Текст книги "Погоня по Средней Азии. Побег от ленинской тайной полиции"

Глава XVII. Опустошенность

Меня охватило чувство глубокого облегчения, настоящей радости и свободы, когда этот последний пост Советской России был оставлен позади, и моя тележка продолжала свой путь к высоким плато Арпы и Чатыр Куля. На некоторых участках всё ещё лежал снег. И на нём я видел следы диких баранов, лисиц и волков.

В долине Арпы, которая выглядела как Оренбургская степь, тающий снег повсеместно давал начало ручьям. Мы остановились на бивуак у входа в долину Кара Су (Чёрная Вода) у подножья каких-то скалистых холмов. На следующее утро я был разбужен криками о’гарей или красных уток (Casarca rutila), стая которых располагалась среди камней на вершине холма, ведя себя точно как чукары. Эти утки гнездятся в ямах в абсолютно безводных местах, и очевидно они здесь нашли подходящее место. Я находил их гнезда даже в свежих киргизских могилах, и поскольку они часто питаются падалью, присоединяясь к стервятникам и воронам, лучше их исключить из списка съедобной дичи, тем более, что их мясо жёсткое и волокнистое.

Дорога продолжала идти в гору. В вышине справа над холмами появилась колонна облаков, словно из кратера какого-то вулкана, тёмных и угрожающих. Это был пар, поднимающийся из озера Чатыр Куль (Небесное Озеро). Там с холмов открывается обширная панорама на безбрежную равнину, окруженную со всех сторон не высокими, но трудно проходимыми горами с рваными пиками. Только очень малая часть огромной области этого бассейна занимает само озеро, имеющее около четырнадцати миль длиной и пять или шесть миль шириной103103
  Озеро Чатыр Куль – бессточное озеро, лежащее на высоте 3 530 м над уровнем моря между хребтами Атбаши и Торугарт-Тоо. Площадь водной поверхности составляет 153,5 км², размеры 23 х 10 км. Средняя годовая температура воздуха – отрицательная (—5,6° C), от —50° C зимой до +24° C летом. (Примечание переводчика).


[Закрыть]. Здесь мы были на вершине центральной гряды Тянь-Шаня на высоте приблизительно одиннадцать или двенадцать тысяч футов, однако к моему удивлению вместо ледников, скал и утесов, с которыми связывают такие высоты, здесь была пологая равнина, покрытая снегом и холмами, которые с трудом можно было назвать горами; картина скорее была похожа на полярные области далёкого севера. Лёд на озере только начинал таять, что только усиливало эту иллюзию. Езда по этой арктической долине была сущим страданием. Вся территория вокруг озера была покрыта глубокой, рыхлой, оттаявшей коркой, под которой была вода, часто довольно глубокая, разбегающаяся во все направления, казавшаяся смесью воды, снега и льда. Наши бедные лошади в какой-то момент ныряли в мягкий снег, а в следующий – в воду, боролись изо всех сил, погружаясь и стараясь найти опору. Затем нам пришлось распрячь их и тащить повозку веревками. В местах, где снег сошёл, они погружались во влажную глинистую почву, похожую на патоку. Азамат Бек и я всё время шли пешком, оба промокшие до пояса и утомлённые от постоянного напряжения. Уставшие лошади с большим трудом тащили в упряжке даже пустую повозку, и я опасался, что мы в конце концов проведём ночь под открытым небом посреди этого ужасного пространства холодной слякоти.

В одном месте, где мы провели целый час, буксируя лошадь и тележку, простой воробей, обыкновенный туркестанский домашний воробей (Passer indicus), взлетел и летал вокруг нас, словно он узнал в нас старых друзей и хозяев, людей, в этой пустынной и дикой местности. Это было поразительно, так как воробьи не живут на этих высотах, их место среди киргизских лачуг занято некоторыми видами зябликов, возможно юрками. Я предположил, что бедная птица залетела сюда из Ат Баши, потерялась среди гор и теперь, видя нас, летала от радости, встретив людей вновь. Когда нам удалось выбраться на твердую почву, я бросил ему горстку ячменя.

