Текст книги "Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики"

Часть III. Источников много не бывает?

Глава 11. История Гийома де Флави, мужа-тирана и предателя Франции

Девятого марта 1449 г. в замке Нель в Пикардии скоропостижно скончался его владелец, один из самых преданных военачальников Карла VII и капитан Компьеня Гийом де Флави. Он был убит в собственной постели женой Бланш д'Овербрюк и ее любовником Пьером де Лувеном при пособничестве двух вступивших с ними в сговор слуг.

Событие это, несмотря на его, казалось бы, частный и вполне рядовой для эпохи Средневековья (как мы уже имели возможность убедиться) характер, повлекло за собой весьма неожиданные последствия. Судебные разбирательства по данному уголовному делу затянулись в общей сложности на 50 с лишним лет, на протяжении которых в них оказались втянуты десятки людей. Более того, убийство капитана послужило поводом для создания одной из самых знаменитых историографических легенд, связанных с историей Франции первой половины XV в. и существующих и поныне.

Попробуем и мы обратиться к этому уникальному казусу, чтобы понять, чем оказалось обусловлено столь пристальное внимание к нему и к его главному герою.

* * *

Гийом де Флави (ок. 1398–1449)[914]914
  О дате рождения нашего героя мы можем судить исключительно по сообщениям хронистов. Так, Матье д'Эскуши, уроженец Пикардии, проведший там всю жизнь и знакомый с семейством де Флави, сообщал, что в год смерти Гийому исполнилось «около пятидесяти лет»: «Guillaume de Flavy, cappitainne de Compiengne, aagé de cinquante ans ou environ, qui avoit eu grant gouvernement, et acquist moult de chevance et de seignouries durant les guerres de France» (Chronique de Mathieu d'Escouchy / Ed. par G. du Fresne de Beaucourt. 3 vol. P., 1858–1864. T. 1. P. P. 143). Менее информированный Жак Дюклерк, проживавший в Аррасе и писавший в самом конце XV в., полагал, что Гийом умер в 60 лет: «Ils fust viel et de lx ans» (Mémoires de Jacques Duclercq / Imprimés sur les manuscrits du roi et publiés pour la première fois par Frédéric, baron de Reiffenberg. 4 vol. Bruxelles, 1823. T. 1. P. 419).


[Закрыть] происходил из знатной пикардийской семьи, известной как минимум с начала XIII в.[915]915
  Подробное описание жизненного пути Гийома де Флави составил в начале XX в. Пьер Шампион. Он же опубликовал в приложении к своей монографии внушительное количество документов, имевших отношение к истории нашего героя. Ниже, за исключением специально оговоренных случаев, ссылки даются именно на эту коллекцию источников: Champion P. Guillaume de Flavy, capitaine de Compiègne. Contribution à l'histoire de Jeanne d'Arc et à l'étude de la vie militaire et privée au XVe siècle. P., 1906 (repr.: Genève, 1975). На исследование П. Шампиона опирается краткая биографическая справка: Hélary X. Flavy, Guillaume de (v. 1398-9 mars 1449) // Contamine Ph., Bouzy O., Hélary X. Jeanne d'Arc. Histoire et dictionnaire. P. 712–714.


[Закрыть] В юности он обучался в университете Парижа и даже получил там степень (неизвестно, правда, каких именно наук)[916]916
  «Ledit Guillaume fut escollier à Paris et y fut gradué. Ne scet de quel degré ce» (Champion P. Op. cit. Р. 217).


[Закрыть], однако карьере ученого предпочел военную службу. Любопытно, что из шести братьев де Флави трое – Гийом, Шарль и Луи – поддерживали профранцузскую партию арманьяков, тогда как остальные – Жан, Гектор и Рауль – примкнули к лагерю бургиньонов[917]917
  «Ils avoient esté six frères, dont les trois avoient tousjours tenu le party du roy et les autres trois le party du duc. Lequel Jehan estoit l'aisné, et très riche, et ne fut oncques chevallier; aussy ne fust Guillaume, qui estoit second et très riche. Ceux qui tinrent le party du roy feurent ledit Guillaume, messire Charles, chevallier, et ung aultre qui mourut au siège de Compiègne d'ung traict, estant à une fenestre» (Mémoires de Jacques Duclercq. T. 1. P. 420).


[Закрыть]. В 1418 г., когда войска Жана Бесстрашного (1371–1419), герцога Бургундского, захватили Париж и вынудили дофина (будущего Карла VII, 1403–1461) бежать из столицы[918]918
  «Et quand le prévôt de Paris, nommé Tanguy de Chatel, vit Fortune ainsi contre lui, et que les Bourguignons tâchent à emprisonner les autres en plusieurs prisons diverses, et le commun à piller, vint à Saint-Pol, et prit le dauphin aîné fils du roi et s'enfuit tout droit à Melun, qui moult troubla la ville de Paris» (Journal d'un bourgeois de Paris. P. 109–110). Подробнее о бегстве дофина Карла из Парижа летом 1418 г. см.: Цатурова С. К. Танги дю Шатель и успешный заговор чиновников.


[Закрыть], Гийом де Флави, если довериться позднейшим свидетельствам, находился при нем[919]919
  «Dit que quant les Bourguongnons entrèrent en ceste ville de Paris, il s'en ala avecques le roy, qui estoit lors Daulphin» (Champion P. Op. cit. Р. 217).


[Закрыть].

С тех самых пор наш герой никогда, насколько можно судить, не изменял своим политическим симпатиям. Тем более, что, благодаря давним семейным связям, он пользовался расположением Реньо Шартрского (ок. 1380–1444), архиепископа Реймса и канцлера Франции[920]920
  Отец Реньо Шартрского, Гектор, в 1377 г. женился на Бланш де Нель, которая, овдовев, в 1397 г. вышла замуж вторично – за Рауля де Флави, отца Гийома: Ibid. P. 4.


[Закрыть], вместе с которым совершил ряд путешествий с дипломатическими миссиями: к папе римскому Мартину V, герцогу Савойскому и даже в Англию[921]921
  «Et fut à Romme avec lui par deux foiz et devers le duc de Savoye, en Angleterre et en autres voyages» (Ibid. Р. 217).


[Закрыть]. О его военной карьере, однако, мы знаем значительно меньше: кампании, в которых он участвовал, проходили преимущественно в Пикардии и были связаны не столько со сражениями с англичанами или бургундцами, сколько с захватом тех или иных городов, не желавших поддерживать арманьяков, а также с бесконечными грабежами местного населения[922]922
  Ibid. P. 5–22.


[Закрыть]. Тем не менее, нам вполне достоверно известно, что в июле 1429 г. Гийом сопровождал дофина на его коронацию в Реймс[923]923
  «Et quant le roy vint à son sacre à Reims, Flavy le sceut. Et manda Flavy beaucop de gens avec luy, de trois à cccc chevaliers que gentilz hommes, et avoient livrées de blanc et vert, et s'en ala devers le roy à son sacre» (Ibid. Р. 218).


[Закрыть], а уже через месяц – 15 августа того же года – жители Компьеня избрали его своим капитаном. Именно в этом ранге де Флави вел переговоры между Карлом VII и горожанами, убеждая их открыть ворота французскому войску, и к 18 августа его усилия увенчались успехом: новый король Франции торжественно въехал в Компьень[924]924
  «Le mercredi XVII jour dudit mois furent aportés devers le roy les clefs de la ville de Compiegne, et le jeudi ensuivant, le roy et sa compaignie alerent à giste audit Compiegne» (Chroniques de Perceval de Cagny. P. 164).


[Закрыть].

И все же, согласно договору, заключенному между Карлом и Филиппом Добрым (1396–1467), город должен был оставаться под контролем герцога[925]925
  «Duc de Bourgogne, auquel, par traitté fait audit Compiegne le 28 dudit mois d'aoust avec les deputtés dudict duc, avoit esté acordé trève jusques au jour de Noel, prorogée depuis de trois mois, pendant laquelle ladicte ville de Compiègne seroit mise ès mains dudit duc» (Extrait d'un mémoire à consulter sur Guillaume de Flavy // Quicherat J. Op. cit. T. 5. P. 173–177, здесь Р. 174).


