Текст книги "Сезон охоты"

– Я там оставила пару ламп и спички, – сообщила ей Линн, протискиваясь в землянку. – Майка не преувеличивал, тоннель действительно узкий.

– Схему положите на видное место, – предложила Дженет. – Если придется бежать, мне вовсе не улыбается блуждать в подземельях до конца жизни.

– Вот здесь будет, рядом с дверью. – Линн уселась за столик, поморщилась, задев за край больным боком. – Хотела бы я знать, где сейчас отец. И что, к черту, вообще происходит.

– Вы просто читаете мои мысли. Слово в слово. Меня лично так и подмывает вылезти наружу и посмотреть, нет ли там где телефона.

– И кому вы собираетесь звонить?

– Вот в этом-то вся проблема. Не разберусь, кто за нас, а кто против. И чего еще ждать от этой тетки из ЦРУ... Это надо же, поджечь больницу, слов нет! Кстати, агентам ЦРУ запрещено действовать на территории Соединенных Штатов.

– Знаю, – задумчиво кивнула Линн. – Только не уверена, что они следуют этому правилу. Когда отец помогал им, он иногда выезжал за рубеж. Но и здесь, в Штатах, работал тоже. Все зависело от того, за кем он охотился.

– Но если надо выследить кого-то в Штатах, это задача ФБР, никак не ЦРУ.

– Думаю, именно по этой причине отец и был им нужен, – невесело усмехнулась Линн. – Формально он служил в ФБР и не имел к ЦРУ отношения.

– Ах вот оно что... – протянула Дженет. – Значит, в случае провала операции и он мог предъявить удостоверение ФБР, и к ЦРУ не было никаких претензий...

– Что-то вроде того. Он никогда не посвящал меня в детали своей работы, но, насколько я понимаю, они преследовали людей, которые вышли из-под контроля ЦРУ. Их нужно было нейтрализовать, и не важно, каким способом.

– Хотите сказать, провинившихся просто приканчивали?

– Не совсем так. Отец рассказывал, что есть такие федеральные тюрьмы, куда любого можно упрятать без суда и следствия, а затем уничтожить дело. Льюисберг, например, Форт-Ливенворт. Там устроены камеры для пожизненного заключения. Вы можете себе представить, чтобы кому-то пришло в голову проверять подобные застенки?

– Ну, скажем, какому-нибудь дотошному адвокату из независимых...

– Ха-ха! А как он узнает, что пропавший человек сидит именно в этой тюрьме? Ведь по документам он там не числится!

– Господи, вы рассуждаете так, словно мы живем в России! – протестующе воскликнула Дженет.

– А знаете, в прошлом году у нас в университете я познакомилась с одним аспирантом из России. Физик, но мы с ним все больше о политике говорили. Боже, до чего русские любят рассуждать о политике! – рассмеялась Линн. – Если бы вы слышали, как он смеялся над нашей верой в то, что мы живем в свободной стране... Предложил мне выяснить, насколько у нас за последние десять лет возросла численность полиции.

– И что же? – вопросительно взглянула на нее Дженет.

– Я попробовала и узнала много интересного. Знаете, например, сколько человек у вас в ФБР работает?

– Знаю, что много. Тысяч десять – пятнадцать...

– Двадцать семь не хотите? А десять лет назад их было шестнадцать тысяч. Пыталась установить точное число полицейских и не смогла. Может, вам удастся, если заинтересуетесь.

– Ну, численность полиции увеличивается потому, что растет преступность. Каждый день появляется сотня новых видов преступлений. Мошенничество в Интернете. Серийные убийства. Людоедство. Притоны, где педофилы покупают и продают детей за дозу кокаина... Шестьдесят две тысячи взрывов только за последние пять лет!

– Все правильно, однако возьмите инцидент в Техасе. Да, эти люди верили в светопреставление, наверняка среди них были и чокнутые. Ждали Судного дня, молились, чтобы он скорее настал. Конец тысячелетия, Второе пришествие и все такое... И только за это правительство сожгло их заживо? Такая казнь за убеждения канула в прошлое вместе с инквизицией. Во всяком случае, мы так думали...

