Текст книги "147 свиданий. Как я искала себе пару и что из этого вышло"

72. Однажды на острове

Неловко в бане ночью случайно встретить человека, которому тебя завтра в ресторане должны друзья представить, но это остров, тут и не такое случается.

– А вы Радмила? Мы с вами завтра должны были познакомиться.

Баня такая: под открытым небом у костра под звездами лежат люди в полотенцах. Гирлянды на деревьях, свечи на низких столиках, музыка, вегетарианский безалкогольный бар. Чуть дальше по тропинке – две каменные и круглые, как юрты, сауны с влажным паром, на улице – душевые, на столе – кокосовое масло для кожи. Ночь, и то ли поют цикады, то ли геккон кричит, вокруг – пальмы, и все очень классные, и всё классно.

И Леша тоже классный – красивый и уверенный, доброжелательный и тактичный. У него хорошая осанка, улыбка и очень открытый взгляд.

Они шутят друг над другом с Олегом, который привез меня сюда, и Олег говорит очень серьезно:

– Лёх, как коуч коучу – продаю тебе свой тренинг. По большой дружбе – со скидкой. Запишись у моего секретаря. Ты довольно развит, но тебе необходимо кое-что проработать.

Леша поднимает глаза, Олег через паузу добавляет:

– Ты сам знаешь что.

Мы смеемся.

И вот наступает завтра, и когда к нашему столику подходит француженка (хозяйка ресторана на побережье, где мы ужинаем небольшой приятной компанией общих друзей), Леша переходит на французский. Ничего я не помню: как он одет, обут, какие часы и были ли часы, какой запах, но безо всяких дополнительных подтверждений ясно (сразу): он успешен в том, что выбирает делать. Такое от него легкое чувство, будто мир вообще в порядке и ему, Леше в частности, здесь (на земле) ок. Это придает устойчивости, даже веса – типа «чувак умеет жить и нас не спросил как» (вообще, так говорят обо мне).

– Не могу поверить, что я здесь уже второй месяц. Я же не фотограф, понимаешь, у меня клиенты, планы, дела.

Вот он думает, ему не нужно демонстрировать силу, чтобы понравиться, но даже этим ее демонстрирует. У него такие спортивные коротко стриженные друзья, что без Леши смотрелись бы, пожалуй, не такими доброжелательными, и двадцатилетние подружки модельной внешности, на которых смотришь как на природу или огонь – просто приятно (может быть, конечно, даже наверняка и люди интересные – но этого я не знаю).

Я не ответила, кажется, прямо ни на один вопрос о делах – потому что на острове не хочется говорить о делах.

А вчера он лежит у костра в полотенце и говорит:

– Правда, скажи: вот зачем красивая девушка, например, станет использовать приложение Pure? Разве она будет с кем-то встречаться для секса?

– Если она хочет этого, почему нет? – пожимаю плечами я.

– Но зачем?!

– Потому что сейчас ей нужен секс, например.

– Она может просто познакомиться с кем-то, и в этих отношениях…

– Может быть, она не хочет отношений. Может, она хочет просто секса – без отношений. Как мужчина.

На лице у Леши написана внутренняя работа: отрицание, сопротивление. Я продолжаю предполагать:

– Возможно, она уже даже и познакомилась с кем-то, но сейчас, на этом этапе, не готова переходить к этому, например. И она это холодно разделяет: здесь ей хочется узнавать человека, изучать, сближаться и, сблизившись, уже делать этот шаг, а тут ей просто нужен секс без продолжения. Ну, вдруг?

На лице у Леши написано негодование, интерес.

– И что, ты… тоже использовала этот… сервис?

Позже он (вырвано из контекста, не могу никак вспомнить, о ком и о чем на самом деле был разговор):

– Здорово же всем нравиться, и когда все в тебя немножко влюблены, и все хотят тебе сразу что-нибудь отдать, только приходи. И вот это получи, и вот это.

