Текст книги "Соблазн в сапфирах"

Глава 13

В серый предрассветный час, когда дом еще не проснулся, Эш смотрел на женщину, которая мирно спала в его объятиях. Свет от единственной свечи освещал ее лицо. В эту ночь Кэролайн разрушила все его понятия о ней. И доказала, что очаровательна, не только разгуливая по дому во сне. Находясь в полном сознании в его объятиях, она так же бесподобна. Всякая сдержанность была отброшена прочь, как шелк с ее тела.

Почувствовав его пристальный взгляд, Кэролайн тихо вздохнула, ее ресницы дрогнули, и глаза открылись. В зыбком сиянии свечи они блестели, словно карамель. Она взглянула на него:

– Вы не спите и о чем-то думаете, мистер Блэкуэлл?

– Я стараюсь не думать о вашем очередном отчете моему деду, – с улыбкой отозвался Эш.

– Ох! – На лице Кэрол появилась тревога, и он почувствовал, как она напряглась. – Теперь моя очередь думать.

– Глупости, – мягко возразил Эш, целуя ее нахмуренные брови. – Думай не думай, это ничего не решит.

Кэрол открыла рот, собираясь протестовать, но тут же закрыла его, когда ей в голову пришла мысль о том, что абсурдно проповедовать благоразумие в ее положении. Эш потянулся и погладил нежную щечку, восхищаясь драгоценным даром ее невинности и искренней озабоченностью о последствиях. Кашлянув, он постарался отвлечь ее от паники, спрятанной в глубине ее глаз.

– Кэролайн, это была шутка. Ничего плохого в этом нет.

– Тут я вряд ли соглашусь с вами… – Кэрол подоткнула одеяло вокруг себя, глядя на него робко и неуверенно. – Я не хотела бы, чтобы вас обвинили… из-за моего поведения.

«Ее поведение? Она думает взять всю вину на себя?»

– Разве я говорил об этом? Но если вы имеете в виду дело с моим дедом, уверяю вас, пари и контракты никак не связаны с тем, что произошло между нами.

Кэрол улыбнулась и покачала головой.

– Пари и контракты имеют к нам прямое отношение, мистер Блэкуэлл, но когда вы прикасаетесь ко мне так, как сейчас, мне достаточно трудно припомнить детали.

– Пускай весь остальной мир останется за воротами, Кэролайн. Слуги ничего не скажут, и поэтому сейчас моя жизнь в ваших руках. Но… – Эш поцеловал каждую мягкую подушечку ее ладони, – я не испытываю страха. Я жил в страхе слишком долгое время, чтобы позволить ему руководить мною сейчас.

Кэрол улыбнулась, в ее глазах читалось недоверие.

– И какие страхи руководили вами до этого момента?

Эш на секунду закрыл глаза, жалея о своем неосторожном признании. «Мне слишком хорошо с вами, моя американка, и я совсем забыл, что должен следить за своими словами». Улыбаясь самой обворожительной улыбкой, он провел пальцами по ее ключицам, чтобы отвлечь Кэрол от этой темы.

– Я очень боялся всяких шапероне.

Кэрол шутливо ударила его по руке.

– Ничего вы не боялись.

«Ах, если бы вы только знали, Кэролайн, какие демоны жили в моей душе!»

– Сейчас мы должны защитить вашу репутацию по всем статьям.

Ее рот открылся в шоке, прежде чем она поняла это и взяла себя в руки.

– Моя репутация? Я не думаю, что кому-то придет в голову… я слишком разумная женщина в глазах ваших друзей, Эш, чтобы заподозрить, будто вы посмотрите на меня дважды.

– Вы наивны, если думаете, что они уже не заключили пари, как скоро мне удастся до конца вас испортить. Мне следует нанять вам шапероне.

– Я не нуждалась в ней прежде и не нуждаюсь сейчас. А потом, еще одна пара глаз не добавит ли риска… разоблачения?

– Для женщины, не искушенной в ухищрениях, вы поразительно точны в деталях. Возможно, вы правы.

– Пожалуй, этой женщине, не искушенной в ухищрениях, стоит вернуться в свою комнату.

