Текст книги "Ледяной круг"

Но он никогда и не задумывался над тем, что, отнимая у жизни ее игрушки, сам ничего не давал взамен. А не дающая душа скоро теряет силу. Арвен чувствовал, как из его рассеченной шеи вниз струится нечто, что было бы кровью, если б не так светилось и благоухало. Тонкая струйка превращалась на земле в ручеек, а с холма стекала уже целым потоком, таким мощным, что он перегораживал дорогу к городу, куда стремились его жертвы.

Этот поток изливаемой жизни и был единственным, что норлунг мог предложить взамен за причиненное зло. Жертвы явно не желали принимать подношения. Они теснились и жались друг к другу, опасаясь даже приблизиться к дару своего убийцы. Но и для них путь в светлый город был возможен только через поток – ни моста, ни лодки. Арвен закрыл глаза. «Возьмите, – мысленно потребовал он. – Возьмите, или никогда не приблизитесь к воротам».

Постепенно ему стало легче. Когда норлунг снова открыл глаза, он заметил, что люди медленно преодолевают поток, погружаясь в него кто по шею, кто по плечи, а некоторые вплавь. Они пили странную светящуюся жидкость и обливали ею друг друга, а выходя на берег возле сияющих врат, отрясали капли на землю. Больше король ничего не успел разглядеть. Он очнулся, лежа на полу посреди черной залы.

– Арвен, – принцесса держала его голову на коленях. – Арвен, с тобой все в порядке?

– Пошли, – король встал, опираясь на руку Раймона. Силы с каждой минутой возвращались к нему.

Окружавшие Львиного Зева воины с благоговением смотрели на своего повелителя. Только что он на их глазах вступил в бой с собственной тенью, а потом исчез из поля зрения простых смертных. Никто не решался спросить у него, где он был и что видел. Герцог Акситании низко поклонился Арвену странным тройным поклоном и поцеловал его руку, чего раньше никогда не делал.

– Идемте, – норлунг зашагал вперед, стараясь скрыть свое смущение. – Если мы сегодня же не выберемся из этого проклятого туннеля и не взломаем ворота Анконны изнутри, на нашем славном боевом прошлом можно будет поставить крест.

– Ты еще шутишь? – поразился герцог. Арвен хлопнул его по плечу.

– Посмотрел бы я на тебя после того, как тебе отрежут голову, а твою кровь скормят целой сваре ублюдков, которых ты якобы сильно обидел при жизни.

– При их жизни, – уточнил Раймон. Оба сдержанно рассмеялись.

– Тише, – Астин сжала руку короля. – Кажется, мы пришли.

Действительно, они стояли у совершенно глухой стены, и никакого прохода дальше не было.

– Я бы сказал, это тупик, – заявил Арвен, настроение которого сильно улучшилось с тех пор, как он осознал, что больше не покойник. – Может, толкнем?

– Согласен, – кивнул герцог. – Только толкать должны вы с Астин. Смотри внимательнее, вон знак лабиринта.

Арвен пригляделся, на стене и правда едва заметно проступал темный круг с двумя отпечатками ладоней.

– Вашу руку, сударыня, – король подхватил Астин под локоть и подвел к стене. – Давай, девочка.

Они оба вытянули руки и возложили их на знак. Сквозь суставы пальцев прошло легкое жжение, и стена вздрогнула. В следующую минуту каменная кладка словно растаяла в воздухе, и глазам воинов предстал плотно завешанный гобеленами коридор во внутренних покоях Анконнского замка.

Арвен осторожно отодвинул край одного из настенных ковров и с опаской огляделся по сторонам. В дальнем конце слабо светилась караульная комната, оттуда доносился хохот и пьяная брань. Слух короля различал даже стук глиняных кружек и плеск вина на их дне. Сменившаяся стража, что в обычной крепости, что в осажденной, пила и играла в кости.

Если б Арвен был один, он без труда проскользнул бы мимо них незамеченным. Но с целым отрядом воинов это было невозможно. Король сделал знак Раймону и еще двоим, стоявшим ближе. Рыцари обнажили оружие и, стараясь ступать неслышно, двинулись по коридору к караульной.

