Текст книги "История государственного управления"

Лекция 7. ИМПЕРИЯ НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ

– Правление императора Павла I

– Реформы и «аракчеевщина» в России первой четверти XIX столетия

– Государство и общество при императоре Александре I

Рубеж веков для Российской империи связан с четырехлетним царствованием сына Екатерины Второй Павла Петровича. Его импульсивные решения, продиктованные рыцарственным чувством справедливости и возмездия, внесли сумятицу в умы. В то же время они были выстраданы и продуманы им загодя, в уединении уязвленного самолюбия и властного бессилия. Он считал себя более сведущим в том, что нужно России. Его система состояла в поистине ручном управлении и потому была бессистемной, так как определялась не объективными обстоятельствами, а чертами характера самодержца.

С младых ногтей Павел жил ожиданием престола и надеждой отмщения за гибель своего отца и воздаяния всем, кто будучи в фаворе у матушки его Екатерины Алексеевны, выказывал к нему пренебрежение и высокомерие. Особенно ненавистен был ему бесцеремонный и худородный Г.А.Потемкин. На это томительное ожидание ушли 42 года из его непродолжительной жизни, и лишь четыре года ему предстояло царствовать.

Получив в свое полное управление Гатчину, Павел удалился от большого двора императрицы-матери, который он презирал и ненавидел всеми фибрами души. Здесь он пытался реализовать свои планы по исправлению дел в России, которые он ранее излагал в своих записках, поданных на имя Екатерины. Она ужаснулась, увидев, насколько далек он от ее принципов и идеалов просвещенного абсолютизма, и даже вознамерилась передать престол внуку Александру, минуя сына. Александр отказался и даже сам сообщил об этом своему отцу.

Блистательное царствование Екатерины II клонилось к своему закату. Императрица все более погружалась в придворные интриги и в собственное самомнение. К концу жизни она была уже не та восприимчивая ко всему новому и свободно рассуждавшая натура. Россия оказалась слишком тяжеловесной для ее великолепных планов, а реальная человеческая природа пересиливала любые благие пожелания законодательницы. Она пыталась воспитывать народ и общество, но забывала при этом о том, что сама меньше всего подходила на роль морально-нравственного идеала. И Павел знал это, пожалуй, лучше многих других.

Наряду с панегирическим сочинением Н.М.Карамзина («Историческое похвальное слово Екатерине Второй»), появились еще два текста весьма уничижительного характера, авторы которых как бы смотрели на реальность из разных углов. Мало кому в России известная личная записка князя М.М.Щербатова («О повреждении нравов в России») рисовала ужасающее развращение светского общества, а, напротив, всем известный после публикации памфлет А.Н.Радищева («Путешествие из Петербурга в Москву»), вскрыл еще более ужасающую картину народной жизни. И оба автора с противоположных позиций обвиняли правительство Екатерины. Позднее революционер-демократ А.И.Герцен поместил в своем заграничном издательстве оба эти сочинения в одном переплете, что характерно.

Однако Павел отрицал правление своей матери с иных позиций. Поэтому его царствование и не может считаться переходным к эпохе Александра I. Это было нечто другое, ни на что не похожее. Его воспитанием занималась Елизавета Петровна. Она поручила это графу Н.И.Панину, который был весьма далек от педагогики. Судя по запискам С.А.Порошина, учителя математики и воспитателя юного Павла, ребенок рос очень впечатлительным и присутствовал при занимательных беседах о прежних временах. Ему внушалось почитание Петра Великого, но не обходили вниманием и времена иные, которые очень хорошо знал и помнил Панин. Тема отца его, Петра III, была под запретом, но подросток успел узнать многое.

В двадцатилетнем возрасте (1774 г.) он представил на суд Екатерины свое «Рассуждение о государстве вообще и о количестве войск, потребных для его обороны». Он считал, что необходимо реформировать армию и изменить внешнюю политику. После этого его отстранили оть всякого участия в государственных делах и в политической жизни вообще, ограничив круг его общения двором и Адмиралтейством.

