Текст книги "Создатель космоса"

Страбул – современный критский философ. Личность вполне гармоничная: по полчаса крутится на турнике, исписывает листы представляющимися ему ценными умозаключениями, слоненка Тима «обретением для падших ангелов» называет.

Не для меня. Мне он друг, раздражения источник неисчерпаемый.

Оссиан был на Крите. В городишке Иерапетра его обокрали, и тяжелое распятие на Оссиана в храме свалилось!

Первая полуправда. Приплывал я на Крит, не брешет лживый слоненок. Что привело меня к дому, где останавливался Наполеон Бонапарт, не ваше собачье дело, возможно, приложение своих сил в сносе зданий мне искать вздумалось, вдаваться я категорически не желаю.

По Иерапетре я не бродил. И в церковь, само собой, не заглядывал. А где еще распятие чуть ли не расплющить меня могло? В гостях у Пикерейского? Он, догадавшись, кто я есть, меня, высадившегося, немедленно пригласил, предложил затянуться вытащенной из щербатого портсигара длиннющей сигаретой, потом, по словам Тима, я отрубился. Извечный ты лгун в слоновьем обличье, дополняющая меня часть изначального хаоса.

Личный пример неважен.

Ты кинешься, я не кинусь, а огонь сегодня горячий?

Желтая банка пива.

Поддерживающим пламя труженикам выдать не помешает.

От тебя, Оссиан?

Тягу к дешевым эффектам мне не привили. Изрыгающего гнойную жижу Колобедрана я на поводке за собой не тянул. По-вашему он наподобие демона, скотина, на производство позитивности неспособная. В проходе между Безымянными скалами мы с ним выясняли. На континенте Оссиания, в невидимую с Земли галактику мною затем передислоцированную. Цвет разросшейся на ней кукурузы меня не устроил. Крысиный цвет. Управлявший Оссианией царь Озим тщательностью расследования меня не впечатлил, готовящийся под меня подкоп был для меня яснее ясного, больше вам знать не надо. Я вам не пропагандист все разжевывать, намекнул, и хоть глазами хлопайте, хоть понятливость пытайте изобразить, меня не волнует. Я не педагог для олигофренов! Оссиания погружалась в скверну, вы уяснили? Образцовый континент становился дерьмом. Деяния Оссиана там опускались, опорочить мое великое имя стремился считавший себя мощнейшим пул из правителей, служащих и крестьян; они полагали, что не допрыгаются. Применяя уловки типа осанны, распевания написанных про меня дрянных песенок – Оссиан, конечно, дебил, о заговоре он, заслушавшись, не подумает, в безвоздушном пространстве они теперь как-то крутятся. Назад их просят вернуть? Присматривающаяся ко мне медсестра подсунула мне телефон, с экрана о внематочной беременности я читаю, ты ошалела столь ненужную информацию моему вниманию предлагать?

Потерпи, Оссиан, про аэротакси дальше будет!

И ее из больницы не выгоняют. Ответственно работающего психиатра никто бы из нас на комиссии не прошел? Площадка для приземления. Не ваше вонючее аэротакси – межпланетный транспорт я ожидаю.

Весточка от Гробала.

Начальника моей личной охраны в период шестой трабакарской войны. За созвездие Трабакар она велась, разумеется, догадались вы, слава богу.

Футуристический сказочник Оссиан.

Какая скотина вякнула, кому ноги на шее мне завязать? Не слоненок Тим, отсутствует он в занятом мной прокуренном квадрате. Обычной почтой послание мне пришло? Вскрою я склизкий пакет, в желе шефа Бури до передачи мне его, похоже, выдерживали.

«Обращается к вам, Оссиан, толстая некрасивая девушка».

Подшутили надо мной и довольны. Журналисты, на них я качу, мои постоянные отказы от интервью коллективной гнусной фантазией для меня обернулись.

«Я, Оссиан, от вас залетела».

Слоненок Тим накатал, невероятная брехня – его тема!

«Требую от вас, Оссиан, ребенка признать и на содержание нашего Сликки выделять не меньше двадцати долларов в месяц».

Сликки? Мальчик Сликки, сынок, о котором я годами мечтал! Ахинея наркотного ветерана. Признание прыгуна, получившего по затылку шестом. С дрона меня не снимают? Съемка через потолок, серьезные разработки, утратившим самообладание миру меня бы не видеть.