[Закрыть]. Подобный политический расклад не устраивал Гийома де Флави. Он предпочел нарушить волю своего государя и обречь Компьень на осаду[926]926
  «Et fut mandé audit Guillaume de Flavy, de par le roy de France, de bailler et délivrer icelle ville audit duc de Bourguongne, de laquelle chose il fut refusant» (Chartier J. Op. cit. T. 1. P. 125).


[Закрыть], которая продолжалась с 20 мая по 25 октября 1430 г., после чего бургундцы и англичане вынуждены были отступить под натиском пришедшего на подмогу горожанам французского войска во главе с маршалом де Буссаком и графом Вандомским[927]927
  «Et adonc ledit mareschal de Boussac, le conte de Vendosme et les aultres capitaines François se boutèrent dedens la ville de Compiengne, à tout leur gens, ou ils furent receus à grand joye» (Chronique d'Enguerran de Monstrelet. T. 4. p. 415).


[Закрыть].

Окончание осады ознаменовалось для Гийома де Флави не только ростом его авторитета среди местных жителей[928]928
  Ангерран де Монстреле, бургундский хронист и приближенный Филиппа Доброго, наиболее полно осветивший обстоятельства осады Компьеня, отмечал небывалое мужество Гийома де Флави, своим примером увлекавшего за собой как мужчин, так и женщин: «Auquel assault estoit Guillaume de Flavy, qui en grand diligence et fier hardement conduisoit et induisoit ses gens de faire tout debvoir. Avec lequel aussi estoient hommes et femmes, qui sans eulx espargnier, grandement et vaillamment en tous périlz se adventuroient à eulx grever leurs adversaires» (Ibid. T. 4. P. 414).


[Закрыть], но и возникновением у него репутации законченного мародера, уж больно он «заботился» о поддержании мощи собственного гарнизона, позволяя солдатам совершать многочисленные набеги на близлежащие городки и деревни[929]929
  Champion P. Op. cit. P. 62–69. Справедливости ради следует заметить, что образ «мародера», «насильника» и «тирана» применительно к людям военным являлся абсолютно стереотипным для текстов эпохи позднего Средневековья: Gauvard C. Rumeurs et stéréotypes à la fin du Moyen Age // La circulation des nouvelles au Moyen Age. P., 1994. P. 157–177; Eadem. Rumeur et gens de guerre dans le royaume de France au milieu du XVe siècle // Hypothèses – 2000. P., 2001. P. 281–292.


[Закрыть]. Участвовал он, впрочем, и в серьезных военных операциях, в частности, во взятии Сен-Дени в июне 1435 г.[930]930
  «Ledit Monseigneur le Bastard arriva à Sainct Denys, et de là prit ce qu'il peut recouvrer de gens, et manda Poton et La Hire, et autres gens des garnisons de delà la rivière d'Oyse; et aussi Guillaume de Flavy Capitaine de Compiègne, et ceux du pays de Valois» (Suite d'une Chronique… composée par Berry premier Heraut // Godefroy D. Histoire de Charles VII, roy de France par Jean Chartier, sous-chantre de Saint-Denys; Jacques le Bouvier, dit Berry, roy d'armes; Matheiu de Covey et autres auteurs du temps, qui contient les choses les plus mémorables advenues depuis l'an 1422 iusques en 1461. P., 1661. P. 389).


[Закрыть], ставшем началом кампании по завоеванию Парижа, куда войска Карла VII смогли войти уже в следующем году[931]931
  В результате договора, заключенного в Аррасе 20 сентября 1435 г. между Карлом VII и Филиппом Добрым, бургундцы перешли на сторону короля и помогли ему отвоевать Париж. 13 апреля 1436 г. город открыл ворота французскому монарху: Басовская Н. И. Столетняя война: леопард против лилии. М., 2001. С. 326–329; Фавье Ж. Столетняя война / пер. М. Ю. Некрасова. СПб., 2009. С. 521–536.


[Закрыть].

Военные заслуги нашего героя не уберегли его тем не менее от королевского гнева, и 8 декабря 1436 г. в Компьень прибыл коннетабль Артур де Ришмон (1393–1458), дабы предать капитана суду за его былое неподчинение и непрекращающиеся грабежи местного населения[932]932
  Как сообщалось в судебном иске, поданном против Гийома де Флави в 1445 г., коннетабль откликнулся на жалобы пикардийцев, изнемогавших от «тирании» капитана: «Et se le connestable print Flavy, fut… pour les offenses faictes par Flavy, dont le connestable ot les plaintes» (Champion P. Op. cit. Р. 225).


[Закрыть]. Де Флави арестовали[933]933
  «Comme environ le mois de decembre, l'an mil CCCC trente six, nostre tres chier et amé cousin, le conte de Richemont… eust prins et arresté en nostre ville de Compiengne nostre bien amé escuier d'escuierie, Guillaume de Flavy» (Ibid. Р. 209).


[Закрыть], и от приговора его спасло лишь вмешательство Реньо Шартрского[934]934
  «Le chancellier, qui le sceut, en fut bien esbay et le requist comme son clerc, pour l'avoir» (Ibid. P. 219).


[Закрыть]. В обмен на свободу он вынужден был отказаться от звания капитана Компьеня и пообещать выплатить огромный штраф в размере 20 тысяч золотых экю[935]935
  «Dit que, avant que Flavy partist de Compeigne, bailla audit connestable caucion de vint mille escuz de non prendre la dicte ville, et que, ou cas qu'il la prendroit, paieroit la dicte somme» (Ibid. P. 220).


[Закрыть]. Тем не менее, уже в марте 1437 г. он нарушил данную клятву, вернувшись в город и самолично восстановив себя в прежней должности[936]936
  «Et après ceulx de la ville mandèrent Flavy que retournast, et ilz le mectroient dedans. Et pour ce que Flavy estoit seur de la voulenté du Roy, acompaignié de ses parens, ala en la ville et se mist dedans et print la capitainerie» (Ibid.).


[Закрыть]. Дабы отомстить коннетаблю за пережитое унижение, в 1440 г. он захватил в плен его племянника, маршала Франции Пьера де Рио, бросил его в тюрьму и довел до смерти. Однако в том же году де Флави сумел получить от Карла VII письмо о помиловании[937]937
  Пьер де Рио умер в замке Нель в 1441 г. Решение о прекращении уголовного дела в 1444 г. оспорил Франсуа де Рио, племянник покойного и его наследник, который рассчитывал вернуть себе имущество дяди, присвоенное Гийомом де Флави. Таким образом, был возбужден новый процесс, длившийся с 25 июня 1444 г. по 23 июля 1445 г. Подробнее о нем см.: Gauvard C. La violence des nobles. Р. 244–245. Публикацию судебных документов см. в: Champion P. Op. cit. P. 209–211, 214–227.


[Закрыть] и до конца своих дней сохранил пост капитана Компьеня, несмотря на все противодействие Артура де Ришмона[938]938
  «Et de fait le tint long temps depuis (Компьень. – О. Т.), et ce du consentement du roy Charles, non obstant que ledit connestable fesist depuis pluiseurs diligences de le ravoir» (Chronique d'Enguerran de Monstrelet. T. 5. P. 274).


[Закрыть].

Именно на этот, исключительно насыщенный событиями период в жизни Гийома и пришлось его знакомство с будущей женой. Впервые, насколько можно судить по дошедшим до нас документам, он встретился с Бланш д'Овербрюк в 1436 г., в Реймсе, где проживала ее семья[939]939
  «L'an cccc xxxvj, fut pourparlé du mariage d'entre ledit feu Guillaume de Flavy et de la fille feu messire Robert d'Auvrebriech, lors demeurant à Reims» (Champion P. Op. cit. Р. 264–265).


[Закрыть]. За невестой давалось солидное приданое, что не могло не заинтересовать претендентов на ее руку[940]940
  О семействе д'Овербрюк и его завидном материальном положении см. подробнее: Ibid. P. 77–81.