Я смотрю на него и думаю: понимает ли Леша, что говорит сейчас о себе? Думаю, нет.

Трижды виделись на Пангане случайно. Это остров, тут и не такое случается. А что свидание? На свидание не сходила – пригласил сегодня, а я уже была на пирсе – в порту. Ну, может быть, в другой раз. Мир – это тоже остров, сведет как-нибудь. ●●●

Я ВООБЩЕ НИКОГДА НЕ ДУМАЮ О ТОМ,

КАКОЙ ЧЕЛОВЕК МНЕ НУЖЕН,

ВЕДЬ Я НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ,

ЧТО БУДУ КОМУ-ТО НУЖНА

73. Почему я одна

Сегодня 7 марта 2017 года, я – в Париже (у меня длинная пересадка). Была на острове в Таиланде эту неделю. Искала там свое счастье, как и в других разных местах, городах и странах – в людях разных возрастов, пола, намерений, профессий и национальностей. Искала его в других и в их отношении ко мне. Я хотела влиять на это отношение: с одним была дурой, с другим – умной, с Фабианом – капризной, с Томом – уродиной, с Шедом – красивой, с Женей – наивной, с Витей – спокойной, с Лешей – легкомысленной, отвечающей на все вопросы о делах: «Просто мне везет».

Кто из них я? Все они, но ни одна из них не любит себя по-настоящему. Ни одна! Некоторые довольны собой (не всегда). Некоторым весело. Но любви нет.

А как кто-то полюбит меня, если я сама себя не люблю?

Если я сама собой недовольна?

Если я всегда себя осуждаю, наказываю?

Если я не люблю это тело, которое так быстро и заметно изменилось за последние 15 лет, которое я везде ношу за собой, как тяжелую, обязательную и не свою оболочку, и не хочу принять, и не могу отвергнуть, и всегда приходится его учитывать. Тело, которого я стесняюсь везде, кроме общественной немецкой бани, которым я не наслаждаюсь и не любуюсь?

А как кто-то полюбит меня, если я сама себя не люблю? Не люблю это извиняющееся лицо, всегда немножко виноватое, немножко оправдывающееся за то, что человек, его носящий, стремится жить, как считает правильным, – лицо, всегда немножко снизу разглядывающее мир.

Не люблю себя, сомневающуюся в себе и в том, действительно ли я достойна всего этого невероятного счастья жить свою удивительную жизнь, быть дочерью этих прекрасных и любящих родителей, сестрой своих братьев и сестер, другом своих умных, красивых и сильных друзей, автором этого письма?

Не люблю в себе вопиющее, преобладающее надо всем стремление быть удобной, никому не помешать, не доставить хлопот, не огорчить никого, не разочаровать, не расстроить.

Во мне так много любви, тепла – к другим людям, к жизни, к миру. К себе – нет. Приходится очень много работать, чтобы было за что себя уважать. С этим еще ничего получается, но любви взяться как будто бы просто неоткуда.

Вот я на свидании с Шедом в Мюнхене – с тем самым, который сделал приложение для знакомств. Я летела из Берлина, он – из Лондона. Я весь день готовилась к этой встрече, была в салоне красоты, ходила по магазинам и выбирала платье, укладывала волосы, делала макияж. Думала: вот так я себя улучшу, чтобы быть достойной. Вот так я себя украшу, сделаю увереннее, вот в такое черное платье и красное пальто заверну нелюбимую себя, чтобы временно себе понравиться (и заодно ему), чтобы немножечко себя полюбить.

Вот я выхожу из ванной в новом российском городе Иннополисе этой зимой, и моя временная жена Юля говорит: «Ты что, накрасилась? Я вообще не вижу никакой разницы, жена. Ты абсолютно одинаково прекрасна с макияжем и без». И я думаю: «Какая чудовищная лесть». И говорю: «Конечно же, есть разница».

