Текст книги "Убийственно красиво"

Молчание в конце концов прервал Норман Поттинг. Кашлянул, прочистил горло.

– Мы считаем, что снято реальное убийство, Рой?

– Не для семейного альбома, будь я проклят, – бросил Гленн Брэнсон.

Не послышалось ни шепота, ни смеха. Ничего. Одна наборщица смотрела в стол, словно боялась поднять глаза – вдруг еще чего-нибудь покажут.

– Дэннис, – сказал Грейс, – я хочу загрузить в твой ноутбук копию, чтобы ты передал ее редактору «Аргуса». Всего ему не показывай, просто пусть знает, с чем мы тут дело имеем. Пусть поместит фотографии мистера и миссис Брайс на первой полосе нынешнего дневного выпуска своей газеты. У нас есть полтора дня на поиски этих людей. Все поняли? Их собираются убить перед видеокамерой.

Брэнсон глубоко вдохнул, шумно выдохнул.

– Слушайте, кто смотрит это дерьмо?

– Множество самых обыкновенных людей со свихнутыми мозгами, – объяснил Грейс. – Это может быть любой из нас, сидящих в этом зале, наш сосед, врач, слесарь, викарий, ипотечный брокер. Те же самые люди, что притормаживают и выворачивают шею, разглядывая место автомобильной аварии. Наблюдатели. В каждом из нас чуть-чуть этого есть.

– Только не во мне, – заявил Брэнсон. – Не могу смотреть такой дикий бред.

– Вы утверждаете, что мы все потенциальные убийцы? – спросил Ник Николл.

Грейс вспомнил, как психолог-профилировщик, читавший в Штатах на конференции по убийствам лекцию о кино, сказал ему позже вечером в баре: «Мы все способны на убийство, но лишь малый процент способен жить, совершив убийство. Однако многие из нас любопытны, нам нравится переживать убийство через посредника. Жестокие фильмы позволяют это делать – испробовать, что значит убить человека. Подумайте об этом, – посоветовал он. – Нормальный человек просто не имеет возможности кого-нибудь убить».

– Я бы с радостью убил свою тещу, – вставил Поттинг.

– Спасибо, Норман, – перебил его Грейс, не давая развить эту мысль, и обратился к Гленну Брэнсону: – Том Брайс уехал из дома среди ночи в «Рено Эспейс». На дороге большого движения не было. Мы не знаем, куда он направился. Не знаем, сколько было в машине горючего. Я хочу, чтобы вы отложили поиски головы Джейни Стреттон и отправили каждого офицера, все дополнительные силы для просмотра всех камер наблюдения – полицейских, городских, на заправочных станциях, на стоянках – в радиусе тридцати миль от города. Прямо сейчас. – Потом он повернулся к сержанту Баркеру: – Дон, пусть кто-нибудь просмотрит все личные бумаги Реджи д’Эта – банковские счета, кредитные карты…

– Этим уже занимаются.

– Хорошо.

Грейс взглянул на часы. В 9.30 он должен быть у Элисон Воспер и каким-то образом успеть на встречу, назначенную на десять в другом конце города.

– Встретимся с вами здесь в 18.30. Все знают, кто что должен делать? Еще есть вопросы?

Зазвонил телефон. Ответил секретарь и через несколько секунд протянул трубку Гленну Брэнсону. Все смотрели на него, словно чувствуя, что пришли важные новости.

Брэнсон попросил звонившего минутку обождать, прикрыл рукой микрофон и сообщил:

– «Рено» Брайсов найден на деревенской дороге рядом с шоссе А-23 возле Болни.

– Пустой? – спросил Грейс, зная ответ.

– Сгоревший.

73

Элисон Воспер, как всегда, была в начальственном наряде, когда он вошел к ней в кабинет ровно в 9.30. В животе у него, как всегда, запорхали бабочки. Она пугает его, он с этим ничего не может поделать. На него действуют язвительные манеры проклятой бабы, власть, которую она над ним проявляет. Не помогает и то, что он знает: она собирается достать его с помощью своего нового секретного оружия, суперинтенданта Кэссиана Пью.

