Текст книги "Макроскоп"

Беатрикс, всегда такая дружелюбная.

Казалось, ничего не значащие сюжеты из глубин памяти – но лишь теперь Афра поняла, что значила для нее ненавязчивая поддержка и постоянное присутствие этой пожилой женщины.

Пожилой? Беатрикс никогда не выглядела так молодо, как сейчас...

Но она не дышала, и сердце ее не билось.

Беатрикс ухаживает за садом на Тритоне. Беатрикс доходит до истерики, защищая Афру на том бутафорском (а может, и нет) судебном заседании.

– О, Трикс, Трикс... – всхлипнула Афра. – Ты была единственной, кто понимал...

Все зря. Беатрикс мертва.

Афра оставила ее и метнулась к Гарольду. Схватила его за плечи и начала трясти, хотя и раскачивалась сама.

– Просыпайся! Просыпайся!

Гарольд не реагировал.

– Гарольд – твоя жена умерла! – прокричала она ему в самое ухо, больно ударяя по щекам.

Он будто бы ожил.

– Но...

– Она только что умерла, и я не смогла, не смогла... ты должен что-то сделать! Просыпайся!

Он тупо посмотрел на нее:

– Как? Где?

Афра спешно ему все изложила, продолжая теребить, чтобы не дать уснуть опять.

Глаза его расширились.

– Я должен пойти за ней!

Произнеся это, он закрыл глаза, тело его обмякло, и Афре не удалось больше оживить его.

Царство снов поглотило его. Афра в отчаянии оглянулась – и увидела Иво, продолжающего играть...

Пришло время остановить музыку. Она подплыла к Иво и вырвала у него из рук инструмент. Оркестр замолк, последние звуки растворились в туманном мраке зала.

Под ногами появился пол, их окружили стены, которые оказались гораздо ближе, чем можно было предположить, показались и двери – вход и выход. Сила тяжести навалилась на тело.

Афра внимательно следила за Иво, ожидая его пробуждения. Он сел на пол и уставился куда-то бессмысленным взглядом. Затем поднял голову, сделав это решительно и резко, совсем не походе на Иво. И прямо посмотрел на нее.

– Спасибо, куколка, – сказал он.

– Иво, случилось что-то ужасное. Беатрикс...

Он ловко встал, разминая пальцы, будто они онемели.

– Я знаю, черный проткнул ее гарпуном. Глупая женщина.

Афра изумленно уставилась на него.

– А этот ваш инженер – он в стасисе, на пути в глубокий космос. Сейчас этой игрушкой его уже не вернуть. Пройдет много лет, прежде, чем он проснется, если проснется вообще. Так что осталось нас двое.

Она попятилась.

– Вы не Иво! Вы...

Он подобрал инструмент-оркестр.

– Иво – Ивон-Ивах-Иоганн-Джон-Шин-Шейн-Шен. Ты разорвала цепь, голубоглазка, ты опять вмешалась – в очередной раз! – и вот Иво, Иво-идиот, на другом конце цепи пропал, как и Брад. Нужно признать, у тебя просто талант к подобным вещам. Сейчас...

Что-то очень важное рвалось на поверхность из бездны памяти, но не было времени выяснить, что же это. Афра ринулась к двери, даже не сообразив, куда она бежит и почему.

– Не нужно так спешить, красотка, – окликнул ее Шен.

Он вытянул руку с инструментом и с наигранным драматизмом произнес:

– На самом деле, главная битва впереди.

Она почти добежала до приоткрытой двери и видела уже освещенный зал за ней, из которого они сюда попали. Она протянула руку...

И ее отбросила назад упругая сила натянутых канатов. Не удержавшись на ногах, она отлетела и приземлилась на задницу – но уже обращенная лицом к центру комнаты. ВОСХОДЯЩИЙ

Это была уже не комната. Это был стадион, заполненный людьми, но невозможно было различить ни одного лица, слышен был лишь невнятный рокот толпы.

Она сидела на помосте, огражденном натянутыми упругими канатами. Помост представлял из себя квадрат – конструкция, известная как боксерский ринг.

