Текст книги "Оглашенная"

Глава 25

«Бойся не страха, а паники». Это правило Веселов испытал на себе не раз.

Однажды в Чечне наступил на мину-лягушку. Щелчок взрывателя отозвался от пятки до макушки. Виктор не запаниковал, а четко и хладнокровно выполняя инструкцию, спокойно обезвредил снаряд.

Но когда из темноты появилась огромная, черная собака и, разинув пасть, прыгнула на него, обдав лицо волной горячего дыхания, его пронзил леденящий ужас.

Очнувшись, увидел… Пустое крыльцо, тускло освещенное лампочкой. Сел в машину. Стараясь унять колотивший все тело озноб, спрашивал себя «Почему? Откуда взялась собака?».

Поискал сигареты. Взгляд задержался на иконе Николая Угодника, покровителя всех странствующих, как поведал батюшка, освящавший тачку.

Виктор в Бога верил редко, по надобности. Жигуль освятил. Образок повесил на всякий случай, почти не замечая его. Но в эту минуту, глядя на строгий лик старца, невольно подумал. «Как в воду смотрели».

Больше всего на свете Веселов боялся собак, акул и крокодилов. Отчего возникло это чувство, объяснить не мог. Боялся и все. Хотя его ни разу в жизни не укусила ни одна собака, а уж тем более акула или крокодил, которых он видел лишь в кино или журналах.

– Ну почему, почему она такая везучая? – Обратился он к старцу. Достал сигарету и, скомкав, швырнул под ноги. – Нет, дедок, – глядя на икону, погрозил пальцем, – я ее теперь из-под земли, под водой, из космоса достану. Кто Веселова хоть раз зацепил, тому нигде не спрятаться, понял?

Показалось, будто глаза старца покрылись легкой пеленой, и святой рассмеялся. Виктор вздрогнул, стряхнул видение, запустил двигатель и помчался, куда глаза глядят.

«Домой она не вернется. Может пощупать Верку-Уголек, с которой она в роддоме лежала? Лихая девица! Под началом Петруччо трудится – главного поставщика фонда. Глядишь, и мне повезет, не ей же одной удача в руки».

Резко развернулся и рванул в сторону кольцевой.

Сутенер был на месте. Подался к машине. Узнав Виктора, вежливо поздоровался и услужливо осведомился. – По делам или расслабиться?

– Расслабиться. – Верку-Уголек не подкинешь?

– Верку? – скривился Петруччо. – Дело вкуса, кому поп, кому попадья, а кому попова дочка. В отгуле сегодня. Можешь выбрать любую другую.

– Верка где? Шеф ей задолжал. Передать просил.

– Подумать только, какой сервиз. Ты лучше «мамке» отдай. Она только что деньги за нее вернула. Явилось сюда «недоразумение» в замасленной телогрейке. В родилке с Угольком дружбу свела. Представляешь, двойней окотилась, в сумке их таскает. Только сбросила, а уже на ногах. Живучий народ эти бабы. Ну и… – Продолжить не успел. Цепкая рука Веселова клешней ухватила Петю за грудь.

– Где она?

– Верка? Я ж сказал, дома, отлеживается.

– Та с сумкой.

– На хазу отвел. «Мамка» просила.

– Где это, поехали.

– Да здесь пешком три шага. Я сейчас с девками распоряжусь.

– Поехали, – голос был настолько грозный, что Петруччо покорно повиновался.

– Зачем она тебе? – Заикнулся было сутенер, но покосившись на Виктора, прикусил язык и опасливо добавил. – Лучше пешком, машиной объезжать придется.

– Веди, – отрезал Веселов. – Подойдем к двери, позвонишь. Откроют, ты сразу в сторону, понял?

Петруччо, увидев, как из-под сиденья появился пистолет и исчез в кармане Веселова, трусливо кивнул, а про себя подумал. – «Дело дрянь. Он заходит, я сразу рву когти».

В подъезде, в кромешной тьме сутенер съежился, ожидая выстрела в спину. Стараясь заглушить страх, скороговоркой начал объяснять, как привел «эту, с сумкой».

