Текст книги "Макроскоп"

Нет. Эта игрушка вряд ли решится далеко отходить от порта.

Иво летел слишком низко и слишком медленно, а ведь он хотел достигнуть Дамаска затемно. Он не мог позволить себе глазеть на каждую достопримечательность на его пути, сколь бы заманчивой не была такая возможность.

Он попытался подняться, но не сдвинулся. Океан был гораздо ближе и не казался таким спокойным. Зеленые волны грозно вздымались всего в сорока футах от него. Потянуло холодом. Он сосредоточился на управлении макроскопом и закрыл глаза. Если он опять задремал, то нужно исправить свою оплошность прежде, чем кто-то заметит. Чувство собственного достоинства требовало хотя бы сохранить лицо в этой ситуации. Если это просто пальцы соскользнули с ручки – то нет проблем. Значит так – шар координатного рычага в правой руке, и она автоматически управляет полетом, так что Иво практически не задумывается над ее действиями, совершая перемещения. Один легкий поворот и...

Шар исчез. Его пальцы схватили воздух.

Он открыл глаза. Волнующееся море было всего в двадцати футах, и он падал.

Он попытался было схватить рукой окуляры, но только ударил себя ладонью по лицу.

– Иво! – донесся откуда-то издалека голос Афры.

Удар об воду, боль и холод, голое тело онемело, соленая вода залила глаза, попала в рот, Иво ничего не видел и захлебывался.

Он забыл обо всех тонкостях фрейдистских толкований сновидений и поплыл. Его голова появилась над поверхностью, он стал выплевывать воду и протирать глаза.

Он действительно был здесь, никаких сомнений быть не может. И он действительно слышал голос Афры, прокричавшей его имя. Может, он был ей небезразличен? Сейчас это представляло чисто академический интерес.

Кто он был такой, чтобы заявлять, что происходящее невозможно? Да и утонуть можно было, так и не изложив даже половину своих аргументов. Лучше действовать по обстановке.

Он упал немного в сторону от курса корабля. Он не представлял себе, насколько далека земля, но был уверен, что ему не достигнуть ее. Он не был сильным пловцом, к тому же тело сковывал холод, да и не ясно было, в какую сторону плыть. Его единственной надеждой была эта галера, в противном случае...

Иво поплыл. Руки показались ему неимоверно тяжелыми с непривычки. По-видимому, трансформации действительно забирали много сил, хотя раньше он этого не замечал. Они просто включили программу, прошли цикл разрушений, и... космос вокруг них изменился. Практически, космические путешествия не очень сложная штука. Афра была столь уверенна и спокойна, что даже не требовала каждый раз ощупывать себя. А вот плавание в открытом море – совсем другое дело, особенно если волны хаотически атакуют тебя и ты не владеешь техникой дыхания. Он приподнял голову и перешел на брасс, выискивая корабль.

Ему было легче преодолеть световой год, чем проплыть сто футов в неспокойной воде.

Появилась галера! Весла вздымались и опускались, опускались и вздымались, судно рассекало воду на приличной скорости, теперь оно казалось ему большим и грациозным. По краю борта были прикреплены щиты, и когда нос корабля подымался на волнах, Иво мог видеть грозный таран – судно было военным.

Похоже, ему не доплыть. Он все еще был немного впереди, но его продвижение было недостаточно быстрым и, к тому же, замедлялось. Руки совсем окоченели, и он поплыл по-собачьи. Через несколько минут корабль пройдет мимо него, покажет корму, а он, окончательно выбившись из сил, утонет. Вернется ли он после смерти здесь на базу, находящуюся в недрах континента Тритон на Нептуне, где над равнинами сжатой материи ревут метановые штормы. Или это просто будет конец?

У него не хватило духу выяснить этот вопрос до конца. Он должен бороться за жизнь в каждом из миров. Он просто не может завершить это приключение самоубийством, даже если это только кошмарный сон.

