Текст книги "Авантюристы"

Глава 8

Для задуманной авантюры господам Ла Шарите и Рокотову был необходим начальный капитал, причем не малый. Прибыль же от их рискованного предприятия обещала быть во много раз больше первоначальных затрат.

Князь Рокотов, находясь на мели последние полгода, во всем полагался на изобретательность виконта. Тот же, в свою очередь, понимал, что в банке заем не возьмешь – нет ни недвижимости, ни ценных бумаг. К госпоже Скобелевой обращаться не хотелось: виконту она даст только под грабительский процент, Рокотову же – на прежних условиях, а он вовсе не желал вновь ублажать женщину, которая старше его на пятнадцать лет. Оставалось лишь одно – выиграть в карты. Но как? По предварительным подсчетам требовалось по крайней мере две-три тысячи рублей, а виконт, как, впрочем, и князь, не были искусными игроками, хотя порой любили провести время за покером. Но чаще проигрывали, нежели им сопутствовала удача, да еще и в таких размерах, как несколько тысяч рублей.

В пятницу вечером Ла Шарите решил посетить карточный клуб, как он говорил: поводить жалом. Его «жало» наткнулось на «тульскую дворянку» и ее сообщника, некоего Владимира. Эта пара вполне устраивала виконта, тем более что он навел справки о мужчине, и выяснилось, что тот – сын известного в Москве издателя, да еще и лишенный наследства. Удача сама плыла в руки Ла Шарите, оставалось лишь переговорить с мошенниками и привлечь их в свое предприятие, дабы они постоянно подпитывали его финансами. А уж в богатых дураках за карточным столом нехватки не будет.

* * *

Владимир сосредоточенно смотрел на свои карты, Варвара же, как обычно, фланировала вокруг игрального стола. На этот раз партнерами Владимира были: слегка подвыпивший гусар, некогда надоедавший его сообщнице; чиновник в потертом сюртуке, решивший «поправить свои безнадежные финансовые дела»; два бородатых купца третьей гильдии и молодой человек, постоянный завсегдатай клуба, каждодневно убивающий время в игре, пьянках и раскрашенных девицах, готовых в укромном уголке предоставить свои услуги.

Виконт подошел к Варваре и взял ее под руку:

– Бонжур, несравненная Варвара Григорьевна. Могу ли поговорить с вами? – он выразительно посмотрел на «тульскую барышню».

– Слушаю вас, сударь, – проворковала мошенница, обмахиваясь веером.

– А это, – виконт указал на веер, – одно из ухищрений вашего сообщества?

Варя удивленно посмотрела на наглеца:

– Что вы хотите сказать?

– Ровным счетом ничего, кроме того, что уже сказано: вы подаете условные знаки своему сообщнику то веером, то другим жестом.

Варя была невозмутима:

– Ваши глупые разговоры вызывают смех, – она натянуто засмеялась.

– Возможно, сударыня, предположения мои и глупы, но как к ним отнесутся игроки, которых обчистил ваш партнер? – Ла Шарите с удовольствием смотрел на девушку. – Дорогая моя – ваша выдержка и самообладание достойно всяческих похвал! Поэтому-то я и хочу привлечь вас к весьма интересному делу. Вот моя визитная карточка, жду вас в полном составе по указанному в ней адресу.

Ла Шарите откланялся и удалился в соседний зал.

Варя была неграмотна и не могла прочесть на маленьком белом прямоугольнике бумаги ровным счетом ничего, она положила его в сумочку, размышляя, что же делать: сказать Владимиру или нет?

* * *

На протяжении всего пути до Воздвиженки Варвара была обеспокоена. Владимир, пребывая в прекрасном расположении духа, наконец снизошел со своих высот:

– Ты была молодцом и вполне освоилась в клубе. Но все же иногда ты действуешь неуверенно… А что от тебя хотел тот глазастый тип?

– Его зовут Ла Шарите, он виконт. Кстати, виконт – это что – титул?

– Да, вроде нашего графа. Ты не ответила на мой вопрос, не уходи от ответа.

– Вот, – Варя извлекла визитку из сумочки.

– Визитка! – Владимир удивился. – Виконт Николя Ла Шарите, Староконюшенный переулок, владение три, квартира пять, – прочел он на белой плотной глянцевой бумаге. – И что?

