Текст книги "Погоня по Средней Азии. Побег от ленинской тайной полиции"

Глава XVIII. Отчаяние

Моё положение теперь было настолько безнадёжным, что хуже трудно было представить; ни лошадь, ни какое-то иное средство передвижения взять было неоткуда, и к завершению всех моих неудач, мои финансовые ресурсы почти полностью закончились. Я не мог найти никакого выхода из моего отчаянного положения. Большая высота, которая делает необходимым усилие для любого движения и всегда имеет затормаживающий эффект на нервную систему, также действовала на меня, и я впал в глубокую меланхолию и депрессию.

Внешние условия казалось, тоже как будто были созданы для того, чтобы ввергнуть человека в отчаяние. По утрам солнце показывало изредка свой лик на некоторое время и появлялась отсрочка от идущего снега, но днём шторм начинался снова, и снежная буря бушевала всю ночь напролет. Горизонт всё время был закрыт низкими свинцовыми облаками. Ниже, из чаши Чатыр Куля, словно из огромного кратера, выползала гряда чёрных, выглядящих зловеще облаков, которые сползали к нам и окутывали нас одеялом бури и снега, и сама моя душа казалось, была поражена чернотой и отчаянием.

Лачуга со щелями в стенах и не плотно закрывающейся дверью не давала защиты от непогоды. Топливо было никакое, и когда зажигали огонь, воздух заполнялся резким, удушливым дымом. Всё было грязным и выглядело крайне бедно. Старый киргиз, хозяин лачуги, был очень хороший и очевидно искренний человек, оказавший мне максимально доступное его силам гостеприимство. Видя моё безнадёжное положение, он утешал меня, говоря, что контрабандисты, которые иногда проходят этим путём, могли бы провести меня тайными тропами мимо красных пограничных патрулей и оставить меня в долине Ат Боши, где я мог бы легко укрыться в густом лесу

«И затем возможно вы сможете найти кого-нибудь, кто сможет контрабандой провести вас в Кашгар мимо как красных, так и китайских патрулей. Есть тайные тропы, где они контрабандно возят опиум, через Кара Тепе Даван (Перевал Чёрной Козы), через Урта Су и местность Сары-Багиши. Только будьте осторожны и не доверяйтесь им, так как они ужасные разбойники и довольно часто убивают и грабят путешественников. Конечно, вы должны будете ехать ночью и укрываться днем в оврагах», – говорил он мне, делая всё возможное, чтобы успокоить меня; «Но что бы не случилось – не отчаивайтесь», – добавила добрая старая душа, «худаи га саламыс!» («Доверьтесь Аллаху»).

Всё это было хорошо, но на это было мало надежды. Это всё было дело случая, на который я мог рассчитывать, но не сильно. Мне казалось, что только чудо может спасти меня из моего безнадёжного положения.

Бедный старик! У него тоже были свои трудности; он был очень несчастен в своей семейной жизни, чему я стал невольным свидетелем. Его семья состояла из его первой жены, уже пожилой женщины, сына лет двадцати, и второй гораздо более молодой жены, которой было всего лишь пятнадцать лет. Старуха была, очевидно, истеричной, сварливой старой ведьмой. Она всё время оскорбляла своего мужа, била довольно часто первым попавшимся ей под руку предметом и была подвержена вспышкам настоящего бешенства, которые только её сын мог остановить.

Но однажды она вывела даже его из самообладания, и он ударил её из всей силы, что сразу успокоило разбушевавшуюся мегеру. Старик сносил её вспышки терпеливо и стоически. Особенно её злоба была направлена против новой жены, которая была едва ли ещё не ребенком, робкое, застенчивое, забитое существо. Они кричали на неё, били её и заставляли делать самую тяжёлую работу по дому. Если начинала бушевать снежная буря и холод усиливался, старуха посылала её принести воду, и когда несчастная девочка, полузамерзшая, боролась с дверью лачуги с полным ведром в руках, она посылала её снова принести топливо для очага, что означало выкопать каким-то образом корни старых зарослей травы или принести несколько веточек тернистого кустарника. Постель бедной девочки годилась только для собаки. Она обыкновенно заползала в угол около двери и закутывалась в какие-то жалкие лохмотья. Если она протягивала всего лишь свои замершие пальцы, чтобы их погреть их у огня, это вызывало гнев и вспышку ярости старой карги.