На берегах озера мы были встречены стаей красивых и интересных гусей (Anser indicus), которые смотрели на нас с большим любопытством, облетев нас дважды, удивляясь, несомненно, этому необычайному явлению, которое вторглось в их святилище, поскольку они никогда вероятно раньше не видели повозку с тройкой лошадей.

Было уже совсем темно, когда мы добрались до перевала Тургарт104104
  В тексте у Назарова везде перевал Тургарт, в настоящее время в справочниках официально он называется Торугартский перевал. (Примечание переводчика).


[Закрыть], где было несколько полуразвалившихся хижин, заселённых парой киргизских семей на расстоянии в четверть мили друг от друга. Слово «перевал» едва ли казалось подходящим для него. Не было никаких признаков возвышения, и повозка легко катилась вперед без каких-либо симптомов подъема в гору.

Мы остановились у первой, и здесь в этой душной, грязной и темной хижине мы вынуждены были провести ночь, обсушиться и обсушить нашу одежду и чего-нибудь поесть. Поднялся шторм, и буря выла всю ночь напролёт, снежный буран кружил и швырял вихри снега, сухого как песок. Высота здесь была хороших двенадцать тысяч футов105105
  То есть свыше 3650 метров над уровнем моря (Примечание переводчика).


[Закрыть], и малейшая физическая нагрузка делала меня чувствительным к разраженному воздуху. На следующее утро мы оставили свою повозку и, сев на лошадей, поехали верхом по направлению к китайской территории. Всё вокруг было занесено снегом. Через семь или восемь миль дальнейшего подъема в гору дорога подходит к крутому спуску длиной примерно тысяча футов вниз в долину. Одно время он был в очень хорошем состоянии, но теперь был сильно размыт, и хотя легкая повозка могла здесь легко спуститься, было бы весьма трудно подняться вверх с ней снова. Однако повозки из Кашгара и китайские мапа106106
  Китайская рессорная повозка (Примечание переводчика).


[Закрыть] ухитрялись как-то вскарабкиваться наверх и добирались в Ат Баши.

Внизу снег уже сошел, и воздух был заметно теплее. Спуск вел к началу широкой долины, где находилась китайская таможня107107
  В настоящее время (2017 год) на самом перевале находится китайский пограничный пост, а торугартская таможня с китайской стороны находится в 110 км от самого перевала, в посёлке Улугчат Кызылсу-Киргизского автономного округа. При этом следует понимать, что расстояние от перевала Торугарт до Кашгара – около 165 км (Примечание переводчика).


[Закрыть]. Однако никаких китайцев там не было, а только несколько сартов и киргизов. На склонах гор вдоль обочины дороги, по обеим её сторонам было огромное количество сурков, серовато-коричневого цвета с чёрными хвостами. Они бегали парами или по одному, сидели на корточках в разных позах около входов в свои норы, иногда прямо у дороги, и доверчиво позволяли нам проходить всего в нескольких шагах от них, когда они уставлялись на нас с нескрываемым любопытством.

Порой казалось, будто даже животные чувствовали себя более свободными и независимыми на этой земле здесь, где не было большевиков. Сурок, как хорошо известно, всю зиму проводит в спячке, а теперь, проснувшись от длинной спячки, они были необычно деятельны и активны. Эти забавные маленькие существа с одной особенностью, которая чрезвычайно редка среди животных – они могут буквально плакать, роняя настоящие слёзы.

Однажды мне пришлось наблюдать сурка, пойманного сворой собак далеко от его норы. Не зная куда податься, бедное существо прижалось спиной к камню, уселось своей задней частью туловища, а своими маленькими передними лапами утирало слёзы, которые бежали по его маленькой мордочке. Все его движения и поза были столь человеческими, что он смотрелся совсем как маленький испуганный ребенок. Я прогнал собак, которые на самом деле совсем не покусали его, а только лаяли на это маленькое существо и испугали его, и смешное создание убежало к своей норке. Это была самка, и без сомнения у неё были детёныши.

