Текст книги "Царский сплетник"

Глава 14

Покинули они харчевню, можно сказать, с помпой. Мало того что с них за плотную трапезу денег не взяли, так еще, словно ненароком, попытались за эту трапезу приплатить, но царский сплетник от мзды гордо отказался, заявив, что государственные люди взяток не берут, чем окончательно ввел в ступор бедного полового. Провожал их до порога сам хозяин харчевни Парамон Нефедович. При этом, почтительно кланяясь, он деликатно намекал Виталию, что не прочь послужить отечеству за такие смешные проценты, если, разумеется, царский сплетник сумеет дожить до утра.

И, только оказавшись опять на базаре, на свежем воздухе, Виталий понял, в какую неприятную историю умудрился вляпаться. Смешно даже думать, что ему в одиночку удастся справиться с бандой матерых головорезов, подмявших под себя практически весь город. У него есть, правда, уже небольшая команда: пираты и кузнец, но для победы этого было явно маловато. Еще есть Васька с Жучком, но их трогать нельзя. Царский сплетник давно уже сообразил, что эта гвардия ему не принадлежит. Это была личная охрана его домохозяйки Янки. Есть еще какой-то Дон… вот кого бы в союзники взять, но где ж его искать? И главное, весь город теперь будет считать царского сплетника бандитом! «Вот это я прикололся сегодня! – почесал затылок юноша. – Деньги на газету и хорошую жизнь, конечно, нужны, но не таким же способом! Я же хотел абсолютно честно… на лохах заработать. А на хрена я тогда связался с пиратами? На шута они мне сдались? Да, Виталик, портит тебя этот мир. Качусь по наклонной плоскости. И что на меня сегодня нашло? У меня ж всегда принцип был: вынюхал что-нибудь, настучал в газете, получил гонорар – и в кусты, пока по кумполу не настучали! А тут, получается, крышевать кого-то начал, давить. Во придурок! Да я ж всегда отморозков терпеть не мог. Из-за этого и восточными единоборствами занимался, и в спецназ потом пошел служить, а после армии в газету, а не в МВД пошел работать, потому что в ментовке отморозков тоже хватает. Все, разбираюсь с этой бандой и начинаю новую, честную жизнь».

– Барин, ну мы это… идем куда али как? – услышал юноша робкий голос кузнеца.

Ванька Левша переминался с ноги на ноги с мешком на плече, глядя испуганными глазами на застывшего посреди базарной площади хозяина.

– Ты прав, Ваня, нам ли быть в печали? Пора идти. Хватит заниматься мазохизмом и самокопанием. Мы еще свечку кое-кому за упокой должны поставить.

– Кому кое-кому? – завибрировал Иван.

– Ну ясное дело, не нам! Я еще не все взял от этой жизни, чтоб примерять белые тапочки. Ты, надеюсь, на погост не спешишь?

– Нет.

– Тогда какие проблемы?

Он хорохорился, хотя на душе скребли кошки, и, похоже, кузнец это заметил. Виталий решительно двинулся к выходу с рынка. Кузнец, с тубусом под мышкой и мешком на плечах, грузно переваливался рядом. Покинув территорию рынка, они быстрым шагом проскочили два квартала. Левша искоса поглядывал на своего хозяина.

– Слышь, барин, а может, тебе к этому… как его… к немцу обратиться? Ну который Вилли Шварцкопф. Он ить не хухры-мухры, немецкий посол. Глава купеческой гильдии. За иноземных купцов горой стоит, а тебя тут все за иноземца почитают. Я с сестрой да племяшкой в деревню, а ты на корабль и в дальние страны.

– Предлагаешь попросить политическое убежище?

– Ага. Пошли здесь, – кивнул на узкий проулок кузнец. – Тут дворами дорога короче.

Виталий, занятый своими горестными мыслями, послушно завернул в указанный проулок.

– Так что, барин? Идем к немцу это… как его… политического уё… тьфу!.. убежища просить?

– Правильно мыслишь, – прошипел за их спиной голос Тугарина Змея, – но уже поздно.

– Попались, голубчики, – радостно хихикнул Соловей-разбойник.

