Текст книги "Убийственное совершенство"

45

В машине звучал Шопен. Джон возвращался домой. Часы показывали восемь; «дворники» размазывали изморось по стеклу, как будто покрывая его полупрозрачной пленкой. Впереди мелькнули фары встречного автомобиля, потом красные огни отразились в зеркале заднего вида, и снова наступила темнота. Полная темнота вокруг.

На душе у него тоже было темно.

Джон ехал со скоростью шестьдесят миль в час. В свете фар из черноты выступали знакомые приметы. Одни и те же мысли кружились в голове, сталкивались друг с другом, не давали покоя.

Они переехали из Америки сюда. Есть ли смысл в еще одном переезде? И если да, то куда теперь податься? В Швецию? Будет ли там безопаснее, смогут ли они укрыться от этих психов? Несколько лет назад премьер-министр Швеции был застрелен прямо посреди улицы, в присутствии огромного количества людей. Есть ли в этом мире место, где нет фанатиков?

Он проехал мимо ярко освещенного паба, потом мимо магазина, торгующего продуктами с фермы. Снова длинный кусок дороги без единого огонька. Через две недели часы переведут на час вперед, на летнее время. Можно будет возвращаться домой засветло. Днем менее опасно. Ведь так?

Зазвонил мобильный. Джон взглянуд на экран – это была Наоми.

– Привет, милая. Я почти дома. Буду через пять минут.

– Уже так поздно. Я волновалась. – У нее был странный голос, очень напряженный.

– Прости, я звонил тебе, чтобы предупредить, но все время было занято.

– Ты сказал, что будешь дома в шесть.

– Я задержался на собра…

Сигнал пропал.

Джон чертыхнулся. В этом месте всегда была плохая связь. Он попытался перезвонить, но сигнала не было. Через несколько минут показались огни автозаправочной станции, и он подъехал к ней.

Выбор цветов был неважный. Джон выбрал самое приличное, что было в наличии, – небольшой букет красных роз, завернутый в целлофан, расплатился и поехал дальше. Через пять минут он свернул с главной дороги на ту, что вела в деревню.

Кейборн располагался в десяти милях к востоку от Брайтона и четырех от Льюиса, одного из самых старинных поселений в Восточном Суссексе. Его даже трудно было назвать деревней. В Кейборне имелся паб, куда ходили в основном местные жители, церковь, которой не помешала бы реставрация – особенно крыше, крошечное почтовое отделение, а заодно и магазин, торгующий товарами первой необходимости, детский сад и теннисный клуб с единственным кортом. Население деревни составляли рабочие и фермеры.

Джон миновал ряд небольших фермерских домиков, здание детского сада и церковь. Кейборн закончился. Еще через полторы мили он подъехал к мощеной дорожке, которая вела непосредственно к их дому. Кролик бросился почти под колеса его автомобиля, и Джон резко затормозил. В два прыжка зверек пересек дорогу и мгновенно скрылся из вида. Там, где кончался свет фар, царила абсолютная, непроглядная тьма.

Убийства.

Изуродованные тела.

Это случилось уже со второй семьей.

В Интернете Джон нашел кучу информации, связанной с Детторе. Больше всего его взволновал блог некоего анонима, утверждавшего, что он является бывшим сотрудником клиники Детторе. Бог знает, что было известно этому человеку.

Если эта организация – будь то секта или горстка психов – действительно сумела взорвать клинику Детторе, если они смогли разыскать Джорджа и Анджелину и семейство Боровиц, значит, у них достаточно информации, чтобы найти и всех остальных.

Джон повернул направо. Впереди, в нескольких сотнях ярдов, показался их дом. Загон для телят, подъездная дорожка, усыпанная гравием, – и наконец он припарковался рядом с просторным «субару» Наоми.

Джон вылез из машины. Наоми уже стояла на крыльце, поджидая его. Даже отсюда было видно, какое бледное у нее лицо. Он достал с заднего сиденья сумку с ноутбуком и цветы и поспешил к ней.

Не замечая букета, Наоми бросилась ему на шею и крепко обняла.

– Прости, – заговорил Джон. – Я правда пытался до тебя дозвониться, но… – Глаза ее были красными и заплаканными. – Что случилось, милая?

