Текст книги "Создатель космоса"

Ко мне, говорят, он приставлен. Слежка мне по барабану, хоть обследитесь – не выследите, когда раствориться необходимостью я сочту.

Из презрения выяснять я не буду. Кто его на меня напустил? Плевал я на это, в урну сплюну и от шипения не содрогнусь, затушил ли я здоровенный косяк, не проверю. Богатенькие крайне разборчивы! Сорт травы не устроит – без жалости добро к оберткам и пластиковым тарелкам кидают.

Некое государство? Частное лицо из сопротивляющихся моей власти космических мятежников-отщепенцев? Я не задумаюсь. Невольно проникнешься ты, Оссиан! Мошкарой, перед козырьком моей кепки угрожающим клубком вьющейся? Эстетически она никакая. Примериваясь к глазам, непосредственно в них не лезет, вполне развита, чтобы осторожность страхом смерти рождать.

Раскладывается жареный лук. На него выкладываются порченые оливки. Шеф Буря, как обычно, колдует, сирены скорой орут, по краю представленного мною хайвэя, где минимальная скорость двести восемьдесят, на барахлящем скутере я не ехал.

Оссиану отдельный режим! За сбивание Оссиана на рудниках, учтите, пожизненное!

Льготный проезд. Ваше предложение отзывайте, тарахтеть на черепашьем убожестве меня не усадить, ограниченная среда? Я, слоненок Тим и отвратно фыркающий скутер? Себя в нее поместил, посмеялся, настолько отличается от реальности, то грустить просто глупо.

В начале апреля!

Оссиан хранит веру, тупея!

Я и вера, мы не сливаемся. Во что верить? В отрицательный анализ на СПИД? Падение лимфоцитов, выправление чечевичной бурдой, СПИД тебя, ха-ха, не убьет – Паркинсон или упившийся Дональдсон на «форд-фокусе» в покойники тебя с тем же успехом. Паркинсон лишь в старости? Игравший со слоненком Тимом циклевщик паркета Обран в шестнадцать лет из-за Паркинсона отчалил.

Работал с девяти.

Колол слоненка Тима шипами.

Был бы Тим в себе, а не под дурью, парень бы до подросткового возраста не дожил.

Третьим играл Оссиан. Такие увлекательные фигуры, кружа вокруг нас с Обраном выделывал – изумления, клянусь вам, не избежишь!

Слоненок Тим – не трепло. Он не разболтал, объективную информацию не выдал, безобразно набрехал, а брехун – не трепло! В Интернете слоненка знают. О непростых временах африканских республик подкрепленные фотографиями репортажи он размещает!

Врет и врет. Что ему Африка, кому вообще до Африки дело. В Мавританию я с Тимом плавал, до Терджита караванным путем ковылял, заподозренными в намерении совершить нарушение общественного порядка, на наше корыто бесконфликтно забрались и сквозь волны назад.

Там всего очень мало. Последнее в разборках мне разрушать? Кого-то, вероятно, занимает, почему на роскошной яхте я по морям не хожу. «Заря Аустрала», «Бог шторма», «Зеленая молния» – мои прежние яхты, кораблекрушениями к собачьим чертям потопленные. За лишними неприятностями я не гонюсь, херачить брассом пятьсот километров, извините, не любитель; море, почувствовав мои яхты, бесится – высушивать его я не стану, экосистему, похлопайте мне, не порешу, проживающие на Земле организмы и приятные минуты мне доставляли.

Распиливающий бревно Дилептил. Издаваемыми ножовкой звуками он Оссиана порадовал, заслушался Оссиан, взгляд вертикально направив. Мои затерянные владения! Позу не отрабатываю, патетическими жестами не грешу, ладонь, принимающая нависшую над Оссианом Вселенную? Голубь в нее нагадит, замкнувшейся в себе птичкой не пролетит! Естественно, умысел. Пернатые по воле случая не испражняются, имеют определенную цель. Храпевшего на взморье слоненка Тима чайки, вы полагаете, не специально пометом покрыли? Орнитологи! Темой не владеете – не трещите, противно мне измышления несведущих говорунов через мозг пропускать.

Не проскочили. Застряли и злят! Соединение с прошлыми отложениями, тихий изматывающий концерт, уверенности в отскоке мне не придать. Ничего не добавить, поскольку законченная она у меня!