Он стоял рядом со своим шефом, надувая щеки, готовясь к акустическому удару. Из ближайшей подворотни на узкую улочку выскочили три бородача, входивших в свиту Тугарина Змея, отрезая пути отступления. Редкие прохожие шарахнулись в разные стороны. Одна старушка со страху в процессе панического бегства даже потеряла только что купленную на базаре метлу. Переулок мгновенно опустел. Жизнь в этом бандитском городе приучила их не ввязываться в чужие разборки, особенно когда в них участвует правая рука Кощея.

– Не спеши, Соловушка, он мой.

– Знаешь, Вань, по-моему, мы не успеем до немецкого посла добежать, – обреченно вздохнул Виталик. – Ты это… лучше наши покупки прибереги, а то на рынке все сейчас так дорого. А с этими придурками я и сам разберусь.

– Покупки? – обалдело спросил кузнец.

– Ага. Охраняй.

Кузнец метнулся к плетню ближайшего подворья, прислонил к нему мешок с тубусом и встал в бойцовскую стойку, крепко сжав кулаки.

– Пусть только сунутся. У меня удар с левой о-го-го!

И тут состояние обреченности сменилось у царского сплетника каким-то странным, азартно-веселым куражом. Он почесал внезапно зазудевшую грудь и с удивлением почувствовал, что татуировка под пальцами ощутимо нагрелась.

– Что, фраерок, решил без Папы со мной разобраться? А Папа тебя потом не пожурит? Хотя нет, вряд ли ему потом будет кого журить. Как разбираться будем? По законам жанра главный злодей сначала посылает вперед своих шестерок, а когда им приходит аллес песец, давится слюной от ярости и отбрасывает копыта. Асфиксия в сочетании с инфарктом миокарда страшная штука. А еще можно налететь всем скопом. Так какой сценарий ты предпочитаешь?

Юноша сорвал со свисающей через плетень ветки яблоко и надкусил наливной бочок.

– Попробуем первый. Хочу посмотреть, на что ты способен. Соловушка…

Соловей-разбойник раздул щеки, открыл рот.

– На! – Огрызок яблока наглухо запечатал гортань Соловья-разбойника, выбив по дороге пару зубов бандита. – Один-ноль! – тоном азартного комментатора провозгласил царский сплетник. – Хреновый из тебя вратарь, Соловушка. Кто бьет следующее пенальти?

Тугарин Змей кивнул кому-то из своих подельщиков за спиной Виталия. Юноша неспешно повернулся. Почему-то он не боялся удара сзади со стороны правой руки Кощея. У него словно выросли глаза на затылке, и он чувствовал каждое движение своего главного противника. Один из трех бородачей, перегородивших проулок, выступил вперед и вскинул руки.

– Барин, берегись, это лешак! – крикнул кузнец.

Ветви деревьев с двух сторон проулка перегнулись через плетни и попытались схватить царского сплетника, но он в красивом перекате вышел из зоны поражения. В процессе кувыркания под руку ему попалась потерянная старушкой метла. Юноша упруго вскочил на ноги, наступил на метелку, резким рывком вырвал из нее черенок, прокрутил его между ладонями, изобразив мельницу, и застыл. Один конец черенка был зажат у него под мышкой, руки лежали по центру гладко оструганной палки, а другой конец черенка был устремлен в направлении лешака.

– Потанцуем?

Следующий пасс лешака заставил надломиться кучу острых тонких веточек плодовых деревьев, и они, словно стрелы с туго натянутой тетивы, рванулись в сторону царского сплетника. Но черенок метлы сам за Виталика сделал нужное дело. Обломки импровизированных стрел рухнули около его ног.

– А еще лешак называешься! Ты же, козел, природу беречь обязан! Какого хрена деревья ломаешь. Гринписа на тебя нет. Все, ты мне надоел!

Виталий перехватил черенок метлы на манер клюшки для гольфа и со всей дури шарахнул палкой по лежащему возле его ног камню. Как ни странно, «клюшка» не сломалась, а вот нос лешака, в который угодил камень, противно хрустнул и ввалился внутрь черепной коробки. Сила удара опрокинула бородача навзничь. Он, ничего не соображая, вяло закопошился на земле, и сразу стало ясно, что этот защитник природы выведен из строя надолго.

