Текст книги "История государственного управления"

Лекция 8. НИКОЛАЕВСКАЯ ИМПЕРИЯ ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX СТОЛЕТИЯ

– Николаевская империя: высшее государственное управление

– Центральное и местное государственное управление

– Кредо власти и реформаторство императора Николая I

– Территориальный рост и управление окраинами в первой половине XIX столетия

– Николаевская Россия: общество и власть

Николаевская империя имела существенные отличия от империи Александра Первого. Сохранившаяся в своих основных чертах система государственного управления приобрела значительно большую четкость и рельефность. Это была уже чисто бюрократическая империя. Мундир чиновника встал вровень с военным мундиром.

Николаевская империя: стержень системы государственного управления

Стержнем николаевской системы государственного управления сделалась Собственная Его Императорского Величества Канцелярия (СЕИВК). Кредо власти императора Николая Первого заключалось в лозунге: «Все упорядочить!». При этом для него важно было упорядочить собственными руками. Николай считал, что в целом верные реформы старшего брата Александра Павловича были лишены должного администрирования и нуждались в большей твердости государственной власти и более четком ручном управлении с высоты престола. Наилучшим инструментом для такого управления была признана личная канцелярия царя, которая получала статус органа высшего государственного управления, ближе всех стоявшего к особе монарха.

Как общегосударственное учреждение СЕИВК действовала с 1812 г. До 1825 г. ею управлял граф А.А.Аракчеев. Через нее проходила переписка с министрами, губернаторами, послами иностранных государств и т. п. С 1826 г. СЕИВК становится высшим государственным учреждением. В ее составе появляются последовательно шесть отделений: I и II отделения – 31 января 1826 г., III отделение – 3 июля 1826 г., IV отделение – 26 октября 1828 г., V отделение – 29 апреля 1836 г., VI отделение – 30 августа 1842 г.

Первое отделение было наследием старой императорской канцелярии и занималось отчетами министров, подготовкой царских указов и надзором над их исполнением. С 30-х годов оно осуществляло надзор над государственной службой. При Отделении был создан Инспекторский департамент, который заведовал службой, чинопроизводством и т. п. По сути дела это было Управление кадров государственной службы.

Второе отделение СЕИВК занималось кодификацией законодательства империи. Поначалу его возглавлял профессор Санкт-Петербургского университета М.А.Балугъянский, фактически же всеми делами заправлял возвращенный из ссылки М.М.Сперанский. Он провел громадную и кропотливую работу. В результате впервые в русской истории началось издание Полного собрания законов Российской империи (ПСЗ). В 1830 г. были опубликованы 45 томов, в которых были собраны законодательные акты, начиная с Соборного Уложения 1649 г. и до 3 декабря 1825 г. Затем началось погодное издание II Собрания ПСЗ, которое продолжалось до Закона 28 февраля 1881 г. (55 томов).

Для практических целей судопроизводства был подготовлен и издан Свод законов Российской империи (Свод) в 15 томах. Он был тематическим: 1 том содержал «Основные законы Российской империи» о верховной власти, о высших и центральных органах государственного управления; 2 том – о местных учреждениях; 3 том – о службе чиновников; 9 том – о сословиях; 14 том – о полиции, цензуре, ссылке и др.; 15 том – законы уголовные.

Тексты законов публиковались в терминологии оригиналов действующих указов. При наличии нескольких указов излагался текст главного указа с дополнениями из других. Из противоречащих друг другу законов выбирался лучший или более поздний. Свод ежегодно обновлялся и переиздавался в 1842—1857 гг. Кроме того, в 1838 г. был издан Свод военных постановлений и местные своды для Финляндии, Западных губерний и Прибалтики. 15 августа 1845 г. было издано «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных». Все эти нормативные акты действовали в России вплоть до 1917 года.

III Отделение СЕИВК было самым знаменитым, поскольку занималось регулированием общественных отношений. Оно было создано по записке графа А.Х.Бенкендорфа «Проект об устройстве высшей полиции». Отделение состояло из пяти экспедиций: Первая экспедиция занималась политическим сыском, следствием, ссылкой и заключением и представляла ежегодные отчеты царю; Вторая – расколом, сектантством, должностными и уголовными преступлениями, приемом прошений и жалоб, заведовало политическими тюрьмами (Алексеевский равелин, Шлиссельбургская крепость, Суздальский Спасо-Евфимьевский монастырь, Шварцгольмский дом); Третья – наблюдением за иностранцами и контрразведкой; Четвертая – крестьянскими делами; Пятая – цензурой.

