Текст книги "Убийственно красиво"

– Помогите! – взмолился мужчина с поросячьим хвостиком, протягивая руку из открытой болтающейся дверцы. – Ради бога, помогите, пожалуйста!..

Грейс, не совсем хорошо себя чувствовавший на высоте, посмотрел на автомобильную стоянку далеко внизу, стоя на ветру, грозившем смести его с крыши… Потом схватил мужчину за запястье, жирное, словно окорок.

Вертолет покачнулся. Страшно пахло бензином. Он чувствовал в ладони что-то твердое и колючее. Часы. Перехватил пухлую руку повыше, взглянул в крошечные перепуганные глаза мужчины, умоляюще смотревшие на него.

– Помогите! Вытащите меня! – Медальон раскачивался над головой.

Вертолет вновь тряхнуло. Грейса бросило вперед. Еще несколько дюймов, и он свалится с крыши. Лихорадочно соображая, он крикнул:

– Ремни! Отстегните ремни!

Толстяк в панике не понимал ничего, лишь вопил:

– Помогите!..

– Отстегни ремни, черт побери! – рявкнул Грейс.

Раздался скрежет. Вертолет сползал с крыши. Остались считаные секунды.

– Отстегни ремни!..

Рука чуть не выскочила из суставов. Грейс изо всех сил цеплялся за жизнь. Бесполезно. Но все-таки он цеплялся, цеплялся.

Снова взглянул в маленькие глазки, полные безнадежности.

Вдруг рядом оказался Ник Николл. Послышался легкий щелчок. Потом, как во сне, вертолет перевернулся, удаляясь от Грейса, как гигантская игрушка. И рухнул на землю, пробив крыши черного «Мерседеса» и маленького белого «Фиата». Почти моментально взлетел огромный огненный шар.

Внизу, под Грейсом, за краем крыши висел мертвым грузом окаменевший, дергавшийся Веннер, которого они с Николлом удерживали за руки. Металлический браслет часов больно впивался в ладонь.

Веннер что-то долго и неразборчиво бормотал. Жар опалил лицо Грейса. Веннер выскальзывал. Надо его удержать. Надо, чтобы подонок остался в живых, смерть для него слишком счастливый исход, черт возьми. И вдруг, неизвестно откуда, суперинтендант нашел в себе силы; похоже, это удалось и Николлу в тот же самый момент. В следующую секунду толстяк с поросячьим хвостиком, как гигантская жирная рыба, был вздернут на безопасную крышу.

Веннер лежал на спине, подвывая от страха, на ширинке расплылось темное пятно – он обмочился. Грейс, не тратя зря времени, грубо перевернул его лицом вниз, заломил руки за спину и защелкнул наручники. Вонь стояла ужасная – гад еще и обделался, но Грейс почти этого не заметил, переключившись на автопилот.

Крикнув Николлу, чтоб он завел толстяка в здание, Грейс побежал к пожарной лестнице и дальше по лестничным пролетам к подвалу. Норман Поттинг, к которому присоединились теперь два констебля в штатском, стоял на коленях рядом с Гленном Брэнсоном – тот, кажется, находился в полубессознательном состоянии.

– Здесь сейчас все на воздух взлетит, черт возьми! – крикнул Грейс. – Выносим его!

Он подхватил друга снизу под плечи, констебль поддерживал за поясницу, Поттинг и другой констебль взялись за ноги. Они протащили Гленна вверх по лестнице и выскочили через пожарный выход на стоянку, где жарко пылали машины и вертолет, стоял удушливый запах горелой краски и резины, гремела какофония сирен.

Тащили Брэнсона как можно дальше от огня, насколько сил хватало, пока Грейс не увидел летевшую к ним «Скорую».

Они остановились. Он взглянул на Брэнсона, наклонился к нему:

– Как ты?

– Помнишь, как Джона Уэйна подстрелили в том фильме… – слабо прошептал Брэнсон.

– Он жив остался? – перебил его Грейс.

– А как же…

– Значит, ты тоже?

– Угу.

Грейс поцеловал друга в лоб, не мог удержаться: он любил этого парня.

Потом отошел в сторону, когда за дело взялись санитары, и внезапно почувствовал что-то в руке. Посмотрел и увидел часы с голубым стеклом на сломанном металлическом браслете. Запачканные кровью. Его собственной.

Это часы с руки мужчины с поросячьим хвостиком, сообразил Грейс. Черт возьми, каким образом…

И вспомнил телефонный звонок ясновидящего Гарри Фрейма часа два назад.

«– Я видел часы.

– Часы? Наручные?

– Правильно! Наручные часы! Тут есть что-то очень существенное. Часы приведут тебя к чему-то весьма существенному для дела, над которым ты сейчас работаешь.

– Уточнить можешь?

– Нет, я… Это все. Не знаю, имеет ли это значение…

– Какая-нибудь конкретная особенность?

– Нет. Думаю, что часы дорогие».