– Два-ноль! – продолжил отсчет царский сплетник. – Следующий! Ну чего застыли? Не задерживаем очередь. Шустрее давайте. У меня еще дел до хрена, а тут изволь с вами возиться.

Теперь за спиной Виталика боеспособным остался только Тугарин Змей, каждое движение которого он чувствовал буквально всеми фибрами души, а впереди два бородача, возле которых возился на земле лешак. По молчаливой команде Тугарина Змея вперед выступил следующий противник, перешагнув через лешака.

– Ваня, это кто? – непринужденно спросил юноша.

– Волхв! – радостно сказал Левша. В голосе кузнеца уже не было дрожи. В нем чувствовались нотки азартного болельщика, чья команда побеждает. – Барин, а можно я его с левой? Ежели не получится, ты потом дрыном добьешь.

– Еще чего! Стой на месте. Ишь губы раскатал! Я еще кровожадность свою не утолил, – невольно вспомнил царский сплетник Ваську, измывавшегося над пираньями, – а ты на мою добычу хлебало раззявил. Ну давай, волхв, показывай, что умеешь.

Боевой веселый азарт буквально сочился из всех пор царского сплетника. Волхв вскинул руки, и из ладоней колдуна в юношу полетели потоки огня. Что-то заставило Виталия застыть на месте в ожидании огненного шквала. Его тело на мгновение словно заледенело, и даже одежда покрылась морозной корочкой. Когда огненный шквал из ладоней колдуна иссяк, юноша потряс головой, посмотрел на обуглившийся черенок метлы в своей руке и внезапно почувствовал, что львиная доля энергии чужеродной магии не разбилась об этот ледяной щит, а просто всосалась через татуировку цветка лотоса на груди и теперь бурлила в его крови.

Пораженный волхв посмотрел на свои руки.

– Ты должен был сгореть… – Взгляд его упал на крестик, болтавшийся на груди юноши. – Как же так? Крещеный, а магией балуешься… да такого быть не может!

Волхв взметнул вверх еще раз свои руки, и из них в сторону царского сплетника полетела мощная воздушная волна, подхватывая на пути мелкие камни и обломки поломанных лешаком веток. И опять юноше не пришлось ничего делать. Волна отразилась от его тела и рванула обратно, захватив с собой по пути волхва, копошащегося на земле лешего и их бородатого подельника, которому так и не удалось помериться силами с царским сплетником.

– Оба-на! Уже четыре-ноль! – повернулся царский сплетник к Тугарину Змею. – Слышь, земноводный! Один ты остался. Рекомендую ползти отсюда по-хорошему, а то ведь в тройной узел завяжу и в зоопарк сдам. Будешь там на экскурсантов через стекло шипеть.

Глаза Тугарина стали наливаться кровью. Внезапно тело его потекло, стало удлиняться, выскальзывая из восточного халата, и начало трансформироваться в гигантскую змею.

«Да чтоб тебя приподняло и прихлопнуло, Волан-де-Морт чертов», – запаниковал юноша, не зная, чем сокрушить зарождавшегося монстра. Тело гигантской змеи взметнулось в воздух и резко рвануло вниз. От удара задрожала земля, и царский сплетник почувствовал, как начала остывать зудящая под рубашкой грудь. Татуировка честно отдала полученный от волхва заряд магической энергии, намекая, что теперь юноше надо заботиться о себе самому, не надеясь на ее помощь.

Тугарин Змей поднялся с земли уже в человеческом обличье, окинул мрачным взглядом поле проигранного боя.

– Нет, ты не маг… ты его жалкое подобие. Работаешь на зеркальных отражениях, вколоченных в тебя извне. Вот не пойму только, кто же тебя так сильно прикрывает? Ладно, так и быть. Я сообщу о тебе Папе. До встречи на Вороньей горе.

– Гав! – Из проулка за спиной Тугарина Змея появилась мордочка Жучка.

Песик сел на хвост и принялся чесать задней лапой за ухом. При этом, как показалось Виталику, он не столько чесался, сколько крутил лапкой около виска, намекая, что постоялец ее хозяйки самый натуральный идиот…

Глава 15

Дальнейший поход прошел без приключений. Впереди бежал Жучок, весело помахивая хвостиком, следом за ним топал Иван с тубусом и мешком, замыкал шествие царский сплетник, гадая, что ждет его дома. В последнее время он все чаще мысленно называл подворье Янки Вдовицы своим домом. Около терема лекарки кузнец затормозил и робко покосился на дверь. Виталик понял, что в дом ведьмы ему заходить боязно. Однако переваливать тяжеленный мешок на свое плечо царскому сплетнику было так неохота!

