Текст книги "Всадники Апокалипсиса. История государства и права Советской России 1917-1922"

Несмотря на явно переходный и злободневный характер описанного только что текста, представляется уместным задать вопрос: а каковы теоретико-правовые основания Конституции 1918 года?

Марксистская философия теорией права человечество не одарила, поскольку считала право умирающей надстроечной натурой, поэтому попробуем порассуждать постфактум.

Ясно, что Основной закон не основан на теории естественного права, которая коренится в «вечном законе», вытекающем из природы вещей. Наоборот, именно против сложившейся природы вещей – «буржуазной цивилизации» – и направлен пафос большевистской Конституции.

Вообще, с точки зрения этой теории Конституцию 1918 года следует назвать антиправовой, поскольку большая ее часть посвящена не наделению граждан правами, а, наоборот, лишению их.

Позитивистские теории права тут тоже явно не при чем. Социологический позитивизм с его программой балансирования интересов различных социальных групп находится в явном противоречии с классовой теорией и стремлением подавить «эксплуататоров». Нормативистский позитивизм, согласно которому право – это сумма фактически действующих законов, также не может считаться правовым обоснованием Конституции 1918 года. И не только потому, что ни о каких законах, а тем более их системе речь в этом документе не шла. Правовое государство в нормативистской трактовке, согласно которой все, в том числе и власть, подчиняются Закону, у большевиков вызывало резкое отторжение: пролетариат при осуществлении своей диктатуры и уничтожении «эксплуататоров» не должен подчиняться никаким формальным и моральным законам.

Лучше всего рассматриваемый документ ложится в политическое, этическое и юридическое учение, которое возникло чуть позже и утверждает, что моральные или правовые предписания являются результатом решений, принимаемых политическими авторитетами. Такое учение называется децизионизмом. При этом обоснованность решения заключается не столько в его содержании и формальном соответствии праву, сколько в том, что оно было принято соответствующим органом власти в надлежащем порядке. Решение обособляется от правовой нормы, а авторитет доказывает, что он для создания права не нуждается в праве. Таким образом, децизионизм служит обоснованием для режимов авторитарного типа.

Это учение, предложенное Карлом Шмиттом[229]229
  Карл Шмитт (Carl Schmitt, 1888–1985) – немецкий юрист, философ права, политолог, геополитик. Был членом НСДАП, «коронным юристом» нацистской Германии с 1933 по 1936 год, пользовался покровительством Г. Геринга. На Нюрнбергском процессе Шмитту инкриминировалось «теоретическое обоснование легитимности военной агрессии». Он был оправдан, но его репутация была испорчена, что повлекло за собой подозрительное отношение к его работам. Лишь в 1970-е годы его труды были признаны. Сегодня Шмитт считается классиком политической теории и теории права. Его работы оказали огромное влияние на современную политологию, теорию права и философию. Его называют последним великим классиком наряду с Макиавелли, Гоббсом, Локком или Руссо.


[Закрыть] в том числе и с учетом опыта Великой русской революции и других синдикалистских диктатур[230]230
  «Из глубины подлинных жизненных инстинктов, не из разумных суждений или соображений целесообразности, возникает великий энтузиазм, великое моральное решение – Dezision – и великий миф. В непосредственной интуиции воодушевленная масса создает мифический образ, который увлекает вперед ее энергию и дает ей силу мученичества и решимость применить силу. Только так народ или класс становится мотором мировой истории» (Шмитт К. Политическая теология: Сб. / Пер. с нем., заключ. статья и сост. А. Филиппова. М.: КАНОН-пресс-Ц, 2000. С. 241).


[Закрыть], так формулирует свой базовый тезис: суверен – это тот, кто принимает Решение (Dezision) о чрезвычайном положении, когда возникает реальная угроза системного краха государства. Имеется в виду наличие сильной политической воли, способной в условиях кризиса и при чрезвычайных обстоятельствах действовать решительно, принимая безотлагательные и ответственные решения, прекращая тем самым всякие политические дискуссии.