Галера была совсем близко, и он мог рассмотреть все детали: корпус из темно-коричневого дерева, ряды отверстий для весел, а над ними – квадратные окна с дополнительными уключинами. Нос был практически вертикальным, без украшений, возле ватерлинии он изгибался вперед и плавно переходил в массивный шестифутовый рог, рассекавший океанские волны, а при случае (Иво в этом не сомневался) и вражеские корабли. Корма загибалась вверх как лебединая шея и обрывалась на высоте двадцать футов над ватерлинией. Кормовая уключина была гораздо больше остальных, в нее было вставлено большое весло, напоминавшее лопату, насаженную наоборот на черенок. Борт корабля выше ряда весел состоял из перемежающихся деревянных и плетеных панелей, а завершающий его ряд разноцветных щитов придавал галере довольно внушительный вид.

На носу, на возвышении, почти напротив Иво, сидел впередсмотрящий. Иво закричал.

Впередсмотрящий моментально повернул голову: здесь не было принято спать во время работы. Послышались восклицания, над бортом появились другие головы. Весла дружно поднялись и застыли в верхней точке своей траектории, корабль начал замедляться. Раздались хриплые команды, галера развернулась и двинулась к Иво.

И он считал ее игрушкой, глядя с высоты галактических достижений. На самом деле это был маневренный боевой корабль с дисциплинированной командой.

Нос корабля оказался на расстоянии вытянутой руки, Иво неуклюже вскарабкался на рог, безмерно признательный помощи незнакомцев. Он обнаружил, что таран состоит из трех частей: основной деталью был длинный узкий стержень, усиленный бронзовыми пластинами, две длинные скобы притягивали его к носу корабля. Таким образом, вся эта конструкция могла быть безболезненно потеряна в бою без большого ущерба для корабля. Тараном, должно быть, недавно пользовались, так как он не успел обрасти ракушками.

С палубы к нему протянулись руки. Иво охватил руками изогнутый нос и приподнялся, неуверенно балансируя на скользком таране. У него хватило сил только на то, чтобы ухватиться за крепкие ладони спасителей, и его тут же вытащили на палубу, продрогшего, смертельно уставшего, слегка исцарапанного, но невредимого.

Перед ним стоял коротышка, на нем был металлический шлем, одет он был в кожаные доспехи, но не похожие на египетские, – очевидно, капитан. Он разглядывал Иво, стоявшего обнаженным и дрожавшего под порывами вечернего ветра.

– Кто вы, – резко спросил капитан.

– Иво Арчер, – последовал ответ. Иво понимал, что помощи ожидать не приходится до того, как эти люди не выяснят, что он не опасен для них.

– Иварч, – повторил капитан. – Раб, свободный, подданный?

– Свободный.

Но как он мог это доказать. Наг как раб, без денег, дома и друзей?

– Страна?

– Америка.

– Арпад?

– Америка.

Ясное дело, они не слышали о таком государстве, и лукавить тут было ни к чему.

Капитан замешкался, он не был уверен, как нужно обходиться с гражданином неизвестного государства – то ли оказать почести, то ли вышвырнуть за борт.

Подумав, он решился:

– Пусть Маттан решает.

Маттан: правитель, бог, судьба?

Капитан по-военному четко развернулся.

– Оденьте этого человека и накормите его.

Иво принесли грубое войлочное одеяло и отвели на нижнюю палубу, где он чуть было не задохнулся, так как воздух был насыщен запахом пота голых тел гребцов. Вонь стояла ужасная, но было тепло, и потому терпимо. Вскоре он начал ощущать свое тело, в которое возвращалась жизнь.

Он сидел на корме, как раз перед рулевым. Через всю палубу шел проход шести футов шириной, загроможденный коробками и ведрами. С двух сторон на узких лавках сидели гребцы, по одному на каждое весло. Они двинулись синхронно, так и должно было быть, так как при такой тесноте любое неритмичное движение привело бы к хаосу. Каждое второе весло выходило далеко в проход, но что-то гребцы не использовали дополнительный рычаг. Несомненно, это были рабы, но никто не был закован в цепи, и, насколько можно было судить, несчастных среди них не было. Большинство из них были светлокожи.