Кэрол начала сползать с постели, но Эш нежно схватил ее за руку.

– Подождите.

– Слуги скорей всего уже встали. Я не могу…

Эш снова затащил ее в постель, подмял под себя и зажал нежное лицо в своих ладонях.

– Кэролайн, что бы вы ни думали обо мне, пожалуйста, верьте одному – я сказал, что думал о вашем письме моему деду, но абсолютно не беспокоюсь об этом. Моя первая забота – это вы. Я не хотел бы, чтобы вы пострадали из-за того, что случилось между нами. Я сбит с толку этой… переменой. Не отказывайтесь от меня, Кэролайн.

– Я не уверена, что чувствую, Эш. – Кэрол наконец подняла на него глаза, и он смог прочесть в них неуверенность и смятение. – Нет, я вовсе не собираюсь отказаться от этого… но у меня нет опыта в подобных вещах.

– Я ни за что не откажусь от вас, моя дорогая мисс Таунзенд.

Ее щеки порозовели в ответ на его комплимент, и ее смущение заставило тело Эша мгновенно ответить на этот сладкий призыв.

– Я… я не думаю, что смогу выдержать взгляд мистера Годвина, – прошептала она. – Пожалуйста, Эш.

Что-то в голосе Кэрол заставило Эша сделать паузу, он понял, что ее стыд реальный. Она была так далека от тех бессердечных созданий, которых привлекала его постель и которые творили такое, что дыхание останавливалось у него в горле. Кэрол не преувеличивала свой дискомфорт, но искренне признавалась в этом ему как своему защитнику. И мысль не принять это во внимание и удерживать ее в постели растаяла сама собой. Вместо этого Эшу хотелось уничтожить все ее страхи и доказать, что даже сейчас способен защитить ее.

– Молчание Годвина послужит небольшим утешением, – мягко согласился он. – Возможно, я недостаточно внимателен к нему. Но если вы предпочитаете вернуться в свою комнату, я провожу вас туда, чтобы вы могли убедиться, что все осталось в тайне. Согласны?

Кэрол медленно кивнула, беря шаль из его рук:

– Спасибо, Эш.

– Спасибо? – Он растерялся, не зная, что чувствовать по поводу их деликатного перемирия. Он лишил ее невинности и по всем меркам погубил ее своей непозволительной страстью. Это была неизведанная территория даже для опытного охотника, и весь этот вежливый ритуал, включавший собирание одежды и провожание в ее комнату, вызывал у него чувство неловкости. Одна его часть хотела схватить Кэрол и затащить назад в постель, пока она не израсходует себя настолько, что не станет обращать внимание даже на то, что весь Лондон, выйдя на прогулку, будет пялиться на нее.

Но другая его часть понимала безрассудство этого и необходимость держать произошедшее в тайне.

«Я хочу защитить тебя. Но как я могу защитить тебя и позволить тебе уйти после этой ночи?»

Эш завязал пояс халата и тихо повел ее по полутемному коридору, сознавая, что не получит ответа. Около двери он снова поцеловал ее, медленное сладкое прощание, которое словно клеймо жгло его кожу.

– Это не отказ, Кэролайн, – прошептал он, и она задрожала.

– Нет, – вздохнула она. – Не отказ…

Она лежала в своей постели, зарывшись в холодные мягкие простыни, а мысли вихрем кружились в голове. Это была проблема морали, которую было бы проще решить, если бы Кэрол не понимала ее сути. Она уступила своему желанию и тем самым разрушила все надежды на лучшее будущее. Но ее паника относилась не к ней, а к Эшу.

«Я дура. Одна ночь, и я потеряла все. И теперь я могу думать лишь о том, как защитить Эша. Он говорил, будто бы это не имеет никакого отношения к его пари с дедом. Но что бы он ни обещал, я не могу не прислушиваться к своему сердцу».

Или отказать своему телу… Даже сейчас оно требовало прикосновений Эша и изнывало на чужом, одиноком пространстве постели. Кэрол закрыла глаза руками и подумала: какая женщина пожертвовала бы своей невинностью и вместо сожалений испытывала бы восторг и желание?