Такое Решение не имеет правовых, моральных, религиозных источников. Более того, само это решение ведет к ломке многих правовых норм.

С этой точки зрения правовое государство, провозглашаемое либерализмом, не может быть суверенным, так как власть в нем подчиняется праву, которое является результатом «общественного договора». Если в праве прописываются полномочия власти в чрезвычайной ситуации, то это означает, что власть подчиняется норме и, следовательно, не является суверенной. Суверен стоит вне нормально действующего правопорядка, но при этом принадлежит ему, «ибо он компетентен решать, может ли быть in toto[231]231
  В целом, полностью (с лат.).


[Закрыть] приостановлено действие конституции»[232]232
  Шмитт К. Политическая теология: Сб. / Пер. с нем., заключ. статья и сост. А. Филиппова. М.: КАНОН-пресс-Ц, 2000. С. 17.


[Закрыть].

Важнейшим признаком суверенного государства, по мнению Шмитта, является способность принимать решение относительно того, кто его враг, а кто – друг. Враг – это не символ, не некая абстракция, это осязаемая реальность, неотъемлемая часть бытия. В наиболее яркой форме данное право осуществляется при объявлении войны с обозначенным врагом и в мобилизации граждан на борьбу с ним. Другими словами, государство демонстрирует свой суверенитет в ситуациях исключительных, когда прерывается нормальный ход вещей. В том случае, когда какое-либо государство позволяет, чтобы другие субъекты определяли, кто его друзья, а кто враги и как с ними бороться, то оно больше не является суверенным, да и государством вообще[233]233
  Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социологии. 1992. Т. 1. № 1. С. 52–53.


[Закрыть].

Либерализм и демократия переносят пару «друг – враг» внутрь самого политического субъекта, то есть народа, тем самым раздробляя его единство. По Шмитту, именно либерализм является причиной гражданской войны. При этом такая война оказывается наиболее бесчеловечной, поскольку сюда добавляют моральные аспекты, которые обусловливают демонизацию врага. Что же касается внешних друзей и врагов, то либерально-демократические правительства такого Решения вообще принять не могут, поскольку все сводят к бесконечному и бесплодному дискурсу, распространяемому в форме культа свободы слова и печати и являющемуся своеобразной «религией» буржуазного либерализма[234]234
  Шмитт К. Политическая теология: Сб. / Пер. с нем., заключ. статья и сост. А. Филиппова. М.: КАНОН-пресс-Ц, 2000. С. 93.


[Закрыть].

Объявляя Россию «Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов», где «вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам», съезд принял то самое Решение и провозгласил создание нового государства-суверена.

При Временном правительстве государство сувереном не было, поскольку не могло принять судьбоносных решений в условиях чрезвычайной ситуации распада империи, особенно в вопросе о войне и мире. Первые декреты Советской власти также, несомненно, были, по Шмитту, этими самыми Решениями.

Один из главных советских правоведов П. И. Стучка назвал Конституцию РСФСР «конституцией гражданской войны», так как она открыто вставала на классовые позиции в вопросе принадлежности и реализации основных гражданских и политических прав и свобод[235]235
  См.: Стучка П. И. Двенадцать лет революции государства и права // Революция права. 1929. № 6. С. 10.


[Закрыть]. Однако, если быть более точным, ее следовало бы назвать конституцией раскола, поскольку именно классовый подход доводил раскол в обществе до предела, не оставляя враждующим сторонам иного выбора, кроме полного изничтожения противника. Именно этот раскол вкупе с неадекватными действиями царского и Временного правительств и привел страну на грань системного кризиса, сделавшего возможным принятие этого рокового Решения.

3
Технология диктатуры партии

Сюда приходит что-то злое.

Уильям Шекспир. Макбет

В середине 1918 года советское государство еще не избавилось от кавычек: большая часть регионов не подчинялась столице, начиналась Гражданская война, система управления еще далеко не была сформирована. Да и большевики не очень-то пеклись о государстве, а все больше норовили разжечь мировую революцию. Собственно, в Конституции 1918 года слово «государство» даже не упоминалось. В статье 10 устанавливалось, что «Российская Республика есть свободное социалистическое общество всех трудящихся России», зато она ставила «своей основной задачей уничтожение всякой эксплуатации человека человеком… и победу социализма во всех странах…» (ст. 3).

