Текст книги "Ледяной круг"

Глава 6

Зейнаб с интересом осмотрелась по сторонам. Место, куда она попала, было темным и мрачным. Но не ей – побочной дочери беназарского визиря, проданной в рабство за попытку убить своих единокровных сестер, не ей – наложнице узурпатора Арвена, авантюриста и короля удачи, не ей – матери законного короля Арелата – было бояться подобных мест. Проведя свою жизнь среди рискующих мужчин, она привыкла рисковать сама.

– Где здесь выход? – спросила Зейнаб высокого сухопарого «могильщика».

– Там же, где и вход, – усмехнулся он.

Его высокомерный тон не понравился королеве самозванке.

– Я хозяйка Лотеаны, – дернула бровью она. – И если «Могильщикам» есть о чем просить меня, они могли бы прийти во дворец.

– Просить будешь ты, – все так же глухо отозвался маг. – Придержи язык, женщина, здесь никто тебя не боится.

Зейнаб вынуждена была замолчать. Она прекрасно понимала, что сила сейчас не на ее стороне. Две недели назад войска беотийского короля устроили в городе резню и уничтожили вёльфюнгских кнехтов. Красавец Ульв исчез, как это случалось в последнее время со всеми, кто попадался под горячую руку Хагена. Сам Хаген…

О нем Зейнаб не могла думать без содрогания. Король настолько изменился, что перестал походить на себя. Раньше это был угрюмый, долго обдумывавший каждый шаг человек, склонный к неожиданным порывам благородства. Теперь он не терпел возражений, зеленел от гнева при любом, неловко брошенном слове и карал… Карал без устали и пощады. Так от королевского гнева пал даже Аль-Хазрад, казалось имевший большое влияние на Хагена, и никто из «могильщиков» не возразил. Что было особенно странно.

Даже беотийские полководцы не узнавали Хагена. Манеры владыки Плаймара изменились настолько, словно он заново родился. Хаген перестал ежедневно упражняться с мечом в холодной охотничьей зале, почти не встречался со своими генералами за кубком старого альгусского, не приглашал к себе красивых женщин, не выбирал скакунов и борзых из богатых арелатских трофеев.

Зато теперь он часто уединялся в своей комнате, принося туда тяжелые фолианты с древними письменами. Стража слышала из-за двери тихий, ровный, словно неживой голос короля. Казалось, он разговаривает сам с собой. Некоторые шептали, что черный маг вошел именно в эту комнату и не вышел. Страшные слухи передавались от ночного караула к утреннему, а едва начинала брезжить заря, мертвые тела болтунов находили во рву. Короля часто посещали «могильщики», наводившие безотчетный ужас на охрану.

– Почему его величество король Беота Хаген выбрал для встречи со мной столь странное место? – осведомилась Зейнаб, придерживая при ходьбе изумрудный шелк своего платья Она ежилась всякий раз, когда ее башмачки наступали в скользкие вонючие лужи на полу. «Чего ради Хаген удалился в эти катакомбы за городом?» – думала она.

– Его величество все скажет сам, – монотонным голосом сообщил маг. «Я только теряю время с этим истуканом!» – женщина пожала плечами.

Раньше она не опасалась Хагена, хотя и была в полной его власти. Мужчина мужчине рознь. За свою жизнь, сходясь со многими сильными мира сего, королева научилась различать, кто из них нес в себе настоящую угрозу. Хаген к ним не относился. Для этого он был слишком неуверен и слишком старался скрыть эту неуверенность.

Но теперь… Зейнаб поежилась, вспомнив холодный, ощутимо тяжелый взгляд глаз беотийского короля, когда он вернулся из поездки куда-то на юго-восток. Воины, сопровождавшие его, были напуганы и подавлены. Почти все они потом исчезли, подобно тем многим, кто словно растаял в глухой ночи за последнее время.

– Мы пришли, женщина, – «могильщик» толкнул рукой каменную плиту. Она поехала в сторону, осыпая с потолка песок под ноги фаррадки.

– Входи.

Зейнаб ощутила тычок в плечо. Самозваная, не признанная, но она все же была королевой! Никто не смеет так обращаться с ней! Поэтому маг еще не успел отвести руку, как получил острым локтем под дых.