– Жучок, ездовой собачкой поработать не хочешь? – на всякий случай поинтересовался юноша.

Жучок презрительно фыркнул, игнорируя парадный вход, отодвинул в сторону лапкой доску забора и просочился во двор в образовавшуюся щель.

– Ладно, свободен, – тяжко вздохнул царский пленник, взваливая на спину мешок. – Тубус давай.

– Чего? – не понял Левша.

– Дуру вот эту кожаную давай и иди закупай материал. Надеюсь, про мой заказ еще не забыл?

– Как можно, барин!

– Ну и двигай!

Виталий затащил мешок в дом и поставил его вместе с тубусом в угол сеней. Освободившись от основного груза, задумался. Чем теперь заняться? Подготовкой к «стрелке» или тем, для чего его нанял Гордон? Как к «стрелке» готовиться, он не знал, а вот в типографском деле немножко кумекал. Разумеется, все тонкости этого процесса были ему неведомы, но историю развития книгопечатания на Руси им хорошо вколачивали в голову в академии, и царский сплетник был уверен, что не ударит в грязь лицом. Эти соображения и определили его выбор. Интересно, а Янка сейчас чем занимается? Какая-то подозрительная в доме стоит тишина. Хотя чем бы она сейчас ни занималась, на глаза ей лучше не попадаться. Жучок, гад такой, наверняка уже настучал ей про его приключения в переулке. Он, Виталий, конечно, ни в чем не виноват и, говоря языком протокола, допустимых мер самообороны не превышал, но его очаровательная хозяйка всегда найдет, за что надавать постояльцу по шее. А что, если подкупить ее флакончиком элитных французских духов? «Идиот! Чем я раньше думал? Это же безотказное средство! А у меня в сумочке лежит не один образец». Виталий осторожно сунул нос из сеней в гридницу, убедился, что она пустая, прокрался в свою горницу наверх, извлек из сумки флакончик духов и вернулся обратно.

– Фу-у-у-у… пронесло.

Юноша схватил свой тубус, сунул его под мышку, вышел во двор и начал подыскивать место под экспериментальную лабораторию, где он будет отрабатывать техпроцесс примитивной печати. У него хватало ума не устраивать мастерскую в тереме. Вот за это ему уж точно хозяйка спасибо не скажет. Виталий осмотрелся. Ни Жучка, ни Васьки поблизости не наблюдалось. Это его пока устраивало. Особенно радовало отсутствие Васьки, который за утреннюю порку обязательно попытается расквитаться с подставившим его обидчиком.

Наиболее подходящим под экспериментальную лабораторию строением оказался сарай, в который еще утром Виталик припрятал вырезанную кузнецом дощечку. Особенно его порадовало наличие в нем окошка, что решало вопрос с освещением. Виталий отгреб от окна в сторону всякий хлам, поставил около подоконника тубус и начал подыскивать достаточно ровную поверхность, на которой можно было раскатать купленный в лавке иноземного купца ватман. Подходящей поверхности в сарае не оказалось, зато нашелся тяжеленный жернов, который можно было использовать на первых парах в качестве пресса.

– Так! Чернила здесь, бумага здесь, шаблон печати здесь, даже пресс здесь, так неужели я обычное основание под бумагу не найду? – возмутился царский сплетник.

В дверь сунулась любопытная волчья морда.

– А чего это ты тут делаешь? – поинтересовался Жучок.

– Янке меня уже заложил? – вопросом на вопрос ответил Виталий.

– Заложил.

– Ну и как она?

– Ты знаешь, – удивленно сказал оборотень, – даже не разозлилась. Наверное, ты ее уже так достал, что она ждет не дождется, когда тебя на «стрелке» пришибут. Так что ты делаешь-то?

– Колдую, – мрачно буркнул Виталий, которому напоминание о «стрелке» сразу испортило настроение.