Однако по мере того, как становилось все более очевидным, что мировая революция в ближайшее время не состоится, проблема государственного строительства начала все больше занимать внимание новой власти. Нужно было принимать новые важные Решения.

Дела в этом направлении шли неплохо. После того как удалось исключить из состава ВЦИК меньшевиков и эсеров – сначала правых и центристов[236]236
  Постановления ВЦИК «Об исключении из состава Всероссийского центрального исполнительного комитета Советов и местных Советов представителей контрреволюционных партий – социалистов-революционеров (правых и центра) и Российской социал-демократической рабочей партии (меньшевиков)» от 14 июня 1918 г. // СУ РСФСР. 1918. № 44. Ст. 536. В данном акте утверждалось, что «присутствие в советских организациях представителей партий, явно стремящихся дискредитировать и низвергнуть власть Советов, является совершенно недопустимым».


[Закрыть], а затем и левых после их неудачного мятежа в июле 1918 года, – большевики получили полный контроль над этим верховным органом Советской власти. Властные полномочия и авторитет, которыми пользовались члены и руководитель Президиума ВЦИК, основывались исключительно на том, что все они были, прежде всего, членами руководящей верхушки РСДРП (б) – РКП (б)[237]237
  8 марта 1918 года на своем VII Съезде РСДРП (б) была переименована в РКП (б).


[Закрыть]. Председатель ВЦИК Я. М. Свердлов, являвшийся одновременно председателем Секретариата ЦК РКП (б), старательно конструировал ВЦИК как однопартийный орган. Все декреты, постановления и прочие решения ВЦИК предварительно рассматривались на заседаниях Политбюро ЦК РКП (б).

Совнарком после июля 1918 года также был исключительно большевистским. Его председатель В. И. Ленин был членом Политбюро ЦК РКП (б), так что и второй высший орган управления Советской власти находился под полным контролем партии.

Все низовые Советы полностью контролировались большевиками, точнее даже сказать – были большевистскими: на губернском уровне доля коммунистов составляла от 52,4 % до 90,3 % от списочного состав Советов, а на уездном – от 48,4 % до 72, 8 %[238]238
  История Коммунистической партии Советского Союза: Нагляд. пособие: В 4 вып. Вып. 2: Март 1917 г. – 1925 г. 2-е изд. М., 1966. С. 97.


[Закрыть].

Во властной иерархии ВЦИК стоял выше СНК, поскольку не только формировал его состав, но и мог отменить любой декрет правительства. Однако подобных эксцессов не было и не могло быть, поскольку оба органа управлялись из одного центра. Но не все было так однозначно.

Революция – это дело молодых и рьяных. Большинство лидеров партии были гораздо моложе Ленина, которого они давно за глаза называли стариком, и считали возможным бороться за лидерство.

Некоторые историки считают, что летом 1918 года, в условиях глубокого политического и экономического кризиса, авторитет Ленина серьезно пострадал, в то время как усилились позиции во власти Свердлова[239]239
  Например, Литвин А. Л. Фейга Хаимовна Каплан // Фанни Каплан, или Кто стрелял в Ленина?: Сб. док-ов. Казань: Татарское газетно-журнальное изд-во, 1995. С. 25–28.


[Закрыть], что видно из занимаемых им должностей.

Конечно, Ленин как создатель и бессменный неформальный лидер партии имел полное право претендовать на статус суверена. Однако в РКП (б) все еще сохранялся принцип коллективного руководства, и Ленину приходилось считаться с авторитетом членов Политбюро[240]240
  С октября 1917 года и до конца 1919 года в Политбюро входили: Бубнов Андрей Сергеевич, Зиновьев Григорий Евсеевич, Каменев Лев Борисович, Ленин Владимир Ильич, Сокольников Григорий Яковлевич, Сталин Иосиф Виссарионович, Троцкий Лев Давидович, Свердлов Яков Михайлович, Стасова Елена Дмитриевна, Крестинский Николай Николаевич.