Ярмарка наркоты. Хулиганство в Сан-Франциско? Ага, не в колонию хиппи, в музей Уолта Диснея меня потянуло. Утопите ваши тела, на пузырьки ради отдыха погляжу! С Ноб-Хилл не удил. В неназванной вами бухте с английскими матерными фразами из воды перед серферами не выпрыгивал. И у кого сомнения тут возникли? Движения нервные, не умеете солидно вы отступать. Нильский окунь – не угощение! Слоненок Тим – не минога.

Минога, Оссиан, при приближении к Бейкер-Бич трущейся об твои ноги миногой считать меня тебе вознамерилось.

Поперлись мы не на судне.

Адмирал на судне, навытяжку команда вставай!

Мороженое я немного лизал. Завершить до конца года не планировал.

Обнаруженные в океане слон и осел движутся к густонаселенным берегам Калифорнии!

Отслеживающим данные со спутника не робеть. Панически не звенеть. В ваших национальных традициях нас не допустить, с подлодки нас торпедировать? Тима вы бы прикончили. Моего закадычного друга Тима.

Оссиан заскрежетал, отбой утвержденного запуска, я повторяю, отбой!

От налипших к нему водорослей выброшенного волной слоненка Тима я не очищал. Мексиканский штат Колима? Неслабо нас помотало, морковного сока для восстановления я бы испил.

Класс, Оссиан.

Морковь у них посажена?

Я жив, а это, Оссиан, классно. Колонн и скульптур нам не натаскать, парк искусств не разбить? На колонны бы установили Рафаэля, Джакомо Лентини, тебя, Оссиан, у местного лепилы не заказать?

На ремень он, вероятно, не заработал. Спадающие штаны руками поддерживает. А блогеры преуспевают. Я бы в блогерстве на небывалые высоты поднялся, но на хрена мне блогером быть?

Подвернувшийся круг. Подсчитай, Тим, диаметр. Пиццы поедим, князья брезгуют, однако шваль они, титул купившая.

Куски исчезают.

Сыр, по-моему, тянется.

Наблюдательность, Тим, полезна при захватах, незаменима при обороне, семьдесят дивизий тебя атакуют – высматривай в линии фронта проем. Заприметил – бросайся! Не улепетывай, неприятельские ряды сбоку круши. Феостранское побоище тебе врезалось, не сгинуло, как у адвокатов в запое показания сторон выпадают? Благодаря искусному маневру я верхом на тебе смахивающими на дикобразов смутьянами многослойно степь завалил.

Воитель!

Иронизирования я никому не спущу. Детишкам? Дети изощренно не поддевают, и рожи у вас половозрелых дегенератов, смерть вышедших поискать. Еще малышня?

Мы, Оссиан, из народности, чьи представители в пять уже лбы, а в восемь-девять, усохнув, в ящик играют. В справочнике по уникальным видам сербского нагорья ты о нас почитай!

Французский авантюрист Анурнэ его, наверно, составил. Некогда ко мне он втирался, под соусом моих необъятных интересов канадское озеро Блуноз засыпать мне предлагал. Я ему не ответил. Словами не соизволил, а за ногу на удобно наклонившуюся липу, признаюсь вам, вздернул и качал. И молчал. На потрясающие минеральные воды я, Оссиан, тебя отвезу, спусти меня да поедем! О моем непоколебимом предпочтении безалкогольных жидкостей месье был осведомлен. В Интернете напишут – любая сволочь прознает, каждый подлец себе в плюс попытается обернуть. Он знает, что я не бухаю! Понимает – от монотонного суточного раскачивания его душевному здоровью хана. Вы бы спасти психику не стремились? Вы бы конечно, а Оссиану, вы смеете утверждать, спасать нечего, на планете, затянутой черной дырой, родник не забьет?

Я за вами не побегу. Пятки мелькают – прекрасно, удовлетворен Оссиан.

Покалывание в пояснице. Сигара на орбите Земли.

Корабль определенно пилотируемый. Он вращается?

Приближения, Оссиан, не зафиксировано, телескопы не врут.

Не то что слоненок Тим.

Реваншистские прилеты из космоса у Оссиана всегда под контролем, но речь об Оссиане, что не под кайфом. Упорется – невидяще перед собой он глядит, не придает значению, где и с кем он находится. Какие корабли, не волнуют они Оссиана!