Однажды вечером, когда дул особенно холодный и пронизывающий ветер, и все собирались ложиться спать, старой ведьме взбрело в голову совершить особо злую выходку, напасть на девочку и выгнать её из кибитки, бросая в неё первые попавшиеся под руки предметы, рвя и срывая с неё рубашку, крича и вопя проклятия в адрес своего мужа и его молодой жены. Как побитая собака или перепуганное маленькое животное девушка сидела, сжавшись и содрогаясь в своём углу, и тихо всхлипывала. Но когда старуха в приступе маниакальной ярости бросилась на свою испуганную жертву, её сын не смог это больше переносить и дал такого пинка своей матери, что она покатилась через всю кибитку; она свалилась на пол и затихла. Ночь и следующее утро прошли спокойно.

Однажды, когда в домике никого не было, я предложил несчастной девушке кусок лепёшки и горсть изюма. Жутко оглядываясь, пугливая и осторожная как дикое животное, она робко подкралась ко мне, схватила протянутую еду и метнулась из хижины, чтобы спрятаться где-нибудь среди камней и съесть свои маленький подарок спокойно по крошкам, точно как полудикие собаки, которые прячутся около домов сартов.

Эта сцена домашней жизни жителей Тургарта, их примитивный быт, ярко напомнили мне волшебные сказки нашего детства о Золушке и её злой мачехе, и о Матушке Метелице. Единственная разница была в том, что в волшебных сказках на людях не ползали паразиты, и люди не испускали такое отвратительное зловоние, как эти очень реалистичные горцы, и детские сказки всегда в конечном итоге счастливо заканчиваются, а эта бедная маленькая Золушка в реальной жизни может ждать своего принца до скончания веков. Она, вероятно, закончит свои дни в страданиях от голода и холода.

Эта угнетающая обстановка, моё собственное безысходное положение, холод и нехватка еды постоянно возвращали меня мысленно в Пишпек, столь далёкий теперь, и к моим добрым хозяйкам, где я жил с такими удобствами, где природа была столь обильна и щедра, и где теперь после восхитительной весны земля была в полном великолепии лета. Контраст с этими арктическими пустынями, с их снежными бурями и примитивными людьми, благодаря которым я нашёл хоть какое-то укрытие, был потрясающим. Жизнь подобная этой, наверное, была в Европе во время Ледникового периода, и это сходство, как мы увидим, было не просто кажущимся. Здесь я увидел своими глазами, что по правде говоря, стремление человечества к высотам имеет свои пределы, и они очень хорошо обозначены. Из-за лютого холода и непродуктивности пустынь единственная жизнь, которая здесь возможна, это жизнь примитивного человека.

О том, чтобы сидеть в лачуге все дни, не могло быть и речи, поэтому я использовал каждое затишье во время урагана для того, чтобы прогуляться по окрестностям. Я развлекался тем, что исследовал скалы, и нашёл на небольших холмах среди песчаников пласт глинистого сланца и два угольных пласта.

Когда же солнце прорывалось сквозь облачность, вид на Чатыр Куль был впечатляющий, хотя дикий и мрачный; эффект игры теней и смены облаков был странный и фантастический. Однажды откуда-то из-за гор поднялось и направилось к нам огромное чёрное грозовое облако, которое разразилось градом и громом и молниями.

Тянулись дни, и каждый такой день уменьшал мою надежду на какой-то успешный побег из этого ужасного места.