– Их не наши агенты сожгли, а их гуру, – возразила Дженет.

– Допустим, – упрямо мотнула головой Линн. – Но к этому его ваши подтолкнули, когда двинули против них танки. Какого черта, просто отключили бы свет, воду, телефон и выждали бы несколько месяцев. Нет, в Вашингтоне решают пустить танки! А после этого начинают изворачиваться и заметать следы. Но когда всплывают такие факты, как применение зажигательных снарядов, кто же станет верить вашему ФБР и БАТО?

– Пусть так, но мы все равно не виноваты. Это их духовный лидер поджег лагерь. Он был смертельно ранен и знал, что ему нечего терять! – стояла на своем Дженет.

– Возможно, это и правда, – укоризненно взглянула на нее Линн. – Однако американская демократия вступила в век информационного бума. И если у ФБР или БАТО рыльце в пуху, этого не скроешь. В прошлом им это, может, и удалось бы. Сейчас не выйдет! И тогда им веры вообще никакой не будет.

Дженет тяжело вздохнула и отвела глаза. Линн ласково накрыла ее ладонь своей.

– Послушайте, я сознаю, что, спасая меня, вы рискуете своей головой. Не подумайте, что я вам не благодарна. Но несколько лет назад мой отец собрал компромат на самых влиятельных лиц в правительстве... Настолько серьезный, что высокопоставленный сотрудник ЦРУ перестрелял всю свою семью и наложил на себя руки, лишь бы сохранить эти факты в тайне. Папа, по-моему, не «исчез» только потому, что он очень умелый и изобретательный оперативник. Уволили его по звонку сверху.

– Так вы полагаете, что вся эта заваруха началась из-за той истории?

– Уверена, – твердо ответила Линн. – Мы это с папой обсуждали. С той поры о деле китайских шпионов стало известно очень много нового. И он опасался, что останется едва ли не единственным свидетелем. А папа знал не понаслышке, как в наши дни поступают в таких случаях. У них это называется «рубить концы».

– Откуда вы все это знаете? – Дженет поднялась, чтобы заменить капризно замигавшую лампу другой.

– После того как погибла мама, а его заставили уволиться, мы с папой много говорили. Обо всем. Я поставила такое условие. Сказала, что хочу узнать его, как он живет, чем занимается. Нет, не детали оперативной работы, конечно. Мне надо было понять, почему мама была так напугана. Почему она говорила про него такие вещи...

– Которые были неправдой...

Линн смотрела на нее пристальным взглядом. А глаза у нее точь-в-точь как у Крейса, только сейчас заметила Дженет. Серо-зеленые, пронзительные, смотрят прямо тебе в душу. Глаза, которые много видели и много знают.

– Но в том-то и дело, агент Картер, что почти все было правдой...

Дженет почему-то вспомнила лицо женщины, идущей за ними по следу, лицо с глазами гигантской белой акулы. Мисти. Она вздрогнула как от озноба. И тут они услышали заливистый лай собак.

* * *

Браун Макгаранд раздраженно потер щеки, нестерпимо чесавшиеся из-за щетины, которая уже успела пробиться на недавно чисто выбритом лице. Близился закат, он вел взятую напрокат машину в объезд арсенала. Ему надо было найти просеку возле ручья. Около ограждения арсенала ручей был совсем узким и протекал через бетонную трубу, поверх которой шла проволочная изгородь. Машину он спрячет и, проникнув на объект, пройдет пешком около мили до бункера под номером 887. Еще только приступая к осуществлению своего плана, он оборудовал себе в нем надежное убежище. Располагалось оно в самой отдаленной части складской территории, где хранились боеприпасы.