В 1776 г. он совершил визит в Пруссию, где Фридрих II устроил ему великолепный прием. С тех пор он сделался сторонником прусской государственной системы и прусских армейских порядков. Нельзя сказать, чтобы он был слепым поклонником Фридриха, как его отец, но влияния эти несомненно сказались на его собственных делах позднее. В результате Екатерина строго-настрого запретила ему посещать Берлин во время вояжа великокняжеской четы в Европу в 1781—1782 гг.

Длительное путешествие по Европе и оживленная переписка и общение с известным на западе и в России литературным критиком и журналистом Ж. Лагарпом поселили в голове Павла странную смесь романтики средневекового рыцарства и новейших либеральных веяний надвигавшейся Великой Французской революции. Рыцарские образы оживали в воображении при виде многочисленных замков, то и дело встречавшихся на пути. Под псевдонимами «графа и графини Северных» Павел Петрович и Мария Федоровна посетили Австрию, Италию, Францию, Нидерланды, Швейцарию, Южную Германию.

Пребывание высокой четы в Париже сопровождалось многозначительными событиями. Прием у короля и королевы, посещение Французской академии, где Павла приветствовал его давний корреспондент Лагарп, беседа с Даламбером, посещение могилы Жан-Жака Руссо, присутствие при авторском чтении еще неизданной комедии Бомарше «Женитьба Фигаро» и т. п. Павел хорошо был знаком с трудами французских просветителей и даже задумывался над реализацией их идей в России. Не обошли Павла своим внимание и масоны, связывавшие с его царствованием большие надежды.

И все-таки Павла с большим основанием считают рыцарем «непросвещенного абсолютизма». Его воцарение напоминало захват царских чертогов неприятельским войском. К ужасу придворных он сразу же переменил привычные утонченные порядки и манеры. Он ввел странный и унизительный ритуал приветствия императора, из-за которого встреча с ним на улице считалась большим несчастием. Последовали многочисленные запреты в одежде, которые постоянно менялись. А.С.Пушкин сохранил детские воспоминания о том, как Павел, встретив ребенка на прогулке, велел снять с него картуз и пожурил его няню.

Перемены в государственном управлении выразились в упразднении установлений Екатерины. Были восстановлены старые хозяйственные коллегии, которые в силу губернской реформы уже лишились своей прежней компетенции, а о новой Павел не подумал. Центральное управление свелось к личным распоряжениям императора, что не могло не повести к хаосу в государственном аппарате. При этом Павел требовал точного исполнения своих распоряжений в их мельчайших подробностях. Он упразднил действие всех жалованных грамот Екатерины, в том числе вернул телесное наказание для дворян.

Великий князь Павел Петрович

Среди первых указов Павла был и хорошо продуманный закон о престолонаследии, который действительно внес строгий порядок в этот важный вопрос, из-за которого страна испытала столько потрясений в виде дворцовых переворотов. Женщины устранялись от занятия трона вовсе. Жизнь царской семьи подробно регламентировалась, включая ее материальное обеспечение. Для этого создавался Департамент уделов, в который причислялись все дворцовые и близкие к ним категории крестьян. Так возникло в России удельное крестьянство, положение которого было существенно лучше и свободнее крепостных и государственных крестьян.

Спорным выглядит закон о запрете на крестьянский труд в воскресенье и о трехдневной барщине. Он носил рекомендательный характер и, казалось бы, был хорош для крепостных, но для малороссийских крестьян с их двухдневной барщиной, он усиливал гнет. Запрет на работу в воскресенье тоже не радовал крестьян, потому что это была работа на себя. По инициативе канцлера Безбородко Павел запретил продавать крестьян без земли, но этот закон действовал только в Малороссии. Павел щедро раздавал помещикам государственных крестьян, переводя их в разряд крепостных, чем серьезно ухудшил их положение. Таких пожалований за четыре года насчитывалось 530 тыс. душ. Пожалования Екатерины за 34 года правления составили 800 тысяч душ.