Наконец как-то вечером сквозь завывание бури мы услышали скрип шагов на снегу. Мой хозяин вышел и привёл с собой в юрту пару киргизов-контрабандистов, за которыми мгновение спустя вошло ещё двое. С ними было пять верблюдов, груженных товарами из Кашгара. Они охотно согласились взять меня с собой через границу в лес Ат Баши. Так следующим днём, к моему величайшему восторгу я уехал, наконец, из этой обители несчастья.

Разразившаяся как обычно снежная буря была в самом разгаре, она накрыла нас пеленой густого влажного снега, который мешал разглядеть дорогу. Только в одном месте я смог разглядеть, что мы ехали по красивому серому с белыми прожилками мрамору немного в гору.

Затем мы спустились к озеру и поехали вокруг него по восточному берегу. Берега были низкими и очень болотистыми, а земля чрезвычайно липкой, поэтому мы вынуждены были делать широкие объезды, чтобы не утонуть в трясине. Мои спутники сказали мне, что это здесь случается довольно часто, путешественники сбиваются с пути в пургу, и погибают в болотах – люди, лошади и скот.

Мы пересекли водоток, по которому иногда отводятся воды Чатыр Куля в долину Ак Сая и затем образуют верховья Тушкан Дарьи (Заячьей река), являющейся притоком большой реки Средней Азии – Тарима, которая теряется в таинственных топях Лоб Нора. В настоящее время озеро Чатыр Куль является бессточным озером.

К вечеру мы прибыли к предгорьям на северном берегу озера, и остановились на отдых в домике, построенном из камней, у входа в ущелье Таш Рават.

Следующее утро было ясным и чистым с сильным морозом. Солнце ярко сияло, бросая тёмно-синий отсвет на оттаявшие части озера, и стая диких гусей летела вдоль берега. Очевидно, что и здесь начиналась весна. Далеко отсюда к северу, в нижнем течении Чу, этот сезон года прошёл еще в начале марта, но сюда весна добралась на три месяца позже. Тёплый период в этих местах очень короткий. Зелёная трава появляется здесь в июле, когда киргизы перегоняют сюда свои стада на короткий период; в конце августа начинаются снова морозы, и в сентябре озеро снова покрывается льдом.

Дорога идет около четырёх миль по ущелью с известняками и сланцами, в то время как в низменной части лежат гранитные валуны, иногда значительных размеров. Я видел рога диких баранов, лежащие там и здесь на земле, очевидно, это были остатки обеда волков.

Несмотря на холод и на то, что местность была еще под снегом, меня мучила жажда. Это было любопытно. Я часто страдал от этого в горах, хотя обычно я не особенно чувствителен к жажде, и, как правило, легко переносил её в жарких пустынях Туркестана; но здесь, в этой альпийской местности среди снегов я был ею просто замучен.

Подъем на перевал Таш Рават довольно крутой, но совершенно не опасный и не особенно трудный. На самом перевале и на окружающих вершинах лежал вечный снег. Река Таш Рават прокладывает свой путь в ущелье длинным и крутым спуском вдоль боковых сторон как бы гигантской воронки, образованной склонами гор. Над перевалом небо было глубокого тёмно-синего цвета, почти чёрное, в то время как отдалённый горизонт был светло-голубой – очень странный эффект. Чем дальше мы опускались вниз по ущелью, тем больше было видно растущей зелёной травы. Было странно, что северная сторона, вопреки обычным правилам, здесь была теплее, чем южная, и весна там больше проявлялась.

Дальше вниз ущелье расширялось в долину. И мы продолжили ехать по широкой равнине, окружённой горами с обеих сторон и покрытой яркой зелёной травой.