– Да ну? Так ты и колдовать умеешь? Силен! Я думал, ты только магические атаки отбивать можешь.

– Я много чего могу. Кстати, в одном колдовстве ты мне можешь помочь. Я тут одну хитрую штуку испытать хочу. Не желаешь поучаствовать?

– Хочу. Что делать надо?

– Ровную поверхность наколдовать. Такую, чтобы вот этот лист на нем раскатать. – Царский сплетник аккуратно извлек из тубуса бутыль с чернилами, ларец с картами, положил все это на подоконник, затем вынул ватман с кляузными бумагами, бумаги пристроил рядом с ларцом, а ватман продемонстрировал оборотню и, свернув в рулон, засунул обратно в кожаный футляр. – Понял?

– Понял. Ща наколдую. А что мне за это будет?

– Если на «стрелке» не зашибут, завтра поутру лично на базаре куплю тебе у рубщика мяса мешок костей.

– Заметано. Пошли со мной.

– Куда?

– Куда, куда! Колдовать, конечно.

* * *

Янка сидела в своей горнице у окна, размышляя над рассказом Жучка о недавнем происшествии в проулке. Если верить оборотню, постоялец оказался не только лихим бойцом, но и довольно сильным магом. В одиночку одолеть Соловья-разбойника, лешего, волхва и Тугарина Змея дано не каждому. Почему же она не почувствовала в нем этой магической силы, когда выхаживала его, до полусмерти избитого? Неужто Парвати, которую этот обормот называет Парашкой, управляет им через свое клеймо? А вдруг это действительно не просто помощь в преодолении магического заслона чертовой мельницы в благодарность за свое спасение, а более серьезная игра? Девушка наблюдала за мелькающими в оконном проеме сарая вихрами царского сплетника и напряженно думала. Из дверей сарая торчал хвост Жучка, о чем-то оживленно беседовавшего с постояльцем. А вот и он сам появился. Виталий с Жучком высунули головы во двор, позыркали глазами по сторонам и, не обнаружив вокруг ничего подозрительного, на цыпочках, крадучись, двинулись к дому. Девушку они не заметили, так как ее личико надежно скрывала полупрозрачная занавеска. «Что это они задумали?» – заинтересовалась девица.

Что именно задумали, выяснилось, когда парочка направилась в обратный путь. Царский сплетник с оборотнем, воровато озираясь, тащили к сараю свистнутый из гридницы обеденный стол.

– Вот подлецы! Даже скатерть снять не удосужились. – Вдовице было невдомек, что, по замыслам царского сплетника, ее скатерка должна была играть немаловажную роль в техпроцессе печатного дела.

Из-за яблони выглянула усатая морда Васьки. Он похлопал глазами на Виталика с Жучком, которые в тот момент затаскивали стол в сарай, и, как только они скрылись внутри, одним прыжком преодолел расстояние от дерева до сарая, где и притаился под окном, навострив уши. Ему тоже стало интересно.

Янка вытащила из шкафа блюдечко, поставила его на подоконник и пустила по ободу наливное яблочко. Миниатюрный телевизионный приемник тут же начал принимать прямую трансляцию из сарая, где царский сплетник уже устанавливал стол возле окна…

* * *

Виталий расстелил на гладкой поверхности стола ватман, окинул его критическим взглядом и стал пристраивать на нем деревянное клише Левши. Габариты резной доски и формат листа практически совпали. Лист даже был чуть больше деревянной плашки, что вполне устраивало первопечатника Великореченска.

– Ты бы это, – шмыгнул носом Жучок, – скатерку снял. А то, ежели запачкаешь, Янка тебе потом задаст.

– Ни фига с ней не будет. Она мне для дела нужна.

Виталик прекрасно знал, что доисторические первопечатники клали лист поверх литерного набора или клише, а потом давили его прессом, но пресса у него пока не было, и пробный оттиск он решил делать, слегка скорректировав эту примитивную технологию.

– Между твердой поверхностью и листом мягкая прослойка нужна, иначе ничего не получится, – уверенно заявил он. – Скатерть будет самое то.

– Ну смотри! Мое дело предупредить.

Юноша осторожно положил на клише жернов.

– Вот так точно отпечатается!

