Текст книги "Моя маленькая Британия"

Творение XIII века, с невероятной толщины стенами (тогда люди воевали намного чаще), замок увит плющом и окружен зелеными лужайками и лесами. Мужчины в национальных шотландских костюмах смотрятся на этом фоне очень живописно.

Родственники Джона, представители клана с севера страны, надели на свадьбу килты с одинаковой зелено-синей клеткой. Вообще-то традиция требует, чтобы они выбирали семейный тартан (рисунок) невесты, но Шармэйн – англичанка. По ее просьбе все ее родные и друзья тоже пришли в килтах, для поддержания стиля.

В близлежащей деревне есть магазинчик, где за 70 фунтов можно взять напрокат полный традиционный наряд: кроме килта это еще и белые толстые гольфы, туфли с кожаными ремешками вокруг икр, черный кинжал, который вставляется в гольфы, белая рубашка и галстук-бабочка, обшитый металлическими пуговицами жакет, к нему в придачу жилетка. И споррэн – меховая сумка на цепи. В него удобно прятать фляжку с виски, чтобы периодически к ней прикладываться. Что и делал свидетель жениха в конце вечера.

Для гостя-нешотландца рисунок ткани не имеет глубинного значения, поэтому кто-то предпочел абстрактную клетку под названием «Дух Шотландии», кто-то – черный килт вовсе без клетки, последний писк моды. Девушка из магазина сказала, что существуют и совсем экстремальные варианты – серебряный и из крокодильей кожи.

– Подберите-ка мне самый длинный килт, – подмигнул ей новый посетитель и гордо оглянулся на свою даму.

Продавщица фыркнула – мол, как же надоели ваши пошлые шуточки. Все он и крутятся вокруг того, что под килтом мужчины ничего не носят.

Несколько лет назад одна крупная компания по прокату праздничной одежды потребовала было, чтобы клиенты надевали под килты трусы – из соображений гигиены, а так же чтобы не шокировать женщин и детей неожиданными ракурсами. Народ был сильно возмущен – как можно попирать истинно шотландскую традицию? На свадьбе Джона и Шармэйн никаких неожиданностей с килтами не случилось. Никто не напился в стельку. Все-таки наряд обязывает.

Эта свадьба отличалась тщательной подготовкой, заботой о приглашенных и продуманностью деталей. Даже цветы на столах, а их стояло множество, были унизаны какими-то бисеринками, и каждый гость получил именную бутылку со специальным памятным напитком и набор шоколада.

Несмотря на заводные танцевальные ритмы, которыми был наполнен вечер, главным мотивом этой свадьбы стала мелодия волынки. Шотландский сержант-волынщик, в полном облачении горца, играл на ней в самые ответственные моменты: когда все спускались в часовню, когда туда наконец вошла невеста, после завершения обряда, когда распахнулись в сад двери с витражами и перед началом торжественного обеда.

Свадьба, как никакое другое событие, передает дух нации. Встречаются шотландские священники, не требующие денег за церемонию обручения, и состояться она может где угодно – хоть на вершине горы. Среди просторов, зеленых холмов и гор, в полном слиянии неба и земли, которое нарушают только одна или две древние каменные усадьбы, человек острее осознает свою уникальность и открытость перед Богом.

Клятвы верности здесь тоже звучат по-другому. И люди прилетают из разных точек земного шара, чтобы произнести их именно в Шотландии. Побывав в этой стране, легко понять, почему певица Мадонна из множества мест, доступных ей в мире, выбрала для собственной свадьбы шотландский замок Скибо.

Шармэйн и Джон – не знаменитости, и глянцевые журналы не предлагали им соблазнительных сделок. Она работает в лондонском Сити, он – профессиональный военный. Очевидно, что оба какое-то время копили, отодвинув в сторону другие желания и потребности, или влезли в долги.

Отец Шармэйн давно умер, так что больше некому было взять на себя основную часть расходов. Чтобы расплатиться с долгами, новобрачным потребуется от трех до пяти лет. Многие молодые семьи в Великобритании распадаются прежде, чем рассчитаются с кредиторами. Разводом здесь заканчиваются более 40 % браков. Но это уже не про Шармэйн и Джона. Они-то проживут вместе долго и счастливо.