[Закрыть].

Документальной информации о каких-либо трениях по вопросу о соотношении полномочий между ВЦИК и СНК при жизни Свердлова нам не известно. Однако сразу после гибели Якова Михайловича (по официальной, весьма туманной версии, умер от «испанки»[241]241
  Про испанский грипп, бушующий не только на территории России, но и во всем мире, мы говорили в § 1 главы 1. Историк Роман Волков анализирует три существующие версии кончины Свердлова: переутомление, «испанка» и насильственная гибель. Суммируя имеющуюся информацию, Волков пишет: «…Ни Ленин, ни Троцкий, ни Сталин, ни кто-либо еще, вероятнее всего, не стали прямыми виновниками или организаторами смерти Свердлова. Нервное потрясение, вызванное опалой, одежда не по сезону, курение, несвоевременное обращение к врачу – вот, пожалуй, что убило Якова Михайловича.16 марта 1919 года, не дожив двух месяцев до своего тридцатичетырехлетия, из жизни ушел один из наиболее ярких и неоднозначных государственных деятелей за всю историю новой России» (см.: Волков Р. В. Ледяное пламя Якова Свердлова: Биограф. роман. М.: Редакция «Литературной газеты», 2022. С. 431–453).


[Закрыть]) 16 марта 1919 года состоялся Пленум ЦК РКП (б), на котором состоялись дебаты по поводу дальнейшей судьбы ВЦИК. Неожиданно выяснилось, что общая политика по отношению к ВЦИК должна быть изменена. Ленин сумел настоять на уничтожении ВЦИК как альтернативного Совнаркому центра власти: «Везде придется заменить его (Я. М. Свердлова. – Прим. авт.) коллективной работой. ВЦИК необходимо реформировать в смысле состава и работы»[242]242
  Деятельность Центрального комитета партии в документах // Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С. 165.


[Закрыть].

18 марта Ленин заявил на первом заседании VIII Съезда партии большевиков: «Парламентом в эпоху диктатуры нельзя ни решать вопросы, ни направлять партию или советские организации»[243]243
  Восьмой съезд РКП (б). М.: Госполитиздат, 1956. С. 26.


[Закрыть]. За всеми этими странными высказываниями (какой парламент? как он может направлять партию?) светилась яркая дуга аппаратной борьбы.

VIII Съезд РКП (б) принял решение: «1. Состав ВЦИК. Съезд полагает, что состав ВЦИК должен быть изменен в том смысле, что члены ВЦИК должны вербоваться главным образом из деятелей с мест, ведущих постоянную работу среди масс крестьян и рабочих. 2. Президиум ВЦИК. Функции Президиума ВЦИК не разработаны в советской Конституции. На ближайшем съезде Советов необходимо на основе всего практического опыта точно сформулировать права и обязанности Президиума ВЦИК и разграничить круг его функций с кругом функций Совнаркома»[244]244
  Восьмой съезд РКП (б). М.: Госполитиздат, 1956. С. 288–289.


[Закрыть].

Высшее большевистское руководство сочло возможным придать ВЦИК некую «представительность»:

«Пусть там будут вожаки крестьянской бедноты, которые еще не записались в партию, но которые через месяц, через два войдут в нее. Пусть там будут люди, которые вышли из народа, которые явятся строителями завтрашнего дня. Это принесет свежесть, размах во ВЦИК…»[245]245
  Там же.


[Закрыть], – заявил Г. Е. Зиновьев.

Председателем ВЦИК стал бесцветный и безопасный с аппаратной точки зрения М. И. Калинин, которого с подачи Троцкого стали называть «всероссийским старостой».

Из ВЦИК последовательно, шаг за шагом удалялись те, кто хорошо помнил первые месяцы «пролетарской демократии», когда этот орган занимал важное место в формировании политического курса новой, рабоче-крестьянской власти. А уж свободу слова при А. Ф. Керенском – тем паче.