– Тихо, – буркнул Веселов и стрелой взмыл по лестнице.

Вбежал в коридор. Оттолкнул девушек. Ворвался в комнату. Увидел распахнутую дверь балкона. Свежий ветер парусом надувал занавеску.

– Ну, оглашенная!

Перегнулся через перила, примерился, прыгнул. Удачно. Заметил свежие следы на снегу.

«Не уйдешь, не уйдешь. – В три прыжка оказался на асфальтированной дорожке. Побежал в одну сторону – никого. Метнулся в другую – опять никого. В отчаянии врезал кулаком по стволу дерева. – За что? Почему ей так везет?».

По-мужски расплакался. Слезинки застряли в горле.

Быстро обогнул дом. Вернулся к подъезду. Столкнулся с сутенером. Потащил его в квартиру.

У Петруччо потемнело в глазах.

Вера и Нина, боясь двинуться с места, стояли в коридоре.

– Где она, адрес? – Веселов ткнул пистолетом в лоб Верке. – Говори!

Петя в момент осмелел и на правах хозяина выступил вперед. – Что, сучары помойные, оглохли? Отвечайте!

Девушки дружно замотали головами.

– Я два раза не повторяю, – процедил сутенер, – завтра же на поберуху поставлю.

– За что? – Обе бухнулись ему в ноги и разревелись.

– Считаю до двух.

– Она телефон записывала. Вот, – Нина попятилась к стене и застучала пальцем в жирные черные цифры.

– Один момент. – Сутенер набрал какой-то номер, поздоровался и попросил, – адресочек не выдашь? Диктую. – Через несколько минут записал адрес Анны Николаевны Крошкиной. – Система поиск для служебного пользования. У приятеля на компьютере. От нас не спрячешься. – Гордо заметил Петруччо и поглядел на своих «подчиненных». – Пошли вон.

– Петя, держи. – Веселов пожал потную руку. Хотел обнять, но сдержался, помня, что о Петруччо ходят твердые слухи – педик. – Ловко ты их разговорил. А что это, побируха?

– Да ничего страшного. На позорняк бы выставил. В лохмотьях побираться в переход отправил. До смерти испугались. Замараться, видишь ли, боятся, имидж потерять.

«Надо же, какая субординация, – думал Веселов, выруливая на Волгоградский проспект. – Сутенер-моралист, генерал шлюшный, гений коммерческого секса». Брезгливо сплюнул.

На остановке заметил, как возле очередной машины в немыслимых нарядах пританцовывают длинноногие «феи». Усмехнулся. «Да, действительно, имидж – это все!»

Быстро доехал до нужного района, но «утонул» в лабиринте «хрущеб», соединенных в бесконечный двор. Петлял ни один час, но все же отыскал дом Анны Крошкиной.

Глава 27

Лена мчалась в темноту. Заметила площадку с мусорными контейнерами, притаилась за одним из них. Сердце колотилось так, что, казалось, стук его раздается на всю округу. Глаза напряженно всматривались в щель бетонного ограждения. «Он! Царица Небесная, помоги!».

Плотно прижалась спиной к баку, будто срослась с холодным металлом. Не шевелилась, боясь выдохнуть. Видела, как Веселов метался по дорожке, как саданул кулаком по дереву и быстро скрылся.

Послышались шаги и глухой, мягкий звук. Кто-то выбросил мусор.

«Куда идти, где метро? – Лихорадочно думала Лена. Осторожно выглянула из своего убежища и в ужасе отпрянула, обняв сумку. Сердце схватила резкая боль. Но из глубины контейнера выскочила кошка. – Будь ты неладна, – досадливо отмахнулась».

Внезапно из мрака вынырнула фигура с кудлатой бородой. В руке – палка, через плечо – кошелка.

– Я тебе, сука, башку отверну. Тут моя кормушка. Чтоб носа не совала до самого метра. Пошла, шушера, поганая, – свирепо проворчал мужик и начал орудовать в одном из баков. Извлек какое-то ветхое пальтишко, прикинул на себя, сунул в мешок. – Что смотришь, уж, небось все ценное хапанула? – Подозрительно покосился на сумку.