Они вошли в дом. Наоми закрыла дверь, повернула ключ в замке и накинула цепочку.

– Лори звонила. Из Лос-Анджелеса.

Из кухни раздавались взрывы смеха – работал телевизор. Джон поставил сумку на пол, выложенный плиткой, снял пальто и повесил его на старинную, в викторианском стиле, вешалку из красного дерева. По дому расплывался неповторимый аромат запеченного мяса.

– Как они? Как Ирвин?

Наоми взглянула на цветы, но ничего не сказала.

Они прошли в кухню. На полу стоял манеж, вокруг него были разбросаны игрушки. На столе Джон заметил полупустую бутылку красного вина и бокал.

– Как Люк? Ты звонила доктору?

– Я записалась к нему на завтра. Он сказал, что не видит ничего страшного, но велел привезти Люка, если до утра ему не станет лучше.

– Рвота продолжается?

– Уже нет.

Она положила розы в раковину и открыла кран.

– Спасибо. Очень красивый букет. Когда мы еще встречались, ты всегда приносил мне цветы, помнишь?

– Да? – Чувство вины слегка кольнуло его в сердце.

– Да.

Джон подошел к радионяне и прислушался.

– Они спят?

– Думаю, да.

– Я только быстренько на них взгляну. – Он взбежал вверх по лестнице, стараясь ступать как можно тише, и неслышно приоткрыл дверь в детскую. Дети спали. Люк засунул в рот большой палец, ручки Фиби были сжаты в кулачки, на подбородке блестела капелька слюны. Джон послал обоим воздушный поцелуй и вернулся на кухню.

Наоми налила себе еще вина и повернулась к нему. В ее глазах плескался страх.

– Лори сказала, все газеты кричат о новом убийстве. В новостях только об этом и говорят. Произошло еще одно убийство. Еще одна пара, которая обращалась в клинику Детторе. У них тоже были близнецы, Джон. Как у нас.

– Калле звонил, – признался Джон. – Он мне все рассказал. Поэтому я тебе и звонил.

Она подошла к окну.

– Что он предлагает? Что нам делать?

– Он говорит, будьте начеку. – Ему тоже необходимо выпить, понял Джон. Он достал из холодильника бутылку белого вина. – Надо поставить дом на сигнализацию. Установить задвижки на окна. И освещение, которое включается автоматически, как только кто-то приближается к дому. И еще, Калле сказал, что нам стоит завести сторожевую собаку. И…

– Ну?

– Он считает, что мы должны держать в доме оружие.

– Это Англия, Джон, а не Америка.

– Я думаю, что мне нужно получить лицензию. И купить ружье. – Он откупорил бутылку. – В любом случае это будет полезно – кроликов развелось немерено.

– Ты слишком рассеянный. Не думаю, что это хорошая идея – ружье в доме, где есть маленькие дети. Собака еще куда ни шло – когда они немного подрастут, можно будет завести сторожевого пса.

Когда они немного подрастут, повторил про себя Джон. Когда они немного подрастут. Слова Наоми показались ему необыкновенно наивными, почти детскими. Убиты две семьи. Убиты зверски. Где-то там, в ночи, бродят готовые на все психи. Может, в Америке, может, уже здесь, в Суссексе. У них нет времени ждать, пока Люк и Фиби подрастут. Это непозволительная роскошь.

– Я освободил завтрашнее утро. Придут сотрудники из фирмы, которая занимается этими охранными штуками, расскажут о том, что можно сделать и во что это нам обойдется. – Он налил себе немного вина.

Наоми кивнула:

– Хорошо. Давай так и сделаем. Прости меня, я вышла из себя из-за детей, да еще этот телефонный звонок… Я хочу остаться здесь, Джон. Хочу, чтобы мы жили в Англии. Мы не можем всю жизнь переезжать с места на место. Постоянно прятаться.

Он поцеловал ее.

– Я думал о том же самом, пока ехал домой.

– Их поймают, правда? Нельзя уйти безнаказанным после такого преступления.

Они уже целый год остаются безнаказанными, подумал Джон. Абсолютно безнаказанными. Но вслух ничего не сказал. Вместо этого он обнял Наоми и привлек к себе.

– Конечно, поймают. Калле сказал, ФБР задействовало все свои ресурсы.