По дороге сюда он настроился на новостную радиостанцию и слушал ее передачи, не выключая ни на минуту. В центре внимания был, конечно, взрыв в здании БАТО, возбужденные репортеры сообщали о сотнях погибших и об огромном материальном ущербе всей деловой части города. Прямо с места событий они взахлеб живописали, как выглядят разрушенные здания, улицы, заваленные осколками стекла и обломками... Воспевали героическую работу пожарных команд и бригад «Скорой помощи». Предлагали отдельные леденящие душу кровавые сценки с Массачусетс-авеню... Официальные представители министерства финансов, министерства юстиции и – с некоторым промедлением – БАТО выступили с заявлениями, в которых предупредили о растущей угрозе терроризма, потребовали увеличения бюджетных ассигнований своим ведомствам, выразили соболезнования жертвам трагедии и поклялись найти преступников. Особенно впечатляющим оказалось одно интервью, когда репортер ткнул микрофон в залитое кровью лицо агента БАТО, раненного на крыше гаража. Тот дал страшную клятву достать из-под земли того, кто это сделал, и оторвать ему, сучаре – в этом месте вздрагивающий голос агента с некоторым запозданием заглушило деликатное электронное попискивание, – башку голыми руками. Браун хмыкнул: довольно истеричное и неосторожное высказывание, о котором большие начальники, несомненно, еще пожалеют.

В течение дня, однако, тон сообщений стал спокойнее. Выяснилось, что из большинства зданий людей успели эвакуировать. Кто-то в последнюю минуту сумел предупредить о грозящем взрыве. Десятки людей действительно получили ранения, однако пострадали в основном те, кто находился на улице неподалеку от здания БАТО, когда его верхние этажи взлетели на воздух. Когда Браун уже въезжал на просеку, передали сообщение о том, что три охранника погибли на крыше гаража, двадцать шесть человек было ранено в непосредственной близости от здания БАТО, четыре верхних этажа которого полностью уничтожены взрывом. К тому времени когда он выключил двигатель, новости с места происшествия были вытеснены всевозможными предположениями, теориями и догадками о том, кто заложил бомбу, и о возможных мотивах этого гнусного преступления.

Браун сокрушался, что не смог убить их всех, уничтожить проклятых политиканов из Вашингтона, виновных в гибели его сына в Техасе. Его несколько утешало то, что в голосах официальных представителей федеральных правоохранительных органов сильнее гнева и возмущения звучал почти осязаемый страх. Он загнал машину в глубь леса и несколько минут в задумчивости сидел в темной кабине. Если охранников из БАТО ранило на крыше гаража, значит, они уже нашли автоцистерну. Ну и пусть, проследят ее до Западной Виргинии, а район Блэксберга так и останется ни при чем. Конечно, возвращаясь в арсенал, он здорово рисковал, но по-прежнему свято верил в старое правило: хочешь спрятать получше, прячь прямо под носом у ищеек. Особенно у таких никудышных, что пойдут по его следу.

* * *

К тому времени когда первая собака бросилась на дверь, Линн успела зажечь две лампы и выбежать в потайной тоннель. Там она ждала Дженет, которая пыталась забаррикадировать вход хлипким столиком. Обе услышали выкрик «Сюда, скорее!», приближающийся собачий лай и возбужденно перекликающиеся голоса. Кто-то, вероятно, принес фонарь, и осы ринулись в атаку. По тому, как стремительно стихал топот ног и жалобный визг псов, Дженет поняла, что их преследователи поспешили ретироваться. Пригнув голову, она юркнула в тоннель, плотно прикрыла за собой узкую створку. На ходу она пыталась одновременно засунуть револьвер в поясную кобуру и натянуть куртку.

– Бежим, – свистящим шепотом позвала она Линн, поднимая с земляного пола керосиновую лампу. – Они сейчас будут здесь.

– Как бы не так, – хмыкнула Линн. – Сначала пусть с осами разберутся.

Линн пошла вперед узким тоннелем по плотно утрамбованному земляному полу. Потолок уходил вверх на семь-восемь футов, каменистые стены на ощупь были сырыми и холодными. Перед тем как покинуть землянку, Дженет вытянула фитиль запала, насколько позволила его длина, и оставила на самом видном месте в надежде, что их преследователи сразу его заметят и потеряют какое-то время на поиски смертоносных сюрпризов. Тем не менее она понимала, что ее уловка способна задержать людей, но не собак, которые могут ворваться в тоннель в любую секунду.