Мужественность представленного на обозрение облика Оссиан растерял.

Немного тревожится.

Ступайте вы в ад, диски с хором заик гоняйте! Оссиан реально спокоен. Телесные нужды он удовлетворил, сэндвич с беконом им уничтожен, оператором горячей линии жертв гомосексуального насилия он бы и голодным жалкими эмоциями не затрагивался.

Меня поимели!

Говорите вполголоса, связь весьма хороша.

Позади парковой скамейки пошедший со мной отлить чернокожий в очко мне загнал!

Сосредоточьтесь на вечности. Превозмогая боль, сходите за мазью. Оператор Оссиан с вами беседует, на Оссиана жалобы подавайте. Да, Оссиан, создатель космоса, я волен делать, что захочу, втемяшилось оператором – наушники надел и сижу. На проходящие суда сквозь жалюзи уперто взираю. Морской путь, замечу для вас, оживленный. Привозят холодильники, увозят табак и фрукты, к датчикам меня подключить? Колебания моего мозга штука, учтите, секретная. Быть одному мне не скучно, вы отсоединились, и я не вздохнул, систему оборонительных сооружений скрытого от смертных селения Куябун взгляду я подвергну критическому.

Рвы узковаты. Артиллерия так себе, калибр крутым разборкам не соответствует. Штурм? Не торопите меня, сегодня я формально приглядываюсь. В ранних легендах об Оссиане словно обезумевший бык на моих недругов я бросался? Секунды, знаете, капают. Кураж, естественно, не иссяк, собираться на битву мне долго не нужно, заложило у меня справа. Дух пана Пымзы в ухо мне засвистел! Мультфильмы я не смотрю. Для меня вся ваша жизнь – мультфильм с персонажами, нарисованными художником-идиотом, перед работой еще и накурившимся. Потягивает? У меня свист, не обязан я параллельно внюхиваться в витающие тут ароматы.

Легкая наркота. Погоня за убогими постижениями.

Ступайте к нему!

К богу?

У контейнера для сбора требующихся для зимовья вещей Оссиана вы встретите!

Прихлопнуть бы, и гуляй. Обретай следующую форму, о нежелании становиться кишечной палочкой с твоим Буддой скандаль.

Оссиану этот Будда, что не Будда. Человечек, под деревом некогда прохлаждавшийся и глюков с голодухи, на радость последователям, успешно дождавшийся. Экспертус вертус эмпровос. Не латынь? Неважно – в общем, зимовать Оссиан никуда не отправится.

Антарктида в районе Земли королевы Мод вам, Оссиан, никак не подойдет, уговаривать вас бессмысленно?

Стремление меня спровадить среди населения, чувствую, разрастается. Задуют холодные ветра – не ко мне за спасением побегут, теплые шмотки напялят. Вы утеплитесь, а мне в Антарктиде мерзнуть, замерзнуть, с трудом втягивающей воздух окаменелостью вдалеке от вас возлежать? Без меня вы бы не ползали. Не сосуществовали бы ни хрена! Закинувший ногу на ногу косметолог в поклонах, я догадываюсь, не зайдется, шастающие к нему бабы гигантскую гордыню в нем поселили. Ты нам необходим, ты нас, о блистательный, омолаживаешь! Выглядеть на свои годы им, конечно, нельзя. Ведь конец света случится, солнце, заорав, маленькую планету на психозе сожжет.

Косметолог заказывает коньяк. От закипевшей у него в рюмке жидкости его хватит удар, и клиенток он потеряет, специалиста с вываливающимся и остающимся снаружи языком ушлые бабы возьмутся обходить за квартал, ему таскать перестанут – другого клоуна деньгами они завалят. Не кипи, коньяк, выступать против законов природы я тебе не приказываю. Да не волнует меня косметолог! За слоненка Тима тост не поднимет – на своих ногах отсюда уйдет. Выпивает безмолвно, заглядевшихся на него алкоголиков неожиданными возгласами, молодец, не будоражит, с приехавшим по мою душу батальоном Кровавого Захвата этих пьяниц я спутал? Количественно не батальон. Прочие где-то поблизости сигнал разобраться со мной предвкушают? На меня не набрасываются, не атакую и я, война нервов у нас, я думаю. Но я не нервничаю. Перед развернутой семирядным строем когортой плюющихся ядом траянидов беспокойства я не ощущал, а перед людишками со стволами испуг впервые познаю?

