Текст книги "Убийственно красиво"

– Кто-нибудь хочет выпить? Лично я чертовски в этом нуждаюсь.

– Только не воду из ванны мистера д’Эта, – ответил Поттинг.

Грейс почти улыбнулся.

49

Келли пыталась шевельнуться, но боль в руках усиливалась при каждой попытке – веревка, проволока или что-то еще, связывающее их, все глубже вонзалось в плоть. А когда она пробовала кричать, глубокий звук заставлял лицо вибрировать.

– Мммммннннннннннуууууг!

Келли ничего не видела и даже не могла открыть глаза. Она ничего не слышала, кроме стука крови в ушах – звука собственного страха.

Ее трясло от ужаса и холода. И от отсутствия алкоголя.

Пересохшее горло отчаянно требовало глотка водки. Или хотя бы воды.

В промежности ощущались холод и зуд. Она некоторое время назад наконец помочилась, будучи не в силах сдерживаться. На несколько минут стало тепло, но потом холод вернулся. В нос ударил плесневелый ледяной запах погреба.

Келли понятия не имела, сколько сейчас времени и где она находится. Холод и страх сковывали ее, не позволяя ясно мыслить.

Лишь иногда ей казалось, что она слышит отдаленные звуки транспорта и даже сирены. Может быть, к ней пришли на помощь?

Слезы наполняли заклеенные глаза. Ей хотелось слышать голоса Тома, Джессики и Макса, чувствовать их руки, обнимающие ее. Келли с трудом пыталась вспомнить произошедшее.

Она отвезла Мэнди Моррисон, остановилась у дома ее родителей в современном испанском стиле на Тонгдин-Лейн, на крутом холме возле Уитдинского стадиона, и сидела в машине, слушая музыку по радио и ожидая, пока Мэнди войдет в дом.

Мэнди открыла дверь, шагнула через порог, повернулась, помахала рукой и закрыла за собой дверь.

Потом передняя и задняя дверцы открылись, и рука, крепкая как сталь, потянула ее назад за шею. Что-то мокрое и едкое прижалось к носу, и наступил провал.

Келли очнулась, дрожа на холодном полу.

Она снова попыталась пошевелить руками, но боль стала нестерпимой. Тогда она попробовала двигать ногами, но они казались зацементированными. Ее дыхание становилось чаще, грудь сдавило.

Внезапно Келли почувствовала свет. Тьма за ее веками превратилась в красную пелену.

Издав крик боли, когда пластырь сорвали с глаз, она быстро заморгала, на момент ослепленная светом. Над ней стоял толстый коренастый мужчина с самодовольной ухмылкой на лице, вьющимися серебристыми волосами, собранными в хвостик на затылке, и в мешковатой рубашке, расстегнутой до пупка.

Сначала Келли почувствовала облегчение, подумав, что этот человек пришел ей на помощь. Она попыталась заговорить с ним, но из горла вырвалось только бульканье.

Мужчина молча разглядывал ее с задумчивым видом. Наконец он улыбнулся, и сердце Келли радостно подпрыгнуло. Он пришел забрать ее отсюда, увезти домой к Тому, Джессике и Максу!

Тут его язык, прищелкнув, быстро облизнул губы, напомнив змеиное жало.

– Ты выглядишь как баба, которой можно вставить до самой задницы, – заговорил он с американским акцентом.

Мужчина сунул руку в карман, и Келли услышала звяканье металла. Скованная страхом, проникшим в каждую клеточку ее тела, она увидела в пальцах незнакомца тонкую серебряную цепочку.

– Я принес тебе подарок, Келли, – продолжал он тоном лучшего друга, придвинув к ее лицу свисающий с цепочки брелок. При тусклом свете она не могла толком разглядеть выгравированный на нем рисунок – он показался ей похожим на какого-то жука.

– Можешь расслабиться, – сказал мужчина. – Мы просто сделаем несколько снимков для вашего семейного альбома.

– Грнннгвг, – отозвалась она.

– Если будешь хорошей девочкой и сделаешь то, что я скажу, я, может быть, позволю тебе выпить «Столичной». Это твоя любимая водка, не так ли?

В другой руке незнакомец держал бутылку.

– Не хочу, чтобы ты умерла от жажды. Это была бы ненужная потеря.