Из всех сословий Павел более всего почитал духовенство, причем любое. Он ввел награждение духовных лиц светскими орденами, чем шокировал своего духовника митрополита Платона, который тщетно на коленях умолял не награждать его орденом Андрея Первозванного. Павел удвоил содержание духовных учебных заведений, разрешил старообрядцам молиться в единоверческих храмах. Но особенно поразило современников его решение возглавить Мальтийский орден, который был подчинен Римскому папе. Он разрешил основать в Петербурге приорство этого ордена и стал его гроссмейстером.

Хозяйственным управлением в позднейшем понимании этого термина правительство в те времена не занималось. Финансовая политика шла об руку с внешней политикой и была в руках верховной власти. Екатерина называла ее «мое маленькое хозяйство». К концу ее царствования накопился громадный ассигнационный долг. Причиной были многочисленные войны, которые кроме блистательных побед приносили огромные расходы казны, которые покрывались за счет эмиссии. Павел приказал публично сжечь часть ассигнаций, что было невеликой, но важной с психологической точки зрения мерой по оздоровлению финансов и укреплению авторитета власти в глазах торгового сословия. Был установлен твердый вес серебряного рубля, равный весу четырех серебряных франков.

Наиболее резкие зигзаги испытала внешняя политика Павла, полностью зависевшая от его расположения. Поначалу он был резко настроен против революционной Франции. Запрет на круглые шляпы, сапоги с отворотами и трехцветные ленты происходил из этого настроения. Запрещены были ввоз иностранных книг и въезд иностранцев в Россию. Павел вступил в антифранцузский союз с Австрией и Англией, вернул из ссылки опального А.В.Суворова, который возглавил совместный поход русской и австрийской армий и совершил свои самые блестящие подвиги в Италии и Швейцарии. Русский Черноморский флот прошел средиземноморские проливы и занял Ионические острова.

Однако, вскоре союз распался. Австрия фактически предала Суворова и тем обрекла корпус Римского-Корсакова на поражение. Суворов был отозван. Англия не обеспечила русский военный корпус в Голландии необходимыми припасами в нарушение договора. К тому же англичане захватили остров Мальту, но не вернули его Мальтийскому ордену, главой которого был русский император. Это было не по-рыцарски, поэтому Павел не замедлил разорвать союз и отозвать войска из Европы.

Тем временем Наполеон Бонапарт совершил переворот 18 брюмера (9 ноября 1799 г.) и стал первым консулом Франции. Он был в шаге от монархии, что импонировало Павлу. К тому же рыцарское сердце императора было покорено великодушием Наполеона: он вернул в Россию без размена всех пленных и даже снабдил их подарками. Павел немедленно занял антианглийскую позицию, запретил английский экспорт и импорт и даже наложил запрет на продажу уже ввезенных английских товаров и закрыл их торговые точки. Наконец, по соглашению с Наполеоном, он отправил донских казаков на завоевание английской колонии Индии. Казаков спасла только гибель самого Павла.

Самодурство Павла между тем вызывало все больший ропот, особенно в армии, где не нравились прусская шагистика, неудобная военная форма солдат и офицеров, муштра и никчемные плац-парады, доведенные до балетного искусства. По совершенно пустячному поводу Павел жестоко унизил генералиссимуса Суворова, запретив его уже запланированную триумфальную встречу в столице. Суворов вернулся частным человеком и вскоре умер. Павел терроризировал свое ближайшее окружение и собственную семью.

Против императора составился заговор высших сановников и гвардии. Его возглавил Петербургский генерал-губернатор граф Пален, Его ближайшими сподвижниками выступили братья Зубовы и генерал Беннигсен. Участников расправы над монархом не набралось не более двенадцати человек. В сопровождении караула Семеновского полка они проникли в Михайловский замок, ворвались в опочивальню императора.

