Текст книги "Погоня по Средней Азии. Побег от ленинской тайной полиции"

Однажды вечером, довольно поздно, когда я сидел и отдыхал под огромной грецкой орешиной, восхищаясь игрой лунных лучей на зеленой и гладкой поверхности земли, я услышал небольшой шелест и потрескивание в лесу. Я немедленно насторожился и застыл на месте, где сидел, ожидая, что же произойдет. Спустя несколько мгновений я увидел целое семейство кабанов, медленно шедших из леса. Первым, на своем законном месте, шел огромный боров, его огромные клыки блестели в лунном свете; позади него свинья и полдюжины уже вполне выросших поросят. Все семейство спокойно прогулялось на расстоянии примерно пятнадцати шагов от меня, исчезая в соседнем ущелье в ручье, где они приняли ванну. У меня не было оружия, и таким образом я потерял прекрасную возможность обеспечить себя небольшим количеством хорошего свежего мяса, что было деликатесом, который я редко видел на своем столе.

В другой вечер, недалеко от моего жилища, выйдя прогуляться в лес, я повстречал самку дикобраза с семейством из восьми смешных маленьких дикобразов. Они ни в малейшей степени не испугались меня и прошли спокойно мимо меня.

Спустя некоторое время дожди прекратились, и установилась великолепная погода. Ночи были умеренно тёплыми, и я, бывало, наслаждался прогулками в ярком лунном свете по лесным тропинкам. Бледные лучи света пробивались сквозь листву, придавая фантастический нереальный вид всему окружению. Я любил стоять под деревом и пристально смотреть на ярко освещённую поляну, где всё было спокойно и неподвижно; это было похоже на волшебный мир, и каждое мгновение в глубине души я ожидал увидеть сборище эльфов и гоблинов, пришедших кружиться и вращаться в своих стремительных танцах.

Глава IX. Белая леди

Однажды меня приехал навестить В. Он привез кое-какие письма, газеты и последние новости. Новости о продвижении Колчака мне чрезвычайно понравились. Мы с В. подробно обсудили, будет ли лучше для меня оставаться здесь, где я нахожусь, или перебраться в Семиречье, где я смогу провести зиму с меньшим дискомфортом и опасностью. У нас не было сомнений в том, что весной усилия Колчака и Деникина6262
  Анто́н Ива́нович Дени́кин (1872 – 1947) – русский военачальник, участник Русско-японской войны и Первой мировой войны, один из наиболее результативных генералов Русской армии в период Первой мировой войны, первопоходник, один из основных организаторов, а затем командующий Добровольческой армией (1918—1919), главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России (1919—1920), заместитель верховного главнокомандующего Русской армии адмирала Колчака (1919—1920) и его официальный будущий преемник на посту Верховного правителя России, эмигрант, политический и общественный деятель, писатель, мемуарист, публицист и военный документалист. (Примечание переводчика).


[Закрыть] сделают Россию навсегда свободной от международных мошенников, дегенератов и немецких агентов, которые носили звучный титул «Рабоче-крестьянское правительство».

Мы решили, что будет лучше всего пробраться в Семиречье; главный пункт, через который надо было проскользнуть, и чрезвычайно опасное место был Чимкент, где арестовывали всех проходящих и держали их в тюрьме «вплоть до расследования причин их ареста». Мои друзья в Ташкенте должны были подготовить все для моей поездки и обеспечить меня необходимыми документами и «мандатами».

Он сообщил мне печальную новость о том, что большевиками был арестован мой друг полковник П. Г. Корнилов, брат знаменитого генерала с такой же фамилией. Полковник прятался в пригороде Ташкента. Он был сильно похож на киргиза, бегло говорил по-сартски и фактически во всех отношениях был настолько похож на местного жителя, что когда он приехал повидаться со мной, одетый как местный житель, когда мы составляли планы против большевиков, никто из моих домашних не догадывался, что он российский полковник, а принимали его за киргиза, который приехал ко мне по поводу охоты или горно-промышленного дела. Он мог легко укрыться в Фергане или ещё где-то, где ему хотелось, но он хотел быть как можно ближе к своей несчастной семье, состоящей из жены и четырёх маленьких детей. Они жили буквально как нищие, советские власти забрали у них всё до последней вещи, включая даже детскую одежду и постельное белье. Почтальон как-то случайно узнал Корнилова и сообщил о его убежище большевикам. Радость этих негодяев была безграничной и им оставалось только арестовать меня, чтобы завершить свой триумф. Арест П. Г. Корнилова вогнал меня в состояние крайней подавленности, он явился для меня как гром среди ясного неба как раз в тот момент, когда моя мирная созерцательная жизнь на природе успокоила некоторые раны в моём сердце и внесла некоторую радость жизни.