50

– Подходящая у него фамилия, – заметил Норман Поттинг. – Д’Эт. Произносится как «смерть»[20]20
  Фамилия д’Эт (D'Eath) созвучна слову «death» – «смерть» (англ.).


[Закрыть].

Грейс, Поттинг и Николл сидели в отделанном дубом баре-салоне «Черный лев» в Роттингдине – перед каждым стояло пиво. Грейс сделал глоток, поднеся ободок кружки к носу и вдыхая аромат хмеля в попытке избавиться от тошнотворного запаха серной кислоты.

Он чувствовал, как дрожит его рука. С похмелья или из-за увиденного сегодня утром?

Грейс вспомнил, как в начале своей карьеры, когда он патрулировал ночные улицы в полицейском автомобиле, его вызвали к месту самоубийства на железнодорожной линии Лондон – Брайтон. Мужчина лег на рельсы у въезда в туннель, и колеса прошлись по его шее. Грейсу пришлось искать голову в стороне от путей.

Он так и не смог забыть сюрреалистическое зрелище лежащей на земле и освещенной лучом фонаря головы, почти без всякого кровотечения, отрезанной с хирургической аккуратностью. Мертвецу было около пятидесяти; у него был здоровый румяный цвет лица. Грейс подобрал голову за всклокоченные рыжеватые волосы и удивился ее тяжести. Голова д’Эта была такой же тяжелой.

Грейс наблюдал за калейдоскопом огоньков в игральном автомате, которым никто не пользовался, слыша сопровождавшую их тихую мелодию. Было еще рано, и в баре находилось только несколько человек. У камина расположился щеголеватый мужчина, похожий на журналиста. Он потягивал нечто вроде «Кровавой Мэри» и читал «Обсервер». За несколько столиков от него сидела пожилая пара, молча склонившись над стаканами.

Думая о повестке дня, нарушенной убийством д’Эта, Грейс беспокоился из-за встречи Ника Николла с инспектором, расследовавшим убийство в Уимблдоне, где два месяца назад нашли обезглавленную молодую женщину с браслетом, к которому была прикреплена подвеска в виде скарабея. Может, лучше поехать самому, а не посылать младшего члена команды?

– Когда ты встречаешься с инспектором, занимавшимся убийством в Уимблдоне? – спросил Грейс, повернувшись к Николлу.

– Он должен позвонить мне во второй половине дня. У него брат в Брайтоне, и он приедет навестить его и сходить с ним на ланч.

– Дай мне знать, и я поеду с тобой.

– Да, сэр.

Несмотря на то что ему было уже под тридцать, в Нике еще оставалось многое от застенчивого юнца. Он все еще не мог заставить себя называть шефа по имени, о чем Грейс просил всех членов своей команды.

Грейс проверял растущее количество записей на дисплее своего «Блэкберри». Запах жареного мяса из кухни вызывал у него тошноту. Пройдет немало времени, прежде чем он сможет проглотить хотя бы кусочек пищи. Грейс даже не был уверен, что поступает разумно, употребляя алкоголь после такого количества парацетамола. Но это был один из тех моментов, когда он нуждался в выпивке – на службе или нет.

Грейс достал из кармана мобильник проверить, не отключился ли случайно телефон и не пропустил ли он звонок от Клио.

Он слегка беспокоился о том, как дела у Гленна Брэнсона. Под крутой внешностью вышибалы из ночного клуба скрывалась добрая и мягкая душа, даже слишком мягкая для такой работы.

– Серная кислота, – задумчиво промолвил Поттинг, подняв стакан и сделав большой глоток.

Грейс посмотрел на него. Бедняга не обладал привлекательной внешностью – фактически он находился на грани уродства. Несмотря на старческие слабости детектива, Грейс внезапно ощутил жалость к своему коллеге, чья бравада скрывала печаль и одиночество.

Поставив стакан на стол, Поттинг сунул руку в карман, достал трубку, вставил ее в рот и вынул из другого кармана коробок спичек. Ник Николл молча наблюдал за ним.

– Ты когда-нибудь курил, парень? – спросил Поттинг.

Молодой детектив-констебль покачал головой.

– Так я и думал. Ты не похож на курильщика. Сохраняешь форму?

– Пытаюсь. – Николл глотнул пиво. – Мой папа курил и умер в сорок восемь лет от рака легких.