«Я отказалась от благоразумия.

Но не могу отказаться от чести».

Желание рассказать всю правду о том, на чем основывалось ее соглашение с дедом, было невыносимо. Но, рассказав Эшу о вознаграждении в двадцать тысяч фунтов, Кэрол рисковала больше, чем если бы просто выслушала его осуждение. Это означало, что он будет смотреть на нее так же, как на всех других женщин, которым платил за их услуги. Все ее разговоры о высокой чести, которой она удостоилась, дружа с его дедом, выглядели ложью. И Эш поймет, что в эксцентричном стремлении вперед ею руководит не что иное, как бедность.

«Невозможно!»

А если она сохранит в секрете факт своего соблазнения от его деда, она будет хуже воровки.

«Благородная женщина бросила бы все это и уехала».

Кэролайн с силой пнула подушку кулаком, не в состоянии сдержать злость. «Я никуда не уеду! Ибо хочу его так сильно, что не могу дышать, и я слишком слаба, чтобы просить его прикоснуться ко мне снова. Я хочу больше. Хочу знать каждую запретную вещь, которую знает он…»

– Не слишком ли много для квакера? – вздохнула Кэрол в темноте.

Каждая из незаконных встреч будет означать новую ложь и риск для ее будущего.

Кэрол беспомощно крутилась на постели и затем успокоилась, приняв решение.

«Я сохраню все в секрете, защищая его, но откажусь от вознаграждения за… любовь к нему».

Она откинула одеяло и вскочила с постели, чтобы зажечь лампу. Усевшись за маленький стол, подвинула перо и чернила.

«Я потеряю вознаграждение мистера Уокера, так как оказалось, что я просто развратная женщина, но я напишу ему так, чтобы случившееся не лишило меня доверия старого человека. Дед и внук заслуживают нового старта и успешного сезона».

Все труднее и труднее было думать о колледже, оставив прежние мечты. Она уступила своим эмоциям и не знала теперь, какое будущее ее ожидает. Эш удовлетворил свое желание, а ей не остается ничего другого, как вернуться в Бостон, где ее ждут выматывающая силы бедность, холодные классы, а главное, жизнь без любви.

Не отказываться…

Эш просил ее не отказываться и говорил об изменении… но ничего не обещал и ни слова не сказал о любви…

Не то чтобы Кэрол ждала чего-то, кроме того, что он признался в своей страсти. Эш не тот, кто может отдать свое сердце, когда уже сделал это однажды, а Кэролайн была слишком умна, чтобы не понять этого.

«Однако мое сердце принадлежит мне, и я не собираюсь бросать на ветер его поцелуи».

Кэрол вытащила чистый лист бумаги и, с мягким вздохом положившись на судьбу, начала писать старшему Блэкуэллу.

Глава 14

Музыкальная комната являлась оазисом спокойствия, и Кэролайн почувствовала себя уверенно, когда села за инструмент и беззвучно дотронулась до клавиатуры. Если душа матери Эша еще витала здесь, то Кэролайн не имела никакого желания оскорбить ее, создавая любительский шум на прекрасном пианино. Это было величественное сооружение со вставками из палисандрового дерева, инструмент леди, излучавший изящество и уверенность, к чему Кэрол так стремилась.

Утро оказалось хуже, чем она ожидала, когда узнала, что Эш уехал на обычную встречу с Резерфордом в их спортивный клуб.

Нервы Кэрол были на пределе. Он будет уезжать каждое утро? Она хотела от него каких-то заверений, каких-то действий, которые бы подтвердили реальность ее прежних ночных снов. Вместо этого, пока Кэрол не вошла в музыкальную комнату, все ее страхи и сомнения пробуждали в ней одно желание – сбежать!

Кэрол казалось, будто здесь присутствуют души тех людей, которых она никогда не встречала, и она успокоилась, глядя на гладкую поверхность инструмента и вдыхая прекрасный аромат апельсинов и жимолости.

