Текст книги "История государственного управления в России"

Сакральным атрибутом верховной власти было царское место, или престол, трон – особое седалище великого государя и иных царственных особ. В великокняжеских хоромах и царских дворцах было несколько таких мест – в больших приемных палатах и передних комнатах внутренних покоев.

В Киевской Руси употреблялось выражение «отний злат стол», «златокованный стол», на котором восседали князья. К ним обращался со своими призывами автор «Слова о полку Игореве». Конечно, это выражение символизировало, прежде всего, само княжение. Однако, несомненно и то, что речь идет о конкретном месте и конкретном атрибуте. Княжое место находилось в гриднице – комнате для совещаний с дружиной. Известно также и тронное место на сенях – специальной крытой галерее, огражденной резной решеткой. На таких сенях заперся князь Изяслав Ярославич с дружиной своей от бушующего веча киевлян в 1068 году, после поражения от половцев. На сенях был выставлен трон галицкого князя Ярослава Владимировича (будущего Осмомысла) в 1157 г. в момент встречи им киевского боярина Петра Бориславича. На княжеских сенях, как в самом надежном укрытии, безуспешно пытался спастись ордынский баскак Твери Чол-хан (Щелкан) в 1327 г. в момент восстания тверичей.

Описания великокняжеских тронов киевского периода неизвестны, однако исключать их наличие вовсе было бы неверно. Известно же, что именно русский мастер изготовил роскошный трон монгольскому кагану в Каракоруме. Знаток истории быта русских царей И.Е.Забелин считал, что традиция царского трона восходит к библейскому царю Соломону, чей престол подробно описан в книге Царств (III, гл.10, ст. 18—20). Русские хорошо знали это по хронографам. Непосредственное же влияние признается за Византией, откуда была воспринята идея царского места Ивана Грозного 1551 года, сохранившегося в Успенском соборе Московского кремля. Оно представляет собой шатровую сень на четырех столбах. Узорочная кровля и символические животные (лев, медведица-рысь или «уена», два «оскрогана») – все эти элементы сходны с фигурами зверей и птиц, устроенных вокруг императорского трона в Константинополе.

Тронные места московских царей во дворце были также устроены по византийскому образцу. Они располагались в передних или красных углах комнат и были богато украшены. Большой трон в Золотой палате, вероятно, был построен при Грозном или при Феодоре Иоанновиче8484
  Его описание сделано иноземцем Георгием Паэрле в момент представления сандомирского воеводы Юрия Мнишка Лжедмитрию, который восседал «на высоких креслах из чистого серебра с позолотою, под балдахином; двуглавый орел с распущенными крыльями, вылитый из чистого золота, украшал сей балдахин; под оным внутри было Распятие, также золотое с огромным восточным топазом, а над креслами находилась икона Богоматери, осыпанная драгоценными каменьями. Все украшения трона были из литого золота; к нему вели три ступени; вокруг его лежали четыре льва серебряные, до половины вызолоченные, а по обеим сторонам, на высоких серебряных ножках, стояли два грифона, из коих один держал государственное яблоко, а другой обнаженный меч…». – Цит. по: Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI—XVII столетиях. – М.:АСТ, 2005. С. 156.


[Закрыть]. В эпоху Смуты драгоценные царские места постигла участь многих сокровищ царской казны: они пошли на слом и выплату жалованья полякам. Первый царь из Романовых нашел дворец совершенно опустошенным и довольствовался малым царским местом в Золотой палате в виде кресла. Но уже в середине 30-х годов XVII столетия в Золотой и Грановитой палатах появились серебряные царские троны, описанные и изображенные по памяти на рисунках А. Олеария и А. Мейерберга.

Вершиной тронной роскоши Московской Руси был Коломенский дворец царя Алексея Михайловича. Живым свидетелем невиданных украшений нового царского места был Симеон Полоцкий. Они напомнили ему «Дом Соломонов», который «тем славен без меры, яко ваяны име в себе зверы». Трон Алексея Михайловича также украшали медные оклеенные бараньими кожами львы, которые как живые рыкали, двигали глазами и «зияли устами». В особом чулане помещались меха и пружины, приводившие фигуры зверей в движение – изобретение часовых дел мастера Петра Высотского8585
  См.: Забелин И. Е. Там же. С. 159—161.


[Закрыть]. Особые места поскромнее имелись также для цариц и царевичей в их передних комнатах, где были возможны официальные приемы.

