Текст книги "История государственного управления"

Как в Коканде и Бухаре, здесь было уничтожено рабство, были освобождены все невольники и открыт рынок для русских товаров. Заключительным аккордом этой войны стало покорение разрозненных туркменских племен и выход на твердые границы Китая, Афганистана и Персии. Обеспокоенные таким стремительным продвижением России к границам Индии, воскресившим их давние страхи от планов Наполеона Бонапарта и Павла I, англичане запросили переговоров. Стороны сошлись на том, что Россия признает протекторат Англии над Афганистаном взамен признания за Россией ее новых среднеазиатских приобретений.

Это был последний удачный геополитический рывок Российской империи. Последовавшая вскоре Русско-Турецкая война 1877—1878 гг., при всем героизме русской армии и успешном продвижении на Балканах, не принесла ничего. Заключенный с почти поверженными турками Сан-Стефанский прелиминарный мир был оспорен западными державами и при полном попустительстве российской дипломатии был практически дезавуирован на Берлинском конгрессе. Русская армия была в шаге от Константинополя, а Россия – от решения жизненно важного вопроса о средиземноморских проливах (Босфор и Дарданеллы), но ничем не объяснимое позорное очарование канцлера А.М.Горчакова «западными партнерами» и сдача переговорных позиций в Берлине привели к дипломатическому поражению России и лишили ее уже достигнутой такой кровью и жертвами русских солдат победы.

Управление окраинами империи испытало значительно большее влияние эпохи реформ, нежели управление в центральных губерниях. Принятая правительством программа насаждения капитализма сверху имела ярко выраженный либеральный характер и в основных своих постулатах была воспринята от Европы. Главным условием развития являлось создание единого экономического пространства, то есть все регионы должны были включаться во всероссийский рынок. Это касалось развития промышленности и сети железных дорог, а также формирования банковской системы. Для этого требовалась унификация государственного управления. Окраины должны были усиливать империю, то есть перестать быть окраинами. Московское царство и даже ранняя империя с этим справлялись. Справится ли с такой задачей поздняя империя, вступившая на капиталистический путь – это был вопрос выживания самой империи.

Западной окраиной империи были польские земли. Особенностью Польши было то, что она имела традицию государственности, сопоставимую с российской. Экономика Польши не уступала по уровню российской, а промышленность, особенно текстильная, прекрасно вписалась не только во всероссийский рынок, но и конкурировала с московскими купеческими фабриками в зарубежной торговле. После восстания 1863 г. и особенно после отставки в 1866 г. Н.А.Милютина, Статс-Секретаря императора для особых поручений в делах Польши, отношение стало меняться. Н.А.Милютин вместе с Ю.Ф.Самариным и В.А.Черкасским успели провести аграрную реформу.

По Положению 19 февраля 1864 г. польские крестьяне получили в собственность всю землю, которой владели и должны были платить только поземельный налог. Были устроены сельские гмины (всесословные волости во главе со старостой – войтом) и гминный суд (войт и заседатели – лавники), издан новый учебный устав, поддержаны русские униатские училища и ликвидирован конкордат с папским престолом. В 1874 г. было упразднено наместничество и введено генерал-губернаторство. Польша делилась на 10 губерний, а те в свою очередь на уезды во главе с уездными начальниками и уездными правлениями.

Однако с Польшей все было непросто. Со времен Болеслава Храброго, а может быть и еще раньше, поляки мечтали о создании континентальной империи и несколько раз пытались воплотить свою мечту. И всякий раз на их пути вставала Русь, Россия. Они занимали Киев и даже Москву, но все тщетно. Россия сама создала такую империю и, более того, включила в нее саму Польшу. Тогда поляки вознамерились захватить империю изнутри. Их планы совпали с планами иезуитов, которые планомерно и целенаправленно занимались обучением и воспитанием отпрысков благородных московитов. Они обучили на свой лад и новое поколение православного духовенства, а затем продвинули его на руководящие позиции в Московии. Начиная с первых Романовых и особенно при Петре Великом, польское влияние, опосредованное малороссами, утверждалось в России. Наиболее яркое выражение его – Феофан Прокопович. И он был далеко не один.