Вот я в баре у моря на свидании с Витей. Я думаю: какой молодой, симпатичный, добрый парень из Киева, такой украинский, в самом прекрасном смысле – ведь там такие правдивые люди, как это сказать? Такие устойчивые и красивые в своей искренности, простой честности. И как он похож на меня в своем нескончаемом поиске. И с чего бы это, интересно, он должен вдруг на мне остановиться? Что во мне такого, чтобы ему перестать искать, что он должен во мне найти?

Вот я говорю с Лешей у костра на острове. Я думаю: ого. Я думаю: какой классный парень. Какой он нормальный в своей успешности, в своей уверенности в себе, какие длинноногие и беззаботные с ним девочки, как они прыгают с разбегу в бассейн в баре на самом верху горы, как он прямо смотрит, как умело живет, как уверенно чувствует себя на Земле. И какая ему нужна, интересно, женщина рядом? Я не думаю, нужен ли Леша мне, – так вопрос вообще не стоит.

Я вообще никогда не думаю о том, какой человек мне нужен, ведь я не могу поверить, что я буду кому-то нужна. Я не могу даже представить себе этого человека, и зачем? Я в принципе не могу вообразить, что кто-то полюбит меня по этой самой причине – ведь я сама себя не люблю.

Вот чем я буду заниматься этой весной:) Мне хочется научиться себя любить. Мне нужны сначала хорошие отношения со мной, не только уважение и принятие, но любовь. А на свидания ходить продолжу, чтобы наблюдать перемены и замечать, что происходит. ●●●

74. Однажды моя сестра Марина сказала

Однажды моя сестра Марина сказала:

– Я боюсь тебя.

– Почему?

– Тебе 40 лет.

(Мне было 22.)

Те, кто хорошо меня знает, понимают, что она имела в виду, правда? Мне 33 и 40, и, может быть, 812 лет. Но вот друг Атилла на днях сказал:

Тебе 5 лет. Я хочу, чтобы ты повзрослела, но для этого тебе нужно родить своих детей.

Так вот. В моем любимом (довольно консервативном) ресторане Берлина не бывает, хотела я вам сказать, гостей до 50 лет. И хорошо! Я обожаю быть среди (не знаю, поймете ли вы меня сейчас) нормальных, благополучных, здоровых, умных – взрослых людей. Но вот чего я не учла, выбирая сегодня вечером заведение: никто из них никогда не ходит сюда один. Вообще НИКТО. Я пришла сейчас, и все люди были или парами, или большими компаниями. Серьезно. ●●●

75. «Здравствуй, – пишет мне Лена. – Что происходит?»

«Здравствуй, – пишет мне Лена. – Что происходит?»

Отвечаю, что ничего.

Я вообще, как чайная на Белорусской, стараюсь, чтобы со мной ничего не происходило. Роберто говорит, сделать ничего нельзя, мы ничего не решаем и выбор – это просто химия (ну, если следовать сердцу), а вот дальше уже работа.

Ну, что происходит, Лена? Вчера я проснулась, сделала зарядку, позавтракала на блошином рынке, ничего не купила. Потом в парке лежала на лавочке. Потом замерзла и пошла в музей, там смотрела Уорхола и более современных художников, подписала контракт с совестью о том, чтобы говорить то, что я имею в виду, встретила Пашу Вардишвили из клуба и с ним на вокзале съела салат, потом пошла в спа (везде ходила пешком) и там плавала голая в уличном бассейне, парилась веником в banya, спать легла дома одна в 21:46 (поскорее бы стать старенькой, как говорит моя подруга морская свинка). Утром встала, сделала зарядку, прошла 12 км пешком, позавтракала супом фо в заведении с неприличной витриной, съездила в Пренцлауэрберг и заплатила за квартиру, в которой не живу, а живу у друзей с умной кошкой в более буржуазном районе. Теперь сижу в забегаловке с высоким рейтингом и ем устрицы. С офлайн-знакомствами не складывается. Возможно, это не мое, хотя прошел всего один день. Хотя вот сейчас в заведение вошел грустный парень и заказал рыбу. Еще каждый день пишут: Йосси из Тель-Авива (абсолютный фаворит всех моих подружек), Том, который не встречается с англичанками, и Фабиан, которому я профессионально вынесла мозг, но, кажется, мужчинам это интересно. ●●●

ПРОСТО Я НЕ ЖАЛУЮСЬ. И ВСЕ,

О КОМ ВЫ ДУМАЕТЕ ТАК, —

ВСЕГО ЛИШЬ НЕ ЖАЛУЮТСЯ.