Она доверчиво посмотрела ему в глаза:

– Правда?

– Правда, – уверенно солгал Джон.

– Калле – хороший человек.

– Очень.

Он обнял Наоми еще крепче и куснул за ухо.

– Люк и Фиби спят. Почему бы нам этим не воспользоваться?

Ничего не отвечая, она потянула его в спальню.

46

Тишину пронзил жалобный визг. Наоми вздрогнула и широко распахнула глаза. Сон прошел мгновенно. Сердце бешено колотилось. Бледный лунный свет заливал комнату – поскольку соседей поблизости не было, они никогда не задергивали занавески.

– Лиса схватила кролика, – тихо произнес Джон, обнял ее и прижал к себе.

– Какой ужасный звук!

– Такова природа, ничего не поделаешь.

Наоми перевернулась на другой бок и посмотрела ему в лицо.

– Ты ведь изучаешь природу. Моделируешь ее на компьютере. В твоих программах кролики тоже визжат?

– Нет. – Он улыбнулся.

Она поцеловала его.

– Ты добрый. Уверена, ты не смог бы причинить боль даже виртуальному кролику. Я не хочу, чтобы ты покупал ружье, Джон. Не хочу, чтобы мы жили в этой атмосфере страха, как будто в осаде. Нельзя забывать, почему мы сделали то, что сделали. Мы не совершили ничего дурного или ужасного. Нам нечего стыдиться, верно?

– Верно, – ответил Джон.

– Я боюсь. Каждый божий день с тех пор, как… с того дня, как мы узнали о смерти Детторе. Меня мучают кошмары, я просыпаюсь в холодном поту и не могу понять, где сон, а где реальность. Иногда, когда солнце светит, или когда птицы поют, или когда я просто слышу твое дыхание рядом, страх ненадолго уходит. Небо опять становится голубым, и наступает мир и покой. А потом все возвращается. И я думаю… думаю, что, может быть, к нашему дому уже подъезжает машина, а в ней сидят эти психи с оружием и ножами… И в душе у них даже нет ненависти, Джон! Они спокойны и уверены, они считают, что поступают правильно, что выполняют волю Господа! Тебя это не пугает?

– Я все время об этом думаю.

– Ты по-прежнему веришь, что человек должен взять верх над природой?

– Да. Пока еще ничто не заставило меня изменить мнение.

Наоми помолчала.

– Ты ведь любишь Люка и Фиби, так же как…

– Как?..

– Не важно.

Джон погладил ее по волосам.

– Конечно, я люблю их. Безмерно. Я даже не знал, что могу настолько…

– Если бы перед тобой стоял выбор, – перебила Наоми, – спасти меня или их, кого бы ты спас?

– Такого никогда не будет.

– Просто предположим. – В ее голосе послышалось нетерпение. – Если бы перед тобой все же стоял такой выбор – кого бы ты спас? Люка и Фиби или меня?

Джон немного подумал. Вопрос застал его врасплох.

– Кого? – настаивала Наоми.

– Тебя, – наконец ответил он. – Я бы спас тебя.

– Почему?

– Потому что, если что-то случится с ними, у нас еще могут быть дети. Но ты… никто не сможет заменить мне тебя.

Она снова поцеловала его.

– Это прекрасно – то, что ты так говоришь. Но ты действительно так считаешь?

– Да.

– Хорошо. Тогда скажи мне вот что. Если бы тебе нужно было спасти их или спастись самому – кого бы ты спас тогда?

– Их. – Джон ни на секунду не помедлил с ответом.

– Значит, ты правда их любишь, – с облегчением выговорила Наоми.

– Конечно! Почему ты сомневаешься?

– Просто иногда я… иногда я спрашиваю себя: если бы ты мог повернуть время вспять, то…

– Никогда. – Он пожал плечами. – Ну хорошо, я бы ни за что не стал давать то проклятое интервью. Но…

– Ты бы все равно отправился в клинику Детторе?

– Да. А ты?

– Да.

– Послушай, милая. На протяжении всей истории человечества люди, которые пытались изменить существующий взгляд на вещи, подвергались преследованиям. Некоторые из них были действительно не правы, но… если бы никто не пытался, мы бы никогда не достигли таких высот развития. Вполне возможно, мы бы вообще прекратили существование. Или по-прежнему жили в средневековье.