Оступившийся Тим камнем рухнет в ущелье. Если невыносимого слоненка самолично я не урою! Мерзкая погода – не ливень, мерзость становится ее именем при градинах с куриное яйцо; в Долине десяти тысяч дымов до сорока шишек на мыслящих котелках мы с Тимом от нее нахватали.

Безнаказанностью Тима я распалил. Приписываемое мне употребление наркотиков – извращение реальности от и до, пехотный генерал, двигающий авианосец на веслах! Тиму мне следует взбучку. Поколотить воздержусь, к жестокому дрессировщику Танссону помощником по дому пристрою.

Поливать хоботом сад.

Носить хоботом бревна.

Бревнами я, Оссиан, ему не помогаю, не строит он ничего!

Физкультура, Тим, скажется на тебе положительно. Лишит тебя сил, направляемых тобой на подрыв репутации твоего закадычного друга. На душе у тебя потеплеет! Сеять между нами холод тебе подсознательно неприятно, втайне от твоего недалекого интеллекта ты вздыхаешь и от горечи вздохов сопишь, за вычетом работ на Танссона, хобот в твоем личном распоряжении. Насморк замучил – высморкайся!

Заставляющий животных расти. Постоянно одетый с иголочки. Ты не ной, изуверства Танссона с точки зрения развития мирового цирка ты оцени!

Прижигал тебе задницу. Ты взревел и Танссона затоптал. Меня его судьба не тревожит, общение с тобой не пережил – туда ему и дорога, из подернутых хмарью дней можно составить довольно веселую галерею. Искаженная рожа затрещавшего Танссона! Раскуроченный затылок надоедавшего Зарапиона! Ну покажи, Оссиан, предъяви доказательства, что ты владеешь ударом, описанных в хрониках аньхойского кунг-фу. Хвалился ты, Оссиан!

Ты что, пьян, о беговой дорожке вокруг гуннского стадиона единственно я рассказывал. Грек ты, собакой рожденный! Указанием на мою забывчивость тебе меня не спровоцировать, я тебе, отстань, не вломлю. Стойкий боец? Удары от черепа будто отскакивают?

По затылку мне, Оссиан! Устал на тебя, за базар не отвечающего, я взирать, с плевком от тебя отворачиваюсь!

Маринад допустимо кипящий. Погибшую голову Запапиону отрежете – вправе ее в пищу пустить. Со мной поплывший от устраиваемых ему триумфов Юлий Цезарь настолько не возникал, скрепя сердце, перед моими умениями публично склонялся!

Зарапиону я проломил. Клеща из отвисшей щеки прилегшего Тима выдернул и под срываемые ветром доски с мерзким чувством пошел. Уроды не переводятся! Рассядешься вне суеты посидеть, руками ни при каких условиях не размахивать – тебя распалят, и ты жахнешь!

Злодей Оссиан.

Причисляйте меня, баллы набрасывайте, несправедливой оценкой меня не прижмешь. Всему весу Вселенной к пахнущему уборкой полу прижать меня не под силу!

Девка, мое мнение, не халтурила. От моря она в восторге, за минимальную оплату готова чистоту наводить? Бутылочку ей от меня.

Местного ей, Оссиан, на «Туборг» не наработала?

Крышку с кока-колы вам бы для нее, не нагнетая, сорвать. Алкоголь я не пью и девушек им не спаиваю!

Оссиан заботится о юных девицах. Трогательный завершающий штрих.

Хвост кометы!

Горе, Оссиан, не к добру ты заметил, скоро, считаешь, нам подыхать?

Таинство покаяния. Убогая никчемность, вытекающая из непрекращающегося обмана, религией у вас называемого. Вина за рухнувшие дворцы, за вымершие деревни, за взрывы подведенного к лечебницам газа? Я космос создал, а дальше вы сами. Слоненка Тима мне притащите, будет упираться – связанным его на мега-носилках по чертежам роттердамского Ван дер Грюйтера!

Ноздри у Оссиана распухли. Инфекция на него в Роттердаме, в дендрологическом парке он ее подхватил.

Шабаш, конец смены, халаты сдаем и в ведомости расписываемся! Домашнее насилие? В полицию, Ван дер Грюйтер, ты жалуйся, на производстве о посторонних вещах не трещи. Сожительница родонитовой фигуркой тебя избивает? Зашедшему к нам на производство господину Оссиану на грубую женщину ты настучи. Бытовые конфликты непревзойденно он разбирает, главный судейский приз на конкурсе профессий в Аддис-Абебе!