У подножия гор, на противоположной стороне реки, которая была уже довольно широкой, стояли внушительные руины какого-то древнего замка119119
  По-видимому, здесь речь идёт о сооружении Таш-Рабат – остатках древнего караван-сарая на территории Ат-Башинского района, Нарынской области Кыргызстана, расположенных на берегу речки Таш-Рабат, притока реки Кара-Коюн, на высоте более 3500 м над уровнем моря. Имеющиеся постройки датируются XV веком, по археологическим данным комплекс зданий был сооружен на месте более древнего здания – монастыря IX – X веков. Который предположительно был основан христианскими монахами из Сирии, возможно, какой-то христианской сектой, или монахами-буддистами. После окончательного закрепления в Средней Азии ислама монастырь пришёл в упадок, и комплекс его сооружений стал использоваться как караван-сарай на одном из отрезков Великого Шёлкового пути. (Примечание переводчика).


[Закрыть]. У него были высокие и просторные ворота, через которые я смог разглядеть ряд внутренних дворов. На северной стороне здания была огромная овальная башня с окнами. Она была построена из специфического вида кирпичей, которые выглядели как бетонные. Всё строение заросло травой и кустами, и на арке возле башни росло приличного вида дерево. Очевидно, много веков пролетело над этим странным сооружением, но время было не властно над этими прочно построенными арками и стенами, поверхность которых, казалась, была сейчас неотъемлемой частью самих горных утёсов. Внутри стен здания было более сорока келий, тёмных и мрачных, заполненных пылью веков. Кто построил эту странную крепость, и когда, и для чего? Оно не было похоже ни на какое другое здание, древнее или современное, во всём Туркестане.

Зачем надо было затрачивать так много усилий и мастерства на это отдалённое место среди горной пустыни вдали от мест обитания людей и главных транспортных маршрутов? Кому понадобились эти массивные стены и арки, когда вокруг никого не было и нет, кроме палаток и юрт кочевников? Что хранится под аркой этой массивной башни? Подобного рода вопросы крутились в моей голове при виде этих внушительных остатков архитектурных творений отдаленного прошлого.

«Это, тахир, Таш Уйи120120
  Каменный дом (Примечание автора).


[Закрыть]», – объяснили мне мои киргизские друзья, – «Но кто это построил и когда, мы не знаем; это построили не мусульмане. Это плохое место, и мы опасаемся проводить здесь ночь».

Широкая равнина, окружённая со всех сторон горами, в качестве художественной декорации для этих замечательных развалин создавали прекрасную картинку, не похожую на что-либо ещё в Туркестане. Место было выбрано с большим мастерством. По некоторым причинам я был склонен думать, что это древний буддийский монастырь периода «Гондвана»121121
  По-видимому, здесь автор имеет ввиду княжество «Гондвана», существовавшее в период 950 —1050 годов на территории нынешнего штата Мадхья-Прадеш современной Индии. (Примечание переводчика).


[Закрыть], но ни его стиль, ни сам характер сооружения не делали его похожим ни на один современный монастырь Тибета или Китая. Я мог обнаружить зачаточные черты мавританского стиля.

Здесь мы с главной долины свернули влево и резко стали подниматься в гору без какой-либо тропы, а потом спустились в сухое ущелье и остановились здесь, дожидаясь темноты. Ночью мы перевалили прямо через холм и пошли вниз звериной тропой к Ат Баши.

Когда стало светло, мы оказались на берегу реки Кара Каин и стали на отдых на киргизском стойбище после успешного преодоления всех опасностей, связанных с пересечением границы. Снова я оказался на территории Советской Социалистической Республики под диктатурой пролетариата, поэтому снова должен был смотреть в оба и проявлять максимальную осторожность.

Река течёт здесь между высокими и крутыми берегами рыхлых конгломератов. На левом берегу располагается ряд из четырёх оросительных каналов, сооруженных с поразительным мастерством, которые поставляют воду долинам, расположенным ниже по течению.