– Извините, мисс Таунзенд, но пришел мистер Ярдли. Он хочет повидать вас, – объявил Годвин, стоя в дверях. – Я просил его подождать в зеленом салоне внизу.

– Повидать меня? – Кэрол с удивлением поднялась со скамьи. – Я полагаю… это… – Она не договорила, ненавидя себя за смущение, которое угрожало превратить ее в заикающуюся идиотку. – Да, спасибо, мистер Годвин. Я спущусь…

Через несколько минут Уинстон стоял перед ней, довольный эффектом, который произвел его неожиданный визит. При дневном свете он казался еще бледнее, возможно, из-за слишком яркого зеленого сюртука с вышитыми цветами на манжетах. Ярдли отвесил глубокий поклон, глубокий и почтительный, только для того, чтобы потом поднять глаза с насмешливой улыбкой.

– Вы выглядите прелестно в это утро, мисс Таунзенд, хотя я должен извиниться, что потревожил вас так рано после позднего и утомительного вечера.

Кэролайн с трудом сдержалась, едва не застонав при мысли о поздней и утомительной ночи, и улыбнулась, молясь, чтобы не покраснеть и не выдать себя.

– К сожалению, мистер Блэкуэлл в данный момент пребывает в спортивном клубе, и я уверена, он будет сожалеть, что не встретился с вами. – Ложь была отвратительна на вкус, как железо, но Кэрол не собиралась показывать, что ей известно об отсутствии особой привязанности между Эшем и его кузеном.

– В спортивном клубе? Что ж, это к лучшему, так как я надеялся зайти и поговорить с вами наедине, когда никто не станет докучать нам.

– Не понимаю, что за разговор может быть у нас с вами без мистера Блэкуэлла? Я думаю… – Кэрол перевела дыхание, соображая, как бы ей, не нарушая правила английского этикета, указать этому джентльмену на дверь. – Так как мы едва знакомы, это довольно странно.

– Я не намерен оскорбить вас, мисс Таунзенд, – сказал он, предлагая ей жестом присесть. – Именно потому, что мы знакомы недавно, я собираюсь обосновать мою точку зрения.

Кэролайн осторожно присела на краешек стула.

– Вашу точку зрения?

– Я буду откровенен, насколько возможно. – С театральным эффектом Уинстон опустился на стул напротив нее. – Я прекрасно понимаю, что мой кузен относится ко мне с некоторым пренебрежением, мисс Таунзенд, и я хочу убедиться, что вы смотрите на меня без предубеждения.

Кэролайн держала руки на коленях.

– Мое мнение – это мое мнение, а свое мистер Блэкуэлл держит при себе, так что вам не стоит беспокоиться на этот счет. Что-то еще?

– О, прошу вас! Если вы стремитесь залечить наши фамильные разногласия вежливым заступничеством, заверяю вас, в этом нет необходимости. Эша не интересуют такие ординарные мужчины, как я, то есть те, кто старается придерживаться морали, дисциплины и самоконтроля. – Мистер Ярдли приложил руку к сердцу. – Я стремлюсь к совершенству, мисс Таунзенд!

«Мой Бог, он тоже считает меня квакером!»

– Благородная цель, мистер Ярдли, но не уверена, что понимаю вас. Кроме того, мое хорошее мнение не стоит всех этих заверений… если…

– Я понимаю вашу странную ситуацию, мисс Таунзенд. Видите ли, мой двоюродный дед, мистер Гордон Уокер Блэкуэлл, полагает, будто предпочтительнее соблюсти как можно больше предосторожностей, дабы он мог убедиться, что его наследником будет назван лучший из лучших, благородный и способный человек.

– Мою странную ситуацию? – переспросила Кэрол, не зная, как лучше ответить. – Я не уверена, что…

– О, это секрет для всего остального мира, но я не сплетник! – Уинстон поднял руку, пресекая ее возражения. – Когда в разговоре со мной мистер Уокер Блэкуэлл приоткрыл истинное положение вещей, у меня не было выбора, как броситься в Лондон, чтобы самому увидеть юную леди, которая должна направить на путь истинный моего кузена. И после встречи с вами я понял: вы будете рады узнать, что у вас под рукой есть друг, который всегда придет вам на помощь.

