Текст книги "Моя маленькая Британия"

Ритуалы, отшлифованные поколениями

Вот она пришла, английская зима. Больше не приезжает на нашу улицу мороженщик в своем разрисованном музыкальном фургоне. Днем белки дерутся из-за спрятанных в саду орехов, а вечером на домах вспыхивает тысяча праздничных огней. В магазинных витринах появились наряженные елки. «Сисливого вам Лоздества, сисливого вам Лоздества!» – пропел мне китайский Санта Клаус, которого я задела рукой на полке супермаркета.

Главный праздник

В Англии Рождество – главный праздник. Думать о нем многие начали с лета. Нетерпение оказалось так велико, что рождественское шествие жителей нашего городка прошло в ноябре.

Конечно, в торговле предвкушение праздника носит коммерческий характер, ведь магазины делают на «Кристмасе» половину годовой выручки. По предварительным подсчетам, среднестатистический британец тратит на индейку, всякие пудинги-пироги, напитки и подарки 600 фунтов стерлингов. Начатые раньше обычного распродажи так вдохновляют народ, что правительство просит граждан не влезать в очень большие банковские долги.

К затратам прибавятся еще счета за электричество: мода подсвечивать сады и дома захватила всех. В соседнем Дагенхэме есть дом, перед которым водители притормаживают, – переливающийся сотнями огней, с электрическими снежинками, сосульками, снеговиками, оленями. Прожектор и искусственный снегопад добавляют волшебства этой зимней сказке.

В графствах проводятся конкурсы – на самую красивую и даже на самую безвкусную иллюминацию. Если Санта-Клаусы поют всю ночь и на подсветку больно смотреть без солнечных очков – значит самодеятельный декоратор зашел слишком далеко.

То, что вызывает восторги прохожих, может раздражать соседей. Например, в одном из респектабельных районов неподалеку от Ридинга живет мистер Можински – он каждый сезон тратит около 5 тысяч фунтов на покупку новой иллюминации. Перед его домом возвышаются огромный снеговик и мультипликационный персонаж Гомер Симпсон. На фоне гирлянд, свисающих с псевдо тюдоровского фасада, мигают Санта-Клаусы, колокольчики, паровозы, качалки. Его соседей возмущает этот ежегодный аттракцион – на их улице принято украшать дверь сдержанным остролистовым венком или стильно наряжать елку перед входом.

Но дети со всей округи умоляют родителей привозить их к этому сверкающему дому каждый вечер. Он, как магнит, притягивает публику. Можински и его жена просят людей пожертвовать деньги для Британского Фонда сердечно-сосудистых заболеваний. Пожертвования собирают многие владельцы таких рождественских домов. Ведь Рождество – самое подходящее для благотворительности время.

Среднестатистическому англичанину предстоит написать немалое число поздравлений родственникам, друзьям и соседям, которые пришлют ему ответную гору открыток. Открытка ценится выше, чем телефонный звонок, она будет выставлена на почетное место над камином и простоит там до середины января среди десятков других. Писать их нетрудно, все уже сказано и придумано. Ваша задача – выбрать подходящую в своем разделе и подразделе (например, «Замечательному мужу – поздравления с Рождеством») и добавить к готовому тексту пару строк и крестики-поцелуи.

Английское Рождество – это поколениями отшлифованный волшебный ритуал: с гимнами любви и благодарности, ангелочками и бумажными коронами, обязательными хлопушками-сюрпризами, чулком у камина, венком из остролиста и еловых веток, песенками детей, постучавшихся в дверь в Сочельник.

Готовясь к празднику, многие уже не вспоминают о его религиозной основе. В годы правления лейбористов был принят закон о равных правах работников на религиозные убеждения и само слово Рождество наряду с остальными христианскими образами было удалено из официальных поздравительных открыток. На них можно увидеть абстрактные композиции, велосипедные гонки, танцоров из Индии, – короче, самые разные, не соответствующие христианскому празднику сюжеты. Решение, принятое исключительно из соображений политической корректности, чтобы не задеть чувства приверженцев других религий, вызвало дискуссию в печати и на телевидении.

