Текст книги "Убийственное совершенство"

83

Дома все было тихо. Никто еще не вставал. Это хорошо. Детей надо наказать за то, что они сделали, но как? Как объяснить, как донести до них, что их поступок – плохой? Что так нельзя? Что может на них подействовать?

Во время пробежки Джон разогрелся и взмок и сейчас уже начинал чувствовать холод. Не переодеваясь, он приготовил Наоми ее традиционный воскресный завтрак – чашка чаю и тосты с мармайтом, поставил все на поднос, добавил свежие газеты и отнес все наверх.

Она сидела в постели и смотрела телевизор. На экране Эндрю Марр беседовал с лордом-канцлером. Джон взял пульт и уменьшил звук. Ему не хотелось портить утро Наоми, однако утаить от нее происшествие с морскими свинками он не мог.

Выслушав его рассказ, Наоми побледнела и долго молчала. Потом взяла его за руку:

– Можно мы не будем говорить об этом маме и Харриет? Пусть все останется только между нами.

Джон присел на кровать, мимоходом взглянув на заголовки Sunday Times.

– Да, я бы тоже не хотел, чтобы они знали.

– Мы можем сказать, что… что оставили дверцу открытой и они убежали.

– Я вынес клетку наружу, – сказал Джон. – Твоя мама в любом случае вряд ли заметит. А если Харриет спросит, я скажу, что вынес свинок подышать и плохо закрыл дверцу.

– Надо поговорить с Люком и Фиби. Надо объяснить, что они поступили плохо, ужасно! Нужно как-то достучаться до них, Джон, заставить их понять. Наказать их.

– И как? Я, например, не знаю. Доктор Микаэлидис сказала…

– Я прекрасно помню, что она сказала. Но мы их родители, это мы произвели их на свет, значит, мы за них отвечаем. Господи боже, им всего три года! Что они будут делать, когда им исполнится четыре? Или пять? Вскроют нас, чтобы посмотреть, как устроены наши внутренние органы?

Наоми прошла в ванную и захлопнула дверь. Джон просмотрел газету, не понимая ни единого слова. Через несколько минут Наоми, уже причесанная, умытая и в халате, вышла из ванной. Ее лицо предвещало бурю. Она сунула ноги в шлепанцы и решительно направилась в запасную спальню. Люк и Фиби, одетые в пижамки, сидели перед компьютером; на экране была открыта страница с шахматным матчем. Наоми без всякого предупреждения схватила Фиби за руку и выволокла ее из комнаты.

– Давай-ка мы с тобой побеседуем, Фиби. И пусть беседа займет целый день – ничего страшного. Или даже целый день и целую ночь. А папа поговорит с Люком.

– Люк! – окликнул Джон.

Люк, не поворачивая головы, чуть скривил губы и подвигал мышкой.

Возможно, его заразила ярость Наоми, а может быть, собственный, давно подавляемый гнев наконец вырвался наружу, но Джон с непривычной злостью схватил Люка, вытолкал его из спальни и потащил вниз по лестнице, вслед за Наоми и Фиби. Люк, какой-то непривычно тяжелый, но не упирающийся, не произнес при этом ни слова.

Они миновали коридор, прошли через кухню и через заднюю дверь вышли на улицу. Наоми подволокла Фиби к мусорным бачкам, не выпуская ее руки, сняла с одного из них крышку и вытащила черный пакет.

– Это он? – спросила она Джона.

– Не знаю, возможно. – Он пожал плечами.

Она отпустила Фиби, развязала мешок и вывалила маленькие жалкие трупики Зефира и Шоколадки на землю. Фиби с ничего не выражающим лицом неподвижно сидела на тронутой инеем траве.

Еле сдерживая слезы, Наоми по очереди посмотрела на Люка и Фиби:

– Это были ваши любимцы. Вы их обожали. Целовали. Предполагалось, что вы будете о них заботиться. Почему вы их убили? За что? Вы хоть понимаете, что вы сделали?

– Это низшая форма жизни, – спокойно заметил Люк. Он говорил четко и внятно, как никогда раньше.