[Закрыть], но сама она при этом была еще крайне юна: на момент официальной помолвки с Гийомом ей исполнилось «всего десять лет». Жених оказался почти в четыре раза старше ее, а потому пообещал не вступать с ней в законный брак до истечения трех лет. Однако и эту клятву де Флави не сдержал: Бланш стала его женой через три месяца[941]941
  «Car n'avoit que dix ans quand elle fut mariée avec son dit feu mary… Et combien que pour son jeune aage il eust promis de ne l'espouser de troys ans ensuivans, neantmoins troys moys après l'espousa» (Ibid. Р. 245, курсив мой. – О. Т.).


[Закрыть]. (Илл. 43)

* * *

Остановимся здесь на минуту и задумаемся о том, из каких именно источников многие поколения исследователей черпали сведения о семейной жизни нашего героя и о его трагической кончине.

Убийство Гийома де Флави, совершенное Бланш д'Овербрюк и ее сообщниками 9 марта 1449 г., стало предметом судебного разбирательства уже 26 мая того же года[942]942
  Ibid. P. 236–237.


[Закрыть]. Процесс был возбужден в Парижском парламенте братьями покойного Шарлем и Гектором, действовавшими в интересах Шарло де Флави, их племянника, единственного сына и наследника капитана Компьеня. Любопытно, что в данном случае истцы – как в свое время и Бридуль де Мезьер – не стали прибегать к практике самосуда[943]943
  См. выше: Главы 2 и 9.


[Закрыть]. Напротив, они предпочли действовать строго в рамках закона, не рассматривая даже малейшей возможности заключения с Бланш мирового соглашения[944]944
  Уже ордонанс Людовика IX Святого от 1270 г. запрещал заключать мировые соглашения, если речь шла об «убийстве, предательстве, похищении, разбое на дорогах, ограблении, воровстве, нарушении перемирия, поджоге», хотя исключения, конечно, случались: Ordonnances des roys de France. T. 1. P. 252.


[Закрыть]: уже в самых первых из дошедших до нас парламентских документов ясно говорилось, что братья расценивали смерть Гийома де Флави как «подозрительную», а потому желали примерно наказать виновных[945]945
  «Messire Charles de Flavy et messire Hector de Flavy, chevaliers, frères de feu Guillaume de Flavy disent que apres le deces dudit de Flavy, qui puis aucun temps est aie de vie a trespas, par bien estrange manière…, delaissié ung sien filz aagé de cinq ou six moys, ilz ont esté ordonnez administrateurs des personne et biens dudit enfant par le bailli de Senlis» (Champion P. Op. cit. P. 236, курсив мой. – О. Т.).


[Закрыть]. Более того, они не посчитали нужным связаться прежде с бальи Санлиса и его лейтенантом, в ведении которых должно было бы находиться данное дело. Возможно, что Шарль и Гектор сознательно стремились избежать контактов с местными чиновниками, подозревая их в симпатиях к Бланш д'Овербрюк и рассчитывая, что обращение в высший королевский суд гарантирует им большую беспристрастность при расследовании и при вынесении окончательного решения[946]946
  Жиль де Рувруа, бальи Санлиса, до того, как занять этот пост, являлся камергером коннетабля де Ришмона, заклятого врага Гийома де Флави. Его лейтенант Жан Ле Шарон происходил из Компьеня и вполне мог – как и другие жители города – видеть в капитане местного «тирана»: Gauvard C. La violence des nobles. P. 248–249. Как мы помним, ту же стратегию избрала Жанна де Брем, подав в Парижский парламент апелляцию на действия бальи Амьена.


[Закрыть]. Тем более, что в Париже – как и во многих других областях королевства – адюльтер рассматривался как сугубо женское преступление[947]947
  Carbasse J.-M. La condition de la femme mariée en Languedoc (XIIIe-XIVe siècles) // La femme dans la vie religieuse du Languedoc (XIIIe-XIVe siècles). Toulouse, 1988. P. 99–112.


[Закрыть], а в том, что касается убийства законного супруга, обвиняемая могла рассчитывать на снисхождение, лишь доказав, что муж обращался с ней неподобающим образом на протяжении всей их совместной жизни. В противном случае преступницу ждала почти неминуемая расплата, поскольку практика королевских помилований в подобных делах касалась почти исключительно мужчин: 80 % представителей сильного пола получали в этот период прощение за убийство неверной жены и/или ее любовника[948]948
  Gauvard C. «De grace especial». P. 314.


[Закрыть]. (Илл. 44)

Обращение Шарля и Гектора де Флави в Парижский парламент повлекло за собой перемещение всех заинтересованных лиц в столицу королевства. Подозреваемых заключили в тюрьму Консьержери, где Бланш сразу же наняла адвоката – Жана Попенкура (Jean Popaincourt), который и выступал от ее имени в суде. Ее девери также обзавелись собственным представителем, мэтром Пуаньяном (Poignant), а поскольку речь все-таки шла об убийстве королевского чиновника, т. е. о преступлении, напрямую затрагивающем честь и достоинство самого монарха (lèse-majesté), то мэтр Барбен (Barbin), прокурор парламента, выступал от имени не только потерпевших, но и Карла VII[949]949
  «Barbin, pour le procureur du roy, dit que en ce a crime de lese magesté ex quarto capite veu que Flavy estoit capitaine de Compiegne et escuier d'escuierie du roy» (Champion P. Op. cit. Р. 244). Таким образом, идея о том, что преступление, совершенное в отношении королевского чиновника, является действием, направленным против персоны самого монарха, к середине XV в. стала практически нормой права, в отличие от конца XIV в., когда в Шатле рассматривалось дело Колетт Ла Бюкет и Жана Ле Мерсье (Глава 7).


[Закрыть].

Дело, таким образом, изначально оказалось крайне запутанным, ибо к его уголовной составляющей постоянно примешивались сугубо гражданские вопросы, самым важным из которых являлось право опеки над несовершеннолетним сыном капитана де Флави, которому на момент смерти отца исполнилось всего 5 или 6 месяцев[950]950
  См. прим. 1 на с. 293.


[Закрыть]. Каждая из сторон желала во что бы то ни стало доказать в суде свою правду, а потому иски, жалобы, прошения и письма, составленные адвокатами, все множились, и в нашем распоряжении на сегодняшний день имеется внушительное количество письменных источников, касающихся этого процесса и заботливо собранных и изданных Пьером Шампионом[951]951
  Champion P. Op. cit. Р. 236–268.


[Закрыть]. Только благодаря этой коллекции мы и обретаем возможность в мельчайших подробностях узнать о тех трагических событиях, что произошли в замке Нель 9 марта 1449 г. Проблема, однако, заключается в том, что практически все документы, которыми мы располагаем, по своему происхождению являются судебными. Более того, они были составлены как от имени истцов, так и от имени ответчицы, а потому история убийства Гийома де Флави представлена в них двумя, весьма различными версиями.

У Шарля и Гектора де Флави на момент подачи иска, очевидно, не существовало ни малейших сомнений в виновности Бланш д'Овербрюк в смерти ее мужа, иначе они вряд ли обратились бы напрямую в Парижский парламент. О подозрениях в отношении молодой вдовы прямо говорилось уже в судебном постановлении о ее аресте[952]952
  «Blancha d'Ovrebruec, domicella, relicta dicti defuncti Guillelmi de Flavy, que de hujusmodi murtro sive homicidio per dictas informaciones suspecta reperitur» (Ibid. Р. 237).


[Закрыть]. А потому адвокат обвиняемой, Жан Попенкур, сразу же избрал в качестве основной (и, добавлю, единственно возможной при подобном составе преступления) линии защиты описание ужасных условий, в которых его подопечная и ее родители пребывали в доме Гийома де Флави. Именно к этим доводам относилось, в частности, упоминание об исключительной молодости невесты, которую жених буквально принудил к заключению брака[953]953
  См. прим. 3 на с. 292.