Поляки были самыми активными участниками Наполеоновского нашествия на Россию. Они просчитались. Наполеон был разгромлен и выброшен из России, а Варшава стала центром Царства Польского в составе Российской империи. С тех пор началась национально-освободительная борьба польских патриотов. Они стали непременными участниками всех революционных движений в России, но всегда были обособленными и совсем не соответствовали восторженным оценкам русских революционных кругов. Это хорошо подметил еще Ф.М.Достоевский, писавший о неискренности и двуличии «полячишек».

Истинная цель польского движения была не национально-освободительная, а национально-завоевательная. Они покорили не только будущих украинцев, но и весь Западный край подвергли полонизации. Был захвачен Харьковский университет и весь университетский округ. Робкие попытки помощника наместника (великого князя Константина Николаевича) маркиза А. Велёпольского удержать ситуацию в рамках закона и провести программу автономии Польши были отброшены.

В 1863 г. польские повстанцы без тени сомнения вырезали спящих русских солдат в варшавских казармах, чем вызвали негодование в русском обществе. Восстание было подавлено, но было совершенно ясно, что на этом польские сепаратисты не остановятся. Да это был и не сепаратизм даже, а откровенная русофобия, замешанная к тому же на католическом высокомерии к православным «схизматикам».

Кавказ объективно нуждался в большой империи. Он был слишком многонационален и потому уязвим. Свободолюбивые горцы сопротивлялись, но в массе своей понимали, что с Россией у них лучшее будущее, чем даже с единоверными османами или персами. Могучая сила «белого царя» притягивала тем, что под его властью спокойно жили мусульманские народы, издавна известные на Кавказе. Как ни парадоксально, несмотря на долгую кровопролитную войну с империей, кавказцы менее всего были подвержены антирусскому сепаратизму.

В управлении Кавказом также начались перемены. В 1865 г. стартовала военно-окружная реформа. Кавказская армия была преобразована в округ с соответствующей реорганизацией и сокращением аппарата управления (главный штаб, военные управления и пр.). Наместник Кавказа превратился в простого командующего военным округом на правах корпусного командира. В 1867 г. было издано новое «Положение об управлении кавказским наместничеством». Административные права наместника были существенно урезаны и расширены права Главного управления в сфере администрации, суда и финансов. Увеличилось число губерний. Военные округа были переименованы в уезды. В Тифлисе была открыта Судебная палата, включившая в свой округ весь Кавказ.

Под ее контролем были окружные суды в губерниях и мировые судьи. В 1874 г. на Кавказе было введено в действие Городовое положение, а в 1883 г. Кавказское наместничество было окончательно упразднено и власть была передана в руки Главнокомандующего гражданской частью на Кавказе.

Прибалтийские губернии были под властью немецких баронов, которые тормозили реформы. Они стремились сохранить свое господство над крестьянским и городским населением, поэтому новые порядки не удалось ввести сразу, хотя именно рескрипт Александра II прибалтийскому генерал-губернатору Назимову дал старт подготовке Крестьянской реформы 1861 года.

Здесь не было развитой общинной системы, как в центральной России, и крестьяне жили по хуторам. В 1866 г. была проведена волостная реформа с образованием волостных сходов, назначения волостных старшин и создания волостных судов. Это «самоуправление» было полностью под контролем помещиков. Когда вместо помещичьего контроля была введена власть комиссара по крестьянским делам (1889 г.), назначаемого правительством по примеру земских начальников, эти комиссары все равно были ставленниками немецких баронов. Городская реформа не привела к полному упразднению старых порядков, и старые магистраты в значительной степени были сохранены. Судебная реформа пришла в Прибалтику только в 80-х гг., когда здесь появились мировые судьи, а также окружной суд общей юрисдикции, правда без присяжных заседателей. Прибалтийские немцы были лояльны к империи, но жили замкнутой кастой. Русские чиновники здесь почти не приживались, особенно если не владели языком. Эта замкнутость передавалась местному населению, с тех пор настроенному не прорусски, а пронемецки. Об этом предупреждал в своих «Письмах из Риги» еще Ю.Ф.Самарин, получивший за это форменный выговор от Николая I.