Джон и Наоми переглянулись. Удивленный не меньше ее этой неожиданной ясностью, Джон спросил:

– Почему ты считаешь, что это дает тебе право убивать их?

– Вы подарили их нам, папа, – возразил Люк.

Джону хотелось смеяться и плакать одновременно. Люк разговаривает! Отвечает на вопросы! Это был огромный шаг вперед – и в то же время все было ужасно, учитывая обстоятельства, спровоцировавшие этот прорыв. Он еще раз взглянул на Наоми и по ее лицу понял, что она думает то же самое.

– Люк, мы подарили вам Зефира и Шоколадку для того, чтобы вы о них заботились, а не убивали.

– Все равно морские свинки живут только пять лет, – вмешалась Фиби.

Джон и Наоми смотрели на своих детей так, будто в первый раз увидели. Это было действительно что-то новое. Люк и Фиби вели нормальный диалог. И тем не менее происходящее все больше и больше напоминало кошмарный сон.

– И что? Вы не считаете, что они имели право прожить пять лет, отведенные им природой? – спросил Джон. – Вы люди, человеческие существа. Люди живут восемьдесят лет.

– У Шоколадки печень была меньше, – заметила Фиби.

– В любом случае Зефир не дожил бы до двух лет. У него была почечная недостаточность. Слишком высокий уровень цистина, – серьезно заявил Люк.

Серьезно и вполне авторитетно.

И уверенно.

Наоми вздрогнула:

– Да? А что такое цистин?

– Белок, который разрушает стенки клеток почек. – Фиби посмотрела на мать, словно та была умственно отсталой.

– А как насчет Шоколадки? – не выдержала Наоми. – У нее тоже был высокий уровень цистина?

– С ней все было нормально, – просто ответила Фиби.

– Так почему ты ее убила?

– Я ее не убивала! – возмутилась Фиби.

– Ну да, понятно, – кивнула Наоми. – Ты ее разрезала и вытащила все внутренности. Но не убивала. Так?

– Она сама умерла. Она нас не послушалась. Мы не говорили ей, что можно умирать. Мы не давали ей разрешения.

84

Джон прошел в запасную спальню, выдернул из розетки компьютер Люка и Фиби и отнес его в свой кабинет. Когда он был маленьким и совершал какой-нибудь проступок, отец отбирал у него велосипед, самое драгоценное, что у него было. И это было очень обидно – Джон лишался свободы передвижения и чувствовал себя словно заключенный в тюрьме. Может быть, если отнять у детей компьютер, это будет достаточно эффективным наказанием? Нужно непременно отыскать какие-нибудь средства воздействия, пока ситуация не зашла слишком далеко.

Он поставил компьютер на пол, включил его и попытался войти в Интернет. Ему было любопытно, какие сайты Люк и Фиби успели посетить.

На экране появилась надпись: ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ

Вы поставили пароль! Ах вы, маленькие негодяи! – с невольным восхищением подумал Джон.

Он уже хотел пойти вниз, найти Люка и Фиби и потребовать у них пароль, как вдруг новая мысль пришла ему в голову. Он пару секунд подумал и набрал:

ибикюл

ПАРОЛЬ НЕВЕРНЫЙ, ПОПРОБУЙТЕ ЕЩЕ РАЗ, – сообщил компьютер.

Джон подумал еще немного и переставил имена местами:

кюлбиф

Сработало! Да! Люк и Фиби решили использовать свой обычный шифр – соединили имена, перевернули слово и убрали четвертую букву.

Джон торжествующе засмеялся, но тут же остановился. Отлично. Я вне себя от счастья, потому что моим трехлетним детям не удалось меня перехитрить.

Он открыл интернет-настройки и обнаружил, что Люк открыл аккаунт на Мобил.ми, а Фиби – на Хотмейл. Они завели себе электронную почту!

Еще недавно – совсем недавно – Джон не поверил бы своим глазам. Но теперь все изменилось. Он не мог разобраться в собственных мыслях. Иногда ему очень хотелось проснуться и обнаружить, что все это – дурной сон. Что у них с Наоми обычные, нормальные дети, которые в воскресенье утром с хохотом забираются к ним в кровать, а не сидят перед телевизором, увлеченные передачей о галогене. И не убивают домашних животных.