Сизый Дун, Оссиан, марихуану в квартире он высадил!

Я настраиваюсь на бой, а меня отвлекают, о Сизом Дуне кричат. Разве прилично? Рассчитывающего комбинацию гроссмейстера вы бы не потревожили, а Оссиан для вас не стратег, задремавший осел под рассеянным светом, сделка не состоялась. Я не продал! А что там дальше сияет, никто, катапультировавшись, не горит? Мне принесли семнадцать драгоценных ошейников.

Барыгой ты, Оссиан, дублоны сшибал?

Доги отсталого магараджи. Попроще на их бычьи шеи ошейники – купленные у ювелира Пиана исчезли. А я уснул! Идите вы в задницу, бодрствование предельной степени у меня.

Раздавленный мел – не рисунок. Попробуйте доказать! Четыре-пять апельсинов. Литр водки или джина, допустима текила.

Из апельсинов выдавить сок.

Я не возражаю, свежевыжатый сок с удовольствием я в себя. Слоненок Тим говорил, что на предложение ограничиться соком, как ураган над Атлантикой, я бушевал?

Мы с Оссианом засели и добирались. Сок он категорически исключил, после закинутой нам мысли официанта он был готов уничтожить, и сок уже не всплывал, с моим закадычным другом Оссианом ничем мы крепкие напитки не разбавляли.

Тим ополоумел, конечно. Чтобы я надрался, и меня закатили под стол? Отключка не про меня, нагло врет утверждающий что-то обратное! В трактире «Натанцевавшийся Байкер» алкоголь я не употреблял. И с философом Страбулом в критском краю не укуривался!

Опровергать я замучился. Ваших голосов я не слышу, вне зоны досягаемости, хвала мне, нахожусь!

Для участия в интересной для вас игре вы должны зарегистрироваться на сайте «Ужасная Неудача».

И не подумаю. Ни во что не вникаю, совершенно не сплю, культовый среди хлипких юношей комикс «Оссиан и загар»? В смысле, солнечный? А-ааа, мои противники рядом со мной микробы, создатели комиксов с маленькой буквы объективно, я согласен, их пишут, загар – мушкетер. И чем он меня, кривой шпагой пронзить вознамерился? Появляясь якобы для дуэли, загар ноет и хнычет, заклинает меня навестить его проживающую в Провансе тетушку Шитомэ, с применением огромного опыта ублажит она тебя, Оссиан!

Оссиан якобы повелся. На самокате в Прованс покатил. В тонкую дверь с наклеенными зверьками стучится, о засаде не думает, в любовном томлении Оссиан.

Невероятная чушь. Бред на бред трижды помноженный. Не подстраховался я, они пишут, магнум за спиной не держал?

Мечта о слиянии с мастеровитой в постели дряблой тетушкой Оссиана сверху-донизу обуяла!

Я протестую. Из этого идиотского комикса требую меня исключить. И какими же силами располагали поджидавшие меня в помещении гады? Мушкетерский корпус, дивизия? При площади здания в триста квадратных метров тысячам и тысячам плотно лежащим друг на друге бойцам в нем место найдется. При такой плотности им не развернуться, на ноги, чтобы колоть меня и рубить, всем составом не вскочить, направить на меня кучу ружей они, я согласен, могут.

Загремели обильные выстрелы! Зашатался пронзенный пулями Оссиан!

Пули, знаете, я очень быстро из себя выковыриваю. Плевать мне на пули. Короче, обстрелявших меня французских гопников я замочил и тетю за участие в паскудной затее повесил.

Разит жареным чесноком. Гуляние у эшафота, едоки жадно жрут, плясуны ненасытно выплясывают!

Франция, насколько я в курсе, не унывает. Гонявшего на каноэ Пьера Турра лишили всех призовых, дисквалифицировали, господи, пожизненно, а он, вы взгляните, не пороги восстанавливающих в правах комиссий сирым просителем обивает – с девкой из Гватемалы на пляже, ассоциирующемся со мной, в сумерках трахается.

Месье Оссиан!

Прервал – извиняться не собираюсь, заново вы начнете.

Прикиньте, месье Оссиан, в чем меня обвиняют. Говорят, вы, пребывая подо мной, к победным финишам мое каноэ тащили!