Посасывая ладонь, чтобы остановить кровь, Грейс подошел к Нику Николлу, захлопнувшему за Веннером дверцу полицейского автомобиля.

– Ты в наручных часах разбираешься?

Его сотрудник был бел как мел, его била сильная дрожь. Нехорошо. Тяжелый шок.

– Не очень. А что?

Грейс показал часы, которые держал в руке:

– Что скажешь?

Норман Поттинг сунулся посмотреть.

– Это «Брейтлинг».

– Что тебе о них известно?

– Только то, что я их себе никогда позволить не смогу. Дорогие.

К ним подбежал озабоченный, испуганный констебль:

– Пожалуйста, поскорей уходите. Мы опасаемся, что здание взорвется, там полно химикатов.

Грейса вдруг охватила паника.

– Господи боже, а где, черт возьми, мистер и миссис Брайс?!

– Все в порядке, сэр, – успокоил его констебль. – «Скорая» везет их в больницу.

– Молодец.

87

Через пять минут, как раз когда подкатила первая пожарная машина, склад взорвался. От взрыва выбило стекла в радиусе четверти мили. Только через два дня температура упала настолько, что на место смогла явиться следственная бригада для выполнения своей невеселой задачи.

Со временем были обнаружены останки трех человек. Одного через пару недель опознал его брат, по-прежнему лежавший в больнице под охраной полиции, по частично расплавившемуся медальону на шее. От другого остался лишь череп, который, как выяснилось по карточке дантиста, принадлежал Джейни Стреттон. В третьем, тоже по зубам, опознали Энди Гидни.

Высокая температура горения не позволила установить по немногим остаткам костей точную причину его смерти. И никто не сумел объяснить, что вообще он там делал.

Через пару месяцев сержант Джон Рай из отдела высоких технологий представил доклад коронерскому суду. При отсутствии вещественных доказательств коронеру ничего не оставалось, кроме как вынести открытый вердикт. Короткий, но не столь информативный, как судоходный прогноз.

В половине пятого Рой Грейс наконец покинул пожарище, далеко еще не локализованное и не взятое под контроль. Он поехал прямо в Королевскую больницу графства Сассекс, чтобы навестить в реанимации Гленна Брэнсона.

Хорошенькая жена Гленна, Эри, была уже там. Она никогда не питала к Грейсу особенно теплых чувств, обвиняя, по его догадкам, в том, что он слишком часто уводит мужа из дому. И сегодня она ничуть не оттаяла. Гленну повезло. В него попала всего одна пуля, прошла сквозь брюшину в полудюйме от позвоночника. Немножечко поболит, но он наверняка будет с большим удовольствием долго выздоравливать, глядя фильмы с ранеными и выжившими экранными героями.

Потом Грейс встретился в отделении интенсивной терапии с родителями Эммы Джейн. Мать, привлекательная женщина сорока с лишним лет, приветствовала его стоической улыбкой, а притихший отец сидел, не выпуская из рук желтый теннисный мячик, словно от этого зависела жизнь его дочери. Кажется, Эмме Джейн лучше – вот все, что они могли сказать.

Грейс покинул больницу в унынии, спрашивая себя, что он за руководитель, если позволил двум членам собственной команды очутиться так близко к смерти. Остановившись у кафе, зашел, съел солидную порцию жаркого, выпил чашку крепкого кофе.

Покончив с едой и почувствовав себя значительно лучше, он облокотился, сгорбившись, на пластиковый столик и сделал ряд телефонных звонков. А когда встал, собравшись уходить, зазвонил его мобильник. Ник Николл осведомился о его самочувствии, потом сказал, что до сих пор не имел возможности доложить о своей встрече с офицером Столичной полиции по поводу девушки в браслете со скарабеем, найденной мертвой на Уимблдонской пустоши. Оказывается, это ложный след. Совпадение. Ее дружок сознался в убийстве. Белла Мой, работавшая над выявлением других случаев, не обнаружила, чтобы на месте прочих убийств присутствовал бы скарабей.

«Может быть, нам повезло, мы их рано застукали, – предположил Грейс. – Хотя недостаточно рано для бедной Джейни Стреттон».

Он велел молодому констеблю идти домой, обнять жену, которая должна родить со дня на день, и сказать ей, что он ее любит. Николл удивленно поблагодарил. В данный момент Грейс был именно в таком настроении. Жизнь драгоценна. И полна опасностей. Никогда не знаешь, что ждет за углом. Цени то, что есть, пока оно есть.

Когда он садился в машину, позвонила Клио, радостная и бодрая.

– Привет! – сказала она. – Извини, что так долго не перезванивала. Можешь говорить?

– Абсолютно свободно.

– Хорошо. У меня выдался просто дьявольский день. Четыре трупа – знаешь, как бывает после выходных?

– Знаю.

– Один на мотоцикле разбился, пятидесятилетний мужчина упал с приставной лестницы, и еще две старушки. Не говоря уже о мужской голове, которую вчера доставили; от нее мало чего осталось, но ты о ней, по-моему, знаешь.