Через пятьдесят футов они достигли развилки, и Линн, сверившись с рисунком, свернула в левый коридор. Он был заметно уже, потолок опустился так, что они едва не задевали его макушками, под ногами захрустел рассыпчатый гравий, и им пришлось замедлить шаги, чтобы не подвернуть ногу. В какой-то момент Дженет поскользнулась, упала и проехала на спине не меньше ярда, лампа ее погасла.

– Не зажигайте, – посоветовала Линн. – Будем экономить керосин.

Дженет с трудом поднялась на ноги и поспешила за Линн, которая, похоже, прекрасно ориентировалась под землей. Должно быть, в свое время немало полазила по пещерам, подумала она. Дженет отнюдь не страдала клаустрофобией, но здесь, вдыхая отдающий затхлостью влажный воздух, все время помнила о нависших над головой пластах горной породы.

– Что там у нас дальше по схеме? – поинтересовалась она.

– Написано «Яма». Черт его знает, что это значит...

За крутым поворотом тоннель переходил в узкую тропку, огибавшую почти круглую пещеру диаметром около двадцати футов. Посреди пещеры в черную бездну почти правильным конусом низвергалась воронка с гладкими и даже на вид скользкими стенками. Линн носком ботинка толкнула камешек, тот прыгнул через край воронки и исчез, не издав ни единого звука.

– Теперь видите, что значит «Яма»? – решила пошутить Дженет, главным образом для того, чтобы подбодрить саму себя. – У нее же дно где-нибудь в Китае!

– Как бы нам тоже там не очутиться, – нервно хихикнула Линн и, указывая фонарем, добавила: – Вообще-то нам туда.

В его причудливо пляшущем свете они увидели карниз шириной не более восемнадцати дюймов, который тянулся вдоль стены по краю воронки и уходил в лаз на ее противоположной стороне. В тоннеле за их спиной послышалось какое-то движение.

– Пригнитесь! Пошли! – скомандовала Линн.

Она шагнула вперед, держа фонарь в вытянутой левой руке, повернулась лицом к воронке, присела на корточки и в таком положении, передвигая ступни по дюйму и обдирая спину о каменистую стену, двинулась по карнизу. Дженет последовала ее примеру, изо всех сил стараясь не смотреть в непроглядную бездну воронки. На полпути до них донеслись явственные звуки приближения стремительно мчащейся собаки, ее многократно усиленное в узком тоннеле свирепое сопение. Фонарь внезапно погас, и Дженет невольно вскрикнула, царапая пальцами мокрый камень и пытаясь найти, за что бы зацепиться. Вокруг стояла беспросветная тьма.

– Не двигайтесь, – прошипела Линн.

Пес отрывисто гавкнул и рванулся на голос. Судя по тембру, это была здоровенная псина. Возбужденная их совсем близким запахом, собака неслась по горячему следу. Вдруг послышался скрежет когтей о камень, она жалобно тявкнула и, сорвавшись с края воронки, исчезла в яме. Линн чиркнула спичкой и зажгла фонарь. Лишь сейчас Дженет осознала, что не дышит, всхлипнула, глотнула спертый воздух полной грудью. Линн уже преодолела остаток карниза и сидела в нише на другом его конце. Дженет в той же кошмарно неудобной позе, на корточках, направилась к ней, колени и бедра дрожали от напряжения, во рту пересохло, сердце гулко колотило в ребра.

– Здорово, да? – протягивая Дженет руку, воскликнула Линн, в глазах ее блестело неподдельное веселье.

«Мамочка моя дорогая, – изумилась про себя Дженет, осторожно поднимаясь на подкашивающихся ногах, – а ведь ей это все действительно в удовольствие!»

Из ниши расходились два тоннеля, и Линн вновь развернула рисунок Майки.

– Налево, – объявила она. – Маршрут номер три.

– А там ямы еще будут? – будто ненароком полюбопытствовала Дженет; голос, однако, выдал охватившее ее напряжение.

Но Линн, не ответив, уже шагнула в тоннель, низко пригибая голову. Дженет оглянулась на воронку, вздрогнула, зябко передернула плечами и пошла за удаляющимся светом фонаря. Через некоторое время тропинка пошла под уклон, подошвы заскользили по влажной глине, и им пришлось продвигаться боязливыми мелкими шажками. Дженет задела лампой о стену, и ей показалось, что она слышала звук треснувшего стекла. Линн, в шести футах впереди нее, прошла еще минут пятнадцать, остановилась и выругалась.