Я не под кем. Быть под кем бы то ни было до отвращения мне претит, от одной мысли гусиной кожей я покрываюсь. Из-за наших дел в Лигурийском море меня к тебе привязали; тренируясь, ты вспомни – меня ты подвез. Я не тонул, просто надоело барахтаться! А плыть вперед неохота. Не депрессия, от отсутствия достойных меня целей кратковременная усталость от всего-всего. В твоей федерации недругов у меня до хрена, вот тебя ко мне и припаяли. Слоненок Тим, вопросили, на берег не выбирался, не отряхивался над вами, упоенно, тьфу ты, спортивную близость творившими? Тим несет вздор. Утверждает, что в Албанию мы с ним настроились двинуть, былой отрыв возродить.

Мы с Оссианом не полетим. С боцманом мы сговорились, впишет он нас на посудину, чей якорь в грунт у Дурреса влезет.

Путешествовать без условий? Возле машинного отделения мазутную мерзость вдыхать? Жалким беженцем слоненку Тиму меня бы на борт не пристраивать, лишний раз не бесить. Албания подождет! Невмоготу относительно Албании станет, «Белку по-албански» у шефа Бури сжую. Порция крошечная, подлива – кошмар, поезд со станции Баломар! Выслушав то давнее оповещение, разработанную против меня гнусность я заподозрил. Я принесусь на вокзал, а поезд не остановится?

Щелкайте вашими аппаратами, Оссиан словно обделавшийся с вокзала бредет!

Перехват спустившегося на платформу фурнитурщика в планы я включил отчего-то. Кто с неких пор причисляется мной к фурнитурщикам, распространяться я не обязан, но смысл, естественно, не прямой.

Режущее перед закрытием кантри. Подбирающийся южноамериканский магнат. Обещанная национализация природных ресурсов его, беднягу, обеспокоила, заблокировать готовящееся решение он намеревается меня попросить.

Оссиан отхлебывал «цыбас».

Эй, вы, сподвижники Тима, умерьте вашу фантазию, насасывание несуществующими коктейлями хотя бы мне не приписывайте!

Угостить кружкой пива? Не мое влияние темноглазого человека-бочонка ко мне привело – залить десятую кружку ему, хнычет, не на что.

Расщедритесь, господин Оссиан, подкиньте незадачливому светскому льву!

На девять кружек ему хватило. Водятся у пузатого деньги, имеется, что в рыгаловке пропивать. Ой, я оговорился, я бы в рыгаловке не сидел, в ресторане высочайшего уровня витаминным напитком я наслаждался. Ягоды из девственных лесов, подача на подносе нисколько не алюминиевом, страшная сцена, по-моему, там разыгралась.

Степенные джентльмены накинулись на ласкавшую их под столом элитную проститутку. Руки, заорали, у тебя неприемлемо грубые, по судам мы, шлюха, тебя затаскаем; терпеть лившуюся на нее грязь она не стала – алкоголь из бокалов на них выплеснула, прилизанные волосы, вцепившись и дергая, растрепала; вызов полиции ресторанное руководство всячески оттягивало, к неподвижному Оссиану, чтобы стороны своей мудростью он примирил, взывало чуть ли не на коленях, Оссиан неторопливо допивал предположительно полезную жидкость.

Обогрев!

Святые бесполые создания, заговорил Оссиан. Вам, Оссиан, холодно, жарищи вокруг вас нам нагнать?

Временные постройки на моем пути к истине вам бы снести, не заставлять меня грудью, иными словами, тараном. С витаминами я перебрал? Не справилось мое, да, суперсознание с их массивным притоком? Вырванный дуб. Заветное селение моего несостоявшегося перерождения. Первый мной созданный космос? Я не отвечаю, что первый. Особенный мы вам, Оссиан, практически сплошная водка в стакане! Ягоды, растертые с медом. Ни грамма бухла! Вернусь навести порядок, планету Альгашлак-70 затушу, расплавленная магма производит на ней гремучие отвратные сущности. Я не моралист! Но тотальное засилье поганых гадов основанием для добродушного отношения мне не кажется.

Проход запрещен. Проволочное, чувствую, ограждение. Я, не сомневайтесь, не разлепил, вслепую шатающейся глыбой приблизительно шагал в заморозки. Вспорхнувшие миражи! Узнаваемые картины.