К сожалению, человеческая жадность и капризы моды дотянулись и до этого безвредного маленького создания в их отдаленных и пустынных убежищах. Постоянно растущий спрос на меха и рост совершенства в их окраске, для чего шкура сурка очень подходит, превращает их весьма обычную шкурку в роскошную шубу, что приводит к безжалостному преследованию этого интересного маленького зверька. В некоторых частях России, например в Тургайской степи108108
  Тургайская степь – степь, лежащая между Уральскими горами на севере и Аральским морем на юге. Ныне территория северной и западной частей центрального Казахстана, российского Южного Урала и степных районов Западной Сибири. (Примечание переводчика).


[Закрыть], местность кишмя кишела ими, а ныне они истреблены, причем самым жестоким и варварским способом какой только можно вообразить. Охотники наливают воду в их норы. Это заставляет сурков выбираться на поверхность, где их и ловят, но беспомощный молодняк тонет в норе. Модницы Америки и Европы, которые носят шубы неестественных цветов, сделанные из шкур сурка, могли бы подумать, сколько горячих и горьких слёз пролили из-за их прихоти бедные маленькие создания в глубине гор Тянь-Шаня109109
  Европейский сурок Arctomys marmotta встречается в Альпах. Дальше на восток он замещается байбаком или обыкновенным (степным) сурком (лат. Marmota bobak). В меховой торговле он известен под монгольским названием тарбага́н. (Примечание автора).


[Закрыть].

Местность вокруг китайского поста была типичной горной долиной. Это верховья реки Туюк, которая течет по пологому склону в долину Кашгара, прорываясь через последний Тянь-Шанский хребет около форта Чокмак. Из всех дорог, ведущих в Кашгар или вообще из цивилизованного мира в Центральную Азию, этот лучший, наиболее удобный, наикратчайший, наиболее лёгкий, наиболее дешёвый, и не трудно было бы улучшить его и превратить в хорошую транспортную дорогу, и таким образом соединить железнодорожную систему Европы с самым центром Средней Азии.

Мы провели ночь на китайском посту, а утром я объяснил Азамат Беку, что собираюсь в Кашгар и не буду возвращаться в Семиречье. Я дал ему сопроводительное письмо о том, что он кучер повозки с двумя лошадьми и отослан мною в Токмак по причине «недостатка корма для животных». Я вручил ему ценный подарок, включающий мои высокие охотничьи сапоги, которые ввергли его в состояние восторга, так как в то время жители самой передовой и свободной страны в мире ходили по большей части почти босиком.

Я следил за Азаматом, пока он не скрылся из глаз, и когда он уехал, а я остался один без попутчика и не мог избавиться от страшного приступа депрессии. Теперь я оборвал последнюю нить, связывавшую меня с землей моих отцов, и остался совершенно один в отдалённой и незнакомой, совершенно чужой стране, среди чужих и незнакомых людей. Трудно было вообразить, что ждет меня в будущем, и какие испытания ещё приготовила мне судьба. Но мысль о свободе и моём побеге из советского рабства утешали меня, придавая мне силы, и я совершенно успокоился.

Я нанял верхового киргиза в качестве проводника и поспешил к китайскому посту Красный Форт в Кызыл Кургане, где располагался полицейский пост, контролирующий въезд на китайскую территорию.

Дальше в южном направлении со стороны долины Туюк горы становятся всё выше и выше. В некоторых местах они расступаются и образуют широкую равнину, в других они почти соединяются на берегах речных потоков. Местность здесь пустынна и почти безжизненна, нет ни травы, ни кустов, ни деревьев, только голые скалы, осыпи, галечник и песок на дне реки, вдоль которой пролегал наш путь. Сама река всего лишь ручей, струящийся среди огромной массы галечника.