– Он приглашает нас в гости завтра вечером, – уклончиво ответила Варя.

– Ты покорила его! – мужчина рассмеялся. – Ай, да «тульская дворянка»!

Варя улыбнулась, решив, что ничего не будет говорить: всему свое время, как когда-то сказала надзирательница в тюрьме.

* * *

Ла Шарите снимал меблированную квартиру в весьма приличном доме, который был даже с виду не чета временному пристанищу Варвары и Владимира. Пролетка остановилась у парадного подъезда. Владимир вышел из нее и для пользы дела, как и подобает воспитанному человеку, подал руку своей даме.

Они вошли в подъезд, около входа сидел престарелый консьерж:

– К кому вы, господа? – поинтересовался он в силу своих обязанностей.

– В пятую квартиру, к виконту, – пояснил Владимир.

– Прошу вас… Второй этаж…

* * *

Владимир дернул за шнур, раздался резкий звук дверного звонка. Внутри в квартире послышались шаги, дверь слегка отворилась, но на пороге никто не появился: ни лакей, ни какая-либо другая прислуга.

Мошенники переглянулись.

– Уйдем отсюда, – пролепетала Варя.

– Ну уж нет! Доведем дело до конца. Если это – глупая шутка, то виконт за нее поплатится! – распалился Владимир, толкнул дверь ногой и вошел в квартиру.

В ней царил полумрак и стоял странный запах, который обволакивал и действовал успокаивающе. Гости прошли по коридору на приглушенный свет, видневшийся впереди, неожиданно они услышали голос:

– А вот и вы! Прошу вас проходите, присоединяйтесь… Желаете кальян?

Вошедшие увидели комнату, меблированную в восточном стиле, на диване сидел человек в атласном халате, перед ним на низеньком столике стоял кальян. Варя поежилась: Ла Шарите, подобное представление не предвещало ничего хорошего.

– Прошу, дама может разместиться в кресле. Вы же рядом со мной на диване. Итак, кальян? – вновь предложил хозяин.

– Нет, нет, благодарю вас, – ответил Владимир. – Не увлекаюсь.

– А напрасно. За этим занятием мне приходят в голову замечательные мысли. Вот и сейчас… Хотите услышать?

Гости снова переглянулись, полные недоумения: это что такое, куда они вообще попали? И хозяин явно не в себе…

Тот же затянулся мундштуком кальяна:

– Слушайте… Все мы – смертны, но, пока живы, нуждаемся в деньгах, и, согласитесь, в весьма приличных суммах… – виконт выпустил тонкую струйку ароматного дыма, в котором улавливался лист винограда. – Так вот, у меня постоянная потребность в деньгах, думаю, у вас – тоже. Особенно судя по тому, чем вы промышляете.

Владимир напрягся. Варя же оставалась спокойной, так как была внутренне готова к подобному разговору.

– Союз двух мошенников: мужчины-картежника и женщины, заглядывающей в карты противников, стар как мир, с тех пор как карты вообще появились на свете, но должен признать – весьма эффективен. Несомненно надо совершенствовать сие ремесло, я наблюдал за вашими действиями в клубе, определенно вы можете достичь большего успеха в будущем. Но для этого вам не следует посещать дом Свирчина. Согласитесь, публика, что там собирается, порой отвратительна. И что за ставки: десять рублей, двадцать, а уж пятьдесят – предел возможностей и мечтаний! А эти раскрашенные женщины в безвкусных платьях! Пардон, мадам, сие замечание не касается вашего изысканного туалета.

– Отчего я должен выслушивать весь этот бред! – вскипел Владимир, поднялся с дивана и подошел к Варваре. – Уходим!

– Не торопитесь, сударь. Посудите сами, если я желал вам зла, давно зная о вашем преступном сговоре, то принимал бы у себя на квартире?

– Тогда, что вам угодно? Денег? Это шантаж? – в гневе выкрикнул Владимир.

– Умерьте свой пыл, любезный. Какие деньги с вас можно взять? Сто рублей? Или в лучшем случае – двести? Я же предлагаю вам настоящее дело, оно принесет тысячи!

Владимир замер около кресла, обдумывая свое положение и перспективы предложенного сотрудничества.