Граф Александр Христофорович Бенкендорф

Исполнительным органом III Отделения был Корпус жандармов. Его возглавил Бенкендорф, затем с 1844 г. – граф А.Ф.Орлов, а в 1856—1866 гг. – князь В.А.Долгоруков. Вторую по значимости должность – управляющий III Отделением и начальник штаба жандармского корпуса – в 1839—1856 гг. занимал генерал Л.В.Дубельт. Жандармский корпус имел ведомственные органы – округа во главе с генералами, штаб-офицерами. Им были подчинены дивизионы в столицах, 126 жандармских команд в губерниях, жандармский полк и лейб-гвардии полуэскадрон в армии. Синие мундиры жандармов стали предметом многочисленных эпиграмм, насмешек и острот в литературе и прессе того времени. Их чурался высший свет и военное офицерство, однако жандармское ведомство по праву считалось самым могущественным в империи. На внешнеполитическом контуре при Николае I оно приступило не только к контрразведке, но и к организации контрпропаганды против русофобии в Европе.

IV Отделение СЕИВК состояло из т.н. учреждений императрицы Марии, которые были названы в честь матери императора Марии Федоровны, вдовы Павла I, и занималось различными благотворительными и богоугодными заведениями. V Отделение под руководством графа П.Д.Киселева занималось устройством государственной деревни и в дальнейшем было преобразовано в Министерство государственных имуществ. VI Отделение было создано «для водворения в Закавказье прочного устройства», т.е. для административной реформы на Кавказе. В дальнейшем на его основе было учреждено Кавказское наместничество.

От Александра I достался Николаю Государственный совет – бледная тень нереализованного проекта Сперанского. Совет имел свой аппарат: общее собрание, 5 департаментов (Законов, Военных дел, Гражданских и духовных дел, Государственной экономии, Дел Царства Польского), две комиссии (Составления законов и Прошений) и канцелярия. Все они были подчинены задаче предварительного обсуждения законопроектов перед Общим собранием. При Николае I роль Государственного совета была понижена, о чем свидетельствует вычеркнутая из текста законов прежняя преамбула: «Вняв мнению Государственного совета…". Николай вычеркнул ее при издании Свода законов в 1842 г. Похожая судьба постигла и созданный в 1802 г. Комитет министров – совещание императора с доверенными чиновниками.

Дальнейшей бюрократизации подвергся и Правительствующий Сенат. Это была совокупность полусамостоятельных департаментов во главе с генерал-прокурором, который с образованием министерств был еще и министром юстиции. При Николае добавились 9-й и 10-й департаменты в Варшаве (1841 г.) и Департамент герольдии (1848 г.). Высшим среди них по-прежнему был 1-й департамент, надзиравший над правительством, охраной прав сословий и обнародовавший законы. Все остальные номерные департаменты были высшими кассационными инстанциями. Это был неповоротливый орган власти, наполненный престарелыми чиновниками-сенаторами и все более оттеснявшийся Комитетом министров, а затем и СЕИВК.

Схожие процессы происходили в Святейшем Синоде. Снижалась роль коллегии Синода и возвышалось значение Обер-прокурора и его канцелярии. Особенно это было видно при обер-прокуроре князе А.Н.Голицыне, который возглавлял при Александре I министерство духовных дел и народного просвещения и был президентом Библейского общества. Аппарат Синода подчинялся министру через Департамент духовных дел. Мракобесие князя Голицына было настолько одиозным, что в 1824 г. министерство духовных дел и народного просвещения было упразднено. В 30-40-е гг. Синод стал быстро бюрократизироваться. Наряду с канцелярией обер-прокурора, большое значение приобрели Хозяйственное управление и Духовно-учебное управление. Роль Синода сказалась и на усилении борьбы с расколом, иноверцами, а также в ужесточении духовной цензуры.