– А это не так? – переспросила Наоми. – Эти люди, Апостолы третьего тысячелетия… Они существуют, они верят в то, что имеют полное право убивать людей, и никто не может ничего с этим поделать. И мне все больше кажется, что то, что мы называем цивилизацией, – не более чем видимость, маска. И очень неудачная маска.

– Именно это мы и стараемся изменить. Ради этого мы и обратились к Детторе.

– Разве? Я думала, мы обратились к нему потому, что не хотели, чтобы наш ребенок умер в четыре года от наследственной болезни. Была какая-то другая причина? Ты что-то недоговариваешь?

– Нет. Абсолютно. Я сказал тебе все.

Она опять помолчала, потом неуверенно произнесла:

– Ведь ты бы сказал мне, правда, если бы…

– Если бы что?

– Если бы вы с Детторе договорились о чем-то еще?

– Что ты имеешь в виду – о чем еще?

– Я имею в виду все те «опции», которые он предлагал. Все те галочки. Я бы никогда не узнала, если бы вы приняли еще какие-то решения за моей спиной.

– Никогда, – сказал Джон. – Я бы никогда так не поступил. Никогда в жизни. Ты что, не доверяешь мне?

– Доверяю, конечно, доверяю. Дело в Детторе. Я все время смотрю на Люка и Фиби и думаю… думаю, что он сделал? Что у них там, внутри? Каких сюрпризов нам ожидать? Если бы только мы могли сделать анализы! Полностью расшифровать их геномы. Тогда мы, по крайней мере, знали бы.

– А если бы ты узнала что-то, что тебе не понравится, как бы поступила тогда?

Наоми ничего не сказала. Ответа у нее не было.

47

Там, внизу, в темной сточной канаве, есть только один свет, друзья мои. Его свет. Он указывает путь тем, кто готов следовать ему, а если ты выбираешь иной путь, твоя судьба решена.

Ты приговорен.

Горе тем, которые зло называют добром и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое – горьким! (Ис., 5: 20).

Вот они, ваши имена, друзья мои. Записаны на бумаге. И записаны в памяти моего компьютера. И записаны у меня в голове. Сегодня вы наслаждаетесь жизнью. Вы наслаждаетесь собственной исключительностью. Но приговор вам подписан, друзья мои. И не только здесь, на земле. Бойтесь не меня – я могу уничтожить ваши тела, но не ваши души. Бойтесь Бога, который испепелит ваши тела и отправит ваши души в ад.

Как вам нравится в аду, мистер и миссис О’Рурки и ваше сатанинское отродье, Джексон и Челси? Вы еще не раскаялись в своих грехах? Не волнуйтесь, у вас впереди много времени. Целая вечность. Все, что происходит в этом мире, происходит тогда, когда назначит Господь. Господь призвал вас первыми, мистер и миссис О’Рурки. Скоро за вами последуют и остальные.

Апостол сидел на жестком деревянном стуле в своей монастырской келье и смотрел в окно, на возделанный огород. Тонкие зеленые ростки только начали появляться из-под земли. Он посадил помидоры, брокколи, кабачки, салат и картофель. Настоящие овощи. Не то дерьмо, что продается в супермаркетах. Или растет на полях за монастырским садом. Поля, где растет настоящая пшеница, отличаются от тех, что засеяны Сатаной. Их видно сразу. Настоящая пшеница сияет, словно золото, потому что эти колосья благословил Господь. Генетически модифицированная имеет грязно-коричневый цвет. Она растет в вечной тени, стыдясь самой себя.

Резкий повторяющийся звук нарушил утреннюю тишину. Призыв на полуденную молитву. Он послушно встал и накрыл голову черным покрывалом.

Настоятель назначил его помощником по гостям. Дела не мешали ему размышлять и строить планы. Здесь, среди бескрайних полей Айовы, паломников было совсем немного. Обязанности помощника были легкими по сравнению с его главной обязанностью перед Господом.

Нужно пройти Обряд Великого Посвящения.

И получить благословение Господне.

Я смотрю на имена в моем списке и вижу всех вас. Я читаю ваши имена, и ваши лица встают передо мной. Я вижу ваши дома, вижу ваших детей. Ни на одну секунду Господь не позволяет мне забыть о вас. Я думаю обо всех вас, по очереди.