Вату я в уши хочу. А для ноздрей мне бы капли. Кокаином я сжег? С хоботом слоненка Тима бывало, занимающегося неблагополучными зверьми эскулапа основательно Тим напряг.

Изнутри обрабатывай, боль в секунду снимай, страдающий слон протрубит и обломки с осколками у тебя вместо клиники!

В состоянии, определяемом, как приемлемое, Тим у нас безобидный слоненок. Впившиеся в бок копье кровь ему разгоняет, делает мозги набекрень, разбегающихся врагов я бы уже не мочил, а Тим подо мной несется, забирать жизни не устает, таз взбитых сливок вы перед Тимом поставите? У выглядывавшей из сарая молочницы веков восемь назад я спросил. Я не втянусь! Молока мне нальете – испробую, а к взбитым сливкам позитивности отношения нет. Тим не ранен! Раненый Тим спокойно бы не прогуливался – или, постанывая, валялся, или ваши строения в заскоке ломал. С каким монашеским орденом мы сцепились? Вообще-то мы бились с рыцарями. Войско шагало, нас с Тимом догнало; требуем с дороги вам отвалить! – откуда-то сзади до меня донеслось.

Они, Тим, сдурели.

Деревенские они рыцари, Оссиан, если представления о тебе не имеют. От столкновения мы уйдем, армии дубин не наваляем?

Думаю, наваляем.

Ментально дубины, а вооружены посерьезней крестьян, сильнейшие оружейники на них вкалывали. И первейшие на тот момент приспособления для ведения войн пущены ими в ход!

Скучаешь ты, Оссиан?

Земляне меня поражают. От моих инопланетных противников на тысячелетия в развитии отстают, однако на меня накидываются, норовят загасить, нам бы, Тим, с ними в темпе закончить и шлепать к морю в районе Гамбурга. Из Европы отплыть! Кокосовые орехи, обезьяны в ветвях, опротивело с подданными надувшихся от величия королей мне махаться. Князей, королей, на всякие шутовские титулы мне плевать! За морем, ты вспомни, куда меньше к нам лезли. Священники, увидев слона, не вопят, зажарить тебя во славу Иисуса не призывают, в моравском маркграфстве просящий подаяние нищий наставил на меня нож. Ты подскочил, его раздавил, от моих нравоучений избавил. Двигаем, Тим! К папуасам лет на двести переселяемся.

То сюда, то туда. Нестабильность местонахождения – наша с Тимом константа. Шеф Буря завлекает на оригинальный пашот, дух пана Пымзы внедряется в сознание расплачивающихся кредиткой обормотов; защищайте гниющее дерево! Насланных бизнесменами, управляемых насекомых из него выковыривайте!

Зашумевший экран.

Видеоэкскурсия по восстановленному энтузиастами концлагерю.

Я за природу!

Тема, по-моему, люди.

Люди, Оссиан, – это зло! Кофе я не пролил, не поэтому штаны мокрые? Он у меня остыл! Отхлебывать кофе, когда природа в опасности, по мне, Оссиан, весьма подло!

Помазавший йодом прыщ. По технике речи холерик. Отдай я ему Тима, он бы на собственном слоненке катался и о подавленных сусликах не сожалел. С одного дубля сцену возмездия сняли? Актеры-любители, режиссер-изгой, помешавшиеся от заводских выхлопов девочки владельца загрязняющей атмосферу махины на теннисном корте порвали. Не в теннис? Экология, феминизм, превзойти в размахивании ракетками, да-да, несерьезно. На Оссиании я орошал. Растительность моральным уродом я не сушил, к засухе, выкачивая влагу, не приговаривал! Торчащие кусты Оссиану не вредили, а меня не трогаешь – от меня не огребаешь, в качестве развлечения я даже скорлупу не топчу. С птенцом, вы считаете, яйцо рухнуло? Детишки расхныкались, бедного птенчика тебе бы, Оссиан, оживить, вы, дети, мне трупик не предоставили. Кого оживлять, над кем божественной энергией мне фонтанировать? В прошлом году мне принесли дохлого скунса. О воскрешении не просили, запахом захотели порадовать!