– Не смей меня трогать, змея! – воскликнула фаррадка.

– Не стоит так горячиться!

Зейнаб показалось, что громовой раскат прокатился под сводами пещеры. Каменная плита открыла перед ней просторную крипту с низким потолком и стенами, испещренными множеством барельефов, настолько отвратительных, что королева зажмурилась. Части человеческих тел срастались и перетекали в чешуйчатые хвосты рыб, головы выглядывали из львиных пастей, люди рождались, выходя из лона змей, или погружались во чрева китов и дельфинов, оплетались щупальцами осьминогов, совокуплялись со странными животными, описания которых невозможно было бы встретить ни в одной книге.

– Где я? – потрясенно прошептала Зейнаб.

– Там, где ты была всегда, – голос исходил из глубины крипты, освещенной несколькими масляными лампами.

Там, на каменном кресле с низкой спинкой сидел кто-то в свободных черных одеждах, ниспадавших до самого пола.

– Ты удивлена, не так ли?

– Хаген? – только и могла произнести Зейнаб. – Что это значит?

Человек склонился вперед, внимательно рассматривая свою гостью.

– Это значит, что я очень болен, Зейнаб, – сообщил он. Его голос казался чужим и непохожим на голос короля Беота.

Где она могла слышать эти резкие нотки? Неужели? Так, именно так говорил Аль-Хазрад!

– Ты догадалась? – маг удовлетворенно кивнул. – Ты всегда была умной женщиной, я ценил тебя.

Зейнаб сделала шаг назад.

– Не стоит, – пожал плечами маг. – Зачем? Отсюда нельзя убежать. Все коридоры и залы подземелий полны моих слуг. Моих? – «могильщик» усмехнулся. – Когда-то они были моими, как это тело когда-то принадлежало Хагену, королю Беота. Кстати, он здесь.

Зейнаб непонимающе воззрилась на мага, взявшего небольшую глиняную лампу у себя с колен и погрузившего ее в пылающий светильник с маслом. Из тонкой щели раздался душераздирающий вопль.

– Это меня все еще развлекает, – усмехнулся колдун, ставя лампу на место. – Я теперь никогда не расстаюсь с ней, – он снова посмотрел в непонимающее лицо Зейнаб и покачал головой. – Ты ничего не видишь вокруг себя, женщина. Вообще ничего. Только круги на воде от брошенного камня. Так было со всеми и ними. С Арвеном, с Хагеном, с твоим глупым Ульвом…

– Где он? – сдавленно спросила королева, исподлобья глядя на человека в черном. Не то чтобы ее очень волновала судьба вчерашнего любовника, но женщина почувствовала, что маг сделал паузу именно для того, чтобы она спросила, а умение поддерживать разговор, особенно с таким собеседником, как Аль-Хазрад, – большое искусство.

– Он здесь, – засмеялся «могильщик». – Мы все здесь, кроме Арвена, и это надо исправить, – маг щелкнул пальцами.

В тот же миг еще одна плита отъехала от правой стены, и двое «могильщиков» ввели в крипту нечто, отдаленно напомнившее Зейнаб прекрасного вёльфюнга. Пошатываясь, предводитель наемников повалился перед колдуном на пол. Он был страшно изуродован и жил, казалось, только по повелению древней магии, двигавшей его истерзанным телом.

– Видишь, – ласково сказал Аль-Хазрад, – с ним ничего не случилось. – В этот миг Ульв повернулся к Зейнаб, и она смогла заметить, что в левой стороне груди у него нет сердца. – Ничего, как и со всеми нами.

– Что здесь происходит? – в ужасе выдохнула женщина, снова подавшись назад. – Почему ты не убил его, как Хагена?

– Я убил, – терпеливо объяснил маг. – Конечно, Зейнаб, душечка. Убил, как убиваем мы все. Ради власти, ради славы, ради суетных желаний этого мира. Но… – он поднял палец, – но в том мире, в мире вечной черноты, облегающей наш хрупкий шарик света, там служат даже мертвые. И их заставили служить, – маг выдержал паузу. – И меня заставили. И тебя заставят. Одна сила подчиняется другой, более сильной. Ты женщина, Зейнаб, ты это хорошо должна знать.