[Закрыть]. Конечно, ни о каком похищении и/или изнасиловании речь в данном случае не шла, но супруга капитана, согласно заявлениям Попенкура, не достигла даже нижней границы возраста, в котором девушка могла выйти замуж[954]954
  Согласно еще римской традиции, нижней границей возраста, в котором девушка могла вступить в брак, являлись 12 лет. Эта норма была, по всей видимости, принята в Западной Европе раннего Средневековья повсеместно, однако к XV в. брачный возраст повысился и более распространенной являлась практика выхода замуж в 15–21 год: Бессмертный Ю. Л. Указ. соч. С. 31–33, 39–40, 158–159.


[Закрыть].

Не менее сильным аргументом в устах адвоката стало упоминание об издевательствах, которые терпели от супруга Бланш ее родители, и об их гибели, якобы им спровоцированной. Мало того, что капитан Компьеня практически насильно отобрал у них все земли, но он также пригласил их поселиться в его доме, чем и обрек на крайне «тяжелую жизнь»[955]955
  «Et fist par maniere que ses pere et mere lui firent transport de toutes leurs terres, moyennant ce qu'il leur devoit bailler troys cens livres par chascun an, dont riens ne leur tint, mais leur mena dure vie» (Champion P. Op. cit. Р. 245).


[Закрыть]. Анна де Франсьер, мать Бланш, умерла от «разочарования»[956]956
  «Et de desplaisance ladicte mère cheut en maladie, dont ala de vie a trespas» (Ibid.).


[Закрыть]. Что же касается Робера д'Овербрюка, то его Гийом уморил голодом в тюрьме, вынудив его под конец питаться подошвами собственных башмаков[957]957
  «A ceste occasion eurent paroles ensemble et le batit Guillaume tres enormement et puis le fist mectre prisonnier et de lui donnoit que manger, ains crioit a la fain et mangea partie de ses souliers. Et finablement mourut de fain esdictes prisons, sans avoir les sacrements de saincte église» (Ibid.).


[Закрыть].

Жизнь самой Бланш, в представлении ее адвоката, также трудно было назвать счастливой. Гийом обращался с ней «бесчеловечно» (inhumainement), постоянно избивая и угрожая убить. Он также пытался заставить ее передать часть наследства двум его незаконнорожденным дочерям, которых он признал и которые проживали в его доме[958]958
  «Aussi traictoit ledit Guillaume icelle Blanche bien inhumainement… Et si la voult contraindre a donner et transporter partie de ses heritaiges… a deux ses bastardes qu'il avoit fait légitimer, desquelles l'une estoit née constant leur mariage. Et, car n'y vouloit consentir, la batoit souvent et menacoit de la faire mourir» (Ibid.).


[Закрыть]. Как следствие, он не только не приветствовал беременность Бланш, но желал, чтобы у нее случился выкидыш, а когда время родов все-таки пришло, прислал ей в помощь всего лишь повитуху, не обеспечив врачом[959]959
  «Et quant on lui disoit qu'elle estoit grosse, il respondoit qu'il vouldroit qu'ele feust avortée; et a grant peine voult souffrir que eust sage femme a son enfantement» (Ibid.).


[Закрыть]. В общем, заключал мэтр Попенкур, Гийом не давал своей жене ни малейшей возможности почувствовать себя истинной хозяйкой дома: вместо нее всеми делами заправлял приближенный капитана Симон д'Обиньи, а у бедной женщины в распоряжении имелась всего одна служанка, да и сама она прислуживала мужу «и днем, и ночью»[960]960
  «Elle a esté aussi pouvrement servie comme noble femme du pays; et estoit la femme dudit Jehan le Clerc, pouvre femme de labour, a qui l'en avoit baillé actour de damoiselle… Mais n'eust oncques devers elle l'auctorité d'un denier. Et gouvernoit tout Simon d'Aubigny. Et combien qu'elle le servist a table, et ou lit et ailleurs, de nuyt et de jour, le mieux qu'elle povoit, toutesvoyes si la gouvernoit il ainsi que est contenu en ladicte remission» (Ibid. P. 247).


[Закрыть].

Являлись ли рассказы Жана Попенкура правдивыми? Страдала ли Бланш д'Овербрюк на самом деле от жестокого отношения мужа-тирана? Ответить на эти вопросы не представляется возможным, учитывая прежде всего характер документов, в которых излагались пугающие подробности частной жизни супругов де Флави. Думается, впрочем, что они были несколько преувеличены, учитывая тот факт, что сторона истцов также весьма преуспела, выдумывая самые невероятные события, связанные с недавним прошлым.

В ответ на претензии адвоката Бланш д'Овербрюк Шарль и Гектор де Флави попытались прежде всего отвести аргумент о насильственном принуждении девушки к замужеству, вызванном якобы богатством и высоким социальным статусом ее семьи. Они объявили свою невестку дочерью «угольщика» (cordouannier), т. е. человека не просто незнатного, но происходящего из самых низов общества[961]961
  «Dit que feu messire d'Ovrebreuc, pere de ladicte Blanche, estoit natif du pays de Boulennoys. Ne scet s'il estoit gentilhomme ou nom. Mais une foiz Flavy, estant, de par le Roy oudit pays de Boulennoys, s'en enquist et trouva que ses parens estoient cordouanniers, cousturiers et autres gens de bas estat… Et apres iceulx messire Robert et sa femme s'en allerent demeurer en une mestairie pres Reims, appartenant aux religieux de Sainct Denis en France et illec faisoient le charbon et le portoient vendre a Reims» (Ibid. Р. 239–240).


[Закрыть]. Робер д'Овербрюк действительно не имел собственного титула, однако он удачно женился, а огромное состояние приобрел благодаря завещанию дальнего родственника. Таким образом, его положение на момент помолвки Бланш с Гийомом было даже выше, чем у его будущего зятя, который, конечно, отличался родовитостью, но шевалье не являлся и никакими особыми доходами не располагал[962]962
  Gauvard C. La violence des nobles. P. 246–247.


[Закрыть]. А потому заявление адвоката истцов о том, что Гийом буквально вытащил невесту из грязи и дал ей все, о чем только может мечтать молодая девушка, следует расценивать как еще одну выдумку.

От якобы низкого происхождения Бланш д'Овербрюк братья де Флави в своих аргументах логично переходили к ее повседневным привычкам. С их точки зрения, капитан Компьеня так и не смог привить жене манеры истинной дамы[963]963
  «Et estoit icelle Blanche bien jeune quant Flavy l'espousa, et la cuida instruire en bonnes meurs, mais ne pot» (Champion P. Op. cit. Р. 240).


[Закрыть]: она сквернословила, любила выпить, не умела себя вести за столом и даже пи2сала стоя, как мужчина, чем весьма смущала гостей и прислугу[964]964
  «Dit que ladicte Blanche, durant le temps qu'elle a este mariée avec Flavy, excepté de sa personne, s'est gouvernée bien petitement, car estoit fort sur sa bouche, et mesmement au regard de boire. Et souvent, elle estant a table, quant avoit bien beu, elle retenoit du vin en sa bouche et le gectoit es visaiges de ceulx qui estoient presens; et apres aloit pisser comme ung homme contre ung mur, toute debout, sans aucune vergoigne» (Ibid.).


[Закрыть]. Они также настаивали, что убийство их брата являлось предумышленным и было спланировано Бланш и ее слугами – бастардом д'Орбанда и цирюльником Жаном Бокийоном – «более года назад»[965]965
  «Et a la verité, elle, le bastard d'Aurbandas et le barbier avoient machiné en sa mort plus d'un an avant qu'ilz le tuassent» (Ibid., курсив мой. – О. Т.).


[Закрыть]. Сначала они попытались отравить Гийома, и тот действительно серьезно заболел, но не умер[966]966
  «Et par conspiracion faicte entre culx ledit barbier, qui avoit acoustumé mectre ou nez de Flavy, ou il avait mal, tentes oinctes d'oignemens appropriez a ladicte maladie, oigny lesdictes tentes, environ deux ou troys jours avant la mort, d'oignemens contraires a icelle maladie; et tantost apres le visage lui enfla et en fut tres fort malade» (Ibid.).