– Я первый, Раймон за мной и в правый угол комнаты, там трое. Остальные в центр к столу. Быстро, – сквозь зубы процедил норлунг уже на пороге.

Погром в караульной занял не более двух минут. Когда Астин, с испугом заглянула за дверь, ее глазам представилось шесть валяющихся на полу трупов вёльфюнгских воинов.

– Будем надеяться, что нас не слышали, – бросил король. – Раймон, куда теперь?

Раймон, вытиравший меч о плащ одного из убитых, кивком головы указал на низкую дубовую дверь.

– Это выход во двор замка. Вниз по лестнице. Надо разделиться. Часть отряда пойдет по ней за тобой к воротам, часть со мной к воротам же, но верхом, по стене. Надо снять охрану внизу и над воротами.

Остальные рыцари уже набились в караульную и к досаде короля производили столько же шума, сколько затаившиеся в кустарнике дети, которым сказали «Тсс!» Поэтому Арвен поспешил взять с собой половину отряда и двинулся вниз по ступенькам, открывшимся за дубовой дверью. За действия Раймона он не беспокоился: в конце концов герцог знал замок как свои пять пальцев – а вот дальнейшая судьба Астин внушала ему опасения.

– Постой-ка здесь, – сказал он девушке, когда его отряд оказался в хорошо знакомой ей внутренней галерее замкового двора. – Вот тут, между колоннами, тебя никто не заметит, а мы пойдем к воротам. Ради всего святого, Астин, никуда не уходи.

Принцесса кивнула. Честно говоря, после недавних приключений она и сама была настроена тихо постоять где-нибудь в уголке и подождать старших.

«Старшие» между тем канули в предутренний туман. Через несколько минут непосредственно у себя над головой девушка услышала два коротких удара и сдавленный хрип. Затем кто-то перевалился через парапет, неуклюже шмякнулся с высоты стены во двор чуть не к самым ногам принцессы. Астин зажала себе ладонью рот, чтоб не вскрикнуть. Это был вельфюнгский воин со свернутой на сторону шеей. Мышцы его лица застыли от натуги и мгновенно начали синеть.

Боже! Казалось, после событий этих суток, начавшихся с утренней битвы в Анконнском ущелье и кончавшихся взламыванием ворот, принцесса должна была перестать реагировать на что бы то ни было. Но вид свежего трупа, буквально свалившегося ей на голову, подействовал на девушку самым деморализующим образом. Она отшатнулась в глубь за колонны, и в этот миг кто-то схватил ее за руку.

Астин вздрогнула от неожиданности, а обернувшись, истошно завопила от страха. За ее спиной сидела огромная муха величиной с быка и, щуря на девушку сетчатые глазищи, подтаскивала принцессу к себе за рукав платья.

Крик Астин, естественно, был услышан и отрядом на стене, и отрядом у ворот, но, что самое неприятное, – стражей и там, и там. Арвен, уже раскручивавший тяжелый ворот, на который были намотаны цепи подъемного моста, со злостью выругался. Эта баба когда-нибудь все погубит! Но, увидев Астин в мохнатых лапах чудовища, кружившего над двором, он сам взвыл от испуга и бросил раскрутившийся уже ворот.

Бой, завязавшийся на стене и под воротами, стих. Солдаты застыли с оружием в руках, глядя, как над двором кружит ужасная мушиная туша, цепко держа в лапах кричащую женщину. Многим пришло в голову, что началось светопреставление. Другие вскинули было луки, но не решались стрелять. В это время ничем не удерживаемый мост с другой стороны ворот рухнул на берег, и через ров по нему понеслись специально подведенные к стенам крепости отряды акситанцев во главе с Тибо. Под их напором ворота распахнулись, и в замок ворвались осаждавшие.

Крик и суматоха усилились. Из других внутренних дворов к воротам бежало подкрепление вёльфюнгов, со стены и из окон замка стреляли, но все это уже не могло остановить ни нападающих, ни бегущих от них осажденных.

Арвен, притиснутый в сумятице к одной из створок ворот, готов был от бессилия вцепиться зубами в собственную руку. Он не мог ни то что помочь Астин, но даже просто сдвинуться с места. В это время лейтенант вёльфюнгских лучников на стене скомандовал: «Стреляйте!» И целый пучок стрел, выпущенный из нескольких десятков луков, просвистел в воздухе.