Кэролайн не могла понять, что именно он знал, и старалась не возмущаться, протестуя против неожиданного поворота разговора. Кэрол встала, предпочитая закончить разговор и заставляя его последовать ее примеру.

– Что бы вы ни говорили, мистер Ярдли, вы бросились в Лондон по другой причине. Но я, несомненно, расскажу о вашей заботе обо мне мистеру Блэкуэллу.

– Сколько бы ни обещал мой двоюродный дед в качестве компенсации, я продублирую это. Хотя, естественно, плата может задержаться до того, как я получу свою долю наследства.

– За что вы собираетесь заплатить мне?

– За то, чтобы вы помогли мне продемонстрировать всему миру отвратительное поведение моего кузена, что будет означать, что он проиграл это глупое пари. – Улыбка Уинстона выглядела такой беззаботной, как будто они обсуждали погоду. – Я не разбойник, мисс Таунзенд! Я понимаю, может показаться, будто моими действиями руководит жадность, но позвольте мне сказать с полной честностью, что это не имеет ничего общего с деньгами.

Кэролайн в изумлении покачала головой:

– Не имеет?

– Ни в коем случае! Эш – никудышный человек, и он промотает наследство, потворствуя своим безнравственным желаниям! Но я, – Ярдли расправил плечи, как если бы почистил перья, – я бы многое сделал для Беллевуда и поддержал фамильную честь. У меня не было никаких надежд или мыслей по поводу этого неожиданного наследства, пока я не узнал о безрассудстве Эша и пари. И сейчас я думаю, что имею моральное право принять вызов и не должен этого стесняться.

– Неожиданное наследство? Но как вы можете получить его, понимая, что это означает разорение другого человека?

– Естественно, могу, если человек никчемный. Мне кажется, женщина ваших моральных устоев должна считать Эша столь же отвратительным типом, каким его считаю и я.

Не веря своим ушам, Кэрол смотрела на него.

– Я не собираюсь переубеждать вас! Единственная вещь, которая отвратительна мне, – это тупой бык, который идет напролом, дабы воспользоваться моментом для осуществления своих собственных целей!

– Ах! Я слышал это тысячу раз! – Ярдли улыбнулся и снова сел, как будто Кэрол пригласила его на чай. – Послушайте, мисс Таунзенд! Грехи Блэкуэлла слишком вульгарны, чтобы рассматривать их в вашем присутствии, но вы не знаете всего. За этот последний год он содержал половину проституток Лондона. Однако нужен настоящий публичный скандал, тогда мы сбросим его с седла.

– Мы? Мы не сделаем ничего подобного! – Кэрол сжала кулаки. – А сейчас прошу вас уйти, мистер Ярдли!

Он продолжал, как будто не слышал ее слов:

– Вы можете обеспечить его провал, использовав его слабость против него самого. Из того что я узнал у Уортли, он не беспристрастен, не так ли? Это немного банально, но вы должны пойти навстречу его желаниям…

Кэролайн взяла себя в руки, гнев сделал ее движения напряженными и резкими.

– Простите мне мою прямоту, но вы сейчас просите меня продавать себя! Вам, мистер Ярдли, следует покинуть этот дом, и немедленно!

– То есть вы намерены защищать такого мужчину, как Эш? Вы декларируете распутный образ жизни? Возможно, вы уже пали жертвой…

– Если это ваша попытка перетащить меня на свою сторону, мистер Ярдли, то, к сожалению, вы не обладаете искусством убеждения.

Уинстон напрягся, кровь отлила от лица.

– Вы не шапероне, мисс Таунзенд.

– Нет, не шапероне. – Кэролайн зашуршала юбками и направилась к двери. – Вы наконец попали в точку.

Ярдли медленно поднялся со стула.

– Вы должны обдумать свой выбор более тщательно. Так как вы не в его вкусе, не думаю, будто он на самом деле польстился на ваши прелести. Кстати, стоит всего-навсего бросить несколько намеков определенным людям, чтобы каждая приличная дверь Лондона закрылась для американской любовницы Блэкуэлла.