– Хорошо, надеюсь, вы посвятите меня в свои замыслы.

– Конечно, для этого я и пригласил вас.

Владимир снова сел на диван с готовностью выслушать Ла Шарите.

Глава 9

Салон Елены Яковлевны Скобелевой в избытке благоухал, по своему обыкновению, французским парфюмом и представлял изысканные платья из новомодных магазинов Москвы и Парижа. Мужчины, как всегда, прохаживались, ведя деловые беседы «ни о чем», женщины же были всецело поглощены князем Рокотовым и возмущены «этой выскочкой Машкой Шеффер», теперь еще вдобавок и внучкой самого Бонапарта.

Виконт Ла Шарите был особенно учтив и галантен, он прямо-таки расточал елей благожелательности, по всему было видно – он в чудесном настроении.

– Виконт, вы выиграли крупную сумму на бегах? – поинтересовался лесопромышленник.

– Отнюдь, дорогой друг! Хотя не отказался бы – выигрыш, согласитесь, стимулирует.

– Что делает? – не понял мудреного слова собеседник.

– Доставляет удовольствие и побуждает к жизни…Да, но, главное, отчего я доволен – приобрел весьма выгодно акции некой французской компании.

Лесопромышленник Уваров встрепенулся:

– Вот как?! И что же это за компания? Доверьтесь мне, виконт, ведь мы с вами, можно сказать друзья!

– Конечно. Мой друг барон Арман де Ангерран, весьма влиятельный и богатый человек во Франции, вовремя посоветовал мне вложить средства в строительство туннеля между Англией и Францией, которым занимается Трансeвропейская строительная компания. Со временем дивиденды должны составить не менее трехсот процентов.

– Не может быть! Огромный процент! – воскликнул Уваров, багровея от зависти. – Но помилуйте, я читал в прессе, что проект сей невозможен из-за нехватки технических средств.

– Да, это было два года назад. Но сейчас картина резко изменилась – подключился немец Круп. У него, насколько мне известно, – военные заводы. И сделать сложный механизм на заказ – сущий пустяк.

Уваров задумался.

– А эти ценные бумаги вы приобрели на Московской бирже?

– Что вы, любезный, – Ла Шарите понизил голос до театрально шепота. – Разве такие акции выставляют на торги? Да и зачем: сами подумайте?! Европа в смятении – все желают их приобрести. Но Круп, англичане и мой друг барон решили реализовывать только избранным и не менее установленной суммы.

– И сколько же составляет эта сумма в денежном выражении?

– Пятьдесят тысяч франков или тридцать тысяч фунтов стерлингов в пересчете по курсу английских банков.

Уваров побагровел еще больше. Он машинально взял бокал шампанского с подноса проходящего лакея и осушил его до дна.

– Если я плачу пятьдесят тысяч франков, то получаю прибыль – сто пятьдесят?

– Совершенно верно, – кивнул виконт. – Причем в течение трех лет. Так рассчитали экономисты Крупа. А всем известно, – немцы не ошибаются!

– Да, да, пожалуй… – растерянно произнес лесопромышленник.

* * *

Мария вошла в зал для карточной игры, пять мужчин сидели за зеленым игральным столом и метали партию в покер. Она никогда не играла, но любила иногда наблюдать за игрой. Внимание ее привлекла красивая черноволосая молодая женщина с причудливой сложной прической из кос.

Красавица на некотором расстоянии наблюдала за игроками, особенно выделялся светловолосый франтоватый мужчина, объявивший флеш-рояль. Мария залюбовалась им: голубые глаза, светлые коротко остриженные волосы, аккуратные усы, придававшие лицу некий аристократизм, длинные пальцы игрока, фрак явно от дорогого модного портного…

Мария расположилась в кресле, предупредительный лакей принес ей бокал шампанского, она с удовольствием его пригубила, не отрываясь от игры. Блондин был необычайно хорош, она даже мысленно начала его сравнивать с князем Рокотовым, но вовремя пресекла свои женские фантазии. Она, неожиданно для себя, задумалась над тем, что отношения с мужем резко ухудшились. В это вечер он отказался присутствовать у Скобелевой, поставив Марию тем самым в неловкое положение – пришлось ехать одной. Но ее появление все восприняли как должное: раз без мужа – значит, так надо, местное общество по этому поводу не имело предрассудков.

