Текст книги "Убийственно красиво"

После чего перезвонил Нику с аппарата, стоявшего рядом на рабочей полке. Новые цифровые телефоны, которыми была оснащена полиция, были оборудованы скремблерами, шифрующими все переговоры, но обычные мобильники по-прежнему можно было прослушать, поэтому суперинтендант избегал звонить с них по каким-либо щекотливым вопросам.

– У нее возникли сомнения насчет свадьбы, вот она и задала стрекача, – пояснил Ник. – А теперь вернулась каяться.

– Как мило! – саркастически хмыкнул Грейс. – Я передам Гленну. Он любит слезливые истории со счастливым концом.

Ответом ему было молчание. «Котелок» у детектива-констебля Ника Николла варил что надо, но вот чувство юмора туда добавить забыли.

Они вновь прошлись по списку из четырех пропавших без вести женщин, и Грейс велел Николлу раздобыть любые материалы, пригодные для анализа ДНК каждой. Тот подробно доложил, как дюйм за дюймом продвигаются поиски головы и левой руки в районе обнаружения тела. Сам Грейс сильно сомневался, что они увенчаются успехом. Разве что им повезет с рукой, которую могла уволочь какая-нибудь собака или лисица. Но в то, что удастся найти голову, он не верил.

Затем Рой сделал еще один короткий звонок, чтобы узнать, как продвигается судебный процесс по делу Суреша Хоссейна – делу, ставшему для него глубоко личным. Процесс шел через пень-колоду: представитель прокуратуры наделал кучу грубых ошибок, да и сам Грейс повел себя не так, как следовало бы. Он свалял дурака, показав улику – ботинок, принадлежавший жертве, – медиуму, и пронюхавший об этом адвокат выставил его в суде на посмешище.

Тем временем доктор Теобальд продолжал свою работу – как обычно, мучительно медленно и методично. Обследование содержимого желудка покойной показало, что незадолго до смерти она ничего не ела, что в определенной степени помогало установить время убийства: скорее всего, ранним, а не поздним вечером, поскольку жертва не ужинала. Запах алкоголя тоже отсутствовал (а он бы обязательно сохранился даже после пары стопок), что свидетельствовало о том, что жертва, скорее всего, хотя и не обязательно, не посещала баров.

Приблизительно в половине первого, когда Грейс вновь отошел позвонить Дэннису Пондсу, чтобы получить подтверждение насчет назначенной на два пресс-конференции, к нему подскочил Гленн Брэнсон – с настолько ошарашенным видом, что его лицо казалось желтоватым.

– Рой, тебе лучше взглянуть на это самому!

Грейс, уже начавший было набирать номер, дал отбой и последовал за ним. Ему сразу бросилось в глаза, что все окружившие прозекторский стол застыли в потрясенном молчании. Подойдя поближе, Рой уловил омерзительную вонь экскрементов и кишечных газов.

Грудная клетка женщины была вскрыта, ее сердце, легкие и остальные жизненно важные органы – извлечены и лежали рядом, аккуратно разложенные по пакетам. Грейс знал, что после завершения экспертизы, в ходе которой тело превратится в пустую оболочку, их вернут на место.

На операционном подносе с металлической окантовкой, установленном чуть выше тела, в месиве из крови, экскрементов и слизи лежала похожая на длинную сосиску светло-коричневая трубка диаметром около дюйма. Доктор Теобальд, сделавший в ней надрез, стоял, растягивая пинцетами его края так, чтобы все могли видеть содержимое.

Патологоанатом повернулся к Грейсу – его и без того всегда мрачная усатая физиономия казалась почти зловещей. Он кивнул в сторону подноса:

– Рой, мне кажется, вам стоит на это взглянуть.

Анатомия никогда не была коньком Грейса, и порой, рассматривая органы трупа, он не сразу мог сориентироваться и понять, что это такое вообще. Он опустил глаза, пытаясь сообразить, что же ему подсунули на этот раз. Похоже, часть толстого кишечника, подумал Рой. Пока он приглядывался, доктор Теобальд растянул разрез еще шире, и Грейс увидел… нечто невероятное.

То, что уже видели все присутствующие в комнате.