К 1920 году ВЦИК окончательно перестал быть вторым центром Советской власти, «соправителем» Совнаркома, а резолюции ВЦИК стали разрабатываться под руководством председателя СНК Ленина[246]246
  Войтиков С. С. «Это вам, слава богу, не заседание Президиума ВЦИК»: из истории российского «парламента» эпохи диктатуры Ленина // Новый исторический вестник. 2012. № 2 (32). С. 43, 46.


[Закрыть].

Саморазоблачительную трактовку Конституции 1918 года дал ответственный секретарь ЦК РКП (б) Н. Н. Крестинский: «Когда ЦК нашей партии, контролирующий и направляющий работу центральных органов» (!) приходит к мнению, «что то или иное постановление Совнаркома необходимо отменить или приостановить его действие, ЦК делает это через Президиум ВЦИК. В этом основная цель того права утверждения и приостановления, но не самостоятельного декретирования (!) (выделено авт. – П. К.), которое предоставлено VII Съездом Советов Президиуму ВЦИК по отношению к решениям Совнаркома»[247]247
  Девятый съезд РКП (б). Март – апрель 1920 г. М.: Партийное изд-во, 1934. С. 46.


[Закрыть].

Было принято постановление ВЦИК от 31 декабря 1921 года «О советском строительстве»[248]248
  СУ РСФСР. 1922. № 4. Ст. 44.


[Закрыть], которым определялось правовое положение ВЦИК, съездов Советов на местах и других государственных органов. Согласно этому документу, ВЦИК должен был осуществлять функции законодательного органа, увеличить свой состав до 386 человек и собираться на сессионные заседания не менее трех раз в год. На постоянной основе должны были действовать бюджетные, федеральные и другие комиссии. Съезды Советов автономных республик и областей, губернские, уездные и волостные – созываться один раз в год.

Спрашивается, зачем Ленин с товарищами из Политбюро приложил столько усилий по «реформированию» ВЦИК, и так находившегося под полным контролем партии, его «приспособлению», «приближению к массам», в результате чего ВЦИК был превращен в сугубо декоративный орган? Ведь было хорошо, а стало совсем неприлично.

Авторитарная модель управления, заложенная в Конституции, неизбежно приводила к появлению суверена. Да и народ в эпоху лихолетья жаждал сильного и прозорливого вождя.

За этот статус были готовы побороться многие птенцы ленинского гнезда. Председатель ВЦИК, будучи формальным главой государства, безусловно, имел приличную фору, что, по-видимому, и доказал Свердлов. Чтобы оградить себя от такого риска, соискатели и решили заблокировать угрозу, низведя ВЦИК до уровня декорации.

В основе этих манипуляций лежали отнюдь не идейные разногласия, а аппаратная борьба за власть, которой не гнушались ни Ленин, ни его ближайшие соратники, за исключением разве что Троцкого, который не пытался расставить на руководящие должности своих людей, полагая, что армия всегда выступит на его стороне. И крупно ошибся, пав первой жертвой этой самой аппаратной возни. Не миновала чаша сия и большинства членов тогдашнего Политбюро: из 10 упомянутых его членов только трое (Ленин, Сталин и Стасова) умерли своей смертью.

Другим не менее, а может, и более существенным мотивом выхолащивания властных полномочий Советов была все возрастающая уверенность правящей верхушки в универсальности и эффективности сверхцентрализованных методов управления. Эта уверенность, как мы уже отмечали, возникла на основе опыта создания Красной Армии с ее жесткой дисциплиной и опыта ведения Гражданской войны. Разветвленная, включающая несколько властных институтов, система принятия решений явно противоречила ситуации, сложившейся к середине 1919 года.

На этом фоне явным излишеством, если не диверсией, выглядело самостийное творчество местных Советов, которые к тому же могли стать школой молодых лидеров.

В начале 1918 года советская работа считалась самым ответственным партийным поручением, и лучшие партийные силы на местах были брошены в Советы. Многие большевики тогда полагали, что партия не должна играть особой роли в управлении государством.