В дальнем углу ринга появился Шен – в боксерских трусах и спортивных туфлях с высокой шнуровкой. Мускулистый торс переливался в ярком свете юпитеров, глаза и зубы сверкали. Таким он и врезался ей в память – боксер, выходящий на ринг. Она видела, что пришел его час, час его несокрушимой мощи, когда он владеет всем. Чтобы она не задумала и не предприняла – ей не остановить его, даже не задержать.

Как будто заметив ее замешательство, он остановился – одна нога еще за рингом, рука опирается на канат.

– Ты и вправду не понимаешь ничего, глупышка, – сказал он. – Ты даже не представляешь, что все это значит. Да у тебя, белой дуры, не хватает даже духу встретить свой собственный символ.

Она собралась с силами и решила не выходить с ринга до тех пор, пока не узнает, что же затевает Шен, и какие еще барьеры, кроме канатов, он создал. Ведь вполне может оказаться, что безопаснее внутри ринга, а не снаружи.

Они не двигались и напряженно чего-то ждали, за это время Афра успела рассмотреть себя.

На ней было то же, что и раньше: шорты чуть выше колен, легкие туфли на застежках, которые хорошо входят в башмаки скафандра, эластичная блузка, волосы стянуты лентой.

Вещей немного, во-первых, чтобы хорошо циркулировал воздух и не стеснялись движения при работе в космосе, и, во-вторых, чтобы выглядеть как можно привлекательней вне космоса. Она не стала бы отрицать, что всегда была озабочена своим внешним видом, и сейчас у нее были веские причины выглядеть привлекательно.

Сейчас, когда Беатрикс мертва, Гарольда нет с ними, а Иво так нелепо проиграл Шену.

Беатрикс, смотрящая на творения неземного искусства...

Гарольд, восхищенный странными машинами...

Иво...

Сейчас все вчерашние устремления и желания стали ничтожны. Даже скорбь от утраты близких ей людей не могла отвлечь внимание – для нее придет время, когда удастся уйти от Шена.

Она оценила ситуацию с точки зрения физических возможностей: одежда не будет мешать ей двигаться, у нее превосходная реакция и хорошо поставленное дыхание. Она в свое время могла оценить мускулатуру тела Иво/Шена и нашла ее не очень впечатляющей.

Те горы мускулов, что видела она сейчас, были иллюзией, видением, которое для них обоих каким-то образом сотворил гений Шена. Она не сомневалась, что Шен, обладая многочисленными способностями, направляемыми злой волей, неминуемо поработит ее, как только поймает, но ведь может случится так, что и не сможет поймать. Не возникало сомнений, что в создавшемся положении ей приходится надеяться только на те самые физические способности. В интеллекте ей не сравнится с Шеном. Эмоционально он, верно, еще ребенок; но интеллектуально – гений, равного которому не знала Земля.

Пока она обдумывала все это, Шен говорил. Похоже, он просто хвастался своими знаниями, пользуясь наконец-то представившейся возможностью поразглагольствовать перед аудиторией.

– Нет, ты совсем ничего не понимаешь. Я прочитаю лекцию, но сниму за это очки, иначе ты не оценишь мои старания. Обидно, конечно, говорить перед столь ничтожной аудиторией, но, увы, ты единственный возможный здесь слушатель.

Афра положила руку на канат и готовилась нырнуть под него при первом удобном случае. Она знала, что ничего хорошего ее не ждет, но необдуманное бегство может привести ее туда, куда ей вовсе попасть не хочется. Ей дали уже это понять. Шен обладал какой-то необъяснимой силой и мог создавать на ее пути реальные физические преграды, так что глупо, пожалуй, бежать, пока не известно, как он это делает. Один раз это были канаты, а в следующий может быть что похуже.

– Этот ключ, – сказал Шен, – инструмент галактики.

Он поднял инструмент, на котором недавно играл Иво. Афра подумала, что он все время держал его в руках, хотя она заметила его только сейчас.