На мгновение королю показалось, что муха, покачивавшаяся в воздухе, превратилась в ежа, так плотно утыкали ее стрелы. Долю секунды чудовище еще оставалось в небе, затем оно камнем полетело к земле. Арвен в ужасе рванулся вперед, надеясь подхватить Астин, но толпа, прижимавшая норлунга к воротам, не позволила ему сделать и шага. Крылатое чудовище вместе с девушкой рухнуло на каменные плиты двора и… исчезло на глазах у потрясенных воинов.

Бой продолжался. Напиравшие сзади акситанцы не видели того, что происходило в крепости, и не были выбиты из колеи случившимся. Все новые и новые отряды вваливались через ворота. Судьба Анконнского замка была решена.

Глава 11

Астин вскрикнула. Ей показалось, что каменные плиты двора, на которые рухнула гигантская муха, расступились. Утыканная стрелами Бельзебел скользнула в сияющий коридор, открывшийся под землей. Он был хрупок и тягуч, подобно струе воды. Его прозрачные стенки дрожали в воздухе и пульсировали, как живые.

Принцесса сознавала только одно: ее неумолимо затягивает мощный поток чьего-то сознания. Скоро она окажется полностью во власти того, кто умел проложить сквозь пространство адский туннель и послал за ней чудовище.

Муха заметно теряла силы. На ее пластинчатом брюхе девушка различила свежий, едва зарубцевавшийся шрам. Он был неестественно бел и вздут изнутри омерзительной глянцевитой слизью. Астин поразило лицо Бельзебел, вернее, морда. Назвать лицом этот изуродованный отростками мохнатых усов череп было невозможно. И все же в облике гигантской мухи было что-то пугающе человеческое. Кроме ненависти, в ее выпученных очах горела боль. Казалось, в одном существе смешано несовместимое: хищная жажда смерти и трогательное, почти детское безволье.

Астин нащупала у себя на поясе короткий кинжал, который прихватила сегодня на исходе ночи, уходя с Арвеном в лабиринт. Девушка знала, что, если ударит чудовище в едва заживший шрам на брюхе, даже ее слабых сил хватит, чтобы распороть отталкивающе нежную кожу. Принцесса подавила желание сделать это немедленно. Уничтожив муху, она разорвет хрупкий туннель, по которому они скользили в неизвестном направлении, и тогда, вероятнее всего, окажется в самой глубине земли. Раздвинутые магической силой пласты древних пород вновь сомкнутся, и тогда Астин уже не выберется на белый свет.

Нет, сначала она должна попасть туда, куда ее тянет проклятая тварь, и увидеть пославшего Бельзебел колдуна. Именно он и стоит ее внимания.

«Умная, дрянь! – Нитокрис захлопнула ладонями изображение на серой гранитной пирамиде. – Недаром люди Ледяного круга так дорожат ею. – Супруга Бога крутанула рукой магическое зеркало. Пирамида вращалась вокруг своей оси, стирая картинку летящей вместе с Бельзебел Астин. – Плохо, если мои подозрения окажутся справедливы и заклятие поющего камня не потеряно, как предполагают все. – Тонкие брови Нитокрис сдвинулись к переносице. – Тогда у норлунга появится шанс выйти из Хоровода Великанов. Этого нельзя допустить». – Царица вновь уставилась в размытое лицо Астин, и тут ей показалось, что девушка видит ее.

Астин действительно заметила, что в струящейся гладкой стенке живого туннеля на мгновение возник зыбкий образ. Это было женское лицо. Столь прекрасное и одновременно столь жуткое, что принцесса не смогла оторвать от него взгляда. Видение продолжалось всего несколько секунд, но Астин успела заметить, что волосы на голове незнакомки шевелились, как змеи, а между оскаленных зубов скользил длинный раздвоенный язык.

«Иди ко мне, дитя мое, – услышала принцесса у себя в ушах отдаленный, как гул моря, голос. – Иди, я давно жду».