Весь этот район представляет собой чрезвычайный интерес для геолога. Первая вещь, которая поражает путешественника в Центральную Азию, который приезжает сюда из Русского Туркестана, это следы бурной вулканической активности в Третичный период и связанное с нею поднятие этих горных масс. Сами горы состоят из железистого красного песчаника мелового или третичного периодов. Огромные толщи этих пластов смяты различными способами и в некоторых местах располагаются вертикально. Очевидно, что они подвергались интенсивным горообразовательным деформациям. Эти осадочные отложения в свою очередь были пронизаны вторжением базальтовой лавы, в некоторых местах образовавшей обширные слои значительной толщины и протяжённости. Выветриваясь рядами, базальты кое-где принимает внешний вид осадочных пород, а в других местах окрашиваются в красный цвет оксидами железа. Нигде в Русском Туркестане, в Семиречье, на Памире, Бухаре или Закаспийском регионе нет таких остатков вулканической активности.

В существование действующих вулканов в Средней Азии верили долгое время, но источниками этой уверенности, в конце концов, оказались подземные пожары угольных пластов, сопровождающиеся выбросами дыма и пара, а также выбросами серы, хлоридов аммония и тому подобных продуктов. Пожар подобного рода продолжает гореть около города Кучара110110
  Современный город Кучар – город с населением около 70 тысяч человек, находящийся в оазисе в округе Аксу Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР, административный центр уезда Куча. Расположен на высоте 1057 м над уровнем моря, у подножия Тянь-Шаня. (Примечание переводчика).


[Закрыть] в восточной части Китая, где в соответствии с верованиями китайцев и местных жителей в огне обитает несгораемое животное, по мнению некоторых дракон, по мнению других – крыса гигантских размеров, которую они называют «Саламандра».

Знаменитый путешественник и геолог Столичка111111
  Фердинанд Столичка (нем. Ferdinand Stoliczka, чеш. Stolička, 1838 —1874) – моравский и австрийский исследователь, ботаник, зоолог, геолог, геодезист и палеонтолог. (Примечание переводчика).


[Закрыть], первый из европейцев посетивший долину Туюка в семидесятых годах, описывал в деталях остатки древнего кратера «сомма112112
  Сомма (Somma) – полукольцевой вал, часть древнего вулкана. (Примечание переводчика).


[Закрыть]», с выгарами и вулканическими шлаками, которые он видел в одном месте в долине Туюка. Я дважды проезжал через эту долину, но никогда не мог найти каких-либо следов старого кратера, хотя интрузии (внедрения) базальта в песчаники и огромные слои лавы там и в других частях этой местности весьма многочисленны. Происхождение всех этих явлений, увиденных мною, горный рельеф, обнажение пород и так далее, объясняется исключительно эрозией. Этим объясняется наличие на старых картах и книгах по географии «потухших вулканов» возле озера Чатыр Куль. Но, конечно, эта вулканическая активность должна быть отнесена к далёкому прошлому, ко времени Третичного периода и не имеет ничего общего с современными вулканами. Дальше мы увидим, что в центральной части равнины Кашгара, на северном краю пустыни Такла-Макан, имеются остатки гигантского вулкана, также третичного периода.

Мы быстро ехали, торопясь попасть в Кызыл Курган до наступления темноты, чтобы пересечь реку Суюк, которая протекает практически около крепости. Вечером вода значительно прибывает из-за таяния снега днем, и переправа невозможна.

Мы проехали двадцать восемь миль без остановки и к сумеркам подъехали к широкой и быстрой реке Суюк. Хотя эта река значительно больше, чем Туюк, она принимает это последнее название после слияния и выхода на кашгарскую равнину, где все её воды расходятся по ирригационным каналам.

На ближайшем к нам берегу реки находился маленький блокгауз или форт, построенный из красного кирпича, окруженный со всех сторон высокими отвесными скалами и утесами в основном красноватого цвета. Около форта я мог лицезреть обычные киргизские некрополи, столь характерные для долины Тянь-Шаня, мазары, тоже в основном из красных камней или глины. Место имело соответствующее название113113
  Кызыл Курган в переводе с тюркских языков означает Красный холм. (Примечание переводчика).


[Закрыть], поскольку на всём вокруг доминировал красная расцветка, хотя, Слава Богу, политически местность была «белая», ибо большевиков не было здесь совсем.

Общая атмосфера была, однако, мрачная и производила жалкое впечатление своей дикой местностью и безжизненностью. Не было ни травки, ни кустика, ничего зелёного вообще; вокруг был лишь голый камень и гравий.