– "Ключ" – именно это я имею в виду. Ключ к святая святых, ключ к истории, ключ к душе человека. Назовем его символизатором. СИМВОЛЬНЫЙ = ПЕРВИЧНЫЙ СИМВОЛ = S'. Он превращает символы в реальность и наоборот – так мы получаем голую истину. Я, конечно, сразу сообразил, для чего он.

Шен хихикнул.

– Иво думал, что это флейта! Он пытался сыграть на ней Сиднея Ланье.

И ему это удалось, – подумала Афра, но решила, что Шена сейчас лучше не перебивать. Она обретала все большую уверенность в своих силах – если удастся сейчас сохранить присутствие духа, то можно будет одержать верх над этим вундеркиндом.

– Фактически, это обучающий прибор, – продолжал он лекцию. – Он делает осязаемой символическую сущность ситуации либо личности, обучая тем самым зрителя, являющегося в то же время участником. И, естественно, необходимо правильно интерпретировать символы, любой, кто хоть немного в этом понимает... но тебе даже этого не достает.

– Не достает чего? – спросила она, пытаясь продолжить диалог. Она уже сообразила, что он просто по-детски поддразнивает ее, но ей, тем не менее, удалось услышать кое-какие важные детали. Если бы ей только удалось отобрать у него галактический инструмент – S'...

– Астрология, – сказал он. Ты отказалась воспринять ее идеи – и теперь астрология лучшее оружие для меня. Ведь восходящие символы ничего не значат для тебя.

Она выжидала, отказываясь схватить приманку Шена. Он, очевидно, забрался в память Иво и выудил оттуда ее споры с Гротоном. Шен пытался разозлить ее, а это означает, что если она сохранит присутствие духа, то сила его убудет. Нужно крепко держать свои чувства в узде.

– Восходящий – это всеобщее определение личности, этот знак есть у каждого. Мой восходящий приходится на Овен 21, символ в этой позиции значит «боксер, выходящий на ринг» – как ты уже, наверное, заметила, если следила за событиями внимательно. Это означает мою непоколебимую уверенность в своих силах, естественно, небезосновательную, – и полное отсутствие личных привязанностей. Эта галактическая машина раскрыла глубинную суть моей личности и создала образы, отображающие кроющуюся во мне мощь.

– Гарольд не совсем так понимал астрологию, – тихо сказала Афра.

Как же она сожалела сейчас, что не удосужилась в свое время хоть немного ознакомиться с этой наукой, даже не доверяя ей! Ведь, несомненно, в эту игру играют по правилам астрологии.

– Гарольд был инженером, а не астрологом. Его подход был слишком традиционен и консервативен, хотя, когда я его видел в последний раз, он совершенствовал свои познания в спешном порядке. Старые галактические цивилизации знали толк в настоящих науках.

Он все еще играл с ней. Если она попытается защищать Гарольда, то, фактически, будет защищать и его хобби, а в этом она разбирается плохо и будет чувствовать себя неуверенно.

– А что с Иво? – спросила она.

Шен задумчиво посмотрел на нее, но не стал возражать против смены темы.

– Ах да, Иво. Ну, он все совсем запутал, таким уж я его создал. Он не знал, как правильно использовать S', взял понемногу от каждого из вас и в результате сыграл такое, что услышь это создатели инструмента, они попадали бы без чувств. Поэзия Сиднея Ланье, астрология Гарольда Гротона, якобы интеллектуальная исключительность дражайшей Афры Саммерфилд и самоубийственная доброта Трикс – и все это замешано с текстами по галактической истории, которые мимоходом выдавал инструмент в качестве бесплатного приложения. Любопытная композиция, должен признать. Я был огненным бараном – «Стремление» астрологически, «Дело» поэтически и струнная партия музыкально. Я принимал участие в галактических политических играх, и не так уж плохо, но тут ты, как раз мне на руку, погубила Иво.

Внезапно ей стал понятен смысл символа козла и мягкой мелодии фагота. Это были ее символы, собранные воедино. И любовь, там, где поэма предопределила дело для него, ей была отведена любовь.

Она чувствовала это...