– Вы лжете! Вы способны сделать это?

– Конечно. – Ярдли улыбнулся, как будто сделал ей самый большой комплимент. – Лондон смакует скандалы, а Эш в последнее время морит их голодом.

– Никто в Лондоне не испытывает жажды услышать рассказы о мистере Блэкуэлле. Вы преувеличиваете его значительность, мистер Ярдли, и льстите ему. – Она стояла в дверях. – Это обычная ошибка.

– Кузен знает, что вам обещали заплатить за то, что вы держите его за хвост? – резко спросил Ярдли.

Кэролайн задохнулась в шоке и тем самым дала ему возможность продолжить.

– А что мой милый кузен подумает о вас, если узнает? – настаивал он. – Я сомневаюсь, что он одобрит то, как вы взялись защищать его, и вместо этого выставит вас вместе с вашим багажом за дверь.

– Вы должны уйти, мистер Ярдли.

Он поклонился и аккуратно расправил свои вышитые манжеты.

– Вы поможете мне, хотите вы этого или нет. А я обещаю вам, что компенсирую все ваши труды.

Он двинулся прочь, но Кэрол схватила его за локоть:

– Мистер Ярдли, вы забыли кое-что. Вы не получите ничего, когда эта ложь выйдет наружу. И если вы полагаете, будто я промолчу и не напишу ни слова мистеру Уокеру об этом разговоре, я удивлена! Вы пришли в этот дом, интриговали и оскорбляли, и думаете, что я утону в слезах и буду умолять вас пощадить мою репутацию?

– Я… – Было ясно, что Ярдли не учел старшего Блэкуэлла в своих планах. – Мистер Уокер?

– Подумайте о своей репутации, сэр! И подумайте хорошенько, какое объяснение вы дадите, чтобы защитить себя, когда вас спросят об этом утреннем визите, поскольку, как мне кажется, это вы, а не Эш показали ваш истинный характер, тем самым гарантируя Эшу получение наследства. Даже если он с независимым видом будет прогуливаться по Пиккадилли в окружении тридцати куртизанок, я думаю, его дед не перестанет считать его прекрасным человеком! И никакого скандала не будет, и вы не получите удовлетворения! – Она шире распахнула дверь, подгоняя его к выходу. – Прощайте, мистер Ярдли.

* * *

Войдя в холл, Эш нетерпеливо снял шляпу и пальто, горя желанием поскорее подняться наверх. Утро осталось позади, и он мог представить, что переживала Кэролайн во время долгих часов его отсутствия.

– Мисс Таунзенд у себя? – спросил он.

– В музыкальном салоне, сэр. Она снова вернулась туда после ухода мистера Ярдли, – кратко ответил мистер Годвин.

– Ярдли? – переспросил он, не скрывая своего возмущения. – Ярдли был здесь?

– Он был, именно, и должен был ретироваться всего через несколько минут. Мисс Таунзенд выпроводила его. Я бы сказал, сэр, она очень сердилась, делая это.

«Проклятие! Я бы хотел услышать этот разговор!»

– Спасибо, Годвин. Посмотрим, не расстроило ли это нас.

Годвин поклонился и вышел без выражения, напомнив Эшу, почему он так много платит ему. Перескакивая через две ступеньки, Эш вбежал в музыкальную гостиную. И увидел Кэрол. Она сидела одна около арфы и в своем новом повседневном платье была похожа на покинутого ангела.

– Вы в порядке?

Кэрол подняла голову со скоростью виноватого ребенка, сделавшего что-то запретное.

– О, все прекрасно! – Было видно, что она волнуется, и Эш снова почувствовал, что она бросится к двери, если он сделает один неверный шаг. Кэрол продолжала: – Как ваш друг? Мистер Резерфорд, не так ли?

– Ах это… – Эш провел рукой по волосам, подумав, что лучше бы было послать Майклу извинения за свое отсутствие, вместо того чтобы расстраивать Кэролайн. – Он мой старый друг еще по Индии, но это не важно. Мне надо было предупредить вас, прежде чем уйти. Простите меня, Кэролайн.