Королева молчала, сознавая, что находится в руках у сумасшедшего.

– Мы все теперь ощутили эту силу, – продолжал «могильщик», – и вынуждены служить ей, живые или мертвые, – он хитро прищурился и тряхнул лампу.

«Отстань! – раздался оттуда сдавленный голос. – Как ты мне надоел, безумный колдун!»

– Ругается, – удовлетворенно заметил маг. – Да, он может ругаться, и это забавно, потому что именно король Беота, любезно одолживший мне свое тело, понял больше других и попытался сбежать.

– Сбежать? – не поняла Зейнаб. «Куда можно сбежать из покоренной страны, набитой твоими войсками? Аль-Хазрад и правда потерял рассудок!»

– Сбежать, – подтвердил маг. – Перейти на другую сторону, к новому покровителю, который один знает, что делать. И может что-то сделать!

– Что сделать? О ком ты говоришь?

– Об Арвене, глупая женщина! О твоем любовнике! – сорвался «могильщик», не выдержав недогадливости Зейнаб. – О единственном, кого здесь пока нет, ибо он сам есть сила. Другая сила, противоположная той, которая владеет нами!

Зейнаб показалось, что пол уходит у нее из-под ног и она теряет сознание. Двое «могильщиков» подхватили ее под локти и усадили у стены.

– Я не думал, что ты столь впечатлительна, – в голосе Аль-Хазрада звучало разочарование. – Ты казалась мне крепче. Впрочем, это не имеет значения. Ты знаешь, что норлунг жив?

– Да, – произнесла королева, с трудом отхлебывая воду из чашки, поданной ей одним из черных слуг Аль-Хазрада.

– И ты знаешь даже, что он бежал именно в сопровождении этой пронырливой девчонки, принцессы Орнейской?

– Да, – голос Зейнаб обрел необходимую твердость. – Я знаю это и нашла способ ее убить.

– Твои способы смешны, – резко прервал ее маг, – как и ты сама со своими детскими амбициями. Ты выпустила Палантида и сделала это зря. Граф никогда не поднимет руку на Астин, как бы ты ее ни оговорила.

В глазах Зейнаб блеснуло раздражение. «Все помешаны на этой орнейской шлюхе! Разве она красивее или умнее меня? Или может доставить такие же наслаждения на ложе? Что в ней Палантиду? Только то, что она его сестра? Глупо. Родство среди высшей знати холодно, как вино в подернутом инеем бокале».

– Он любит ее, – Аль-Хазрад легко читал мысли собеседницы, и это испугало королеву. – Конечно, не так, как любят супругу или наложницу, но… Что ты, собственно, знаешь о внутреннем круге посвященных?

– О чем? – переспросила Зейнаб, сдвинув брови.

– Стыдно, – покачал головой Аль-Хазрад. – Стыдно столько лет жить в самом сердце Лотеаны, считаться едва ли не королевой Арелата и не знать о главном, что связывает древнейшие роды этого государства. О том, например, почему люди их крови никогда не согласились бы терпеть тебя в своем кругу. А в Арвене признали господина.

Зейнаб вспыхнула.

– Сразу видно, что ты простая фаррадская шлюха, лишь по воле норлунга поднявшаяся туда, где стоишь.

– Ты оскорбляешь меня.

– Я говорю правду, – пожал плечами маг, – а правда всегда оскорбительна. Ты ничего не знаешь, глупая женщина, решившая поиграть в политику. Северные династии плотно связаны узами тайного родства – родства духа и родства крови. Члены их союза не поднимают друг на друга руку. Их отношения горячи настолько, что они готовы рискнуть ради одного из своих головой. И любовь, которую они питают друг к другу, – не братская и не сестринская. Это чувство на грани плоти и Духа. Понимаешь, женщина? – Хазрад сощурился. – Что ты можешь понять? Ты – капля из мутного потока сотен и сотен племен. Они же – народ из народов – одинокие, среди толп и орд дикарей, родные в океане чужаков, вечно готовые протянуть друг другу руку, для того чтобы сохранить свою избранную тайную семью.

– А Арвен? – удивленно протянула Зейнаб. – Почему они приняли его? Ведь он норлунг.