– Какой у меня символ? – спросила Афра, на сей раз с искренним интересом. – Мой – восходящий?

– А ведь ты не хочешь его узнать, милашка. Ты боишься его, ты ведь такая нервная.

– Я? Может, это вы боитесь узнать мой символ? А что, если я после этого получу превосходство?

– Прекрасно, дорогая леди. Я с радостью буду вызывать твои и мои символы для каждой из планет, по очереди. Таким образом, мы будем в равных стартовых условиях, несмотря на мое превосходство в реальной жизни. Но шанс на успех у тебя появится только тогда, когда у тебя хватит духу посмотреть на то, что ты собой на самом деле представляешь – а ты не сможешь этого сделать. Твой восходящий знак правит тобой и, наверное, планеты тоже. Так что в этом поединке ты проиграешь из-за собственной предвзятости.

– Я рискну, если вы рискнете. Не думаю, что вы умеете сражаться на равных.

Он ухмыльнулся зловещей улыбкой воина, вкусившего крови.

– Значит, сыграем, Глинн?

Она ответила не менее злобной улыбкой, хотя в глубине души очень боялась.

– Да, красавчик. И если будешь жульничать – проиграешь.

Она не представляла, чем все это может завершиться, и признает ли Шен результат честного поединка, но коль скоро он терял свое главное преимущество – интеллект...

– Получай, крошка, – произнес он, положив пальцы на инструмент, – твой восходящий – Телец 15 – завернувшийся в шарф человек с экстравагантной шелковой шляпой на голове.

И она вновь была в супермаркете, в том самом, из которого она сбежала, и смотрела на человека, стоявшего рядом в очереди в кассу. Она сама хотела этого и теперь потеряла голову от страха.

Что-то произошло. Люди попятились от стойки кассира. Человек в шляпе посмотрел на Афру, будто что-то решая. Афре он показался теперь горой, нависающей над ней, а она была такой маленькой, такой хрупкой... Сейчас должно произойти нечто значительное.

Огромная фигура человека в шляпе двинулась. Прогремел выстрел. СОЛНЦЕ

Она вырвалась из иллюзии – перемахнула через канаты ринга и бросилась к двери – к той самой, к которой она стремилась в первый раз. Она покинула одно видение только для того, чтобы попасть в другое – казалось, что так будет вечно, если только ей не удастся скрыться от Шена и его дьявольского галактического творения – S' прибора.

Вырвавшись в соседнюю комнату, она наконец-то оказалась в небольшом и хорошо освещенном помещении. Вдоль стен тянулись какие-то стойки – похоже, электронное оборудование, на многочисленных экранах мелькали, переливались какие-то образы – Афра решила, что это визуальное изображение передаваемой информации. Насколько она мо-гла судить, это был узел связи. Это подразумевало, что станцию время от времени посещали. Ведь автономно работающую аппаратуру вовсе незачем оставлять на виду, как эту.

Шен был уже здесь, он опередил ее. Он восседал на подиуме, в центре комнаты, за столом, накрытом белом скатертью, края которой свисали, касаясь пола. На голове его был высокий тюрбан, он внимательно глядел в сверкающий шар магического кристалла.

– Разум человека, – многозначительно произнес он, – способен охватить всю Вселенную.

В этой ситуации у Афры было два пути – либо возвращаться назад, либо идти прямо на него. Ни то, ни другое ей не нравилось, и она решила подождать развития событий.

– А я думала, вы должны быть кулачным бойцом.

– Дорогая моя, как я уже тебе доходчиво объяснял, это был восходящий знак. Сейчас же мы под Солнцем, а здесь принято думать, прежде чем говорить. У меня Солнце в знаке Овна, 19 и я тот, кем ты меня сейчас и видишь – Гадатель по магическому кристаллу. Так написано в самой авторитетной книге по астрологии.

Он уставился на шар.

– Я вижу, рефери оценил наше выступление в первом раунде по десятибальной шкале: десять очков Огню, ноль очков Земле – она проиграла всухую. Превосходное начало, но хотелось бы, чтобы ты хоть немного сопротивлялась, иначе будет ужасно скучно.