Безусловным атрибутом верховной власти были «чертоги царские» – княжеские хоромы, царский дворец с его многочисленными палатами. Верхний ярус его с древних времен именовался теремом. Основу же составляли традиционные для Руси клети и подклети – четырехугольные связанные по углам бревна. Зимняя отапливаемая клеть называлась истопкой, истьбой, наконец – избой. Это жилище было характерно для простого крестьянина, князя, а позднее (до конца XVII в.) и царя. С 1162 г. известна горенка (от слова горний – верхний) – также общеупотребительное помещение богатого двора. Исключительно княжеской была лишь особая большая клеть – гридница – для совещаний и пиров со старшей дружиной (гридь, гридьба). В гриднице князь принимал послов, вел переговоры.

Типичные черты древних княжеских построек воспроизводились в позднейших великокняжеских хоромах московских государей. Все вместе они состояли из трех основных частей:

– хоромы постельные или покоевые из трех-четырех комнат, связанных между собой. Дальняя из них было ложницей (постельная или опочивальня). Рядом с ней находилась крестовая (комната для молитв), затем собственно комната (рабочий кабинет). Крайняя перед входом в хоромы комната именовалась переднею с теплыми сенями, которые также именовались передними. Покои княжеской (царской) семьи ставились отдельно и имели такой же набор комнат и служебных помещений (чуланы, каморки, сенники мыльни и т.п.);

– хоромы непокоевые – парадные залы для торжественных собраний, приемов послов иностранных государств, праздничных застолий и пиров, духовных и земских соборов. Эти помещения, известные в древности как гридня (гридница), в московский период именовались столовая изба, горница, повалуша. Эти хоромы строились в глубине двора;

– хозяйственные постройки возводились отдельными дворцами и имели названия соответственно их назначению в царском обиходе: Конюшенный, Житный, Кормовой, Хлебенный, Сытный и т. п. Казна царская хранилась в подвалах кремлевских церквей.

Хоромные постройки были расположены довольно хаотично, так как застраивались постепенно, в зависимости от пожеланий своих обитателей. При этом большинство их, особенно покоевые и парадные, соединялись специальными крытыми переходами. Все они имели выходы-крыльца, в том числе знаменитая Грановитая палата, чье крыльцо именовалось Красным. Последний царский деревянный дворец был построен в середине XVII столетия в подмосковном селе Коломенском. Это был загородный дворец, возведенный по единому плану. И, тем не менее, в нем повторялись все те традиции дворцового зодчества, которые известны из древности.

В конце XV столетия приступили к строительству каменного дворца, который должен был символизировать величие и исключительность великокняжеской власти «Государя всея Руси», равного по титулатуре императору. Сказалось влияние придворной группировки Софьи Палеолог, наследницы последних византийских императоров. Дворец был построен уже после смерти Ивана III его сыном Василием III, в 1508 году. До конца XVII века он был основным жилищем царской семьи, оставлен был при Петре Великом, а в полуразвалившемся виде простоял до начала XIX столетия.

Каменный дворец уже отличался от старорусских деревянных построек. Он отвечал стилю итальянской архитектуры. Не исключено также и влияние каменных построек новгородского архиепископа. Владычные палаты о тридцати дверях, построенные немецкими архитекторами и новгородскими умельцами, произвели сильное впечатление на великого князя Ивана Васильевича и отразились на кремлевских перестройках конца XV столетия.

Дворец несколько раз горел. В 1571 г. Крымский хан Девлет-Гирей сжег московский посад. Сильно пострадал и кремлевский дворец. Перегорели даже железные прутья арматуры стен. Но особенно большим разрушениям и полному разграблению дворец подвергся после царя Василия Шуйского, когда в кремле стоял польский гарнизон. От дворца остались голые стены. Первые Романовы постепенно возродили дворец и достроили его новыми хоромами для нужд разраставшейся царской семьи. Причем, царь Михаил Романов впервые построил жилые (покоевые) хоромы из камня. До этого царская семья неизменно предпочитала деревянные покои.

Царь Алексей Михайлович ввел много новшеств, воспринятых им во время пребывания в городах, отвоеванных у Польши в ходе войны 1654—1667 гг. Особенное влияние на него оказал город Вильно. Стены дворца украсились обоями из кожи, появилась мебель на польский манер. Вывезенные из западных городов мастера пополнили штат Оружейной палаты и привнесли в украшение дворца стиль немецкого рококо, которая стала вытеснять старорусскую резьбу по дереву.