– Сигареты?

– Двадцать штук в день.

Поттинг самодовольно взмахнул трубкой.

– Это совсем другое дело.

– Ник хороший бегун, – вмешался Грейс. – Хочу переманить его в свою команду регби этой осенью.

– Сейчас Сассексу нужны хорошие бегуны, – отозвался Поттинг. – Вчера «Хорлики» играли с чертовым Сурреем и промазали трижды из десяти! – Он чиркнул спичкой и зажег трубку, выпустив облачко сладковатого дыма, который вился вокруг Грейса.

Поттинг попыхивал трубкой, пока содержимое чашки не засветилось немигающим красноватым сиянием.

Обычно Грейсу нравился запах трубочного дыма, но не сегодня утром. Он отмахнулся от дыма, наблюдая, как тот лениво поднимается к разрисованному никотином потолку. Конечно, убийство Реджи д’Эта могло быть всего лишь совпадением. Этот человек был главным свидетелем в процессе над членами крупной международной организации педофилов. У многих имелись веские причины желать, чтобы он умолк навсегда.

Тем не менее то, что обнаружили в двух компьютерах, скорее указывало на другую возможность. Брайса предупреждали, чтобы он не вступал в контакт с полицией. Он игнорировал предупреждение – и правильно поступил! Полицейское обследование компьютера Брайса связало его с компьютером д’Эта. Менее чем через сутки д’Эт был убит.

Игральный автомат раздражающе позвякивал, как ксилофон. Поттинг и Николл беседовали о крикете, и Грейс все глубже погружался в свои мысли. Когда они вернулись в машину, он продолжал напряженно думать и едва отметил информацию, которую сообщил Норман Поттинг, переключившись с крикета на Реджи д’Эта.

51

Ветеринар, представившаяся как Дон – мужеподобная австралийка лет тридцати пяти, – опустилась на колени рядом со все еще сонной Леди, приподняла левое веко овчарки и обследовала глаз при свете фонарика. Макс и Джессика с тревогой наблюдали. Том стоял, обнимая их за плечи.

Детектив Гленн Брэнсон вышел позвонить.

Том смотрел на собаку, думая о своем. Вчера утром он пошел в полицию, игнорируя предупреждение, полученное по электронной почте. А теперь Келли исчезла и машину сожгли…

«Господи, дорогая, где же ты?»

Стоя на улице при ярком свете утреннего солнца, Брэнсон прижимал к уху мобильник и разговаривал с констеблем Линдой Бакли из отдела семейных проблем, прося ее приехать в дом Брайсов.

Сразу же после окончания разговора телефон зазвонил. Это оказался констебль Дадли Бантинг из транспортной полиции, ответивший на вызов Брэнсона. Гленн сообщил ему, что именно ищет, добавив, что это очень срочно. Бантинг обещал перезвонить, как только сможет.

– Мне это нужно сегодня, а не через три недели, – сказал Брэнсон.

– Но сегодня воскресенье, – неуверенно отозвался Бантинг.

– Знаю. Мне следовало быть в церкви, а я сейчас у бедняги, который собирался провести день с женой, и двух ребятишек, которые собирались провести его с матерью, но ее, похоже, кто-то похитил среди ночи. Может, ты пожертвуешь воскресным обедом с тестем и тещей и пошевелишь для меня своим гребаным пальцем?

Бантинг заверил, что использует палец на полную катушку.

Когда Брэнсон закончил разговор, на дисплее мобильника появился сигнал сообщения, сопровождаемый резким бибиканьем.

Детектив уставился на вывеску спортзала по другую сторону дороги. «Джим и тоник» – недурное название. Он попробовал кулаком мышцы живота. Они все еще крепкие, но скоро ему понадобится спортзал. Было время, когда он ходил туда каждый день, а сейчас дай бог дважды в неделю.

Но кое-что другое вызвало у него куда большее чувство вины, когда он посмотрел на ясное голубое небо и ощутил тепло солнца на лице.

Эри, его жена, и его дети.

Сэмми было восемь, а Рэми только три, и он тосковал по обоим каждую минуту, когда не был с ними. А последние дни работа отнимала все время.