Еще на VII Всероссийской конференции РСДРП (б) в апреле 1917 года делегаты неоднократно поднимали вопрос, кто выше – партия или Советы[249]249
  Седьмая (апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б): Протоколы. М.: Госполитиздат, 1958. С. 135, 138, 140.


[Закрыть]. Партийные комитеты были финансово зависимы от Советов. Даже помещение для проведения своих заседаний губком РКП (б) должен был просить у губернского Совета. Между многими партийными комитетами и исполкомами Советов складывались напряженные отношения.

На VIII Съезде РКП (б), состоявшемся 18–23 марта 1919 года, была предельно ясно сформулирована суть советского строительства и взаимоотношений партии и Советов: «Коммунистическая партия ставит своей задачей завоевать решающее влияние и полное руководство во всех организациях трудящихся: в профессиональных союзах, кооперативах, сельских коммунах и т. д. Коммунистическая партия особенно добивается проведения своей программы и своего полного господства в современных государственных организациях, какими являются Советы»[250]250
  КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8-е изд. М., 1970. Т. 2. С. 76–77.


[Закрыть].

В 1919–1920 годах было изменено финансирование партийных организаций. Оно стало осуществляться из центра через НКВД по указаниям ЦК. Средства направлялись губкомам партии, которые затем их распределяли по городским и уездным комитетам. Таким образом, парткомы были выведены из финансовой зависимости от местных органов государственной власти[251]251
  Булюлина Е. Советские органы власти в 1918 – первой половине 1920-х гг. // Власть. 2010. № 11. С. 142.


[Закрыть].

К концу 1919 года в сознании работников государственных органов укоренилась мысль о полном подчинении деятельности Советов и их исполнительных органов соответствующим партийным инстанциям. Молодая поросль карьеристов дружно устремилась в партийные органы.

В дополнение к местным органам власти и партийным организациям в регионы с наименьшим влиянием Советской власти назначались подотчетные только ЦК комиссары. Также была создана система назначений и переводов партийных работников по распоряжению ЦК и губкомов. В предполагаемом «демократическим централизмом» сочетании демократии и централизации, на основании которого, согласно уставу, должны были функционировать партийные организации, большее значение получила, конечно же, централизация, а демократия все глубже уходила на задний план.

По мере того как все рычаги государственного управления переходили в руки РКП (б), все острее вставал вопрос о централизации самой партии по военному образцу.

Централизации способствовало и то, что до половины от общего числа членов партии состояло в рядах Красной Армии[252]252
  История Коммунистической партии Советского Союза: Нагляд. пособие: В 4 вып. Вып. 2. Март 1917 г. – 1925 г. 2-е изд. М., 1966. С. 140, 158.


[Закрыть], и красноармейцев активно принимали в РКП (б). В РККА организационная и учетно-кадровая работа была на высоте, и ее перенос на партийную практику способствовал усилению контроля над партийными кадрами в ЦК. В гораздо меньшей степени такой контроль наблюдался в крупнейших территориальных парторганизациях.

С целью исправления этого упущения была сформирована и закреплена в уставе иерархия партийных органов, включающая в себя ЦК, обкомы и приравненные к ним парткомы автономных образований, губкомы, укомы, волкомы и первичные организации (ячейки производственные, сельские, при учреждениях и т. п.)[253]253
  Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898–1986). Т. 2: 1917–1922. 9-е изд., доп. и испр. М.: Политиздат, 1983. С. 202–205.


[Закрыть]. На всех уровнях, кроме первичных организаций, вместе с партийным комитетом должна была избираться контрольная комиссия, призванная проверять проводимые им мероприятия и расходование средств партийными органами.

В 1920 году в рамках дальнейшего укрепления партийного аппарата были сформированы областные бюро ЦК, подотчетные только Центральному комитету РКП (б), которые координировали деятельность партийных организаций (прежде всего губкомов) на территории нескольких соседних губерний. Их создание по особому постановлению ЦК и отсутствие ревизионной комиссии при них были закреплены в Уставе РКП (б) 1922 года[254]254
  Там же. С. 577–578.