– Да уже отпечаталась небось! – закрутился волчком нетерпеливый Жучок. – Снимай давай! Посмотрим, что получилось.

В проеме окна появилась любопытная морда Васьки, который так хотел посмотреть на то, что получилось, что даже наплевал на конспирацию. Виталий снял жернов и поднял клише, явив взорам зрителей девственно-чистую поверхность бумаги.

– И это все? – разочарованно фыркнул оборотень, обнюхивая ватман.

– Это была только примерка, а вот сейчас начнется главное. – Первопечатник взял в руки бутыль с чернилами и, что-то вспомнив, нахмурил лоб. – Черт! Об этом я не подумал. – Он поднял голову и увидел в окне кота. – Васька!

– Чего?

– Иди сюда.

Кот запрыгнул на подоконник.

– А чёй-то вы тут делаете?

– Сейчас объясню. – Виталий погладил кота по гладкой шерстке. – Ой, какой ты мягонький, большой, хорошенький. А подшерсток какой тепленький!

– Да-а-а, – довольно замурлыкал Васька. – Могу зимой на снегу-у-у спать.

– А поработать не хочешь, Вась?

Чем-то слово «поработать» коту не понравилось, и он начал пятиться от царского сплетника, норовя улизнуть обратно во двор.

– Да ты не бойся. – Виталий сгреб в охапку огромного кота и с трудом сдернул его с подоконника. – Работа непыльная. Тебе надо полежать на полу, прикинувшись ковриком.

– Непыльная! Да тут сто лет не убирались! Глянь, сколько пыли на полу!

– Подумаешь, неженка! Умоешься потом.

– Я воды боюсь!

– Можно подумать, ты под рукомойником лапы моешь. Языком потом вылижешься. Ложись!

– Не лягу!

– А если не задаром?

– А что мне за это будет?

– Отблагодарю по-царски! – Юноша извлек из шкатулки рисованную колоду карт. – Ты посмотри, какая красота! Две гривны за них буржуину заморскому отвалил. Ну и как тебе колода? – Царский сплетник развернул карты веером.

– Ух ты! – ахнул кот. – Карты! Бумажные!

– Картонные, – поправил его юноша. – Изготовлены методом горячего прессования. Видишь, поверхность картонки лощеная!

– И картинки на них разноцветные! – сладострастно простонал Васька.

– А ну ложись, быстро! – заволновался Жучок. – Нечего тут выделываться. Слышь, сплетник, мы согласные!

– Хорошо, – кивнул царский сплетник, убирая колоду карт обратно в ларец и ставя его на подоконник. – Васенька, как отработаешь, карты твои.

Васька поспешил плюхнуться в пыль.

– Площадь маловата, – почесал затылок Виталий. – Вася, ты лапки в разные стороны раскидай и притворись, будто спишь.

Желание поскорее заполучить заветную колоду заставило кота раскидать лапы и крепко зажмуриться. На всякий случай он даже перестал дышать. Юноша сел перед ним на корточки, разгладил на широкой спине гладкую шерстку, откупорил бутылку с чернилами.

– Ты что там делаешь? – насторожился кот.

– Не дергайся, пока только ласкаю.

– А что будет потом, когда закончится твое «пока»? – заволновался Васька.

– Потом еще лучше будет, – отставляя бутылку в сторону, начал успокаивать кота царский сплетник. Он достал из кармана флакончик духов, которые собирался презентовать Янке. Если память ему не изменяет, то в их составе присутствуют эфирные масла на основе корня валерьяны. – Я тут тебе подарок один хочу сделать. Хочешь, чтоб все кошки Великореченска твоими были?

– Хочу!!! – завопил Васька.

Юноша откупорил плотно притертую пробочку и поднес флакон к носу кота.

– Как ты думаешь, если я тебя этим составом натру, они на тебя клюнут?

– О-о-о да! Они за мной табунами бегать будут! Натирай скорей, благодетель! И побольше, побольше!

Виталий удовлетворенно кивнул, закрыл флакон, убрал его обратно в карман и начал поливать Ваську густыми чернилами. Кот тревожно зашевелил усами.

– Чегой-то запах у этих духов какой-то странный.