Я вижу в списке ваше имя, доктор Клаэссон. Доктор Джон Клаэссон и миссис Наоми Клаэссон из Лос-Анджелеса, Калифорния. Я думаю о вас сейчас. Интересно, как вы себя чувствуете? Вы уже должны были разродиться, миссис Клаэссон. Как ваши твари?

Как вы чувствуете себя после того, что сделали?

Гордитесь собой? Или вы осознали, что натворили, и ужаснулись, и стали мерзки сами себе?

Вам не нужно беспокоиться. Долго ждать не придется. Скоро я приду и освобожу вас от груза вины.

И передам вас в руки Господа. А Он не будет таким милосердным, как я.

Таймон Корт спустился по каменным ступеням, пересек внутренний двор монастыря, потом маленькую зеленую лужайку, миновал фонтан и присоединился к молчаливым братьям, по одному заходящим в часовню.

Когда он переступил порог, толстый луч солнца вдруг осветил его с головы до ног. Знамение.

Господь послал ему знамение. Господь дал ему знак, что пора совершить следующий шаг Обряда Великого Посвящения.

48
ДНЕВНИК НАОМИ

Кажется, у меня появилась новая подруга! Ее зовут Сандра Тэйлор. Сегодня она приехала к нам (в зеленом «ренджровере», а как же иначе!) и предложила подписаться на местный приходской журнал. Подписка стоит три фунта в год. Выгодная сделка! У Сандры трое детей – одному восемь месяцев, как Люку и Фиби. В деревне есть что-то вроде группы для малышей, и все мамочки встречаются там по средам. Собираюсь посмотреть, что это такое.

Сегодня приехала мама, и я смогла поехать в магазин, чтобы выбрать коляску. Я и понятия не имела, что сейчас такой невероятный выбор колясок для близнецов. Продавец сказал, что одна из лучших моделей – та, где сиденья расположены бок о бок. У детей будет одинаковый обзор, и там более короткая колесная база, а значит, будет удобнее поворачивать. Правда, она широкая – могут возникнуть проблемы в супермаркете, там, где узкие проходы…

Я так много беспокоюсь, боже мой. Один из главных страхов – «смерть в колыбели», и я постоянно прислушиваюсь к детской рации, когда они спят. И просыпаюсь среди ночи в панике – когда не слышу их дыхания.

Еще одно очень меня тревожит – то, что Люк и Фиби дольше обходятся без еды, чем это должно быть по книгам. Меган, наша патронажная сестра, говорит, что это странно. Педиатр тоже слегка озадачен, но утверждает, что они совершенно здоровы. Более того, Люк и Фиби заметно больше, чем обычно бывают дети в их возрасте. Но я помню, что доктор Детторе предупреждал насоб этом. Он говорил, что дети будут расти быстрее, поэтому на этот счет я не беспокоюсь.

Нам сказали, что очень важно обращаться с Люком и Фиби как с двумя отдельными личностями, не называть их близнецами, а на первый день рождения – который уже не за горами – устроить отдельный торт и разные подарки для каждого.

Все-таки удивительно, как меняется со временем наше восприятие вещей. Я знаю, что должна быть благодарна судьбе за то, что у меня двое чудесных, здоровых малышей. Но правду говорят, хорошо там, где нас нет. Кажется, что мы уехали из Лос-Анджелеса миллион лет назад. Миллион лет назад у меня была жизнь.

49

В половине восьмого утра Наоми стояла у окна в кухне и смотрела, как отъезжает от дома автомобиль Джона. Мелькнули стоп-сигналы – он доехал до загона для телят. Еще немного – и машина скрылась из вида. Среда.

Сегодня день группы для малышей. Восторг! И действительно, в некотором роде это был восторг.

Дни Наоми не отличались разнообразием. По средам группа для малышей, куда они с Люком и Фиби недавно начали ходить, – там Наоми встречалась с другими деревенскими мамочками и узнавала все местные сплетни. Нечастые визиты друзей или мамы. Иногда чашка чаю с патронажной сестрой. По пятницам приезжал Рон – Самый Ужасный Садовник в Мире. По условиям контракта они должны были пользоваться его услугами. Большую часть своего рабочего дня Рон проводил в гараже – бог знает, что он там делал. Ему было за семьдесят, и он не мог копать из-за больной спины. Косить он тоже не мог – еще по какой-то причине. Кроме того, Рон был крайне неразговорчив, и от него пахло, как от старой мебели. Наоми попросила у агентства заменить его, они написали владельцу дома в Саудовскую Аравию и теперь ожидали ответа.