Элисон сидела за необъятным письменным столом, источая пикантный, но не сексуальный аромат духов, в черном пиджаке, отчего плечи казались массивными, в блузке цвета слоновой кости, с кружевным воротником. Ожидая грома и молнии, Грейс удивился – заместитель начальника полиции приветствовала его почти милой улыбкой и, открутив крышку бутылки с минеральной водой, сделала довольно жеманный глоток.

– Доброе утро, Рой, – проговорила она еще более сердечным тоном, чем улыбка, и указала на красивое резное георгианское кресло перед столом: – Садись.

Столь добрый знак, недоумевал он. Ему редко предлагалось сесть на таких встречах. Или это, наоборот, очень дурной знак?

По-прежнему улыбаясь – определенно сладко, не кисло, – Элисон Воспер заключила:

– Итак, операция «Соловей» пока терпит фиаско?

– Я бы не сказал…

Она махнула рукой, прерывая возражения:

– У вас по-прежнему нет подозреваемого. Голова жертвы не найдена. Один потенциальный свидетель убит, а два других исчезли. Вчера вечером ваша бригада вновь ввязалась в погоню с превышением скорости, что привело к серьезной аварии.

Каким-то чудом Элисон все улыбалась, только тепло исчезло, сменившись откровенным удивлением.

Грейс кивнул:

– Все идет не так, как нам хотелось бы. Нужен удачный прорыв.

Элисон закрутила крышечкой бутылку. На дворе стояло прекрасное утро, а в кабинете было сумрачно, тягостно.

– Вы отвлекаете огромные ресурсы. Если бы дали мне результат – одно дело, а пока я вижу лишь осложнения. Что мы имеем?

Грейс просветил ее на большой скорости. Закончив, ждал, заранее зная, что будет: в лучшем случае она поручит дело Кэссиану Пью вместе с ним, в худшем – уберет его, поставив вместо него Пью. К его изумлению, начальница не сделала ни того ни другого.

Вытащила из аммонитовой подставки на столе тонкую черную ручку, задумчиво постучала по блокноту.

– Реально вам не управиться до четверти десятого завтрашнего вечера, правда? Если эти люди задумали убить мистера и миссис Брайс, а потом продемонстрировать это своим клиентам, кем бы те ни были, они вполне могут отснять убийство заранее. Может быть, Брайсы уже мертвы.

– Знаю.

Последовало недолгое молчание. Грейс смотрел в пол, чувствуя на себе взгляд Воспер. Подняв глаза, увидел в нем понимание. Несмотря на ее к нему антипатию, она хотя бы обладает достаточным профессионализмом, чтобы понять и признать: далеко не все проблемы, с которыми он сталкивается в этом деле, возникли по его вине. Но странно, что еще не упомянуто имя Кэссиана Пью. Чего она медлит?

И он спросил весьма нерешительно:

– Э-э-э… Наша встреча с Кэссианом состоится? Ты хотела, чтоб я повидался с ним сегодня утром…

– Нет. Фактически не состоится, – объявила Воспер, сильнее и быстрее постукивая по бумаге авторучкой, сама того не сознавая.

– Хорошо, – кивнул он, чувствуя облегчение и одновременно гадая, что заставило ее передумать. И тут все прояснилось.

– Суперинтендант Пью прошлым вечером попал в аварию. Лежит в больнице со сломанной ногой.

Грейс не только с трудом верил собственным ушам, но и не мог поверить собственным глазам. Элисон вновь улыбалась. По правде сказать, почти незаметной улыбкой, но все же улыбкой. Улыбалась, словно сообщала, что ее пострадавший при столкновении протеже находится не в самом лучшем расположении духа.

– Мне очень жаль, – пробормотал Грейс. – Как это случилось?

– Вчера поздно вечером он сел в такси в центре Брайтона. Такси столкнулось с белым фургоном, который преследовала полиция.

Грейс тоже улыбнулся, не сумев сдержаться. Юмор висельника. Со временем он заражает всех работающих в полиции. Отъезжая от офиса Элисон Воспер, он позвонил в Королевскую больницу графства Сассекс, узнать, пришел ли в себя доставленный вчера водитель фургона. В данный момент это сулило надежду добраться до похитителей Брайсов.

Почти единственная надежда, черт побери.

Кроме одного плана с дальним прицелом.