Здесь ниже было довольно жарко, солнце светило во всю мощь. Склоны холмов были усеяны бесчисленным множеством низко растущих фиолетовых ирисов, среди которых кое-где попадались и белые. Золотистые утки-пеганки (Casarca rutila) важно ходили по бархатно-зелёным заливным лугам, а там, где трава оставалась еще короче лошадиных ног гуляли карабаури или шотландские куропатки – рябки (Pterocles arenarius). В воздухе парили маленькие ястребы наподобие пустельги, высматривая добычу на земле, в то время как среди зарослей и кустов около реки я увидел мелькание яркого блестящего хвоста и белой головки какого-то вида горихвостки (Phoenicurus sp.), и стая галок (Coloeus monedula collaris) занимала места альпийской клушицы. Всюду была жизнь, и вся природа была наполнена весенним воздухом; какой резкий контраст мрачному холодному миру, который мы покинули только предыдущим вечером.

Это явилось огромным облегчением, и я чувствовал, как моя душа расправляет крылья. Я с трудом мог поверить в то, что только однодневное путешествие отделяет меня от горных долин, где всё ещё бушуют метели, и природа погружена в зимнюю спячку.

Мы сделали широкий крюк в обход холмов, чтобы избежать городских поселений Ат Баши, и зашли в плотные заросли на берегу реки. Затем мы перешли вброд её великолепную яркую и чистую воду по мозаичной гальке на дне реки, зашли в лес под большие деревья и быстро достигли деревянной избушки лесника. Это был один из наших белых, бывший казацкий офицер, первоклассный наездник и джигит, то есть прекрасный исполнитель трюков на скачущей лошади122122
  Джигитовка – скачка на лошади, во время которой наездник выполняет гимнастические и акробатические трюки, военно-прикладной вид конного спорта. Возникла и развивалась у народов Кавказа, Средней Азии, казаков как естественный способ верховой езды, подготовки наездника и лошади. Казачий вид спорта. (Примечание переводчика).


[Закрыть]. Здесь под маской лесника он скрывался от ЧК. Грустно думать, что этот прекрасный человек, храбрый офицер, настоящий патриот вскоре после этого был расстрелян большевиками вместе со своей женой и маленьким сыном.

В этом интересном месте я провел целый месяц. Весь день напролёт я бродил по лесу, возвращаясь к избушке лесника только к вечеру. Моя еда состояла из хлеба, молока, масла и рыбы. Коровы паслись в сочной траве заливных лугов, давая нам в изобилии молоко, и в пенистой воде речного потока, протекавшего через лес, было полно форели; всё, что нам нужно было сделать, это построить небольшую плотину из хвороста и веток через ручей, а утром в ней была дюжину или более превосходной форели.

Изобилие растительности в долине Ат Баши обусловлено большим количеством влаги в этих местах. Высота местности и наличие многочисленных снеговых вершин в горном хребте Ат Баши приводит к выпадению большого количества осадков, приносимых атмосферными потоками, приходящими с запада – точнее говоря, из Атлантики. Эти потоки едва ли оставляют какие-то осадки в жарких пустынях западного Туркестана и раскалённых долинах Ферганы, но осаждают свою влагу над этой холодной и высокорасположенной равниной.

Лес состоит из лиственных деревьев, и выглядит как парк, с разбросанными по нему величественными старыми деревьями, зарослями кустов и рощами по берегам реки и широкими зелёными лугами с нежной травой, полной цветов. Этот лес простирается приблизительно на десять миль в восточном направлении почти до родника Богушты, где он переходит в горный пихтовый лес. В нём произрастают гигантские тополя, часто покрытые болячками и наростами, ивы, шиповник, барбарис, боярышник и мелколистые ивы. Часто кусты и деревья покрыты сверху до низу ломоносом (Clematis). На лугах растут ирисы, ятрышник (Orchis), герань, примулы и целые поля, покрытые большими и нежными незабудками. Сами берега реки плотно обрамлены крушиной (Hippothoe rhamnoides) и тамариском, последний незнакомого вида: цветы, в форме коротких белых толстых пучков, вырастают непосредственно из ствола вместо тех симпатичных, розовых, перистых букетов на конце лёгких стеблей, знакомого кустарника, наполняющих воздух своим чудесным ароматом.