Перед моим отъездом появился неожиданный посетитель, навещавший меня каждый день. Это была огромная белая киргизская овчарка. Она появилась здесь случайно, и я стал заботиться о ней и опекать ее. Этим я полностью завоевал ее сердце, так, что она приходила каждое утро и оставалась на весь день, составляя мне компанию в моих странствиях по лесу и в моих прогулках по окрестностям. Она не была голодной, и отказалась от лепешек, которые я ей предлагал; очевидно, её хорошо кормили, но ей не хватало любви хозяев. Каждый вечер она уходила домой, и я предполагаю, чтобы дежурить ночью – охранять дом, но на рассвете неизменно была около моей хижины. Она, очевидно, была привлечена моей заботой о ней и интересными прогулками, на которые я брал её в лес, и вниманием, которое она вряд ли получала от киргизов.

Однажды утром пришел сарт, брат того человека, который приносил мне хлеб. Его всю неделю мучила невыносимая зубная боль. В глазах сартов каждый европеец также обязательно и врач, и у него всегда с собой есть набор лекарств от всех видов болезней. Я был вынужден разочаровать его и сказать, что я не врач, и что у меня здесь в лесу нет с собой никаких лекарств. Но вместо того, чтобы уйти и оставить меня в покое, несчастный парень лег под деревом и остался там, иногда издавая страдальческие стоны. Бедняга, по-видимому, испытывал мучительную боль. Мне стало его жалко, и я ломал голову, чтобы придумать какой-нибудь травяной настой из местной флоры, который мог бы принести ему облегчение. Внезапно я вспомнил о бутылке мятной алкогольной настойки, которая была у меня хурджуме. Я накапал ее в дупло зуба, что тут же уменьшило боль, и человек ушел домой в восхищении. Это удивительно, как все лекарства быстро и эффективно действуют на сартов. На следующий день он принес мне три яйца и пять лепешек в качестве платы за мои услуги.

Немного позже мне пришлось лечить молодую девушку, страдающую от тяжелого кашля, которую Осман привел ко мне. Так как на склонах росло сколько угодно лакрицы, я набрал её длинных, сладких корней и дал их ей, сказав, как их использовать. Осман сказал мне впоследствии, что лечение очень хорошо на нее подействовало. На следующий день он привел пациента с опухолью и гноящейся раной на руке, и я здесь также преуспел в лечении с помощью горячих настоек некоторых трав, которые в изобилии росли вдоль берегов ручьев.

Вскоре я, однако, обнаружил, что моя практика в качестве врача приносит мне незаслуженную славу, так как сарты и киргизы очень любят медицину. Я запретил Осману приводить ко мне больше пациентов и объяснил ему, что вся эта реклама была опасна.

«Да, это правда», – согласился он. «В наше время слухи могут быть опасны. Я тоже хочу покинуть эти места, бросить свое хозяйство и уйти куда-нибудь подальше, например, в долину Кафтар Кумыш (Серебряный голубь); туда трудно добраться; абсолютно укромное место, а лес там даже лучше, чем здесь; восхитительное место. Давайте пойдем туда; я возьму свою винтовку, и вы сможете охотиться там на киик (козлят) и кабанов. Там есть и медведи, и богатая серебром руда.

«Я слышал об этих залежах серебра», – ответил я; «но прежде чем мы сможем их разрабатывать, абсолютно необходимо сначала перевешать всех большевиков».

«Это так», – согласился Осман. «В прошлом году на базаре в Ходжикенте они нашли около фунта золотого песка у одного сарта, который намыл его в долине Чаткала; конечно они отобрали его, а сарта посадили в тюрьму».

Однажды днем, когда я собирал дрова, я услышал зовущий голос женщины, кричащей очевидно по-русски. Крик повторился. Кто-то подошел к моей хижине. Прятаться поглубже в лесу было неудобно, так как это могло возбудить подозрение: более умно было смело выйти и встретить моего неожиданного посетителя. Нагрузившись связкой дров и неся ее на своем плече так, чтобы скрыть получше свое лицо, я вышел из зарослей на открытое пространство прямо перед своим домиком, где к своему удивлению увидел госпожу П., жену своего хорошего друга, который очень помог в организации получения мною различных «мандатов», человека, много сделавшего для белых. Когда она заметила меня, она, казалось, была удивлена и разочарована, так как она не узнала меня, так я сильно изменился со своей бородой и своим костюмом. Но когда я заговорил, она узнала мой голос.