«В стране зарегистрирован 81 религиозный праздник, включая зороастрийскую встречу весны. Вы представляете, что начнется в офисах после вступления этого закона в силу? – предупреждали его противники. – Будут многочисленные жалобы от сотрудников-нехристиан по поводу предпраздничного украшения контор христиански ми символами».

Закон вступил в силу. Руководители компаний не хотят судебных исков, поэтому рождественские празднования в офисах теперь все чаще проходят как зимние балы. Это строго регламентированное мероприятие, где ничто не должно намекать на Рождество. Помещение украшено гигантскими снежинками, а не елками, вместо традиционных песнопений звучит нейтральная музыка, и праздничное угощение не имеет ничего общего с традиционной рождественской трапезой.

В духе Диккенса

До английской глубинки с преимущественно коренным населением новые веяния пока не дошли. Именно Рождеству, а точнее – диккенсовскому Рождеству, посвящен фестиваль, который устраивают жители Рочестера, расположенного в 25 милях к юго-востоку от Лондона. Великий английский писатель жил в этих краях долгое время и описал старые дома и закоулки Рочестера в своих роман ах.

С тех пор городок мало изменился, и высокий замок Рочестер по-прежнему доминирует над местностью. Если забраться на самые его головокружительные уровни, то увидишь реку, луга, крошечные дома. Не так ли все было и века назад?

Этот замок – один из древнейших в мире. Наверняка во времена Диккенса руины Рочестера вызывали подобные же чувства. Я нашла подтверждение во второй главе «Посмертных записок Пиквикского клуба».

– Величественные развалины! – воскликнул мистер Огастес Снодграсс с отличавшим его поэтическим пылом, когда перед ними открылся вид красивого старого замка.

– Какая находка для любителя древности! – вырвалось из уст мистера Пиквика, когда он приставил к глазу подзорную трубу.

– Прекрасное место, – сказал незнакомец, – славная руина – хмурые стены – шаткие своды – темные закоулки – лестницы вот-вот рухнут – древний собор – затхлый запах – древние ступени стерты ногами пилигримов – маленькие саксонские двери – исповедальни, словно будки театральных кассиров – чудной народ эти монахи – папы и лорды – казначеи и всякого рода старцы с толстыми, красными физиономиями и сломанными носами – колеты буйволовой кожи – кремневые ружья – саркофаг – прекрасное место – древние легенды – странные истории – чудесно!

И незнакомец продолжал монолог, пока они не подъехали к гостинице «Бык» на Хай-стрит, куда подкатила карета…

Сегодня главная улица Рочестера – все та же Хай-стрит с гостиницей «Бык» – свои первые этажи отдала антикварным магазинчикам. Они являются настоящими лавками древностей – столько здесь добра, привезенного с востока еще во времена «старой доброй Англии», и каждая вещица имеет свою ауру.

Два фестивальных дня в декабре диккенсовские персонажи гуляют по этой главной улице, делают покупки на ярмарке, катаются на карусели, танцуют под шарманку, едят жареные каштаны и пьют горячее вино из деревянного бочонка, устраивают вечернее шествие со свечами и поют рождественские «кэролы» на площади.

В старинные костюмы наряжаются для праздника и организованные члены Диккенсовского клуба, и одиночки-любители. За каждым встреченным на улице персонажем угадываются дни тщательной подготовки.

Я видела, как жмотина Скрудж из святочной сказки «Рождественская песня» разговаривал с бандитского вида крепким господином, Биллом Сайксом из «Оливера Твиста». Рядом с ними натягивал поводок красноглазый бультерьер мистера Сайкса. Здесь даже не гуляли, а просто жили Оливер Твист, беглый каторжник Мэгвич, Пипп, десятки других, незнакомых мне, героев.

