. А ведь началось все с каких-то жалких трех золотых! Двух часов не прошло, и они превратились в сотню!

– Ладно, – поднялся Тугарин Змей, – вечером разберемся. Пошли, – приказал он своим подельникам.

Бандиты поднялись из-за стола и направились к выходу. Виталий посмотрел на Николу. Купец сидел, покачиваясь на стуле, схватившись руками за голову. Он был в таком отчаянии, что юноше его даже стало жалко.

– Не горюй, Никола. Больше я тебя на деньги ставить не буду.

– Правда? – с надеждой посмотрел на него купец.

– Правда. И восемьдесят золотых прощаю. Я не злопамятный: отомщу, забуду и опять отомщу. – Юноше захотелось приколоться. – Будешь просто платить мне тридцать процентов с прибыли, и будет между нами дружба и любовь.

– Так я ж Папе плачу…

– Не волнуйся, – погладил его по голове Виталий, – я тебя усыновляю. Будешь платить мне.

Лицо Николы засияло.

– Да ежели я Папе пятьдесят процентов платил… благодетель! Я согласен!!!

Купец сорвался со стула и понесся к выходу, пока «благодетель» не передумал, и Виталий не успел его перехватить.

– Вот черт! И куда его понесло? Я ж просто прикалывался…

За спиной юноши кто-то нервно икнул. Виталий обернулся. Бледный как мел половой смотрел на него во все глаза и пытался сдержать икоту, зажимая руками рот. И только тут до юноши дошло, что в харчевне давно уже стоит напряженная тишина, а все присутствующие косятся на него испуганными глазами. И еще он понял, что, увлекшись, делил поляну с бандитами слишком шумно, и скоро весь город узнает, что в Великореченске появился новый криминальный авторитет, погоняло которому – Царский Сплетник…