Первым ударил Павла Николай Зубов и повалил его на пол. В решающий момент генералы удалились. Самодержца добили офицеры-дворяне – опора трона. Солдаты не видели этой дикой сцены и безмолвствовали. 12 марта 1801 г. закончилось правление Павла Первого.

Реформы и аракчеевщина составляли два наиболее характерных явления, на фоне которых разворачивалась история России в первой четверти XIX века. Эта эпоха связана с жизнью и деятельностью Александра Павловича, старшего сына убиенного императора Павла I.

Царствование Александра I словно бы соткано из вопиющих противоречий. Благие пожелания начала царствования превратились в свою противоположность во второй его половине, а к концу вылились в откровенную реакцию. Но внутренним противоречием отмечены и все этапы его правления. Они были лишены определенности, словно во главе страны находился человек, не знающий, какому из своих желаний и движений души отдать предпочтение и постоянно страдающий от якобы нехватки дельных сотрудников, с которыми можно было бы претворить в жизнь возвышенные идеи.

Вступив на окровавленный трон, перепуганный Александр заявил, что будет царствовать по заветам своей великой бабушки Екатерины II. Однако обет «все будет как при бабушке» оказался невыполнимым. От бабушки достались не столько ее достижения, сколько неразрешенные проблемы, которые приобрели вопиющий характер уже к концу ее царствования. Да и сам Александр в бытность свою цесаревичем больше думал о преобразованиях, нежели о продолжении тех безобразий, которые с противоположных позиций критиковали М.М.Щербатов и А.Н.Радищев.

Срочные меры по исправлению жестоких сумасбродств Павла были делом простым. Александр вернул казаков из индийского похода, устранил от должностей одиозных любимцев Павла вроде начальника тайной экспедиции генерала-прокурора Обольянинова, шталмейстера графа Кутайсова, московского обер-полицмейстера Эртеля, возвратил в службу около 15 тыс. чиновников и офицеров, разрешил свободный выезд за границу, ввоз иностранных книг и велел открыть русские типографии.

Были восстановлены жалованные грамоты сословиям и восстановлен либеральный таможенный тариф 1797 года. Академии наук запрещалось публиковать в газете «Ведомости» объявления о продаже крестьян без земли. Благодаря усилиям графа Палена, был улажен конфликт с адмиралом Нельсоном, флот которого уже намеревался обстреливать Кронштадт и Петербург. Из подмосковной деревни был вызван еще один заговорщик, граф Н.П.Панин, которому было поручено заведование иностранными делами. Вскоре активизировался и последний фаворит Екатерины граф Платон Зубов.

В ночь переворота к Александру явился бывший сподвижник Екатерины II Д.П.Трощинский, который наскоро составил манифест о вступлении на трон нового императора. Он же позднее предложил Александру преобразовать одиозный придворный совет Павла в Непременный совет из 12 сановников для обсуждения необходимых мер по управлению государством и возглавил канцелярию этого совета.

Из молодых друзей Александра составился Негласный комитет, в который вошли князь Адам Чарторыйский, граф П.А.Строганов, граф Н.Н.Новосильцев, граф В.П.Кочубей. Комитет, заседавший в Зимнем дворце, не имел узаконенного статуса, но активно работал весь 1802 год и успел обсудить крестьянский вопрос, учреждение министерств и реформу Сената. Наиболее проработанным был представленный Чарторыйским министерский проект, в соответствии с которым Указом 1802 года на месте старых первейших коллегий были созданы министерства иностранных дел, военное и морское. Новыми были министерства внутренних дел, просвещения, финансов, юстиции и коммерции.

Учреждение Сената почти полностью повторяло петровский регламент. Сенат объявлялся главным органом государственного надзора над администрацией и высшей судебной инстанцией. Среди прочего устанавливалось, что председательствует в Сенате государь, министры обязаны представлять Сенату ежегодные отчеты, по поводу которых Сенат обладает правом обращения к государю. В случае расхождения во мнениях общего собрания Сената и генерал-прокурора или обер-прокурора, а также в случаях усмотрения несоответствия новых указов государя существующим законам, Сенат имел право представлять об этом императору.