– Что вы, что вы, – стала оправдываться Лена. – Я случайно, я ничего не трогала. К метро в какую сторону?

Бомж смерил ее недоверчивым взглядом. – И ссать здеся нечо. За гаражами, там можно, – распорядился он, указав на горбатые ракушки. – А здеся – место культурное. Метра – туда, – палка метнулась в темноту, потом опять застучала по железу в поисках «ценностей».

Лена шла медленно, все время оглядываясь.

«Надо тоже палку найти. Если выскочит, ударю. – Потопталась возле дерева, нашла подходящую, оперлась, идти стало легче. – Как это я в валенках быстрее, чем в кроссовках бежала», – удивилась она, шаркая галошами.

Подойдя к метро, осмотрелась. На пятачке у входа людно. Открыты палатки. Около остановки автобуса частники ждали пассажиров. Остановилась возле машины.

– Бабуся, куда поедем? – Поинтересовался молодой парнишка.

– На Савеловский.

Водитель назвал цену.

– Денег у меня нет, но я вам часы отдам.

– Не формат, тетка, – шофер махнул рукой. – Я в этом проекте не участвую. Иди себе.

А другой ухмыльнулся. – Ты что, мать, на овощной базе промышляла? Вот, ежели пиджачок подкинешь и шкары впридачу, так оно в самый раз будет.

Мужики дружно захохотали.

«Ничего, мои хорошие, потерпите. Бабушка и дедушка уже ждут. А мы и на метро доберемся. Но в кармане ни копейки. Может так пропустят?». Спустилась по лестнице. С надеждой посмотрела на контролера. Попросила пройти. Но та уперлась.

– Если каждого без билета пропускать, без штанов останешься.

Лена подошла к кассе, протянула часы. – Возьмите, только билет дайте.

– Да ты чё, девка, спятила? – Визгливо выкрикнула из окошка толстая физиономия и вышвырнула часы обратно. – Двигай отсюда, а то милицию позову.

Лена заплакала.

Рядом с ней стояли две девушки, почти подростки. Лица от морозного воздуха румяные. Глаза живые, веселые.

Лена тихо, сквозь слезы, попросила. – Девочки, дайте мне на билет. Вот, часы возьмите, почти новые, ну, пожалуйста. Мне очень, очень надо, – снова заплакала.

– Сейчас, сейчас, только не плачьте. – Девушка засуетилась, покопалась в сумке, протянула деньги, а ее подружка, открыв кожаный рюкзачок, достала булочку. – Возьмите, с курагой, только что купила, еще теплая.

– Спасибо!

– На здоровье, – девушки участливо улыбнулись и побежали на эскалатор.

Глава 28

Лена медленно шла по улице, всматриваясь в номера домов. Отца узнала еще издали, хотя не видела много лет. Его внушительная фигура осталась прежней.

– Папочка, – обняла и сильно прижалась к нему.

– Ну, Алёнушка, ну. – Бубнил он смущенно. Хотел взять сумку, но она, резко прикрыв ее, отпрянула.

– Не надо трогать!

Отец в замешательстве одернул руку и совсем растерялся.

– Там дети, папочка, – виновато улыбнулась дочь.

– Золотце ты наше бриллиантовое, взвизгивала, крутясь возле них, Нюфара. Обняла Лену за талию и потащила в дом.

Рядом с ними, резко осветив двор фарами, остановился Жигуленок. Лена, грозя палкой, ринулась на машину и замерла…

– Мамочка, родная, Денис, Миша, мальчики. – Мать и дочь, плача, не могли оторваться друг от друга.

Котов с Гулдингом на секунду оторопели. Трудно было в этой женщине в черном платке, замасленной телогрейке, стоптанных, залатанных валенках и палкой в руке узнать Лену. Глаза ее стали печальными, а фигура – прежде уверенная, независимая – выражала покорность и незащищенность.

– Мальчики, – она прижимала к щекам ладони Дениса и Михаила, а «мальчики» несмело, нежно касались ее волос.