[Закрыть]. Тогда заговорщики решили действовать наверняка. В ночь на 9 марта 1449 г., когда де Флави отправился спать, Бланш осталась в его комнате[967]967
  «Et incontinent qu'il fut couché, elle faigny qu'elle vouloit dormir avec lui» (Ibid.).


[Закрыть]. Именно она открыла дверь своим сообщникам и положила на лицо супруга заранее припасенную подушку, чтобы задушить его. Бастард несколько раз ударил хозяина поленом по голове, а затем перерезал ему горло ножом[968]968
  «Et elle print un origlier et le mist sur le visage dudit Flavy qui dormoit; et ledit bastard monta sur icellui Flavy pour l'etouffer et lui donna dudit baston sur la teste… Et apres icellui bastard frappa d'un сousteau Flavy parmy le coul, tellement qu'il le tua» (Ibid. P. 240–241).


[Закрыть].

Сложно сказать, насколько система доказательств, избранная Шарлем и Гектором де Флави, и их версия событий основывались на реальных фактах. Как мы уже знаем, обвинение жены в том, что она отравила опостылевшего супруга, являлось для периода позднего Средневековья практически «классическим», однако далеко не всегда соответствовало действительности: достаточно вспомнить рассмотренную выше историю «проститутки» и «ведьмы» Масет де Рюйи[969]969
  См. выше: Глава 8.


[Закрыть]. И хотя ее дело стало предметом уголовного разбирательства в королевском суде Шатле, судьям Парижского парламента, вероятно, также хорошо были известны излюбленные доводы сторон в подобных случаях. А потому, несмотря на всю тяжесть предъявленных обвинений, уже 15 июля 1449 г. Бланш д'Овербрюк смогла получить королевское письмо о помиловании[970]970
  Champion P. Op. cit. P. 238. К сожалению, текста этого письма не сохранилось в архивах королевской канцелярии. О его содержании мы знаем лишь из жалоб, поданных в парламент адвокатами истцов.


[Закрыть].

Вполне естественно, что ратификации этого документа в парламенте яростно воспротивились братья де Флави, 31 июля 1449 г. оспорившие его законность. Однако даже к этому моменту адвокат истцов, мэтр Пуаньян, и королевский прокурор Барбен так и не сумели прийти к единому мнению относительно всех тонкостей рассматриваемого дела. В частности, они не смогли договориться по вопросу о приговоре, которого следовало добиваться для Бланш. При этом, в отличие от Бридуля де Мезьера, презревшего все существующие нормы права и требовавшего личного участия в наказании собственной жены, Жанны де Брем, в данном случае судебные чиновники явно опирались на законодательную базу. Тем не менее, ее несовершенство и внутренняя противоречивость, т. е. отсутствие строгой зависимости между конкретным типом преступления и последующим приговором, о чем я уже упоминала ранее, привели к печальным для истцов результатам. Если мэтр Пуаньян предлагал ограничиться публичным покаянием, которое Бланш принесла бы в замке Нель, строительством двух часовен за упокой души Гийома де Флави, частичной конфискацией имущества и штрафом в две тысячи ливров[971]971
  «Si conclud que ladicte Blanche soit condempnée et conctraincte a fonder deux chappelles garnies d'ornemens de deux messes perpétuelles chacun jour… Et requiert que soit declairé ladicte Blanche avoir perdu tout droit de douaire et donnacions et aussi de tous meubles et acquestz qu'elle pouvoit avoir sur les biens dudit Flavy… et avec ce soit condempnée envers ledit messire Charles de Flavy a lui faire amende honnorable ceans et au lieu de Neelle, ou elle a commis et perpetré ledit cas, en tel estat que la court advisera» (Ibid. Р. 241).


[Закрыть], то мэтр Барбен настаивал на более строгом наказании. Он требовал, чтобы Бланш была приговорена к смертной казни и конфискации всего имущества или – «по крайней мере» (au moins) – к штрафу в 50 тысяч ливров, запрету носить траур по мужу и навечному заточению в монастырь «на хлеб и воду». По его мнению, ей также следовало запретить впредь выходить замуж, поскольку «она этого не достойна» (car elle en est indigne)[972]972
  «Et requiert que icelles non obstans, elle soit punye de telle punicion corporelle et publique qu'il appartient selon le cas et comme crimineuse de crime de lese magesté, et tous ses biens, meubles et immeubles, declairez estre confisquez et appartenir au roy…; au moins soit bannie perpetuellement de ce royaume, et sesdiz biens confisqués au roy et avec ce soit condempnée envers le roy en cincquante mil livres d'amende a prendre sur sesdits biens et avant toute confiscacion, et requiert que l'abit de dueil qu'elle porte lui soit osté et défendu comme a indigne de les porter; et si requiert que ladicte Blanche soit mise en une religion, au pain et a l'eaue, a toute sa vie, et lui soit defendu de jamaiz ne se marier, car elle en est indigne» (Ibid. P. 241–242).


[Закрыть].

Отсутствие единого мнения по данному вопросу, как мне представляется, весьма облегчило дальнейшую судьбу Бланш д'Овербрюк. Седьмого августа 1449 г. она смогла получить второе письмо о помиловании и представила его на утверждение в Парижский парламент, который передал документ на личное рассмотрение короля. Четырнадцатого ноября 1450 г. Карл VII окончательно помиловал супругу капитана Компьеня и запретил проводить новые слушания по этому делу[973]973
  «Et imposa silence le feu roy de sa bouche a son procureur, en son grand conseil, en presence des seigneurs de son sang» (Ibid. P. 262).


[Закрыть]. Бланш вышла на свободу, потеряв лишь опеку над собственным сыном, которая поручалась отныне Шарлю де Флави. Обратившиеся в бегство сразу после совершенного злодеяния Жан Бокийон и бастард д'Орбанда официально объявлялись умершими[974]974
  «Et n'en peut estre sceue la verité que par sa bouche (т. е. от самой Бланш. – О. Т.) actendu que on ne peut avoir le bastard et le barbier qui sont morts comme l'en dit» (Ibid. P. 252–253).


[Закрыть], и хотя в 1455 г. парламент выпустил новый приказ об их аресте[975]975
  Ibid. P. 260–261.


[Закрыть], найти их так и не удалось. Что же касается Пьера де Лувена, не принимавшего непосредственного участия в убийстве, то он также был оправдан[976]976
  «Et par ainsy fut mis Pierre de Louvain à plainne delivrance; et lui furent remis en sa main grant partie des gens qu'il avoit paravant en son gouvernement» (Chronique de Mathieu d'Escouchy. Т. 1. Р. 146–147).


[Закрыть]: уже в октябре 1449 г. он участвовал в осаде Руана королевскими войсками[977]977
  Chartier J. Op. cit. T. 2. P. 140–141.


[Закрыть], а в 1451 г. король лично возвел его в ранг шевалье[978]978
  «Et combien qu'il ne fut issu de bien hault lieu, sy estoit-il fort aimé du Roy, pour sa vaillance et bonne conduitte, et par ce que long temps l'avoit servy en ses guerres et grans affaires» (Chronique de Mathieu d'Escouchy. Т. 1. Р. 147).


[Закрыть].

Эти решения не остановили, тем не менее, противников Бланш д'Овербрюк. Новая серия исков против нее с еще более фантастическими обвинениями последовала в 1463–1464 гг. и была вызвана, очевидно, смертью единственного сына Гийома де Флави. Теперь истцом выступал самый младший брат капитана Компьеня, Рауль. Его главным аргументом для возбуждения повторного расследования являлся тот факт, что всего через три дня после совершенного убийства Бланш «тайно» (clandestine) вышла замуж за своего любовника Пьера де Лувена[979]979
  «Dit que quant le défendeur auroit espousé Blanche du commandement du roy ce ne l'excuse pas, mais quant il l'espousa clandestine trois jours apres la mort, ce ne l'excuse mye» (Champion P. Op. cit. Р. 263, курсив мой. – О. Т.).