Бюрократизация Николаевской империи заморозила оперативную активность власти, особенно в деле законотворчества и реформаторства. Между тем, необходимость преобразований становилась все более очевидной. Выход был найден в учреждении чрезвычайных высших комитетов, работа которых носила временный и секретный характер. Состав их был относительно стабилен, поскольку толковых и свободно мыслящих чиновников становилось все меньше. В разных вариациях это были И.В.Васильчиков, В.П.Кочубей, М.М.Сперанский, М.А.Корф, А.И.Чернышев, П.Д.Киселев и др. Комитеты делились на четыре группы: а) По разработке мер к укреплению государственного аппарата; б) Крестьянские комитеты; в) По проведению карательных мер внутри страны; г) По управлению окраинами.

В 1826—1832 гг. работал Комитет Кочубея. Его задачей было разграничение функций Государственного совета, Сената, Комитета министров и других органов высшего государственного управления. Работа оказалась безрезультатной. В 1817—1855 гг. работал «Секретный комитет о раскольниках и отступниках от православия». В его составе были высшее духовенство, чины из МВД, Министерства народного просвещения и III Отделения СЕИВК. В 1838 г. были созданы Раскольничьи комитеты в 21 губернии. Самым зримым результатом стала ликвидация Иргизского старообрядческого монастырского комплекса на Нижней Волге. В 1848 г. был учрежден Постоянный секретный комитет по цензуре во главе с Д.П.Бутурлиным.

Многоликость окраин империи и многообразие местных условий вызвали к жизни многочисленные высшие комитеты как средство надзора за местной администрацией. Правительство Николая I стремилось достичь компромисса между окраинной автономией и централизаторскими стремлениями государственной власти. С этой целью были созданы два Сибирских комитета в 1821—1838 гг. и в 1852—1864 гг., Кавказский комитет 1840—1882 гг., Комитет по делам Царства Польского 1831—1841 гг., Комитет Западных губерний 1831—1838 гг., Остзейские комитеты 1828—1831 и 1849—1850 гг. Но всех переплюнул крестьянский вопрос. Вопреки расхожему мнению, Николай I уделял ему наибольшее внимание. При нем работали 8 Крестьянских комитетов (1828, 1829, 1835, 1839, 1842, 1844, 1846 и 1848 гг.).

Центральное и местное государственное управление при Николае I сделалось главным звеном выработки и реализации всех его реформ и основным проводником его государственной идеи. Именно здесь сосредоточились наиболее активные и созидательные кадровые ресурсы русского чиновничества.

Главными органами центрального государственного управления сделались министерства. Их отличия от министерств Александра I было в том, что они обросли ведомственными учреждениями в губерниях и уездах и по сути дела включили в свою отраслевую орбиту местные административные органы. Самым масштабным было Министерство внутренних дел. Оно ведало как административно-полицейские, так и сословные органы местного управления. Главной фигурой в провинции был губернатор – «хозяин губернии». Функции его были определены «Наказом губернаторам» от 3 июня 1837 г. При Николае I были введены также военные губернаторы, которым подчинялись войска и военные учреждения губернии.

Главным органом управления губернией было Губернское правление, которое подчинялось губернатору. Оно имело Общее присутствие для ознакомления с новыми законами и распоряжениями министерства и других центральных органов власти. Оно занималось некоторыми хозяйственным вопросами, главным образом торгами, а также вопросами организации управления и делопроизводства. Правление имело Канцелярию с четырьмя отделениями: I Отделение занималось обнародованием законов, исполнением распоряжений губернатора и самого правления, издавало официальную газету «Губернские Ведомости»; II Отделение – руководством полицией; III Отделение отвечало за связь с местными судами; IV Отделение – за связь с финансово-хозяйственным органами.

Губернатору подчинялись многочисленные присутствия, комиссии и комитеты: губернское Рекрутское присутствие, Комиссия народного продовольствия, Строительная и Дорожная комиссии, Губернский статистический комитет, Медицинские комитеты (Оспенный и Холерный, Общественного здравия, Освидетельствования умалишенных), Комитет о тюрьмах и т. д. Полицейское управление представлял Земский суд в составе исправника и 4 – 5 дворянских заседателей. С 30-х годов к ним добавились 2 заседателя от государственных крестьян.