Иногда ему удавалось настроиться на более позитивный лад. Перед Люком и Фиби открывались потрясающие возможности. Что бы Детторе ни натворил с их генами, одно очевидно – их жажда знаний и способности поражали воображение. Может, им просто нужна более твердая рука? Более уверенное руководство? В конце концов, понимание? Ему и Наоми необходимо принять выдающийся интеллект Фиби и Люка как должное и научиться видеть в этом положительные моменты.

Джон загрузил журнал посещений и задумался, вспоминая свое собственное детство. Может быть, был такой момент, когда он осознал, что лишать кого-то жизни – это плохо? Было ли это связано с каким-нибудь событием? До сего дня он ощущал смутное чувство вины, когда вспоминал мертвого воробья. Нет нужды специально учить ребенка тому, что убивать – это плохо. Все нормальные дети знают это инстинктивно.

Так ведь?

Журнал посещений наконец открылся, и Джон все же не смог не изумиться. Люк и Фиби получили компьютер всего двадцать четыре часа назад, и за это время они успели просмотреть сотни сайтов. Список занимал десятки страниц. Все сайты были образовательные, в основном посвященные естественным наукам. Некоторые были предназначены для детей, некоторые для подростков, некоторые глубоко специализированные. Медицина, биология, физика, математика, химия, биохимия. Несколько сайтов по антропологии, истории, несколько биографических.

Погруженный в чтение, Джон не заметил, что за ним наблюдают две пары серьезных глаз.

Основы биологии. Законы энтропии. Состав нуклеоидов. Высшая логика. Исчисление. Джон почувствовал, что его спина покрылась мурашками. Это невозможно! Невозможно представить, чтобы трехлетние дети читали хоть что-нибудь из этого. Но они прочитали не «хоть что-нибудь», они прочитали это все!

Наоми снизу крикнула, что завтрак готов. Джон поставил новый пароль, чтобы Люк и Фиби не могли тайком воспользоваться компьютером, и только теперь вспомнил, что так и не успел переодеться после пробежки. Он быстро стащил с себя промокший спортивный костюм и отправился в душ.

Он надел джинсы, свитер с высоким горлом и свои любимые старые яхтенные туфли – лекарство от плохого настроения и в глубокой задумчивости спустился вниз.

Все остальные уже собрались. Длинный стол был заставлен едой – хлопья, большая миска с фруктовым салатом, мюсли, йогурты, корзинка с булочками и еще одна с тостами и огромное блюдо с яичницей с беконом, сосискамми и помидорами. Люк аккуратно насыпал в миску рисовые хлопья; Фиби, словно маленькая принцесса, изящно ковыряла ложечкой шоколадный йогурт.

Джон поцеловал свою тещу, потом Харриет, читавшую Financial Times, и сел на свое место.

– Как спалось? – спросил он.

На матери Наоми был строгий костюм, как будто она собралась в церковь. Джон заметил, что по воскресеньям она всегда одевается особенно тщательно и даже нарядно – отголосок религиозного воспитания.

– Спасибо, – ответила она, как обычно немного застенчиво. – Очень хорошо. Здесь мне всегда спится замечательно.

Харриет была в джинсах и толстом свитере рельефной вязки, с распущенными волосами.

– Ты не читаешь колонку Эрни Уилсона? – спросила она Джона. – По-моему, он лучше всех пишет о лыжах. Очень смешная заметка.

– Нет, не читаю. – Джон рассеянно улыбнулся и положил себе фруктового салата, наблюдая за Люком, насыпавшим немыслимое количество сахара в свои хлопья.

– Мне кажется, сахара уже хватит, – заметила Наоми.

Не обращая на нее ни малейшего внимания, Люк снова сунул ложку в сахарницу.

Наоми выхватила сахарницу у него из рук:

– Я сказала, хватит!

Люк бросил на нее наглый взгляд, но ничего не сказал. Повисла неловкая пауза.

– А как вы спали, Люк и Фиби, мои хорошие? – спросила мать Наоми.