На крыше форта стоял высокий китаец в длинном чёрном плаще, который смотрел недоверчивым взглядом на появление русского, прибывшего с севера из ужасной страны большевизма и коммунизма.

Навстречу нам выехал киргиз-полицийский, чтобы встретить нас у переправы и показать нам лучший и безопасный брод через реку.

«Кто вы и зачем вы приехали сюда?», – спросил китайский чиновник, довольно хорошо говорящий по-русски, когда я спешился и поприветствовал его. «Я не могу разрешить вам ехать дальше; для этого я должен получить разрешение Тао Иня, губернатора Кашгара», – продолжил он, когда я объяснил ему, почему я таким образом прибыл в Китай. Но сначала идёмте попьём чай», – добавил он любезно, – «а затем мы посмотрим, что можно для вас сделать».

Небольшой двор внутри форта и две скромные комнаты, которые являлись домом этого китайца, поразили меня своей чистотой и опрятностью, в то время как киргиз-полицейский и китайские служащие удивили меня своей дисциплиной и уважительными манерами, двумя вещами, о которых уже давным-давно забыли в России.

У передней двери висело несколько официальных объявлений на китайском языке, прикреплённых к доске на стене, понятных конечно только командиру форта; но по обеим сторонам двери висели убедительные символы китайской юстиции совершено понятные всем: две длинные, довольно широкие, небольшие рейки с ручками. Сотни и тысячи ударов ими могут быть великодушно предписаны гражданам Китайской республики по решению властей.

Стакан за стаканом я пил чай, настоящий ароматный китайский чай, сладкий с сахаром, который я не пил уже давно; продолжительная быстрая езда и разряжённый воздух вызвали у меня ужасную жажду.

На побелённых стенах комнаты были развешены китайские газеты из Шанхая с рекламой и объявлениями на английском языке, радовавшие мой взор и означавшие, что я достиг пределов цивилизованного мира, за что и благодарил Бога! Я был теперь в буржуазной стране, и радовался, что на самом деле освободился от этих гнетущих, мрачных, герметичных криптов114114
  Кри́пта – сводчатое подземное помещение в Древнем Риме; подземная усыпальница, подземная часть средневекового храма или часовни, служившая для погребения. (Примечание переводчика).


[Закрыть] земли Коммунизма.

Стены гостиной были увешены армейскими винтовками, их дула и затворы были тщательно замотаны голубыми тряпками. Там висели также патронташи и шкуры лисы и волка, а на полу лежала пара неплохих медвежьих шкур. Начальник форта в соответствии с китайской традицией пополнял свой заработок торговлей мехами и шкурами, а так же, как я узнал впоследствии, и опиумом.

Мы сидели допоздна этим вечером, каждый писал свои собственные письма, при свете моей последней и единственной свечи. Я писал прошение на имя Тао Иня с просьбой разрешить мне въезд на его территорию, а также письма русскому и английскому консулам, в то время как китаец тщательно рисовал свои иероглифы кисточкой, сочиняя рапорт о моем прибытии, описание моей персоны и запрос на разрешение пропустить меня в Кашгар. Посыльного мы решили послать на моей лошади, так как лошадь полицейского была ранее отослана куда-то далеко вследствие нехватки здесь корма для неё; и если б моя лошадь оставалась здесь, её совсем нечем было бы кормить. Я дал посыльному немного денег и строго наказал ему кормить и заботиться о животном по дороге.

На следующий день уровень воды в реке поднялся, и было ясно, что её нельзя перейти вброд, таким образом, посыльный не мог отправиться раньше следующего дня. Всё это время бедное животное оставалось совсем без еды за исключением хлеба, который я ему дал.