Приближалась ночь, на нижней палубе потемнело. Офицер в дальней стороне прохода перестал отбивать такт и выкрикнул какие-то команды. Весла были подняты, их концы притянуты к палубе жесткими кожаными ремнями. Затем минут пятнадцать рабы поднимались, потягивались, болтали друг с другом. Кое-кто опорожнялся в свободные емкости. Рулевой, еще один офицер, судя по кожаным доспехам, привязал свое весло и тоже присел на ведро. Вспомнив о своей нужде, Иво последовал их примеру и тоже решил воспользоваться здешними удобствами. Очевидно, зловоние в трюме было следствием не только вспотевших тел.

Но неужели это хуже, чем неисправные туалеты и дымящиеся кучи отбросов в трущобах двадцатого века?

Под присмотром офицера рабы сняли часть досок с нижней палубы и стали доставать продукты: караваи черствого хлеба, меха, наполненные вином. Рулевой отлучился наверх и вернулся вскоре с двумя копчеными козлиными ногами, одну из них он отдал офицеру, задававшему ритм гребли. У чинов здесь тоже были привилегии.

Иво взял один каравай – он показался ему деревянным. Он даже не подозревал, сколь твердым может быть хлеб из непросеянной муки. Это невозможно было укусить, пришлось отгрызать небольшие кусочки. Вскоре соленый хлеб вызвал у него жажду, и он взял у соседей мех. Иво сжал его так же, как это делали другие и направил струю прямо в рот, чтобы не слюнявить горлышко. Коричневатая жидкость залила лицо – рабы рассмеялись.

Иво тоже засмеялся, он не чувствовал враждебности в этих людях, и вытер обжигающую жидкость с лица. Да в этом пойле ни один микроб не выживет! Со второй попытки он попал себе в рот, правда, еще надо было научиться глотать непрерывно льющуюся жидкость, а пока пришлось часто останавливаться. Вино? Это варево напоминало, скорее, забродившие помои, настоянные на жабах, но это была хоть какая-то влага. Некоторые рабы достали тонкие нити из сплетенных сухожилий и вывесили их в весельные окна. Вскоре Иво понял, в чем дело – они ловили рыбу и, надо признать, небезуспешно. В качестве наживки использовались кусочки хлеба – рыбе они были по вкусу. Возле мачты было небольшое открытое пространство, которое занимала огромная глиняная чаша. Рабы разложили в ней дымный костер и принялись жарить свою добычу. Счастливчики могли поужинать даже лучше, чем хозяева!

Иво не желал бы для себя такой жизни, но нельзя не признать, что в ней были и приятные моменты. Все, что от тебя требуется – это грести, не сбиваясь с ритма. Всегда есть пристойная еда и крыша над головой, беспокоиться особенно не о чем (разве что о вражеском таране), и нет недостатка в общении. Через час толстые сальные свечи были погашены. Рабы вернулись на свои места и уснули, теснота им не мешала. Офицеры сменились: двое бывших до этого ушли наверх, в то время как в проходе стал один вооруженный солдат. Любой раб мог бы сбить его с ног, напав сзади, но никто даже не порывался это сделать. Этот солдат был скорее символом власти и порядка, и ничем более. Вероятно, рабы не умели управлять кораблем и не знали навигации: мятеж просто не имел смысла.

Иво лег на загаженную палубу и сразу уснул. Легкое покачивание палубы вызывало у него слабое подташнивание.

На рассвете поднялся ветер, и корабль закачало сильнее. Рабы заулыбались, когда услышали, что команда ставит большой парус: сегодня утром не придется грести. Ветер крепчал, бортовая качка уменьшилась, Иво почувствовал себя лучше. Он не замечал у себя склонности к морской болезни, но сейчас комбинация зловония, «вина», усталости и ветра дурно действовала на его кишечник. В полдень с верхней палубы прозвучали приказы, рабы оживились, заняли свои места, отстегнули весла, но судно все еще шло под парусом. Те гребцы, чье весло выступало в проход, сейчас встали, ухватившись за конец рычага. В проходе стало тесно, люди стояли плечом друг к другу, держа руки на веслах на уровне пояса.