Но горе четвероногому, рискнувшему забраться в эти чащи на берегу реки! Со всех прутиков и ветвей на неосторожного нарушителя дождём сыплются сотни и тысячи маленьких клещей, которые внедряются в его тело и пьют его кровь, пока не превратятся в большие толстые комки величиной с крыжовник. Даже человеку трудно избавиться от этих отвратительных паразитов, если он неосторожно или по незнанию хотя бы на несколько ярдов зайдёт в эти дебри. Единственные существа, которые игнорируют их, это зайцы, которыми кишат все окрестности. В самом лесу и на открытых берегах речек, протекающих через него, эти клещи не встречаются.

На южной стороне долины круто вздымается горный хребет со своими долинами и ущельями, покрытыми зеленью, и горными вершинами, на которых лежит вечный снег. Они обычно украшены кудрявыми белыми облаками, в то время как лощины наполнены густым туманом, и которые все вместе создают причудливую игру света и теней. Горы в какой-то момент предстают одетыми в тёмно-синий, в фиолетовый цвет; ещё мгновение, и их бока стали ярко зелёными, блестя под лучами солнца. Довольно часто вокруг вершин бушуют сильные грозы, сопровождаемые обильными ливнями, которые в виде наводнений частенько достигают нашей долины. В западном направлении взор утопает в бесконечной массивной гряде гор, за острыми пиками которых садится солнце.

Все эти красоты и свежее очарование леса, чистый и прозрачный горный воздух, позволяющий видеть всю эту картину в мельчайших подробностях, бодрящий и здоровый климат, бодрящий, но не слишком холодный, и тёплый без изнурительной жары, солнечный и яркий, обильная растительность и богатство животного мира, всё это вместе делает долину Ат Баши одной из самых восхитительных уголков Туркестана. Её высота значительна, приблизительно девять тысяч футов123123
  2 743 метра (Примечание переводчика).


[Закрыть] над уровнем моря.

Не следует удивляться тому, что я имел обыкновение часами бродить по лесу или иногда сидеть на берегах ручьёв и упиваться красотой природы. Вода в эти речушки и ручейки, искрясь и пенясь, попадает из родников и не содержит никаких примесей. Она чрезвычайно чистая и прозрачная, так что камни и галька на дне блестят, словно отполированные вручную; водоросли и блестящая серебристая форель так же виды, как будто они вынуты из воды. На поверхности воды плавают красные колокольчики кендыря (Apocynum venetum), которые образуют довольно пёстрое окаймление берегов. Молодой птенец серого сорокопута сидит на ветке над моей головой, ожидая свою мать, несущую ему завтрак, в то время как пара пестрых дятлов усердно трудится на стволе старого тополя; ярко-красные дубоносы порхают среди низкорослых ив, и оляпки (Cinclus kashmirensis) то и дело, словно стрелы, ныряют в речной поток. Здесь можно порой увидеть птицу, которая редко встречается в Туркестане – Trochalopteron lineatum – Полосатая кустарница. Серые цапли сидят на деревьях, в то время как в лесу можно услышать низкое воркование диких местных голубей и монотонный голос кукушки. Раньше здесь было много фазанов, но холодная и снежная зима 1918 – 1919 годов их всех уничтожила. Популяция птиц долины Ат Баши богата и разнообразна, это очень интересное место для орнитологов.

Здесь в изобилии водятся косули, но самым распространенным из животных являются зайцы. Их можно увидеть повсюду, дерзких, мало обращающих внимание на людей. Однажды вечером, как раз перед закатом, находясь в одном месте, я насчитал их не меньше четырнадцати штук. Заяц Семиречья, хотя и значительно мельче своего европейского собрата, но значительного нахальнее его и никак не может быть обвинен в робости. Он часто прямо приходит в городские сады. Один мой друг в Пишпеке выстрелил в одного такого зайца прямо с веранды своего дома и промахнулся, но это нисколько не обеспокоило зайца; он снова вернулся следующим вечером, нашел лазейку в птичник и перепугал там всех спящих кур. Наиболее распространенный заяц в Туркестане – это Lepus lemani, но этот семиреченский заяц другой; он голубоватого, а не красно-серого цвета, и у него широкая черная полоса на хвосте.