То, что заставило его, не веря собственным глазам, сначала податься поближе, а затем застыть в состоянии глубочайшего шока.

Мгновение спустя Грейс резко отшатнулся, словно хотел убежать отсюда прочь.

– Господи! – хрипло пробормотал он и, закрыв глаза, почувствовал, как кровь отливает от головы. В животе забурлило. – Боже праведный!..

19

Это был толстый блестящий черный жук двух дюймов длиной с мохнатыми лапками и полосатой спинкой, чью голову украшал большой кривой рог.

Фрейзер Теобальд осторожно ухватил его пинцетом и поднял над столом, выставляя на всеобщее обозрение. Существо не шевелилось.

Грейс, относившийся к жукам, мягко говоря, без особого восторга, отступил еще на шаг. Он вообще на дух не выносил насекомых, всю жизнь боялся пауков, да и к жукам относился крайне настороженно. А этот был – о боже! – и в самом деле омерзительной тварью.

Рой глянул на Клио и уловил на миг промелькнувшую у нее на лице гримасу отвращения.

– Кто-нибудь знает, что это такое? – дрожащим голосом спросил Брэнсон, указывая на поднос и, таким образом, освобождая Грейса от необходимости задать этот заведомо нелепый вопрос самому.

– Разумеется, ее ректальный проход, – буднично ответил Теобальд, поднося жука к носу. Кончики его длинных усов начали подрагивать так, точно вот-вот растопырятся на отдельные волоски на манер жучиных лапок. Брэнсон брезгливо отвернулся.

Патологоанатом глубоко втянул воздух.

– Формальдегид, – объявил он и протянул насекомое Грейсу, как бы прося подтверждения.

Поборов отвращение, детектив-суперинтендант тоже принюхался. И мгновенно уловил запах, напомнивший ему об уроках биологии в школе.

– Да, – согласился он и тоже взглянул на поднос.

– Потому-то я и не нашел его при визуальном обследовании – он был введен слишком глубоко.

Грейс оценивающе посмотрел на отсеченный доктором фрагмент прямой кишки – сфинктер мертвой молодой женщины.

– Фрейзер, как, по-вашему, он был введен – до или после смерти?

– Трудно сказать.

Тогда Грейс задал вопрос, вертевшийся у всех на языке:

– Но зачем?

– А уж это предстоит выяснить вам, – развел руками Теобальд.

– Помните «Молчание ягнят»? – вмешался Брэнсон, стоявший в дальнем конце комнаты, опираясь на рабочую полку рядом с раковиной.

Еще бы! Грейс помнил очень хорошо. Он читал этот роман – одну из немногих книг, напугавших его по-настоящему, – и смотрел фильм.

– В горло всех жертв была вставлена куколка мотылька, – продолжал Брэнсон. – Мотылька «мертвая голова».

– Да, – кивнул Грейс, – это был своего рода автограф убийцы.

– Так, может быть, это автограф нашего убийцы?

Грейс уставился на жука, которого патологоанатом по-прежнему держал в поднятой руке. На секунду ему померещилось, что эта тварь все еще жива и подергивает лапками.

– Кто-нибудь знает, к какому виду принадлежит этот жук? – спросил он.

– Жук-олень? – предположила Клио Мори.

– Только не с таким рогом, – тут же возразил Даррен. – Я изучал энтомологию, это входит в нашу программу. Не припомню, чтобы нечто подобное водилось у нас. Думаю, эта тварь не здешняя.

– Их кто-то импортирует? – удивился Грейс. – То есть кто-то не поленился заказать ее специально для того, чтобы засунуть кому-то в ректальный проход? Чего ради?

В комнате повисла долгая пауза. Наконец патологоанатом сунул насекомое в пластиковый пакетик и, приклеив ярлычок, надписал.

– Нам следует выяснить о нем все, что возможно, – сказал он.

Грейс задумался. В течение долгих лет ему приходилось читать очень много о менталитете преступников. Большинство убийств совершается в той местности, где живет преступник, как правило хорошо знающий свою жертву. Обычно это происходит спонтанно, так сказать «под влиянием момента». Однако среди преступников попадаются извращенцы, убивающие ради удовольствия, и, хотя в итоге им не удается ускользнуть от поимки, порой, дабы придать ощущениям большую остроту, они не прочь поиграть с полицией в прятки.