Из полутьмы выбежал страшный, с седой бородой, в дерюге и войлочной шляпе, в полосатых чулках – то ли нищий, то ли сумасшедший, подскочил к стоявшей рядом женщине, и та испуганно хихикнула.

– Что, голубушка, замерзла?

Снежные хлопья кружились вокруг свечных ламп, которые люди держали в руках, падали на черное сукно сюртуков – и не таяли. Все новые лица проходили мимо меня к стенам тысячелетнего собора – солидные господа во фраках, цилиндрах, котелках и с тростями, их немолодые спутницы в рединготах, шляпках и чепцах.

Солдат в красном парадном мундире и его жена раздавали листки:

– Пойте с нами, пожалуйста.

При этом жена кокетливо наклонялась, показывая край смешных длинных панталончиков, торчавший из-под широкого кринолина.

Музыканты заиграли, и люди, собравшиеся на площади, запели. Многим не понадобились бумажки с текстами, потому что слова и мелодии рождественских гимнов хранятся в их памяти с детства.

В этой английской толпе девятнадцатого века, на фоне одного из древнейших замков, в декабрьских сумерках, неизбежно в какой-то момент теряешь чувство реальности. Были моя зимняя Москва и недавний отлет из Шереметьева в этой жизни или в какой-то другой?

Хотя на дворе по-прежнему – третье тысячелетие. Спет последний «кэрол», снего-вьюжная установка выключена, и продрогшая миссис достает из ридикюля мобильный телефон. Для настоящего белого Рождества нужен снег, а он здесь выпадает редко. На юге острова его не видят иногда по два-три года.

Я смахиваю с плеча искусственную снежинку и вдруг догадываюсь, что англичане тайно завидуют нам. В России есть то, что нельзя купить в супермаркете и о чем они мечтают и поют каждую зиму.

Наступил день отца. Дочки моего мужа давно нас предупреждали, что подготовили специальную программу. Сначала они привезли отца и мачеху (меня) в деревенский паб и посадили за столик под деревьями. Вокруг выпивали такие же компании с папашками. Некоторых доставили в инвалидных креслах.

Были старички, которые с трудом держали голову и, по-моему, не вполне понимали, что вообще происходит.

– А в России день отца есть? – спрашивают Никола и Холли. Получив ответ, снова интересуются:

– Что же тогда отмечают?

Рассказываю им про 23 февраля, который считает своим личным праздником каждый российский мужчина старше четырех лет.

– Также есть день пограничника, геолога, учителя, железнодорожника, работника леса, кого там еще… архивиста, дорожника, таможенника, работника водного транспорта, – перечисляю я, потягивая вино и оценивая производимый моими словами эффект.

По лужайке перед нами бегает куча шоколадных детишек от смешанных браков, ходит пугливый павлин, а в пруду плавают утки с желтыми утятами. В домике за сетчатой оградой копошатся две гигантские свиньи. Мы подошли поближе к свиньям: одна хрюкнула и рухнула спать прямо у наших ног. Это был хряк. Никола сняла его на мобильник, отправила картинку жениху. Жених отмечал день отца у своих родителей, но живо откликнулся. Сказал, что похоже на него, когда он ест чипсы, валяясь перед телевизором. Вид у хряка жуткий: перемазанная навозом черная туша, морда с бородавками и прилипшей к пятачку соломой.

Над входом в свинячий домик висит объявление, от ветра оно свернулось рулончиком: «Если вы… свинью, то…». Я говорю девчонкам, что за несанкционированные съемки хряка придется платить. Младшая сразу прячет мобильник. А старшая фыркает – нечего слушать Ольгу, она уже выпила свои два бокала. Никола бесстрашно опирается на спящего хряка, расправляет рулончик: «Если вы потрогали свинью, то обязательно помойте рук и».