– Я тебя концентрированными духами поливаю, – невозмутимо сказал царский сплетник. – Чуток выветрится – и будет самое то. Так аромат дольше удерживается. Не дрейфь, Вася, медовый месяц я тебе обеспечу. Кошки за тебя драться будут!

– Это хорошо! – успокоился баюн. – Это ты здорово придумал. Давай, родной, лей не жалей. А можно я посмотрю, что получилось?

– Нет!

– Почему?

– В глазки попадет, щипать будет.

Жучок смотрел круглыми глазами на Виталика, пытаясь сообразить, что он делает с Васькой.

– А теперь самое главное – массаж!

Царский сплетник плюхнул на спину кота доску Ваньки Левши и принялся ею шоркать взад-вперед по шерсти.

– Осторожней! Больно же! – взвизгнул кот.

– Не дергайся. Раскатать надо получше, чтоб слой равномерно лег, – пропыхтел Виталик.

– А-а-а!!! – Кот не выдержал и все-таки открыл глаза. Чернильная лужа, растекшаяся по полу, сказала ему о многом. – Ах ты, гад!!!

Царский сплетник едва успел отдернуть вымазанное в чернилах клише. Кот прямо из положения лежа сделал гигантский прыжок и пулей вылетел из сарая. Виталий с Жучком бросились к окну. Васька вихрем пронесся по двору и с ходу запрыгнул в стоящую под водостоком терема бочку, взметнув в воздух фонтаны брызг. Когда над верхним ободом бочки показались его уши, глаза, а затем и все остальное, стало ясно, что ухнул он в нее с головой. С обвислых слипшихся усов стекала мутная, чернильная вода.

– Ну все! Не жить тебе! – Кот погрозил Виталику кулаком.

Жучок рухнул на пол и оглушительно заржал, от избытка чувств подергивая в воздухе всеми четырьмя лапами. Янка в своей горнице тоже тихонько прыскала в кулачок, наблюдая через блюдечко за отладкой техпроцесса печати.

– Отомщу! Страшно отомщу! Ух что я с тобой сделаю! Как представлю, аж самому страшно становится, – шипел из бочки Васька, но царскому сплетнику уже было не до него. Он приступил ко второму этапу операции.

Жучок тут же прекратил развлекаться и вскочил. Ему было страшно интересно: что там затеял их постоялец?

– Ну что получилось? – сунул он свой любопытный нос под руку царскому сплетнику, да, как назло, именно в тот момент, когда тот пытался притиснуть клише к бумаге.

– Зар-р-раза! – энергично одобрил его действия юноша, вздергивая вверх резную дощечку Левши.

Смазанный оттиск был безнадежно испорчен и представлял собой сплошное чернильное пятно. Оборотень понял, что его сейчас будут напрягать, и рванул было к выходу, но тут же был пойман за хвост.

– Стоять! Ты хоть понял, Жучара, на какие деньги меня подставил? Ты знаешь, сколько стоят здесь чернила?

– Не знаю и знать не хочу! – огрызнулся Жучок. – Отдай хвост!

– А сколько стоит этот лист, не интересовался? Все, лохматый, ты попал конкретно.

– Куда?

– Не куда, а на что.

– На что?

– На бабки! Чернила, так и быть, прощаю, а за листик гривну гони!

– Полгривны, – возразил оборотень.

– Почему?

– Потому что я только одну сторону испортил. Вторая сторона чистая.

– И то верно. Ладно. Полгривны прощаю, так что с тебя рупь. А теперь ты идешь и тот меховой коврик тащишь из бочки сюда. И не приведи господь, чтобы он успел с себя все чернила смыть!

– Поздно, уже смыл, – тяжко вздохнул Жучок, косясь на окно.

Васька выпрыгнул из бочки, по-собачьи встряхнулся, подняв в воздух тучи брызг, взметнулся на крышу дома, спугнув с него ворона, и начал вылизывать шерстку.

Ворон спланировал на лавку вниз, выдернул лапкой из клюва кусок сыра и только после этого соизволил обругать баюна, что-то сердито каркнув. При этом он косился одним глазом на сарай, другим на крышу дома, где приводил себя в порядок Васька.

– А говорят, кошки купаться не любят, – флегматично фыркнул Виталий, отпустил Жучка, осторожно положил клише на подоконник резной стороной вверх и перевернул ватман испорченной стороной вниз.