[Закрыть]. Это обстоятельство, по мнению современников, вполне могло доказывать, что супруга капитана действительно была виновна в адюльтере: во Франции эпохи позднего Средневековья женщина, излишне поспешившая после смерти первого мужа с заключением повторного брака, часто рассматривалась как прелюбодейка, изменявшая покойному со своим новым избранником[980]980
  Именно эту ситуацию мы наблюдали и в деле Жанны де Брем и Бридуля де Мезьера. Те же обвинения в 1448 г. выдвигались, к примеру, против Катерины де л'Иль Бушар, которая вышла замуж за Жоржа Ла Тремуйя, великого камергера Карла VII, через 8 дней после того, как тот убил ее первого мужа, Пьера де Жиака, фаворита Карла VII: Du Fresne de Beaucourt G. Histoire de Charles VII. T. 2. P., 1882. P. 296–300; Тогоева О. И. С глаз долой – из сердца вон, или Падение Жоржа де Ла Тремуйя // Кому благоволит Фортуна? Счастливцы и неудачники при дворе в Средние века и Новое время / отв. ред. Ю. П. Крылова. М., 2015. С. 47–64. Похожие случаи см. в: Porteau-Bitker A. Un crime passionel au milieu du XIVe siècle // Revue d'histoire du droit français et étranger. 1981. T. 59. P. 635–651; Menard H. Deux affaires de moeurs au XVe siècle // Revue du Comminges. 1986. T. 99. P. 333–336.


[Закрыть].

Именно эту карту и разыграли теперь Рауль де Флави и его адвокат, мэтр Удрак (Oudrac). Они заявляли, что с Пьером де Лувеном, уроженцем Пюи, Бланш познакомилась около 1445 г.: именно тогда он занял должность капитана Нуайона, рядом с которым периодически проживали супруги де Флави[981]981
  «Louvain se loga a Noion, pres duquel lieu demouroient feu Guillaume de Flavy et sa femme. Louvain voult trouver moien d'avoir accointancc eu l'ostel de feu Guillaume de Flavy, fist tant qu'il y eust par un receveur de Guillaume de Flavy» (Champion P. Op. cit. Р. 265).


[Закрыть]. Между любовниками установилась регулярная переписка, которую они тщательно скрывали[982]982
  «Des lors Louvain et Blanche s'escrivoient plusieurs lettres, dont furent nouvelles par le païs. Ung sergent nomme Nycaise en parla: par ce Louvain le fit batre» (Ibid.).


[Закрыть]: в их отношения оказались посвящены только двое слуг Гийома, которых де Лувен переманил на свою сторону, – уже знакомые нам бастард д'Орбанда и Жан Бокийон. Эти четыре человека, как полагал истец, а вовсе не три, как говорилось в первом иске братьев де Флави, и замыслили убийство капитана Компьеня[983]983
  «lllec s'accointa de Jehan Boquillon, barbier, et du bastard qui firent le murdre de feu Guillaume de Flavy. Par eulx furent faictes plusieurs promesses de mariage et portées plusieurs lettres Louvain et Blanche par l'un l'autre» (Ibid.).


[Закрыть]. Изначально его якобы предполагалось просто задушить, когда он ляжет отдохнуть после трапезы[984]984
  «Entreprindrent le tuer quant dormiroit apres disner et l'estoufferoient d'un orillier» (Ibid. P. 266).


[Закрыть]. Однако Бланш и Пьер предпочли воспользоваться ядом: они добавили его Гийому в суп, но тот показался ему «пересоленным», и есть он его не стал[985]985
  «Lequel commença a les sentir (ядовитые вещества. – О. Т.), et trouva son potaige fort salé, et dist au bastart qu'il en tatast. Qui n'osa y contredire, et dist au barbier que s'estoit cuidé empoisonner lui mesmes; lequel lui dist mangeast qu'il d'aucune chose qu'il nomme, et qu'il seroit garanti» (Ibid.).


[Закрыть]. В этот момент заговорщикам не осталось иного выбора, как убить несчастного во сне, что и было исполнено.

Со своей стороны ответчики также не поскупились на новые подробности давно минувших событий, приукрасив их на собственный лад. Так, внезапно выяснилось, что Бланш д'Овербрюк на момент ее свадьбы с Гийомом де Флави было вовсе не десять, а всего девять лет[986]986
  «Car elle n'avoit lors que IX ans, mais ce nonobstant il l'espousa trois mois apres» (Ibid. Р. 267).


[Закрыть]. Что жестокий супруг бросил в тюрьму не только своего тестя, который сошел в заключении с ума и питался собственными экскрементами, но и тещу, также умершую в результате дурного с ней обращения[987]987
  «Marchanda de faire morir la defenderesse sa femme. Print la mere et la detint en ung chastel, print aussi le pere et le detint où chastel de Pernant où par rage de fin l'a fait morir. Le tenoit enchesné et, par rage de fin, manga ses souliers, voire encore sa fiante» (Ibid.).


[Закрыть]. Что он пытался уморить голодом и саму Бланш[988]988
  «Sadite femme n'avoit que vivre…; souffroit que les serviteurs la villenassent, lui defendoit sa table et son lit» (Ibid. P. 267–268).


[Закрыть], а под конец задумал и вовсе ее отравить, подослав к ней собственного бастарда, который, впрочем, открыл ей глаза на этот гнусный план[989]989
  «Finaliter marchanda a son bastart de l'empoisonner et lui dist s'il ne la faisoit morir, qu'il le fairoit morir. Ledit bastart s'en descouvry a la defenderesse» (Ibid.
  P. 268).


[Закрыть].

Как и следовало ожидать, судебные заседания и на сей раз не привели к пересмотру королевского решения, а потому 15 июня 1464 г. братья капитана де Флави решились на отчаянный шаг. Заманив Пьера де Лувена в лес, они избили его, выкололи ему глаза и перерезали горло, а тело затем расчленили[990]990
  Ibid. P. 111, note 4. Первая попытка отомстить Пьеру де Лувену за смерть Гийома относилась еще к 1451 г. Тогда подручные братьев де Флави смогли лишь ранить его, за что поплатились жизнью: «Monseigneur le lieutenant fit dresser ung gibet tout neuf, pour pendre cinq hommes… lesquels… avoient navré Pierre de Louvain, chevalier, luy estant au service du roy, et l'avoient espié par plusieurs journées, le cuidant tuer, pour certains débats qui estoient dès il y avoit long-temps meus entre iceux de Louvain et de Flavy» (Chartier J. Op. cit. T. 2. P. 311–312).


[Закрыть]. Таким образом, они применили на практике древний обычай талиона, отчасти повторив обстоятельства, при которых в 1449 г. умер их брат[991]991
  Об использовании принципа талиона во французской средневековой практике, как судебной, так и парасудебной, см. выше: Глава 2.


[Закрыть]. И все же отомстить им удалось лишь одному и, по всей видимости, не самому главному обидчику. Потеряв второго супруга и отца своих шестерых сыновей[992]992
  О наличии у Бланш шестерых сыновей от Пьера де Лувена сообщалось в иске от 19 мая 1485 г., касавшегося утраченных ранее земельных владений, которые они себе надеялись вернуть: «Entre maistre Glaude de Louvain, messire Gilles, Anthoine, Barthelet, Nicolas et Anthoine Louvains appellans de maistre Pierre de Cerisay, conseiller du roy en la court de céans d'une part… Piedefer pour lesditz appellans dit pour ses causes d'appel que l'an mil iiije cinquante et deux messire Pierre de Louvain, pere desditz appellans, acquist de dame Blanche d'Auvrebruech, leur mere, leur terre de Beu, Nelle, Herlyes, Tilloy et autres declairées es lectres d'aequisicion sur ce faictes» (Champion P. Op. cit. Р. 269–270).


[Закрыть], Бланш, тем не менее, в том же году вышла замуж в третий раз – за Пьера де Пюи, мэтра Палаты прошений при Людовике XI (1423–1483). Еще через 36 лет – 5 июня 1500 г. – она получила от Парижского парламента свидетельство о ратификации королевского письма о помиловании, выданного ей в далеком 1450 г.[993]993
  Данное письмо о помиловании также отсутствует в архивах королевской канцелярии. О его существовании известно лишь по анонимной записи, обнаруженной в своей время Жюлем Кишра и датирующейся, вероятно, уже XVI в.: «Pour quoi, ladicte d'Awrebruche aiant obtenu en juillet 1449 lettres de remission, ladicte remission n'auroit esté enterinée que par arrest du Parlement du 5 juin 1500, LII. ans après le fait» (Suite de mémoire à consulter sur Guillaume de Flavy // Quicherat J. Op. cit. T. 5. P. 368–373, здесь Р. 373). Неизвестный автор, правда, ошибся в датах: в действительности речь шла о ратификации второго письма о помиловании, полученного Бланш д'Овербрюк в 1450 г.