С продирающей скрипкой феноменального скрипача Шуленсона вы, Оссиан, побеседуете?

Привет тебе, скрипка, я Оссиан.

Уииуи-уиуиу-уиииуи!

Звуки! К звукам, подобным твоим, я враждебен, восхищенно ушами к ним не тянусь.

Кочан не с чертами. Гетеборг, утверждаю, не параллель! Шведы не увлекаются, а в Албании скрипичность зашкаливает, не пострадав, по улице не пройдешь.

Вы, Оссиан!

Капустный кочан.

Вы, Оссиан, в пуленепробиваемом лимузине мотаться по Албании будете!

Я вообще не понимаю, какого хрена об Албании отовсюду звучит. Она – современный Вавилон, символ роскоши и порока для посвященных умалишенных? Можно и посетить. Странный кочан, лица на нем я не вижу! На выпирающих корнях ветвистого клена принесенным дереву в дар он, попахивая, лежит. И еще о лицах – личность, скрывающей свою личность, я в Албанию двину. Повсеместное узнавание меня утомило, журналистскими приставаниями и совершаемыми разнообразным человеческим мусором фамильярными похлопываниями по плечу я сыт и в ближайший миллион лет не проголодаюсь; в закрывающей лицо грозной маске на рейс не зарегистрируешься, а арендовать частный самолет я после Иордании брезгую. Гладковыбритый, с иголочки одетый пилот вышел осведомиться, как я лечу, и его на меня, вы не поверите, вырвало. Я счищал! Он извинялся. От короля Иордании четырнадцать чистокровных кобылиц на следующий день мне пригнали. Ну и что с ними делать? Любовью, потерявшим себя извращенцем, дни напролет заниматься? Кобылиц я ему отослал. Копытами застучали, вылетающими из-под них мерзкими камешками меня всего посекли; подозрения в сговоре во мне зародились. Пилот– король – лошади. К дьяволу Иорданию, не вернусь я туда! Ох, бродящие айтишники. Соискатели на рынке труда. Нет, в Албанию я поеду, приелось мне здесь воздух с переменным успехом вдыхать. Центр цигуна?

Дыхание, Оссиан, тебе нормализируют, предубеждение пришибут!

Палочка с сигаретку. Возможно, ушедший в сон червячок. Ласкательные названия? Перебои с кислородом, серьезно? Центр цигуна я обвиню. Не производителей некачественного алкоголя и распространителей наркотной травы! Оссиан не бухает, не принимает, угомонитесь, под солнышком растянитесь. Солнышко? В Албании, я надеюсь, крайне пасмурно, под настроение мне страна. Значит, так – перелет отменяется, расстояние до Албании мне придется преодолевать по воде; сохраняя под маской инкогнито, на круизный лайнер мне не подняться. И какие варианты? Ржавое корыто, слоненком Тимом мне недавно предложенное?

Оссиан забился под тумбочку. Вздымающиеся волны его угнетали!

Я-то плыву. А слоненка Тима ни в блеске молний, ни в темном трюме, нигде не наблюдаю. Когда мы отчаливали, мне сказали, что слоненок на месте, я честно сказал: «мне наплевать»; надежнейший способ защиты от глупых эмоций – быть собой. В моем случае. Неумелые мореходы, контрабандисты северокорейских таблеток от глистов! Они пили, я, разумеется, не притрагивался, профилактически употребленный залпом литр прежде вас, Оссиан, выручал. Болтовня просоленных даунов? Высокий спрос на пургу? Я языком не чесал, контакты между мной и расплывающимися передо мной брезентовыми накидками не увеличивались, по непроходимым болотам ради удовольствия гулял я, по-моему, неоднократно. Рюмку мне не подсовывать, в трясину меня не тянуть!

Ставрида в сетях. Оссиан в маске с пламенем. Сеть ты не забросил, и рыбалка для тебя не провальная, в радиообмене тебя не чмырят, в болоте я на прутик ловил. Питательными веществами задумано мною наполниться, витаминами! Не стиль ретро, не алкаш, от тенденций отставания не допущено.

Жилеты не выдавать.

Сети раз и высушить!

Мы, Оссиан, перевозчики, не оснащены, Оссиан, мы сетями.