Шуршание шин. Рев мотора! Пропаду я для вас, между мирами зависну. Извержение подождет? Резкость сейчас не ко времени. Застегиваю плащ, поправляю бретонскую кепку, в сырой невесомости в мерцание на востоке не всматриваюсь. Мягкое покрытие – не асфальт. Скутер от поверхности, наверное, оторвался. Без приставленной к виску пушки слуга коридор мне открыл? Комплиментов я не делаю, воздавать ему не намерен, переходом с бега на шаг тонус ты понижаешь. А наркоманы скулят! На выздоровление нам, Оссиан, по монете Генриха Наваррского нам на инъекции. Полезных веществ! Ты, Оссиан, Генриха Наваррского продвигал, партию Гизов поддушивал?

Экипажи на Сене покачивались. Подготовке к старту конец.

Старт?

Фальстарт!

Гизы уже гребут, попустительство полное, доедавший сладкую булочку Генрих Наваррский сказал мне начать налегать. Уплывут они, Оссиан, не достанем мы их с твоей бросающейся мне глаза затянувшейся мышечной расслабленностью.

Изломанный сын. Муж претенциозно мыслящей потаскухи. Семьдесят, не семьдесят, шестьдесят, не шестьдесят, на пятидесяти счет мною потерян.

Красного, Оссиан? Восхитительными дарами прованских виноградников в моем Париже ты нализался?

Он не твой. Я не бой. Через Ла-Манш мальчиков так называют, обожают пороть. Я не пил, я не пью, я не стану! Чтобы выбраться из проблем, друг другу нам надлежит помогать? Я строго назад. Собравшись куда-то вернуться, веслами не вперед я лодку гоню, четко противоречия рассекаю. Придите ко мне, топоры! Гизовскую лодку нам бы загодя в щепки, не дергал бы ты меня, на погоню при таком стечении публики разводя.

А с Генрихом кто в команде?

Создатель космоса Оссиан!

Дьявольские происки, предупреждал меня мой кюре на азартные мероприятия не ходить.

Ух, плюну я на ладони! Сожрать на дистанции уже запыхавшихся Гизов для меня не вопрос, однако я плюнул и опять отдалился. Не в ступор ушел – к безразличию относительно побед и провалов. По вашему кладбищу я прохаживался, на плиты при метаниях корпуса глядел совершенно в упор, сколько же вы волновались. Недосыпали, холодели, потели, старались выплатить долг, охмурить смазливую бабу, выскочить замуж за глухого рантье, снарядить экспедицию в Персию, скопить на модное платье, построить привлекательный храм.

Надежды иногда воплощаются. Положенную ему мощность Оссиан не желает, но выдает. Водное сражение с галлами! Задолго до Гизов, эпоха мохнатых племен. На сколоченных ими примитивных корабликах галлы болтались у берега, подступы, видимо, прикрывали; я, усевшись на Тима, бороздил залив неподалеку от них. Настроение окатываться брызгами меня на процедуру подвигло, тяжелое пробуждение к нему привело. К настроению бодрость внутри ощутить, маету укокошить! Размахивающие секирами галлы к нам подтянулись, и за причиненное беспокойство на землю никто из них не сошел.

Раскидываем упокоившихся! Сверяем часы. Циферблат вы мне не показывайте, в ином цивилизационной пласте сознанием я пребываю. Вы проживете чуть-чуть! Цивилизация однажды умрет, но вы ее опередите, нынешние работники крематория примут ваши тела. Не их сменщики! Безглазая пустошь! До смены караула, то есть персонала, дыхание вам в себе не сберечь. Да какое похмелье! На пиру у соперничающих с галлами аллоброгами я перебрал, и отсюда легкости с утра не было? Он пошел добровольцем на фронт. Старый бомжующий оклахомец, с вьетнамцами воевавший? По количеству выпитого с Дарко Чмыричем у него паритет. И Дарко у нас солдат, с армейской дисциплиной строго ежедневно он наливается!

Стальная дверь.

Окна с решетками.

Не ваш, Оссиан, заказ, не вы наглухо отсоединиться задумали?

Баланс соблюден. Мои намерения и сковывающие меня принципы согласованы, расхождения жестко зарыты. Нетронутую тлением библиотеку шестнадцатого века вы мне на продажу? Предлагаете мне купить. Не продать. Я не библиотечный агент, таким бизнесом, не взыщите, не занимаюсь! Ценнейшие экземпляры, богатые переплеты, упоминания об Оссиане встречаются почти постоянно.

Преобладают книги, изданные в Ливорно.

В Тоскане я, ха-ха, не скучал, из выдающихся приключений – разжигание несусветно высокого костра, привлекшего ко мне карающих приличных людей инквизиторов.