Время, проведённое здесь в Кызыл Кургане, было беспокойное и голодное. Это было самое худшее время года. Все зимние запасы были израсходованы, а свежая трава еще не появилась, и скот киргизов был отогнан далеко на юг. Было невозможно привезти провизию и фураж из Ат Баши, как они бывало делали в старые времена, хотя несколько киргизов попытались это сделать ценой собственных жизней. У нас были трудности с едой для нас самих тоже. Весь обед китайца состоял из варёного риса и нескольких специальных китайских консервов, так что ветчина, сделанная из одной из свиней, которых я когда-то выпасал в Пишпеке, которую мне удалось провести так далеко в качестве резерва, пришлась очень кстати, и была piece de resistance115115
  piece de resistance (фр. яз) – основное блюдо. (Примечание переводчика).


[Закрыть] нашего скромного меню. Какую благодарность я испытывал к моим добрым хозяйкам в Пишпеке, которые снабдили меня этой великолепной провизией для моего путешествия!

Окрестности были угнетающими и мрачными. Место было безжизненное. Дикие зловещие горы вокруг состояли из массивных пластов красного песчаника, перемежающихся другими слоями серого, массивного, железистого и белого крупнозернистого песчаника, смешанного с кварцитом. Слои были сильно деформированы, растянуты и искажены, в некоторых местах пласты располагались вертикально, пики принимали фантастические зазубренные очертания. Внизу на нескольких участках стояла как гигантская щетина жёсткая, словно проволока, трава с сухими стеблями, чий, верхушка которой была объедена крупным рогатым скотом. Выше на вершинах каменных хребтов я мог лишь различить пятна низкорослой арчи (Juniperus pseudosabina); и это всё.

Погода тоже соответствовала мрачной атмосфере Кызыл Кургана. Была низкая облачность, и временами дул холодный пронизывающий ветер, который печально завывал в окрестностях форта.

До Кашгара отсюда было сто двадцать пять миль116116
  201 километр (Примечание переводчика).


[Закрыть]. И я должен был влачить жалкое существование восемь долгих, страшно унылых, утомительных дней на этом пустынном пороге обитаемого мира, ожидая ответа от китайского губернатора. Командир форта подавал мало надежды на благоприятный ответ. Было очень сложно понимать его русскую речь, так как китайцы произносят вместо звука буквы Р звук буквы Л, а вместо звука Ш говорят С, так что в их исполнении наши певучие русские звуки походили на лепетание ребенка.

«Почему вы не возвласяетесь в Таскент?», – он спрашивал меня, – «Тепель всё холосо там».

«Что хорошего там?»

«Тепель там нет больсе война; тепель весде там больсевик, все холосо… и дей не ласлесыть вам плоехать в Касгал. О, Китай нейтлален…» – так убеждал меня этот наивный сын Поднебесной Республики.

Моё сердце упало, и меня охватило отчаяние. В тревоге я стал обдумывать проблему моих дальнейших действий в случае получения отказа в разрешении двигаться в Кашгар.

Там не было ничего почитать. Я коротал время в прогулках по окрестностям, исследуя скалы; я попытался раскрошить и промыть образцы конгломерата, содержащиего много кварца, в надежде найти золото. Я сидел и болтал с киргизами полицейскими. Они рассказали мне, что их не научили стрелять, и им не выдавали оружия.

«Когда будет надо, офицер покажет нам, как заряжать оружие и стрелять из него», – сказали эти очень оригинальные солдаты.

В свою очередь они задавали мне массу забавных вопросов. Разве я не был священником? Могу я поднять одной рукой… лошадь? «Мы думаем, вы должно быть очень сильный человек», – говорили они, – «Вы похожи на батыра (слово, означающее то же, что и богатырь – полумифического героя русских преданий). «Можете вы убить горного козла из своей винтовки, если вы будете стоять на вершине вон того утёса?» – и они показывали на скалу, находящуюся по крайней мере на расстоянии мили117117
  1 миля – это 1,6 километра (Примечание переводчика).


[Закрыть] отсюда.

Эти странные жандармы не имели официальной формы; они были одеты точно так же, как другие киргизы, просто, когда они были на дежурстве, они надевали голубую холщовую куртку-безрукавку с большим белым кругом на спине, на котором были нарисованы какие-то китайские иероглифы; это превращало их в официальных служащих, однако трудно было бы сказать, что эти куртки придавали им сильно воинственный вид.