Вы трепливые неосновательные бакланы. А я, судя по маске, волшебник, повелевающий не бабьем, а огнем. Захлестывает накатывающим валом и пожалуйста! Неугасим он под моим руководством. Иди наверх, цепляй мачту, корабль без мачт для пиратского флота бесчестье, несмываемый стыд; «Оссиан и пираты», флешмоб и хлопок, жидкими аплодисментами награждать меня вы не смейте. Затяфкавший шпиц, подумаешь, какое препятствие под ногами! Пессимистичный пират Эндрю Алэм выжрал отравленный ром. Оссиан повстречал на болотах сиротливо плутавшего шпица.

Эндрю и шпиц.

Не Оссиан и кто бы то ни было, ни с кем во всей Вселенной Оссиан на одной волне не находится!

Шпиц моментально исчез. На успел Оссиан осуждающе на шпица взглянуть, в единственном взгляде на шпица сплошное удивление было.

Зима на болотах двойственна. Оссиан босс с мозгами. Налево ты не выкручивай, полморя мы зачерпнем! Ходить по бурлящим просторам капитаном вонючего корабля. Нескучно, конечно, но поразмышлявшего Оссиана не захватило. Не сбились мы, вы уверены? И чего же никакая Албании во всей красоте передо мной не встает?

Замерцавшие огоньки. Те огоньки, они албанские? Помимо моей воли огни и огоньки не загораются, а воля у меня непреклонная! Умолять меня ни к чему, по собственным причинам к освещению не склонюсь – мрак у вас не рассеется. Ресурсы у меня безграничные. Винную карту мне для ознакомления не совать, выпивку и сопутствующие ей несуразности я проклинаю!

Мелькнувший под тучами берег. Не Албания, не она где-нибудь в небе висит?

Оссиан не в панаме. Сомневающихся расстрелять! Со свирепым восприятием он не переигрывает, расслабишься – из-под контроля уйдут. Они, возникающие на развалинах. На стройках! По разбитому асфальту Оссиан с прибрежной полосы выбирался, подъемным кранам махал. Без шуток у меня, без дерьма! Слухи, Оссиан, вы знаете, множатся. Спасателем в бассейн вы устраиваетесь? Дрянь и ложь, ложь и дрянь! Не от вашего появившегося по недосмотру сына в Албанию вы драпанули? Ответственность – не та тема, на которую я привык забивать. На меня полагались, и я выручал, согласно договоренности, приходил Карфагену на помощь. Разгром Регула! Несообразный буклет, навязчивое туристическое заманивание. В Риме есть на что поглядеть!

Форум! Карфаген!

Он разве в Риме?

Настаиваете – Оссиан не завопит, начхать ему, вы смиритесь, на искажение истины. Сейчас он завихлял, на проносящийся автобус с разбитыми стеклами не запрыгнул; работающий на слоненка Тима спринтер-дебошир, вероятно, разбил боковое, выскочил, обогнал, разбил лобовое, слоненок Тим на албанский песок не сошел. Выход не галечный, Оссиан по-кошачьи, не создавая хруста, куда-то добрался, капризничавшая девка отказывала. С привязавшимся к ней полудурком в связь на обочине не вступала.

Зрение барахлит. Нарисованное на оссиановской маске обильное пламя глаза Оссиану, о втыкаемые шампуры, выжгло!

О, кэй, проехали, оптимал. Клин меня не достал! Технически неисправная колымага? Оссиан у дороги не голосовал, и она, догнивая в гараже, к нему не подкатила.

Взывания к Каттачелли. К процессам над шеей вопросов нет. Оссиан усмехается, на заверения, что сиракузский чародей Каттачелли обеспечит ему крепкий безмятежный сон, реакция у Оссиана самая, вы не спорьте, презрительная, простодушный слоненок Тим Оссиана, вы вникнете, кинул. Проверенными друзьями вместе в Албании мы окажемся, от выпрыгивающих из стен сатаболтов едиными защитными блоками отобьемся с тобой, Оссиан!

Оссиан не обороняется. Сходных по характеристикам тузов он бы зверски кончал в опережение, но всесильному ослу кто, по-вашему, ровня?

Руки заняты сливами. На заведомо уступающих по мускулатуре и объему духа Оссиан атакующие действия не ведет.

Чубчик не поседел, документы в порядке – у Оссиана не проверяли, трусливый полицейский в маргинальном тауншипе к нему не полез.