Родившиеся на рубеже тысячелетий

«Джон, 1865» – нацарапано внутри крепостных развалин на безлюдном берегу моря около городка Лионси. Я представляю себе рискового молодого человека лет двенадцати, который залез по стене на самый верх, чтобы оставить автограф. Думаю, у этого Джона было немного времени для баловства, тогда дети работали наравне со взрослыми. Розгами их пороли нещадно. За украденный пустяк – коробку фиников, пачку бумаги, железяку – наказывали несколькими годами в исправительном заведении.

По сравнению с современными порядками викторианские кажутся прямо-таки геноцидом детства. Сегодня, еще не родившись, английский ребенок обладает правами большими, чем взрослые граждане в не очень демократических странах. Это большая удача – появиться на свет в Соединенном Королевстве.

Прямиком в копилку воспоминаний о счастливом детстве отправляются сказочное Рождество, музыкальный фургончик с мороженым, дважды вдень проезжающий подокнами, мюзикл «Читти читти бэнг бэнг», где семиметровый автомобиль необъяснимым образом летает над сценой. Все эти блестки и счастливые моменты созданы любящими взрослыми. А сказки в Англии сочиняются легко, потому что Винни-Пух по-прежнему живет в ее зеленых лесах.

Даже если с семьей повезет меньше, голодать и бездомничать не придется. Государство, общественность любят и оберегают детей. В крайнем случае, найдут новых маму и папу и заплатят им за воспитание хорошие деньги.

Понятно, что слишком много любви не бывает, но почему тогда существующую систему сравнивают с теплым мягким коконом и обвиняют в том, что она выращивает неправильное поколение?

В комнате британского подростка можно увидеть компьютер со всяческими прибамбасами, мобильник, телевизионный комплекс, игровые приставки, плееры. Такая начинка делает эту комнату самой дорогостоящей в доме. Почти в половине детских установлены домашние кинотеатры. Можно здесь увидеть и традиционные книжные полки. Спасибо Джоан Роулинг – она привила современным детям тягу к чтению. Но книги и настольные игры как-то поскучнели рядом с развлечениями XXI века.

Рожденные в эпоху Всемирной паутины дети проворно управляют умными электронными вещицами. Услышав между делом слабый бип мобильника, они счастливо улыбаются: пришла очередная эсэмэска – и с бешеной скоростью набирают ответ. Идет обмен текстами, которые непосвященному понятны не больше, чем сигналы китов в Мировом океане. Напоследок в эфир летит CUL8R – компактная версия «see you later».

В том, что виртуальный мир захватывает воображение детей больше, чем реальный, взрослые обвиняют себя. Во всяком случае, некоторые из них – как раз самые осведомленные. Они считают, что чрезмерная опека мешает детям через нормальные синяки и шишки набираться опыта, который ох как пригодится в будущей жизни.

Из-за сверхзавышенных требований безопасности с детских игровых площадок ушло веселье. Статистика переломов и сотрясений, а главное, пришедшая из Америки тяга к компенсациям так напугали местные власти, что были разобраны тысячи качалок, турников, каруселей, деревянных лесенок. В одной деревне в Глочестершире снесли деревянные качели. В приговоре было сказано, что они стояли на ярком солнце, и дитя, раскачиваясь на них, могло временно ослепнуть. Статистика быстро улучшилась, и на таких игровых площадках больше ничего не происходит, «потому что они теперь ужасно скучны», как сказал один муниципальный чиновник.

Каждое утро я любуюсь подростками, которые идут мимо моего дома в школу. Розовощекие и закаленные, в зимний день они могут носить гольфы. Но именно их называют изнеженным поколением.

Школьные дворы тоже стали стерильно безопасными. Было сказано «нет» лазанью по деревьям, скейтбордам, водным стрелялкам. «Может, запретить школьные перемены, ведь они сами по себе чреваты неприятностями?» – иронизируют исследователи из Детской ассоциации.

Британские учителя боятся водить школьников в турпоходы. Глава второго крупнейшего в Британии учительского профсоюза NAS/UWT сказала, что даже самый организованный поход не обходится без приключений и травм, и педагоги не хотят терять работу или идти в тюрьму из-за сутяг-родителей.