ПОЛОЖИМ ЭТОМУ КОНЕЦ

76. Думаете, классно быть мной? Ха-ха

Меня спрашивает шеф:

– А чего ты вчера пропала? Собирались же вечером поговорить.

– Я упала, – говорю, – и уснула в одежде, проснулась – ночь. Серьезно. Я устаю, как шахтер. А ведь у меня интеллектуальная, приятная, почти светская работа.

Меня зовут Радмила, мне 33 года, я менеджер международного сетевого издательства. Я одинока, у меня нет детей, дома. Мои коты живут у разных людей (см. пункт «у меня нет дома»). Еще я веду соцсети. У меня маленький магазин татарских дизайнеров (пока убыточный, но дело хорошее). Я пишу три текста в месяц (по выходным и с радостью) для одной американской компании. Еще люблю один арт-парк (бесплатно и навсегда) и один мебельный бренд (новый казанский мебельный бренд), поэтому я веду еще два Инстаграма (строго по ночам, так как моя основная работа для меня приоритет и обязательство). Всё это время я хожу на свидания, потому что вообще-то я – писатель. Я ищу любовь и пишу книгу об этом. По плану – три свидания в неделю, но на деле случается по-разному. Например, потому что я упала, и уснула в одежде, и не ответила никому, а не только шефу. Еще я хотела бы оставаться внимательной дочерью своих родителей и хорошим другом своих друзей. Я бы очень хотела быть хорошей тетей своему племяннику.

Я часто слышу: «Так здорово! Радмила, ты живешь жизнью мечты!»

Я обычно просто киваю и прожигаю взглядом ковер. Я действительно живу удивительную жизнь, да! ДА. Это так. Ради такой жизни я от многого отказалась. Например, я отказалась снимать постоянную квартиру, отвезла все свои вещи на склад (и котов друзьям) и езжу по миру с одним рюкзаком (WOW, говорите вы тут обычно).

У меня долги. Я купила квартиру, но в ней ремонт (не без приключений). Большую часть зарплаты я отдаю (70 %). То, что остается, я трачу на вкусную еду и такси (иначе я недовольна собой). Серьезно, я завишу от еды: если поела невкусно – день ни к черту, я абсолютно несчастна. А такси – это комфорт (в городах, где нет пробок, конечно, а не в вашем). Я имею в виду, это единственный комфорт в моей жизни (кроме человеческого общения внутри рабочего коллектива). Сейчас поймете почему.

Я езжу с одним рюкзаком, это значит, что у меня нет вопроса: «Что надеть?» – ношу то, что взяла с собой (одно ношу, второе стираю, третье готово на завтра и так далее). Я не всегда знаю, где я стираю эту одежду – не везде есть машинка, и часто я просто ищу ближайшую круглосуточную прачечную. Если я опоздала в прачечную – я иду в грязной одежде (или покупаю новую).

Я езжу с одним рюкзаком, это значит, что если я что-то покупаю себе (в каждом городе есть магазин с белой футболкой, серым свитером и черными лосинами), я должна что-то выбросить – иначе новое не поместится в рюкзак.

Я езжу с одним рюкзаком, это значит, что я не вожу с собой все эти нужные вам ежедневно вещи. На моей временной полке в моей временной ванной комнате стоят временные миниатюры кремов (часто даже просто пробники). Так как я всё время чувствую себя в пути, я не покупаю больших флаконов ни с чем, а если я сошла с ума и купила бальзам для волос – значит, я где-то поселилась на месяц и густо мажу им волосы, чтобы не пропал.