[Закрыть]. Кроме того, в том же уставе закреплялась практика утверждения кандидатур секретарей парткомов вышестоящим партийным органом.

Была сформирована система учета и перераспределения партийных кадров, включающая проведение переписей сначала центрального аппарата партии, затем ответственных работников губернского и уездного масштаба (1919–1920), чистку партии в 1921 году. Следующим шагом стало проведение Всероссийской переписи членов РКП (б) в 1922 году. Эти меры способствовали усилению контроля центральных парторганов над региональными парткомами и их ответственными работниками.

Наконец, в 1921 году X Съездом РКП (б) была принята резолюция «О единстве партии», согласно которой была запрещена фракционность в рамках партии и обсуждение уже принятых партийных решений[255]255
  Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898–1986). Т. 2: 1917–1922. 9-е изд., доп. и испр. М.: Политиздат, 1983. С. 334–337.


[Закрыть], активно применялись переводы и понижения несогласных. Времена дискуссий канули в Лету, пришли времена коротких приказов и четких ответов.

Каких-либо проявлений охлократии или «революционного творчества масс» в стране в начале 1920-х уже не наблюдалось. Еще Аристотель предупреждал, что охлократия неизбежно вырождается в деспотию, и в тот период она была явлена в полной красе. Суверен еще не был персонализирован, но круг лиц, стремящихся к этому статусу, уже определился.

Впрочем, управление партией отнюдь не сводилось исключительно к командно-административным методам. Исходя из опыта катастрофического голода, власть активно применяла способ, так сказать, кормления с руки. Первый порыв уравнять начальников с трудящимися по доходам[256]256
  Декрет ВЦИК «О заработной плате рабочих и служащих в советских учреждениях» // Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1917–1918 гг. / Упр. делами Совнаркома СССР. М., 1942. С. 955–957.


[Закрыть] быстро угас, и уже в 1919 году ответственные работники получали увеличенный размер жалованья[257]257
  Постановление ВЦИК «О повышении заработной платы» // Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1919 г. / Упр. делами Совнаркома СССР. М. 1943. С. 84–85.


[Закрыть] и другие преференции. Была разработана иерархическая система номенклатурных привилегий в зависимости от должности, в соответствии с которой вводились спецпайки[258]258
  Например, в июне 1921 года во время страшного голода управделами ЦК писал на имя секретаря ВЦИК Енукидзе: «Ввиду крайне тяжелого продовольственного положения наиболее ответственных работников секретариата ЦК РКП необходимо установить для них регулярную ежемесячную выдачу продуктов питания» (это помимо питания в столовой). Прилагается смета продуктов на 1 человека в месяц. Сахару – 4 фунта; чаю – 4 фунта; муки ржаной – 20 фунтов; мяса – 10 фунтов; масла сливочного – 3 фунта; сыру или ветчины – 4 фунта; сушеных овощей – 5 фунтов; соли – 1 фунт; мыла простого – 2 куска; туалетного – 2 куска; папирос – 500 штук; спичек – 10 коробков. Мелькают в накладных ящики с вином, коньяком, буженина, иные деликатесы (Кулешов С. Лукуллов пир // Преступления большевиков. Голодомор 1921–1923 гг. Электронный ресурс: https://alvelen-society.livejournal.com/206824.html?ysclid=lkpleir5rr774110348).


[Закрыть], предоставлялось право «помещаться в специальные санатории» с «полной санаторной нормой» и пр.

Таким образом, в начале 1920-х годов в РСФСР была создана жесткая централизованная система управления, осуществляемая партийной бюрократией военного типа. Это было уже государство без всяких кавычек, государство милитаризованное и имеющее четкую цель или миссию – распространение социалистической революции на весь мир. Это была еще не империя, но вполне сформировавшийся ее зародыш. Для полноты характеристик классической империи новому государству не хватало только одной – поликультурности. Впрочем, неудавшийся поход на Польшу в 1920 году явно указывал на экспансионистский характер нового государства, весьма характерный для империи.