– В чем дело? – спросила Дженет с замиранием сердца: только бы не еще одна яма.

– Не знаю, куда идти, – отозвалась Линн, рассматривая схему.

Дженет встала рядом, Линн подняла фонарь. Тоннель вывел их к краю крутого обрыва, его почти отвесный склон терялся в темноте. Они ощущали еле уловимое дуновение сырого холодного воздуха. Дженет огляделась и поняла, что они находятся в огромной пещере. С минуту они стояли в полной растерянности. Потом сзади раздались негромкий пока шум погони, человеческие голоса, горячечный лай собак, опять взявших их след.

– Они еще далеко, у ямы задержатся, – вполголоса проговорила Линн, глядя себе под ноги. – А у нас другого пути нет.

Дженет опустила глаза. Глина, россыпь камней. Покатишься, костей не соберешь.

– Предлагаете сползти?

– Ага. Чур, я первая. Подержите. – Линн протянула ей свой фонарь.

Она повернулась и легла животом на край обрыва, из-под подошв посыпались камни и комки глины.

– Спички у вас есть? – Линн протянула руку, чтобы забрать фонарь.

– Есть.

– Зажгите лампу, а я погашу фонарь.

Дженет разожгла лампу, стекло действительно треснуло, пламя, грозя потухнуть, тревожно заплясало неровными язычками, и ей пришлось прикрутить фитиль. Линн начала сползать животом по склону. Вытянув, насколько смогла, руку с лампой, Дженет вслушивалась в звуки далекой еще погони. До нее доносились слабые и невнятные мужские голоса, но по-настоящему ее беспокоили только собаки, которые должны были появиться здесь раньше людей. Внизу, под ее ногами, раздался переходящий в гул шорох, звонкое цоканье камней, Линн чертыхнулась во весь голос, и Дженет поняла, что та сорвалась и скользит по склону со все нарастающей скоростью. Через минуту грохот стих.

– Линн! – приглушенно позвала Дженет.

– Все в порядке. Сейчас зажгу фонарь, и спускайтесь. Только свой сначала задуйте.

Внизу замерцало пятно света, Дженет на глазок определила, что до дна не менее двухсот футов. Там неяркими бликами посверкивала вода. Дженет задула лампу и начала опасный спуск. Ей повезло больше, чем Линн, и завершила она его без каких-либо осложнений. Поднявшись на ноги и отряхнув одежду, она обернулась. Перед ней простиралось гигантское озеро, о размерах которого Дженет могла только догадываться.

– Вы только посмотрите! – ахнула она.

– Да, впечатляет, – невозмутимо согласилась Линн и пошла берегом озера, осторожно ступая по хрустящей гальке и обходя большие валуны.

Минут через пять они уткнулись в отвесную каменную стену. Справа от них таинственно поблескивала неподвижная гладь воды, слева вздымался глинистый склон.

– И куда теперь? – растерялась Дженет.

– Наверное, здесь под водой и должен быть тот самый карниз, о котором говорил Майка, – ответила Линн, взглянув на схему.

Внезапно откуда-то сверху и позади них тявкнула собака, смолкла, гавкнула еще раз и залилась басовитым лаем. Линн взяла у Дженет лампу и подняла ее над головой. Однако разглядеть они ничего не смогли, лишь крошечное пятно света на казавшейся бескрайней черной поверхности озера.

– Задуйте лампу, – предложила Дженет.

– Тогда карниз не найдем, – возразила Линн.

– Ногами нащупаем, – настаивала Дженет. – Задуйте. В темноте им нас не увидеть. Нам нужно время, чтобы уйти подальше, не то нас просто перестреляют.