Близнецы промолчали.

– Ответьте бабушке, – потребовала Наоми, наливая в хлопья Люка молоко.

Фиби облизнула ложку и внимательно осмотрела ее.

– Спать – глупо, – заявила она.

Люк отправил в рот ложку с хлопьями, прожевал и сказал:

– Я никогда не сплю.

– Правда? – удивилась мать Наоми. – Никогда-никогда?

Люк молча занялся хлопьями. Воцарилась тишина.

Джон и Наоми посмотрели друг на друга. Они разговаривают! Это достижение! Ну, в некотором роде…

Харриет перевернула страницу.

– А почему ты никогда не спишь, Люк?

– Потому что спят только мертвые.

Джон сунул в рот ломтик манго, вдруг показавшийся ему абсолютно безвкусным. Он замер в ожидании ответа Харриет.

– Я спала прошлой ночью, – сказала Харриет. – Но по-моему, я не мертвая.

– Я тоже спала, – заметила мать Наоми. – Но ведь я тоже не мертвая, правда, мой хороший?

Люк сунул ложку в хлопья.

– Скоро будешь, бабушка, – небрежно бросил он.

85
ДНЕВНИК НАОМИ

Может быть, я поступаю неправильно, постоянно сравнивая Л. и Ф. с Галлеем? Мой бедный, милый, славный, маленький Галлей. Ну хорошо, все знают, что дети иногда говорят странные вещи, и мама отнеслась ко всему с юмором. Но… слава богу, ни она, ни Харриет не заметили, что клетка с морскими свинками исчезла. Просто поразительно, до чего наблюдательная у меня семья!

Галлей, дорогой мой, я так по тебе скучаю. Это полное безумие, конечно, но знаешь, о чем я думала, когда мы отправлялись в клинику Детторе? Я надеялась, что ты вернешься к нам, но здоровым. Что наш малыш будет как бы тобой, но без этой ужасной болезни. Но Люк и Фиби совершенно не похожи на тебя, ничего общего. Во всяком случае, я не вижу. Ты был таким нежным, таким любящим, таким невинным. Иногда ты здорово смешил нас, но я просто не могу себе представить, чтобы ты сказал что-нибудь вроде того, что Люк сказал сегодня маме за завтраком. Или чтобы ты убил кого-нибудь…

Возможно, это странно, но я часто чувствую тебя рядом. Мне кажется, что ты держишь меня за руку, успокаиваешь, говоришь, чтобы я не переживала. Без тебя я бы, наверное, точно сошла с ума. Джон намного сильнее меня. Я бы хотела быть такой же спокойной, как он, разделять его уверенность в том, что все будет хорошо.

Ты родился в воскресенье и умер в воскресенье. Многие люди любят воскресенье, но я нет. Иногда мне бывает так грустно. Вот как сегодня. Утро было такое замечательное, а потом случился этот ужас с Зефиром и Шоколадкой. Сейчас день, на улицесильный дождь и очень ветрено. Бабушка смотрит по телевизору какой-то детектив по Агате Кристи, а тетя Харриет уехала домой. Ф. сидит рядом со мной на полу и собирает трехмерный пазл, а Л. играет с Джоном в шахматы в гостиной. Всего четыре часа, а уже стемнело. В шесть тридцать в деревенской церкви начнется служба. Она бывает каждое воскресенье. Иногда – и сегодня тоже – меня очень тянет пойти. Это ты зовешь меня, мой хороший?

Или я в отчаянии хватаюсь за соломинку?

86

Джон с треском проиграл Люку в шахматы и никак не мог оправиться от потрясения.

– Но ведь ты, кажется, этого и хотел, Джон? – ядовито заметила Наоми. – Разве ты не этого добивался? Ты часами сидел в детской, без конца ставил им эту музыку, разговаривал с ними. Чувственное восприятие, все такое, помнишь? Ты хотел, чтобы они выросли умными, – ну, вот и получай, что хотел.

Был вечер воскресенья. Они вдвоем сидели в кухне. Мать Наоми, извинившись, легла спать пораньше – у нее началась мигрень. Обычно по воскресеньям ужин готовил Джон, как правило что-нибудь легкое и незамысловатое, и они ели перед телевизором. Сегодня он собирался сделать омлет с грибами и греческий салат.