– Не надо извиняться. Вы не более обязаны мне сейчас, чем раньше. Я не мегера, чтобы требовать объяснения, Эш.

Он подошел ближе, наслаждаясь румянцем, который вспыхнул на щеках Кэрол, стоило ему приблизиться к ней.

– Никогда прежде не использовал слово «мегера».

– Да, не мегера, – снова сказала она, и уголки ее губ приподнялись в улыбке.

– Ярдли приходил, чтобы раскрыть вам подлинную суть характера вашего опекуна?

– Что-то вроде этого.

– И что же это такое?

– Он знает о пари, Эш. Должно быть, ваш дед рассказал ему, и теперь он крутится, как уж, поджидая, когда вы проиграете. Он угрожал рассказать все…

– Тогда вы станете главной достопримечательностью Лондона, как кроткая овечка, попавшая в клетку к волку.

– А вы будете унижены…

Эш рассмеялся:

– Едва ли. Хотя, если бы вы сказали так же много в начале этого рискованного предприятия, я бы согласился с вами. Но сейчас… – Эш подошел ближе, чтобы дотянуться до нее, провел пальцами вверх по ее руке, посылая дрожь по ее спине. – Я не вижу причин для беспокойства.

– Вам придется, если он узнает о нас. Если он был…

– Уинстон – идиот, Кэролайн. Не стану терять ни секунды на размышления по поводу его утверждений. Честно, если доносчик, подобный Ярдли, способен расстроить меня, тогда у меня большие проблемы.

Кэрол поймала его руку, чувствуя соблазнительное очарование этого прикосновения.

– Могущественный гигант может быть сокрушен ничтожным соперником, Эш. – Кэрол вздохнула, качая головой. – Я не советник в ваших делах, но практически выгнала его пинком под зад.

– Вы и меня послали таким же образом, когда мы впервые встретились. Может быть, он нашел это пикантным?

– Мистер Блэкуэлл, давайте не будем…

– Отступать, – мягко перебил Эш, затем поднес ее руку к своим губам и поцеловал каждый палец.

– Кто отступает? – прошептала она.

– Я хотел сделать это, Кэролайн, потому что потерял всякий контроль прошлой ночью.

– Да?

Эш кивнул:

– Я собирался провести этот день, демонстрируя сдержанность, и доказать, что заслуживаю вашего доверия.

Щеки Кэрол порозовели и стали похожи на нежный персик.

– Нет, я вовсе… не хочу, чтобы вы демонстрировали сдержанность.

– Не хотите?

Кэрол смотрела на него, ее глаза гипнотизировали, выдавая желание. В ней было что-то ранимое, и на какой-то момент это заставило его отступить. Она что-то скрывала от него, закрывала щитом свое сердце – но его собственное желание толкало эти мысли прочь.

– Тогда я не буду, мисс Таунзенд.

Эш шагнул вперед, зажал ее лицо в ладонях, целуя ее как изголодавшийся странник, попавший на пиршество. Она была такая сладкая на вкус, ее язык вытянулся, чтобы дотронуться до его языка, и мгновенно самообладание покинуло его. Эш исследовал контуры и текстуру ее губ и рта, наслаждаясь интимностью этого акта. То освобождение, которое Кэрол подарила ему прошлой ночью, было настолько сильным, что он желал ее до сих пор. Ни одна другая женщина, даже та, которую он когда-то любил и трагически потерял, не вызывала в нем подобной реакции.

Как это удавалось мисс Таунзенд Кэролайн, оставалось тайной.

К несчастью, его молчаливая клятва обращаться с ней не так беспощадно, учитывая, что она лишь недавно лишилась невинности, улетучилась, а когда она зажала зубами его нижнюю губу, то и вообще была забыта.

Руки Кэрол поднялись вверх, поглаживая его грудь, длинные прохладные пальцы высекали искры из его кожи. Одна рука продолжала подниматься, пока не забралась в гущу волос, привлекая его ближе, когда все его тело потеплело и пульсировало в ритме ее прикосновений.

«Черт, кто хотел сдерживаться?»