[Закрыть] На тот момент Бланш исполнилось уже как минимум 74 года, и, по некоторым данным, она счастливо пребывала в четвертом браке…[994]994
  Mestre J.-B. Guillaume de Flavy n'a pas trahi Jeanne d'Arc. P., 1934. Р. 206.


[Закрыть]

* * *

История убийства Гийома де Флави и последующих, в буквальном смысле бесконечных, гражданских и уголовных разбирательств, связанных с расследованием этого преступления, и сама по себе, безусловно, заслуживает внимания. Не так часто в нашем распоряжении оказывается судебное дело, которое длилось бы более 50 лет и от которого сохранилось бы такое количество документов, донесших до нас голоса очень многих заинтересованных лиц, каждый раз по-новому излагавших события прошлого.

И все же в этой истории присутствует дополнительный и весьма любопытный для нас элемент – память об этих событиях, их интерпретация потомками, видевшими в нашем герое не просто очередного мужа-тирана, собственной жизнью поплатившегося за проявленную им жестокость, но одного из главных предателей Французского королевства в период Столетней войны. Рождение этой легенды оказалось, вне всякого сомнения, напрямую связано с тем знаменательным фактом, что именно в Компьене, находившемся на тот момент под управлением Гийома де Флави, была захвачена в плен Жанна д'Арк, принимавшая участие в обороне города.

Как я уже упоминала, весной 1430 г. в результате неудачных военных действий близ Марньи-сюр-Уаз Компьень осадили бургундские войска, прибывшие из-под Клервуа; к ним вскоре присоединился и английский гарнизон Венетты[995]995
  Подробнее об этой операции см.: Champion P. Op. cit. Р. 32–46; Фавье Ж. Указ. соч. С. 493–498.


[Закрыть]. В ходе очередной операции по освобождению города Жанна, явившаяся со своим отрядом на помощь местным жителям, оказалась зажата около крепостного рва, мост через который был поднят, а городские ворота – закрыты. Бургундский лучник стянул девушку с коня и вынудил ее отдать ему свой меч. Вместе с девушкой были захвачены в плен ее брат Пьер, исповедник Жан Пакерель и оруженосец Жан д'Олон. Это событие, повлекшее за собой суд над французской национальной героиней и ее казнь, произошло 23 мая 1430 г. (Илл. 45)

Известие о пленении Жанны д'Арк быстро распространилось во Франции и за ее пределами. Даже крайне скептически относившийся к Орлеанской Деве Ангерран де Монстреле, лично присутствовавший при ее передаче Филиппу Доброму, герцогу Бургундскому, отмечал, насколько сильное недовольство вызвала данная «потеря» (perte) у французов[996]996
  «Et lesdiz François rentrèrent en Compiengne, dolans et courroucés de leur perte. Et par espécial eurent moult grant desplaisance pour la prise d'ycelle Pucelle» (Chronique d'Enguerran de Monstrelet. T. 4. P. 388).


[Закрыть]. В письме, отправленном 22 июня 1431 г. из Брюгге в Венецию, неизвестный итальянский купец восклицал: «Пусть Богу будет угодно, чтобы это оказалось неправдой!»[997]997
  «E Christo I piaqua I adevegna el contrario, segundo como s'a dito, se questa cosa sia cusy la veritade!» (Chronique d'Antonio Morosini. Extraits relatifs à l'histoire de France / Ed. par G. Lefèvre-Pontalis, L. Dorez. 4 vol. P., 1901. Т. 3. Р. 356).


[Закрыть]. О том, что сторонники Карла VII были искренне огорчены судьбой Жанны, свидетельствовал позднее и Тома Базен, называвший ее пленение «неудачным и печальным событием»[998]998
  «Eidem Johanne infaustum omen atque infelix valde contigit. Nam, cum certo die cum multis armatis opidum exiens in hostes impetum faceret, ab uno milite Burgundione capta fuit» (Basin T. Histoire de Charles VII / Ed. par Ch. Samaran. T. 1–2. P., 1964. T. 1. P. 152).


[Закрыть].

Несмотря на столь единодушные отклики на происшествие в Компьене, авторы первой половины XV в., тем не менее, никак не комментировали обстоятельства, приведшие к столь трагическому концу военной карьеры Жанны д'Арк. Лишь после процесса по ее реабилитации, состоявшегося в 1455–1456 гг. и полностью снявшего с девушки обвинения, выдвинутые против нее в 1431 г.[999]999
  Подробнее см.: Тогоева О. И. Еретичка, ставшая святой. С. 179–270.


[Закрыть], французские хронисты обратились к подробностям ее жизни и, в частности, к событиям 23 мая 1430 г. Именно с этого момента, насколько можно судить, в исторических сочинениях начала разрабатываться версия о возможном предательстве, ставшем причиной гибели Девы, и был названо имя человека, стоявшего за ним, – нашего давнего знакомого, капитана Гийома де Флави, отдавшего приказ о закрытии ворот Компьеня.

Впервые применительно к эпопее Жанны д'Арк о де Флави упомянул Жан Шартье в своей «Хронике», законченной около 1460 г. и завершившей «Большие французские хроники»[1000]1000
  Первоначальный вариант хроники был создан Жаном Шартье до 1450 г. и записан на латыни. В нем осаде Компьеня и пленению Жанны д'Арк была уделена всего одна фраза, и наш герой в ней не упоминался: «Villa de Compendio ab Anglicis obseditur, qui ibidem Puellam rapuerunt» (Cronica regis Karoli, hujus nominis septimi // BNF. Nouv. acq. lat. 1796. Fol. 49).


[Закрыть]. Он сообщал, что этот «доблестный» (vaillant) капитан выступал против намерения Карла VII сдать Компьень герцогу Бургундскому и удерживал город всеми силами. Монарх поначалу был крайне недоволен поведением де Флави, но «многие полагали», что его неподчинение лишь сыграло на руку монарху: при осаде Компьеня бургундцы и англичане потеряли много сил, что позволило королевским войскам удержать другие занятые ими города[1001]1001
  «Dont le roy fut d'abord très mal content, et touteffoiz plussieurs disoient que la désobéissance que icellui de Flavy avoit faicte avoit prouffité au roy, car par icelle ville furent les Angloiz et Bourgueignons trèsfort endommagez, et fut cause d'entretenir les autres villes que ledit roy avoit conquises» (Chartier J. Op. cit. T. 1. P. 125).


[Закрыть]. Пленение Жанны д'Арк Шартье никак не связывал с личностью Гийома де Флави. Причиной, по которой она потерпела неудачу, он полагал поломку ее личного меча, что следовало расценивать как знак свыше к прекращению любых военных операций. Отказавшись покинуть поля сражений, девушка лишилась помощи Господа в своих дальнейших действиях, что и предопределило ее печальный конец[1002]1002
  «Et estoit chose notoire que, depuis que ladite espée fut rompue, ladite Jehanne ne prospéra en armes au prouffit du roy ne autrement, ainssi que par avant avoit fait» (Ibid. P. 122–123). О бытовании данной легенды см.: Тогоева О. И. «Дева со знаменем». С. 100–104, 110–111, 117.


[Закрыть]. Тем не менее, упоминание о Гийоме де Флави и особый упор, сделанный на его участии в защите Компьеня, заставляет предположить, что какие-то слухи о его роли в пленении французской героини до Жана Шартье, возможно, доходили, хотя и были им отринуты.