Губерния делилась на уезды, которые в свою очередь, в соответствии с Положением от 6 июня 1837 г., были поделены на станы во главе со становым приставом – чиновником из дворян, опорой которого служили сотские и десятские из государственных крестьян вотчинная полиция помещиков. Полиция вела предварительное следствие. Основным доказательством вины считалось признание подсудимого, все остальные доказательства = вспомогательные. При равной степени достоверности и законности свидетельские показания имели преимущества: мужские перед женскими, дворянские (по знатности) перед всеми иными сословиями, грамотные (по степени учености) перед неграмотными, духовенства перед светскими (Ст.333 Уголовного уложения 1845 г.).

Губернатор наблюдал также за жандармской частью, подведомственной Корпусу жандармов III Отделения СЕИВК. К ней относились исполнение законов и приговоров суда, поимка беглых, воров, контрабандистов, разгон запрещенных собраний и сопровождение опасных преступников, присутствие на массовых гуляниях и составление докладов о «состоянии умов». Тюремные учреждения по линии МВД включали общеуголовные губернские остроги, пересыльные тюрьмы (Бутырка в Москве), каторгу (Сибирь), бывшие военно-арестантские роты (с 1842 г.). Под опекой губернатора находились сословные органы – Дворянские собрания во главе с Предводителем и Городские шестигласные думы с их торговым депутациями, смотрителями, рядскими старостами и т. п.

Министерство юстиции не располагало таким впечатляющим набором местных органов. Большинство их сохранилось от губернской реформы Екатерины II – палаты уголовного и гражданского суда, совестный суд (в столицах – надворный суд), городской магистрат. С начала XIX в. действовал коммерческий и словесный суд. Первой судебной инстанцией в провинции был Уездный суд, в котором рассматривались мелкие уголовные и гражданские дела всех сословий, кроме городских. Здесь хранились межевые книги и планы, проводились ревизии уездного казначейства, оформлялись купчие крепости, вводились в имение новые владельцы и т. п. Решения судов утверждались губернатором, судебные разбирательства проводились на основании документальной справки. Прокуратуре отводилась ничтожная роль, поскольку надзор заменялся административным управлением. Вместо адвокатов были «ходатаи по делам», которые устраивали бумажную карусель, более худшую, нежели знаменитая «московская волокита». Кассационной инстанцией выступал Сенат.

Министерство финансов было представлено в губерниях Казенной палатой во главе с вице-губернатором (с 1845 г. – отдельный председатель). Советники и асессоры палаты занимались торгами на подряды. Палата имела несколько отделений. В Хозяйственном отделении собирали и хранили ревизские сказки (материалы подушных переписей, или ревизий). Отделение питейных сборов занималось винными откупами и свидетельствами на винокурение. Казначейское отделение контролировало уездные казначейства, которые хранили и выдавали деньги, паспорта, продавали гербовую бумагу (крепостную, заемную, вексельную) и аршины (эталонные меры). В ведении минфина были таможня со стражей, горное правление, соляная контора, пробирная палатка, мануфактурный комитет и коммерческое отделение.

Военное министерство располагало административно-хозяйственными округами – артиллерийскими, инженерными, провиантскими, комиссарскими. Ему подчинялся корпус внутренней стражи и военные поселения, которые были упразднены в 1856—1859 гг. Местные военные команды подчинялись губернатору. Военное министерство имело военно-учебные заведения. Высшим из них был Пажеский корпус. Шляхетские корпуса были переименованы в кадетские и в 1830 г. получили собственное «Общее положение» и Устав.

Министерство государственных имуществ было создано целях упорядочения государственной деревни (Реформа Киселева) и проводило свои управленческие решения через Палаты государственных имуществ и Окружные управления государственных имуществ, которые не совпадали с губернскими и уездными границами. Имелся свой суд – волостная расправа.

Свои учебные округа имело и Министерство народного просвещения. Центрами округов были университеты – Санкт-Петербургский, Московский, Виленский, Дерптский, Харьковский и Казанский. При Николае I был открыт лишь один университет имени Св. Владимира в Киеве. В 1835 г. был утвержден новый Устав, существенно урезавший автономию университетов. При университетах были Цензурные комитеты.