Он подъехал к дому Брайсов, где сержант Линда Бакли только что сменила сержанта Уиллингема. Она спросила, есть ли смысл ей оставаться в доме. В конце концов, делать тут нечего, разве что собаку кормить. Грейс предложил обождать еще несколько часов на случай, вдруг Том Брайс вернется, мрачно думая о малой вероятности такого события.

Он поднялся наверх, зашел в спальню Брайсов, поспешно сбежал вниз. Немецкая овчарка стояла в прихожей, глядя на него странным взглядом, словно знала, что этот человек может вернуть домой хозяина и хозяйку.

Несмотря на спешку, Грейс на миг задержался, опустился рядом с ней на колени, погладил по голове.

– Привет, – сказал он. – Не волнуйся. Я их привезу. Как-нибудь. Ладно? – Он смотрел в большие коричневые собачьи глаза, мимолетно почувствовав, что прекрасное существо действительно понимает его слова.

То ли усталость, то ли напряжение, то ли что-то другое надавило ему на мозги, но, когда он отъезжал от дома, торопясь на восточную окраину города, собачья морда стояла перед глазами, преследовала его. Какой грустный, доверчивый взгляд… Теперь он старается не только ради мистера и миссис Брайс, не только ради их детей. Он старается и для их собаки.

74

Том очнулся с ослепляющей головной болью и отчаянной потребностью помочиться. Потом он решил, что вырубилось электричество. Обычно такой темноты никогда не бывает, уличные фонари испускают неоновое сияние, окрашивая спальню оранжевым цветом.

И на чем он лежит, черт возьми? На чем-то жестком, как камень…

Желудок как будто залит холодной водой. Он смутно припомнил что-то очень плохое.

Абсолютно дерьмовое.

Правая рука болела. Он попробовал ее поднять – рука не двигалась. Наверно, отлежал во сне, решил Том. Опять попытался. И понял, что левая тоже не шевелится.

И ноги.

Что-то вонзалось в правую щиколотку. Челюсть ныла, во рту пересохло. Он хотел что-то сказать и с ошеломлением обнаружил, что не может. Слышался только глухой стон, чувствовалось, как вибрирует нёбо. Рот заклеен какой-то повязкой, туго затянутой на голове, отчего щеки ввалились. Вдруг его охватила дрожь – вспомнились слова, появившиеся на экране компьютера прошлым вечером и почему-то запомнившиеся: «…выходите из дома, садитесь в машину Келли, поезжайте на север по лондонскому шоссе А-23, ждите ее звонка…»

Именно так он и сделал. Память вернулась. Да, он ехал по А-23. Ему по телефону велели свернуть на стоянку…

И вот он здесь.

О господи, боже милостивый, где? Где Келли? Что он сделал, черт побери? Кто тот проклятый…

Внезапно появился свет, вертикальный желтый прямо-угольник где-то вдалеке. Сквозь него прошла фигура с мощным фонарем, луч которого сверкал, как зеркало.

Том затаил дыхание, наблюдая за приближавшейся фигурой. В качавшемся луче фонаря он разглядел, что находится в каком-то складском помещении, заставленном массивными пластиковыми и металлическими цилиндрами, в которых, похоже, хранится горючее или химикаты.

Когда фигура подошла ближе, Том увидел сильно разжиревшего мужчину в свободной рубашке без воротничка, с зачесанными назад и смазанными гелем волосами, забранными в короткий поросячий хвостик. На шее висел на цепочке крупный медальон. Лица четко не разглядеть в слабом свете, но по прикидке ему около шестидесяти.

Потом яростный луч ударил прямо в лицо, обжег слизистую, и Том крепко зажмурился.

Мужчина спросил с тягучим луизианским акцентом и с искренним любопытством, словно ждал честного ответа на честный вопрос:

– Значит, считаете себя героем, мистер Брайс?

Не зная, что ответить, и в любом случае не имея возможности говорить, Том молчал.

Почувствовав, что луч ушел в сторону, открыл глаза. Мужчина присел перед ним на корточки, протянул руки, дотронулся до лица, сделал резкий жест. Том взвизгнул от небывалой боли, уверенный, что с половины лица начисто содрана кожа.

Перед его глазами болтался длинный кусок липкой ленты. Челюсть снова зашевелилась, рот открылся и заговорил.

– Где моя жена? – спросил Том. – Где Келли? Пожалуйста, скажите, где она!