Костер у нас в Пизе!

Ну, костер.

Крэдо ин унум дэум! Вы кого-то сожгли? Без священного благословения римской католической церкви научились вы обходиться?

Ребята они неглупые. На меня посмотрели, решили, что нам нужно дружить, с авторитетными личностями, они, здравые церковники, не быкуют. Грешников вы, уважаемый, кончайте, грешников хватит на всех, в разведенной вами пламя гурьбой нам ввалиться приказываете? Но мы же не бунтовщики, всеобщего образования не сторонники, предоставить вам приоритетное право отлова и казни за нами, уважаемый, не заржавеет, незаменимых союзников в пепел у вас мысль обратить!

Мои приоритеты за семью печатями для вас, дятлов. В музыке мне что регги, что кантри, а цели у меня весьма конкретные. Но объявлять на публику не обязан! Рука из дупла? Я ее не сломаю. Одержимого громилу, приехавшего в Афины из Элефсиса, я ликвидировал, и пролитая кровь Оссиану мочой в голову не ударила: я шатался по горе Ликовит, глазел на расстилающуюся внизу панораму, тише воды ниже травы себя вел. Поддержать баскетбольный «Панатинаикос» в Афины я прибыл? Кто спросил, пусть покажется, не скрывается в недрах толпы.

Оссиан, Оссиан!

А от Оссиана, прислушайтесь: «Панатинаикос», «Панатинаикос»!

Вам бы меня не поддевать. Юмор я понимаю, за хорошую шутку с полившимися от восторга слезами крепчайший образом расцеловываю!

Тим наливает.

Слон за стойкой стоит?

Веселись, Оссиан, салфетку для слез тебе я протягиваю!

Беспокойная шмара. Ей бы младенца под телевизор баюкать, а она потанцевала и свой стул запросто ко мне придвигает, тащиться от общения со мной собирается.

Я, Оссиан, из Зимбабве!

Ты не черная.

Белые у нас еще живут. Впрочем, разъезжаются. А слоненок Тим, он какой? Сколько в нем тонн, ты не скажешь?

Не взвешивал. В кустах не ночевал. Тебе бы о Тиме Интерпол запросить, завалят они тебя информацией.

Родился до сотворения мира. Ассистировал Оссиану в прорве отрицательно воспринятых обществом дел.

На Оссиана падали камни! Тим рванулся и Оссиана прикрыл!

Собой? Жертвенность за Тимом не водится, позорящая меня лживость ему куда ближе.

Уик-энд в Западной Вирджинии Оссиан провел под воздействием кислоты. О проявлении благодати мне без конца говорил, такого милого Оссиана никогда я не видел!

Жестокость не про меня. Язык я Тиму не отрезаю. Рисунок трогательно улыбающегося Оссиана у художника Пельпсона сохранился, семьсот тысяч долларов у коллекционера Рунштейна он за него попросил? Чего-то дешево. Пельпсон из Моргантауна? Прикидывая дальнейшие шаги, соизволил я у Пельпсона зависать? Пахло, по-моему, красками. Пассажиры с утонувшего лайнера не захаживали, меня не сбивали, в мастерской было грязно. В квартире? Об арендной плате за мастерскую Абрахам Пельпсон хныкал, в мой пустой кошелек лапы мечтал запустить. Думал, я при наличных. Модернистов мичиганской волны обиженно клял. Ты меня не тряси, ни к чему тебе, чтобы я просыпался! Я, дуалисты клянутся, проснулся? Плакат с словами Энди Уорхола на пропитание Тиму забрал? Желудок у Тима луженый. Переварит ли он гвозди, не в курсе, проба, подмигну, впереди. На батарее я не сушу! Тропические ливни под крышей не пережидаю. Детской коляской вы пальцы мне отдавили? У вас девочка, замечательно, до свидания!

До свидания, Оссиан! Босиком бы тебе не бродить, стекол на тропинке навалом!

Лыжники учитывают рельеф. Снайперы направление ветра. Общеизвестные вещи с глубокомысленным видом я изрекаю? Ну рискните послать меня в задницу, сыграйте с вирусологом в карты на вашу драгоценную жизнь. Тузы на стол выложит и заразит вас к чертям! И не триппером. Ох, сволочная поклонница, в Найроби меня обнимавшая. Истосковалась я по вам, Оссиан, недостаточно мне шквала расписывающих вас публикаций! Мне бы, Оссиан, вас вживую. Раз подвернулись, не упущу!