Значит, она еще не проиграла!

– А как я узнаю, что счет честный?

Он подтолкнул шар в ее сторону.

– Смотри сама.

Она подошла к столу и взглянула в шар. Внутри его круторогий баран покрывал испуганного козла.

– Насколько я понимаю, это смешение видов, а больше – ничего.

Но когда она произнесла эти слова, до нее дошел смысл образа – двое животных это – два знака: баран – Овен, козел – Козерог. Очередная милая проказа Шена. Два разных вида – это соответствует тому, что она и Шен принадлежат к разным расам. Что это – дерзкое предложение, грязная шутка или угроза? Он же говорил ей, что предрассудки могут ее погубить...

– Очень жаль, но природа не разрешает подобного, – ответила она, когда он насмешливо посмотрел ей в глаза.

Ей не хотелось думать о том, что в такой ситуации у нее один выход – уступить сексуальным домогательствам самца – она знала, что эта мысль традиционно противна женщине, но все же что-то в ней шевельнулось – было в Шене нечто привлекательное, нечто такое, чего не было в Иво. Но это вовсе не означало, что грубая похотливость Шена очаровала ее. Да и на память пришел рассказ Иво о разнообразной сексуальной жизни участников проекта: гомо, гетеро, групповуха. В последующих раундах нужно дать ему более решительный отпор, подумала она.

Удивительно, насколько иным становился человек с другим сознанием, даже если тело оставалось от прежнего хозяина – Шен ничем не напоминал Иво.

– Да, тебе придется поприсутствовать на лекции по природоведению, – сказал он таким тоном, как будто это что-то проясняло. – Твой знак – Козерог 12, студент на лекции по природоведению.

– Откуда вам это известно? – раздраженно спросила Афра.

– Дорогая моя, Иво изучал твой гороскоп. Теперь вся эта информация у меня, – он ухмыльнулся. – Теперь ты сама видишь, ты – в моей власти. У меня твой гороскоп – это все равно, что ты сама лежишь передо мной обнаженная, распростертая на операционном столе, так что мне не составит труда препарировать любой твой орган, если я того пожелаю. К счастью, меня не интересует твой разум.

Она с трудом сдерживала нарастающее раздражение.

– И чего вы собираетесь достичь, применив вашу астрологию?

Ей приходилось все время поддерживать разговор, надеясь получить хоть маленькое, но преимущество. Ребяческая самонадеянность может сыграть с ним злую шутку, несмотря на всю его гениальность.

– Есть множество способов описания бытия, – сказал Шен. – Символы понятны всем, независимо от интеллекта, и астрология – это организованная система символов, ничего более. Ее нужно принять просто, как, скажем, религию. Но символ имеет, естественно, и собственную ценность, кроме значения и свойства, которое приписывает ему человек. А теперь подумай, есть ли у тебя альтернатива для замужества?

– Почему вы считаете, что баран в глазах козла шибко привлекателен? Вы воображаете, что ваше слово – закон для меня?

– Сестра моя, в радиусе сорока тысяч световых лет ни одного нормально функционирующего представителя Homo Sapiens мужского пола, а сама ты не сможешь обойти разрушитель. Я – я смогу. Вопрос скорее в том, обременит ли меня твое общество по пути домой, или я пойду один.

Сможет ли он полететь один? Даже если ему удастся выключить этот передатчик сигнала, что маловероятно, принимая во внимание тот факт, что системы защиты воспрепятствуют подобному вмешательству – все равно ему не удастся освободить космос от излучения разрушителя. Ведь Земля находится в поле излучения другой станции, и, в любом случае, потребуется как минимум четырнадцать тысяч лет, прежде чем пройдет задний фронт сигнала, движущегося со скоростью света.

Но, с другой стороны, у него были в распоряжении тело и память Иво. Это означает, что он нашел способ обходить воспоминания Иво о разрушителе, а, значит, и реальный разрушитель.

По крайней мере, он очень хотел, чтобы она в это поверила.