Если вы всё еще в скепсисе по этому поводу – просто возьмите рюкзак, положите в него самое необходимое. А теперь живите, пользуясь только этими вещами, полгода. А год?

Обычно я не знаю, где я буду жить в следующем месяце, я постоянно в поиске следующего жилья. Сдавать жилье на месяц-три особенно никто не хочет, airbnb – дорого, гостиница – тупо, контракты никто не заключает – я ищу квартиры всегда по знакомым и в соцсетях. Меня периодически пытаются кинуть на деньги.

В каждом новом месте я заново учусь ориентироваться на местности. Мне всегда нужно найти: кафе, в котором не шумно и хороший Интернет, кофе, еду, прачечную, баню (потому что если я не хожу в баню раз в неделю – я не отдыхаю и болею). Мне нужно найти музей современного искусства и красивую архитектуру – всегда (потому что если я не хожу в музей – я не получаю впечатлений и болею. Нет, просто я люблю современное искусство и красивую архитектуру).

Я сплю одна. Мне ужасно одиноко, никто меня не обнимает по ночам, и я не обнимаю никого.

Обычно в каждом следующем городе у меня нет друзей. Иногда (в Берлине, например) у меня есть коллеги-друзья, или я могу встретить знакомых на улице и обнять их, это приятно – но чаще всего нет.

Я не могу (а вообще-то хочу) приехать на вечеринку, где я всех знаю и где все знают меня. Новых друзей у меня не появляется – потому что я упала и сплю в одежде.

В принципе, я могу ходить по улице в костюме белки с ведром зеленой краски в руках и лить ее на тротуар – никто не обратит на меня внимания.

Я не говорю по-немецки, и у меня посредственный английский, так что куда бы я ни шла и о чем бы я ни спрашивала официантов/таксистов/библиотекаря/продавца/полицейского (как спастись) – НИКТО никогда не понимает меня с первого раза. Я терпеливо повторяю свои вопросы до тех пор, пока меня не поймут, – сама виновата, что мало уделяла этому времени.

Если я захожу в кафе, в котором курят / азиатская кухня / индийская кухня / прочее – ну ладно, про это жаловаться не буду. Ну, вы поняли. Я пахну, будто я пирожок. Или пепельница. Или пирожок в пепельнице, фу. Сейчас, например, пропах мой любимый рюкзак – но другого у меня с собой нет.

У меня также нет постоянного косметолога, мастера по маникюру, парикмахера – и не может быть. Каждое следующее окрашивание волос – русская рулетка. У меня также нет постоянного стоматолога. Если у меня болит зуб в чужой стране – сама виновата, что я в чужой стране. У меня постоянно что-нибудь болит: то глаз, то голова – но я не хожу к врачам, потому что русская рулетка, и я потом пойду к своему (когда-нибудь или когда будет невтерпеж). Так как я никому не жалуюсь, а друзей у меня чаще всего нет, никто не заставляет меня идти к врачам.

Я могу умереть в любой момент! А, нет. Это не только я.

Во всем остальном у меня действительно всё очень классно, и «я ни на что не жалуюсь, и мне всё нравится, несмотря на то что я здесь никогда не был и ничего не знаю об этих местах». ●●●

«ОДНАЖДЫ ПСИХОЛОГ ДАЛА

МНЕ ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ:

НАПИСАТЬ СПИСОК, ЧТО ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ

МОЙ ПАРТНЕР, ЧТОБЫ Я ЗНАЛА,

ЧТО ОН МЕНЯ ЛЮБИТ»

77. Как понять, любят ли тебя

В прошлый вторник случилось очень важное. Я получила так много писем о любви и нелюбви к себе. Было очень мощно, меня это здорово поддержало, огромное спасибо. Одно из них мне хотелось бы показать, не называя автора. Вот оно:

«Однажды психолог дала мне домашнее задание: написать список, что должен делать мой партнер, чтобы я знала, что он меня любит». Дальше Л. перечисляет, что ей важно: простые, понятные каждому человеку вещи, – и предлагает мне перечислить свои (пообещав, что в конце скажет зачем).