– Я уже сказал тебе, что их родство не исчерпывается кровью. А ты так и не поняла, – укоризненно покачал головой Аль-Хазрад. – Они считают его одним из своих. По духу. Это для них гораздо глубже. Но чтобы окончательно ввести короля в круг посвященных, им понадобилась кровь. То есть соединение его крови с кровью принцессы Орнейской. Тогда он получит такую силу, какой не владел никто. У норлунга откроются глаза. Побороть его будет невозможно, – маг тяжело осел в каменное кресло. – Мы должны остановить Арвена, пока он не соединился с принцессой.

Заложив за спину руки, Зейнаб ломала пальцы. Она ненавидела сейчас каждый миг, прожитый с королем, каждое его слово, обращенное к ней. Ненавидела не за то, что он выбрал другую женщину. У него и раньше их было много! И даже не за то, что ради этой женщины он хотел лишить ее, Зейнаб, короны. Такие чувства давно отволновались в груди наложницы. Душная волна ненависти давила на фаррадку потому, что из слов Аль-Хазрада она поняла: Арвен никогда не принадлежал ей. Он еще до рождения был предназначен другой. Эта другая просто являлась недостающей частью его самого.

– Будь ты проклят, – прошептала Зейнаб, сжимая кулаки.

– Вот как славно, – засмеялся «могильщик». – Мне кажется, теперь, когда ты кое о чем знаешь, мы с тобой поладим.

Женщина подняла на него темный от ненависти взгляд.

– У тебя есть сын, Зейнаб, – с расстановкой сказал маг. – Он у меня в руках, поскольку я, – «могильщик» снова засмеялся каркающим смехом, – временно исполняю обязанности Хагена, короля Беота. Итак, Бран находится в моей полной власти…

– Что ты собираешься с ним сделать? – в ужасе воскликнула королева.

– С ним? Ничего, – заверил ее Аль-Хазрад. – Разве что отправить его из Арелата в более надежное место. Ведь у меня, как ты понимаешь, нет относительно его коронации таких широких планов, как у нашего друга Хагена, – маг потряс лампу, висевшую у него на шее, и оттуда раздалось сдавленное хрипение. – Так вот, – удовлетворенно продолжал он, – я собираюсь отправить маленького Брана, о, конечно, с няньками и охраной, в более выгодное для его пребывания место.

– Выгодное? В каком смысле? – Зейнаб сощурила глаза. – Для кого это место более выгодно? Неужели для Брана?

– Конечно нет, дорогая моя, – покачал головой маг. – Как приятно иметь дело с догадливыми женщинами! Ты все правильно поняла. Это место выгодно мне или вернее той силе, которую я представляю, – его голос стал жестким. – Сила имеет Место. А Место имеет Силу. Оно может удержать Львиного Зева, как в ловушке, если мы его туда заманим. У меня есть то, чем твоего мужа можно заманить.

Зейнаб все расширяющимися глазами смотрела на собеседника. Его речь казалась бессвязной, и в то же время в ней была железная логика. Брана хотят поместить где-то, куда Арвен обязательно придет за ним, и тогда капкан захлопнется. Но что, если вместе с отцом пострадает и мальчик?

– Где это место? – стараясь не выдать волнения, спросила королева.

– К западу от Гэльского побережья есть каменный круг, называемый Хороводом Великанов.

– На пустошах? – в ужасе взвыла Зейнаб. – Да неужели ты считаешь, что я отпущу своего ребенка туда? Ты в своем уме, Аль-Хазрад?

– Твоего мнения никто не спрашивает, женщина, – сухо заявил «могильщик». – Я решил и поступлю, как задумал. Ты можешь только подчиняться и исполнять, если не хочешь лишиться сына.

Зейнаб осознавала всю бесплодность спора.

– А мне будет разрешено поехать с ним? – тихо спросила она.

– Нет.

– Но почему? – возмутилась женщина. – Ведь это мой ребенок.

– Во-первых, у меня на тебя другие планы. А во-вторых, мальчик уже поехал.

– Как поехал? – не поняла Зейнаб. – Когда? Какой дорогой? Я не видела каравана, уходившего из столицы.