Убийцы, оставляющие своеобразный фирменный знак, встречаются довольно часто. В насмешку, как издевательский вызов. Вот вам зацепка! Так поймайте меня, тупые легавые, если, конечно, мозгов хватит!

Грейс посмотрел на часы. Среди его знакомых был человек, способный объяснить – и, скорее всего, тотчас же, – что это за жук. Рой понятия не имел, поможет ли это расследованию, однако такого рода сведения могли натолкнуть на какую-нибудь интересную мысль.

– Нельзя допустить, чтобы об этом пронюхали газетчики, – обратился он к коллегам. – Режим полного радиомолчания, о’кей?

Все кивнули, прекрасно понимая ход его мыслей. Если в полиции вдруг раздастся телефонный звонок и некто представится убийцей, то, располагая информацией о столь необычном фирменном знаке, можно мгновенно распознать, их ли это клиент или очередная пустышка. Это позволило бы сэкономить кучу времени – часы, если не дни, упорной работы.

Грейс попросил Брэнсона позвонить в штаб и организовать проверку статистики по всей стране на предмет выявления всех случаев, когда на месте убийства находили жуков. А затем задал патологоанатому глупый вопрос. Он знал, что вопрос глупый, но тем не менее его требовалось задать.

– Жук был точно мертв, когда его ввели в жертву?

– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь таскал в ректальном проходе собственный запас формальдегида, – впервые за весь день усмехнулся Теобальд и указал на маленький стеклянный флакон с густой на вид жидкостью. – Это слизь со стенок кишечника. Здесь его следов нет.

Грейс кивнул и после нехитрых математических подсчетов пришел к выводу, что, если он отправится в Лондон сразу же после окончания пресс-конференции, у него хватит времени показать жука человеку, который наверняка сможет его опознать.

20

– В Байкинге ветер северо-западный, пять-шесть в секунду, постепенно ослабевающий до трех-четырех, осадки, – бормотал Прогноз. – В Северном и Южном Атшире ветер северо-западный, осадки…

Он сидел за рулем своей машины – маленького, насквозь проржавевшего «Фиата Панда». По радио какой-то зануда, сам толком не врубавшийся, что за ахинею несет, расписывал, как легко сделать по Сети покупку за чужой счет. В общем, сегодня во время поездки по дороге, тянувшейся вдоль Шорэмской гавани – коммерческого порта Брайтона и Хоува, – скверный прогноз погоды звучал вполне уместно.

Слева промелькнул Сассекский яхт-клуб, а за ним – ангар, справа – ряд домов с террасами. Прогноз вновь ехал к Джонасу Смиту, или, как его звали на самом деле, Карлу Веннеру. Этот толстяк начинал ему надоедать. Вообще-то он с ним связался, чтобы отомстить людям, на которых работал, тем, кто достал его по-настоящему. А теперь, видите ли, бросай все дела по первому свистку Веннера и лети к нему, поскольку этот самый чертов Веннер отказывается общаться по телефону или электронной почте, как все нормальные люди. А вдобавок вечно устраивает какие-то идиотские шпионские игры: опасаясь слежки, заставляет тащиться либо, как в прошлый раз, в отель, либо, как сейчас (что случается гораздо реже), к себе в офис.

Оставив позади дома и сухой док для ремонта яхт, Прогноз включил указатель правого поворота и, дождавшись просвета в потоке машин, так дал по газам, что мотор взвыл от неожиданной нагрузки. Теперь он катил по промышленной зоне Портслэйд-Юнитс. Отсюда было легко разглядеть здание, куда он держал путь: то самое, где на крыше стоял похожий на черное насекомое-мутанта вертолет – личный вертолет Веннера.

Миновав древний терминал, Прогноз затормозил на стоянке возле огромного современного ангара рядом с большим черным «Мерседесом» – одной из тачек Веннера. Вывеска на стене ангара гласила: «Оушиэник энд Оксидентл импорт/экспорт».