Офицер начал отбивать такт, и гребцы яростно заработали веслами. Корабль – все еще под парусом! – ускорился. Иво услышал далекие крики приветствий и все понял.

Корабль возвращался домой.

Ритм убыстрился, напряженные спины гребцов лоснились от пота, весла буквально гнулись, вспарывая воду. Иво взглянул в ближайший иллюминатор и увидел вдалеке окруженный стеной город. Выходит, это просто шоу для местной публики!

Затем стоп! Весла двинулись в обратном направлении, парус обвис, и корабль остановился в нескольких футах от причала.

Капитан не забыл об Иво. Вместе с эскортом из двух солдат Иво покинул корабль. Яркий солнечный свет с непривычки слепил глаза, они проталкивались через толпу на пристани. Порт находился в южном районе города, так как когда он шел, солнце светило ему справа.

На каменистых террасах выстроились дома, возведенные на наклонных фундаментах, узкие улочки были извилисты. Это был богатый город, некоторые строения были из камня и дерева – выстроено на века. Хотя многие дома были многоэтажные и стояли так тесно, что улицы скорее казались расселинами в сплошной массе жилых кварталов. Положение несколько скрашивало то, что почти у каждого дома была терраса.

Иво провели в прихожую, в которой была развешена богатая коллекция отрезов материи. Стражники ушли, но Иво не сомневался, что они где-то рядом. Что же дальше?

Девушка с непокрытой головой, босоногая, с неприкрытой грудью вошла в комнату и приблизилась к нему с вызывающий смелостью. Иво решил смириться со всем, что ему уготовано.

Она быстро сняла с него одеяло и бросила его в угол. Затем принесла таз с холодной водой, обмыла его тело и растерла его благовониями. Это, по всей видимости, была ее работа, и она знала в ней толк. Иво сохранял самообладание, но только ощущение нереальности происходящего помогало ему спокойно переносить столь знакомую процедуру ощупывания, которую сейчас проводила незнакомая женщина с ним. Руки и ноги выглядели не так уж плохо, но ягодицы...

А что чувствовала Афра, когда он ощупывал ее? Затем она усадила его на лавку и извлекла устрашающего вида железное лезвие. Иво с тревогой наблюдал, как она тщательно правила его на кожаном ремне. Он с новой силой осознал небезопасность своего нынешнего положения.

Девушка осторожно помыла его лицо и побрила Иво. Причем ни разу не порезала ему кожу, несмотря на то, что пользовалась столь неуклюжим и грубым инструментом. Она завершила работу, втерев ему в волосы духи и зачесав их назад. Отрезы материи, которые он заметил раньше, оказались на самом деле одеждой: длиннющие полосы расшитой ткани. Девушка взяла один отрез, закутала тело Иво в него с таким количеством складок, что одеяние напомнило ему структуру макронного пространства, и закрепила все сооружение пряжкой на плече. После ее трудов Иво предстал наряженным в красную тогу, на ногах его были кожаные сандалии. Он был уверен, что ему ни за что не удастся соорудить такой костюм самому, если придется раздеться, возможно, у него даже возникнут трудности, когда он сам попытается выбраться из этого наряда! Хм! Интересно, есть ли в доме каждого добропорядочного гражданина этого города такая девушка, чтобы можно было выбираться из своих одежд и надевать их должным образом?

Подготовленный таким образом, он последовал за ней на встречу с Маттаном.

Маттан оказался простым смертным, к тому же вежливым: если можно судить по внешнему виду, он был важным чиновником в этом городе. Он восседал рядом с подносом с пирожными и спелыми фруктами. Одет он был в ярко-желтую тогу, тело его украшало много разнообразных драгоценностей. Поднос представлял из себя лист почти прозрачного стекла, несомненно большая редкость в эту эпоху, признак богатства и власти. Маттан указал Иво на диван напротив.