Мужчина осветил фонариком помещение. Сердце чуть не разорвалось, когда Том увидел неподалеку по первому впечатлению нечто вроде свернутого в рулон ковра, а потом понял, что это Келли. Она лежала на полу, связанная, с наручником на щиколотке, прикрепленным цепью к вделанному в стену кольцу, с заклеенным пластырем ртом, умоляюще на него глядя.

Сначала он собирался бешено завопить на жирного ублюдка, но как-то умудрился сдержать себя, стараясь трезво и разумно мыслить, понять происходящее, разобраться в адском кошмаре.

– Кто вы? – спросил он.

– Вы задаете слишком много вопросов, – решительно объявил толстяк. – Пить хотите?

– Я хочу знать, почему оказался здесь. Почему сюда попала моя жена.

Вместо ответа мужчина повернулся, ушел в тень.

– Келли! – окликнул ее Том. – Как ты, Келли?

Больше он ее не видел, не слышал.

– Келли, дорогая!..

– Заткнись, мать твою, – буркнул толстяк.

«Нет, не заткнусь!» – чуть не выкрикнул Том. Внутренности на секунду сжались от страха, потом на него нахлынула слепая злоба. Как этот сукин сын посмел связать Келли? И его тоже.

«Утром у меня самая важная презентация во всей моей карьере. Я могу спасти свой бизнес. И если лишусь этого шанса из-за тебя, жирный ублюдок…»

Утром?

Сейчас уже утро?

Картина складывалась кусками, беспорядочно, словно он пытался уложить на прежнее место бумаги, развеянные порывом ветра по комнате.

Келли исчезла. Ее машину сожгли. Потом он получил электронное сообщение. Теперь она лежит на полу, связанная по рукам и ногам…

Том вспомнил молодую женщину в вечернем платье на мониторе компьютера, мужчину в глухом капюшоне, лезвие стилета…

Мочевой пузырь пронзила жгучая боль.

– Прошу вас, – пробормотал он, – мне надо помочиться.

– Никто вам не препятствует, – сказал американец из тени.

Том перевернулся на бок. Мужчина наклонился над Келли, сорвал с губ пластырь. Том сморщился, слыша липкий треск.

Она сразу же завопила:

– Чтоб ты сдох, сволочь, ублюдок!..

– Ведите себя как леди. Люди хотят видеть настоящую леди. Не желаете еще чуточку водки?

– Пошел в задницу!

Ох, Келли, боже мой… Как хорошо слышать ее голос, знать, что она жива, с ней все в полном порядке, она за себя борется. Впрочем, это не поможет справиться с ситуацией.

Том крепко сжал ноги, напряг мышцы живота, стараясь перебороть приступы боли в мочевом пузыре. Неужели этот гад хочет, чтоб он обмочился на месте?

– Келли, детка! – окликнул он.

– Заставь этого хренова сукина сына выпустить нас отсюда. Я хочу видеть Макса и Джессику. Хочу вернуться к своим детям. Освободи меня, черт побери!

– Желаете, чтобы я снова заклеил вам рот, миссис Брайс?

Келли перекатилась на живот, замерла в неподвижности, истерически всхлипывая. Том чувствовал себя беспомощным, бесполезным калекой, абсолютно, абсолютно никчемным. Наверняка можно что-нибудь сделать. Что-нибудь. Господи, хоть что-нибудь!..

От боли в мочевом пузыре он уже не мог связно думать, голова раскалывалась пополам. Луч фонаря передвинулся, и Том при этом разглядел сотни цилиндров темного цвета, составленных от пола до потолка, огромные безобразные баки. На многих этикетки: «Опасно!» В помещении было холодно. В ледяном воздухе стоял легкий кислый запах.

«Где мы, черт возьми?»

– Ох, Том, пожалуйста, сделай что-нибудь! – взвизгнула Келли.

– Вам нужны деньги?! – крикнул Том мужчине. – Этого вы хотите? Я наскребу, сколько смогу.

– То есть желаете подписаться?

– Подписаться? – переспросил Том, радуясь, что в конце концов получил хоть какой-то ответ на вопрос. Надо вовлечь гада в беседу, урезонить, постараться выяснить…

– Хотите подписаться на просмотр фильма о себе и своей жене? – Американец рассмеялся. – Богатая мысль!