– Его везут по тайным подземным тропам, вырытым малым народцем, – усмехнулся Аль-Хазрад. – И он будет на месте как раз вовремя. А на тебя возложена миссия пойти к Арвену, благо теперь, в связи с возвращением принцессы Астин в Орней, мы знаем, где он, и сказать, куда именно он должен явиться за сыном. Если же он не придет, судьба мальчика будет плачевна. Впрочем, я все напишу ему, и тебе останется только передать королю мое послание, а также долго, слезно молить его не обрекать единственного сына на гибель.

– А что, если я не пойду? – Зейнаб очень не нравилось, когда ею помыкали.

– Разве ты враг своему ребенку? – пожал плечами Аль-Хазрад. – Ты волчица, Зейнаб, хищная, умная тварь, жаждущая добычи, но и волки любят детенышей, – он выдержал паузу. – Ты пойдешь и сделаешь то, что я сказал. Не вздумай меня обмануть, – маг резко выдвинулся вперед и приблизил свое лицо к лицу инстинктивно вздрогнувшей Зейнаб. – насквозь вижу твои скользкие маленькие мысли. Иди, я тебя больше не задерживаю.

Королеву-самозванку довольно грубо выпроводили из подземелья. Темную повязку, закрывавшую глаза Зейнаб, сняли только тогда, когда она оказалась в стенах города, на какой-то грязной, забитой лачугами улице. «Могильщики» растворились в ночной мгле так же быстро, как и возникли. Женщина осталась совсем одна. Ни охраны, ни провожатых.

У сточной канавы на четвереньках стоял какой-то пьянчуга.

– Эй, красотка! – он уцепился обеими руками за плащ Зейнаб, когда та пробиралась мимо. – Подожди, мы можем весело провести время!

Не оборачиваясь, бывшая наложница ударила ему пяткой сандалии под дых и поспешила дальше. Она не боялась. Хотя ее всю сотрясала мелкая дрожь, это не было признаком страха. Просто Зейнаб чувствовала, что возбуждена до предела. Просить ее не обманывать, как это только что сделал Аль-Хазрад, было все равно что просить уличного мальчишку не ковырять в носу.

Попав на темную окраину Лотеаны, ночью, одна, она сейчас думала не о том, как добраться целой и невредимой до дворца и там вволю оплакать судьбу Брана, а о том, как перевернуть ситуацию в свою пользу.

Оглядываясь при каждом шорохе и прячась за домами, Зейнаб добралась до центра города. Отсюда, прямо с рыночной площади, открывался вид на темную громаду дворца. В роскошных домах, окружавших взгорье, жили наиболее знатные арелатские аристократы, служившие Арвену. Слева чернели витые башенки особняка Магнуса. Чуть дальше торчал обгоревший остов просторного дома капитана драгун. «Бедняжка Палантид, он всегда был такой галантный!» – фаррадка рассмеялась сдавленным горловым смехом. Ею овладело лихорадочное веселье, как всегда бывало в минуты опасности.

«Вот то, что мне нужно». Королева-самозванка взялась рукой за тяжелое металлическое кольцо на дверях стоявшего на отшибе дома. В хорошие времена караул из гвардейцев задержал бы незваную гостью еще на ступенях мраморной лестницы, а слуги не позволили бы даже прикоснуться к двери. Сейчас жилище одного из любимых рыцарей Арвена – графа Герберта Лисского – казалось пустым и угрюмым.

В полуразрушенном городе все, кто еще оставался в своих домах, старались жить тихо, не привлекая внимания захватчиков. Тем более оправлявшийся от тяжелого ранения Герберт, которого семья скрывала сначала от беотийцев, а затем от «могильщиков», черными вороньими стаями круживших по Лотеане в поисках очередных жертв.

Герберт был именно тем, кто сейчас так необходим Зейнаб. Прямой, преданный Арвену, не побоявшийся бросить ей в лицо оскорбление во время коронации Брана, когда за ее спиной было все могущество Хагена. Он поможет ей спасти сына. Зейнаб собралась с силами и еще раз стукнула кольцом о медную пластину.

– Да открывайте же, – прошептала она.