Брэнсон нажал кнопку приема сообщений и стал слушать устное послание Эри, зачитанное саркастическим тоном: «Гленн, я собираюсь на пляж с Сэмми и Рэми. Было бы неплохо, если бы ты присоединился к нам, как обещал. Дети хотели бы видеть своего отца хотя бы час на уик-энд. Может быть, ты позвонишь мне? Если ты забыл, меня зовут Эри, и я твоя жена».

Гленн тяжело вздохнул. Они ссорились все чаще из-за его работы. Эри, казалось, уже забыла, что весь прошлый уик-энд он посвятил поездке в Солихалл на тридцатилетний юбилей ее сестры, свалив все дела на широкие плечи Грейса.

Проблема Гленна Брэнсона состояла в том, что он был честолюбив и жаждал повышения по службе, которого добился Рой Грейс. Но это означало долгие часы работы в течение ближайших двадцати лет.

У многих его коллег служба скверно отражалась на семейной жизни. Похоже, счастливы в браке были только полицейские, женатые на других полицейских. Когда-нибудь ему придется принять важное решение: работа или семья.

Впрочем, иронии тут тоже хватало. Вскоре после рождения Сэмми, когда Гленн Брэнсон работал вышибалой в ночном клубе, он решил сделать карьеру, которой бы гордился его сын, и поступил в Сассекскую полицию.

Брэнсон уже собирался позвонить Эри, когда его отвлек голос позади. Это был Том Брайс, который выглядел скверно – лицо бледное, глаза испуганные.

– Могу я поговорить с вами наедине, сержант Брэнсон? – спросил он.

– Конечно.

Они влезли в «Мондео» Брэнсона и закрыли двери.

– Я хочу спросить: считаете ли вы, что нам грозит опасность? Не должен ли я увезти куда-нибудь детей? Уйти в укрытие?

Детектив не знал, что ответить. Некоторое время он молчал, думая о жестоком убийстве Джейни Стреттон, предупреждении, полученном Брайсом по электронной почте, и его исчезнувшей жене. Для ответа ему не хватало информации. Но что, если бы такое случилось с ним и Эри исчезла? Мог ли он честно посмотреть Тому Брайсу в глаза и посоветовать ему не беспокоиться?

Но была ли альтернатива? Круглосуточная полицейская охрана? Он сомневался, что ее можно обеспечить без достаточных доказательств, которые убедили бы Элисон Воспер пойти на такие расходы. Перевезти их в безопасное место? Полчаса назад ему позвонил Рой Грейс, сообщив о Реджи д’Эте. Вот вам и безопасное место!

– Думаю, мы должны учитывать возможность, что вашу жену похитили, мистер Брайс.

Этого и боялся Том, хотя одна мысль внушала ему сомнение. В голове у него вертелись слова Джессики: «Она, наверно, просто захочет выпить водки. Я видела, как она это делала. Я обещала не говорить».

– Я договорился со служащей из семейного отдела, – продолжал детектив. – Она очень компетентный сотрудник и побудет здесь, если вы согласитесь. Они с коллегой организуют посменное дежурство, чтобы обеспечить вам и вашим детям круглосуточную защиту.

– Вы бы поступили так на моем месте, сержант?

– Да, – неуверенно ответил Брэнсон. – По крайней мере, сейчас. Посмотрим, что мы узнаем сегодня.

Гленн Брэнсон опустил взгляд, чтобы не смотреть в глаза бедняге. «Хотел бы я, чтобы Сэмми и Рэми оставались дома при таких обстоятельствах?» – спрашивал он себя и не находил ответа.

52

– Картофель, – внезапно сказал Норман Поттинг. Трое полицейских ехали в автомобиле – Ник Николл сидел за рулем, – возвращаясь из паба в Роттингдине в Сассекс-Хаус. Кружка пива после парацетамола и выпивки накануне погрузила Грейса в дремоту.

– Картофель? – переспросил Николл.

– Я рос на ферме, – объяснил Поттинг. – Мой отец всегда опрыскивал картофель серной кислотой. Конечно, разведенной – она не причиняла никакого вреда.

– Серной кислотой? Ты серьезно?

Слова «серная кислота» привлекли внимание Грейса.

– Я всегда говорю серьезно, – отозвался Поттинг. – Кислота уничтожает побеги и облегчает сбор урожая.

– А также уничтожает всякого, кто ест картофель! – усмехнулся Грейс.