Отношения ребенка и его семьи тоже становятся все более регламентированными. В английских законах не указан о, с какого возраста можно оставлять детей без присмотра, однако Национальная ассоциация защиты детей настаивает, что ребенка можно оставить одного днем после двенадцати лет, а ночью – только после шестнадцати лет. Если отлучка родителей привела к его страданиям или поставила под угрозу его здоровье – им придется оправдываться в суде.

Уже запрещены любые физические наказания детей. Даже классический шлепок по попе оказался вне закона. Споры об этом разделили общество, и недавно насчет шлепков вышла поправка – запрещено бить так, чтобы оставались следы. Но, во всяком случае, сторонники шлепков теперь дважды подумают, заносить ли руку в воспитательных целях.

Мы с моей русской подругой и ее маленьким сыном сидели в кафетерии супермаркета. Расшалившись, мальчик схватил молочник, пролил молоко на стол. Она строго отчитала его и даже слегка шлепнула по руке. В России никто бы не обратил на это внимания, а здесь все головы повернулись в нашу сторону. К счастью, мальчик не заплакал, а рассмеялся. Инцидент был исчерпан. Ноя читала, как одного отца, отшлепавшего своего сына в магазине, едва не лишили родительских прав…

С одной стороны, дети знают, что могут пожаловаться и будут услышаны. С другой стороны, их свободное время и пространство ограничиваются и контролируются все больше – как бы им кто не навредил. Ребенок быстро смекает, что разногласия в лагере больших ему, маленькому, выгодны. Почти в каждом незнакомце он может подозревать педофила, а в строгом учителе – оскорбителя детских прав. Поэтому даже на физическую агрессию со стороны учеников школьный персонал не решается реагировать адекватно. Перед английским Вовочкой английская Мариванна ходит по струнке.

«Не переборщили ли мы с заботой? – переживают специалисты по вопросам современного детства. – Наши дети растут в мягком коконе. Что за граждане из них получатся?»

Вопрос этот наверняка задает себе любое сытое, политически корректное современное общество. Но я до сих пор сомневаюсь – может быть, англичане зря паникуют?

Подобные сцены были невозможны в британских школах еще пятнадцать лет назад. Урок начался, а подростки разгуливают по классу, дурачатся. Они нарочно провоцируют учителя, потому что знают – у мистера Харви расшатаны нервы, из-за депрессии он недавно брал больничный.

Один парень схватил деревянную линейку и горелку для лабораторных опытов, принялся размахивать ими. Учитель делает ему замечание, но в ответ слышит матерную тираду. Другие ученики смеются, обзывая Харви психом, а девчонка-зачинщица снимает все это издевательство на видеокамеру. Она собирается обнародовать его в интернете на YouTube.

Но «прикол» обернулся кровавым триллером. Мистер Харви выволок наглого мальчишку в коридор и там с криками: «Умри!» стал молотить по его голове трехкилограммовой гантелей. На следствии он скажет, как в тот момент словно наблюдал за собой со стороны, спокойно осознавая, что совершает убийство. Подросток выжил, но остался инвалидом.

Недавно состоялся суд. Я думала, педагога приговорят к пожизненному заключению. Но присяжные выслушали историю о том, как добрый, преданный своему делу учитель, за тридцать лет воспитавший не одно поколение благодарных учеников, был доведен до крайности травившими его малолетками, – и дружно оправдали его. Судья назвал их решение победой здравого смысла. По его словам, даже восемь месяцев предварительного заключения были чрезмерным наказанием для Питера Харви. Британская общественность с этим согласилась.

Нет, никто не собирается называть Харви героем. Просто все увидели далеко не персональный масштаб этой трагедии. В сытом, политически корректном обществе выросло поколение, не признающее никаких авторитетов. Ни семья (45 % британских детей рождены вне брака), ни школа не учат молодежь уважать старших. Что за граждане из этих детишек получатся?

В викторианские времена малолеток безжалостно пороли. И в ХХ веке с ними не церемонились. У моего мужа одно из рядовых воспоминаний детства– как его, вместе с другими озорниками, отправляли в кабинет директора, и тот больно лупил их бамбуковой палкой по ладоням и попам.