Отношения между супругами Шеффер с каждым днем становились все более натянутыми. Мария не проявляла к Сергею должного внимания, оставаясь холодной в постели, тот же отчаявшись на добиться близости, быстро засыпал, отвернувшись от жены. В принципе ее это устраивало, но до каких границ?! Она и сама не знала…

* * *

Элегантный блондин, привлекший внимание Марии, остался в выигрыше – почти полторы тысячи рублей. Он собрал банк в солидный кожаный портмоне, затем взял под руку красивую женщину с причудливой прической, и они удалились в музыкальный зал.

– Мари! – воскликнул приближающийся Рокотов. – Отчего вы грустны, мой друг?

Князь присел в соседнее кресло.

– Ах, Александр… Вы же знаете, мой супруг терзает меня…

– Умоляю вас, Мари, оставьте его. Двери моего дома открыты для вас и днем и ночью.

– Я подумаю…

– Идемте, Мари, я познакомлю вас с интересной парой.

* * *

Князь и его спутница вошли в музыкальную комнату, где музицировала некая перезрелая барышня с весьма пышными формами. Она пела надрывным писклявым голосом любовный романс и сопровождала все это действо выразительной мимикой, видимо, по ее разумению, передающей душевные терзания героев произведения.

Мария растерянно посмотрела на барышню, раскрыла веер и, слегка прикрывшись им, произнесла:

– Александр, сие выступление ужасно… Давайте покинем салон…

Рокотов понял, что имела в виду его очаровательная подруга:

– Непременно, сударыня. Но прежде одно маленькое дело. А вот и мои новые знакомые, – он кивнул в сторону блондина картежника и его спутницы. – Мари, позвольте представить вам Владимира Сазонова и его очаровательную даму Варвару.

Мария протянула руку для поцелуя. Представленные обменялись светскими формальностями, приличествующими в данном случае.

Женщины внимательно посмотрели друг на друга, неожиданно, в глубине души, понимая, что они – одного поля ягода: обе – любовницы, а это было видно даже невооруженным взглядом, обе – красивы той роковой красотой, которая губит мужчин, и обе – не те, за кого себя выдают.

Они обменялись улыбками.

– Владимир, позвольте похитить вас буквально на минуту. Дамы, надеюсь, смогут поболтать и выпить холодной минеральной воды, – сказал князь и увлек Сазонова в сторону, к окну. Они начали о чем-то оживленно беседовать.

Варвара уже слышала о некой Марии Шеффер, внучке Бонапарта, и видела ее в здешнем обществе, но не имела удовольствия общаться с ней. Теперь же, когда такая возможность наконец представилась, она молча, улыбаясь, продолжала рассматривать собеседницу. Наконец, набравшись смелости, она спросила:

– Сударыня, а ваш медальон действительно скрывает портрет Бонапарта? Говорят, он подарил его вашей бабушке.

– Смотрите сами, – сказала Мария и нажала маленький рычажок, который распахнул створки медальона. На Варвару смотрел черноволосый мужчина с крупным прямым носом, волевым подбородком и миндалевидными карими глазами. Неожиданно она поняла, что сие изображение необычайно похоже на Марию, особенно глаза.

– Поразительное сходство…

Бесспорно сходство было феноменальным, ведь медальон писал сам Нестеров, некий московский художник, известный в определенных кругах, как виртуоз подделки.

* * *

Почти месяц Владимир Сазонов посещал салон Скобелевой и каждый раз оставался в выигрыше за карточным столом. Суммы были для здешнего общества незначительными: тысяча, полторы – не более. Ни у кого не зародилось даже подозрения, что сей элегантный воспитанный господин и его немногословная дама – мошенники.

Ла Шарите с удовольствием пересчитывал куш: набралось почти десять тысяч рублей, вполне достаточно для начала задуманного предприятия.

Часть 3. Изменчивость фортуны

Глава 1

Ла Шарите окунул перо в чернильницу из модного зеленого стекла и написал письмо барону Арману де Ангерран:

«Cher ami!