Том чуть-чуть воспрянул духом.

– Да. Все что угодно, сколько скажете!

Луч вновь посветил ему прямо в глаза.

– Ничего не понял, дерьмовая задница, да? Как собираешься на себя смотреть?

– Я… не знаю…

– Ты еще глупее, чем я думал. Хочешь заплатить деньги, чтобы посмотреть, как вместе со своей пустоголовой сучкой женой превращаешься в хладный труп?

75

Рой Грейс, ведя свою «Альфу», висел на телефоне в режиме нон-стоп, делая один звонок за другим: справился об Эмме Джейн, опросил о продвижении дела каждого члена команды по очереди, подгоняя их до предела возможности.

Он ехал на восток по прибрежной дороге, оставив позади изящные фасады эпохи Регентства в Кейптауне, сменившиеся открытыми полями; держась высоко над утесами, проехал мимо огромной неоготической громады школы Роудин, мимо приюта Святого Дунстана для слепых в стиле ар-деко.

Завтра вечером в 21.15.

Время лазером пронизывало сознание, присутствуя в каждой мысли, приходившей в голову. Сейчас понедельник, 10.15. До трансляции всего тридцать пять часов – хотя Брайсов могут убить гораздо раньше. Насколько раньше?

Джейни Стреттон задержалась с котом у ветеринара, опоздав на вечернее свидание в половине седьмого, и вышла из клиники как минимум без двадцати восемь. Между семью сорока и приблизительно четвертью десятого, когда Том Брайс, по его утверждению, видел ее на экране компьютера, она была убита, и видеозапись убийства демонстрировалась клиентам. Если убийцы придерживаются такого же расписания, возможно, возьмутся за дело завтра вечером около половины восьмого. Остается чуть больше тридцати трех часов.

И пока никаких живых ниток.

Тридцать три часа – вообще не время, черт побери.

Тут он позволил себе на миг усмехнуться, вспомнив про Кэссиана Пью в больнице. Ирония судьбы. Невероятная случайность. Тот факт, что это позабавило Элисон Воспер, показывает ее с неожиданной стороны – с человеческой. А еще один факт – конечно, нехороший, но уж тут ничего не поделаешь – заключается в том, что он сам ничуточки не огорчен и совсем бедняге не сочувствует.

Жалко ни в чем не повинного водителя такси, но не маленький кусок дерьма по имени Кэссиан Пью, приехавший в Брайтон, получив повышение, с решительным намерением отнять у него кусок хлеба. Проблема окончательно не разрешилась, но, по крайней мере, отсрочилась при такой травме.

Грейс проехал через красивый исторический пригород Роттингдин на скалистой вершине утеса, вдоль по серпантину, вверх, вниз, снова вверх, мимо беспорядочно расползшегося во все стороны послевоенного пригорода Солтдин, добрался до Писхейвена неподалеку от дома Гленна Брэнсона и места обнаружения трупа Джейни Стреттон.

Свернул с берегового шоссе в лабиринт крутых улиц, тесно застроенных маленькими, отдельно стоящими домиками и бунгало, тормознул рядом с одним из них – крошечным, убогим, возле которого находился старый обшарпанный фургон-автоприцеп.

Напоследок позвонил Норману Поттингу, который, похоже, сильно продвинулся в поисках поставщиков серной кислоты; высосал еще две банки «Ред булл», проглотил еще две таблетки «ПроПлюс», пошел по короткой дорожке, обрамленной садовыми гномами, поднялся на веранду мимо неподвижных ветряных колокольчиков, нажал кнопку звонка.

Крошечный жилистый мужчина далеко за семьдесят, отличавшийся вовсе не отдаленным сходством с вышеупомянутыми гномами, отворил дверь. У него была козлиная бородка, длинные седые волосы, забранные в конский хвост. Одет в восточный халат, грубые хлопчатобумажные штаны, на шее на золотой цепочке египетский амулет «ангх». Он многословно приветствовал Грейса писклявым, тонким голоском, переполненный кипучей энергией, схватил его за руку, радостно глядя, как на давно пропавшего друга.

– Суперинтендант Грейс! Как рад вновь видеть тебя так скоро!

– И я тоже, друг мой. Извини за опоздание. – Всего неделю назад Грейс в последний раз обращался к его услугам. Тогда Фрейм, без сомнения, помог спасти жизнь невинного человека.