Дома нам с мужем приходится отрабатывать угощение – готовить барбекю и закуски, потом мыть посуду. Девушки смотрят телевизор. Но это ничего. Холли рассказала, что ее приятель пригласил своего отца в паб, они там душевно посидели, а в момент расплаты сын сообщил, что денег у него нету, ни фунта…

За ужином было приказано не объедаться – программа вечера продолжается. Нам с мужем выдали синтетические пиратские костюмы универсального размера, а также сабли, мушкеты, остроугольные шляпы и рваные ленты, чтобы манжеты подвязывать. Из зеркала на меня вытаращилась одноглазая пиратка, другой глаз был спрятан под черной повязкой с черепом и костями.

Народ на маскарадной вечеринке оказался полузнакомый: за столиками сидели дети, друзья детей, отцы (конечно же) со своими женами или партнершами. Лишь чуть больше половины британских детей имеют неразведенных родителей. Остальные так и кочуют с юных лет меж двумя домами. Но то ли статистика устарела, то ли в нашем районе показатель из наихудших – мачех было очень много. Разумеется, день матери будет отпразднован в другом семейном составе.

Заиграла музыка, народ пошел танцевать. Сразу стали заметны смешные костюмы.

Тигр (бедняга упарился в шкуре), дама-зайчик, пара пожилых индейцев в боевом обличье, монах с монашкой, римский папа, женщина-пчела (она была вся пушистая и полосатая, с длинным упругим хвостом, который бил ее по пяткам, и с желтым зонтиком), мускулистый мужчина в розовой балетной пачке, с волшебной палочкой – его нарядили феей.

Монашка расплясалась с пап ой римским. Их кресты ударяли друг о друга. Фея, или фей, размахивая волшебной палочкой, околдовал всех сразу. Тигр кокетничал с Пчелой – оба были полосатые, но она, хохоча, отталкивала его зонтиком:

– Это невозможно, мы из разных сказок.

А Зайчик так закружилась, что ей стало плохо и она упала. Но то был еще не конец.

– Танец хоки-коки! – крикнул бодрый голос массовика-затейника.

За объявлением последовала заводная музыка. Ноги сами принялись отбивать ритм.

– Сначала – упражнения для правой руки!

 
Вытянули руку, обратно отвели,
Вперед-назад, вперед-назад и дружно потрясли!
Хлопаем в ладоши, следите все за мной —
Быстро покружились, руки над головой!
 

– Теперь то же – для левой ноги!

 
Выставили ногу, обратно отвели,
Вперед-назад, вперед-назад и дружно потрясли!
Хлопаем в ладоши, следите все за мной —
Быстро покружились, руки над головой!
 

Все, смеясь, с бешеной скоростью дергают ногами и руками, наклоняются, хлопают: не послушаться веселых приказов невозможно.

«С ума сошли», – думаю я, кружась, наклоняясь, хлопая и выкрикивая вместе с ними:

 
Ээээ-то хоки-коки, прооо-сто хоки-коки!
Тааа-нец хоки-коки, и больше ни-че-го!
 

– Перепутали руки? – Нестрашно! Повторим сначала!

– Не могу, – задыхаюсь я. Сабля давно на полу, наглазная повязка съехала на шею. Краем глаза замечаю, что наши наряженные древними гречанками девушки хихикают надо мной вместе с подругам и в углу.

– Больные и пожилые могут отдохнуть. Остальные начинают упражнения для левой руки! – командует неумолимый затейник.

Муж, обливаясь потом, прыгает рядом: наизусть знает этот проклятый хоки-коки. Они тут с детства натренировались. А я даже слова разбираю с трудом, поэтому, дабы не портить картину, копирую движения танцующего напротив монаха в рясе и в парике с фальшивой лысиной. Он дернет рукой – и я дерну, он покрутится – и я. Но фигуры сменяются быстрее, чем я к ним приноравливаюсь. Народ уже хлопает в ладоши и трясет ногой, а я по-прежнему кручусь вокруг собственной оси. Спохватываюсь – и старательно хлопаю, трясу… Шустрый монах в это время по третьему разу приседает.

Дома я падаю в кресло:

– Ничего себе, хоки-коки… день отца и мачехи.