Puisque nous pour la dernière fois nous sommes réunis en Pologne presque trois ans. Je me suis souvent rappelé ma connaissance plaisante, les femmes avec qui nous avons eu le temps libre, l'entretien, polki astonishingly beau, pour rappeler un pani Vakulski. Je veux te dire que cet été, spécifiquement, en août, je reviendrai à Lodz à la compagnie plaisante. La campagne est si plaisant, et peut-être ne révélera pas à toi toutes cartes. Joindre moi, et nous temps vraiment merveilleux. Désolé pour la lettre courte.

Vicomte Nicolas La Charité»[16]16
  «Дорогой друг! Со времени нашей последней встречи в Польше прошло почти три года. Я часто вспоминал наше приятное знакомство, тех женщин, с которыми мы проводили досуг, – что и говорить, польки потрясающе красивы, вспомнить хотя бы пани Вакульски. Хочу сообщить вам, что этим летом, точнее – в августе, я намереваюсь вновь посетить Лодзь в приятной компании. Компания эта настолько приятна, что, пожалуй, не буду раскрывать перед вами все карты. Присоединяйтесь ко мне, и мы дивно проведете время. Простите за короткое письмо. Виконт Николя Ла Шарите».


[Закрыть]

Виконт вложил письмо в конверт, стараясь представить себе реакцию барона: безусловно он будет заинтригован. Ангерран, несмотря на свои сорок лет, любил общество молодых красивых женщин, но главное – был щедр с ними. Его состояние исчислялось примерно четвертью миллиона в золоте, ведь его отец был соратником Наполеона и сумел во время польской кaмпании сказочно обогатиться. Ла Шарите знал, что Ангерран-старший не пережил смерти своего кумира и вскоре умер, оставив сыну, в то время младенцу, огромное состояние, четыре великолепных родовых замка и собственную торговую марку вина «Ангерран».

Ла Шарите сидел за письменным столом, держа в руках конверт и размышляя, насколько правильно он рассчитал успех будущего предприятия: ведь в случае удачи он может получить сотни тысяч франков, а если нет…то остаток жизни придется провести в Сибири.

* * *

На вырученные подъемные Ла Шарите отправил верного человека во Францию, а именно в Кале, где суждено было развернуться строительству тоннеля между двумя великими державами. Изучив карту, виконт пришел к выводу, что сей участок Ла-Манша самый узкий и более всего подходит для расположения штаб-квартиры Трансeвропейской строительной компании, а затем и для активной имитации земляных работ.

Затем он, как человек грамотный в организации всякого рода компаний, сочинил устав будущего акционерного общества, заказал солидную печать у некоего умельца, промышлявшего подделкой всевозможных документов, где на французском, английском и немецком языках указывалось название общества, его герб и местонахождение штаб-квартиры.

Теперь предстояло главное – выпустить как можно больше акций достоинством в тысячу франков. Виконт и князь Рокотов, объединив свои усилия, размышляли, как лучше осуществить задуманный план.

– Александр, я терзаем сомнениями…

– Какими именно, дорогой друг? – поинтересовался князь.

– Ну, подумайте, печатать акции, здесь, в России, небезопасно. Вряд ли мы договоримся с хозяином типографии держать все в тайне. Рано или поздно он непременно проболтается, а сие обстоятельство, как вы понимаете, – не в нашу пользу.

– Совершенно с вами согласен. И что же делать?

– Пожалуй, я отправлюсь в Польшу, у меня сохранилось там множество интересных и полезных связей. Да и вашей прелестной подруге, Мари, полезно будет развеяться, совершая вояж.

– Николя!!! – воскликнул возмущенный князь. – Что за вольности вы себе позволяете?!

– Остудите свой любовный пыл и уймите гордыню, мой друг. Мари нужна мне для дела, а не для удовольствий.

– Прошу вас, Николя, объясниться!

– Извольте. Я отправил письмо своему давнему знакомому барону де Ангерран и назначил встречу в Лодзи, пообещав ему времяпрепровождение в приятной компании.

Рокотов изменился в лице и побагровел.

– Сударь! Вы забываетесь!

– Боже мой! Александр, если бы я не знал вас столько лет, что страшно сказать, сколько именно, я бы подумал, что вы меня сейчас задушите, – спокойно заметил виконт. – Этот барон – сын ярого бонапартиста, а, следовательно… Ну, Александр, закончите мою мысль!