Гарри Фрейм пожал ему руку с силой, не соответствующей ни его возрасту, ни размерам, и уставился на него пронзительными зелеными глазами.

– Чему на сей раз обязан таким удовольствием? Заходи!

Грейс вошел следом за Фреймом в узкий коридор, освещенный маломощной лампочкой в абажуре с морскими мотивами, а оттуда в гостиную с полками, заставленными моделями судов в бутылках. Жилище состояло из трех мрачных смежных комнаток, обставленных мягкой мебелью с салфетками на спинках, с выключенным телевизором, круглым дубовым столом у окна, окруженным четырьмя деревянными стульями. Грейс, как при каждом визите, обратил внимание на старомодную гравюру с изображением коттеджа Анны Хатауэй[25]25
  Хатауэй Анна (1555/1556–1623) – жена Уильяма Шекспира.


[Закрыть] и на афоризм в рамке, гласивший: «Разум, однажды расцветший, не вернется более к изначальному ничтожеству».

– Чаю?

– Нет, спасибо, – отказался Грейс, хотя с удовольствием выпил бы чашку. – Страшно тороплюсь.

– Жизнь не скачки, дорогой суперинтендант, а танец, – заявил Гарри Фрейм слегка укоризненным тоном.

– Запомню, – усмехнулся Грейс. – На летнем балу приглашу тебя на медленный вальс. – И уселся за стол.

– Итак? – спросил Гарри, сев напротив. – Ты, случайно, явился сюда не по поводу несчастной молодой женщины, на прошлой неделе найденной мертвой в Писхейвене?

Гарри Фрейм был медиумом и ясновидящим, отыскивал предметы при помощи своего «маятника» – грузика на леске. Грейс не раз с ним встречался. Порой он был немыслимо точен, в других случаях – абсолютно бессилен.

Суперинтендант полез в карман, вытащил три небольших пластиковых пакетика с вещественными доказательствами, выложил их на стол перед Фреймом. Сначала указал на перстень с печаткой, который забрал из спальни Джейни Стреттон.

– Что можешь сказать о владельце?

Фрейм взял перстень, зажал в кулаке, закрыл глаза. Просидел неподвижно добрую минуту, сосредоточенно сморщив иссохшее лицо.

В комнате стоял запах старой мебели, старого ковра, старого человека.

Наконец Гарри Фрейм покачал головой:

– Извини, Рой. Ничего. Сегодня у меня плохой день. Никаких контактов с духами.

– Кольцо вообще ни о чем не говорит?

– Извини. Может быть, завтра заедешь? Можно снова попробовать.

Грейс забрал кольцо, сунул в пакет, положил в карман. Потом перешел к серебряным запонкам, найденным в ящике комода в спальне Брайсов, и к серебряному браслету из шкатулки Келли Брайс.

– Я должен найти их владельцев. И должен найти их сегодня. Не знаю, где они, но полагаю, что где-то в пределах Брайтона и Хоува.

Медиум вышел из комнаты и быстро вернулся с крупномасштабной картой района Брайтон и Хоув. Отодвинув в сторону свечу в стеклянном подсвечнике, расстелил ее на столе, вытащил из кармана свинцовый грузик на леске.

– Посмотрим, что нам удастся выяснить, – пробормотал он. – В самом деле, давайте посмотрим.

Взял в левую руку запонки и браслет, поставил на стол локти, наклонился над картой и принялся распевать про себя:

– Ур-р-р-р… Ур-р-р… Бр-р-р… Ур-р-р…

Потом выпрямился, словно штык проглотил, держа грузик над картой большим и указательным пальцами, раскачивая его, словно маятник, и, сосредоточенно выпятив губы, принялся энергично описывать им небольшие круги, проходя всю карту дюйм за дюймом.

– Телскомб? – спрашивал он. – Пиддинго? Овингдин? Кейптаун? Брайтон? Хоув? Портслейд? Саутуик? Шорэм? – Потом покачал головой. – Нет, в этих районах мне ничего не открылось, прости.

– Может, возьмем масштаб покрупнее? – предложил Грейс.

Фрейм опять вышел, вернувшись с картой всего Восточного и Западного Сассекса. Но снова, через несколько минут сосредоточенных поисков с грузиком, не получил результата.