Животный мир здесь был очень беден. За исключением нескольких альпийских клушиц и сизых голубей, вся птичья живность, которую я видел, состояла из нескольких альпийских жаворонков (Otocorys alpestris) и нескольких чеканов (Saxicola).

Где-то в окрестностях киргизы добывали свинцовую руду, которую они выплавляли и продавали свинец китайскому офицеру в форте, который в свою очередь выдавал его киргизским охотникам, приносившим ему овец и горных козлов. Но в это время даже эти дикие животные были настолько истощенны от недостатка корма, что были едва ли съедобными.

Я смотрел завистливыми глазами, когда эти жандармы получали свое жалование. Оно выдавалось серебряными монетами. Их оклад составлял десять сар в месяц, – это составляло около десяти фунтов и 10 шилингов. В наших советских деньгах это составляло около восьмидесяти тысяч рублей, больше чем зарплата инженера за два года. Обменный курс советских денег был ужасно низким: за тысячу советских рублей граждане «самого передового и свободного государства в мире» могли здесь получить две маленькие жалкие китайские медные монетки!

Наконец, после долгого и утомительного ожидания прибыл посыльный, привёзший мне долгожданный ответ от Тао Иня в форме категорического отказа допустить меня на китайскую территорию, которая была нейтральной, и дружеский совет возвращаться «домой» на «землю моих отцов»!

Мозги китайца устроены совершенно иным образом, чем у остального человечества, и законы логики и обыкновенное человеческое сочувствие совершенно чужды ему.

Моё письмо британскому консулу вернулось ко мне распечатанным. Очевидно, они прочитали его и сочли излишним доставлять его адресату, а письмо русскому консулу вернулось запечатанным, с замечанием, что в Кашгаре больше нет никакого русского консула. Специальным распоряжением Тао Инь давал строгий выговор коменданту форта Кызыл Курган за допуск русского на китайскую территорию, и давал ему приказ отослать меня назад под конвоем на русскую границу, в отдельной инструкции требуя разоружить меня и отобрать у меня винтовку, о которой очевидно комендант не забыл упомянуть в своем рапорте своему начальству.

На это последнее требование я решительно заявил, что не отдам свою винтовку кому бы то ни было и что, если они попытаются отобрать её силой, то я буду сопротивляться и открою огонь.

«Хорошо!» – вежливо согласился комендант и больше не настаивал.

Возвращение назад в «отечество» было весьма грустным путешествием. Киргизский мошенник, ездивший на моей лошади в Кашгар, совершенно загнал её, как я вскоре обнаружил. Для коменданта и жандармов, составлявших мой эскорт, были приведены какие-то жалкие старые клячи, которые едва могли переставлять ноги. Был один единственный достойный конь – прекрасный карабаир118118
  Карабаирская порода лошадей является местной среднеазиатской породой верхово-вьючных лошадей. Она была выведена на территории нынешнего Узбекистана на основе стихийного скрещивания древних среднеазиатских аргамаков с монгольскими, туркменскими и арабскими лошадьми. (Примечание переводчика).


[Закрыть] из Ферганы – это особая порода лошадей в Туркестане, полученная от смешения арабских предков и киргизских кобыл. Это была бывшая строевая лошадь мингбаши, чиновника, управлявшего несколькими поселениями, и хотя ужасно тощая, но продолжавшая энергично выхаживать. Кровь говорила сама за себя даже в этой ужасной горной пустыне.

Я вспомнил рассказ русского контрабандиста, участвовавшего в контрабандной торговле опиумом из Кашгара, с которым я консультировался по поводу особенностей дороги.

«Для этих путешествий», – сказал он мне, – «Мы берём самых сильных лошадей, каких только мы можем достать, с огромной выносливостью, так как мы должны преодолевать огромные расстояния по горным пустыням без какого-либо корма, и в конце пути животные превращаются в скелеты, и так сильно голодны, что они жуют гривы и хвосты друг у друга».