Исследователи говорят, что в Великобритании по крайней мере один учитель из четырех хоть однажды становился жертвой детских наговоров. В рамках программы «власть – учащимся» одиннадцати леткам одной из школ Кента были выданы мобильники iPhone (с выходом в Интернет и видеокамерой), чтобы дети могли составлять рейтинги учителей, прямо с урока отправляя «шпионские» донесения школьному руководству. В другой школе малолетних осведомителей отблагодарили шоколадным тортом.

Учителя плачут от этих рейтингов, а вкусившие власти дети запугивают неугодных: вот напишем на вас донос! Интересно, что бы сказал Оруэлл, доживи он до наших дней. Ведь сюжеты словно взяты из его антиутопий.

Учащихся поощряют вмешиваться в процесс обучения на всех его уровнях от содержания уроков до подбора и увольнения учительских кадров. Собеседования с соискателями проходят, мягко говоря, необычно. Например, на место учителя претендовали две женщины и мужчина. Победила одна из женщин – ученики посчитали ее «хорошенькой». В другой школе соискательница получила место, так как трибуналу малолеток понравился красный цвет ее туфель. А ее коллеге из графства Саррей не повезло: женщину попросили спеть песню Майкла Джексона, но она отказала ребятишкам.

Можно также потерпеть поражение, если покажешься слишком строгим, или твоя внешность напомнит детям Шалтая-Болтая, или не расскажешь по первому требованию о своем любимом маскарадном костюме (мужчина претендовал на место завуча по научной работе), или признаешься, что не умеешь играть на флейте.

Британские учителя поделились на своей профсоюзной конференции невероятными историями о том, как ученики:

– коллективно пожаловались на преподавательницу французского языка, что она «слишком много говорит по-французски во время урока»;

– приказали учителям-соискателям принести на собеседование какой-нибудь интересный предмет. Победил диджериду (музыкальный духовой инструмент аборигенов Австралии) вкупе с надувными шарами. Он оказался популярнее сноуборда.

Что интересно, вся эта вакханалия творится только в бесплатных школах. Элитарные заведения традиционно следят за дисциплиной.

«Кто бы мог подумать, что лейбористы устроят подобный бардак в стране – всего лишь за тринадцать лет? Выпускники школ не имеют представления ни об истории, ни о географии. Математика так и осталась для них неосиленной наукой. Некоторые читать и писать толком не умеют. Но очень скоро они поймут, что их предали, и эта ярость выплеснется на общество».

Интернет-форумы, где обсуждается проблема, кипят от негодования. Их участники проводят параллели с культурной революцией в Китае, когда полуграмотные юнцы были натравлены на учителей и прочую интеллигенцию.

Дисциплину в школах необходимо восстановить как можно быстрее – таково требование большинства, и на него откликается программа консерваторов. Их ответственный за образование представитель Майкл Гав пообещал недавно, что тори вернут учителям право на личные обыски и физическое усмирение разбушевавшихся учеников.

До наказания бамбуковой палкой дело не дойдет, отпетых хулиганов станут просто исключать из школы. И на уроках больше не будет никаких включенных мобильников или айподов.

Моей новой знакомой, Дженни, двадцать три года. Она мать-одиночка с двумя малышами. С их отцом Дженни расписана не была. (Сейчас в Великобритании многие живут без заключения брака, в так называемом партнерстве.) Участь молодой мамы и ее детей могла бы быть печальной, если б не закон, согласно которому местный муниципалитет быстро предоставил им жилье, взяв на себя все остальные расходы по содержанию семьи.

Когда младшей девочке исполнилось три года, Дженни хотела устроиться кассиршей в супермаркет, да вовремя сообразила, что доход ее сразу уменьшится, и осталась дома. Полгода назад у нее появился молодой человек. Он украдкой выходит из ее дома по утрам. Если пара начнет официально жить вместе, Дженни потеряет не только привилегии одиночки, но и этот уютный бесплатный дом с садом.

В Великобритании почетно быть родителем. Слова «мать» и «отец» подразумевают статус не только семейный, но и общественный. Поэтому здешние журналисты, рассказывая о любом человеке, часто первым делом сообщают количество его детей и внуков. Любая семья, где растет ребенок, получает пособие, или – как в случае с Дженни – даже находится на государственном обеспечении.