– Родненькие мои, – рыдала Нюфара. – Маленькая, худенькая, как подросток, она неловко тыкалась между ними, едва доставая до пояса.

Время было за полночь. Громкие разговоры, радостные крики, плач эхом разносились вокруг.

«Опять у Нюрки и ее благоверного разборки. Теперь до утра спать не дадут». – Думали жильцы дома.

А пенсионер с первого этажа не выдержал и позвонил в милицию.

– Воздействуйте на Крошкину и ее сожителя. Опять скандал.

– Разберемся, – рявкнул дежурный, но про себя решил. «Сами угомонятся, не велико происшествие».

А гости Анны Крошкиной и папочки Федюнчика не утихали. Поднявшись в квартиру, где временно отсутствовал замок, потому как от старого ключи потеряли, а врезать новый руки не доходили, они окружили доченьку. Возбужденная и довольная она оказалась в центре внимания, как дед Мороз с посохом в руке.

«Нет, это не мой Лёнчик», – из-под тишка косясь на линялый черный платок, с сомнением думал Михаил.

«Нет, моя Хелен другая», – с опаской глядя на старые латаные валенки с галошами, думал Денис.

Федор Степанович тоже не узнавал в ней свою веселую и озорную Алёнку.

Только Клавдия Петровна да Нюра хлопотали, любовно повторяя, – девочка наша, голубка.

Лена ощутила огромное счастье и тихую, светлую радость, от которой сами собой лились слезы, а сердце славило Матерь Божью и Спасителя.

Поставив сумку на диван, открыла молнию и достала «куколку» с черной мордашкой. Торжественно подняла на руки.

– Вот! – Только и вымолвила.

Денис широко раскрыл глаза и выпалил.

– Доте! – Затаив дыхание, бережно взял малышку.

– Ну вылитый папочка, – врезалась звонкой литаврой Нюра.

Все взглянули на Дениса, он покраснел.

– А вот еще, – на руках появилась беленькая головка с розовыми щечками.

– Сын! Мальчик, – руки Михаила невольно потянулись к ребенку.

– Ну вылитый папочка, – звякнула, как медные тарелки, Нюфара.

Теперь все уставились на Котова.

– Близнецы. – Лена, обессиленная, присела. Палка упала, громко стукнув о пол. Дети проснулись, но не заплакали, а с интересом водили глазками по сторонам.

Повисло напряженное молчание.

«Разве так может быть? Чьи же это дети?» – Клавдия Петровна и Федор Степанович невольно пожали плечами. Михаил с Денисом боялись встретиться глазами. Но, дзынь, – хозяйка разрядила обстановку.

– Ребята, за это надо выпить. Клавушка, родненькая, помоги. Федюньчик, папуля, стол, стол разворачивай. – Хозяйка засуетилась возле холодильника. В кухне звенели тарелки, рюмки, вилки. – Сыночки вы мои золотые, счастье-то какое! – Гляда на застывшие лица Михаила и Дениса, умильно улыбалась Нюра. – Да, мужикам-то не рожать. Сунул, вынул и бежать. – С упреком изрекла она. – А нам бабам отдувайся. Небось, хорошо на готовенькое-то, папаша? – Припечатала ладошкой по спине Михаила.

Тот от неожиданности чуть не выронил ребенка.

– Хорошо? – Получил по спине Денис, став от этого прямее и выше.

«Что она несет? – Маразм, маразм. – Недоумевала Клавдия Петровна. – Но в самом деле, кто же их отец? Нельзя же родить сразу от обоих!».

Но белая и черная мордашки таращили глазками. Скоро их крохотные личики сморщились, захныкали.

– Кормить надо, – спохватилась мамочка и, отобрав детей у папаш, ушла в другую комнату.

Все замолкли.

Только Нюфара не угомонилась. Набросала на стол капустку, селедочку с луком, поставила огромную кастрюлю с разваренной картошкой, достала из холодильника банку с огурчиками и бутылку водки.

– Гости дорогие, к столу, – потирая ручки, скомандовала она. – Такое дело надо обмыть, да, дед?

Федор Степанович согласился, но как-то неопределенно. Ему было отчего-то неловко. Он все время хмурился, курил одну за другой папиросы.