Всё время дул холодный и пронизывающий ветер, а вокруг нас кружил холодный и колючий снег, причиняя острую боль лицу и глазам. Тяжёлые свинцовые тучи обложили небо, и казалось, подавляли всё вокруг. Север, куда мы теперь направлялись, казался мрачным и особенно угрожающим. Я был несчастен и сильно подавлен, все надежды на спасение рухнули, и впереди у меня маячил единственный исход – попадание в тиски советских властей, пытки и смерть, и горе близких и дорогих мне людей.

Что я мог сделать? Как я мог избежать такой судьбы? Мой мозг работал изо всех сил над решением этой проблемы, но я не мог придумать никакого выхода. Куда я могу пойти, и что я могу сделать в этой холодной безжизненной горной пустыне? А это была больше чем просто пустыня, пустыня, где в разряженном воздухе каждое движение давалось с превеликим трудом, и человек становился вялым и дряблым как будто в последней стадии анемии.

Где-то на полпути, когда мои спутники остановились, чтобы дать лошадям немного передохнуть, я почувствовал, что моё бедное животное шатается и вот-вот упадёт, и я едва успел соскочить с седла, прежде чем она свалилась. Бедное животное было доведено до крайности и не могло нести меня даже ярд. Поэтому я пошел пешком, ведя его под уздцы.

Мой эскорт ушел вперед, торопясь достичь человеческого жилья и укрытия от слепящего снега. Меня оставили одного с моей несчастной лошадью, которая всё больше ослабевала и волочилась всё медленнее и медленнее, сдерживая даже мой медленный шаг. Под конец она зашаталась и снова повалилась на землю. Я понял, что наступил конец. Её глаза закатились и из них полились слёзы. Я вынул свою оставшуюся лепешку и дал её лошади, но бедное животное даже не могло разжевать её, так как она стала твёрдой как камень, поэтому я разбил её между двух камней и стал кормить его крошками. Затем я попытался найти несколько засохших пучков травы, которое бедное существо с жадностью взяло. Оно умирало от голода и истощения. Я разломал последние остатки кусочков лепёшки и отдал их ему. Затем вернулся один из киргизов, приведя мне другую лошадь. Я попросил его присмотреть за моим животным и посмотреть, не сможет ли он привести его в аул после небольшого отдыха.

Но даже на этой новой лошади я не смог ухать верхом далеко, её движения становились всё медленнее и медленнее, и вскоре я вынужден был спешиться снова и пойти пешком, ведя и эту лошадь также на поводу. Снежная буря, ураган и снег становились всё сильнее, лошадь замедляла мой ход, разреженный воздух, ветер и холод замедляли моё дыхание. Временами снежная буря неистовствовала столь яростно и была такой слепящей, что я боялся потерять дорогу и провести ночь на открытой местности, что конечно бы означало замерзнуть до смерти.

Было довольно темно, когда я отчаянными усилиями добрался до домика таможни, выбившийся из сил, смертельно усталый и голодный. Я ничего не ел с самого утра и был совершенно разбит как морально, так и физически.

Поздно ночью прибыл киргиз, неся моё седло, и сказал мне, что лошадь умерла. А на следующее утро, когда я вышел из домика, он указал мне на несколько собак, одному Богу известно, откуда взявшихся, которые мчались рысью в том направлении, откуда мы прибыли.

«Все собаки в округе бросились к туше. Они все очень хорошо знают, где есть какая-нибудь падаль», – прокомментировал он.

И как они могли это узнать? Было хорошеньких десять миль до того места, где я оставил лошадь.

Еще большее количество снега выпало за ночь, и было очень холодно, хотя это было 9 июня. По всем параметрам и значениям мы находились в полярном регионе с арктическим климатом. Эскорт сопроводил меня до русской границы и к моему большому облегчению оставил меня там, поскольку китайский офицер и киргизы жандармы решили, что лучше не идти прямо в Ак Биит, до которого было еще пятьдесят миль, а дорога вокруг озера Чатыр Куль была трудной и опасной. Это спасло меня от попадания в руки красных пограничников.

Я остался в Тургарте и нашёл кров в кибитке очень бедного старика киргиза и его семьи приблизительно в полумиле от того места, где я провёл ночь по дороге от Ат Баши.