Грейсу хотелось схватить его и встряхнуть. Дьявольская неудача.

– Совсем ничего, Гарри?

Медиум покачал головой.

– Если я их не найду, они будут мертвы.

Гарри Фрейм протянул ему запонки и браслет:

– Позже можно еще раз попробовать. Извини. Мне очень жаль.

– Сегодня во второй половине дня?

Фрейм кивнул.

– Может быть, ты мне оставишь вещи? Целый день буду с ними работать.

– Спасибо, я очень ценю твою помощь, – ответил Грейс, понимая, что цепляется за соломинку, и ушел с тяжелым сердцем.

76

После инструктажа в половине девятого Джон Рай провел два часа сорок пять минут, работая с ноутбуком, изъятым из разбитого фургона «Форд Транзит». И потерпел поражение.

В двадцать минут двенадцатого он, измотанный и безнадежно расстроенный, вышел из отдела за кофе, потом вернулся, глубоко погруженный в раздумья. Обычно в любом компьютере он мог взломать любую защиту, обойти любой пароль, применяя программу, позволяющую войти через черный ход и полностью просмотреть историю связей с интернетом. А с этой машиной полный ноль.

Он чиркнул карточкой по щели электронного замка на дверях отдела высоких технологий, вошел, миновал помещение, которое шуточно окрестили клеткой для хомяков: зарешеченный закуток, где работала следственная бригада по делу о детской порнографии – «Операция «Глазго», кивнул одному-другому из шести сотрудников, склонившихся над мониторами и оглянувшихся на него, прошел дальше к себе в отдел.

Энди Гидни и прочие члены команды сидели за своими столами, погрузившись в работу. Он уселся за свой стол. Сам ноутбук хранился в камере вещественных доказательств, а скопированный жесткий диск был загружен в его компьютер.

Хотя Рай уже три года возглавлял бригаду, ему хватало ума признавать ограниченность своих возможностей. Он проходил переподготовку после службы в дорожной полиции, а некоторые члены команды были настоящими технарями, имели университетские дипломы, с колыбели жили и дышали компьютерами. Самый лучший из всех – Энди Гидни. Если здесь есть человек, способный уговорить ноутбук открыть свои секреты, то это именно он.

Рай вытащил из процессора скопированный жесткий диск, встал и направился к рабочему столу Гидни. Тот все пытался взломать код доступа, которым пользовался некий банковский мошенник.

– Энди, прошу тебя на несколько часов все бросить и помочь мне вот с этим. На карте стоят две жизни.

– М-м-м, – промычал Гидни. – Видишь ли, я совсем уже близко.

– Энди, на это мне глубоко наплевать.

– Если сейчас брошу, упущу всю последовательность! – Гидни повернулся к Раю в вертящемся кресле с горящими от возбуждения глазами. – По-моему, осталась всего одна цифра!

– Долго еще будешь искать?

– М-м-м, да-да-да, м-м-м… – задумчиво промычал он, закрыл глаза, снова забормотал энергично: – М-м-м… м-м-м… – Открыл глаза и уставился в пол. – Надеюсь к концу недели найти.

– Извини, – решительно сказал Рой, – придется отложить. Ты мне нужен немедленно.

– М-м-м… Дело в том, что в отделе нас целых девять, правда, Джон?

– Ну и что? – нерешительно буркнул Рай.

– Почему именно я? – спросил Гидни, упорно глядя в пол.

Рай задумался, не поможет ли лесть.

– Потому что ты лучший. Понятно?

Гидни раздраженно развернулся в кресле и, сидя спиной к сержанту, поднял руку, сердито буркнув:

– Ладно, давай сюда.

– Надо просмотреть файлы на сервере под рабочим номером 340.

– Что именно искать?

Не хотелось показывать подчиненному свое невежество, но Рай усвоил из опыта, что затевать игру нет смысла, лучше уж потакать человеку, если хочешь, чтобы он показал себя в полной красе.

– Адреса отправителей и получателей сообщений, номера телефонов, адреса электронной почты. Все, что может нам подсказать, где находятся супруги Брайс – Том и Келли Брайс.

– Сделаю все, что смогу.

– Спасибо тебе, Энди.