Нюра разлила по первой, подняла рюмку. – За нашу дочечку, Леночку и ее деточек!

Денис жил и работал в России не первый год и многому перестал удивляться. Но никак не мог привыкнуть к тому, что каждое дело на Святой Руси начинают не с молитвы и благодарности Всевышнему, а с бутылки. «Наверно именно в этом и кроится загадка русской души», – решил он и вслед за всеми махнул свой стопарик.

– Небось, в Африке такой нету? – Наливая по второй, усмехнулась хозяйка.

– Денис не из Африки, а из Соединенных Штатов Америки, бизнесмен, – не выдержав, одернула ее Клавдия Петровна. – Но, уловив угрюмый взгляд Михаила, поспешно добавила, – а Миша – летчик.

– Ух ты, пилот? – Оживился Федор Степанович и крепко пожал Котову руку.

– Штурман.

– А я пилот первого класса. Был, – смутился, вздохнул, – а сейчас на пенсии.

– Во, дела! Ну, папаши, ну, молодцы! Один – большой начальник, другой, как есть, ясный сокол. За наших родненьких папочек! – Нюра опрокинула рюмку. Остальные, последовав ее призывному примеру, тоже выпили. И, не проронив ни слова, сосредоточенно захрустели квашеной капустой и огурчиками.

Михаил и Денис сидели, как на иголках.

И того, и другого терзала мучительная неизвестность – чьи дети?

«Мои», – решил про себя Михаил.

«Мои, без сомнения», – решил про себя Денис.

Каждый понимал, что встать и откланяться, значит уступить. Только Лена должна сделать выбор и поставить все на свои места.

«Сейчас доченька покормит внучат, и мы поедем. Слушать эту женщину невозможно, городит какой-то бред». – Нервничала Клавдия Петровна. Ей становилось неуютно в гостеприимном доме бывшего мужа.

Федора Степановича клонило в сон. Он извинился, прилег на диван и захрапел. А его супруга, наоборот, развеселилась, достала еще бутылку и без устали наливала. Папаши из вежливости поддерживали тосты, но лица их были мрачные и напряженные.

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился молодой человек в черной кожаной куртке и такой же кепочке с ушками.

Глава 29

Все удивленно уставились на вошедшего.

Выше среднего роста, крепкий, широкоплечий. Черты лица правильные, взгляд настороженный, колючий.

– Квартира Крошкиной? – Подозрительно и сердито спросил он.

– Ну, я Крошкина, – Нюра бодро встала, но, качнувшись, рухнула на стул. Пригладила ладошкой волосы, облизнула губы и с вызовом вскинула голову.

– Где Лена и дети?

– А вы кто? – Вскочил Михаил.

– Так, хорошо, говори, кто ты, – добавил Денис и решительно выпрямился во весь рост.

– Близкий родственник, – ухмыльнулся Веселов. Он уже сообразил, что беглянка в другой комнате и шагнул в ту сторону.

– Сыночек, золотой ты наш, – всплеснула руками Нюра, – а у нас радость! – Она снова попыталась оторваться от стула.

– Всем на пол! – Рявкнул гость и выхватил пистолет. – Никто не шевельнулся. – Не рыпаться, застрелю!

Клавдию Петровну зазнобило. Михаил и Денис вцепились глазами в пистолет.

Федор Степанович что-то сладко пробормотал и невозмутимо продолжал «пускать пар».

– Что ты сказал, козел? – Воинственно завопила Нюра и, подскочив, как напружиненная, запустила в гостя тарелкой из-под селедки. Схватила вилку и бесстрашно ринулась «на ствол». Но, отуманенная порцией газа, осела на пол.

Веселов, не раздумывая, отключил мужчин.

– Мамаша, где она?

Клавдия Петровна, гордо вскинув голову, упрямо сжала губы и молча, в упор, дерзко глянула на бандита.

Лена, накормив детей, хотела помыться и поесть, но не смогла перебороть накатившую усталость. Прилегла рядом с малышами и заснула. Спала чутко. Услышав шум и крики, на долю секунды выглянула из комнаты и… будто нырнула в ледяную воду. Но через мгновение ее обдало жаром, по телу разлилась сила.