– Чепуха, – заявил Поттинг. – От небольшого количества пестицидов ничего плохого не бывает. Посмотри на меня!

– Смотрю, – сказал Николл, глядя в зеркало заднего вида.

– Я ни разу в жизни не болел!

«Ты просто постоянно болен», – подумал Грейс.

– В умелых руках это безвредная штука, – продолжал Поттинг.

– Не думаю, чтобы Реджи д’Эт с тобой согласился, – заметил Грейс.

– Ты бы дал своим детям картофель, опрысканный серной кислотой? – спросил Николл.

– Без проблем, – отозвался Поттинг.

– А у меня возникли бы проблемы, – сказал молодой детектив-констебль.

– Сколько у тебя детей? – осведомился Поттинг после короткой паузы.

– Первый появится со дня на день, – ответил Николл. – А у тебя?

– Двое от первого брака, один от второго и еще двое от третьего. У малышки Сюзи синдром Дауна. Правда, я нечасто их вижу, – с тоской добавил Поттинг.

Эти слова явно произвели впечатление на Николла.

– Синдром Дауна? – переспросил он.

Поттинг кивнул.

– Очень жаль, – вздохнул Николл.

Поттинг пожал плечами.

– Что поделаешь. Она славная девчушка – всегда всем довольна. В каждой семье свои беды.

– Ты все еще женат? На своей третьей?

Лицо Поттинга вытянулось.

– Нет. – Он поджал губы. – Я холост и свободен, как суперинтендант Грейс. Поверь мне, парень, это куда лучше.

– Вообще-то я вполне счастлив в браке, – сказал Ник Николл.

– Тебе повезло.

– Значит, если нам нужен человек, у которого достаточно серной кислоты, чтобы наполнить ванну, мы должны искать фермера, который сажает картофель? – спросил Грейс, обернувшись.

– Или кого-то, кто снабжает таких фермеров, – ответил Поттинг. – Или фармацевтические компании. Или производителей лимонных и молочных кислот, пищевого масла, пластырей, взрывчатки, синтетической резины, древесной массы, дубленой кожи, автомобильных батарей…

– Похоже, ты специалист по серной кислоте, – сказал Николл.

– Несколько лет назад я участвовал в одном деле. Парень в Кройдоне плеснул кислотой в лицо подружке, которая его бросила. Очевидно, это обычная практика в африканских странах.

– Симпатичный парень, – усмехнулся Николл.

– Просто очаровашка. Вот что бывает, когда имеешь дело с черными.

Грейс вышел из себя:

– Должно быть, ты обратил внимание, Норман, что один из членов нашей команды черный? Если ты сделаешь еще одно расистское или гомофобское замечание, я добьюсь, чтобы тебя понизили в звании. Понятно?

– Прости, Рой, – после длительной паузы извинился Поттинг. – С моей стороны это не слишком тактично. Детектив-сержант Брэнсон хороший человек.

«Хотя и черный?» – подмывало спросить Грейса. Вместо этого он сказал:

– Чтобы наполнить ванну, нужно несколько галлонов кислоты. Соседи должны были что-то заметить. Для тебя два поручения, Норман. Сначала узнай у полицейских, проводивших опрос, не видел ли кто за последние несколько дней на улице какой-нибудь незнакомый транспорт. А потом выясни, имеются ли в районе поставщики или пользователи серной кислоты в больших количествах.

– До или после того, как я закончу с книгами эскортного агентства «БКЭ-247 лтд.», шеф?

– Тебе придется выполнять несколько заданий одновременно, как и всем нам, Норман.

Два громких сигнала мобильника сообщили Грейсу о входящем тексте. Он посмотрел на дисплей и увидел, что текст прислала Клио. Его настроение сразу же поднялось, но после знакомства с сообщением упало снова – хотя и не до плинтуса.

53

Просмотровый зал был крошечной каморкой без окон. При наличии только Гленна Брэнсона и Тома Брайса он казался битком набитым. С точки зрения Брэнсона, бывавшего здесь весьма редко, это был еще один пример плохо продуманной переделки здания.