Прошла целая вечность, прежде чем где-то по ту сторону двери послышался шорох, и створки поехали внутрь. В темной щели мелькнул огонек, осветивший бледное испуганное лицо женщины. Кажется, это была жена графа. Зейнаб точно не помнила, рыцарь редко брал супругу с собой ко двору. Увидев королеву-самозванку, она отшатнулась, но пропустила гостью внутрь.

Глава 7

– Ваше величество, пора.

Арвен поднял руку, войска лавиной понеслись с горы. Цветущая Анконнская долина лежала перед ними, как огромная зеленая чаша, на дне которой сверкал светло-серыми каменными стенами лучший из городов Арелата. Во всяком случае, именно так думала треть армии – возвращавшиеся домой акситанские рыцари, – и король не собирался их разубеждать. Он и сам в последнее время вспоминал о Лотеане со смутным чувством отвращения. Арвен не знал, хватит ли у него решимости перенести столицу, но был уверен, что отдаст город-предатель на разграбление войску, как только снова возьмет Лотеану.

Но сейчас нужно было думать об Анконне. Вёльфюнгские войска уже потерпели от короля два поражения. Первое в тот день, когда был похищен Раймон, вернее, на следующее утро после этого. Не догнав лодки, ускользавшие в Орней, вельфюнги решили наконец обрушить карающий удар на соседнее княжество. Они не ожидали серьезного отпора, и потому вторглись в Орней без подготовки, наспех подтянув ближайшие войска. Вёльфюнги шли в карательный поход, надеясь стремительно пронестись по беззащитным прибрежным землям. Но получили полновесное приграничное сражение.

Арвен подтянул акситанцев к берегу Арна и поставил их, как привык, в центре, зная, что именно на них придется главный удар. Орнейские войска образовали два подвижных крыла. Однако король не слишком рассчитывал на этих ласкавших взгляд изящных всадников. Он ошибся: орнейцы оказались куда крепче, чем предполагал норлунг. Конница Марка переправилась через реку выше по течению, обогнула вельфюнгов и с тыла ударила им в спину. Такой маневр был бы невозможен, если б не легкие доспехи и не легкие лошади, над которыми насмехался Арвен.

Астин от души гордилась своими войсками, и король сознавал, что необходимо притерпеться к орнейцам. Ведь именно они составляли теперь основную часть его небольшой, но подвижной армии. Дорогих сердцу Арвена акситанских рыцарей было до обидного мало. «Воюй тем, что у тебя есть», – король умел давать себе ценные советы в безвыходных обстоятельствах.

Второй серьезный бой был выигран уже на территории самой Акситании. Арвен решил преследовать противника, пока к вёльфюнгам не подошло подкрепление. Он отправил Тибо к Астин с требованием немедленно послать дополнительные войска и перешел реку. Раймон предупреждал его, что это очень опасно. Если б принцесса промедлила, норлунг рисковал получить задохнувшуюся от стремительного наступления конницу, а также водную преграду за спиной. Король хорошо это понимал, но уже не мог остановиться. Злоба гнала его вперед. Он слишком долго не отвечал на обиды. К счастью, армия пребывала в точно таком же состоянии духа, иначе король мог проиграть.

Но он не проиграл. Раймон посчитал это великим чудом и в тот же вечер на чем свет стоит, выбранил друга. Как ни странно, Арвен не обиделся. Более того, он был согласен с оценкой ситуации.

– Авантюра чистой воды, – кивнул король, – но, знаешь, Раймон, со мной до такой степени не все в порядке, что я бы сейчас с радостью передал управление армией кому-нибудь. Чувство мести – не лучший советчик. Но ты еще слаб, Тибо молод, Астин – женщина. Ее офицеры явно не потянут. Хорошие, дельные ребята, но доверять им ведение операций, – король махнул рукой, – слишком молоды. Если б Палантид или Герберт были здесь! Однако сейчас в наличии только мы с тобой.

– Ага, полумертвый и полоумный, – подтвердил герцог. – Когда-нибудь я буду приводить своим рыцарям наши сегодняшние действия как пример военной истерики, – он закашлялся. – Странно, ночи под Анконной казались такими теплыми, а я вот простужен.

– Земля холодная, – сказал Арвен, садясь.