Учебный округ возглавлял попечитель. Типы светских учебных заведений в округе: 4-классная губернская гимназия, 2-классное уездное училище, 1-годичное приходское училище. Заведовал всеми учебными заведениями округа директор училищ, избираемый университетом. Особняком стояли лицеи всех уровней. Так, гимназическим был Нежинский лицей, полууниверситетами были Ришельевский и Демидовский лицеи. Самым привилегированным был Александровский Царскосельский лице, готовивший высших чиновников. Его выпускники начинали государственную службу с IX класса Табели о рангах (титулярный советник). При Николае I было принято Положение 1835 г., усилившее роль попечителя учебного округа.

Духовные учебные заведения: низшие – приходские школы, средние – духовные училища и семинарии, высшие – Духовные академии в Москве, Киеве и Казани. Церковное управление в духовных округах (епархиях) возглавлял епархиальный архиерей (митрополит, архиепископ, епископ), подотчетный Святейшему Синоду. Ему подчинялись благочинные округа и приходы. Крупнейшими центрами монашествующего духовенства были Лавры – Троице-Сергиевская, Киево-Печерская, Александро-Невская и Почаевская во главе с архимандритами.

Таким образом, мы видим, как начинается превращение отраслевых министерств в ведомства, располагающие собственными учреждениями на губернском и уездном уровне. Ряд центральных органов государственного управления располагает автономной системой округов, не совпадающих с общим административно-территориальным делением империи. Аппарат государственного управления в целом сильно усложнился и бюрократизировался.

Главной фигурой в центре и на местах сделался чиновник, которому Николай I, под впечатлением восстания декабристов, доверял в большей степени, нежели даже дворянству. В то же время, практика управления и особенно судопроизводства, запутанная и крючкотворная, привела к господству средних и мелких чинов. Сам император вынужден был признать, что Россией правит столоначальник.

Кредо власти императора Николая I странным образом включало в себя реформаторство, и в этом заключалось главное противоречие его политического курса. Его реформы не были в полном смысле слова преобразованиями, направленными в будущее. Его «образ будущего» для России был по сути дела парадоксальным «образом настоящего».

Кредо власти Николая I было удивительно четким и однозначным, что отличало его от предшественников и преемников на Российском троне. Оно звучало так: «Всё упорядочить!». Упорядочить расхлябанную действительность, упорядочить здесь и сейчас, упорядочить по тем принципам и образам, которые сложились в его собственной голове, упорядочить своими руками. Но откуда у него появились и сложились эти образы и принципы? Под влиянием каких событий и влияний? В чем состоял его собственный «рихтшнур», как выражаются немцы, то есть его духовный стержень? То, что такой стержень у него был, как и решительный и даже отважный характер, не подлежит никакому сомнению.

Николай был третьим сыном Павла I и, казалось бы, не имел перспектив престолонаследия, однако судьба распорядилась иначе. При Александре I титул цесаревича носил Константин, однако, он задолго до кончины Александра заявил о своем нежелании царствовать и делал все, чтобы миновать эту участь. Тем временем воспитание своего третьего сына взяла на себя вдовствующая императрица Мария Федоровна. В результате Николай избежал тех просвещенных влияний, которые его старшие братья испытали под впечатлением от Лагарпа. У него сложилось чисто русское патриотическое умонастроение, наложившееся на от природы грубый, строптивый и властолюбивый нрав, за который он был нередко бит своим воспитателем-немцем генералом Ламсдорфом.

Когда Александр I завел с Николаем речь о том, что ему предстоит царствовать (1818 г.), он уже был женат и отец семейства, и воспитание и обучение было в прошлом. Лекции учителей своих Николай пропустил мимо ушей, обычная для великих князей поездка по России и по Европе была стремительной увеселительной прогулкой. Когда он узнал, что ему предстоит царствовать, он попытался было наверстать упущенное в науках, но было поздно. Смерть Александра I оказалась громом среди ясного неба, и Николай должен был вступить на трон неподготовленным к роли государя. Однако, Провидение подарило ему столь неожиданных наставников и как раз в тот момент, когда разум и чувства его были настолько обострены, что семена эти пали на благодатную почву и дали обильные всходы.