Прогноз выключил мотор, но еще некоторое время продолжал слушать «Радио файв лайв», раздумывая, не позвонить ли им по мобильнику и не поставить зануду на место. Однако время поджимало – скоро надо было возвращаться на работу. Бормоча про себя: «В Фортиз, Кромарти, Тайне и Доггере ветер северо-западный, семь-восемь в секунду…», он вылез из машины, запер ее, методично проверил все дверцы и направился к боковому входу. Встав лицом к объективу камеры видеонаблюдения, он нажал на кнопку переговорного устройства.

Почти сразу зажужжал зуммер, и послышалось негромкое «клинк!», означавшее, что замок открылся. Прогноз толкнул тяжелую дверь и вошел в ангар размером с футбольное поле, заставленный массивными серыми контейнерами. Двое здоровяков в комбинезонах со славянскими физиономиями – один с татуированной бритой башкой, другой с длинной черной гривой – посмотрели на него, кивнули (дескать, узнали) и вновь занялись контейнером, установленным на передвижном подъемнике.

Прогноз, успевший взломать защиту компьютерной системы компании и порыться в накладных, знал, что находится в этих контейнерах. Примерно половина из них содержала вполне легальные товары – в основном запчасти к сельхозтехнике и удобрения, зато другая… Угнанные экзотические машины для России и Среднего Востока, военное снаряжение для Сирии и Северной Кореи, просроченные лекарства для Нигерии…

Однако Прогноз не собирался сообщать Веннеру о своих открытиях. Все, чего он хотел, – это по-быстрому встретиться с ним, рассказать, что узнал, и вернуться на работу. А вечером у него свидание с Моной… на одном интересном чат-сайте в интернете, уже третье по счету. Мона работала в американской компании «IT» в Бойзе, штат Айдахо, и беседовали они в основном о проблемах окружающей среды.

Самым крутым в Моне было то, что она тоже читала Роберта Энтона Уилсона, да и вообще у них было много общего. Она была согласна с Прогнозом, что очень скоро люди научатся загружать свои мозги в компьютеры и вести виртуальное существование, освободившись от всей этой бренной шелухи в виде биологической плоти.

Огромный грузовой лифт вознес его на второй этаж.

– В Фортиз и Доггере давление постепенно падает, – сообщил он поджидавшему его у дверей лифта Мику Брауну в сером спортивном костюме от Прады и белых туфлях.

Этот проклятый албанец никогда не слушал о погоде. Он не имел ни малейшего понятия, о чем глаголет Прогноз, да и плевать на это хотел. Некоторое время он жевал резинку – как обычно, с полуоткрытым ртом, выставив напоказ свои крошечные, но острые зубки и равнодушно глядя на Прогноза: его смущенное выражение лица, нечесаные патлы, мятую белую рубашку, бежевые брюки, нечищеные серые ботинки… Албанца интересовало лишь одно: нет ли у него при себе оружия. И вовсе не потому, что он в чем-либо подозревал этого чокнутого мистера Фроста, – просто ему за это платили, вот он и проверял всех подряд.

Фигура у Фроста была хлипкая, и выглядел он слабаком. Такого будет легко прибить, когда придет время. Но и кайфа никакого. Албанец предпочитал бойцов, потому как приятно немного поразвлечься, когда тебе пытаются дать сдачи, особенно бабы.

– Мобильник? – спросил он со своим утробным акцентом.

– Не захватил.

– Оставил? В машине или на работе?

– На работе, – солгал Прогноз. – Как мне и велели.

Прямо напротив лифта находилась массивная дверь с электронным замком и видеокамерой. Албанец достал карточку из кармана, прижал ее к замку и, толкнув тяжелую дверь, жестом пригласил Прогноза пройти внутрь.

Войдя, Фрост мгновенно уловил знакомую вонь застоялого сигарного дыма. Они зашли в маленькую голую комнатку без окон, застеленную дешевым ковролином. Из мебели здесь были лишь старый металлический стол, по-видимому купленный на распродаже старого конторского оборудования, вращающееся кресло, плазменный телевизор на штативе, по которому шел футбольный матч, и пять мониторов: один показывал пространство перед дверью офиса, а четыре других давали круговой обзор здания.