– Я не верю вам, – ответила она. – И, думаю, вам не добраться до Земли без меня. В противном случае, вы бы меня не преследовали и не лезли бы из кожи вон, чтобы произвести впечатление.

– Или выигрывать у тебя раунд за раундом. А что, если у меня слишком доброе сердце, и я не могу оставить тебя здесь одну? Или ты считаешь, что я блефую? Так может еще сыграем? – высокомерно спросил он.

Внезапно ее опять охватил страх, и она не нашлась, что ответить. Телом Иво овладел демон. Насколько важно это состязание, и сильно ли она в нем проигрывает? Очевидно, словесная перепалка была частью его, и в этой части программы она была не слишком сильна. Браду всегда легко удавалось выводить ее из себя в споре, оборачивая ее слова против нее же самой, и Шен тоже был не промах в таких вещах.

Но, с другой стороны, если вдруг победит она – ведь, теоретически, у нее равные с Шеном шансы, для победы ей нужно лишь собрать в кулак свою волю, все свое терпение – что выиграет она?

Связь с Шеном?

– Ты всегда не очень быстро соображала, – сказал он. – Я ведь ясно все изложил в том послании, что ты нашла после встречи Брада с разрушителем, да ты, как всегда, ни черта не поняла.

– Вы послали мне!..

– Уж не думаешь ли ты, что я стал бы что-то посылать Иво?! мне пришлось только одолжить его руку, чтобы напечатать письмо.

Ей становилось все интереснее, и ее не беспокоила мысль, что как раз этого он и добивался.

– Почему же вы тогда просто не сказали ему, чего хотите?

– Он не стал бы меня слушать.

Неужели все так просто? Все эти тайны и загадки, вызванные посланиями, были просто следствием упрямства Иво? И вновь она засомневалась в правдивости Шена.

– Ты могла бы спросить, а почему я не адресовал послание прямо тебе? Так как твой символ сейчас как раз говорит о том, что ты очень интересуешься объяснениями, то я тебе объясню. Я не сделал этого из осторожности. Иво почти всегда был начеку, и лишь в редкие моменты, когда он терял бдительность, мне удавалось завладеть частью тела – например, рукой. Так уж случилось, что он проходил мимо телетайпа в состоянии шока после смерти сенатора и ментальной кончины Брада; я отключил его сознание и напечатал то письмо. Но я не решался составлять послание в понятной ему форме, или вообще упоминать в нем как-то о тебе – он бы сразу все разгадал. У меня было мало времени, поэтому я только успел набить первую строку «Болот Глинна» Сиднея Ланье, на многих языках, но придерживался только тех, которые ты знаешь. Я думал, что ты достаточно умна и вычитаешь настоящее послание.

– Хорошо, пусть я глупа и ничего не поняла, – резко ответила она. – И что же это за настоящее послание?

– Последний куплет поэмы, глупенькая:

 
О, если б знал я, что же скрыто
Под приливной волной, когда она
Катится над Болотами Глинна.
 

Любой, у кого есть хоть немного серого вещества в голове, тут же сообразил бы, что под поверхностью сознания Иво плавает Шен, и, конечно, девушка из Джорджии наверняка должна была знать поэму. А уж затем твои розовые ресницы затрепетали бы, и ты бы сказала, чтобы Иво выпустил меня.

– Почему вы так уверены, что я бы это сделала?

– В то время ты была уверена, что по гроб жизни влюблена в Брада Карпентера. Ты думала, Шен поможет тебе вернуть его. Ты была просто очаровательна в своей наивности. Такой ты и осталась.

Она вспомнила. Если бы она узнала правду тогда, она, не колеблясь, отдала бы Иво в жертву... какая жуть!

Потребовалась целая цепь невероятных событий и приключений, чтобы изменился ее образ мышления и система ценностей.

– После этого Иво знал уже про лингвистический фокус, и мне пришлось попробовать другой трюк. Не то, чтобы Иво был слишком умен, просто он уже многое знал, чтобы два раза попасться на одну уловку, да и упрям он, как черт. В этом то и состояла главная сложность, указать на него так, чтобы сам он ничего не заподозрил, а возможностей для осуществления моей задумки у меня было не так уж много. К счастью, до него так и не дошло, что послания адресуются не ему, эта дурацкая стрела все время сбивала его с толку.