Галки и сороки чрезвычайно многочисленны здесь; последние очень смелые и дерзкие. Если у какого-то бедного животного есть рана на спине, как это часто бывает у лошадей, стая этих птиц будет садиться на него и постоянно расклевывать рану. Довольно часто случается, что лошадей, отосланных на пастбища пастись, заклёвывают таким образом до смерти, так как они не могут прогнать своих мучителей. Возможно, трудно поверить в то, что сороки могут заклевать до смерти такое большое животное, как лошадь, но это факт, и такие случаи хорошо известны местным жителям горных долин Семиречья.

Лисы также здесь многочисленны, и изредка встречаются их серебристые представители, но, как говорят, их шкуры, хотя и очень красивые, слишком тонкие, чтобы быть по-настоящему ценными.

Вечерами я, бывало, любил слушать звуки чириканья перепелов и хриплые крики коростеля, звуки, которые напоминали о вечерах на полях и лугах моей родной России, эти птицы довольно чужды остальным частям Туркестана. Здесь перепёлка только перелётная птица, и её голос звучит только в клетках на базарах, а дергач и вовсе неизвестен. Однако есть заметная разница между голосами этих птиц в России и здесь в Семиречье.

Долина Ат Баши как и все горы Тянь-Шаня и Алая населены киргизами или кара-киргизами, которые теперь называют себя «киргизы» в отличие от тех, кто живет в степях Туркестана, Сибири и Оренбургского края, и называют себя «каза́хи». В старые времена они были известны под именем «киргиз-кайса́ки».

Язык горных киргизов несколько отличается от языка жителей степей и бесспорно отличается от диалекта сартов, и я первоначально счёл немного трудным делом его понимать, пока я не привык к нему. Эти кара-киргизы являются потомками античных са́ков, игравших важную роль в персидских армиях царя Дария во время его вторжений в Грецию. И по сей день наиболее многочисленный род кара-киргизов называется Саяки. В древности они сформировали население горных районов Туркестана, который являлся частью обширной Персидской империи. Интересно отметить, что многочисленные роды кара-киргизов можно различать по характерным головным уборам женщин, которые зачастую огромны и отличаются очень сложной конструкцией.

Совершенно удивительно, как быстро киргизы передают новости. Без какой-либо почты или телеграфа у этих кочевников есть средства посылки и приёма новостных сообщений, которые им интересны и которые они могут передавать даже быстрее чем по телеграфу. Однажды вечером, например, лесник сказал мне, что «киргизский телеграф» – узун кулак – «длинное ухо», как они сами его называют, принёс новости о том, что вспыхнул мятеж в гарнизоне города Верный124124
  В настоящее время это город Алма́-Ата́ (примечание переводчика).


[Закрыть], главного города Семиречья. «Мы не знаем точно, что там происходит», – говорили киргизы, – «Но мы молим Аллаха помочь восставшим».

В течение нескольких дней беспрерывно шёл дождь, перемежающийся грозами, а потом установилась ясная, прекрасная солнечная погода, которая преобразила весь лес. В полях цвёл голубой лён и Иссык-кульский корень (Aconitum napellus). Это очень ядовитое растение имеет весьма плохую репутацию. Достаточно посидеть совсем немного около этих красивых тёмно-синих цветов, чтобы получить сильную головную боль. Его корень, высушенный и измельчённый в порошок, – это страшный яд, который содержит огромное количество отравы – аконита, алкалоида, настолько ядовитого, что доза в 0,004 грамма его нитрата тотчас фатальна даже для сильного мужчины. Немало местных жителей Туркестана, как русских, так и мусульман, было отправлено в мир иной с помощью этого растения, направляемого предательской рукой. У него есть ещё и то преимущество, что причина смерти не может быть обнаружена, а кроме этого женщины Семиречья разработали оригинальный метод избавления от нежелательного мужа или нежелательного друга до отпущенного ему природой срока без возбуждения каких-либо подозрений. Для этого они делают настойку корня и ею пропитывают нижнее бельё жертвы, которую они собираются выпроводить из этого грешного мира, высушивают его, гладят и дают его надеть после бани, когда поры кожи максимально открыты. Яд впитывается в кровь, жертва заболевает и через пару месяцев, максимум через три, испускает дух самым естественным образом.