– Жди здесь, – приказал албанец и, пройдя в дальний конец офиса, скрылся за дверью.

Почти сразу Прогноз услышал возбужденные голоса. Веннер что-то кричал, но звук был слишком глухим, чтобы можно было разобрать слова.

Прогноз уставился на телеэкран. Было время ланча – еще одна причина для раздражения, он пропускает уже второй ланч на этой неделе только потому, что его выдергивает к себе Веннер. Прогноз опустил голову и, сосредоточив взгляд на крошечном кусочке фольги, застрявшем в волокнах ковра, стал раздумывать, как бы ему набраться смелости, чтобы объявить толстяку, что он больше не желает на него работать. Потом вновь глянул на экран и пожалел, что вместо этого дурацкого футбола не показывают «Звездный путь». «Звездный путь» придавал ему смелости и вдохновения. Время от времени он представлял себя в роли некоторых персонажей. Идти вперед, не ведая страха…

– Мм… – промычал Неробкий Прогноз, прочищая горло и по-прежнему размышляя, как бы набраться смелости. Карл Веннер будет чертовски недоволен…

Его размышления прервал звук открывающейся двери и визгливый выкрик с луизианским акцентом:

– Чтоб глаза мои больше не видели эту гребаную маленькую сучку! Эта дрянь, мать ее так, меня укусила!

Через секунду из двери вылетела маленькая, до ужаса перепуганная девочка. Судя по всему, она была уроженкой Восточной Европы. Стройная фигурка, длинные каштановые волосы растрепаны, яркая помада размазана по подбородку… На ней были туфли на высоком каблуке, блузка с глубоким вырезом и мини-юбка – настолько короткая, что едва вписывалась в рамки приличий. Под правым глазом у нее набухал свежий рубец, вполне готовый вскоре превратиться в лиловый фингал, на левой скуле виднелся след от такого же удара, но здесь кожа лопнула и кровоточила, обе руки – сплошь в синяках.

Прогноз никак не дал бы ей больше двенадцати.

На секунду девочка посмотрела ему в глаза, словно собираясь взмолиться о помощи, но он поспешно отвернулся, вновь уставившись на кусочек фольги. Прогнозу было безумно жаль бедняжку, но он остро чувствовал свою беспомощность и от этого только еще сильнее захотел послать Веннера подальше. Впрочем, не раньше, чем тот ему заплатит.

Албанец заговорил с девочкой на непонятном Прогнозу языке. Та отозвалась возмущенно-визгливым тоном, слишком сварливым для ее юных лет, и вновь, обернувшись, с отчаянием посмотрела на Прогноза, но тот продолжал пялиться на ковер и что-то бормотать себе под нос.

Затем он почувствовал на плечах чью-то тяжелую лапу, и его обдало привычной сигарной вонью, смешанной с испариной и лишь чуть-чуть смягченной запахом одеколона «Ком де гарсон зом» (Прогноз знал это, поскольку недавно, коротая время перед полетом, запомнил ароматы всех одеколонов в магазине «дьюти-фри» Гатуикского аэропорта).

– Представляешь, Джон, ей, видите ли, не хочется в задницу! – негодующе пропыхтел Карл Веннер. – Что ты на это скажешь?!

Казалось, каждая складка его слоновьей туши трясется от ярости, на щеке красовалась свежая царапина. Его обычно безупречно уложенная серебристая шевелюра на сей раз была растрепана, а хвост почти вылез из-под резинки. Изумрудного цвета рубаха, лишившаяся половины пуговиц, неопрятно болталась на валиках бледного жира, нависавших над блестящим поясом. На побагровевшей от злости и возбуждения физиономии четко проступали сухие пятна псориаза, которые Прогноз замечал и раньше. Толстяк дышал с таким свистом, словно его вот-вот хватит удар.

– Эта дрянь, видите ли, не любит, когда ее трахают в жопу! – издевательским тоном продолжал Веннер. – Поверить не могу!

Своего мнения на этот счет у Прогноза не было, а потому, чувствуя, как вся масса Карла Веннера поворачивает его вокруг своей оси, лишь пробормотал нечто неопределенное.