Добиться его интеграции с Россией административными мерами было почти безнадежно, а местный экономический строй слишком резко отличался от общероссийского. Угроза сепаратизма была вполне реальна, только сепаратизм этот мог быть не суверенным, а вторичным, ориентированным на западные ценности, то есть вполне русофобским.

Система управления Великим княжеством Финляндским была установлена в момент его присоединения, то есть в начале XIX века. Финляндия и до присоединения к России не имела своей государственности и находилась под владычеством Швеции. С вхождением в состав империи она получила государственную автономию и даже своей парламент – сейм. Столица Финляндии, город Гельсингфорс (ныне – Хельсинки), была одним из наиболее развитых университетских центров России. Однако финляндский сейм был созван впервые в пореформенный период, лишь в 1863 году. На нем выступил император Александр II в мундире финляндской гвардии.

В память о визите царя ему установлен памятник на Сенатской площади финской столицы, которым государь представлен именно в этом мундире. С 1869 г. была законом установлена регулярность созыва сейма. Автономия Финляндии к концу XIX века почти сошла на нет, а жестокие меры генерал-губернатора Н.И.Бобрикова способствовали росту антирусских настроений местного населения, особенно финской интеллигенции, что способствовало формированию сепаратизма и здесь.

Сибирь оставалась обширнейшей и малонаселенной окраиной империи. Реформы здесь мало отразились на местных реалиях. Крепостных крестьян здесь практически не было, государственную деревню реформировали вплоть до 1917 года. Были владения Кабинета, но это были заводы и добывающие предприятия. Земские органы, как и городское самоуправление, отсутствовали. Судебная реформа 1864 года началась тут довольно поздно, лишь в 80-е годы и с большими ограничениями. Были созданы окружные суды в губерниях. Им подчинялись мировые судьи. В целом край был под властью генерал-губернаторов, чьи полномочия были плохо прописаны в законе и давно выродились в личное самоуправство. Как отмечал А.В.Ремнев, трудно было понять, чем отличался генерал-губернатор от простого губернатора.

Профессор Анатолий Викторович Ремнев

Правительство при введении должности генерал-губернатора не могло определиться с критериями. В 1882 г. было упразднено Западно-Сибирское генерал-губернаторство. Все его губернии стали управляться по общим правилам империи. Восточно-Сибирское было в 1887 г. переименовано в Иркутское и из него выделено Приамурское в составе Забайкальской, Приморской и Амурской областей и острова Сахалин. В 1901 г. на нерусское население Восточной Сибири было распространено волостное управление, прежние инородные управы и родовые управления были упразднены.

Самые большие особенности управления сохранялись в только что присоединенной Средней Азии. В 1867 г. было введено в действие «Временное положение об управлении в областях Туркестанского генерал-губернаторства». В него вошли три области – Ферганская, Семиреченская и Сыр-Дарьинская. Здесь была установлена военно-административная система управления, которую контролировало Военное министерство.

Генерал-губернатор имел абсолютные диктаторские полномочия вплоть до военного суда и расправы по собственному усмотрению. При нем действовал Совет из чиновников и канцелярия. Во главе областей стояли военные губернаторы с широчайшими властными полномочиями, при которых состояли областные управления, которые заменяли собой большинство важнейших органов обычных губерний. Области делились на уезды во главе с уездными начальниками, которых назначал генерал-губернатор и при которых была канцелярия. Уезды делились на участки с участковыми полицейскими приставами. В крупных городах действовал полицеймейстер с полицейским управлением.

В 1882 г. было образовано новое Степное генерал-губернаторство по аналогии с Туркестанским. В него вошли Акмолинская, Семипалатинская и Семиреченская области. Его управление регулировалось специальным Степным положением 1891 года. После завершения присоединения основной территории Средней Азии в 1886 г. Туркестанское генерал-губернаторство было преобразовано в Туркестанский край в составе Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской областей. Административным центром края стал Ташкент.