Наивысшего великолепия дворец достиг к концу XVII столетия. Особенно много украшением и обновлением построек занимался царь Федор Алексеевич. По мнению И.Е.Забелина, «в это время его обширность и относительное великолепие вполне выразили характер древней царской жизни во всем ее блеске и царственном просторе…»8686
  Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. М., 2005. С. 63.


[Закрыть].

На дальнейшей судьбе дворца отразился тот крутой поворот в истории российской монархии, который произвел Петр Великий. Царские чертоги перестали быть для него жилищем с юности, когда он был вынужден покинуть кремль вместе с матушкой своей Натальей Кирилловной Нарышкиной. Традиционная семейная жизнь вообще перестала для него существовать, несмотря на раннюю женитьбу по настоянию матери. Он увлекся свободным бытом Немецкой слободы. С воцарением Петра дворец был заброшен и постепенно пришел в упадок после ряда крупных пожаров. Россию ждала иная столица, иные дворцы и иная придворная жизнь, да и иная по сути дела монархия.

Лекция 15. ПРИДВОРНЫЙ БЫТ, ЭТИКЕТ И ЦЕРЕМОНИАЛ

– Царский обиход

– Повседневный распорядок государевых дел

– Важнейшие церемониальные акты

Царский обиход сложился на протяжении XVI – XVII столетий. В основных чертах своих он мало чем отличался от общенародного, за исключением, конечно, пышности, нарядности и качества предметов быта царской семьи. Великокняжеский (царский) двор (дворец) и домовое хозяйство и семейный быт первоначально были устроены на тех же основаниях, что и в боярской, да и в обычной крестьянской семье. Даже титул «государь», усвоенный московскими великими князьями как политический, был известен задолго до этого в народном просторечии. Он указывал на абсолютную патриархальную власть главы семьи – хозяина дома, от которого выстраивалась вся последующая иерархия домочадцев и челяди. Образ царя-батюшки прочно вошел русский народный фольклор.

Повседневная одежда для царской семьи производилась домашним способом по давно заведенной традиции, основанной на применении ручного труда8787
  См.: Громов Г. Г. Одежда//Очерки русской культуры XVII века. Ч.I. Материальная культуры. Государственный строй. М.: Изд-во МГУ, 1979. С. 202—218.


[Закрыть]. Как и в обычной крестьянской семье, эта часть хозяйства была уделом женщин. «Царицыны мастерские» были настоящими селами ремесленников (Кадашево, Хамовники). Производством одежды, постельного белья для нужд всего дворца ведала царица. Она входила во все детали изготовления одежды, определяла, какие запасы белья делать, что из них можно было подарить, что продать на рынке.

Особое значение и сакральный смысл придавался нательному белью царя и всей царской семьи. Здесь также строго следовали народным поверьям, приметам. Магической силой наделялись украшения, которые могли оберегать царя от злых чар, наговоров, внутрисемейных потрясений, а также от различных болезней. Все приближенные, даже боярыни, давали страшную клятву «над государевым и матери его государевы над царицыным платьем и над сорочками и над портами и над полотенцами и над постелями и надо всяким государским обиходом лиха никотораго не чинити… и лихих волшебных слов не наговаривати и над государевым платьем, и над сорочками, и над портами». Подозрение в колдовстве и наговорах над любым предметом царского обихода (даже над полотном для белья и одежды) неминуемо влекло розыск под пытками и часто заканчивалось казнью. Иностранцы отмечали, что царица никогда не носит на своем теле никакого иностранного полотна, что для нее и для всего царского двора делается «совершенно тонкое полотно» в Москве в Кадашовой слободе. По свидетельству И.Е.Забелина, царское белье вывозилось за пределы дворца (например, для стирки) в особых сундуках под замком и печатью, под охраной и присмотром особо приставленных к ним приближенных боярынь8888
  Там же. С. 205.


[Закрыть].

Царский двор жил очень бережливо. Дорогие ткани (шелковая тафта, бархат, парча) использовались и учитывались в дворцовых описях мягкой рухляди вплоть до лоскутков, которые не выбрасывались и хранились в особых коробьях. Вещи, сделанные из таких тканей, а также мехов, носились до последней возможности, перелицовывались, перешивались на детей.