Из-под меня раздается мелодия – оказывается, я села на музыкальную открытку.

«Дорогой папа, поздравляю с днем отца, желаю хорошо отметить. Холли», – написано внутри. На обложке два человечка: один – большой, с квадратной головой, на него подобострастно глядит другой – маленький и круглоголовый. «Ты самый лучший, – читаю под человечками. – Хочу повторить тебя во всем, кроме того, как ты ешь и танцуешь; а некоторые твои взгляды… откровенно говоря, полная чушь!»

Свадьба американской актрисы Гвинет Пэлтроу и британского вокалиста из «Колдплэй» Криса Мартина проходила в обстановке секретности. Даже родители не присутствовали на церемонии. Друзья, узнавшие о событии, когда оно уже состоялось, отнеслись к конспирации с пониманием. «Гвинет не хотела превращать все в очередную потеху для публики, – сказал один из них в газетном интервью. – Когда-то она мечтала о большой свадьбе, но после смерти отца пересмотрела свои прежние взгляды и поняла, что важнее всего – соглашение провести всю оставшуюся жизнь вместе, которое они заключили с Крисом».

Вариант, выбранный Гвинет Пэлтроу, можно назвать идеальным для любой невесты, нежелающей стрессов. Многомесячная подготовка, расходы – и все ради получасовой церемонии, не говоря о таких издержках торжества, как ссоры между родственниками, выходки какого-нибудь подвыпившего дядюшки и буйство юных подружек невесты. Не слишком ли большая дань традициям? Но, с другой стороны, свадьба без друзей и без родителей – крайне бескомпромиссный вариант, который принижает важность события и лишает близких людей возможности вместе порадоваться за новобрачных.

Отказ Гвинет и Криса от публичной церемонии кажется еще более необычным на фоне многих звездных пар, заранее продававших права эксклюзивной фотосъемки их свадеб глянцевым журналам.

Виктория Адамс и Дэвид Бэкхем в свое время получили миллион фунтов от журнала «ОК!» за репортаж с их свадьбы. Когда бывшая подруга Виктории, «спайс герл» Мел Би, выходила замуж, она запросила 350 тысяч фунтов с «Hello.'» Журнал тоже не прогадал– номер разошелся рекордным тиражом.

Такие приносящие доход жениху и невесте свадьбы вошли в моду всего двадцать лет назад, с помощью журнала «Hello.'» В 1989 году граф Спенсер, брат покойной принцессы Дианы, положил в свой карман 350 тысяч фунтов, дав журналу приоритетные права на освещение своей свадьбы. В том же году«Hello!» посвятил 14 страниц «сказочной» свадьбе пожилого «роллинга» Билла Ваймэна и его очень юной невесты. (Они развелись в 1992 году.)

Бизнес на свадьбах звезд превратился в аукцион с высокими ставками, когда началось яростное соперничество между «Hello!» и «ОК!» Оба издания нельзя назвать обычными сборщиками сплетен. Страница за страницей, наполненные прочувствованными текстами и красивыми снимками, демонстрируют почти партнерские отношения между редакцией и героями репортажей.

«ОК!» показал миру свадьбу Силвестра Сталлоне (400 тысяч фунтов) и английского вратаря Дэвида Симэна (80 тысяч). «Hello!» удалось заключить сделки с такими брачующимися знаменитостями, как сын бывшего премьер-министра Великобритании Джона Мейджора (400 тысяч фунтов), знаменитый английский футболист Пол Гаскойн по прозвищу Газза (150 тысяч фунтов), британская теннисная звезда Грег Рузедски (250тысяч).

Журналы придумывают изощренные ходы, чтобы конкуренты не похитили сюжеты у них из-под носа. Во время свадьбы МелБи был натянут белый парусиновый тоннель между церковью и местом, где проходил прием – чтобы папарацци не смогли подкараулить гостей. Наряженная в смокинги служба безопасности патрулировала всю территорию.