– Как вы находите гегемонию Тира, Иварч из Мерики? – вежливо спросил Маттан. Голос у него был мягкий, но уверенный.

Значит, он попал в Тир. Один из древних финикийских городов на побережье Малой Азии. Для него, по-видимому, разницы между Дамаском и Тиром не было никакой. Тир был ведущим городом на протяжении нескольких столетий, пока – Иво напряг свою память – его не взял Александр Македонский в третьем веке до нашей эры. Воевал ли Тир с кем-нибудь еще? Иво не был уверен.

– Вы решили не отвечать? – спросил Маттан, уж очень мягко. – Кое кто мог бы подумать, что вы пренебрегаете нашим гостеприимством.

– Я давно не был в этих местах, – поспешно ответил Иво, соображая, к чему же клонит Маттан.

– В таком случае, Мерика очень далеко.

– Очень далеко.

– Но уж конечно не так далеко, что его граждане не слышали о могуществе Тира?

– Не так далеко.

– И каким же образом вы оказались здесь столь внезапно?

– Я потерялся по пути в Дамаск.

– Ваш корабль потерпел крушение?

– Можно сказать, что так.

Как он мог объяснить, что произошло, если не совсем представлял это сам. Каким-то образом мир, который он наблюдал, стал вдруг физической реальностью, а его бытие в двадцатом веке нереальным. Еще одна изощренная ловушка макроскопа? Путешествие во времени? Как же ему, без оборудования, полагаясь только на свои силы, найти дорогу назад?

Маттан положил в рот ягоду винограда, но Иво не предложил.

– Мне кажется, что мы не совсем откровенны друг с другом, Иварч.

– Не думаю, что вы поверите моей истории.

– Может быть, и не поверю, но все же я очень хочу ее услышать. Мне рассказали, что вас подобрали в тридцати милях от берега, в открытом море, в районе, где нет вражеских кораблей. Я сам вижу, что вы не местный. Действительно, – он еще раз внимательно изучил лицо Иво, – я не в состоянии определить ваши этнические корни. Тир – это настоящий котел, в котором варятся многие нации, как и любой большой город мира. Но в вас одном есть черты очень многих! Я вижу, в ваших предках многие народы. Разумеется, микенцы, а также египтяне, киммерийцы, нубийцы и другие, которых я даже затрудняюсь определить. Тем не менее, вы говорите по-ханаански так же хорошо, как и любой житель Семи Городов, в то время как в других вещах вы невежда. Я и правду не представляю, как вы можете рассказывать что-то, кроме небылиц.

– По-ханаански? – Но неужели он действительно полагал, что с ним здесь говорят на американском английском? – У меня от вас нет секретов, просто я не думаю, что моя история как-то поможет вам.

«Или мне», – подумал Иво.

– Давайте я это решу сам. Могу ли я каким-то образом облегчить вашу задачу?

– Да, можете. Мне нужно знать дату.

Или это было сейчас бесполезной для него информацией?

– Разве вы не знаете, что сейчас лето тридцать девятого года Хирама?

– Я не знал. Когда я был в воде, мне показалось, что сейчас зима.

Сообщенные Маттаном сведения мало что для него значили. Когда жил этот Хирам, наверное их король, по христианскому календарю? Пятисотый год до нашей эры? Двухтысячный?

– Но разве Хирам не умер шесть лет назад?

– Но почему тогда вы назвали...

– Простите меня за то, что я вскрыл ваше невежество. Мне в голову пришла мысль – предположение, разумеется, что вы можете быть представителем враждебной державы.

– Шпион?

– Я не совсем это имел в виду. И я не склонен так считать. Вы слишком наивны.

Положение Иво все ухудшалось.

– А что случается с представителями враждебных держав?