Второй этап реформаторства стартовал в 1709 г. и связан с самым выдающимся государственным деятелем XIX столетия Михаилом Михайловичем Сперанским. Александр заметил этого скромного чиновника из разночинцев еще в 1803 г. Уже тогда он вызывал такой интерес, что из-за него поссорились два министра – Трощинский и Кочубей. В 1808 г. Александр взял молодого гения с собой в Эрфурт на переговоры с Наполеоном. Сперанский предложил императору два варианта обширного плана «органических» преобразований государственного управления, из которых Александр выбрал наиболее радикальный.

Михаил Михайлович Сперанский

Сперанский предложил ввести разделение властей. Законодательная ветвь представляла собой иерархию представительных органов – волостная, уездная, губернская и государственная думы. Исполнительная власть (министерства) подчинялась законодательной, а Сенат был высшим судебным органом империи. При государе создавался Государственный совет, который должен был обсуждать законы перед внесением их в Госдуму. Проект готовился в тайне и был реализован только в части Государственного совета и министерств.

Деятельность Сперанского вызвала бурю негодования в придворных кругах и в поместном дворянстве. Назначенный государственным секретарем, он предложил реальные шаги к оздоровлению государственной службы и финансов: перевести придворные чины из служебных должностей в почетные, ввести образовательный ценз для чиновников, начиная с ранга коллежского асессора (требовалось либо представить университетский диплом, либо сдать экзамен), прекратить эмиссию ассигнаций и начать их выкуп для последующего уничтожения.

Программа Сперанского была провалена, а сам он в 1812 г. был арестован и выслан в Пермь. Государственный совет, более отлаженная система министерств и предотвращение финансового банкротства страны стали итогами его деятельности. Гнев общества обрушился не на виновников грозящей катастрофы (Тильзитский мир и Континентальная система внешней торговли, бездумное печатание бумажных денег на военные расходы и проч.), а на спасителя от этой катастрофы. Первую скрипку в этом хоре противников Сперанского сыграл Н.М.Карамзин со своей запиской «О древней и новой России», в которой он не пощадил и самого Александра.

Другим выдающимся сотрудником Александра I был граф А.А.Аракчеев, приобретший особое влияние во второй половине царствования. В силу обстоятельств, не вполне от него зависящих, он стал по сути дела новым временщиком, хотя и не имел ничего общего с фаворитами прежних времен. Однако, термин «аракчеевщина» известен не менее былой «бироновщины». Связано это с печально знаменитыми военными поселениями, а также с его ролью в комитете министров, где царь перестал бывать, а Аракчеев превратился в своеобразного премьер-министра и был единственным докладчиком по делам, мнение которого всегда принималось.

Военные поселения выросли из прусской системы генерала Шарнхорста и были усовершенствованы Александром, который и поручил это дело исполнительному и честному лично Аракчееву. В 1816 г. в Новгородской губернии и на Украине семейные крестьяне целыми волостями были обращены в солдат, которые должны были нести воинскую службу и вести хозяйство. К ним подселялись холостые солдаты в качестве батраков. Все поселения обеспечивались скотом и инвентарем из казны и были освобождены от податей и налогов. Семейная жизнь поселенцев регулировалась начальством. Подъем и отбой по трубе, шагистика и шпицрутены – быт поселенца.

Внешне поселения выглядели весьма благополучно, что отмечали посещавшие их министр Кочубей, государственный контролер барон Кампфенгаузен, историограф Карамзин и даже возвращенный из ссылки Сперанский. На деле же это был гнет похуже обычного крепостничества. Крестьяне ненавидели военные поселения и не раз восставали против их порядков, Аракчеев же был доволен и даже гордился ими. Александр был в восторге от этого опыта (весьма сомнительного!) экономии военных расходов, тем более, что вся ненависть доставалась «без лести преданному» Аракчееву.