Как написать этот список? (После написания нужно будет сделать кое-что ключевое, но сначала всё же придется его составить.)

Например, «мы заботимся друг о друге» – это плохой пункт, так как каждый вкладывает в это свое. Лучше написать «он записывает меня к врачам». «Мы важны друг для друга» – тоже плохой пункт, лучше написать «он держит меня за руку».

Писать нужно максимально бытовыми, очень понятными сообщениями.

Итак, я написала свой список о том, как я понимаю, что меня любят:

мы вместе: мы проводим время вместе, нам это нравится;

мы – это мы, нас двое, и это понятно нам и не только нам, то есть мы не скрываем наши отношения (это важно для меня, потому что я была в отношениях, которые нужно было скрывать, и это болезненный опыт, я больше так не хочу);

мы друзья: мы делимся важным и поддерживаем друг друга так, как в этой ситуации нам это нужно, мы можем договариваться об этом, но в некоторой идеальной картинке мира мне не нужно объяснять своему партнеру, что если я простыла и болею, то будет легче и приятнее, если он заварит мне чай с лимоном, медом и имбирем;

да, если я болею, он старается вылечить меня (записать к врачам, облегчить мое состояние), он предлагает и действует по этому поводу, а не критикует меня;

вообще, нам важно, чтобы другой был сыт, здоров и в хорошем настроении. Мы оба понимаем, что забота о том, чтобы быть довольным собой, лежит на каждом из нас персонально (по отношению к себе), но если мы замечаем в партнере «сбой», то мы не безучастны. Мы делаем эту «эмоциональную работу» в поддержку другого;

мы можем обратиться друг к другу за помощью и принимать помощь друг от друга;

он спрашивает: «Могу я помочь тебе?» или «Как я могу помочь тебе?»;

он хочет меня баловать, он легко относится к деньгам, если знает, что это принесет мне удовольствие (например, ему приятно покупать мне что-нибудь вкусное);

сюда же: ему хочется, чтобы у меня было хорошее настроение, он знает, что приносит мне радость, и старается добавить это в нашу жизнь – потому что ему приятно видеть меня радостной;

если я наряжаюсь, он смотрит – ему интересно;

он хвалит меня, поддерживает меня эмоционально в том, что мне важно делать, он не просто учитывает мои желания, он в них заинтересован;

его волнует моя безопасность, например, он меня встречает, чтобы я не шла одна ночью;

он тратит на меня деньги. Почему это важно? Потому что мы не хиппи. Мы работаем на наших взрослых работах, и нет пока никакой другой единицы, которой измеряются наша в этом ответственность, смелость и упорство, и когда человек хочет отдавать то, что заработал, – это щедрость, и не очень важно, про тюльпан или про айфон идет речь, серьезно;

у нас хороший визуальный контакт. Где бы мы ни были (среди других людей), нам хочется смотреть друг на друга (а лучше даже быть не дальше вытянутой руки). Мы можем общаться глазами, обращаться друг к другу, выделять друг друга среди остальных – не потому, что так положено и мы пара, а потому, что нам нравится делать это;

мы с уважением относимся к приоритетам друг друга; например, если партнеру важно, чтобы у меня была связь с его родителями, или если у меня есть потребность в том, чтобы он общался с моими друзьями, был приветлив с ними.

В конце письма Л. пишет:

«Если вы дочитали до этого места, дальше будет спойлер. Когда я вернулась к психологу с готовым списком и протянула ей его прочитать, она вернула мне его обратно со словами: “А теперь идите и делайте это всё для себя сами, как любящий человек”». ●●●