– Это зависит, скажем так, от их желания к сотрудничеству. Несгибаемые – то есть те, которые не хотят или не могут предоставить нам в полном объеме полезную информацию, могут быть принесены в жертву Ваалу Мелкату. Наш Ваал предпочитает детей, нежных младенцев, разумеется, и говорят, что для взрослых это просто ужасная кончина, так как приспособления не совсем соответствуют... – но угроза из-за несоответствия приспособлений не выглядела неосуществимой.

Человеческая жертва! А его в свое время ужаснуло открытие Брадом рынка человеческих тел в двадцатом веке. По крайней мере там была, пусть отвратительная, но конкретная цель. А здесь это просто самое настоящее расточительство.

– А что происходит с человеком, который рассказывает небылицы?

– Рано или поздно в эти небылицы можно будет поверить.

Маттан оставил неприятную тему.

– А если, скажем, я растолкую вам нынешнюю ситуацию, может вам тогда будет легче рассказать мне ваши приключения?

– Я тоже так думаю.

То ли Маттан давал ему отсрочку, то ли действительно пытался ему помочь. Этот житель Тира был образованным и умным человеком, но Иво нужно было знать его отношение ко многим вещам, прежде чем попытаться объяснить ему, что такое путешествие во времени – особенно, если учесть то, что сам Иво не верил в такое путешествие. Например, верит ли Маттан в магию. Если да, то это может стать для него самым лучшим выходом. Но Иво подозревал, что особо завираться не стоит, и Маттан осуществит свою плохо скрытую угрозу, когда россказни Иво перейдут какой-то предел. Маттан присел на диван, взглянул на потолок, обшитый кедровыми досками и глубоко вздохнул. Очевидно, он предпочитал именно такой ход беседы.

– В дни основания Тира существовало три равные державы, которые разделили весь цивилизованный мир, соответственно, на три сферы влияния. Первая держава – Египет, – простиралась от Северной Африки, вдоль повелителя всех рек – Нила до его четвертого притока, и на север вплоть до Дамаска. Вторая – Хеттия, включавшая в себя всю Анатолию и южное побережье до Дамаска. Третья – Ассирия, чьи владения были на восток от первых двух, и состояли из остатков великой Сирии и фактически всей Месопотамии. Из этих трех сверхдержав как самую могущественную я бы выделил Хетию, в основном потому, что у них были мудрые и деятельные правители, и они хорошо умели обрабатывать железо. К несчастью, эти державы имели серьезных врагов. Северные кочевники – киммерийцы, скифы и им подобные, – беспрестанно вторгались в их владения, да еще и западные варвары, троянцы и греки тоже совершали набеги на них. В конце концов, фригийцы создали собственное царство в Западной Анатолии, после чего Хеттия окончательно распалась. После этого остался огромный вакуум власти, который и явился причиной последовавших беспорядков. На какое-то время весь этот край был разделен на вотчины между наместниками-разбойниками. Таким образом, осталось только две сверхдержавы, но они испытывали большие трудности. Недолгое время Ассирия продолжала расширять свои границы, но потом и в ней наступил упадок, и она была способна лишь защищать себя от кочевников-арамейцев. Египет утратил свое владение в Палестине и с трудом сдерживал атаки морских народов. В результате образовалось много маленьких стран, живших пожиранием останков сверхдержав. Наверное, не было бы этой анархии, если бы устояла Хеттская империя.

Он встал и отдернул занавеску. В стену была вделана огромная кедровая панель, на которой была нарисована карта.

Иво узнал грубые очертания восточного района Средиземного моря. Похоже, что Маттан действительно решил прочитать ему лекцию по истории!