Здесь действовало два полицейских управления – одно для русских, другое для местного населения. Оба они подчинялись начальнику города. Было решено оставить видимость прежней автономии Бухарского эмирата и Хивинского ханств, правители которых были в полной власти Русского политического агентства в Бухаре и Аму-Дарьинского отдела, прилегавшего к Хиве.

Русская власть опиралась на помощь местной традиционной администрации, игравшей вспомогательную роль в управлении нерусским населением городов и аулов. Для этого в городах назначался старший аксакал, которому подчинялись аксакалы отдельных районов. В уездах население избирало на три года волостных аксакалов. Для наблюдения за ирригационной системой уезда назначался специальный арык-аксакал, а за небольшими каналами – мираб. Сбором податей занимались назначенные из состоятельных жителей уезда и волости серкеры и амлякары. Сохранялся и старый местный суд по мелким делам – в городах суд казиев, а в селах – суд биев.

Таким образом, в поздней Российской империи действовала многоликая и довольно сложная система государственного управления окраинами. В пореформенный период в ней происходили закономерные изменения, связанные с общей модернизацией государственного строя и социально-экономического развития страны. К концу XIX века отмечается заметное ужесточение политики русификации, особенно в северо-западных и юго-западных губерниях, где обозначилась опасность агрессивной полонизации и униатства, а также в мятежной Польше. С 60-х гг. XIX в. оформилось и украинофильство с его попытками создания нового украинского языка. Тлеющими углями оставалось также недовольство национальных элит на Кавказе, в Закавказье и Средней Азии. Развитие капитализма выступило катализатором этих тенденций и процессов с компактным проживанием нерусского населения. Чтобы преодолеть эти угрозы, империи нужно было время, но его оставалось совсем немного. В начале ХХ века эти скрытые угрозы стали реальностью и породили национальные движения, чреватые дезинтеграцией Российской империи.

Русский чиновник был порождением регулярного государства Петра Великого, построенного по лекалам европейского камерализма. Этим он отличался от представителя приказного аппарата времен Московского царства. Но несмотря на европейский мундир, он оставался русским человеком со всеми его национальными особенностями, включая менталитет, картину мира и специфическую религиозность. Чиновный мир поздней империи (конец XIX-начало XX века) впитал в себя новые веяния эпохи капитализма, но продолжал сохранять основные характерные черты государственной службы, заложенные великим преобразователем. Более того, некоторые из этих черт пережили саму империю.

Важнейшим и самым знаменитым нововведением Петра Великого в области государственной службы была Табель о рангах, введенная в действие в 1722 г. и просуществовавшая, с теми или иными изменениями, до самой революции 1917 года. Государственная служба была представлена в ней как лестница из 14 ступеней-чинов, от низшего – четырнадцатого до высшего – первого. Точнее в ней было три лестницы, так как государева служба была трех родов – воинская, статская и придворная. Причем чины соответствовали определенным должностям. При конструировании Табели Петр Великий стремился создать четкую и ясную систему службы, которая была бы доступна выходцам из всех сословий, и с определенного ранга давала бы успешным выходцам из неблагородных (подлых) сословий право на благородное дворянское звание. Дворянство (шляхетство российское) стало в это время единственным благородным сословием. На вопрос сановников, по поручению царя обсуждавших проект Табели, о том, как соотнести чины и знатность, Петр ответил знаменитой резолюцией: «Знатность по годности считать!»

Самой привлекательной и престижной была воинская лестница Табели. Она делилась еще на сухопутную и морскую. И особняком стояла гвардия. Первые пять рангов составляли генералитет (V чин – бригадир – был позднее упразднен), с VI по VIII – штаб-офицерские и IX – XIV – обер-офицерские чины. Все ранги воинской Табели давали право на потомственное дворянство. Дети, рожденные в обер-офицерстве их отца, автоматически записывались в дворяне. Дети, родившиеся до получения чина, не считались дворянами, но по письменному ходатайству отца, один из таких детей мог получить потомственное дворянство. В статской и придворной службе IX – XIV ранги давали только личное дворянство, которое было пожизненным и на детей не переходило. Личный дворянин имел лишь часть привилегий – был освобожден от телесных наказаний, подушной подати и рекрутской повинности, но не мог владеть крепостными, участвовать в дворянских собраниях и занимать выборные дворянские должности.