«Как вы узнали, что я живу здесь, в этом лесу?» – спросил я.

«Я несколько дней нахожусь в горах в посёлке неподалеку отсюда для поправки здоровья моих детей. Сарты сказали мне, что высоко в горах в лесу есть русский, и что он знает все травы. Я была уверена, что это должно быть вы, и попросила человека показать мне дорогу. Вы можете вообразить мое удивление, когда я увидела странное лицо, так как не узнала вас сразу, хотя в глубине души я знала, что это должны быть вы; но мои глаза меня совершено обманули, и если бы вы не заговорили, я бы никогда не догадалась, что вы тот человек, которого я знаю.

Я был на самом деле очень рад. Мы сидели и долго разговаривали о делах в Туркестане и России. Но этот случай ясно показал реальную опасность привлечения внимания моей любительской практикой в качестве доктора среди местных жителей. Я попросил госпожу П. приехать снова навестить меня и привести своих дочерей. Они могли приехать на ослах и провести здесь целый день. Начали созревать яблоки и дети могли вволю их наесться. Спустя несколько дней они приехали, и госпожа П. привезла мне некоторые подарки, которые я очень высоко оценил: несколько восковых свечей, первоклассную копченую колбасу, бутылку Мадейры и фунт настоящего чая. Чай в то время был самым большим дефицитом. Советское правительство в соответствии со своими социалистическими принципами совершенно запретило частную торговлю, возлагая на себя ответственность за обеспечение населения всеми необходимыми продовольственными товарами; они изобрели свой собственный «советский» чай из сушеных яблок, мелко нарезанных и поджаренных; по цвету он походил на китайский чай, но по вкусу он напоминал компот из гнилых фруктов. Но даже этот жалкий заменитель был мне недоступен, так как его цена была слишком высокой и он выбрасывался на продажу в строго ограниченном количестве. Местные жители отказывались иметь что-либо общее с этим, так называемым чаем, считая его вредным. Другие делали чай из сушеных шкурок персиков, у которых был приятный запах.

Хороший напиток получался из смеси высушенных цветов жёлтого шиповника, дикого желтого цмина (бессмертника), голубого шалфея и мелиссы (лимонной мяты). Другая смесь, имеющая то преимущество, что не требовала сахара, который был доступен только комиссарам, состояла из тутовых ягод (шелковицы), высушенных и поджаренных, и изюма. Живя в лесу, я пил природный чай, приготовленный из молодых листьев Sisimia loeseli, которые росли в изобилии на лесных прогалинах и полянах.

Местные жители, не имея сахара, но желая подсластить пироги, собирали ягоды катранга или каменного дерева (Celtis australis), сушили их, растирали в порошок и добавляли к пшеничной муке.

Получилось так, что Мировая социалистическая революция вынудила население отправиться на дикую природу в поисках продуктов, новых форм пищи и заменителей.

Есть одно местное растение, мимо которого я в особенности не могу пройти, поскольку оно, конечно, могло бы быть внедрено в европейское садоводство. Это Пскемский лук (Allium pskemense, Fedsch). Его луковицы не круглые, а продолговатые и имеют форму бутылки, имеют восхитительный пикантный аромат, и являются великолепным овощем для приготовления супов и тушения мяса, которым он придает необычный тонкий аромат, и полностью лишен неприятных черт обычного лука, против которых так многие возражают. Ствол разветвленный, полый внутри и довольно высокий, и его оригинальная форма придает этому растению такой оригинальный и привлекательный внешний вид, что оно могло бы быть желанным дополнением к английскому саду камней. Он растет среди скал в самых недоступных местах в горах, и не так уж редко бывает, что местные жители, собирая это деликатес, расстаются со своими жизнями, срываясь с крутых склонов, подобно некоторым неудачным коллекционерам эдельвейсов в Альпах. Я привез несколько луковиц в старые времена с гор и начал выращивать их в своем собственном саду, где они хорошо росли, цвели и дали семена. Я не преуспел, к сожалению, в выращивании их из семян, но смог успешно размножить его черенками путем деления корня. Однако я думаю, что при минимальных усилиях можно найти экспериментальным путем условия, при которых этот ценный овощ может быть выращен из семян; это не будет стоить больших усилий.