Примечательным фактом является то, что здесь в Семиречье это растение проявляет совершенно особую ядовитость. Если его вырастить из семени в другой местности, например в Ташкенте, оно почти полностью потеряет свои ядовитые свойства и останется просто декоративным цветком, который вовсе не редок и в садах Западной Европы.

Другой ядовитый цветок, который растёт здесь, это чемерица (Helleborus niger). Он может быть известен своими большими красивыми цветами, похожими на дикую розу. Настойка его корней используется здесь для уничтожения собак. Почему именно этот препарат должен использоваться для ликвидации друга человека не известно. Здесь имеются также два других очень ядовитых растения, которые я не смог идентифицировать. У одного растения цветок похож на большой темно-синий одинокий колокольчик; достаточно просто понюхать его, чтобы заработать болезнь и головокружение. У другого – маленький белый цветок на тонком стебле, растущей из большого корня; оно часто является причиной болезней и смерти лошадей и крупного рогатого скота, которые поедают его вместе с другой травой на пастбище. Как компенсация наличию этих опасных трав, в долине Ат Баши нет ни змей, ни ящериц, хотя жаб вполне достаточно.

В ущельях этих гор и в долине Ак Сая с другой стороны много крупной дичи, и первоклассная охота. Горные козлы бродят стадами, насчитывающими до тысячи голов; очень распространены дикие бараны, а также и медведи. Они живут в пещерах, которых великое множество в известняковых породах этих горных хребтов. Некоторые из этих пещер очень протяженные, делятся на многочисленные галереи и отсеки. Эти «пещерные» медведи достигают огромных размеров, но они не славятся ни своей свирепостью, ни храбростью. Киргизы, вооружённые свечёй и своим ружьём с фитильным замком (мультуками) храбро входят в эти подземные берлоги, чтобы стрелять их там. Заходя в тёмную пещеру, охотник осторожно продвигается, заглядывая во все укромные закоулки и тёмные углы. Когда он замечает глаза животного, в которых отражается свет горящей свечи, он направляется прямо к изумлённому животному, которое, как правило, остаётся неподвижным и смотрит на необыкновенное явление появления света в его мрачном логове. Тогда человек ставит свечу на землю, садится рядом с ней, ставит тяжёлый ствол своей винтовки на специальную опору, тихо и неспешно прицеливается медведю между глаз и стреляет. Они не часто промахиваются, но даже если такое случается, результат не обязательно бывает фатальным, так как эти медведи очень боязливы и чрезвычайно спокойные. Конечно, человек должен сохранять хладнокровие и не терять присутствия духа при подобного рода дневной охоте, тем более, что зарядка примитивных винтовок местных жителей представляет собой непростое дело, которое занимает несколько минут, а терпение даже таких флегматичных существ, как эти медведи, тоже имеет некоторый предел.

Эти медведи очень часто встречаются в пещерах долин на этой стороне Памира. Я никогда не был настолько удачлив, чтобы лично встретиться с такой дичью, и не мог добыть себе его череп в качестве трофея, я видел только их шкуры, которые, как я заметил, огромны. Было бы очень интересно выяснить, относятся ли эти медведи к общему виду Среднеазиатских медведей Ursus leuconyx или это какой-то другой вид, возможно, прямой потомок пещерных медведей, с которыми первобытный человек в Западной Европе вёл такую упорную борьбу за овладение подземными жилищами!