Том Брайс сидел за столом с монитором и аппаратурой для видео– и компакт-дисков. Машина была загружена пленками кабельного телевидения из двух камер на железнодорожной станции Престон-парк, первой остановки к северу от Брайтона, часто используемой пассажирами из-за близости к городским окраинам и свободной парковки на близлежащих улицах. На этой станции сошел Увалень, находившийся рядом с ним в поезде вечером в прошлый вторник и оставивший компакт-диск.

Констебль Бантинг отлично поработал. Через два часа после звонка Гленна в транспортную полицию он предъявил пленки с платформы Престон-парка, откуда поезда следуют в южном направлении, отснятые во время прибытия поезда Тома.

Том старался сосредоточиться, но ему мешало беспокойство о Келли. Его знобило, так как он весь день ничего не ел и пил слишком много кофе. Желудок казался набитым колючей проволокой.

Внезапно раздался звонок мобильника. Том посмотрел на дисплей, но не узнал номер.

– Лучше я отвечу, – сказал он.

Брэнсон ободряюще кивнул.

Звонила Линн Коттслоу – лучшая подруга Келли, также живущая в Брайтоне, – она спрашивала, есть ли какие-нибудь новости и чем она и ее муж в состоянии помочь. Может быть, привезти продукты или посидеть с детьми? Том поблагодарил и сказал, что в доме организовано дежурство полицейских. Линн попросила позвонить, как только появятся новости. Том обещал это сделать и вернулся к своей задаче.

Первая камера демонстрировала всю платформу с высоты. Какой-то поезд отходил от станции. Счетчик в верхнем правом углу показывал 19.09.

– Этот состав следует до вокзала Лондон-Бридж, – информировал Тома Гленн Брэнсон. – Ваш подойдет через пару минут.

Том увеличил скорость демонстрации и снова замедлил ее, когда появился новый поезд. Двери открылись, и человек тридцать вышли на платформу. Он нажал кнопку стоп-кадра и внимательно рассмотрел каждого.

Никого похожего на Увальня.

– Это тот поезд? – спросил Том.

– Конечно. Скорый, отошедший в 18.10 от вокзала Виктория, на который вы, по вашим словам, сели, – ответил Брэнсон. – Прокрутите еще немного, может, не все вышли.

Том нажал кнопку, и люди на мониторе сразу ожили. Он изучал двери поезда, многие из которых уже закрылись, пытаясь найти свой вагон – по-видимому, четвертый спереди.

И тогда Том увидел Увальня.

Крупный мужчина с детским лицом, в рубашке стиля «сафари» навыпуск и бесформенных слаксах, с маленьким портпледом в руке, сошел на перрон и внимательно огляделся, словно убеждаясь, что путь свободен.

«Свободен от чего?» – спрашивал себя Том, нажимая стоп-кадр.

Мужчина застыл на полушаге, с левой ногой в воздухе и лицом, полуобращенным к камере, на котором был четко заметен сильный испуг.

Том снова нажал кнопку просмотра – страх исчез с лица мужчины, и он почти весело зашагал к выходу.

– Это он, – сказал Том, опять остановив пленку.

Брэнсон удивленно поглядел на монитор.

– Покажите увеличенное изображение его лица.

Том повозился с клавиатурой, и весь экран заняло лицо Увальня.

– Вы абсолютно уверены?

Том кивнул:

– Да. Это он.

– Вы не могли ошибиться?

– Нет.

– Очень интересно, – протянул детектив-сержант.

– Вы знаете, кто это?

– Да, – мрачно ответил Брэнсон. – Знаем.

54

Незадолго до пяти сержант Джон Рай сидел за своим столом, все еще работая над компьютером Тома Брайса, когда зазвонил внутренний телефон. Он снял трубку.

– Джон Рай слушает.

– Привет. Это Том Брайс. Я сейчас в вашем здании – в просмотровом зале… Просто интересуюсь, готов ли мой компьютер… Я мог бы заскочить к вам и забрать его… Вечером мне нужно поработать… Я… я должен подготовиться к завтрашней важной встрече. Как у вас дела?

«Тебе нужно поработать, а мне – идти домой и спасать мой брак», – подумал Джон Рай. Во всем отделе оставались только он и Энди Гидни, сидящий неподалеку. А ведь воскресенье уже подходит к концу!