В царской казне хранились запасы парадной одежды не только для самого царя, но и придворных. Самым распространенным типом верхней одежды почти для всего населения был кафтан. У придворных он был двойным: сначала кафтан-терлик из легкой ткани (чаще всего шелка), плотно облегающий фигуру, затем на него – кафтан из цветного сукна и даже бархата или парчи с украшениями. Однако на парадную распашную одежду для дворцовых приемов придворные дворяне и даже некоторые бояре средств не имели. Эти одеяния назывались по-разному: шуба, опашень, охабень, ферязь и шились в дворцовых мастерских из узорчатых тканей, отделывались золотым и серебряным шитьем, жемчугом, драгоценными камнями и благородными мехами. Они выдавались из царской казны на время приема, подлежали тщательному учету и даже имели свою историю в несколько царствований. За особые заслуги царь мог дарить «шубу с царского плеча», и это был знак высшей милости.

Царский стол также соответствовал вековой народной традиции по основному своему ассортименту. Пища на Руси была всегда обильной и разнообразной, что легко достигалось, благодаря богатству природных ресурсов. Привозными были главным образом вина и сладости. Абсолютное большинство яств царского стола готовились русскими поварами из отечественных продуктов. В одной Москве в 1638 г. было около 600 мастеров, готовивших и торговавших продуктами питания. Из них 167 занимались хлебными изделиями8989
  Вдовина Л. И. Пища и утварь//Очерки русской культуры XVII века. С. 220.


[Закрыть]. Качество и полновесность их продукции, ее соответствие установленным нормативам, контролировалось особой комиссией, назначенной царским указом от 1626 г. Специальные хлебы и калачи без добавления соли выпекались на царском дворе для раздачи разным людям «не для жаления соли, но для чину такого»9090
  Котошихин Г. К. О России в царствование Алексея Михайловича//История России и Дома Романовых в мемуарах современников. XVII—XX вв. Московия и Европа. М.: Фонд Сергея Дубова, 2000. С.73.


[Закрыть].

Подавали к царскому столу и пироги многочисленных (свыше 50) видов, смотря по тому, был ли день постный или скоромный. Русские пироги имели продолговатую форму («клин масла» – Адам Олеарий, «караси» – в форме рыбы, «копытца» – ватрушки). Они выпекались в постные дни на растительном масле, а в скоромные – на коровьем. Царская кухня подавала на стол особые скоромные пироги – «курники» – с начинкой из курятины и баранины с говяжьим салом. Иностранцы с трудом подыскивали в европейской кухне хотя бы отдаленные аналогии русским пирогам – паштеты, пфанкухены и т. п.

Богатейший животный мир России был представлен на царском столе разнообразными кушаньями, приготовленными из мяса домашних и диких животных. Основными видами мяса были баранина, свинина, говядина и птица. Не употреблялась телятина, считавшаяся в русском народе нечистою, что очень удивляло иностранцев. В то же время, молочные поросята, зажаренные целиком под хреном и чесноком, были обычной принадлежностью царского застолья. Мясо привозилось в Москву из разных мест: свинину и кур из Скопина, говядину, говяжье и свиное сало из Воронежа, Калуги, Касимова и других городов. Наибольшим разнообразием отличались блюда из баранины: «бок бараний жаркой», «плечо баранье жаркое», ножки, начиненные яйцом и многое другое. Из баранины, мелко нарезанных огурцов, перца и огуречного рассола с уксусом готовили знаменитое «похмелье», которое ели ложками после обильных возлияний. «После этого, – отмечал Адам Олеарий, – вновь с охотою можно пить»9191
  Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев. Записки западных дипломатов XV—XVII веков. Документы и комментарии /авт.-сост. З. Ножникова. М.: АСТ: Астрель, 2010. С.435.


[Закрыть].

Еще более впечатляющим был рыбный стол русского царя. В специальных прорезных стругах свежая рыба доплывала до Москвы от далекой Астрахани и хранилась в прудах. Волжские города поставляли к царскому столу белугу, осетра, белорыбицу, Архангельск и Кольский полуостров – лосося, семгу, Переяславль-Залесский – сельдь, Новгород и Ладога – сига и лодогу. С больших и малых рек и озер России привозились судак, лещ, щука, карась, линь, язь многое другое. Самым распространенным горячим блюдом была уха многочисленных сортов и видов: красная (с шафраном), голая (без пряностей), черная (с гвоздикой), «сладкая» желтая (из стерляди).