Все дни напролет я, бывало, бродил среди холмов и наблюдал природу в окрестностях гор и в ущельях. Прямо внизу на обрыве реки было обнажение известковой глины красного цвета с конгломератом поверх неё. Над моей хижиной была громадная масса кристаллического известняка, в некоторых местах прорезанная толстыми жилами порфиринов роговой обманки. Я нашёл несколько интересных минеральных характеристик так называемых зон контактного метаморфизма, а несколько позднее в одном ущелье я нашел образцы медной руды и галенита (свинцового блеска), указывающих на то, что там очень вероятно в окрестностях имеются значительные запасы этих руд.

В одной долине, отпадающей от того же самого горного массива, был источник минеральной воды, из которого местные жители пьют, чтобы излечиваться от ревматизма. В другой, в палеозойских сланцах, я столкнулся с тонкими слоями углистых сланцев и фисташковыми деревьями, росшими вокруг. Здесь я обнаружил также груды старого шлака и кусочки магнитной железной руды. Очевидно, это были следы ведшихся здесь когда-то работ, где древние жители сжигали фисташковую древесину для приготовления древесного угля для последующей выплавки с ее помощью железной руды.

В водостоке минерального источника есть какие-то таинственные старые руины, почти круглые по контуру, чем-то напоминающие останки некоей старой крепости или замка, но скорее всего это были дакхмас, то есть Башни молчания, которые маги и жрецы древних культов использовали для своих жертвоприношений с помощью пожирания жертвы стервятниками, в соответствии с учением Заратустры, веры, широко распространенной в Средней Азии до арабского завоевания.

Напротив посёлка Ходжикент, живописно расположенного у выхода из ущелья реки Чаткал, на обрыве высоченной скалы есть руины древнего замка или крепости, очевидно бывшей цитаделью какого-то Дек Хана, как называли в этих краях феодальную аристократию в Средневековье. К сожалению здесь, как и еще повсюду в Туркестане, эти интересные памятники древнего прошлого безжалостно уничтожаются новыми ордами диких захватчиков с севера – русских крестьян.

На высоких горных вершинах, образованных кристаллическими известняками, и в подобных местах в других частях Туркестана местные жители собирают очень интересное вещество, которое они называют муми или мумиё, которому они приписывают множество магических черт. Они принимают его внутрь при переломах костей в форме таблеток, размером с горошину. Кажется, что это имеет какой-то стимулирующий эффект на жизнедеятельность организма. Я знал некоторых русских, которые принимали его при переломах костей и грыже, и они говорили, что это ускоряет исцеление и рост нового материала в кости в очень значительной степени. Его дают также и животным для тех же целей. Мумиё медленно сочится из известняковых скал и собирается в комки. Горные козлы очень любят есть его, поэтому местные жители, которые собирают его в горах, закрывают его выходы на поверхность большими камнями, чтобы уберечь это редкое и ценное вещество. Имеются огромные запасы его по всему Туркестану. Когда я впервые услышал о нем, я был настроен очень скептически, даже сомневался в его существовании; но однажды, когда я охотился в районе Ходжикента, один киргиз взял меня с собой к самым вершинам гребня к мраморным пикам и показал мне его in situ (лат.), то есть прямо на месте. Оно темно коричневого цвета, с красноватым отливом на краях; по твердости и хрупкости оно напоминает камфару; на вкус что-то вроде переваренного мяса, и имеет довольно приятный запах как бальзам. Я сначала думал, что эта форма битума, но мумиё легко и полностью растворяется в воде. В моей обширной коллекции туркестанских руд и минералов, впоследствии украденной представителями «пролетариев всех стран», было значительное количество этого минерала, который еще не известен систематической науке. Я намеревался подвергнуть его исчерпывающим исследованиям в целях подробного описания, но эта одна из вещей, которую я оставил, не доведя до конца.

Начался август. В огромных количествах созрели сливы; они были маленькие и разных цветов – красные, тёмно красные, чёрные и жёлтые. Деревья с ними смотрелись очень красиво, но очень немногие из них были съедобными; большинство были слишком кислыми.

Затем появились яблоки и дикий виноград, который давал весьма неплохие ягоды. Последний был двух видов, чёрный и белый; кисти были маленькие, и размеры ягод менялись от размера лесного ореха до размера ягоды смородины.