На секунду оба застыли, а затем Веннер свирепо зыркнул на мистера Брауна.

– Делай с этой сучкой все что хочешь, а потом избавься от нее!

То, что его втянули в эту мерзость, по сути, заставили в ней участвовать, не входило в условия договора, но тогда Прогноз не понимал подлинной натуры своего работодателя – до тех пор, пока, будучи опытным хакером, не изучил прошлое Веннера, залезая в его личные файлы.

Впервые Прогноз столкнулся с Веннером в интернете на чат-лайне для технарей, которые обменивались информацией и подсовывали друг другу всевозможные коварные головоломки. Веннер бросил ему вызов, поставив перед ним задачу, которая по тем временам считалась чисто гипотетической. Вопрос заключался в следующем: возможно ли разместить в интернете веб-сайт таким образом, чтобы непосвященный никоим образом не сумел его обнаружить. У Прогноза такая система уже была, и он подумывал предложить ее британской разведке, но его чертовски напугала война с Ираком. В любом случае он не доверял никаким правительственным учреждениям.

Веннер втащил его в свой похожий на пещеру офис, занимавший большую часть верхнего этажа ангара. Это было огромное и бездушное помещение без окон, с таким же дешевым напольным покрытием, что и на охранном посту, и почти столь же скудно обставленное, не считая небольшой секции в глубине с несколькими набитыми компьютерами стойками, знакомыми Прогнозу от и до, поскольку он сам же их и монтировал.

Рабочий стол Веннера, где помимо четырех ноутбуков были только стеклянные пепельница с двумя сигарными окурками и ваза шоколадных батончиков, ничем не отличался от собрата по соседству. Рядом стояли старое кожаное кресло и длинный диван, обитый довольно потрепанной коричневой кожей. Прямо перед ним на полу валялись крошечные кружевные трусики. Над головой по металлической крыше ангара барабанил дождь.

Как всегда, словно из ниоткуда, материализовались двое молчаливых и неулыбчивых русских коллег Веннера и, заняв места по обе стороны толстяка, едва заметно кивнули Прогнозу.

– Слушай, а ведь она, мать ее, и впрямь цапнула меня до крови! Смотри! – Выдохнув густую струю сигарного дыма, Веннер показал ему толстый, как сарделька, указательный палец с обгрызенным ногтем.

Внимательно рассмотрев глубокие пунктирные отметины на первой фаланге, Прогноз нахмурился:

– Вам нужен укол против столбняка.

– Столбняка?

Прогноз, вперив взгляд в лежавшие на ковре трусики, начал раскачиваться взад-вперед, словно в трансе.

– Столбняка? – обеспокоенно переспросил американец.

По-прежнему пялясь на валявшиеся у него под носом трусики, Фрост медленно заговорил:

– Содержание бактерий в человеческой слюне в значительной степени превышает аналогичные показатели у любого другого животного. Именно поэтому оральные контакты смертельно опасны. Вы представляете, сколько микроорганизмов обитает на слизистой оболочке человеческого рта?

– Нет.

– Более миллиона на квадратный миллиметр, – продолжая раскачиваться, сообщил Прогноз. – При этом свыше ста девяноста различных видов.

– Потрясающе. – Веннер с сомнением уставился на ранку. – Ну ладно, к делу! – Он возбужденно описал небольшой круг по комнате и потер жирные ладони. Судя по выражению лица, его настроение полностью изменилось, а интерес к бактериальной теме угас. – Ты раздобыл информацию?

– Мм… – Прогноз, по-прежнему раскачиваясь, не сводил глаз с трусиков. – А что… мм… с этой девочкой? Что с ней будет?

– Мик отвезет ее домой. А тебе-то что?

– Мм… нет, со мной… все о’кей.

– Ты принес то, о чем я просил? То, за что, мать твою, я плачу тебе деньги?

Расстегнув задний карман брюк, Прогноз достал маленький, сложенный вдвое листок в клеточку, вырванный из блокнота, и передал его Венеру. Тот утробно хмыкнул:

– Уверен на все сто?

– Да.

Похоже, такой ответ толстяка вполне устроил, ибо он, переваливаясь, как утка, направился к столу, чтобы взять листок.