Гидни, как всегда в наушниках плеера, сгорбился над клавиатурой. Его стол был завален пустыми банками из-под кока-колы и пластиковыми кофейными чашками из торговых автоматов. Он не переставая щелкал клавишами, пытаясь раскрыть код, над которым трудился всю неделю.

Рай беспокоился о товарище – тот казался ему одиноким. Когда Рай уходил с работы, у него, по крайней мере, был дом, куда можно было вернуться. Может быть, Надин иногда брюзжала, но его ждали обед на столе и дети, с которыми он мог поболтать. А у Гидни была какая-нибудь нормальная жизнь?

Хотя у кого из работающих здесь, включая его самого, может быть нормальная жизнь? Большую часть их рабочего времени занимали просмотры порносайтов на конфискованных компьютерах. Причем их содержание отнюдь не было приятно возбуждающим, как вклейки «Плейбоя», – в основном там фигурировали мужчины среднего возраста с двухлетними детьми. Рай просто не мог понять, как это может доставлять удовольствие. Как может сорокалетний мужчина заниматься сексом с младенцем, а потом жить с сознанием того, что вытворял?

Рай твердо знал, что сделал бы, поймав кого-то за подобными занятиями с собственными детьми. Бритва и паяльная лампа.

Внезапно послышалось электронное звяканье, которое всегда действовало на него раздражающе, – звонок мобильника Гидни. Сняв наушники плеера, Гидни ответил на звонок голосом, лишенным каких-либо эмоций.

Рай приблизительно знал, где живет Гидни, – неподалеку от ипподрома, в районе, напичканном викторианскими и эдвардианскими террасными домами, предназначавшимися для мастеровых, но ныне монополизированными в основном студентами и молодыми одиночками. Что ожидало Гидни дома? Банка фасоли? Экран еще одного компьютера? Газета «Гардиан», которую он постоянно таскал под мышкой, но никогда не читал на работе, и пачка технических журналов?

– Мне нужно еще полчаса, – ответил Рай Тому Брайсу. – Вы могли бы подождать или хотите, чтобы я забросил вам компьютер по дороге домой?

– Да… У меня дети – я должен вернуться… Если бы вы завезли мне компьютер, я был бы очень вам признателен…

– О’кей, у меня есть ваш адрес. Приеду, как только смогу. – Рай посмотрел на часы, убеждаясь, что успеет домой к единственной телепередаче, которую смотрел за всю неделю, – автомобильной программе «Коробка скоростей». Хотя Рай уже несколько лет не работал транспортным копом, он оставался заядлым автомобилистом.

Положив трубку, Рай увидел, как Гидни в куртке и с рюкзаком направляется к двери, даже не попрощавшись. Никакого понятия о вежливости!

* * *

Раю понадобилось больше времени на обследование компьютера, чем он рассчитывал. Прошло более полутора часов после телефонного разговора с Томом Брайсом, когда он наконец закрыл его ноутбук и поднялся. В этот момент зазвонил телефон.

– Отдел высоких технологий? Говорит телефонист из Мэллинг-Хаус. – В этом здании располагалось полицейское отделение, куда обращались с вызовами не первой важности.

Рай глубоко вздохнул, борясь с искушением ответить, что звонивший ошибся номером.

– Сержант Рай слушает.

– Мне звонил человек, который жалуется, что кто-то пользуется его беспроводным интернетом без разрешения.

– Вот как? – Рай едва не взорвался – у него не было времени этим заниматься. – Если у него есть беспроводной интернет, то для его защиты достаточно просто активировать код.

– Вы не могли бы поговорить с ним, сэр? – попросил телефонист. – Это уже третий звонок, который мы получаем от него за последний месяц. Он немного возбужден.

«Я тоже», – подумал Рай.

– Ладно, соединяйте, – нехотя сказал он.

Вскоре в трубке послышался пожилой мужской голос с гортанным немецким акцентом.

– Здравствуйте, меня зовут Андреас Зайлер. Я инженер – строил мосты, но сейчас на пенсии.

Голос умолк. Молчание нарушали только помехи.

– Вы говорите с сержантом Раем, – сказал Рай, дабы убедиться, что связь не прервалась. – Чем могу вам помочь? – Его одолевало искушение добавить, что мост ему не слишком необходим.

– Кто-то ворует мой интернет.

Рай посмотрел на часы на экране компьютера. Без двадцати пяти семь. Ему хотелось поскорее закончить разговор и пойти домой. Телефонист мог бы упомянуть, что этот тип едва говорит по-английски.