Самым ценным продуктом рыбного стола уже тогда считалась икра, которая поставлялась и на экспорт в отдаленные государства. Черную икру иногда смешивали с красной. Подавали на стол как сырую, так и вареную икру в уксусе или в маковом молоке. Из муки-крупчатки с добавлением взбитой икры выпекались икряные блины («икряники»).

Иностранцы отмечали особое пристрастие русских людей всех званий и чинов к чесноку и луку. «Поэтому, – отмечал А. Олеарий, – все их комнаты и дома, в том числе и великолепные покои великокняжеского дворца в Кремле, и даже сами русские (как это можно заметить при разговоре с ними), а также и все места, где они хоть немного побывают, пропитываются запахом, противным для нас – немцев»9292
  Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев. Записки западных дипломатов XV—XVII веков. Документы и комментарии /авт.-сост. З. Ножникова. М.: АСТ: Астрель, 2010. С.435.


[Закрыть]. Закупались «про государев обиход» также разные приправы иноземные для кушаний и напитков: соленые лимоны, шафран, перец, гвоздика, корица, кардамон, мускат. Незаменимой приправой и консервантом была соль, которую, напротив, из России вывозили.

Фрукты и ягоды подавались как свежими, так и переработанными в сладости. Цельные плоды и ягоды в патоке, яблочная пастила, брусничные, черничные, земляничные и другие леваши – с виду похожие на сложенный кусок красного сукна, мазюня из редьки, похожая на паюсную икру и многое другое. Привозными были изюм, чернослив, а также сахар, леденцы и возможно конфеты, известные еще со времени Бориса Годунова.

Из напитков повсеместное распространение имел квас житный из ячменного или ржаного солода, а также медвяный. Из местных сортов кваса славился нижегородский можжевеловый. Известно также немалое количество сортов пива: простое, легкое, мартовское, малиновое, поддельное (приправленное), приварное («подкормленное»). Оно хранилось в бочках в ледниках все лето9393
  Вдовина Л. Н. Пища и утварь. С.227—228.


[Закрыть]. Древнее искусство изготовления медов к XVII столетию достигло своего апогея. Меды делились на две категории – вареный и ставленый9494
  Неисчислимы сорта медов: мед сыченый, простой, пресный, красный, белый, ягодный, яблочный, вишневый, смородинный, можжевеловый, малиновый, черемховый, мед «с гвоздицы», обарный, приварный, белый паточный, боярский, княжой, старый, светлый, легкий, выкислый, «брацкий». – См.: Там же. С.228.


[Закрыть]. А. Олеарию так понравился ставленый малиновый мед, что он переписал подробный рецепт его изготовления.

На царский стол обильно подавалось вино. Под этим термином скрывались разные напитки – русская водка и привозное вино. На водке делали многочисленные настойки. Вино же завозилось из Европы через Архангельск и отличалось немалым разнообразием: романея, церковное вино, бастр, аликант, белое и красное французское, мальвазия, мушкатель, рейнское, испанское, угорское. Вино и другие напитки закупались и заготовлялись впрок и сотнями бочек хранились в царских погребах.

Последовательность подачи блюд на царский стол была традиционной: холодные закуски и жареные (печеные) рыба и мясо, горячие похлебки, сладости. На протяжении всего застолья пили вина, водку, меды. Соблюдался строгий порядок подачи кушаний от кухни до стола. За это отвечал специальный Кормовой дворец. Главный повар обязан был отведать блюдо в присутствии дворецкого или стряпчего. Затем ключники в сопровождении стряпчего доставляли кушанья в посуде во дворец на кормовой поставец перед столовой палатой. Здесь ключники обязаны были на глазах дворецкого отведать каждый из принесенного им сосуда. Наконец, дворецкий снимал пробу с каждого блюда, и они передавались стольникам. Последние с блюдами в руках ждали сигнала кравчего, который и передавал кушанья и напитки на царский стол.

Посуда на царском столе поражала иностранцев своей роскошью. Здесь господствовало золото и серебро. На обеде у Бориса Годунова было отмечено, что для подачи около ста различных кушаний были вынесены золотые блюда «из самого чистого золота, очень большие и толстые, числом до двухсот, потому что всякое кушанье имело вместо крышки тоже блюдо»9595
  Вдовина Л.Н, Пища и утварь. С.232.