Но, выставляя на торги счастливейший день в своей жизни, звезды рискуют вместе с большими деньгами получить большие разочарования. Популярный британский психолог доктор Сперр считает, что «помимо так называемого проклятья «Hello!» (как правило, семейная жизнь блиставших на страницах журнала пар оказывалась недолгой), существует еще реальная угроза. Делая из своей свадьбы общенациональное шоу, любимцы публики заявляют невыполнимые стандарты. Если ты выставляешь напоказ свои чувства во всех этих «Hello!» и «ОК!» и объявляешь „Я люблю так сильно", тебе придется подтверждать заявленное в повседневной жизни».

Развалились браки футболиста Газзы, Джеймса Мейджора, хотя все ожидали – это будут семейные союзы, похожие на сказку. Получается, что знаменитости, устоявшие перед соблазном всенародно демонстрировать свою любовь, имеют больше шансов на счастье.

«Пока смерть – а не долги – не разлучит нас…»

Самое романтичное и дорогостоящее событие жизни начинается с бухгалтерских подсчетов. 16 тысяч фунтов, в которые обходится в Великобритании средняя «большая белая свадьба», хватило бы для первого взноса при покупке в кредит дома с двумя спальнями. Если к церемонии прибавить воздушные шары, экипажи с танцующими пони, бесконечные метры тюля, троны и прочие приметы китча, которые, безусловно, тоже имеют своих поклонниц, – получится еще более круглая сумма. Но большинство девушек, впервые выходящих замуж, мечтают о традиционной свадьбе, без излишеств.

Деньги идут на наряды для невесты и ее подружек, костюмы для жениха, его товарища и мальчика-пажа, на обручальные кольца, церковную службу (включая плату викарию, органисту и хору), цветы, трехчасовой прокат «роллс-ройса», профессиональную фото– и видеосъемку, обед стремя сменами блюд для 70 гостей, вечерний буфет с диско-музыкой для 160 приглашенных, гостиничный люкс для новобрачных и кучу прелестных мелочей – художественно оформленные пригласительные открытки, именные карточки гостей на столах, подарки всем приглашенным. Сюда же включаются неизбежные спутники большой белой свадьбы – холостяцкие вечеринки и медовый месяц заграницей.

Если отец невесты – традиционалист, то он попытается взять на себя основную часть расходов. Но все большее число молодоженов оплачивают счета самостоятельно. Средний возраст британской невесты – 28 лет, жениха – 30 лет, и они рассчитывают на собственные финансы.

Конечно, можно свести расходы к минимуму. Самые существенные моменты бракосочетания – если избавиться от роскошных декораций и не заказывать платья «безе» от Веры Вонг – неправдоподобно дешевы. Но при подготовке к свадьбе трезвый расчет уступает место эмоциям, особенно если подключаются с советами профессионалы свадебного бизнеса.

К счастью, есть и другие профессионалы. В телевизионных программах, на страницах журналов и в Интернете они бесплатно советуют будущим молодоженам, как избежать неподъемных затрат. Избегайте лишних деталей и лишних людей, говорят они. Не превращайте свой собственный праздник вдень воссоединения семьи. Ваше бракосочетание не помирит враждующих между собой родственников, поэтому лучше им не сталкиваться на ваш ей свадьбе.

Женитесь за границей. Празднование и медовый месяц сольются в одно целое. Круг гостей сразу сузится, да и затраты будут меньше, чем дома. В шведской Лапландии есть необыкновенные отель и часовня изо льда, в Новой Зеландии – построенная первопоселенцами каменная церковь Доброго Пастуха, за алтарем которой есть окно с волшебным видом на горы и озеро… В мире много прекрасных мест, где можно торжественно поклясться в любви и верности друг другу: острова в теплых морях и океанах (не понадобится дорогой костюм), крупные города – Нью-Йорк с его романтичным Центральным парком или Венеция.