– Ага! – обрадовался оборотень. – Вот теперь ты на бабки попал! С тебя гривна!

– За что?

– За испорченную скатерку!

– Тьфу! – Юноша приподнял край листа. Белоснежная скатерть под ним честно впитала в себя лишние чернила, сработав этакой импровизированной промокашкой. – Не стоит эта скатерка гривну.

– Еще как стоит! Да что там гривна… это я продешевил. Не хочешь, чтобы я тебя Янке заложил, золотой гони!

– А давай баш на баш. Я тебе прощаю рупь, а ты мне золотой. А если ты мне поможешь найти такую же скатерку, только чистую, – я тогда лично на базаре тебе…

– Косточки ты мне уже обещал!

– А кто говорит за косточки? Ошейник куплю!

– Только попробуй!!!

– Да не для тебя – для Васьки. Будешь его по двору на поводке выгуливать. Как тебе такая перспектива?

– Идет! – азартно подался вперед Жучок. Такая перспектива его явно вдохновила.

– Ну раз так, охраняй дверь, а я за окном присмотрю. А то как бы этот народный мститель сюда раньше времени не прорвался и окончательно не загубил эксперимент.

Виталий вновь взялся за клише. Чернила на нем уже стали вязкими, но подсохли еще не до конца.

– Может, так-то оно и лучше будет, – пробормотал юноша, аккуратно опустил клише на лист и положил сверху заранее приготовленный жернов. – Так, сколько времени его под прессом держать? Минуту, две? Нет, не стоит. Еще приклеится…

Виталий снял жернов, взялся за клише, сдернул его с бумаги и аккуратно положил на подоконник. Однако полюбоваться на свое творение не успел.

– Да ё-моё!!!

Испуганный вой Жучка заставил его рывком развернуться:

– Что случилось?

Волк нюхал воздух. Глаза оборотня расширились.

– Только этого нам не хватало!

Жучок выскочил во двор. Виталий бросился за ним. Оборотень метнулся к воротам и торопливо начал запирать их на все засовы изнутри. Васька на крыше уже не вылизывался. Его мокрая шерсть стояла на загривке дыбом. Он, как и Жучок, затравленно озирался, старательно нюхая воздух, а потом, жалобно мяукнул, превратился в обычного кота и спрятался за трубой.

– Чего вы все задергались? – недоуменно спросил юноша, почесывая внезапно зазудевшую под рубахой грудь в районе татуировки. Под руку попался болтавшийся на серебряной цепочке нательный крестик. При этом у Виталия возникло ощущение, что он сам прыгнул ему в руки. – Да что случилось-то? – набросился царский сплетник на Жучка. – Можешь толком объяснить?

– Виталий! – позвала сверху Янка. В окошке второго этажа отдернулась занавеска, и в нем появилось встревоженное личико девицы. – Я попытаюсь их остановить своими способами, но, если что серьезное начнется, – там за старым диваном в сарае подпол есть. Откроешь люк и уходи через подземный ход.

– Чтоб я вас здесь оставил и удирал? – возмутился юноша.

– О нас не беспокойся. Отобьемся.

– Да за кого ты меня принимаешь? Я пятки насаливать не собираюсь!

И только тут он понял, что встревожило обитателей подворья. Васька с Жучком своим звериным нюхом раньше его учуяли опасность. До царского сплетника донесся невнятный шум приближающейся толпы.

– Прятаться? Как тараканам, по щелям забиваться? – Татуировка на груди уже не зудела – она буквально жгла грудь юноши, толкая на безрассудные, необдуманные поступки.

Виталий отодвинул засов, пинком ноги распахнул калитку и встал посреди улицы, всем своим видом давая знать: дальше пройдете только через мой труп!

– Болван! – простонала Янка, исчезая в глубине горницы.

Возбужденная толпа, размахивая факелами, вилами, косами и топорами, неумолимо приближалась. Толпу возглавлял дородный священник в рясе с массивным крестом в руках.

– На костер ведьму! – шумела толпа.

– По бревнышку раскатать гнездо порока и разврата!

– Сжечь ее, окаянную, со всем подворьем!

– И полюбовника ее на костер отправить!

– Раз с нечистой силой водится, значится, тоже колдун али тать!