Протирали залитые пивом столы. Оссиана добавить не звали. Опрокинутый пластиковый бокал, окосение, девушки кивают, заметное – не проститутки. Лица мягкие, жир при нажатии продавливается и поет, на песнопения симпатичного жира Оссиан возбужденной медузой не крякает.

Обдирающий гнус. Врач-ординатор Чуветскис. Албания не про тебя! – Оссиан подумал и лег.

Заплутал – не сопи. Отрубишься – хуже не станет. Чашечка чернейшего кофе, захлебывающийся в ней слоненок Тим, если не сон, то что? Викторина на интеллект. Победа тупаря из Тираны. А в бассейне кидают. Сорванные с Оссиана мачо-плавки комком над хлорированной сутью-голубизной! Суть не в воде. Не в любви. Не в жизни. Что предшествовало прибытию Оссиана в Албанию, он не возрождает, память, чтобы не завоняла, не трогает, в промышленном секторе изгнанный из врачей Чуветскис, кажется, преуспел. Очки! В них не видно. Ночь, сверхъестественный Оссиан, не спасаться тебе бы от солнца. Забили косяк! Понесли маленькие ворота. Открытым вопросом быть не может, Оссиан не укуривается и все, с подозрениями надмирные брательники завязали. Брательники? Незадолго до рассвета речь упростилась, закадычный друг Тим с сосисками за ушами парит и противно шипит, Оссиан, закричав, не буянит. Сушеные карлики! На благо отстающих стран! Не забронировал – в отель тебя не заселят, под аркой с незатухающей надписью «Ice cream» не потеряешься – субботу не переживешь, заниматься обузданием расхрабрившихся албанских парковщиков Оссиан, будучи авторитетом из авторитетов, разумеется, не возьмется. Пропади! У меня бирюзовый сааб. Сдохни, по твою душу я восклицаю! Оссиан борется с сахаром. В картофельную похлебку я его не добавлю, позитив мне, учтите, ни к чему! Только что взошедшее солнце. Уже заходит, и от нарушения самочувствие приблизительно гнусное, погода в аэропорте ухудшилась, и кричавшее о вылетах табло печально погасло: вы читали? А вы дочитали? С уткнувшимися в телефоны фраерами Оссиан не беседует, перескоком через них направляет себя к ночлегу в держащейся из последних уютной тишине, слоненок Тим, конечно, подвел. Конница высадилась! Гвардия запоздала! Кальян, Оссиан. За пятнадцать евро трубку для запихивания в рот тебе подадут.

Бациллами вдохновляйся. Наличными мошенникам не плати! Козлиный гвалт добивает. Ругаются из-за секса, обожествляют стояк, Оссиан гармонично возвращается к неверию в любую удачу. Джек-пот! Джек что? Четыреста леков на беспроигрышный албанский коллектив оставило Оссиана без средств на пропитание, повернуло к идее мести бесконечно лажавшему квотербеку, Оссиан заказал! Лакает! Не вставая на колени, ледяное пиво сосет! Ложь провокационная, газетная утка, здесь пьянеют и Иисуса не вспоминают, их тема, да, мусульманство.

Обезоруживающая улыбка тату на горбе. Осмотр я завершаю. Пыль толщиной в раздувшийся палец-окорочек. Ни хрена не по воле провидения, по собственной я воле в Албании, где весьма душно! Ожидание ливня крышу у завязавших монахинь не снесет. Оссиан, свидетели утверждают, косым по Албании шастает? От неприкаянности не изнывает. Дурящие наручные часы Оссиана не подведут!

Дипломатичность Оссиану не свойственна. Он слишком крутой, прогибаться, вы поняли, незачем.

Ел горячий инжир. До Албании мутил в Копенгагене. Ловили Оссиана, на впаривании шмали вязали! Дрянная несправедливость. В освещении событий вражеский перехлест. Ужаснейший цвет лица! Snack bar. Рядом пляж? Выполз из моря, уткнулся в храпящий отель, будить Оссиану не стоит.

Утвержденные стили плавания. Слоненок Тим до Албании не доплыл.

Оссиан!

Реагирую.

С чего вы настолько нажрались, вы нам, Оссиан, не расскажете?