– Царица Небесна, спаси! – В отчаянии она прижалась спиной к дверям и приросла ногами к полу.

Веселов таранил хлипкую дверь плечом. Она заскрипела и начала поддаваться. Мощные удары участились. Скоро голова Виктора просунулась в щель. Их лица почти соприкасались.

– Открой, – шипел Веселов.

– Нет, – по-звериному зарычала Лена и со злостью плюнула ему в лицо.

От этого силы его удвоились. Виктор ворвался и направил пистолет на детей. – Убью, не двигайся!

– Не надо, не надо, – умоляла Лена и, упав на колени, обняла его ноги.

Веселов слегка обмяк. – Собирайся и не дури. «Главное дети», – сообразил он и начал укладывать их в сумку. Скомандовал. – Поторапливайся!

Лена, в халатике Нюфары и тапочках отца спешила за Виктором, осторожно прикасаясь к сумке.

– Доченька, милая, – Клавдия Петровна, всхлипывая, бросилась им навстречу.

– Сидеть, – Веселов грубо ткнул ее пистолетом.

– Мамочка, только не надо ничего делать. – Лена испуганно озиралась, с ужасом глядя на распростертые тела Михаила, Дениса, Нюры и отца. – Что ты с ними сделал? – Робко спросила у Виктора.

– Молчи, вперед. – Сняв в коридоре какое-то пальто, Веселов кинул ей. – Одевайся. Быстрее, быстрее.

Глава 30

Шум и крики разбудили людей из квартиры рядом. Звонок в милицию не заставил себя ждать.

– Сделайте что-нибудь. У Крошкиной смертоубийство.

– О помощи просят?

– Нет, но кричат на весь дом.

– Может, поточнее узнаете, что происходит, я подожду.

– Ну, уж нет, – взревел голос. – Имейте в виду, если там кого-нибудь убьют, я дам показания, что предупреждал вас. Назовите свою фамилию.

– Какие показания? Какую фамилию? Экипаж уже выехал на место, – отреагировал дежурный.

– То-то, – сосед швырнул трубку.

Через несколько минут – сержант – старший наряда патрульно-постовой службы и его напарник, опутанные бронежилетами, с автоматами за спиной, позевывая, вывалились у подъезда. На четвертом этаже ярко горело одно единственное окно.

– Ну, я их сейчас. – «Старшой» вооружился дубинкой, кивнул рядовому, и они, неторопясь, поднялись по лестнице к квартире Крошкиной.

В этот момент дверь распахнулась, и милиционеры оказались лицом к лицу с Веселовым. Реакция у него сработала мгновенно.

– Стоять, заложница! – Обхватив беглянку за шею, прижал к себе, сунув в лицо сержанта газовый пистолет. – Руки, слушай меня. В сумке – дети, в кармане – граната. Двинетесь – взорву. Дорогу!

– Там мои дети, дети, – в страхе залепетала женщина.

Бандит прикрыл спину сумкой, заложницу толкнул вперед.

– Не стреляйте, не стреляйте, – молила она.

Сержант про себя выругался и подумал, – «куда ж стрелять, в тебя что ли?».

– Полчаса, не двигаться! – Грозно, скрывая нервный смех, приказал преступник, размахивая пистолетом.

«Ну, гадина, не будь ты с мальцами и бабой, ты бы у меня посмеялся». – «Старшой» хмуро глянул на Веселова и ответил. – Ясно.

Зная, что у подъезда милицейская машина, Виктор, выйдя на улицу, взял Лену под локоть. – Спокойно, улыбайся.

Шофер чутко дремал, облокотясь о баранку. Через неплотно прикрытые веки заметил, что из подъезда, обнимаясь, вышла парочка и скрылись из вида. Железные двери грохнули снова, и сержант с напарником, вылетев на дорогу, буквально на цыпочках нырнули в машину.

– Усмирили Крошкину? Трогаем?

– Тихо, вооруженный преступник захватил заложницу.

– Пистолет-то вроде газовый был? – Вставил рядовой.