– Да, но не совсем, – возразил он. – Такого я не хотел.

– Когда я возражала, ты поднимал меня на смех. А теперь злишься из-за того, что Люк обыграл тебя в шахматы.

Наоми заметила в углу пакет корма для морских свинок, подняла его и убрала в шкаф.

– Наоми, ему три года, господи помилуй! Многие дети в этом возрасте еще не умеют ходить на горшок. И он не просто обыграл меня, он размазал меня по стенке. А скорость, с которой он делал ходы… это просто немыслимо.

– Помнишь, несколько лет назад, когда был популярен кубик Рубика, был такой феномен: взрослые никак не могли собрать его, но маленькие дети делали это за минуты. Кто-то еще сказал – это потому, что детям никто не говорил, что это невозможно. Дети очень ловко справляются с головоломками, а потом, взрослея, теряют эту способность. Шахматы – это ведь в некотором роде головоломка?

Джон помешал в сковороде. Обычно он любил запах жареных грибов, но сегодня нервничал и аппетита совсем не было.

– Отчасти верно. Маленькие дети меньше размышляют, меньше задумываются. Они просто приступают к решению задачи и – решают ее.

– Может быть, с шахматами то же самое? Никто не сказал Люку, что победить тебя невозможно, поэтому он и выиграл? Ты же мне рассказывал, что, когда тебе было семь лет, ты сам однажды выиграл у своего деда, а тот был шахматист высокого класса.

– Я выиграл у него всего один раз. И до этого мы играли с ним несколько месяцев. И, кроме того… – Джон пожал плечами. – Может быть, в тот раз он нарочно мне поддался.

Он разделил омлет на две половинки, выложил их на тарелки, снял сковородку с плиты и выключил газ.

– Готово.

Они поставили тарелки на подносы и переместились в гостиную; Джон еще раз сходил в кухню и вернулся с двумя бокалами шираза. По телевизору двое ведущих путешествовали по городам и деревням Англии в поисках антикварных вещей.

– Ты делаешь самые лучшие омлеты в мире, – сказала Наоми. Почему-то она заметно повеселела. – Может, нам просто нужно чаще куда-нибудь ходить с детьми? Доктор Микаэлидис права, мы обращаемся с ними как с маленькими. Помнишь, им понравилось в зоопарке.

– Да уж, там они научились по-настоящему любить животных, правда?

Наоми ничего не ответила. Несколько минут они молча ели.

– Извини, милая, – сказал Джон. – Я не должен был так говорить.

Наоми пожала плечами. На экране бородатый, скромного вида мужчина демонстрировал набор старинных хирургических инструментов.

– Может, отвести их на экскурсию в морг? – предложил Джон. – Это будет гораздо веселее, чем фокусы мистера Ананаса. Или в анатомический театр при медицинском колледже.

– Не говори глупостей.

– В том-то и дело, что это не глупости. Им это может действительно понравиться. Мне кажется, их интересуют взрослые вещи.

– Ты же работаешь в одном из самых продвинутых научных институтов Британии. Устрой им экскурсию по Морли-Парк. Покажи ускоритель заряженных частиц, опыты по холодному ядерному синтезу.

Джон поставил поднос на пол.

– Что такое?

– Не хочу есть. Кусок в рот не лезет. Я… я не знаю, как мы со всем этим справимся. Не представляю, что делать.

Они уставились в экран. Ведущий рассказывал маленькой старушке в бархатной шляпке о стоимости инкрустированной шкатулки.

«Это превосходный образец шкатулки танбриджской работы, – сообщил ведущий, одетый в твидовый костюм. – Вы знаете что-нибудь о ее истории?»

– Ты заметил, – спросила Наоми, – что в этой программе они зациклены на «истории» предмета. И еще на его происхождении. Представь себе, что мы участвуем в передаче, – что бы мы сказали о происхождении Люка и Фиби?