Слова улетучились. Осталась только мучительная тяжесть между ногами и ошеломляющее желание иметь ее – закончить мучения и взять все, что она могла дать ему, быстро и без благодарности.

Кэрол тихо стонала, звук рождался где-то в глубине ее горла, и Эш приступил к действиям. Его руки ласкали бархат ее платья, ладони согревали соблазнительные, упругие изгибы тела, спрятанные под многочисленными слоями одежды. Он видел настоящую ведьму, скрывавшуюся за чопорной внешностью. Воспоминание о ней, распростертой перед ним, заставило руки Эша дрожать.

Кэрол подвинулась ближе, и Эш поднял ее ногу, чтобы прижать ее к своему возбужденному жезлу. Ее влажная, теплая сердцевина пульсировала, стремясь к нему.

Вожделение растекалось по венам, и Эш уступил ему. И пусть маленький квакер простит его, если он перейдет границы.

Эш закончил поцелуй и развернул Кэрол спиной к себе. Взяв в рот мочку ее уха, положил ее ладони на пианино. Кэрол застонала и откинула голову назад, давая ему больше доступа, и Эш почти закричал от триумфа. Он наклонился, быстрым движением руки поднял ее юбки, открывая голые бедра для ласк. Кэрол ахнула в ответ на этот быстрый маневр, но, прежде чем успела возразить, Эш пробежал руками по ее бедрам и ягодицам, широко раскрыв пальцы.

Он обнял каждую половинку, нежную и упругую, своей ладонью, наслаждаясь ощущением теплой кожи и мучительным запахом ее возбуждения. Пока двигались его руки, в голове Эша промелькнула ассоциация: он как скульптор работает над ее телом и, создавая скульптуру, вкладывает в нее свое желание. Словно вожделение в его собственном теле могло через его пальцы перейти и оживить фигуру.

Эротический Пигмалион!

Кэрол склонилась над пианино, ее юбки подняты вверх и открывают прелестные ягодицы, словно предлагают жертву, заставляя его член дрожать в нетерпении… Она была так красива сейчас!

Ее бедра раскрылись для его прикосновения, невольно предлагая ему сладчайший блеск ее влажной раковины, розовой и влекущей, и Эш взялся за пуговицы на брюках, чтобы поскорее приступить к делу.

Без колебаний зажав член в руке, он приложил его к ее чувствительному лепестку и задал ритмичные движения, пока Кэрол не стала извиваться и дрожать, угощая его скользким медом своего вожделения.

– Эш, пожалуйста! – умоляла она, подставляла бедра, дразня набухший кончик и провожая его внутрь, туда, где она так желала его.

Эш больше не мог ждать. Он вошел в нее одним сильным движением, по самое основание, ее внутренние мускулы окружили его жезл, сжимая в спазмах освобождения, которое подтолкнуло и его к завершению.

Эш обеими руками сжал ноги Кэрол вместе, чтобы усилить удовольствие. Теперь с каждым ударом его бедер ее тело напрягалось вокруг него, и он упивался этим ощущением, растягивая каждое движение, чтобы потом со всей силой войти в нее…

– Еще! Пожалуйста, еще! – кричала она, и Эш делал то, что она просила. Все понятия цивилизации забылись, и не было ничего, кроме его желания опустошить себя в нее, утолив этот чудовищный голод, который бушевал внутри.

Эш вошел в раж, растущее напряжение заставляло его стиснуть зубы, когда его освобождение вырвалось из его тела, и он отклонился от нее, пытаясь не причинить ей боль.

«Немножко поздно беспокоиться о леди сейчас, не так ли? – пошутил он про себя. – Проклятие!»

– Кэролайн… – наконец произнес он. – Я… понимаю… я хотел медленнее…

Ее дыхание было таким же бурным, как и его, и по ее тону было понятно, что она была потрясена тем, что произошло между ними.

– Не знаю, выдержала бы я, если бы было медленнее, мистер Блэкуэлл.

Его член дрогнул при ее словах, и Эш улыбнулся:

– Прекрасно, значит, есть кое-что, о чем мы должны подумать.