Если очень хочется праздновать в Британии, можно сэкономить до 25 %, обвенчавшись в английской глубинке и отпраздновав событие в каком-нибудь «Белом льве», «Короне», «Старом камне» или «Руках короля» – одной из сельских гостиниц с ресторанчиками. Лондонская свадьба обходится дороже всего – в 20 тысяч фунтов. Но и в столице можно проявить фантазию – арендовать на полчаса кабину для двадцати человек в лондонском колесе обозрения London Eye, за 325 фунтов.

Не начинайте свадьбу утром или днем, иначе вам придется кормить и развлекать гостей до поздней ночи, продолжают эксперты. Не наряжайте кучу маленьких родственниц в бальные платья по 425 фунтов каждое. Жениху не обязательно покупать шелковый сюртук от Pronuptia, вполне можно обойтись хорошим костюмом, который будет служить не один год. Ортодоксальным последователям викторианских традиций, которые не представляют жениха, его товарища и отца невесты иначе, как в утренних (они чуть менее формальны, чем вечерние) приталенных сюртуках, дается совет не покупать, а просто взять костюмы напрокат.

Невест предостерегают от распространенной ошибки – стремления походить на сказочную принцессу, потому что нет ничего хуже диснеевского варианта с накладными волосами, фальшивыми тиарами, наклеенными ресницами и искусственным загаром. Длинные шлейфы, которые можно растянуть от Вестминстерского аббатства до Кента, лучше оставить особам королевской крови.

На наряд новобрачной уходит около 10 % свадебного бюджета. Современные невесты, впрочем, не очень сентиментальны по поводу своих белых платьев. Они вкладывают тысячи в новый наряд, зная, что выгодно продадут его после свадьбы. Или покупают уже ношеный, потому что свадебное платье резко падает в цене, даже если его надевали всего один раз. Бывает, четырехзначная цена сокращается до трехзначной. Некоторые практичные девушки рассчитывают, что дизайнерское свадебное платье и белые шелковые туфли можно будет впоследствии перекрасить.

Традиции

Корни британских свадебных традиций – в древнеримских и англосаксонских временах, буржуазной викторианской эпохе и народном фольклоре. Всерьез следовать всем обычаям невозможно, но даже несуеверный человек на собственной свадьбе проявляет слабость: жених предпочтет не видеть невесту утром этого дня, а невеста ожидает, что он перенесет ее через порог, потому что споткнуться или упасть для нее – плохая примета.

По-прежнему популярен стишок, в согласии с которым поколения британских девушек подбирали в свой наряд что-нибудь старое, что-нибудь новое, что-нибудь взятое взаймы, что-нибудь синее и – серебряный шестипенсовик в башмак (сегодня его смен ила монетка в один пенни).

Трудно в это поверить, но еще в середине XIX века не было белых свадебных платьев, и невесты надевали лучшее, что было в их гардеробе. Белое платье появилось при королеве Виктории как символ девственности и чистоты.

Чтобы не спугнуть удачу, невеста не демонстрирует свой полный наряд до свадьбы. По той же причине она не учится подписываться по-новому до того момента, пока не сменит фамилию.

Подружки невесты – это преемницы богато одетых дам, которые в старину окружали невесту, чтобы запутать злых духов. В петлице у жениха должен быть цветок из букета невесты, подобно средневековому рыцарю он носит цвета своей дамы.

Гости закидывают новобрачных конфетти, не подозревая, что повторяют древний ритуал плодородия. В старину на жениха с невестой сыпались зерна и семена.

Свадебный трехъярусный торт можно назвать самым фотографируемым съедобным объектом, а его разрезание – четко отработанным ритуалом. Невеста держит нож в правой руке, жених кладет свою правую руку поверх ее руки. Они дружно совершают первый символический надрез – и, конечно, не забывают фотогенично улыбаться в нацеленные на них камеры. Для гарантии счастья каждый гость должен отведать хотя бы кусочек торта.