Первым таким наставником выступил знаменитый литератор и историограф Н.М.Карамзин. Его концепция русской истории и задач самодержавия для блага процветания России была изложена в секретной «Записке о древней и новой России», которую Николай видеть не мог, так как Александр I после прочтения отдал ее Аракчееву, и она была найдена среди его посмертных бумаг только в 1836 г., а опубликована и того позднее – в 1911 г. Правда свои основные мысли Карамзин опубликовал в предисловии к своей «Истории государства Российского», которой зачитывалась вся русская публика.

Когда в столице было получено известие о кончине Александра I (27 ноября 1825 г.) и началось драматическое междуцарствие, смертельно больной Карамзин каждый день являлся к Николаю и в присутствии его матери излагал ему свои взгляды. Порой он был настолько резок в оценках правления Александра, что Мария Федоровна просила его «пощадить сердце матери», на что Карамзин резонно отвечал, что говорит в присутствии матери не только покойного государя, но и того, который готовится царствовать. Видя страдания тяжело больного Карамзина, Николай велел снарядить фрегат для отправки его на лечение в Италию, но великий учитель и наставник его не дождался.

Взгляды Карамзина хорошо известны. Самодержавие есть палладиум России, поэтому хранить его нужно как зеницу ока. Государь должен быть собирателем и строителем государства, как Иван III, не поддаваться собственным капризам или мечтаниям, как Александр I. Он не должен увлекаться Европой, как Петр Великий, при котором русские стали европейцами, но перестали быть россиянами. Либеральные западные теории, которые пытался осуществить в России Сперанский, вредны для нашего Отечества. Россия больна, и болезнь эта западного, европейского происхождения. Карамзин был просвещенным человеком. Он считал, что не менее вредно мракобесие и изуверство Голицына, Фотия, Рунича, Магницкого, Шишкова и других деятелей позднего периода предыдущего царствования. Патриот – это не бессловесный раб, а мужественный гражданин, открыто заявляющий свое мнение при безусловной преданности монарху.

Другой, не менее важный урок преподали ему декабристы. Николай видел в их рядах смелых, умных и талантливых представителей высшего сословия империи. Он считал Пестеля и его товарищей исчадиями ада, но признавал их глубокими мыслителями, проникшими в самые глубины русской жизни. Поэтому он, стремясь докопаться до самых глубоких корней заговора декабристов, внимательно слушал их рассуждения и читал их записки, часть из которых была составлена арестованными повстанцами по его личной просьбе. По его заданию один из делопроизводителей следственной комиссии по делу декабристов (Боровков) составил обобщающую записку из речей и писем декабристов с очень важными выводами, которые легли в основу программы дальнейшего реформаторства.

Великий князь Николай Павлович

Николай удалил от власти и государственной деятельности наиболее отъявленных мракобесов, а раскаявшихся либералов (Сперанский, Кочубей и др.), напротив, приблизил, что оказалось удачным ходом. Репрессии не коснулись заподозренных в связях с декабристами сенатора Мордвинова и генерала Ермолова. Николай быстро разобрался в сути дела. Он часто ошибался в подборе своих сотрудников. Так, не на высоте оказались военные Дибич и Паскевич, министр иностранных дел Нессельроде, рекомендованные вместо себя в государственную службу Карамзиным Блудов и Дашков и др. Но были и очевидные удачи: министр государственных имуществ граф П.Д.Киселев, министр финансов граф Е.Ф.Канкрин, министр народного просвещения С.С.Уваров, также рекомендованный Карамзиным.

К числу удачных реформ Николая I относят обычно упорядочение жизни государственной деревни. Крестьянский вопрос был самым больным и животрепещущим. При Александре были сделаны первые шаги к его решению, но в царствование Николая результаты были намного более значительные. Косой десяток крестьянских секретных комитетов породили много толков в помещичьей среде, но дали только закон 1842 г. Об обязанных крестьянах. Зато жизнь государственных крестьян изменилась к лучшему. Главную роль здесь сыграл граф П.Д.Киселев, которого Николай в шутку назвал своим начальником штаба по крестьянскому делу, поскольку был намерен заняться этим делом лично.