В конце царствования Александр мало интересовался делами государства. Он приобрел какую-то маниакальную страсть к перемене мест, много путешествовал за границей и особенно в России. Реформаторские планы были в забвении. Дарование Конституции Польше и невнятное обещание сделать что-то подобное и для России – все, на что решился Александр I. В этих условиях Аракчеев приобрел значение истинного властелина империи, а «аракчеевщина» сделалась реальной системой на уровне высшего и центрального государственного управления.

Реформаторство Александра I было с лихвой обеспечено необходимыми сотрудниками. Мы видим масштабные фигуры его молодых друзей Строганова, Чарторыйского, Кочубея, Новосильцева. Затем является гениальный реформатор Сперанский. На уровне задач был сенатор Мордвинов, даже немолодой уже Трощинский был хорош. Только что назначенный к армии финансист Канкрин справился великолепно со снабжением войск. В Отечественной войне уже заявила о себе молодежь. Император словно был слеп. Министром финансов у него был бездарный казнокрад Гурьев, к Кутузову он приставил бездарного Беннигсена. И все жаловался: некем взять, некем взять…

Государство и общество в России впервые разделились при Александре Первом. Предпосылки этого разделения складывались на протяжении всего XVIII столетия, а первые признаки его проявились при Екатерине II. В первой четверти XIX столетия их расхождение по важнейшим вопросам сделалось явью.

«Дней Александровых прекрасное начало» вызвало в обществе восторженные отклики и большое воодушевление. Молодой император купался в лучах всеобщего обожания и нравился решительно всем. Публика демонстрировала запрещенные прически, шляпы, по улицам проносились экипажи с запрещенной упряжью, открылись лавки с запретными товарами и книгами. Александр получал восторженные письма от молодых энтузиастов, не жалевших возвышенных в античных образах выражений.

Мало кто заметил тогда, что общество посылало власти ясный сигнал о нарождении в России такого явления, как общественное мнение, с которым власти впредь предстоит считаться. Это хорошо выразил Н.М.Карамзин, который написал в своем ставшем тогда безумно популярным журнале «Вестник Европы» о том, что уже прошло то время в России, когда одна милость государева, одна мирная совесть могли быть наградой добродетельного министра в течение его жизни, что теперь лестно и славно заслужить вместе с милостью государя и любовь просвещенных россиян.

Первой горькой пилюлей для общества послужило дело сенатора графа Северина Потоцкого, который предложил Сенату, в соответствии с новым Учреждением, протестовать против новейшего царского указа о том, что дворяне унтер-офицерского звания обязаны служить в армии 12 лет. Это было явное нарушение только что восстановленной Жалованной грамоты дворянству. Генерал-прокурор Державин срочно доложил императору, который новым актом уточнил, что Сенат может оценивать старые законы, а новых его именных указов касаться не должен. Общество было шокировано, но обвинило во всем Державина, а Александр пока остался вне критики.

При Александре появились и первые попытки правительства влиять на формирование общественного мнения не запретительными, а просветительными мерами. Так, в журнале «Северный Вестник», финансируемом казной, был опубликован конституционный проект, излагавший взгляды адмирала Мордвинова, известного англомана со взглядами, близкими к тори. В 1804 г. был издан первый в России Цензурный устав, списанный с датского устава, в котором отразилось благоприятное отношение правительства к издательской деятельности.

Началось активное издание новых книг, предлагавших публике переводы различных экономических и философских трактатов второй половины XVIII века. Александр раздавал щедрые субсидии издателям сочинений Адама Смита, Бентама и Тацита. Появились издания на русском языке политических трактатов Жан-Жака Руссо, Монтескье, Беккариа, Мабли и др. Тогда же в журналах появилась и консервативная реакция на либеральный курс правительства (Державин, Шишков и др.).