– Слышал немного.

– Потом пришлось в обеденный перерыв ехать в торговый центр за подарком старикам на годовщину.

– Каким старикам?

– Моим родителям!

– А.

– И моя машина застряла на стоянке на Сивиксквер. Кто-то будто бы сообщил о заложенной бомбе – можешь поверить в эту чертовщину?

– Да что ты?

– Когда я наконец добралась до машины, весь чертов город был перекрыт!

– Что-то слышал, – сказал Грейс.

– Ну а у тебя что? – спросила Клио.

– Да знаешь, как всегда, обычный день.

– Никаких особенных волнений?

– Нет.

На несколько секунд между ними воцарилось странное, но приятное молчание. Потом Клио сказала:

– Мне целый день страшно хотелось с тобой поговорить. Только лучше это сделать в свободное время. Без спешки – привет, классная была ночка, пока!

Грейс рассмеялся. И вдруг подумал, что ужасно давно не смеялся. Долгие-долгие дни.

Позже, гораздо позже, после многих часов, проведенных в кабинете за подготовкой горы бумаг, Грейс оказался в квартире Клио.

В ту ночь любви он заснул в ее объятиях, как младенец. И спал мертвым сном, не испытывая никакого страха перед жизнью.

88

В четверг утром Том Брайс со сплошь забинтованными руками, еще адски болевшими от кислотных ожогов, на пару часов заглянул к себе в офис.

Судя по восторженным приветствиям сотрудников и высившимся на письменном столе грудам вырезок с первых газетных полос, где красовались они с Келли – национальные герои двух последних дней, – события не причинили «Брайс-Райт промоушинал мерчандайз» никакого вреда. Два конторских коммивояжера, Питер Чард и Саймон Вонг, были на седьмом небе – они не помнили, когда в последний раз получали столько заказов от прежних и потенциальных клиентов.

– Ох, – добавил Чард, поднявшись из-за своего стола, – еще одна хорошая новость: мы доставили «Ролексы» Рону Спэксу. Все двадцать пять штук. Маржа дьявольски невероятная!

– Я так и не видел окончательный вариант, – сказал Том, вдруг немного встревожившись. Если в гравировке на двадцати пяти «Ролексах» что-то не так, разразится финансовая катастрофа.

– Не волнуйтесь! Я ему вчера звонил, спрашивал, все ли в порядке. Он счастлив, как жаворонок.

– Пожалуйста, дайте мне документы на них.

Через пару минут Чард выложил папку на стол.

Том открыл ее и вытаращил глаза на бланк заказа. Маржа и вправду фантастическая – прибыль с каждой штуки составляет тысячу четыреста фунтов! Помножим на двадцать пять, получится тридцать пять тысяч… Никогда у него еще не было такого выгодного заказа, никогда в жизни!

Потом восторги померкли. Келли согласилась лечь в клинику, лечиться от алкоголизма. После этого они начнут жизнь сначала. Но хорошая лечебница стоит целого состояния. В тех, что возглавляют список, требуется пара тысяч в неделю, по-множенная на несколько месяцев. Если действительно хочешь получить результат, это обойдется в добрых тридцать-сорок тысяч. И еще надо оплачивать уход за детьми, пока она там.

Ну, по крайней мере, этот заказ хоть что-то покроет, а за шесть лет делового сотрудничества Рон Спэкс всегда платил вовремя. Через неделю после доставки. Ни днем позже.

Просматривая бумаги, Том спросил:

– Когда их доставили?

– Вчера.

– Быстро управились, – заметил он. – Я принял заказ только…

– В четверг, – подсказал Питер Чард. – Ну я отыскал поставщика, у которого имелся запас, а наш гравер работал всю ночь.

– Я не видел рисунка, Спэкс только обещал его прислать.

Чард перевернул несколько листов бумаги, ткнул пальцем в ксерокопию:

– Большое увеличение. На самом деле микроскопическая точка, не видимая невооруженным глазом.

Опустив глаза, Том увидел графическое изображение жука, красивого, но несколько зловещего насекомого, с непонятными отметинами на спинке и торчавшим на голове рогом. Он нахмурился.

– Жук-скарабей, – подсказал Чард. – У древних египтян считался священным.

– Правда?

– Угу. Омерзительное существо. Его еще называют навозным жуком.

– Зачем ему нужна такая гравировка на часах?

Чард пожал плечами:

– Спэкс ведь торгует лазерными дисками…

– Да, и в крупном масштабе.

– Может, есть какая-нибудь запись под таким названием. – Чард вновь передернул плечами. – Он ваш клиент, я думал, вы знаете…

Тома вдруг охватила холодная дрожь. Может быть, надо рассказать об этом суперинтенданту Грейсу при следующей встрече – посмеяться над совпадением, ничего больше.

Впрочем, он решил обождать. Пусть сперва Рон Спэкс расплатится.