– Так значит, вы нарисовали в послании символ Нептуна, чтобы заслать нас к черту на кулички, откуда мы бы не выбрались без вашей помощи?

– Да, вам пришлось бы позвать дядюшку. Нептун – это планета обязанности, если стать на точку зрения инженера, который был главным авторитетом в этой области. Бесспорно, Нептун традиционно ассоциируется с жидкостями, газами, тайнами, иллюзиями, мечтами – но ты: как всегда, не ухватила смысла даже столь прозрачного намека. А вот Гротон, какой он ни тупица, и то начал уже понимать, в чем дело...

– А стенограмма, посланная вами, когда мы уже были там, – сказала она, обрывая его словоизлияния. Она злилась на себя за то, что видела только внешнюю сторону посланий Шена. Жидкости и газы – процесс деструкции? Мог ли Шен действительно это предвидеть? Тайна, иллюзия – это Шен, стоящий за иллюзией, которой является Иво. В сообщениях было множество смысловых уровней, а у нее не хватало ума докопаться даже до самого первого.

Брад бы сразу все понял...

– Но почему вы стремились выйти, если не стремились помочь Браду? – спросила она. – Ведь вас не интересовал мировой кризис?

– Назревали интересные события, чего же еще я мог желать?

Афра с ужасом посмотрела на него, такой цинизм был ей внове. Шен не отвел глаз.

– Брад лишился рассудка, сенатор США погиб, будущее проекта макроскопа под вопросом – что здесь веселенького?

– Любопытного. Есть некая разница, но нужно обладать хотя бы рудиментарным мозгом, чтобы увидеть ее. Это был вызов – сигнал из космоса, который может превратить человека в дебила, а то и просто убить.

– Но почему погиб сенатор? Почему не умерли остальные?

– Напомню тебе, что, согласно правилам нашей игры, как только я серьезно отвечаю на серьезный вопрос, я получаю очки.

– А если вы не захотите или не сможете ответить, то очки получаю я.

По крайней мере, она на это надеялась.

Он пожал плечами.

– Погибло бы больше, если бы больше народу посмотрело разрушитель. Остальные то были добропорядочными, мирными, зрелыми учеными, не стремившиеся перевернуть мир. Дело в том, что при воздействии разрушителя на мозг формируется обратная связь, прямо пропорциональная уровню интеллекта и обратно пропорциональная уровню развития сознания индивидуума. Таким образом, зрелый и умный человек остается невредим, точно так же, как не поражается незрелая и тупая личность. Но человек с высоким уровнем интеллекта и низким уровнем сознания получает удар, пропорциональный разнице этих двух уровней. Сенатор был примитивным гением (я вольно трактую этот термин) – и он погиб. Брад же был несозревшим гением, как и другие ученые.

– А вы? – резко спросила она.

– Я как сенатор, только намного хуже. Я умнее его и более беспринципен. В этом и была часть вызова: одолеть инопланетный сигнал, в то время, как встреча с ним лицом к лицу завершится тем, что мои мозги заклинят – в буквальном смысле. Не побоюсь сказать, что я самый яркий примитив из всех родившихся на земле.

Афра не стала это отрицать.

– Вы планируете экстренно созреть в течение нескольких последующих часов – или когда вы собираетесь отправиться домой?

– Навряд ли, я себе и таким нравлюсь. Не вижу смысла в повторении пути Брада. Кстати, я смог бы спасти его жизнь, там, на Тритоне, окажись под рукой. Другой вопрос, ты бы не захотела, чтобы я это сделал.

– Что?

Она знала – он пытается шокировать ее своими заявлениями. Ему это удалось. Он вел по числу вопросов, и ее положение все ухудшалось. Она прекрасно понимала, что Шен подбрасывает ей куски информации в качестве приманки, и она заглатывает их. Осознавая это, она все же не может остановиться – она должна все знать.