Беренис поправила теплый плед, укутывавший Раймона от шеи до пят.

– Не кричи, пожалуйста, – попросила она. – Тебе нельзя так волноваться.

– Заметь, не я рожаю, – бросил ей Раймон, принимая из рук супруги чашку с ароматным отваром мяты.

Два дня назад они тайно обвенчались в присутствии короля, Тибо и принцессы Орнейской. Арвен обменял кольца. Сейчас король и Раймон спокойно переругивались в присутствии своих женщин, что говорило о полном доверии, царившем между ними.

– Вы оба не вполне правы, – Астин отложила в сторону листок, исписанный цифрами. – Войскам нужна сейчас победа, серьезная победа, чтобы они могли почувствовать себя единой армией и осознать, кто делает их победителями, – принцесса подняла глаза на короля.

Арвен поймал ее взгляд и едва заметно улыбнулся. Почему-то он никак не мог привыкнуть снова видеть Астин в дорогих нарядах. Даже в походе она выглядела по-королевски. Ее лоб пересекал широкий золотой обруч, от висков до плеч спускались нити жемчуга. Арвен поймал себя на мысли, что ему сейчас хочется взять принцессу за маленький упрямый подбородок, запрокинуть голову девушки назад и закрыть ее губы своими. «Выгнать всех, – подумал он, – и наконец потребовать от нее…»

– Мои подсчеты показывают, – прервал его размышления голос Астин, – что заготовленного провианта хватит месяца на два.

– К черту твои подсчеты! – норлунг почти рванул у нее из рук листок. Он краем глаза заметил, как Раймон сделал Беренис знак, и оба, стараясь не шуметь, выскользнули из шатра. – К черту твои подсчеты! – повторил Арвен, его ладони легли Астин на щеки. – Королю действительно нужна победа.

– Королю? – зрачки принцессы сузились. – В Арелате есть король?

Арвен едва сдержался, чтоб не ударить ее. Он оттолкнул Астин от себя и вышел из палатки.

«Будь ты проклята», – шептал норлунг. Сколько можно издеваться над ним? Он же человек в конце концов и может взять себе любую наложницу. Не то что женщину, официально объявленную его невестой! Надо было завалить ее сейчас же в палатке и раз навсегда решить этот вопрос. Король болезненно хрустнул пальцами. «Она меня не любит, никогда не любила и вряд ли полюбит!» Хуже всего было то, что Арвен уже не мог взять ее просто на основании данного слова.

– Правый фланг теснят к реке! – в ушах короля раздался голос Раймона. Герцог уже успел почувствовать себя здоровым и взгромоздиться на лошадь.

Норлунг развернул коня вправо и увидел, как мощный клин вёльфюнгских воинов раздробил правое крыло орнейцев, а вышедшие из города свежие силы противника взяли их с двух сторон в клещи. Ворота нижних укреплений Анконны еще не успели закрыться. За долю секунды Львиный Зев осознал, что судьба сражения балансирует сейчас на лезвие ножа. У него даже кровь прилила к вискам от мгновенного предчувствия успеха.

– Раймон! – прокричал он, стараясь перекрыть голосом гул битвы. – Спускайся с левым флангом в долину! Не дай закрыть ворота и перережь вёльфюнгам путь к отступлению!

– К какому отступлению?!

– Делай, что тебе говорят!

Вслед за королем акситанские рыцари ринулась по склону вниз. На всем скаку они спустились в долину и врезались вёльфюнгам в бок. Началась жаркая и кровопролитная свалка, в которой акситанцы вскоре стали брать верх. Смешавшиеся ряды врагов дрогнули и побежали обратно к городу, на подступах к которому их встретил Раймон со свежими силами орнейцев. Победа была полной. Наступавшие на плечах неприятеля ворвались в Анконну.

– У Арелата есть король!

Арвен услышал у себя за спиной восхищенный задыхающийся голос и обернулся. Астин в доспехах темной бронзы гарцевала на гнедом жеребце. Она спустилась в долину вместе с левым флангом Раймона и теперь находилась в городе в самом центре сумятицы.

– Да, но у тебя еще нет мужа! – зло крикнул ей Львиный Зев. – Убирайся отсюда! Ты рискуешь головой!