– А вдруг под мелкашку переделанный? Там разве разберешь? Да еще граната, слыхал? Куда пошли?

– Парень и девица с большой сумкой? Прямо. А я не того, улыбались, обнимались. Сообщим? Пусть спецов направляют, заложники не наша забота – распорядился шофер.

– Пока приедут, он смотается. Давай за ним, только тихо. Свет не включай.

Оказавшись в темноте, Веселов спрятал пистолет, схватил Лену за руку и побежал. Она не отставала, но большие отцовские тапочки то и дело соскакивали. Споткнулась, упала.

Бросив ее, Виктор припустил к Жигуленку. «Все, отбегалась, теперь дети у меня». – Злорадно твердил он про себя. – Рванув с места, заметил, как из-за угла выскочил патрульный газик.

Увидев милицейскую машину, Лена вскочила. Размахивая руками и мало что соображая, ринулась ей наперерез.

– Ты что, тетка, под колеса бросаешься? – Испугался шофер. – Машина не мужчина, она не трахает, а давит.

– Не волнуйтесь, гражданочка, – захлопотал около нее сержант. – Объявим план перехвата, и еще до утра дети будут с вами. Только объясните, кто он и почему забрал детей?

Вопросы насторожили. Вспомнились слова Веры: «Вся милиция у них куплена. Только пожалуйся, тебя тут же законопатят».

– Это мой муж, мы поссорились, он пошутил.

– Ничего себе шуточки! – Милиционер выругался. – Садитесь, довезем, замерзните, – сурово приказал «старшой». – Значит вы у гражданки Крошкиной, отношения выясняли? А о том, что соседям спать не даете, не подумали? Мы ведь вас и привлечь можем за нарушение общественного порядка, а вашему муженьку-шутничку врежут годика два за хулиганство. Вот тогда и повеселитесь вдоволь. – Наставительно ворчал он.

– Я же предупреждал – бытовуха, – вставил шофер. – Ну, что, будем в отделение доставлять?

– Да чего уж, – промямлил рядовой.

А сержант подумал. «Жалко, муж чокнутый, сама чуть под колеса не угодила. Вроде нормальная, трезвая баба, двое детей. Чего людям не живется?».

– Давай, к дому, – скомандовал он.

Нюра, очнувшись после «газовой атаки», позвонила в милицию.

– Крошкина, допилась, уже террористы в глазах. Сейчас поймаем, к тебе уж давно наряд выехал. – Дежурный связался с экипажем и выяснил, что никто никого не убивал и в заложники не захватывал. Обычная бытовуха. – Дайте ей покрепче в ухо, чтобы не пила старуха, – прокомментировал он и очень обрадовался, что получилось в рифму.

Клавдия Петровна и Нюра вышли на дорогу. Денис и Михаил стояли рядом с ними. Под действием газа их движения были скованными, голова кружилась.

Подъехала патрульная машина.

– Наконец-то, родненькие мои, – Нюра кинулась к Лене. – Ты жива? Все хорошо? Где дети?

– Папуля домой увез, – гаркнул сержант и, подозрительно глянув на незнакомых мужчин, смекнул. «Или пьяные или под дозой».

– Ну, Крошкина, докатилась! Никак притон с африканской наркомафией вместе с командиром открыла? Это кто ж такие? А? Документики, – обратился он к Михаилу и Денису.

– Не тронь, начальник! – Нюра раскинула руки в стороны. – Это мои сыночки.

– А эта гражданка в тапочках, кем тебе доводится?

– А это доченька моя золотая.

– Значит вся семья в сборе, отдыхаете? А зятек с детишками отбыл, – приговаривал «старшой», просматривая паспорт Дениса. – Ого! Гражданин США? Вы-то, как здесь оказались?

– Так, хорошо, – попытался объяснить Гулдинг.

– Нет, извините, очень плохо. Разве у нас в столице нет более интересных мест чем, квартира Крошкиной? – Грозно напирал «начальник». – Большой театр, например, или, – он запнулся.

– Мавзолей. – Подсказал рядовой.