– Николя! Вы недаром задумали огласку с происхождением Мари! – наконец прозрел князь.

– Конечно. Для всех Мария Шеффер – внучка Бонапарта. Вы представляете реакцию барона: да он с ума сойдет от такого счастья! Он бросит все свое состояние к ее ногам! А мы им тут же воспользуемся для пользы дела.

– А вы хотите посвятить Ангеррана в наш дерзкий план? – поинтересовался князь.

– Возможно… Но еще не знаю, как именно. Деньги его не прельстят, все будет зависеть от Мари. Поэтому-то я и прошу вас, Александр, объясните ей все перед отъездом в Лодзь. Ведь вы всегда умели убеждать женщин! Она должна быть обольстительна. Кстати, как ее французский?

– Вполне сносный…

– Прекрасно, этого вполне достаточно.

* * *

Виконт Ла Шарите и Мария вышли из скорого поезда, который благополучно прибыл на Московский вокзал Лодзи. Их багаж был достаточно увесистым и объемным, перед путешествием виконт не поскупился на обновы для своей прелестной спутницы, потратив приличную сумму из подъемных.

Мария с удовольствием вдохнула польский воздух свободы, ведь перед поездкой ей пришлось объясняться с мужем, разговор получился весьма неприятным: Сергей был раздражен и груб, – что и говорить, пришлось выслушать много нелицеприятного. Но это было позади. Здесь же в Польше, Мария надеялась, что наконец ее мечты осуществятся и она встретит как минимум принца крови. Почему бы ей не стать, например, второй пани Валевской? Бонапарт – не урожденный, скажем, Ульрих X[17]17
  Один из королей Норвегии, прославившийся своей любвеобильностью.


[Закрыть], но все же был императором. А она в конце концов тоже «не лыком шита», – не простушка из провинции, а – внучка самого Бонапарта!

Конечно, князь Рокотов был ей не безразличен, он просто не мог оставлять женщину равнодушной к своей красоте и вальяжности, но – не более того. Мария, как особа романтическая, но в то же время не лишенная меркантильности, понимала, князь – всего лишь временное увлечение.

Безусловно ее тревожило то обстоятельство, что она не свободна. Но в Польше кто знает об этом? Да и потом виконт, как истинный джентльмен, не будет распространяться по этому поводу, тем более с его нынешними-то целями.

Мария огляделась: перрон пестрил приезжими, встречающими и грузчиками, ловко подхватывающими багаж, укладывая его на специальные тачки. Женщина неожиданно ощутила уверенность в себе: ведь она нужна и князю, и виконту, без нее их план не удастся.

К виконту и Марии подошел невысокий плотный господин с пышными усами, в коричневом костюме и шляпе с пером фазана, напоминающей охотничью, весьма модную в последнем лодзинском сезоне.

– Пан, Николай! – воскликнул он с легким польским акцентом. – Рад вас видеть в добром здравии!

– Пан Вацлав! – виконт расплылся в улыбке. – Позвольте познакомить вас с моей очаровательной спутницей пани Марией Шеффер!

Женщина протянула руку, пан Вацлав Кравчик запечатлел на ней поцелуй. Та же почувствовала, как его усы покалывают через ажурную перчатку, и рассмеялась.

– О! У пани хорошее настроение?! – заметил поляк.

– Прекрасное!

– Тогда прошу вас в мой дом, он к вашим услугам! Экипаж ожидает на привокзальной площади!

Кравчик ловко выхватил из толпы людей свободного грузчика, и вскоре тот подвозил багаж к экипажу. Поляк не спускал глаз с Марии, уж он-то хорошо знал: если с виконтом прибыла женщина, то – это неспроста!

Компания благополучно разместилась в экипаже, и он направился на площадь Святой Клары, где располагался дом пана Кравчика.

Виконт с удовольствием созерцал Петрковска[18]18
  Самая длинная улица в Лодзи и в Европе.


[Закрыть] с ее торговыми рядами: а вот и долгожданный Ксенжи Млын[19]19
  Ксенжи Млын считался резиденцией фабрикантов города Лодзь, состоял из нескольких фабрик и, соответственно, богатых усадеб их владельцев. В настоящее время является музеем.