Крошки от свадебного пирога

Согласно статистике, четверть британцев хотя бы раз в году становятся гостями на свадьбе. В общей сумме это событие облегчает их карманы на 3 миллиарда фунтов. Журнал «Morgan Stanley» после выборочного опроса двух тысяч человек резюмировал, что поход на свадьбу обходится каждому в среднем в 294 фунта.

Большую часть этих денег гости потратят на то, чтобы презентабельно выглядеть, остальное – на поездку, размещение в отеле и подарок. Приглашенные знают, что нельзя приходить на свадьбу без наличных, ведь скорее всего им придется самим покупать выпивку в баре. На торжествен ном обеде официанты будут наливать им бесплатно, но как только веселье переместится в зал с музыкой и танцами, любой напиток из-за барной стойки будет стоить денег. Неудивительно, что к исходу торжества многие не обнаружат в своих карманах ничего, кроме завернутых в салфетку остатков свадебного торта.

Перед свадьбой молодежь тратится на девичники и мальчишники. Эти вечеринки не имеют больше ничего общего со скромными прощальными посиделками и часто превращаются в две или три ночи дикого загула. В последнее время стало популярным проводить английские мальчишники в городах Восточной Европы и Прибалтики.

Вслед за получением приглашения встает вопрос о подарке. Конечно, бывают подарки звездного качества. Их получают на свою свадьбу богатые и знаменитые. Принцессе Диане в день ее свадьбы была вручена инкрустированная бриллиантами модель корабля. Но для остального населения средняя стоимость свадебного подарка равняется 94 фунтам на одного гостя.

Жених с невестой составляют список того, что хотели бы получить. Обычно их посредником оказывается крупный универмаг, который держит список и продает указанные товары. Интернет сделал этот процесс настолько быстрым, что список исчерпывается за несколько дней. Замешкавшимся гостям остается приобрести подарочные купоны в том же универмаге.

Сеть универсальных магазинов John Lewis сравнила, о чем молодые британские пары мечтали в 1954, 1974 и 2004 годах, и обнаружила, что некоторые пожелания остались прежними, просто стали более дорогостоящими. Как правило, современные женихи и невесты ведут общее хозяйство до свадьбы и самое необходимое у них уже есть.

Теперь им хочется получить люкс-предметы: парадные столовые сервизы, кофейные столики из оникса, египетские банные полотенца и простыни, престижные кухонные аксессуары. В списке 2004 года бросается в глаза обилие электрических приспособлений и товаров, а некоторые молодые прямо просят гостей скинуться на телевизор с плазменным экраном.

В 1954 году представители среднего класса мечтали об электроутюгах и мясорубках, самые шикарные невесты – о серебряных столовых приборах, а бедняки просили в подарок белые скатерти, с тем, чтобы невеста их потом украсила вышивкой.

В шотландском замке

Из конверта разлетелась россыпь золотых звездочек. «Шармэйн и Джон приглашают Вас на свою свадьбу в замке Далхуси». Приглашение пришло задолго до объявленной даты. Для Британии, где даже отпуска планируют на год вперед, это нормально.

Я только что побывала на одной английской свадьбе, где жених с невестой, имевшие детей от предыдущих браков, устроили неформальный прием в собственном саду под шатрами. Запомнились трио ямайских певиц, в своих ярких нарядах похожих на тропических птиц, молодые под увитой розами аркой и фонарики, вспыхнувшие на деревьях, когда в саду стемнело.

Но шотландский замок Далхуси, до которого от Лондона добираться девять часов на машине, представлялся загадочным. Таким он и оказался. Подъезжая, видишь картинку из «Гарри Поттера»: на полянке, на пнях спокойно сидят около десятка непуганых хищных птиц – совы, ястребы, соколы и орлы. Их разводят прямо у стен замка, в питомнике и центре соколиной охоты.

В свое время в замке был проведен капитальный ремонт, и в его древних стенах появились ресторан, залы с гидромассажем, пятизвездочная историческая гостиница с отделанными под старину тематическими комнатами. Шармэйн и Джон забронировали здесь свой номер для новобрачных.