Полевые цветы также изменились в это время года. «Стреляющие травы» исчезли, также как и различные папоротники; появилось огромное количество просвирников, белых и жёлтых; несколько огромных коровяков (Verbascum), семь или восемь футов высотой – очень красивые растения с розеткой пушистых серовато-зёленых листьев у основания и великолепным плюмажем жёлтых цветов наверху. Этот цветок был бы прекрасным дополнениям к европейским садам.

Дикие кабаны довольно часто наведывались полакомиться упавшими фруктами; они, бывало, также совершали ночные визиты на делянки местных жителей и пожирали у них много зерновых и дынь, но, к сожалению, у меня ничего не было, чтобы их подстрелить.

Однажды чрезвычайно тёмной ночью, очень поздно я вышел со своей веранды и пошел прогуляться вниз в сторону ручья. Неожиданно на краю леса, где тропинка выходила из ущелья, я увидел странный белый предмет, двигающийся медленно и бесшумно; вскоре это приняло вид высокой фигуры. Этот неожиданный и загадочный феномен возбудил мое любопытство; я сделал несколько шагов по направлению к нему; и затем застыл от изумления. Передо мной стоял знаменитый призрак, Белая Леди, точно такой, как описывается в романах и рисуется на иллюстрациях. Я отчетливо разглядел её высокую, худую женскую фигуру в белом платье, но было трудно разглядеть подробно её черты. Моим первым впечатлением было удивление: почему призрак захотел появиться в таком странном месте? Почему призрак Белой Леди изъявил желание бродить по горам Средней Азии, когда правильным и допустимым для него местом были старинные замки и развалины крепостей Западной Европы? Я решил исследовать этот загадочный феномен, изучить его вблизи, и начал двигаться по направлению к нему, боясь, что в какой-то момент дух исчезнет.

Приведение остановилось и стояло неподвижно. Оно резко выделялось на темном фоне деревьев. Чем ближе я подходил, тем яснее и определеннее становилось, что это на самом деле была Белая Леди. Вдруг оно неожиданно спросило: «Павел Степанович, это вы?» Я был потрясён. Я мог примириться с появлением здесь, среди ночи призрака из Потустороннего мира, но живая женщина из плоти и крови в такое время и в таком месте – это было невероятно.

«Я сестра студента Г. Мы приехали навестить вас, но мы заблудились и припозднились. Мой брат будет здесь через минуту; он карабкается по ущелью. Я нашла путь сюда по тропинке, нащупывая ее палкой».

Г. привёз мне важные известия; он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, куда он направляется, поэтому он не взял проводника, а отправился в дорогу вместе со своей сестрой, следуя указаниям, которые Б. дал ему. Они на ночь остались у меня, а затем я начал готовиться к тому, чтобы покинуть это прекрасное и благодатное место, где Природа так щедра, и которое так долго было моим домом.

В горах Туркестана есть много таких прекрасных лесов и долин. Они превосходно подходят для садоводства, выращивания на продажу овощей и виноградарства. Яблоки растут здесь лучше, чем на равнине, где слишком жарко для них, и здесь могут прекрасно расти самые изысканные сорта.

В этих долинах растут самые лучшие в мире абрикосы для сушки. Виноград даёт богатый урожай и из него готовится прекрасное вино, а брожение происходит в более нормальных условиях, чем в жаре на равнинах. Виноградник прекрасно растёт и не требует укрытия на зиму. Миндаль цветёт и даёт превосходный урожай, и было бы очень прибыльным делом выращивание фисташки, так как этот плод очень ценен; кроме того, из нее готовится прекрасное желчегонное средство, используемое в медицине, и краситель. И множество других ценных и полезных могло бы здесь успешно выращиваться.

Но природное богатство этих замечательных долин малоизвестно; порою даже трудно найти сюда путь, где нет дорог и мостов через речки. Возможно, это и хорошо.

У прежнего русского правительства была любопытная система колонизации Туркестана. Оно стремилось заселить эти богатые земли нищими и алкоголиками, не востребованными в Центральной России. И едва дозволяло человеку с хоть каким-нибудь капиталом начинать здесь заниматься сельским хозяйством, уступая социалистическим тенденциям российской интеллигенции. Нынешнее правительство «рабочих и крестьян» знает лишь только одну вещь, грабить и разрушать эту богатую и прекрасную страну.