Линн явно нехотя согласилась, и Дженет вошла в ледяную воду, трогая левой рукой влажный камень стены. Ступней она нащупала карниз, скрывавшийся под водой на глубине около фута. Он оказался довольно узким. Слава Богу, что она обута в кеды на рифленой подошве. Прильнув к стене, она шаг за шагом продвигалась по карнизу, стараясь не думать о том, что с ней станется, если она сорвется. Вдруг Дженет услышала характерный треск электрических разрядов, который издают портативные рации. Ей показалось, что он исходит откуда-то спереди, и она взмолилась, чтобы это оказалось лишь эхом, отразившимся от стен пещеры. «Если преследователи сумели нас обойти, это конец», – подумалось ей. Громко звякнула задевшая камень лампа Линн.

– Вы как? – вполголоса окликнула ее Дженет.

– Нормально. Только холодно.

Вода действительно была ледяной, ноги у Дженет онемели до самых колен. Далеко за их спинами вспыхнули и забегали по темной воде ослепительно белые лучи света. Опять залаяла собака, к ней присоединилась вторая. Громкие мужские голоса, треск и шипение раций. Один из лучей нащупал беглянок. Дженет и Линн замерли.

– Стой! Стой, стрелять буду! – выкрикнул кто-то с края обрыва.

– Да пошел ты! – высокомерно ответила Линн, ее слова неожиданно громко и отчетливо пронеслись над гладью озера.

– Спускай собак! – приказал тот же голос.

– Там же пропасть! – протестующе воскликнул другой.

Дженет и Линн отошли от подножия склона на добрых пятьдесят ярдов, однако не имели ни малейшего представления о том, сколько им еще осталось преодолеть. Зажечь фонарь они не осмеливались. Сверху неслись раздраженно спорящие голоса, тоненько тявкнула собака, послышался шум осыпающихся камней и затем громкий всплеск. Кто-то столкнул пса с обрыва, догадалась Дженет, и теперь он, отряхиваясь, выбирается на берег. За первой собакой по склону шумно скатилась вторая. «Вряд ли они поплывут за нами, но кто знает». Дженет заторопилась.

– Фас, Тигр! – выкрикнул проводник. – Взять их, детка!

Судя по доносившимся до них звукам, собаки не рвались в ледяную воду и носились по берегу, заливаясь бешеным лаем. Проводник не умолкая орал, науськивая их на беглянок. Нога Дженет провалилась в пустоту, она едва сумела удержать равновесие. Карниз кончился.

– Что там у вас? – выдохнула Линн, уткнувшись в спину Дженет.

– Все, карниз обрывается, – обреченно прошептала Дженет. – Нам крышка.

– Давайте руку, а сами попробуйте пощупать ступней.

Дженет прижалась к стене и, как смогла далеко, вытянула ногу. Ей показалось, что ступня коснулась чего-то твердого, но уверенности в том, что это продолжение карниза, у нее не было.

– Далековато, – пожаловалась она Линн. – Как бы не окунуться.

– Придется рискнуть, – неумолимо сказала Линн. – Я бы сама, но мне вас не обойти.

– С лампой в руках у меня не получится, – засомневалась Дженет, и тут ей в голову пришла неожиданная идея. – Спички есть?

– А зачем? – протягивая коробок, поинтересовалась Линн.

– Зажгу лампу и пущу ее по воде. Может, это их отвлечет. Пусть думают, что мы здесь застряли. Мне все равно от нее надо как-то избавиться.

Дженет осторожно опустила зажженную лампу на воду, горелка едва возвышалась над ее поверхностью, однако наполненное керосином основание удерживало стекло в вертикальном положении. Сверху немедленно на разные голоса посыпались приказы остановиться и угрозы открыть огонь. Не обращая на них внимания, она тихонько подтолкнула лампу, набрала полную грудь воздуха и размашисто шагнула. Ступила ногой на карниз, продвинулась немного вперед, освобождая место для Линн. Та отдала ей свой фонарь и, в свою очередь, тоже перескочила провал. Здесь карниз начал заметно расширяться, и они обрадовано прибавили шаг, быстро удаляясь от слегка покачивающейся на воде лампы.

Позади взорвался грохот обвала: с обрыва спустилось одновременно не меньше полудюжины человек. Взвыли собаки, их перекрыл чей-то истошный голос, проклинающий ледяную воду. Дженет стукнулась головой о бог весть откуда взявшийся каменный выступ и предупредила Линн. Та тем не менее тоже ушиблась и тихо выругалась.