Она переболела.

Выздоровела?

Зарабатывающему на половых органах доктору я набрал, и он мне не ответил.

Господи, Оссиан. С поклонницей ты вступил, на ее сочнейшую плоть неблагоразумно польстился?

Я с ней не спал. Сволочной не из-за триппера – из-за вытащенной у меня гильзы ее окрестил. Из кармана при обниманиях сперла! Гильза с места преступления, вы спрашиваете, у меня завалялась? Пригласите меня в гости. Выслушайте мой категоричный отказ.

Розовый перец. Я именно о перце, не об активном гее сказал! О гильзе я, разумеется, промолчу. Оссиан ни при чем! Если кого-то замочили и уже давно похоронили, соболезнование его губастой любовнице, пожалуйста, выражайте, затоскует она без них. Я проехал? Я наехал? Бред, помимо разглядывания Дома Мясников, ничем я, разрешите признаться, в Антверпене не занимался.

Херня, Оссиан!

Что вы сказали?

Извини, Оссиан, неосознанно вылетело!

Будь по-вашему, я добавлю. В туалет я в Антверпене женщину проводил. Довел, не вошел, снаружи ситуацию контролировал.

Расчудеснейший день, Оссиан! Но по нужде мне охота. Я бы пошла, но в туалете, боюсь, меня изнасилуют. Или около туалета член против моей воли загонят. Вы, Оссиан, безопасность мне обеспечите? Вы не под кайфом, врубаетесь, о чем я вам говорю?

Какая-то коза. А на рожках серые бантики! Баба дурит, за торчка очевидно меня принимает, бомжующий оклахомец возил тележку со скарбом. Маршал Ней перед расстрелом чихал. Чушь не несу, от фактов не отступаю, деревья забегали и сомкнулись. Кенийские вязы? Антверпенские дубы? Стану трясти – мандарины на меня не посыплются.

Мандарин я бы съел. Вкусные у вас мандарины?

Уксусный сорт, Оссиан!

Мне подходит, я скупаю. С травмирующим плечо мешком кислющих мандаринов по проспекту мне ковылять?

Хелло, Оссиан, как самочувствие?!

Оптимально. Печень не шалит, моргалы не слепнут. «Исхудавшие амбалы тебе выколят моргалы!». Валлийский бард Бревельтук напевал. Не художник, в Моргантауне несогласованный со мной сеанс мне устроивший? Когда Моргантаун стал людным городом, я перестал из него вылезать.

Сфинск в песках.

Оссиан в Моргантауне!

Спасибо, что не в тюрьме Синг-Синг. Да, среди ходящих об Оссиане легенд заключение меня под стражу, кажется, не присутствует. Новая появилась? В филиппинских застенках Оссиан, согласно Интернету, гниет? Тима я не кончаю. И прочих клеветников к ответственности вы вправе не привлекать: не вылавливайте, не сажайте, дополнительные лайки им ставьте!

Реки не останавливаются. В цигуне спешить ни к чему. Записавшийся Дарко Чмырич меня загружает, психологический ветеран-инвалид! Цигуну я, наверно, преграду. Неотложностью не считаю, задвинуть на потом захотел и задвигаю, на деревенские пейзажи смотреть не иду. Потрясающий пейзажист, Оссиан, к нам приехал! Не из Моргантауна его принесло? И что значит приехал, сам в нашу глушь прилетел?

Сугубо картины. Почетче бы вам изъясняться, на лишние мыслительные усилия меня не толкать.

Я размышлял о перьях. К ощипыванию курицы не приступал. Простой рабочий человек? Он нередко отчаивается, пьет, жену бьет, на заводе, расположенном в Капсабете, рабочие мне заявили, что они голодают.

Лица потерянных личностей.

Отменно, Оссиан, ты по Кении покатался!

Занесите в досье, в протокол, положить мне на ваши поступки. Плюнуть и растереть!

Проводя эксперимент с Оссианией, интересы трудового элемента я не игнорировал, по моему распоряжению зарплата работникам повышалась и выплачивалась точно в срок, счастливыми я их не сделал. Революционное движение они мне в благодарность затеяли! Заводы с фабриками встали, хозяева помрачнели, со всех сторон проклятия сыпались, всякий прыщ Оссиану смерти желал. Провалитесь вы в ад! Пропадите под толщей всеядного океана.

Передергиваюсь в морозящей ясности.