[Закрыть]. На пирах демонстрировались и вовсе причудливые сосуды: «большой серебряный лев, вмещавший более бочки пива, и серебряная, вызолоченная бочка тоже величиной с пивную» и прочее. Во второй половине XVII в. появилась стеклянная посуда русского производства. До этого стеклянная, фарфоровая и фаянсовая утварь привозилась из-за границы.

Повседневный распорядок государева дня был подчинен исполнению миссии православного царя в управлении народом и государством в полном соответствии с традиционной русской государственностью. Это был близкий и понятный каждому россиянину семейно-родовой уклад, пронизанный православной религиозной духовностью. Он господствовал во всем – во внутрисемейном быту, во взаимоотношениях с боярством и воинством, в обычаях и формах рассмотрения государственных вопросов. В XVII столетии этот распорядок приобрел законченный вид и характер обряда. От этого завершающего периода московской государственности сохранились наиболее подробные сведения (Дворцовый разряд, письма царя Алексея Михайловича, записки русских и иностранных современников – Г.К.Котошихина, П. Гордона, Я. Стрейса и др.). Есть и более или менее подробные описания, сделанные позднейшими исследователями (в особенности И.Е.Забелиным).

День государя начинался в четыре часа утра с пробуждения и убирания с помощью постельничего, постельников и стряпчих. Умывшись, государь проходил в Крестовую комнату, получал благословение от духовника или крестового священника и приступал к утренней молитве, которая длилась четверть часа. Затем государь прикладывался к выставленной на аналое перед иконостасом иконе того святого, чья память праздновалась в этот день и принимал окропление святой водою, доставленною в специальном восковом сосуде (вощанке) из какого-либо монастыря, иногда очень отдаленного, в котором была явлена чудотворная икона. Наконец, крестовый дьяк читал государю духовное слово – чтение на каждый день из сборника поучений святых отцов Церкви, чаще всего из Иоанна Златоуста, отчего и сам сборник именовался Златоустом.

После утренней молитвы государь осведомлялся через посыльного о здоровье царицы и шел к ней поздороваться, отстоять с нею заутреню, а иногда и раннюю обедню, и выходил к своему синклиту – боярам, окольничим, думным и ближним людям, которые уже собирались, чтобы «ударить челом государю» в Передней. При виде царя все кланялись ему в землю, а к кому государь проявит особое расположение и милость – по тридцати раз сряду. Государь здоровается с боярами стоя либо сидя в шапке и говорит о делах, затем в сопровождении всего синклита около девяти часов идет к поздней обедне в одну из придворных церквей. Во время двух часовой обедни государь находил возможность рассуждать с боярами и отдавать распоряжения. Бояре также рассуждали между собой о делах государственных.

После обедни государь возвращался в Комнату и принимал доклады, челобитные по текущим вопросам. Доклады представляли начальники приказов лично, челобитные докладывал думный дьяк и записывал решения по ним. Присутствовавшие при этом бояре не смели садиться и для отдыха иногда выходили в переднюю или сени, или вовсе во двор. Во время заседания Думы бояре рассаживались на скамье по породе. Иногда государь повелевал садиться и дьякам. Обычное слушание дел в Комнате заканчивалось около двенадцати часов дня, после чего бояре разъезжались, а государь шел к обеду, чаще один, но иногда приглашал с собой особо приближенных бояр и близких.

Обыкновенный непраздничный стол государя был весьма скромен. В скоромные дни подавалось немало блюд – около семидесяти, но почти все рассылалось боярам и иным достойным царского внимания людям в виде подачи – царской милости и благоволения и ценилось очень высоко. Сам государь был образцом умеренности. Так, царь Алексей Михайлович предпочитал простые блюда, ржаной хлеб, овсяную брагу или легкое пиво с коричным маслом, немного вина. Постный стол государя поражал иностранцев своей скудостью. Вот свидетельство англичанина С. Коллинса об Алексее Михайловиче: «Великим постом он обедает только по три раза в неделю, а именно: в четверг, субботу и воскресенье, в остальные же дни ест по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пьет по стакану полпива. Рыбу он ест только два раза в Великий пост и соблюдает все семь недель поста, кроме масленицы или недели очищения, когда позволено есть яйца и молоко. Кроме постов он ничего мясного не ест по понедельникам, средам и пятницам, одним словом, ни один монах не превзойдет его в строгости постничества. Можно считать, что он постится восемь месяцев в год, включая шесть недель Рождественского поста и две недели других постов»9696
  Коллинс, Самуэль. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне//История России и Дома Романовых в мемуарах современников XVII—XX вв. Утверждение династии. – М.: Фонд Сергея Дубова. РИТА-ПРИНТ, 1997. – С. 224.