– Нет, я вовсе не хочу сказать, что тогда ты любила Иво. Ты упрямо оставалась с Брадом, по крайней мере с тем, что от него осталось. Но ты бы не позволила ему жить.

Взгляд Афры молил о милосердии. Шен вперился в кристалл.

– Я вижу, – тихо произнес он. – Вижу эволюцию человека от комочка протоплазмы до зрелости. Я вижу плавающие в реликтовом океане личинки эхинодермов, которые развиваются в радиально-симметричные взрослые формы. Но вот произошла мутация – один подвид личинок приобрел репродуктивную способность, они начали плодиться, минуя зрелую фазу. Я вижу долгий путь эволюции этого смелого вида, они выходят на сушу, где истинная зрелость особи становится не только непрактичной, но и невозможной. Таким образом, вместо взрослой морской звезды мы имеем личинку – Человека.

– Вы хотите сказать...

– Вы знали, что мы происходим от Echinoderm Super-hilum. Вы знаете отличительные черты этой формы жизни. И что же, по вашему, случилось, когда вы вмешались в эволюционный процесс при восстановлении? Отключив механизм, ограничивающий время процесса, вы прогнали полный процесс эволюции – при этом соответствующие конечные условия отсутствовали.

– О, Брад! – с болью в голосе воскликнула она.

– Но выйти замуж за морскую звезду, пусть даже взрослую – да это просто смешно, и вы подстроили убийство.

– Я не знала!

– Душенька, незнание закона не является оправданием – особенно законов природы, и тем паче, если обвиняемый – студент на лекции по природоведению.

– Но...

– Но даже если бы вы учли это, вам бы не удалось восстановить его поврежденный мозг. Повторный цикл не удалил бы никоим образом поврежденные ткани – они просто приняли бы другую форму – и ничего более. Он был бы невыносимо тупой морской звездой.

– Прекратите! – закричала она.

– В твоих силах прекратить это, и ты даже знаешь как, нужно только немного мужества.

Она опять была в супермаркете. И вновь был страх.

Гром выстрела все еще звучал в ушах. Возле кассы завязалась борьба. Завизжала девушка-кассир, упал какой-то мужчина. Шелковая шляпа покатилась по полу к ногам Афры. Шляпа была огромной, и росла по мере приближения, все раздуваясь и раздуваясь, будто хотела смять Афру своей массой. Она с криком бросилась прочь. Больно ударилась плечом о пирамиду консервированных бобов, банки посыпались, гулко ударяясь об пол... Она знала, что это было уже раньше, но не могла остановить видение. Все повернулись и удивленно смотрели на нее, но она, не обращая ни на кого внимания, только истерически орала:

– Нет! Нет! Нет!

Сломя голову она пронеслась по магазину и выскочила в какую-то дверь. Вот она уже в морозильной камере пробирается между свисающими брусками сырого мяса, натыкаясь на гигантские коробки. Над ней нависает человек с разделочным ножом в руке, она видит на лезвии темную кровь, кричит и бросается к другой двери.

Вот она бежит уже по узкой дорожке между дымящимися мусорными контейнерами. Дверь сзади распахивается, какой-то человек гонится за ней.

– Девочка! – кричит он. – Девочка! Вернись!

Он вдвое крупнее ее, у него черная кожа и крупные белые зубы. Она бежит от него.

Кругом черные резиновые шины грузовиков, она ниже их, рев моторов, удушающий запах бензина и автомобильные выхлопы – она в ловушке – черный человек приближается. Она опять кричит и бросается к следующей двери – символу побега. Она закрыта. Афра отчаянно тянется к ручке, пытаясь открыть тугую защелку – черный человек все ближе. Внезапно дверь открывается, и она врывается внутрь.

Какие-то странные апартаменты – необычной формы столы, кровати – само воплощение неудобства, туалет – просто насмешка над двуногими формами жизни. ЛУНА

И все же, это была жилая квартира, в которой, должно быть, кому-то удобно, если не человеку, то существу, несколько отличающемуся от него формой.