На существование подобных предположений совершенно ясно указывал анонимный автор «Компиляции о миссии, победах и пленении Жанны Девы», составленной в Орлеане в самом конце XV в.:

По мнению некоторых, кто-то из французов стал причиной того, что она не смогла спастись. В это легко верится, поскольку [в этом сражении] никого более не было захвачено в плен или ранено, по крайней мере из людей выдающихся. Я не хочу сказать, что это – правда, но, как бы то ни было, это стало большой потерей для короля и королевства[1003]1003
  «Aulcuns veullent dire que quelqu'ung des Francoys fut cause de l'empeschement qu'elle ne peust retirer, qui est chose facile a croire, car on ne trouve point qu'il n'y eust aulcun Francoys, au moins parmi les hommes de non, prins ne blece en ladicte barriere. Je ne veulx pas dire qu'il soit vray. Mais quoy qu'il en soit ce fut grand dommaige pour le roy et le royaume» (Compilation du manuscrit 518 d'Orléans sur la mission, les victoires et la capture de Jeanne la Pucelle // La Minute française des interrogatoires de Jeanne la Pucelle d'après le Réquisitoire de Jean d'Estivet et les manuscripts de d'Urfé et d'Orléans / Ed. par P. Doncoeur. Melun, 1952. P. 55–77, здесь Р. 67, курсив мой. – О. Т.).


[Закрыть].

А Матье Томассен, начавший в 1456 г. по приказу дофина Людовика (будущего Людовика XI) составлять «Регистр» (Registre delphinal), не сомневался в том, что под Компьенем Жанна «была предана»[1004]1004
  «Laditte Pucelle fut trahie et baillée aux Anglois devant la ville de Compiègne» (Thomassin M. Registre delphinal // Quicherat J. Op. cit. T. 4. P. 312, курсив мой. – О. Т.).


[Закрыть].

Как полагал Огюст Валле де Виривиль, подобные замечания французских хронистов могли основываться на устных рассказах очевидцев событий – жителей Компьеня[1005]1005
  Vallet de Viriville A. Notes bibliographiques sur le Mirouer des femmes vertueuses // BEC. 1855. T. 16. P. 551–560.


[Закрыть]. Существование слухов о виновности Гийома де Флави подтверждал также тот факт, что на уже упоминавшемся выше процессе, возбужденном против капитана в 1444 г. по делу о преднамеренном убийстве Пьера де Рио[1006]1006
  См. прим. 6 на с. 291.


[Закрыть], королевский прокурор обвинил его в том, что он получил от герцога Бургундского 30 тысяч золотых экю за сдачу города, «учитывая, что он закрыл ворота перед Жанной-Девой»[1007]1007
  «Et n'est a croire que en refusast xxxm escuz, veu qu'il ferme les portes a Jehanne la Pucelle, par quoy fut prise. Et dit on que pour fermer lesd. portes il ot plusieurs lingotz d'or» (Champion P. Op. cit. P. 225, курсив мой. – О. Т.).


[Закрыть].

Именно эта версия – то, что корыстолюбивый Гийом де Флави, по сути дела, продал Жанну д'Арк бургундцам, т. е. совершил политическое предательство, – получила особое развитие во французских исторических сочинениях XV–XVI вв. Ни удачная военная карьера капитана, ни его близость ко двору и преданность Карлу VII, позволившие ему сохранить свой пост до самой смерти, ни даже родственные связи с Реньо Шартрским, никак не повлияли на трактовку событий, произошедших в Компьене 23 мая 1430 г. А вот обстоятельства личной жизни нашего героя, привлекшие внимание современников после его жестокого убийства 9 марта 1449 г., на мой взгляд, в высшей степени способствовали как появлению, так и дальнейшему развитию данной легенды.

Репутация Гийома, который был охарактеризован в выступлениях адвоката Бланш д'Овербрюк как настоящий тиран, женившийся на девушке значительно моложе себя ради богатого приданого, постоянно избивавший ее и изменявший ей, серьезно пострадала в результате судебных расследований 1449–1464 гг. Его собственные и, надо признать, вполне реальные преступления – убийство маршала де Рио, жесткая манера управления вверенной ему крепостью и грабеж местного населения – добавляли к нарисованной картине лишь отдельные недостающие детали. Все это в целом позволило хронистам уже второй половины XV в. с легкостью примерить Гийому де Флави заодно и маску человека, способного на предательство. Единственным автором, придерживавшимся, как кажется, более или менее реальных фактов, остался лишь Матье д'Эскуши. Он сообщал, что убийство капитана Компьеня стало делом рук Бланш д'Овербрюк, отомстившей таким образом за смерть родителей и за дурное обращение с ней самой:

[Она] была арестована, но благодаря тому, что предоставила королю и его совету объяснение [своего поступка], а именно [рассказала] о том, как Гийом, по собственной жестокости и из желания присвоить их имущество, безжалостно погубил ее отца и мать, изо дня в день обращался с ней грубо и угрожал заключить ее в тюрьму до конца жизни, при помощи добрых друзей получила от короля прощение и помилование[1008]1008
  «Fut mise et détenue prisonnière; mais, par le moien d'aucuns ses bons amis, et pour certaines raisons que elle fist declairier envers le Roy et son conseil, c'est assavoir que le dessusdit Guillaume avoit par tirannie, et pour avoir le leur, fait morir piteusement en ses prisons son seigneur de père et dame de mère, et, de jour en jour, lui faisoit et avoit fait de long temps pluseurs rudesses, et, aveuc ce, menaçoit de la emmurer et tenir en prison toutte sa vie, obtint et eut pardon et remission du Roy» (Chronique de Mathieu d'Escouchy. T. 1. P. 145–146).


[Закрыть].

Писавший чуть позднее д'Эскуши Жак Дюклерк рисовал уже совсем иную картину. Для него де Флави являлся

доблестным воином, но вместе с тем тираном, совершившим больше ужасных преступлений, чем это было возможно: он захватывал молоденьких девушек и, несмотря на все увещевания, насиловал их, [а также] без всякого снисхождения убивал и топил людей[1009]1009
  «Vaillant homme de guerre, mais le plus tyran et faisant plus de tyrannie et horribles crimes qu'on porroit faire: prendre filles malgré touts ceulx quy en vouloient parler, les violer, faire morir gens sans pitié et les noyer» (Mémoires de Jacques Duclercq. T. 1. P. 419).


[Закрыть].

Наконец, в 1465 г. Жорж Шателен уже напрямую связывал убийство капитана с его прошлыми преступлениями и совершенными им предательствами:

Еще один изменник, Гийом де Флави, нашедший смерть от [руки] собственной жены, своей порочной жизнью отчасти сам себя обрек на столь ужасный конец[1010]1010
  «Un autre de pervers semblant, Guillaume de Flavy… lequel imputant sa mort à sa femme, en partie accusoit soy mesme avoir esté digne de mauvaise fin par la perversité de sa vie» (Chastellain G. Le Temple de Boccace / Œuvres de Georges Chastellain / Ed. par K. de Lettenhove. Bruxelles, 1863–1866. 8 vol. T. 7. P. 95).


[Закрыть].

На рубеже XV–XVI вв. Алан Бушар, буквально повторяя слова королевского прокурора, сказанные в 1444 г., прямо называл нашего героя «предателем» (traitre Flavy) и сообщал, что тот «продал Деву бургундцам и англичанам, а для того, чтобы достичь своей цели, заставил ее выйти из города и принять участие в сражении»[1011]1011
  «Avoit ja vendue aus dessudictz Bourgoignons et Anglois la Pucelle, et pour parvenir a ses fins il la pressoit fort de sortir par l'une des portes de la ville, car le siege en estoit pas devant icelle porte» (Bouchart A. Grandes Chroniques de Bretaigne / Texte établi par M.-L. Auger et G. Jeanneau, sous la dir. de B. Guenée. T. 1–2. P., 1986. T. 3. P., 1998. T. 2. P. 202, курсив мой. – О. Т.). Первое издание хроники Бушара вышло в 1514 г., и до 1541 г. она переиздавалась еще 5 раз: Vallet de Viriville A. Op. cit. P. 551–552.


[Закрыть]. За это преступление капитан не был отдан под суд. Вот почему, по мнению хрониста,