На мгновение Астин застыла, затем, резко хлестнув лошадь, понеслась прочь, но вовсе не из города, как надеялся норлунг.

В соседнем переулке шел бой, и мешать Раймону не следовало. Однако принцесса явно считала свое дело важнее не только Анконны, но и всего Арелата.

– Раймон! – ее голос дрожал от гнева и обиды. – Ты говорил, что я спасла тебя, окажи мне услугу.

– Не сейчас, Астин, ты же видишь…

– Я ничего не вижу! – закричала принцесса. – Уже десять минут, как у меня в глазах темно! Объясни этому… этому, – она не нашла слов, – для чего люди сдерживают энергию, а то он вообразил, что я сплю только с победителями!

– Слушай! – герцог поймал повод ее лошади. Вокруг них шел бой, и Раймону пришлось тоже кричать. – Слушай! Не сходи с ума! Попробуй сделать все сама. Просто ты вчера обидела короля, а сегодня попала под горячую руку!

– Оба вы дураки! – Астин хлестнула лошадь. – О моих обидах никто не думает! – последние ее слова потонули в грохоте рухнувшей стены дома.

Куда она неслась? Бог весть. Какие-то люди бежали по улицам, солдаты в незнакомых доспехах спешно отступали к центру города, ища спасения в замке. Часть строений была охвачена пожаром. Толпа горожан, спасавшихся от огня, потеснила и закружила всадницу. Вместе с водоворотом людских голов, наспех нагруженных повозок, отчаянно орущих мулов и смертельно перепуганных детей Астин пронесло по разводному мосту Анконнской крепости.

Вёльфюнги уже пытались поднять его вверх. От бешеного лязга цепей у девушки заложило уши. Она видела, как люди падают в воду и с криком повисают на скользких досках оторвавшегося от земли моста. «Почему они бегут? – мелькнуло в голове у принцессы. – Ведь в город вступают их соплеменники?»

– Поспеши, дочка! – раздался у нее над ухом голос толстой трактирщицы, восседавшей в повозке на горе тюков. – Сегодня добрый герцог Раймон отдаст торговые предместья своим воинам. Купцы поладили с вёльфюнгами и выплатили им большой выкуп, чтоб те не грабили лавки. А когда сам Раймон просил у наших толстобрюхих торгашей денег для обороны, они сказались чуть ли не нищими! Ты, видать, тоже пришла из-за реки?

Только тут Астин поняла, что ее черные доспехи очень напоминают вёльфюнгскую вороненую броню.

– Ничего, я в молодости тоже шаталась за армией, – продолжала трактирщица. – Всяко бывало, страшно вспомнить! Грязь, вши, солдатские прихоти. Зато теперь, вот посмотри! – она постучала по борту повозки. – Сама держу заведение, и ко мне солдатня даже не суется – дорого! Только благородные сеньоры. А ты красивая, – чмокнула губами толстуха. – Я могла бы тебя неплохо пристроить, у меня много клиентов среди офицеров, тех что повыше. Только я беру треть за все Дело. По рукам?

Астин не успела ахнуть, как трактирщица поймала повод ее лошади и прикрутила его к своей телеге.

– Меня зовут тетушка Сезигунда, – сообщила она. – Посиди-ка пока здесь, посмотри за вещами, а я прогуляюсь, поищу тут кое-кого.

Они были уже в квадратном внутреннем дворе замка, и Деловитая содержательница борделя вовремя развернула свою повозку, заняв удобный угол между двумя колоннами.

– Где она? Я тебя спрашиваю, где она?! – орал Арвен, тряся Раймона за плечи так, что голова герцога моталась из стороны в сторону. – На кой черт мне нужен этот дерьмовый город, если Астин пропала?!

– Город не такой уж и дерьмовый, – попытался вставить герцог и тут же раскаялся, потому что поток корабельной брани хлынул из короля, как будто на улицу открыли двери портового кабака. После того как Арвен проклял Акситанию, Орней и весь Арелат, он переключился на окружающих.

– Ты видел ее последним! Где она?

– Там, куда ты ее послал! Не тряси меня, – Раймон вырвался из цепких рук норлунга и отскочил в другой угол комнаты.