– Здесь карниз! Давай за ними! – повелительно возопил кто-то, после чего послышался топот ног и почти тут же суматошные всплески воды.

Дженет поняла, что большинство преследователей барахтается в озере: одни пытаются вернуться на карниз, другие плывут к берегу. Вспыхнули два мощных луча света: побегав наконец по каменистым стенам, они нащупали беглянок.

– Стоять! Не двигаться, стрелять будем! – прогремел под сводами пещеры могучий бас.

– Идем, идем, – прошептала Дженет. – Без винтовок им нас не достать.

Уже через секунду она поняла, что ошибалась. Грохнул выстрел, тяжелая пуля шлепнула в стену прямо перед ее лицом и с визгом срикошетила в воду. Не успела она сделать и пары шагов, как вторая пуля ударила между нею и Линн, та испуганно вскрикнула. По пещере прокатилось звучное эхо, озеро зловеще забулькало, вскипая кольцами белой пены. Дженет упала животом на карниз, втиснулась под выступ и, нащупав руку Линн, потянула ее за собой. Со сводов пещеры смертоносным ливнем обрушились подобные каменным лезвиям сталактиты, кто-то простонал, дико завопил другой, истошно заскулила собака. Фонари погасли, наступила мертвая тишина.

– Ничего себе, – потрясенно пробормотала Линн и зажгла лампу.

– Поэтому Майка и не велел стрелять под землей, – напомнила Дженет. – Пойдем, пока они не опомнились.

Сама она, по правде говоря, сомневалась, что преследователи сумеют прийти в себя в ближайшее время. Дженет и Линн торопливо зашагали по карнизу и вскоре оказались на другом берегу озера. Прислушались. Никаких признаков погони.

* * *

Не доезжая Блэксберга, Крейс остановился у какой-то лавки и позвонил Майке Уоллу. Для этого он предусмотрительно решил воспользоваться взятым в Вашингтоне напрокат сотовым телефоном. Даже если телефон Майки поставлен на прослушивание и копы определят номер звонящего ему абонента, то его поиски уведут их в столичный округ. Слушая длинные гудки, взглянул на часы. Половина девятого вечера. Он ехал сюда из Вашингтона окольными путями, избегая автострад и скоростных шоссе, и потратил на дорогу вдвое больше обычного времени. ФБР хочет его крови за то, что он ушел от их агентов Джонстоуна и Лэнни. У БАТО к нему множество вопросов в связи со взрывом в здании их штаб-квартиры. Из передаваемых по радио репортажей с Массачусетс-авеню Крейс понял, что в БАТО вняли его предупреждению, однако бомба Макгаранда все же сработала. Взрыв, несомненно, их потряс. У БАТО, конечно, гораздо меньше агентов, чем в ФБР, но он лично знал многих из них – это были умелые, опытные оперативники, которые в критических ситуациях действовали в традициях старого доброго Дикого Запада.

И ЦРУ заодно с ними? Вот это вопрос совсем интересный. Он сильно подозревал, что в министерстве юстиции и Лэнгли сговорились одним махом решить проблему Эдвина Крейса раз и навсегда. Если так, то круг его возможностей сужается с пугающей быстротой. В данный момент его больше всего интересовало, где находится Линн. И, уж если на то пошло, бывший специальный агент Картер. На другом конце линии кто-то поднял трубку, и Крейс попросил позвать к телефону Майку.

– Кто спрашивает?

– Дрессировщик львов.

После короткого замешательства его попросили подождать, потом донеслись приглушенные звуки ожесточенных препирательств, и он услышал тот же голос:

– Отца нет дома. Он с пацанами следит за налоговиками, которые залезли к нам в пещеры. Отец сказал, их там целая куча, ищут кого-то из ваших родственников.

«Налоговики? С чего вдруг агентам БАТО понадобилась Линн? – удивился Крейс. – Хотя, возможно, они избрали ту же тактику, что и Мисти: схватить дочь и ждать, когда за ней придет отец».

– А Дженет Картер с ней?