Крылья Бельзебел вдруг перестали трещать, и Астин поняла, что муха падает с огромной высоты. Вокруг замелькали звезды. Это не удивило принцессу, хотя до сих пор чудовище находилось под землей. Девушка знала, что магический поток сознания пролегает вне времени и пространства, поэтому несомые им частички вселенной могут находиться где угодно… Угодно тому, кто управляет потоком.

Сейчас Нитокрис было угодно, чтобы Бельзебел и ее драгоценная пленница рухнули из-под мрачных сводов дворца на зеленоватые плиты прямо у ее ног. Сама Супруга Бога сидела на каменном троне, скрестив на груди руки. Острый подбородок Нитокрис был высоко задран. Символ высочайшей власти над Харазимом – полосатый платок-клафт покрывал голову царицы, но Нитокрис явственно чувствовала, что под ним уже начали шевелиться отдельные пряди ее влажных волос, слипаясь в гладкие упругие кольца змеиных тел.

Только теперь Супруга Бога обрела свое истинное лицо. Астин, прижатая к полу телом Бельзебел, в ужасе наблюдала за демоном, восседавшим перед ней. Он быстро терял женское обличье, обретая черты могущественного порождения преисподней. «Убей ее», – вдруг услышала принцесса слабый невнятный шепот. Она задрала голову, на нее смотрели полные боли глаза мухи. Отвратительные усики шевелились, из пасти стекала белая слюна.

– Но ты же меня держишь, – возразила девушка. «Убей меня, – столь же невнятно вымучило из себя чудовище. – Скорее».

Астин не заставила ее дважды повторять страшную просьбу. Она понимала, что на мгновение человеческое естество одержало в Бельзебел верх, и не стала ждать, когда мушиная сущность вновь восторжествует. Девушка вырвала кинжал у себя из-за пояса и обеими руками что есть силы всадила в белую полосу на брюхе чудовища. Бельзебел издала резкий стрекочущий звук, вспоротая рана раскрылась и, к ужасу Астин оттуда вывалились окровавленные человеческие кишки.

Оскальзываясь в лужах крови, принцесса выбралась из-под Бельзебел. Странно, что Нитокрис не нанесла девушке удара сейчас. Когда Астин подняла голову, она поняла почему. Супруга Бога завершала свое превращение в огромную змею. Бледно-золотая, как луна, гадина скользила по полу к принцессе, у которой для защиты от врага был только один короткий кинжал.

«Господи! – взмолилась Астин. – Господи, воля твоя! Поддержи всех помнящих имя твое!» По лицу девушки от напряжения текли слезы. Она готова была умереть в схватке с Нитокрис, но не позволить легионам «старых богов» снова ворваться в мир. За это принял бой святой Бран в мрачном Хороводе Великанов. Ради этого туда войдет Арвен, и только Богу известно – выйдет ли назад.

«Назови причину, по которой ты должна победить», – услышала она у себя в ушах неземной голос. Он был спокоен и строг. Астин чувствовала, что, если ответит неправильно, ее оставят здесь умирать.

– Арвен! – выдохнула она. – Арвен. Я должна жить, чтобы вывести его из каменного кольца.

Ей показалось, что пол храма закачался под ногами. Змея тоже почувствовала толчки и на мгновение остановилась. Затем сильный удар из недр сотряс дворец, стены закачались, потолок дрогнул, и мощные каменные колонны, увенчанные на вершине пучками цветущих лотосов, начали падать, дробя и проламывая плиты пола. Одна из них опасно надломилась посередине и рухнула вниз, придавив метнувшуюся было в расщелину Нитокрис. Гадина застыла на краю разлома, свесив туда ужасную треугольную голову.

Последнее, что увидела Астин, было слабое лунное сияние, исходившее от тела издыхающей змеи. Когда оно иссякло, принцесса поняла, что под колонной лежит раздавленная женщина в бледно-золотых одеждах, намокающих черной в сумраке кровью.

– Астин! Астин!

Кто-то изо всей силы тряс принцессу. Девушка открыла глаза. Арвен держал ее на коленях. Он стоял посреди двора взятой Анконнской крепости и с ужасом глядел в лицо мертвенно-бледной принцессы.

– Ты то пропадаешь, то вновь появляешься! – в отчаянии закричал король, поняв, что его невеста приходит в себя.