Гвардия была настоящей «белой костью» в офицерской среде. Одноименные с армейскими чины в гвардии были значительно выше. Сам император был лишь полковником одного из гвардейских полков, чаще всего Преображенского, либо Семеновского.

Придворная служба считалась ниже воинской, но старше обычной статской. Немецкие названия придворных чинов появились при Петре Великом еще до издания Табели. Они заменили старые наименования постельничих, кравчих, ловчих и т. п. Придворные чины были престижны и обозначали близость ко двору. Все знали известное изречение германского канцлера О. Бисмарка о том, что он всего добился скорее не как канцлер, а как камергер. Придворная служба не имела того регулярного характера, как воинская или статская.

Абсолютное большинство чинов, включенных в Табель, никогда не жаловались. Как правило, придворные чины, главным образом, генеральского уровня, жаловались за успехи по воинской или статской части. Часто военные генералы обладали еще и придворным чином и дорожили им, так как это давало им право участвовать в придворных церемониях. Государи относились к придворному быту и церемониям по-разному. Александр II был очень щепетилен, а Александр III и Николай II, напротив, были к ним равнодушны.

Особой придворной властью обладал обер-гофмаршал, который ведал всем хозяйством и прислугой двора. При Александре III и Николае II эту важную функцию выполнял граф П.К.Бенкендорф, выступавший главным авторитетом в вопросах сохранения придворных традиций.

Статская служба была самой многочисленной. Штаты всех рангов (классов) были заполнены. С отменой крепостного права тысячи человек, лишившись прежних доходов, ринулись на государственную службу, что привело к дефициту мест. Свыше 3 тыс. претендентов на вакантные должности служили сверх штата в качестве причисленных, не получая постоянного жалованья и довольствуясь разовыми выплатами в ожидании появления вакансий. К концу XIX в., с развитием капитализма и лихорадочным грюндерством 70-х гг., часть этих «умственных пролетариев» (термин того времени) были поглощены частными предприятиями – банками, биржами, железнодорожными, нефтедобывающими и иными компаниями. Согласно итогам Первой Всеобщая переписи населения в Российской империи без Финляндии (с учетом внетабельного) чиновничества было 435 818 чел.

На одну тысячу жителей в Европейской России приходилось 62 чиновника (для сравнения: во Франции – 176, в Германии – 126, в США – 113, в Великобритании – 73). Есть сведения о классных чинах, занимавших должности в высших органах, а также в центральных отраслевых органах управления. Их насчитывалось 101,5 тыс. человек. К первым четырем классам относилось 1,5% (с высшим образованием – 87%), к V – VIII классам – 49% (58% с высшим образованием) и 49,5% чиновников относились к IX – XIV классам.

Карьерная гонка чиновников и ухищрения начальства нарушили в XIX веке былое соответствие чина и должности. Обычным делом становится: чин выше должности на один класс, либо ниже ее на два класса. Первый классный чин нужно было заработать службой в канцелярии в определенный срок: потомственному дворянину – 1 год, личному дворянину, купцу 1 и 2 гильдии – 4 года. В конце XVIII в. обычным порядком (т.е. по выслуге лет) дослужиться до III генеральского класса можно было за 49 лет, с 1856 г. (в связи с упразднением XI и XIII классов) – за 39 лет.