– Точно не скажу. Заходили к нам две женщины, а кто из них кто, не знаю.

– Агенты показывали вам удостоверения? Ордера предъявляли?

– Не, не показывали. Хотели обшмонать дом и участок, а отец с дядей Джедом взяли по дробовику десятого калибра, и те по-быстрому смылись. Потом привели собак и пошли в пещеры. Больше мы их не видели.

Однажды Майка показывал Крейсу уютную землянку неподалеку от своего дома и упомянул, что из нее подземными ходами можно выбраться в горы. Больше никаких подробностей он не сообщил, а расспрашивать Крейс не стал, чтобы не показаться навязчивым – слишком любопытных горцы не любят. Теперь ему надо каким-то образом дать знать, где Уолл сможет его найти. Но как это сделать? Телефон Майки наверняка прослушивается.

– Ладно, большое вам всем спасибо. Передайте Майке, что я вернулся, буду в том месте, о котором мы с ним говорили в тот раз, когда рычали львы.

– Понял.

– И вот еще что. Власти, вероятно, слушают наш разговор. Предупредите отца, чтоб он был осторожен.

Коротко хохотнув, собеседник Крейса повесил трубку. Он тоже отключил мобильник и задумался. Вполне допустимо, что где-то в неприметном невзрачном микроавтобусе агенты радиотехнической службы записали весь этот разговор. И что они узнали? Крейс вернулся. Ищет Майку. Будет находиться в известном Уоллу месте. Следовательно, нужно допросить Майку, который не скажет ни слова, даже если его удастся отыскать. Возможно, уже в эти минуты какой-нибудь вооруженный винтовкой бородач из числа его многочисленных родичей отправился в горы предупредить Майку о звонке Крейса.

Крейс откинулся на спинку сиденья и крепко потер глаза. Кофейку выпить сейчас совсем не помешало бы, но лавка уже закрылась – на окнах и дверях опущены металлические решетки, помигивают огоньки охранной сигнализации, бензоколонки заперты на увесистые замки. Поля и леса сельской Виргинии перестали быть местом, где люди чувствовали себя в безопасности и доверяли друг другу. А по горам несется эхо погони. Федеральные агенты с собаками охотятся за двумя женщинами, одна из которых – сама бывший федеральный агент. Какой из правоохранительных органов травит их псами, как диких зверей? ФБР? БАТО? Или ЦРУ? Крейс по-прежнему не отказался от мысли поквитаться с Макгарандом за убийство двух пацанов, приятелей Линн, но за ним, если он еще жив, тоже гонятся федеральные агенты.

Крейс тяжело вздохнул и завел двигатель микроавтобуса. Прежде всего необходимо убедиться, что Линн вне опасности.

Для этого нужно связаться с Майкой. К себе домой возвращаться нельзя ни в коем случае, появляться в поместье Уолла тоже. Федералы скорее всего закрыли весь район Блэксберга и Крисченсберга, значит, мотели тоже исключаются. В самый первый раз, когда Крейс наведался в арсенал, он оставил там все необходимое для оборудования базового лагеря. В микроавтобусе лежали упакованные в дорожную сумку комбинезон и кое-какая аппаратура. Теперь у него есть еще и пистолет. Крейс решил где-нибудь перекусить, запастись питьевой водой и отправиться туда, где его появления ждут меньше всего. В арсенал Рэмси.

* * *

Дженет и Линн рухнули на сырой пол землянки под деревянным люком в ее потолке. Добирались сюда по подземному ходу, в одном месте им пришлось улечься на спины и в таком положении ползти, перебирая руками по нависшему своду. Обе женщины с головы до ног перемазались липкой и отвратительно-вонючей грязью. Страшно хотелось пить, но воды у них с собой не было. Огонек в фонаре пугливо трепетал, опадая все чаще и чаще, – значит, керосин тоже на исходе.

– Интересно, сколько сейчас времени?

Дженет подняла к глазам запястье.

– Половина одиннадцатого. Полагаю, вечера.

– Что будем делать? – Линн прижала ладонь к раненому боку. – Выйдем взглянуть, кто нас там поджидает?