– Филистимляне, – продолжал Маттан, указав на какую-то точку на побережье Малой Азии, – вторглись в Палестину с моря. Но египтяне отразили это нашествие. В то время как евреи двинулись с юга, но египтянам удалось отразить и их. Но при этом попирались права коренных жителей этих мест, между Дамаском и Египтом – нас, ханаан, живших здесь в мире уже тысячу лет. Наши враги превосходили нас в силе и были настоящими варварами, в то время как мы были цивилизованным народом. К счастью, Тир и его братские города к северу вдоль побережья – Акко, Сидон, Беритус, Библос, Арпад и Угарид были сильны еще тогда, и, благодаря нашему развитому флоту и системе береговых укреплений, мы смогли защитить наши земли от разбойников и уберечь наших подданных от рабства. Мы развили нашу промышленность, усовершенствовали флот и превратили наши прекрасные города в убежища для достойных и деятельных людей всех наций, даже для микенцев. Так началось наше процветание, после возрождения из пепла этой катастрофы.

Катастрофа! Постепенно Иво начал понимать, что страхи, характерные для двадцатого века мучили людей и в это время. Похоже, так мало изменилось. Загнивающие сверхдержавы, начало анархии, возвышенные мечты о новом возрождении – что же в конце концов отличает его мир от этого?

Но есть еще разрушитель! Ничего подобного не могло бы существовать в этом мире. Ничего.

Такая вот ситуация на сегодняшний день, – сказал Маттан. – Великий разрушитель – Ассирия, сильно стеснен. – Он прищурился недобро, когда Иво вздрогнул при этих словах. – Лично я думаю, что сильные правители сделают Ассирию вновь великой, и это пойдет нам на пользу. На Хеттскую империю уже нет надежды, а Египет был завоеван ливанцами.

Маттан заметил реакцию Иво и на эту фразу, но продолжил рассказ:

– Шешонк называет себя фараоном, хотя он просто узурпатор, одержимый идеей построить свою столицу в Бубастисе. Конечно, ему нельзя отказать в некоторой варварской мощи. Он осаждает сейчас Угарит и уже зарится на Библос. Но он достаточно умен, чтобы не связываться с Сидоном или Тиром.

Иво следил только за сутью рассказа, больше всего его волновало его собственное положение. По крайней мере, удалось частично разгадать появление чужеземцев в Египте. Происходило смешение культур – ливанской и египетской, но главный вопрос оставался без ответа – какова была его роль во всем этом? Ведь если бы он действительно оказался в Египте, он не смог бы мгновенно перенестись оттуда... И если бы у него тогда хватило ума бросить работу и отдохнуть несколько часов от макроскопа, ничего этого могло бы и не произойти.

Правда, укорять себя теперь за это бессмысленно. Маттан ждал от него мнения о здешней политической ситуации. Египетский фараон осаждал Угарит.

– Но ведь осаждают финикийские города? Почему вы им тогда не поможете?

– Это проблематично. Во-первых, у них есть колонии на африканском побережье, и их гораздо больше в Африке, чем вы можете представить себе, и в этом вопросе наши интересы сталкиваются. Во-вторых, мы не можем сейчас нарушить баланс сил с нашим соперником – Сидоном, и Сидон отказался от военного сотрудничества, предложенного нами. В-третьих, у нас сохраняются тесные контакты с Израильским царством, и любая конфронтация, даже с таким загнивающим гигантом, как Египет, может нам в этом помешать. Это было бы очень плохо.

– Израиль? Но я думал, что вы воюете с евреями!

– Не сейчас. Хирам и Соломон довольно неплохо ладили между собой. А сейчас Еврейское царство распалось на два государства – Израиль и Иудею, они не представляют большой угрозы. Главное, что можно по прежнему добывать достаточно меди и железа в Вади-Арабах – это на их нынешней территории. В деле нужно видеть прежде всего его практическую сторону.

Маттан, как и покойный сенатор Борланд, был практическим человеком. А Сидней Ланье, в свое время яростно нападал (будет нападать!?) на меркантильную возню и грязное делячество! Но он немного опоздал.

Затем другая мысль:

– Соломон? Вы хотите сказать, что это то самое время?