Греюсь в тумане. На запах из заведения шефа Бури я не пойду, обманчиво он приятный. Задушить пакистанский шиномонтаж! Принести пользу природе. Ты, Оссиан, нас в жертву не намечай, слишком много в атмосферу мы не выбрасываем!

Вы спонсируете цигун. Курите вонючие сигареты. Я к вам не буянить, о слоненке Тиме вопрос вам задать. О вынесенном мне в Малинди приговоре за хранение наркотиков он вам не рассказывал? Но опускающую меня ложь все же распространял?

Оссиана пробило на объедание. Обнаружив в Найроби ресторан итальянской кухни, он закидывался равиоли, сжирал килограммы тальятелле и челлентани, для оплаты кредитную карту Оссиан протянул. А на ней ни доллара!

Тим прилег на газон. Моего поведения в ресторане он не свидетель, не ошивался он у окна! Просунь мне, Оссиан, сельдерея, пустующий барабан закадычного друга, не жадничая, скорей подпитай. Нет, Тим не мямлил, привлекающим полицию здоровенным слоненком безмолвно на травке лежал. Офицеры скапливались, об эвакуаторе, следует думать, был у них разговор; слон в Кении – отнюдь не шок, весьма привычное зрелище. Коммунальщики его увезут! Куда вы меня увезете, в ваш загаженный антилопами заповедник?!

Вскочивший на ноги Тим на аморфную бессловесную тушу уже абсолютно не смахивал.

Эй, Оссиан, тут по беспределу вознамерились со мной обойтись, выходи и закатим!

Кровавый пир. Занятное в принципе дело. Назвавший мое имя слоненок полицию, понятно, спугнул, запрыгнувшими в машины людьми чести и осторожности, разнимать подравшихся на Часовой Башне селфи-мэнов они быстро поехали. В крупных размерах? Надоели вы про наркотики, касательство к запрещенным средствам я никогда не имел. Птицы каркали, брехали, их слоненок научил!

Курицу я, конечно, добью. Я ее ощипываю, не чураюсь, к шефу Буре я не ходок!

Выставленная на подоконник курица. Приманка для безмозглой лисы.

Сойдемся мы, Оссиан, баксов тридцать за лисью шкурку заплатишь?

Тоните в дерьме. Канализацию прорвет, полившиеся содержимое вас затопит, пророк я или не пророк?

Ты, Оссиан, творец и создатель!

Именно так. Одно и то же, по-моему. Торжество у Нестоячего Бена? Слоненка Тима он умолял меня привести? За разворовывание гуманитарного склада Бену от меня еще прилетит. Мелкий выродок, ни малейшего чувства гармонии. Тим, он уверен, умилительным слоненком на его сборище сможет себя показать? Шарики надувает и привязывает, расставленные во дворе столы не изничтожает, крайне необъективное впечатление о моем Тиме сложилось у него, тупаря.

Тим топтал крестоносцев. Инков и алеутов словно грибы для засушки на острые бивни насаживал и гулял. У Тима бесплатный проезд. На сплющенных Тимом автобусах! Возраста, при достижении которого тебя заносят во взрослые слоны, Тим, не сомневайтесь, достиг. Но Тим – слоненок.

Несуразность, господин Оссиан. Впрочем, как скажешь, знающие тебя формы жизни с тобой, опасаясь перескакивания в царство мертвых, не спорят!

Существование после конца? Расстраивать вас не буду, надежды питаете – насыщайтесь, «Фасолевый ноктюрн» у Бена для меня приготовили? Выигрышную ставку на бейсбол я ему не подскажу, положение в таблице не отслеживаю. Зашили мне, естественно, в ателье! А зачем великолепные штаны мне выбрасывать, герцога де Виллара ориентиром для себя возвышать?

Выделяющиеся шляпками дамы. Километровый скаковой круг.

Потный осел не лидирует, с жеребцами он не бежит!

Вы, досточтимый герцог, не над Оссианом подсмеиваетесь? Испугом вы не отделаетесь, Оссиан, услышав, убьет.

Вы удивитесь. Я расслышал, однако разговорчивый герцог ушел с ипподрома живым, моего выскакивания из королевской ложи не удостоился, об осле, болтающимся у него в табуне, громогласно он заявил. Я этого осла наблюдал. Есть осел, Вечерним Крикуном конюхи его кличут! Общих генов с создателем космоса вы не отыщете. Не родня.