– Ворует ваш интернет? Не вполне уверен, что понял вас, сэр.

– Я загружаю в компьютер чертеж от коллеги из моей бывшей компании для моста, который они сооружают в гавани Куала-Лумпура. Но интернет так медленно работает, что чертеж не загружается. Такое случалось и раньше.

– Думаю, у вас проблема либо с вашим провайдером, либо с компьютером, сэр, – сказал Рай. – Для начала вам следует связаться со службой технической поддержки.

– Я это уже сделал. И проверил компьютер. Нигде никаких проблем. По-моему, это человек в белом фургоне.

Теперь Рай был не только раздражен потерей времени, но и озадачен.

– Человек в белом фургоне замедляет вашу связь с интернетом?

– Да-да.

– Простите, мистер… – Рай заглянул в свои записи, – мистер Зайлер, но я в некотором недоумении. Где вы находитесь?

– Я из Швейцарии, но сейчас живу в Брайтоне.

– Где именно в Брайтоне, сэр?

– На Фрешфилд-Роуд.

– О’кей. – Рай хорошо знал этот район. Широкая улица на холме с двух– и трехэтажными кирпичными домами, переделанными в многоквартирные. – Вы подключены к беспроводной сети?

– Вы имеете в виду Wi-Fi?

– Да, сэр.

– Да, подключен.

Рай усмехнулся про себя, понимая, в чем проблема.

– Ваша сеть закодирована?

– Закодирована? – неуверенно переспросил швейцарец. – Не думаю. Понимаете, я живу в квартире сына и пользуюсь его компьютером…

– И вам не приходится даже вводить пароль?

– Нет.

Любой обладающий картой беспроводного интернета в ноутбуке мог пользоваться чужой беспроводной сетью, не имеющей пароля. Рай сам случайно проделывал такое пару раз, сидя с ноутбуком в патрульной машине. И, виновато подумал он, до сих пор не побеспокоился о защите собственного беспроводного интернета дома.

– Фургон все еще снаружи?

– Да.

– Можете разобрать его номер?

Швейцарский инженер продиктовал номер, и Рай записал его без особых на то причин.

– Советую вам активировать код, и это преградит дорогу вашему вору.

– Я поговорю с сыном.

– Хорошая мысль, сэр.

Рай положил трубку. Подумав, что коллегам следует знать о его пребывании на работе в воскресенье без двадцати семь вечера, он решил зафиксировать звонок как официальный инцидент на экране служебного компьютера.

Напечатав свои имя и отдел, Рай ввел в компьютер номер и неопределенное описание фургона, добавив: «Провоцирование войны. Сержант Рай разобрался во всем по телефону».

Он понимал, что это детская выходка, но она значительно улучшила его настроение.

55

– Я нашла в морозильнике лазанью, – сообщила женщина-полицейский из отдела семейных проблем, когда Том вошел в кухню. Джессика повисла на одной штанине его брюк, а Макс на другой, словно они боялись, что он исчезнет, как их мать. – Хотите, я приготовлю ее вам на ужин?

Том недоуменно уставился на констебля Бакли – мысль об ужине не приходила ему в голову. Все, о чем он мог сейчас думать, было выражение лица детектива-сержанта Брэнсона, когда он указал на Увальня, сошедшего с поезда, на экране монитора, о странно коротком ответе на его вопрос, знает ли он, кто этот человек, и об отказе сообщить что-либо еще.

– Да, благодарю вас, – рассеянно отозвался Том.

– В холодильнике лежат овощи – помидоры, латук, редиска. Я могу сделать салат.

– Отлично.

Леди подбежала к Тому и тявкнула, виляя хвостом как ни в чем не бывало.

– Проголодалась? – спросил Том.

Собака тявкнула снова и выжидательно посмотрела на него.

– Я не люблю салат! – возразил Макс.

– А я люблю только мамин салат! – из солидарности заявила Джессика.

– Это и есть мамин, – сказал Том. – Она купила овощи.

– Но ведь не она его сделает? – заметил Макс.

– Вместо мамы салат сделает эта приятная леди. – Том подобрал собачью миску и насыпал в нее сухое печенье, потом открыл банку собачьих консервов.