На нем был записан адрес Тома и Келли Брайс.

21

С точки зрения Роя Грейса, профессор Ларс Йохансон больше походил на банкира международного класса, нежели на ученого, который в поисках редких насекомых провел большую часть жизни, ползая по пещерам, болотам и неприветливым джунглям всего земного шара. Во всяком случае, этот высоченный англичанин шведского происхождения, с аккуратно подстриженными светлыми волосами, в вечно съезжающих на кончик носа полукруглых очках в роговой оправе и облаченный в модный, но неброский костюм, производил впечатление человека, не слишком склонного отказываться от городского комфорта.

Он встретил Грейса, сидя за большим столом в своем захламленном кабинете на самом верхнем этаже лондонского Музея естественной истории в окружении стеклянных ящичков, пузырьков с редкими экспонатами, микроскопов, медицинских инструментов и весов. Рой усмехнулся: комната живо напоминала декорации к очередному фильму об Индиане Джонсе.

Они познакомились и подружились несколько лет назад на Международной конференции Ассоциации специалистов по раскрытию особо тяжких преступлений, ежегодно проходившей в различных американских городах, которую Грейс посещал постоянно. В обычных обстоятельствах он отправил бы к Йоханссону кого-нибудь из подчиненных, но знал, что сам получит ответы быстрее.

Энтомолог достал целлофановый пакетик с жуком из плотного, снабженного ярлычком пакета для улик и, оглядев его со всех сторон, спросил с легким шведским акцентом:

– Рой, он прошел дезинфекцию?

– Конечно.

– Стало быть, его можно оттуда вытащить?

– Совершенно верно.

Йоханссон осторожно извлек пинцетом двухдюймового жука и положил на блок гигроскопической бумаги. Пока он молча разглядывал насекомое сквозь большое увеличительное стекло, Грейс с благодарностью прихлебывал кофе, грустно думая о так и не состоявшемся свидании с Клио, которое пришлось отменить, поскольку сначала надо было мчаться сюда, после чего предстояло вернуться в управление на необычно поздний инструктаж с членами бригады. Он так долго ждал этой встречи, что теперь, лишившись возможности увидеться с Клио, чувствовал сосущую пустоту внутри. Но, во всяком случае, они договорились о новом свидании на субботу, то есть через два дня. Что ж, нет худа без добра: по крайней мере, он успеет решить вопрос с одеждой.

– Хороший образец, Рой, – одобрительно кивнул Йоханссон. – Очень хороший.

– Что ты можешь о нем сказать?

– Где именно ты его нашел?

Грейс объяснил, где именно, но энтомолог, к его чести, и глазом не моргнул.

– Тогда все сходится. Донельзя извращенно, но вполне понятно.

– Понятно? – переспросил Грейс. – Что тебе понятно?

– В частности, его местонахождение – по причинам, которые сейчас станут ясны и тебе. – Ларс хитро усмехнулся.

– Я весь внимание.

– Тебе прочесть лекцию по биологии для второго курса об этом маленьком приятеле? Или достаточно краткого описания?

– Изложи самую суть – мне придется пересказывать все это людям еще менее восприимчивым, чем я.

Энтомолог хмыкнул:

– Его латинское название – Copris lunaris, и этот экземпляр более-менее достигает своей обычной длины, то есть примерно от пятнадцати до двадцати пяти миллиметров. Ареал распространения – Южная Европа и Северная Африка.

– Но у нас не водится нигде?

– Разве что в зоопарке.

Грейс нахмурился, обдумывая услышанное.

– Древние египтяне считали его священным, – продолжал профессор. – Также он известен как жук-навозник или скарабей.

И тут Грейса осенило.

– Навозник?!

– Это его самое распространенное название. Головой и передними лапками он сгребает навоз и лепит из него шарик, а потом катит в поисках подходящего места, где его можно закопать, чтобы вылупившееся потомство сразу получило пищевой запас.

– Замечательное лакомство, – фыркнул Грейс.

– Лично я предпочитаю шведские фрикадельки.

Рой на мгновение задумался.

– Стало быть, то, что его засунули в ректальный проход убитой женщины, имеет какой-то скрытый смысл?