[Закрыть].

После обеда государь почивал часа три, до вечерни, когда во дворец вновь прибывали бояре и думные чины и вместе с царем стояли вечернюю службу. Затем иногда вновь слушались дела, или собиралась Дума, но чаще до самого ужина государь пребывал в кругу семьи, либо с самыми близкими людьми. Это было время отдыха и развлечений. Излюбленным развлечением и полезным занятием было духовно-назидательное и церковно-историческое чтение, чтение летописей и сказаний, а также курантов – европейских журналов времен Алексея Михайловича. Последний очень любил слушать рассказы об иноземных обычаях и о старине. С этой целью при дворе государя жили многочисленные верховые богомольцы, или юродивые которых царь очень чтил и даже лично присутствовал на их похоронах. Такие же юродивые жили при царице и взрослых царевнах.

Любимым развлечением государей русских были шахматы. Содержался целый штат особых мастеров, токарей, которые вытачивали и ремонтировали фигуры, отчего назывались при дворе шахматниками. Была во дворце особая Потешная палата со своими веселыми (скоморохи), гусельниками, скрыпочниками, домрачеями, органистами, цимбальниками и др. Государь часто и подолгу рассматривал работы золотых дел мастеров, ювелиров и иконописцев, оружейников. Зимой выезжали смотреть медвежье поле (бой охотника с медведем), а ранней весной выезжали на соколиную охоту. Алексей Михайлович ее особенно любил и заботился о сокольниках. Лето большей частью проводил в загородных дворцах.

После ужина (вечернего кушанья) государь молился в Крестовой комнате около четверти часа и отправлялся ко сну. В дни, установленные Церковью, он почивал один. Царский сон оберегали в одной с ним спальне постельничий, стряпчий с ключом от комнаты, а также один-два спальника. В соседней комнате ложились еще шестеро стряпчих и спальников. В третьей комнате – еще несколько стряпчих и дневальных жильцов. Внешний вход в царский чертог охраняли истопники9797
  См.: Забелин И. Е. Домашний быт русских царей. С. 284—287.


[Закрыть].

Важную часть церемониального уклада жизни двора и государя составляли его торжественные выходы на богомолье. Сами выходы были обставлены с максимальной пышностью, но при этом делом вполне обычным и происходили с известной периодичностью и постоянством. Русский царь подражал в этом византийскому императору, поэтому выходы эти имели определенный церемониал. Обряд вообще играл выдающуюся роль в тогдашнем общественном сознании, и государь служил в этом отношении образцом. Лицезреть эти царские выходы в сопровождении всего синклита и высшего духовенства собирался народ не только со всей Москвы, но и даже из отдаленных мест государства Российского.

Государь выходил к народу во всем великолепии своего облачения под специальный выходной колокольный звон. В наиболее важные церковные праздники – в царском наряде, который включал порфиру, царский становой кафтан с широкими рукавами, корона, бармы, наперсный крест и перевязь на груди, вместо обычного посоха из черного дерева – царский серебряный жезл. Даже башмаки царя были унизаны жемчугом и драгоценными каменьями. Ввиду немалой тяжести всего наряда, государя поддерживали под руки стольники или бояре. Свита царя была также богато украшена, причем наряд для нее иногда выдавался из казенных сундуков по специальному распоряжению государя.

В разные праздники полагалось облачаться в различные ферязи: на Рождество, Богоявление, Пасху – в золотые, на Рождество Богородицы, Воздвижение, Покров – в бархатные, на Сергия Радонежского, Иоанна Златоуста, Саввы Сторожевского, Григория Богослова и др. – в шелковые (объяринные). Численность свиты доходила до тысячи человек. Перед царем шли люди меньших чинов, за царем – бояре, окольничие, думные чины и ближние люди. Постельничий со стряпчими несли разные предметы – полотенце, стул с подушкой, особый ковер (подножье) для стояния на службе, зонт (солоношник). Если государь отправлялся за пределы Кремля или даже самой Москвы, то на наклестках его саней с разных сторон становились знатнейшие бояре, на оглоблях – стольники. Остальные шли пешком следом за санями. Охрану составлял отряд из ста стрельцов с батогами, которыми расчищался путь в толпе народа.