Категория государственных крестьян сложилась из многочисленных и разношерстных групп прежних времен – «черносошных», «экономических» (бывших церковно-монастырских), «ландмилицких», однодворцев, пахотных солдат и прочих. Все они находились в подчинении Департамента государственных имуществ Министерства финансов, а в реальности в полной власти местной полиции (становые приставы), почему влачили жалкое существование. Для их упорядочения и было создано новое Министерство государственных имуществ, а на местах палаты и округа. Конечно, одни начальники сменились другими, но были увеличены и выровнены земельные наделы, введено самоуправление, свои суды (расправы), оказывалась помощь семенами, вводились улучшения быта и хозяйствования, обновился инвентарь. Доходы от государственной деревни резко возросли, чем Николай очень гордился.

Жизненно важным для России вопросом было состояние ее финансов. В упорядочении этой сферы главная заслуга принадлежала выдающемуся деятелю эпохи Николая I, министру финансов Е.Ф.Канкрину. Он последовательно отстаивал идею народного благосостояния как основы благосостояния государства. Он получил финансовое хозяйство в 1822 г. в ужасающем состоянии. Огромный ассигнационный долг и непосильное налоговое бремя на населении. Благодаря простой экономии расходов бюджета и отказа от повышения налогов и печатания новых ассигнаций, ему удалось поднять авторитет русского государственного кредита. Но это было только начало.

Нужно было навести порядок в тарифной политике. Канкрин считал, что таможенный доход нужно переложить на состоятельные слои общества, для которых ввозились предметы роскоши. Таможенный доход казны сразу же возрос в 2,5 раза. Особо решался таможенный вопрос относительно Царства Польского. Канкрин отменил необоснованные льготы для польских фабрикантов, торговавших по всей России и транзитом в Азии. Поляки считали в таком случае Польшу обычной территорией России, а при торговле через западную границу – особым государством с преференциями. После восстания 1831 г. и инкорпорации Польши в состав Российской империи, такой диссонанс в тарифной политике должен был быть устранен.

Министр финансов Егор Францевич Канкрин

Важную статью дохода казны составляли питейные сборы. Канкрин провел свою реформу этой части в 1826 г. Вообще он был сторонником свободной продажи с установлением акцизного сбора, но не надеялся сыскать в России столько честных чиновников для акцизного контроля. Поэтому он предложил Николаю заменить действовавшую на тот момент казенную винную монополию, которая привела к разложению чиновничества и фантастическому воровству, на систему откупов. При такой системе казна уступала свою монополию на продажу вина частным лицам-откупщикам за определенную плату. Он рассчитывал, что откупщики, скопив большие капиталы, будут вкладывать их в промышленность, чем поднимут общее благосостояние народа. На деле же вышло так, что откупщики пустили свои бешеные доходы на подкуп местной администрации и взяли чиновников на свое содержание, порой более высокое, чем казенное. Реформа оказалась в целом неудачной.

Самой масштабной и блестящей из всех преобразований Канкрина и Николая была денежная реформа. Денежная система страны была в полной неразберихе. Доверие к бумажному рублю было подорвано. Действовало одновременно несколько курсов, которые колебались от 350 до 420 копеек за рубль серебра. Население потянулось от ассигнаций к металлу, и в страну хлынули контрабандой заграничные монеты, которые называли «лобанчиками» или «ефимками». Первым законом 1839 г. Канкрин ввел твердый курс ассигнационного рубля в 350 коп. и тем прекратил спекуляцию. Затем ввел суррогат бумажных денег – депозитные билеты, которые выдавались за сданные металлические монеты или даже слитки и гарантировали немедленный обратный обмен.

Депозитки номиналом в 25 рублей по курсу серебра пользовались огромным спросом, и в два года было собрано металла на 40 млн. руб. серебром. Под это обеспечение Канкрин выпустил новые бумажные деньги, которые разменивались аль-пари. Некоторое время ходили три вида монет – звонкая, ассигнация в 350 коп. и депозитка. После успокоения денежного обращения Канкрин сделал завершающий шаг. Он выпустил кредитные бумаги, обеспеченные не полностью металлом, а в устоявшейся в ходе практики непрерывного обмена пропорции – в одну шестую часть бумажного номинала. Кредитные билеты вскоре вытеснили все другие бумажные деньги. Николай принимал личное участие в расчетах, чем по праву очень гордился. Деньги не из мира экономики, а из мира психологии. Важно было не соблазниться на необеспеченную эмиссию, но после смерти Канкрина правительство не смогло удержаться.