– Надо крепче держать, – прошептала Астин едва шевелящимися губами и вновь потеряла сознание.

ЧАСТЬ IV

Глава 1

Арвен смотрел на темные дубовые доски над головой. Потолок чуть покачивался в такт приглушенному шуршанию речной воды за стеной. Волны лениво скользили по обшивке судна, провожая великолепную боевую галеру вниз по течению. Благодаря попутному ветру «Слава Арелата» шла на всех парусах, и король с удовольствием прислушивался к слабому поскрипыванию такелажа. Его чуткое ухо, давно отвыкшее от корабельной музыки, теперь легко различало пение туго натянутых канатов, скрип трущегося в уключинах дерева и писклявое постанывание палубных досок. Арн в этих местах был глубок и судоходен, что позволяло Орнею держать военные корабли. Арвен блаженно потянулся и с наслаждением откинулся в кресле. На его губах застыла мечтательная улыбка. Даже в каюте боевого судна Львиного Зева окружали роскошь и удобство. Близкое соседство с Мелузиной наложило отпечаток на изделия южно-арелатских мастеров. Однако их изысканность была далека от прихотливого вкуса дожей. Особая красота таилась именно в простоте и ясности линий, на которых отдыхал глаз короля.

– Ты похож на кота, который под носом у хозяйки слизал блюдечко сметаны, – сообщил Раймон, подавая другу полный кубок горячего вина.

– Что ни говори, а оказаться под крышей приятно даже такому бродячему псу, как я, – кивнул король. – Особенно если хозяйка не гонит.

Смех норлунга был невеселым. Арвен понимал, что ему едва ли удастся скрыть от герцога тревогу, сквозившую в каждом его слове с тех пор, как корабль отвалил от пристани.

– Не стоит так беспокоиться, – серьезно сказал Раймон. – Я же остаюсь.

Герцог действительно сопровождал короля только до границ своих владений, дальше Львиному Зеву предстояло плыть одному. Раймон должен был возглавить объединенные войска двух соседних княжеств, сомкнувших полумесяц на юге Арелата, чтобы защититься от вёльфюнгских набегов и не пропустить беотийскую армию к нижнему течению Арна. Задача была не из легких, но Арвен не сомневался, что акситанец справится с ней.

– Так ты полагаешь, что вы выстоите? – король развернулся к другу так резко, что герцог едва не выронил кубок.

– Я полагаю: мы можем выстоять, – недовольным голосом поправил он. – При определенных обстоятельствах…

– При каких? – Арвен напрягся.

– Если ты живым доберешься до войск, если сможешь перебросить их нам на выручку, если Мелузина не ударит в спину… – протянул Раймон. – Пей, Арвен, расслабься.

– Мелузина? Ты шутишь, – король пожал плечами. – С чего им затевать свару? Я намереваюсь именно там нанять корабли для перевозки армии от Теплой. Мелузинские купцы всегда остаются в тени и получают выгоду, оказывая услуги обеим воюющим сторонам.

– Всегда, но не теперь, – покачал головой Раймон. – Нам удалось задержать гонца, посланного королем Беота с письмом от имени Аль-Хазрада к мелузинским «могильщикам». Вот оно, в нем говорится…

Арвен подался вперед и двумя пальцами перехватил листок из рук акситанца. На лице герцога отразилось крайнее удивление. Судя по тому, как Львиный Зев долго переползал со строки на строку и шевелил губами, Раймон понял, что норлунг действительно читает документ.

– Они хотят, чтобы мелузинцы отказались предоставить корабли «свергнутому узурпатору Арелатского престола», обещая им уменьшить таможенные пошлины за плавание вверх по Арну, – наконец сказал Львиный Зев. – Боюсь, что против такого аргумента дож не устоит. А много в Мелузине «могильщиков»?

– Достаточно, – кивнул герцог. – Купечество в значительной мере захвачено новым культом. А ведь все это влиятельные люди: банкиры, торговые посредники… Так что если они надавят на дожа, у тебя нет шансов. Арвен остановил его жестом.