– Весьма извращенно, но ты прав.

Под окном, завывая сиреной, промчалась патрульная машина.

– Думаю, будет логично предположить, что мы имеем дело с кем-то придерживающимся совершенно иной системы ценностей, нежели наша, – морщась от отвращения, сказал Грейс. – Но, Ларс, какое отношение это имеет к Древнему Египту?

– Сейчас я тебе все распечатаю, это весьма любопытно.

– Это поможет мне найти убийцу?

– Несомненно. Во всяком случае, не каждому известно о символическом значении жука. На мой взгляд, именно из этого тебе и стоит исходить. Рой, ты никогда не был в Египте?

– Нет.

– Нет? – Профессор заметно оживился. – Если попадешь в Луксор, в Долину царей или в любой другой храм, то увидишь их изображения повсюду: скарабеи были неотъемлемой частью культуры Верхнего и Нижнего Египта. И, конечно, им придавалось огромное значение в погребальных обрядах.

Пока Йоханссон искал в компьютере нужные сведения, Грейс отхлебнул еще кофе, прикидывая, что ему еще предстоит сегодня сделать.

Двадцать минут назад ему позвонила детектив-констебль Эмма Джейн Бутвуд и сообщила, что пришел отчет об анализе ДНК: ни в каких файлах данные жертвы не значатся. За последний час еще одну пропавшую женщину удалось вычеркнуть из списка. Образцы ДНК, взятые с вещей остальных, с курьером отправлены в лабораторию. Что ж, будем надеяться, что один из них совпадет. Если нет, то тогда придется немедленно расширять зону поисков.

Неожиданно принтер выплюнул лист бумаги буквально в паре дюймов от локтя Грейса, изрядно его напугав.

– Погребальные обряды?

– Да.

– Ларс, но каково в этих обрядах значение самого жука?

– Их клали в могильники как гарантию вечного возрождения.

Несколько минут Грейс осмысливал эту новость. С кем они имеют дело? С религиозным фанатиком? С обладателем извращенного чувства юмора? Это явно был человек образованный – во всяком случае, достаточно начитанный, чтобы иметь представление о культуре Древнего Египта… и чтобы ввести в анус покойной жука именно этого вида. Такое встретишь нечасто.

– А где можно раздобыть скарабея в Англии? – спросил он. – Только в зоопарках?

– Нет, у нас есть – правда, немного – импортеры, которые могут их достать. Не сомневаюсь, что их можно заказать по интернету.

Грейс тут же взял на заметку, что нужно поручить кому-нибудь из подчиненных составить список таких торговцев по всей Англии и методично допросить каждого. А также пошарить в интернете.

Энтомолог убрал жука обратно в пакетик.

– Рой, я могу тебе еще чем-нибудь помочь в этом деле?

– Уверен, что можешь, просто сейчас я не знаю, о чем спрашивать. Прости, что тебе пришлось из-за меня задержаться.

– Нет проблем. – Ларс Йоханссон кивнул на окно, за которым открывался прекрасный вид на Эксибишн-Роуд. – Наоборот, славный выдался вечерок. Ты возвращаешься в Сассекс?

Грейс кивнул.

– Тогда позволь тебя угостить – так сказать, на дорожку.

Грейс посмотрел на часы. Следующий экспресс до Брайтона отправлялся через сорок минут, и, хотя он чувствовал настоятельную необходимость промочить горло, времени на выпивку практически не оставалось. Однако, учитывая, столько раз профессор помогал ему в прошлом, отказаться было бы невежливо.

– Всего одну кружку, а потом мне пора бежать.

В итоге полчаса спустя, сидя за вынесенным на улицу столиком возле битком набитого паба, Рой подумал: почему в его жизни все идет наперекосяк? Сегодня у него должно было состояться свидание с одной из красивейших женщин на свете, а вместо этого он пьет вторую пинту теплого пива, прослушав за первой пятнадцатиминутную лекцию об особенностях пищеварительной системы скарабеев. Он знал: еще чуть-чуть – и стремительно пьянеющий Ларс Йоханссон разразится слезливым монологом о том, чем для мужчины чреват законный брак.