Рай вернулся к своему столу, и его почти сразу окликнул с дальнего конца кабинета другой коллега, сержант Джон Шоу, высокий симпатичный молодой человек лет тридцати, который ему очень нравился. Шоу был необычайно смышленым, с университетским образованием, как и Гидни, но во всем прочем представлял ему полную противоположность.

Шоу работал над особенно жутким фотоальбомом на жестком диске, изъятом во время обыска у предполагаемого педофила. Он подметил обычай мужчины избивать детей, прежде чем заняться сексом, фотографируясь с ними при этом. Было сходство с другим недавно расследовавшимся случаем, и он хотел спросить мнение Рая.

Через десять минут Рай, глубоко задумавшись, вернулся за рабочий стол. Видя всякую дрянь на экране компьютера, он сумел притерпеться к жестокости и пороку, но истязание детей до сих пор выводило его из себя. Всякий раз. Проходя мимо рабочего стола Гидни, он не заметил отсутствия парня.

Вскоре, ненадолго оторвавшись от электронной почты, Рай оглянулся через плечо и разозлился – с учетом срочности дела, – что Гидни еще не вернулся.

Встал, подошел к его столу. На экране увидел:

«Метеорологическая служба. Судоходный прогноз. По заказу министерства морского флота и береговой охраны 0555, понедельник 6 июня 2005 г.

Общий обзор 0000.

Область пониженного давления на западе Франции 1014 распространится на юго-восток Англии 1010 к 1300. Область пониженного давления постепенно сдвигается от Роколла 1010 на юго-восток. Область высокого давления в Фастнете 1010 рассеивается».

Чем это он, черт возьми, занимается, просматривая судоходный прогноз, когда у них чрезвычайное положение? И куда он, к чертям, подевался? Пропал добрых двадцать минут назад, если не больше.

Прошло еще двадцать минут, прежде чем Рай ясно понял, что Энди Гидни исчез.

А вскоре он обнаружил, что парень тайком стер все данные с сервера, прихватил с собой ноутбук и скопированный жесткий диск.

77

Отъезжая от дома Гарри Фрейма, Рой Грейс вдруг почувствовал полный упадок духа и страшную усталость, несмотря на последнюю банку «Ред булл» и таблетки кофеина, проглоченные меньше получаса назад. Больше так скоро нельзя принимать. Он чертовски надеялся, что ясновидящего вдруг осенит вспышка вдохновения.

Зазвонил телефон, Рой с надеждой ответил. Это был Брэнсон, как всегда веселый.

– Держишься, старый бродяга?

– На последнем пределе, – признался Грейс. – Что нового?

– Кто-то из ребят Гейлора просматривал бумаги Реджи д’Эта. Нашли поручение о ежемесячном перечислении сумм с его «Баркли-кард» на счет компании под названием «Скараб энтертейнмент». Сумма составляет тысячу фунтов.

– Тысячу? В месяц?

– Угу.

– Откуда же у такого субъекта, как д’Эт, столько денег?

– Побочный бизнес: поставлял богатым клиентам детишек.

– Где эта компания зарегистрирована? – спросил Грейс.

– Плохая новость – в Панаме.

Грейс на секунду задумался. Есть в мире страны, где закон гарантирует любой компании полную безопасность. Панама относится к их числу.

– В ближайшей перспективе эта информация нам не слишком поможет. Тысячу в месяц?

– Крупный бизнес, – согласился Брэнсон. – Нельзя ли получить судебное предписание всем компаниям кредиток сообщить нам, кто еще платит «Скараб энтертейнмент» по тысяче в месяц?

– Можно, когда на кону стоит жизнь двух человек, только это ничего не даст. Получим от какой-нибудь панамской юридической фирмы список номинальных директоров, потом она пошлет нас в задницу, как только мы к ним на шаг подойдем.

Сколько у них подписчиков? Для солидных доходов слишком много не требуется. Требуется один с очень длинной рукой, способный обеспечить прикрытие.

«Дорогие, любимые клиенты! Надеемся, вам понравился наш небольшой подарок. Не забудьте включиться во вторник в 21.15 в следующий грандиозный аттракцион с участием супружеской пары – мужа и жены. Наше первое двойное убийство!»

За тысячу в месяц охотно бросишь даровую подачку, не правда ли? Просто окуни случайно попавшего под руку педофила в ванну с серной кислотой.