При назначении на очередную (внеочередную) должность учитывались следующие качества претендента (ст.705 «Устава о службе»): 1) здравый рассудок, 2) добрая воля в отправлении порученного, 3) человеколюбие, 4) верность в службе Его Императорскому Величеству, 5) усердие к общему делу, 6) радение о должности, 7) честность, бескорыстие и воздержание от взяток, 8) правый и равный суд всякому состоянию, 9) покровительство невинному и скорбящему. Назначаемый приносил присягу государю и давал подписку о непринадлежности к тайным обществам. Члены Государственного совета и судьи давали специальную присягу.

Поступление на государственную службу было обставлено рядом условий. Требовалось подданство Российской империи. Исключение делалось для ведомств народного просвещения, горного и почтово-телеграфного дела. В первую очередь принимались потомственные и личные дворяне, дети офицеров и чиновников, священнослужителей православного и армяно-грегорианского вероисповедания, а также дети купцов первой гильдии.

Выходцы из податных сословий (крестьяне, мещане, разночинцы и пр.) поступали на службу через льготы по образованию. Окончившие гимназию, духовное или реальное училище с золотой или серебряной медалью имели право на чин XIV класса, без медали – право на сокращенный порядок поступления. По Университетскому уставу 1884 г., диплом первой степени (кандидат) давал право сразу на X класс, диплом второй степени (действительный студент) – на XII класс. Выпускник Царскосельского лицея начинал службу с IX класса, то же и выпускник Училища правоведения, но с обязанностью отслужить по ведомству юстиции 4 года для своекоштных и 6 лет – для казеннокоштных студентов. Ученая степень магистра наук открывала службу с IX класса, а доктора наук – с VIII класса. С конца XIX в. стали требовать обязательное воспитание в России. Возраст для действительной службы – 16 лет, для причисленных – 14. Требовалось подтверждение «гражданской чести» (справка из полиции о «непорочном поведении»). Священник-расстрига мог быть принят на государственную службу спустя 20 лет, дьякон – через 12. Не допускались лица иудейского вероисповедания, но евреи, принявшие православие – принимались без ограничений.

Решение о назначении или перемещении чиновников высших рангов принимались на соответствующем уровне. Сановники I – IV классов назначались и перемещались по должности Высочайшим именным указом Правительствующему Сенату. При этом, по обладателям I – III классов (члены Государственного совета, Святейшего Синода, министры, главноуправляющие и их товарищи, члены Комитета министров, Совета министров, генерал-губернаторы) решение принимал только лично император. По обладателям IV класса (директор департамента, обер-прокурор, губернатор) и V класса (вице-губернатор и т.п.) – император по представлению министра.

Содержание и вознаграждение за труд чиновника складывалось из нескольких выплат. Основным было жалованье. В конце XIX-начале XX века размер годового жалованья выглядел следующим образом: член Государственного совета – 20 тыс. руб., министр – до 18 тыс. (Министр внутренних дел – 24 тыс. руб.), директор Департамента – св. 8 тыс., губернатор – 5—8 тыс., университетский профессор – до 3 тыс., учитель гимназии – до 900 руб., уездный врач – до 500 руб., квалифицированный рабочий – до 350 руб., городовой – 140—180 руб. Из оклада жалования делались вычеты в пенсионный капитал.

Надбавки выплачивались за службу в отдаленных местностях империи после 5 лет беспорочной службы. При новом назначении выплачивались «прогонные» для проезда к месту службы и «подъемные» на обзаведение жильем и утварью. Кроме того, выплачивались «столовые» и «квартирные» деньги. В соответствии со ст.545 «Устава о службе», государь император мог лично назначить любое жалованье, независимо от должности. Отпуск чиновнику предоставлялся в исключительных случаях и на срок от одного до четырех месяцев, но свыше двух месяцев не оплачивался. Лишь в Приамурском генерал-губернаторстве оплачиваемый отпуск мог длиться до шести месяцев. Пенсионное обеспечение выплачивалось при выходе в отставку и распространялось на вдову и детей чиновника. За выслугу в 35 лет пенсия равнялась окладу, за 25 лет – полоклада. В ученой и учебной сфере полный оклад выплачивался через 25 лет службы. Если при отставке испрашивался следующий чин, право на пенсию терялось. Поощрениями за беспорочную службу были Высочайшее благоволение, чин, орден, аренда или земельное пожалование, подарок от Высочайшего имени, денежное пособие.