Но благотворительность хороша, пока одариваемая сторона не начинает злоупотреблять ею. Недавно другая одинокая мама поделилась в интервью, что она запросто покупает наряды от Армани и только что потратила большую часть детских денег на операцию по увеличению бюста. В ее планах также липоксация и регулярные уколы ботокса. «Я этого достойна, – как в рекламе L'Oreal, гордо сказала женщина, выпячивая свою новую грудь, – ведь я – хорошая мать».

Она не работала ни единого дня своей тридцатидвухлетней жизни, и все дорогостоящие радости ее семьи – поездки на моря и океаны по несколько раз в году, современная игровая и прочая техника, которой набит пятикомнатный дом – оплачены кредитной карточкой. Но переживает женщина не о долгах, которые растут, как снежный ком, а о том, что до сих пор не у каждого ее ребенка имеется личный лэптоп. У нее пятеро детей от четырех отцов.

Таких родительниц, цинично живущих за счет налогоплательщиков, в Британии немало. У англичан стало нарицательным имя Вики Поллард из телевизионной «Маленькой Британии». Эта буйная гопница воплотила в себе худшие черты матери-одиночки из рабочего класса. На экране Вики, облаченная в ядовито-розовый «девочкин» спортивный костюм, толкает перед собой обойму колясок со своими разноцветными детьми. Она девица распущенная, никчемная, наглая и, к сожалению, очень узнаваемая.

За тринадцать лет лейбористы основательно развратили свой электорат. В Великобритании выросло так называемое «бессовестное поколение», которое быстро усвоило: чем чаще ты рожаешь, тем больше денег получаешь от государства. В результате почти 100 тысяч существующих только на пособия семей имеют более четырех детей.

С одной стороны, эти люди вроде бы заняты важным делом – они выращивают новых граждан. Но безработно-беззаботная жизнь обычно передается по наследству. 11,5 % работоспособного населения страны живет в семьях, где вообще никто не работает. Причем это не всегда неполные семьи. В остальной Европе процент ниже.

В общенациональной газете опубликована фотография Смитов, которые с комфортом обитают в доме с четырьмя спальнями. Аренда подобного дома обходится государству под тысячу фунтов в неделю. В придачу к детским деньгам тридцати шестилетняя миссис Смит получает пенсию по инвалидности (у нее давние проблемы с позвоночником), а ее сорокалетний муж получает зарплату зато, что ухаживает за больной супругой.

Ухаживает он за ней во всех смыслах – у них уже десять детей, мал мала меньше. Помимо того, что семья находится на полном государственном содержании, Смитам каждое утро доставляют на дом горячие завтраки. А они еще и жалуются: жизнь нелегка, денег не хватает, – не осознавая, как выглядят со стороны. Чтобы позволить себе их образ жизни, другой семье потребовалось бы зарабатывать 156 тысяч фунтов в год. Но у большинства британцев ежегодные заработки составляют не более 30 тысяч фунтов, а бюджет молодых семей и того меньше.

Ситуация с детскими пособиями в стране дошла до абсурда. В Лондоне среди детей, живущих за официальной чертой бедности, большинство сейчас составляют дети работающих, а не безработных родителей. «Получается, выгоднее совсем не работать, – все громче возмущаются налогоплательщики. – Почему мы, годами ограничивая себя и откладывая прибавление в собственных семействах, должны содержать плодящихся паразитов?»

Их наконец услышали в правительстве, и был предложен новый закон, жестко ограничивающий размеры пособия. «Безработные родители, если они не инвалиды, не будут получать от государства помощь, превышающую 500 фунтов в неделю, – заявил обеспокоенный дефицитом бюджета министр финансов Джордж Осборн. – Каждый, заводя детей, должен чувствовать свою ответственность, а не перекладывать ее на чужие плечи». Также без пособий останутся семьи, где один из родителей зарабатывает больше 40 тысяч фунтов в год.

Вроде бы никто не собирается морить британских детей голодом или выкидывать их на улицу, но защитники детских и прочих прав пришли в ужас. А лидер лейбористов Эд Милибэнд назвал инициативы своих политических противников «гнусными» и «жестокими».