Отношение русского общества к Александру серьезно испортилось после заключения им Тильзитского мира с Наполеоном (1807 г.) и присоединения России к Континентальной блокаде Англии. Это больно ударило по экономическим интересам широких слоев общества и тяжело сказалось на состоянии государственных финансов. Пытаясь вернуть расположение общественного мнения, Александр поддерживает план Сперанского, который тонко подметил падение престижа чинов, орденов и вообще внешних атрибутов власти, рост критического настроения в обществе и построил на этом свой конституционный проект. В решающий момент Александр отступил и сдал реформатора.

После наполеоновских войн отношения общества и власти неуклонно ухудшались. Интеллектуальной гегемонией обладали либеральные идеи. Они захватили все слои общества. Дарование конституции Польше в 1815 г. породило было некоторые надежды в этой среде, но они быстро улетучились.

Реакционная европейская политика Александра, отказ от дальнейших реформ и аракчеевщина сопровождались мрачной реакцией в деле просвещения. Новый министр духовных дел и народного просвещения князь А.Н.Голицын учинил подлинный погром в молодых российских университетах. Изгонялась либеральная профессура, особенно иностранные ученые, переиначивались учебные программы по канонам священного писания, запрещались неугодные книги, студенты превращались в некое подобие монастырских послушников. Сам император под мракобесным влиянием баронессы Крюденер все более погружался в пещерный мистицизм.

Вся эта обстановка совершенно противоречила настроениям молодого офицерства, возвращавшегося из заграничного похода русской армии. В их среде возникло патриотическое движение антиправительственного характера. Возникли первые конспиративные кружки, а затем и тайные общества будущих декабристов. Александр знал о них, но не считал себя вправе применить репрессии, помня свой грех участия в заговоре, приведшем к отцеубийству. Кроме того, либеральные идеи первых тайных обществ были ему близки и даже прямо им пропагандировались.

Первым более или менее оформленной офицерской организацией стал «Союз спасения» (Союз истинных и верных сынов Отечества). Его создал в 1817 г. 24-летний полковник Александр Николаевич Муравьев, масон высокой степени посвящения, но подлинным лидером и идеологом вскоре стал адъютант генерала Витгенштейна полковник П.И.Пестель. Он убедил всех принять принципы конспирации итальянских карбонариев с тайным уставом, страшными клятвами при вступлении и жесткой иерархией «бояр», «мужи», «братья» и «друзья». Членами общества были главным образом офицеры гвардейского Семеновского полка.

С отъездом Пестеля к штабу Витгенштейна в Тульчин (местечко на границе с Молдавией), лидером общества сделался Михаил Муравьев, под влиянием которого в союзе возобладало либерально-просветительское направление, и сам он сменил название на «Союз благоденствия». Это была более обширная организация (свыше 200 человек). В ее уставе содержались вполне благонамеренные задачи содействия гуманным и либеральным правительственным мерам. Посетивший в 1820 г. столицу Пестель увидел, что союз превратился в собрание праздно болтающей публики. Он предложил считать целью общества провозглашение в России республики.

В 1821 г. было объявлено о роспуске «Союза благоденствия» и на его базе возникли два тайных общества – Северное во главе с Никитой Муравьевым, автором проекта конституционной монархии в России и Южное во главе с Пестелем, который подготовил республиканский проект будущего устройства России, названный Русской Правдой. Таким образом, наиболее активная часть русского общества в лице офицерской молодежи выступила против правительства за революционное решение двух главных вопросов – о крепостном крестьянстве и вопроса о власти и государственном строе.

Отношения власти и общества приобрели антагонистический характер. Вина за такое радикальное расхождение лежала на власти и прежде всего на самом императоре Александре I, который своими метаниями от либерализма к реакции лишь обострял протестные настроения общественного мнения. Нерешительность, непоследовательность, граничившая с лицемерием, стремления скрыться за спиной своих непопулярных в обществе сотрудников, нарастающий деспотизм власти вынудили дворянских революционеров обсуждать вопрос устранения самодержавия и даже физической ликвидации самого монарха и всей его фамилии.