[Закрыть], изменившийся почти до неузнаваемости! По всей видимости, его хозяин Израиль Познанский весьма преуспел в производстве посуды, тканей и обуви, у фабрики появились новые корпуса, а его резиденция стала еще краше. Виконт наконец осознал: как давно он не был в Лодзи! Да, быстро летит время, со времен его неудачного предпринимательства прошло почти восемь лет, но контакты остались. Пан Вацлав Кравчик был как раз тем самым владельцем местной фабрики, искусно имитировавшей немецкую мебель. Но, увы, это все в прошлом.

Экипаж пресек площадь Святой Клары, и гости достигли цели: перед ними открылись кованые ворота дома. Мария окинула взглядом dobra nadane[20]20
  Усадьба (польск.).


[Закрыть], она была выше всяких похвал: внутренний двор просторен и вымощен отшлифованным булыжником, везде клумбы с цветами, несмотря на приближение осени, по периметру – кованые скамейки, увитые диким виноградом.

Дом же смотрелся солидно, сразу же выдавая состоятельность хозяина и его амбициозность, ведь его фасад был в изобилии украшен амурами, Дианами-охотницами, гроздями винограда, греческими амфорами, представляя собой полное смешение стилей.

* * *

Гости разместились в специально приготовленных комнатах. Апартаменты Марии располагались на втором этаже, и окнами выходили в парк, постриженный на английский манер. Она мельком посмотрела в окно, подумав, что сия манера – слишком вычурна, а парк в естественном виде смотрится куда приятнее, и расположилась в кресле, пытаясь расшнуровать ботинки.

Тотчас появилась горничная, воскликнув:

– Пани! – бросилась госпоже на помощь, избавив ее от дорожной обуви.

Мария с удовольствием опустила ноги в домашние бархатные туфли. Проворная горничная ловко распаковывала багаж, аккуратно развешивая вещи в шкафу и раскладывая обувь и шляпные коробки в отведенных для них полочках.

Через час Мария приняла ванную и, переодевшись к ужину, спустилась в просторную гостиную, освещенную огромной люстрой венецианского стекла. Ее с нетерпением уже ожидали виконт и пан Кравчик. Огромный стол был сервирован на троих, из чего наблюдательная гостья сделала вывод: хозяин живет один в столь огромном богатом доме.

Блюда были отменными, и Мария, изрядно проголодавшись, уделяла им должное внимание: и утке жаренной с вишнями, и ветчине с хреном, и корейке, запеченной с картофелем. Виконт и пан Кравчик болтали без умолку, предаваясь воспоминаниям былых лет. Женщина поняла, что хозяин овдовел совсем недавно, дочь его очень выгодно вышла замуж и живет с мужем в Варшаве. «Да, здесь есть над чем поразмыслить… Вдовец, да еще и богат. Правда, стар немного, пожалуй, мне в отцы годится», – подумала она, ловко управляясь в десертом: сырниками, запеченными с тыквой и яблоками.

После ужина Мария уединилась в своих покоях, а мужчины переместились в кабинет Кравчика, где тот любил посидеть после сытной трапезы и выкурить дорогую английскую сигару, и собирались обсудить свое будущее времяпрепровождение. Виконт не стал посвящать пана Кравчика во все подробности задуманного предприятия. Да вряд ли бы тот согласился принять в нем участие, – состояние поляка было приличным, он не нуждался ни в деньгах, ни в острых ощущениях авантюры, а попросту решил сыграть роль гостеприимного хозяина, в доме которого поселилась весьма известная особа из России, пожелавшая оставаться инкогнито. Но об этом инкогнито должен узнать весь город, причем из достоверного источника, в роли которого согласился выступить пан Кравчик, не из корысти, а лишь потому, что виконт пообещал хозяину превратить его дом в самый известный салон в Лодзи, да что там: во всей Польше! А пан Кравчик так любил повеселиться, выпить в хорошей компании, обсудить с коллегами по гильдии цены на нынешний лес, – ведь мебель пока еще изготавливается из древесины, – да и потом, ему минул всего пятьдесят первый год, и ничто человеческое ему не было чуждо. И что греха таить, мысли о второй жене все чаще посещали его: жизнь коротка, надо торопиться прожить ее с удовольствием! Да и потом, это dobar imie[21]21
  Дело чести (польск.).


[Закрыть]!