– Значит, не надо и пытаться добыть что-либо в Мелузине. Только обнаружим себя раньше времени, – протянул он. – Остаются магриппские пираты. Народ несговорчивый, но жадный…»

– И чем ты им собираешься платить? – Раймон скептически пожал плечами. – Ведь пиратам нельзя пообещать снижения пошлин в счет будущей победы.

– Это мое дело, – на губах Львиного Зева мелькнула слабая усмешка.

Акситанец едва скрыл изумление. Он знал, что Арвен не один год плавал с морскими разбойниками, но не мог предположить, что, став королем, норлунг будет способен вернуться к своим прежним сообщникам и просить их о помощи. Видимо, Львиный Зев и правда ради дела способен наступить на горло собственной гордости.

– Плохо то, что беотийцы знают, куда ты направляешься, и могут заставить Мелузину захватить твой корабль, – вернулся к прежней теме герцог.

– Что мне угрожает на орнейском военном судне? – пожал плечами король. – Насколько я помню, выход из Арна свободный.

– Да, но все же я бы тебе посоветовал снять все опознавательные знаки, а особенно королевский штандарт. Идите как простая грузовая галера: в неспокойные времена военные корабли часто выполняют торговые функции.

– Именно так я и собираюсь поступить, как только мы минуем Акситанию, – кивнул Арвен. – Я надеюсь, ты понимаешь, что вся эта мишура с гербами и вымпелами предназначена не для меня, а для твоих подданных.

Раймон улыбнулся. Он знал, как важно было акситанцам и другим жителям прибрежных земель Арелата увидеть своего государя живым, в полной силе и блеске отправляющимся к войскам у Теплой. Но герцог осознавал также и правоту слов

Астин, накануне убеждавшей его, что Арвену сейчас совсем нелишне будет снова почувствовать себя королем. «Он должен еще раз увидеть, как его любят, – говорила принцесса, мягко держа союзника за руку. – Ты во всем прав, Раймон. Безопаснее было бы переправить короля тайно, на каком-нибудь рыбачьем баркасе. Безопаснее, но не лучше. Ты не слышал, как народ в столице бесновался на площади и поносил его имя. Арвен должен понять, что для остального Арелата он – государь, это придаст ему силы».

Теперь, глядя на Львиного Зева, герцог мысленно соглашался с принцессой. Уязвленное самолюбие то подхлестывало короля, делая слепым перед лицом реальной угрозы, то заставляло опускать руки среди общего ликования. «Я понимаю, почему орнейцы так радуются, – сказал он Раймону, когда корабль, под крики толпы отвалил от пристани. – Они вернулись в Арелат и готовы до последнего драться за вновь обретенную родину. Но почему твои подданные по-прежнему приветствуют меня? После всего, что произошло…» – плечи короля опустились. Широкая полоса воды уже отделяла «Славу Арелата» от причала, и Арвена невозможно было увидеть с берега.

Раймон тревожно вздохнул. После посвящения в лабиринте король казался потухшим и постаревшим, его заботили странные, несвойственные раньше мысли. Может, так и должно быть? Герцог не знал. Попытки Арвена скрыть внутреннюю опустошенность за излишней самоуверенностью пугали акситанца. «Лучше бы я ехал с ним», – думал он.

– Спокойной ночи, дорогой друг, – тяжелая рука короля легла Раймону сзади на плечо. – Не тревожься из-за меня. Все когда-нибудь проходит, и моя усталость тоже. Надеюсь, море пойдет мне на пользу.

Герцог покинул Львиного Зева со смешанным чувством тревоги и недоумения. На следующий день они должны были расстаться, и произошедший разговор не внушал Раймону особого оптимизма.

«Наверное, это и есть старость, – думал король, меланхолично поднимаясь по лестнице на тихую ночную палубу. —

Ты стареешь, дружище, и дело не в том, можешь ли ты убить быка, отвернув ему за рога голову, или перепить весь гарнизон Анконны, а в том, что это перестало тебя забавлять, – норлунг грустно усмехнулся. – Хорошую женщину ты оставил там, на берегу, но, твоя воля, ты не стал бы ее заводить тогда, три месяца назад, сохранив все на своих местах. Вот в чем беда: ты перестал сам заваривать кашу, но неприятностей от этого не убавилось».