Громкий стук вывел Наоми из раздумий. Фиби изо всех сил барабанила ложкой по миске. Через пару секунд завопил Люк. Крики и стук совершенно заглушили телевизор. Люк швырнул свою миску с хлопьями на пол, и ее содержимое разлетелось по всей кухне.

Наоми в ярости прикусила губу. Мало того что ей каждый день приходится менять подгузники, стирать и гладить постельное белье, пижамки и так далее – и это не считая ежедневной работы по дому, – так теперь еще нужно будет оттирать проклятые хлопья с молоком с пола и стен.

Она сдержала порыв раскричаться в ответ, нашла кольцо для прорезывания зубов и сунула его в рот Люку, но он замахал руками и завизжал еще громче. Фиби тут же швырнула на пол свою ложку и тоже завизжала.

Наоми схватила пульт и сделала громкость на максимум.

– Я слушаю интервью, понятно? – крикнула она. – Мне нравится этот парень! Это мой самый любимый актер! И сейчас мамочка уделит немножко времени себе!

Она встала перед телевизором и действительно досмотрела интервью до конца, хотя ушам было больно от слишком громкого звука.

Когда сюжет закончился, Наоми убавила громкость и обернулась к Люку и Фиби. К ее удивлению, дети смотрели на нее, раскрыв рот и широко распахнув глаза.

– Значит, мы установили, кто здесь босс, так? – удовлетворенно хмыкнула Наоми.

Она поцеловала обоих, насыпала в миску новую порцию хлопьев и покормила Люка с ложки. Он съел все, не протестуя и не издавая ни звука. Прекрасно. Слишком прекрасно. Практически невозможно поверить.

– Очень хорошо! – сказала она.

Он посмотрел на нее бессмысленным взглядом.

– А ты доела все сама? Молодец! Хорошая девочка. – Наоми повернулась к Фиби и вытерла ей рот.

Фиби посмотрела на нее с точно таким же пустым выражением лица, как и ее брат. Оба вдруг улыбнулись.

Наоми отнесла их наверх, в ванную, и, как всегда, посадила на пол – ей надо было принять душ. Обычно дети, не дожидаясь, когда она закончит, начинали заглядывать за занавеску. Но сегодня они не сдвинулись с места.

Позже, в кухне, когда она загружала стиральную машину – первая порция стирки на сегодня, – Люк и Фиби тоже вели себя необыкновенно тихо. Как правило, они ползали по полу, иногда забирались друг на друга, стараясь оказаться наверху. Но сего дня утром ничего подобного не происходило.

Наоми слегка занервничала.

В девять тридцать она сменила детям подгузники, прилегла с ними на кровать, покормила грудью и немного задремала. Проснувшись, она увидела, что Люк и Фиби лежат неподвижно и не сводят с нее глаз.

Наоми отнесла их в детскую, уложила в кроватки и снова спустилась в кухню. Вытащила белье из стиральной машины и засунула его в сушку. Налила себе чашку чаю. Послушала, как дышат Люк и Фиби в радионяне. Потом уселась за стол со свежим номером Daily Mail. Десять часов. Если повезет, у нее есть целый час – восхитительный час – для себя самой.

Вскоре после того, как сушка закончила работать, ожила радионяня: Люк и Фиби, лежа в кроватках, начали разговаривать друг с другом. Люк издал смешной булькающий звук. Фиби захихикала. Затем Фиби сделала то же самое, и Люк тоже захихикал в ответ.

Наоми поднялась наверх. Пора было еще раз покормить детей и начать собирать их в группу для малышей. Входя в комнату, она ожидала услышать продолжение «разговора», но Люк и Фиби встретили ее полной тишиной. Они просто молча смотрели на нее, провожая взглядом каждое ее движение, так же как раньше в кухне, но еще пристальнее.

Наоми остановилась. На мгновение ей стало не по себе. Как будто это она была ребенком, а они строгими родителями.