– Скорее это они будут там участвовать и демонстрировать нас как антиквариат, – заметил Джон. – Вымирающий вид. Homo Sapiens начала двадцать первого века. Женская особь, красивая, в отличном состоянии. Мужская особь, швед, довольно изношенный, мозг атрофирован, нуждается в реставрации. Но с большим членом.

Наоми хихикнула и поцеловала его в щеку.

– Мы справимся. Обязательно. Мы найдем способ. Мы сделаем из них хороших людей, потому что мы сами хорошие люди. Ты – очень хороший человек. Мы узнаем, как можно воздействовать на них.

Джон грустно улыбнулся:

– Знаешь, Люк действительно напугал меня сегодня днем. Я серьезно – именно напугал. Это было как… не знаю, я играл не с ребенком… или даже вообще не с человеком, а с роботом. В какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что продолжать матч бессмысленно, потому что это уже не игра.

Она сделала глоток вина.

– Может, стоит сделать заявку на участие в шахматном турнире? Посмотрим, что будет, когда у него появятся настоящие соперники.

– И попасть на первые полосы газет? Ты представляешь, какая это будет сенсация – гениальный трехлетний шахматист? Это все равно что самим позвонить Апостолам. Нет, это невозможно. А вот о чем нам в самом деле стоит подумать – так это о специализированной школе.

– Интересно, есть школы для роботов? – полушутя спросила Наоми.

Джон обнял ее за плечи и слегка сжал.

– Можешь себе представить, какими они будут через десять лет?

– Через десять лет? А как насчет через три года? Они уже выглядят как уменьшенные в размерах взрослые. Как ты думаешь, чем они сейчас занимаются? Ждут, когда все улягутся спать, чтобы опять тайком залезть в Сеть? Изобретают новый ракетный двигатель? Пишут новую конституцию Великобритании?

Она доела омлет.

– Надо рассказать доктору Микаэлидис об инциденте со свинками. Ты позвонишь ей утром? Хотелось бы знать, что она думает по этому поводу.

Джон кивнул и встал.

– Я иду в кабинет.

– Тебе обязательно сегодня работать? У тебя усталый вид.

– Нужно закончить редактуру книги. Она должна быть у издателя не позже следующей недели.

* * *

Джон уселся за письменный стол, зашел в Сеть и открыл журнал посещений в своем собственном компьютере. Он стал перелистывать страницы назад, начиная с дня, предшествующего дню рождения близнецов.

Сотни и сотни сайтов, на которые он никогда не заходил. Как и в компьютере детей, посвященных математике, физике и другим наукам. Иногда истории, антропологии, геологии, географии. Список был бесконечным.

Ничего развлекательного. Его трехлетних детей не интересовали детские сайты или чаты. Казалось, ими владела только неутолимая жажда знаний.

Три месяца назад Люк, или Люк и Фиби вместе, начал посещать шахматные сайты. Сначала те, что обучали основам игры, потом все более продвинутые.

Джон сел на пол и включил компьютер близнецов. Экран засветился. Появилась надпись:

ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ.

Он набрал ряд символов, пароль, созданный им утром, чтобы закрыть детям доступ к компьютеру на время наказания.

ПАРОЛЬ НЕВЕРНЫЙ, ПОПРОБУЙТЕ ЕЩЕ РАЗ.

Джон нарочно придумал сложный пароль, такой, чтобы его невозможно было угадать случайно. Может быть, он перепутал буквы? Он ввел пароль еще раз:

d*223*&65&*

ПАРОЛЬ НЕВЕРНЫЙ, ПОПРОБУЙТЕ ЕЩЕ РАЗ.

Он достал из кармана джинсов бумажку, на которой записал пароль, и проверил. Все правильно. Никакой ошибки. Сверяясь с запиской, Джон тщательно, одну за другой, набрал все буквы и цифры.

ПАРОЛЬ НЕВЕРНЫЙ, ПОПРОБУЙТЕ ЕЩЕ РАЗ.

Не веря своим глазам, он покачал головой. Потом сделал последнюю попытку. Снова неудача. Сомнений не осталось.

В кабинете побывали дети. Или один из них, не важно. Каким-то образом они сумели взломать его пароль и заменить его своим.