Не рассказчик. Не клизма и не тюфяк. Образец трезвости, между прочим. Растерянность не охваченный! С предупреждающим строгим взглядом к любому мнению я прислуживаюсь, по физиономиям из-за несовпадений с размаха не бью, Албания похожа на Одурманию, планету, покоренную без эрекции. Элементарное уважение не проявлено! Оссиан создавал, созданное завоевывал, про алкоголизм вы при нем, вы запомните, не говорите!

Забивавшийся в ноздри беляк. Сношающаяся под зонтиком парочка. Оссиан проходит, вопросов не задает, ночь – время для чуда. Вернувшись, звезда напечет! Бретонская кепка утрачена.

Располагайтесь, Оссиан, загорайте, прибывающая солнечность только для вас!

Выявлено из разума, доказано опытным путем. Закадычность нереальна, слоненок Тим мне не друг! Мамбл-рэп не люблю, наушники на меня, упавшего, не надевайте, разборки, вы врубайтесь, впереди.

Оссиана из выгребной ямы не вытаскивали. А у кого сомнения, у гробокопателя с отбитым яйцом?

Крысы у тихих могил. До мяса доберетесь – я на вас не наеду.

Влюбился – страдай.

Нагадил – убирай.

Оссиан без ума от Албании!

Ложь, сравнивая с окончательной, капитальное, вас уличили, вранье. Обвислые щеки? Как и забиваемые косяки, не про Оссиана базар: официанты с пола его не поднимают, в номер не несут; на третий этаж он авторитетно завалил, агрегат пузырился – музыкальный, зараза. Калипсо! Карибское барахло! Путешествие практически без потерь. С Джеймсом Бондом не путали, в спину озверело не толкали, ягодицы не прострелили. Шпионский общак? Раскрытому монгольскому агенту от меня не перепадет – пускай жалуется.

Оссиан хмуро споткнулся. Из держателей общака себя исключил, из совета директоров Тюремного Гэй-Хардкора, бай-бай, выбыл, ему бы залить лед, с василисками из Монреаля на банку фасоли сцепиться, засчитанная четвертая! Шайба, отскочившая от конька. Не от пупка! Оссиан не озирается, клюшкой обслугу не лупит, если разобраться, Оссиан в полном порядке. Однако на горизонте противная тучка. Албанский мужской монастырь! Поведение настоятеля неприемлемое, выбегания с обнажением повторяются, повторяются, не прекращаются, Оссиан прошел и не тронул. Водка! Ее не люблю. Взгляните, пожалуйста, на него, кока-колой он упоролся!

Вываливающийся инжир. Разговор о далеких посторонних объектах. Найденный крем, выбор в пользу рака кожи, майка на Оссиане, естественно, «Boss». И он не упорот, более ясной головы в истории мироздания, вы давайте заткнитесь, не было!

«Something stupid».

Песенка из рыгаловки, хорошая она, утверждаете?

Оссиан упорно бредет. Сугубо на собственные силы мудро рассчитывает. Носильщиком на вокзале не работал, в окруженном танке не пылал, жизнь складывается довольно прилично. Погладить! Майка страшно мятая, дизайн, вы завидуйте, супер, Оссиан идет на вираж. А надо?

Моросит.

Чего тут сказали?

Сорвавшийся в пропасть валун, прикрученный к нему балетоман Тарантилли, Оссиан со свистом не рухнул. А кто сказал, чья уверенность в слова вылилась? Не помешало бы захрапеть. С Албанией на сегодня закончить.

Пальма ломается. По воткнутой в песок сигаре передвигается стремящаяся за ощущениями слепая оса. Она не ослепла! Принимается. Волейбольный наброс! Пропускается. Оссиан не отбил, в компанию отрывающихся спортсменов не влился, змея его за ухо укусила. Выходит, все правда? Оссиан валялся, ничего не соображал, обвинения в пьянстве, он прошипит, совершенно абсурдны. Высокие показатели! Шесть шагов за минуту – результат выдающийся, поздравления из Белого Дома снисходительно мною учитываются, ну хлопайте мне, визжите.

Я президент США. К создателю космоса Оссиану, преклонив колено, я обращаюсь!

Ты, ладно, вскакивай и танцуй, ламбада по предварительным прикидкам сгодится. Там-парам-парам-парам! Метеорологом в Анды. Кризисным управляющим в банк. Боритесь, бодайтесь, Оссиан составлять конкуренцию не согласен.