– Правильно, мавзолей. У вас в Нью-Йорке, небось, нет мавзолея? – Возвратил паспорта. – В порядке. Вы бы, господин хороший, вместе с братаном угомонили мамашу. Соседям от нее житья нет. Смотри, Крошкина, следующий раз оформим. А сейчас разбирайтесь тут с сыновьями, дочками, внучками, зятьями, – только тихо! – Сержант козырнул.

Патрульная машина скрылась.

– Какой папулья? Кто гомонит? Где ребьёнки? – Очнулся Денис.

– Какой зятек? – Поддержал его Михаил.

Мать сняла с себя пальто, накрыла им дочь, обняла и поспешила в квартиру, где их встретил богатырский храп Федора Степановича.

– Надо горячую ванну, – предложила Клавдия Петровна.

– А потом водочки, водочки, – Нюра загремела посудой.

Лена вымылась под душем, высушила волосы, выпила водки. И, действительно, стало лучше.

«Надо все объяснить. Ведь здесь самые близкие мне люди, – решила она. – Сколько раз я звала их на помощь, и вот теперь они рядом».

Вошла в комнату, села в кресло и начала рассказывать, ничего не утаивая.

Крошкина беззвучно утирала слезы.

Клавдия Петровна держала свою девочку за руку и гладила по голове. Услышанное казалось ей невероятным.

– Не муж он мне, я нарочно так сказала, чтобы милиция отцепилась.

«Она хотела отдать моего ребенка, почему?». – Терзались Михаил и Денис одним и тем же вопросом. Но присутствие «мам» мешало спросить об этом.

Котов все же не сдержался.

– Я же просил, Лёнчик, давай до командировки распишемся. И ничего бы не произошло.

– Да, да, – закивала головой Клавдия Петровна.

– Так, хорошо, – горячился Денис. – Я обиснял. Хелен, будь мой жен. И все о, кей. Никакой бандыт, нет погоня.

– Да, да, – соглашалась Клавдия Петровна.

Мужчины поглядели друг на друга.

– Ты ей голову заморочил, – сопя, набросился Михаил на Дениса.

– Так, хорошо. Нет, ты уежат, бросат летат. А она быт мой жен, делайт мой ребьёнки, – объяснял Гулдинг.

– Тихо, петухи! – Крошкина грохнула кулаком по столу. – Соседи снова ментов кликнут. Всех заметут и отдубасят. А с тебя, Дениска, еще и баксы снимут. Благодарите Бога, что все обошлось, а внучков золотых мы найдем.

– Конечно, – обрадовалась Лена. – От перебранки «женихов» она стушевалась, виновато втянула голову в плечи, достала иконку. – Господи, Царица Небесная, помоги, подскажи.

– Так, хорошо, быстро заявить полис. – Предложил Денис.

– В милицию или лучше в прокуратуру, дело ведь серьезное, – поддержал его Котов.

– Обязательно, – согласилась Клавдия Петровна.

– Нет, мама, – у них везде свои люди, это опасно, они могут убить детей.

– Да, милая, ты права, сейчас ужасные времена.

На диване сладко посапывал Федор Степанович.

– Ладно, утро вечера мудренее. Всем спать. – Распорядилась Нюра и, подтолкнув «папочку», стала устраиваться рядом с ним на диване.

Клавдия Петровна направилась в самый дальний угол квартиры. Забралась в кресло и укрылась пледом.

Михаил с Денисом удалились на кухню.

Лена скрылась в маленькой комнате. Когда все уснули, она тихо скользнула в коридор, надела мамино пальто, шапочку, обулась и вышла на улицу. Теперь Мохова знала, как поступить.

«Роддом. Тот, в очках, в белом халате, с галстуком, он все должен знать. Правда, еще очень рано. Совсем темно. А он с девяти принимает. Но пока доберусь, как раз во время буду». – Лихорадочно стучало в мыслях.

Ехала долго. Автобусом, метро, снова автобусом. Не раз ловила на себе удивленные взгляды. Догадалась, в чем дело. Разговаривала сама с собой.

Прикоснулась к иконе, прошептала. – Помоги, Господи.