Чиновники обладали правом на особую подсудность. С 1878 г. их дела из Окружного суда были переданы в Судебную палату. Сопротивление чиновнику наказывалось как сопротивление порядку управления, неуважение к присутственному месту и т. п. Чиновник мог оспорить приказ начальника вплоть до императора. Закон предостерегал чиновника от неблаговидных действий. Статья 711 Устава о службе гласила о том, что никто из служащих в исполнении возложенных на него обязанностей не должен смотреть ни на какое лицо, ни на какие предложения, а тем менее на партикулярные письма, хотя бы от первейших лиц государства. Статья 665 устанавливала запрет на все так называемые приношения начальствующим лицам от обществ и сословий, как в совокупности, так и отдельно, под каким бы то видом не было, в изъявление благодарности, в том числе «выставлением в публичных местах портретов».

Чиновник обязан был хранить государственную тайну и не публиковать в печати сведений о внутренней и внешней политике (ст.727). Особо карался ущерб территориальной целостности Отечества. За заключение межгосударственного договора заведомо во вред России, подлог документа, порчу пограничных знаков в ущерб территории России полагались каторжные работы (ст.116).

Чиновнику запрещалось покидать место службы без разрешения и передачи дел другому лицу. Начальство обязано было наблюдать за поведением и «обхождением» своих подчиненных, «побуждать оных к добродетелям и похвальному любочестию, удерживая от безбожного жития, пьянства, игры и обманов». Начальник мог уволить подчиненного по подозрению в недобросовестности или предосудительном поведении. Чиновники I – III классов увольнялись (в трехмесячный срок, если не подали прошение об отставке прежде того) за участие в учредительстве частных предприятий и акционерных компаний.

Исключенные из службы по суду не принимались вновь. Уволенные по распоряжению императора, могли восстановиться на службе только по его разрешению. Уволенные по причине"дурного поведения» могли вернуться на службу только по представлении свидетельства о добропорядочном поведении от губернского предводителя дворянства или местного начальника полиции.

Характерным явлением империи было чинопочитание, которого была начисто лишена Древняя Русь. К царю, боярину, дьяку обращались «на ты». С Петра Великого входит в употребление титул «Ваше величество», позднее к царским отпрыскам – «Ваше высочество». Графский титул «Ваше сиятельство» первоначально присваивался императором Священной Риской империи и, как все модное немецкое, ценился выше русского княжеского титула. Позднее князьям был дан титул «Ваша светлость», а отдельным еще дополнительно титул «светлейший». В этой же логике формировалось чинопочитание по Табели о рангах. I и II классы именовались «Ваше высокопревосходительство», III и IV – «Ваше превосходительство», V (упраздненный) – «Ваше высокородие», VI – VIII – «Ваше высокоблагородие», IX – XIV – «Ваше благородие». В устном общении следовало придерживаться правил чинопочитания, поскольку любая ошибка могла нанести серьезное оскорбление. Немало нюансов в обращении с чиновниками разных рангов заключало в себе и письменное общение.

Русская бюрократия являла собой парадоксальное и поучительное явление. Реально это был слой наиболее образованных людей, решающих государственные задачи. Однако, они не оставили заметного следа в духовной и интеллектуальной жизни общества. В отличие от крестьянства, духовенства, мещанства, из среды которых вышли выдающиеся ученые, философы, инженеры, бюрократия была средой, начисто лишенной свободы мысли, инициативы, полета фантазии. Мертвящие оковы камерализма ощущались на всех этажах государственного управления. Несмотря на усилия ряда выдающихся государственных деятелей начала ХХ века запустить развитие экономики и спасти империю с помощью государственного аппарата, российская бюрократия оказалась неспособной осознать опасность грядущей катастрофы. Она была лишена тех органов чувств, которыми можно было бы услышать, почувствовать, не говоря уже о том, чтобы предотвратить угрозу и потому была сметена могучим ураганом революции.