– А! Так вы слышали о сыне Давида? Великий царь, я бы сказал, почти такой же как наш Хирам, он принес много пользы своему народу и государству. Не так то просто привить культуру кочевникам. Соломон умер три года тому, и его империя распалась. Это очень плохо; пройдет совсем немного времени, и ими будет управлять Шешонк. Поначалу казалось, что образовывается новая сверхдержава в этих краях, но теперь это все в прошлом. Тиру придется нести свое бремя в одиночку. – Он пристально посмотрел на Иво. – А сейчас, Иварч, коль на то будет ваша воля, изложите вашу историю.

Даже теперь это было непросто сделать для Иво. Оказалось, что Маттан не очень то верит в волшебство и магию; скорее, он был чрезвычайно прагматичным человеком. Казалось маловероятным, что он поверит во что-то столь фантастичное, как макроскоп.

– Во-первых, – сказал Маттан. – Покажите мне точно, где находится Мерика, – он указал на карту. – Она изображена здесь?

– Нет. Она гораздо дальше. У вас есть карта мира?

– Это и есть карта мира.

О-ох.

– Вы хотите сказать цивилизованного мира, не так ли? Ведь есть земли и за его пределами.

Маттан кивнул:

– Я вас неправильно понял. Действительно, есть далекие земли, и сейчас мы их исследуем. А что, если вам самому нарисовать карту мира такой, как вы ее представляете?

Маттан по прежнему говорил мягко, но на сей раз Иво уже знал, что финикиец очередной раз его проверяет. Маттан хотел вытянуть из него полную информацию и был достаточно умен, чтобы знать, что Иво выложил ему не все. Иво вспомнил, что финикийцы путешествовали очень далеко, по торговым делам и в поисках рабов, что их соперниками были греки, и что они держали в тайне свои географические открытия. Может быть, они добывали олово где-то в Британии? Ему пришла на ум история о финикийском корабле, который пытался обогнуть Африку и был отнесет штормом к берегам Южной Америки, где впоследствии его команда вдохновила ацтеков на постройку пирамид. Все же, в этом вопросе он чувствовал себя увереннее. Он взял у Маттана чистый свиток и изобразил на нем маленькую копию карты на стене. Затем он продолжил ее, дорисовав побережье Средиземного моря. Он не был картографом, рисунок его был приблизительным, но он не сомневался, что это не имеет большого значения.

– Вот это Италия, – сказал Иво, – и Сицилия. Сапог, поддевающий камень.

Маттан задумчиво кивнул. Иво понял, что эта часть мира ему хорошо знакома.

– Вот восточное побережье Европы и Британские острова. – Маттан был так подчеркнуто спокоен, что Иво не сомневался – ему хорошо знакомы и эти места. – А южнее расположена оставшаяся часть континента Африка.

– А что лежит на востоке?

– Огромный континент, – Иво начертил совсем уж приблизительный контур Азии.

– А где находится Мерика?

– За морем, на западе. – Иво начал пририсовывать американский континент, оставив непропорционально мало места для Атлантического океана, поскольку размеры листа были ограничены.

– Понимаю, – сказал Маттан, глядя на то, как уголь Иво вычерчивал полуостров, который впоследствии станет Флоридой. – И каким образом вы путешествуете туда?

Иво собрался с духом и коротко ответил:

– Я летаю.

– А можете вы сейчас полетать для меня?

– Нет.

– Понимаю, – Маттан еще на мгновение задумался. – А в Америке говорят на финикийском?

– Нет.

– Как же вы тогда его выучили?

– Я не знаю. Просто так получается, я говорю на нем, когда мне это нужно.

– Понимаю.

Это слово приобретало все более зловещий смысл после каждого повторения, и на этот раз пауза была очень длинной.

– Таким образом, вы заявляете, что вы божество?

Божество? Персонаж религии? Иво стал соображать, насколько далеко он сможет убежать, если попытается сейчас вырваться.

– В Америке все эти вещи, ну, я хочу сказать, полеты, – не считаются удивительными. В этом нет ничего сверхъестественного.

– В таком случае, Америка – это страна богов.