Текст книги "Соблазн в сапфирах"

Глава 7

– Уже слишком поздно для игры в шахматы, поэтому если ты вызвал меня для одной из своих эскапад… – говорил Дариус, входя в кабинет на первом этаже и поднимая руки в шутливом жесте. – Тогда я сразу отказываюсь, старина, и тем самым спасаю тебя от очередных неприятностей.

– Никаких эскапад, мой друг. Я решил на время воздержаться от рискованных мероприятий и посмотреть на мир твоими глазами. – Эш подошел к барной стойке и налил обоим портвейн.

Дариус покачал головой:

– Я не образец совершенства, поэтому, в какую бы игру ты ни играл, заранее сдаюсь.

– Ты сдаешься слишком быстро, так как я прошу о простом одолжении, поэтому приятно знать, что ты в таком подходящем настроении. – Эш протянул ему бокал, как будто это была часть предложения. – Ничего шокирующего или бесчестного, даю тебе слово.

– Ты не простой человек, Эш, но бесчестье не имеет к тебе никакого отношения. – Дариус взял свой бокал, его яркие зеленые глаза выражали симпатию. Они были лучшими друзьями со времени их злоключений в Индии, и хотя жизнь впоследствии развела их в разные стороны, все равно крепкие узы по-прежнему связывали обоих.

– Спасибо, Дариус. – Эш расправил плечи. – Ты знаешь, в этом сезоне я решил изменить свое поведение. И поклялся избегать участия в скандалах и посещать каждое скучное мероприятие, какое только способен выдержать человек.

– А что думает Майкл о твоей новой клятве?

– Резерфорд предпочел бы, чтобы мы все переехали в отдаленную часть Шотландии и оставались там до следующего столетия, дабы обеспечить себе полную безопасность. Надо бы найти ему новое хобби, Дариус.

Дариус рассмеялся:

– Верно. И пока жизнь эксцентричного отшельника подходит некоторым из нас больше, чем другим, я не думаю, что «Джейд» даст сигнал отбоя в ближайшее время. – Улыбка Дариуса растаяла, когда разговор вновь вернулся к тяжелым воспоминаниям. В клубе «Уайтс» говорили, будто Ост-Индская компания стремится к тому, чтобы «Кохинор» навсегда остался наилучшим подарком королеве. Престиж и богатство подстегивали их желание больше и воодушевляли сильнее, чем доступно человеческому воображению, и это все время давило на Майкла.

«Кохинор» являлся самым большим бриллиантом мира и был приобретен благодаря усилиям Ост-Индской компании в качестве подарка ее величеству несколько лет назад. Камень был размером с мужской кулак, до того как был разделен, став частью королевских украшений.

Предания о драгоценных камнях Индии издавна являлись основой для сказок и мифов, что заставило Эша подумать о его собственных богатствах, спрятанных под половицей в музыкальном салоне, а именно под пианино матери.

«Господи, как бы смотрелись эти сапфиры на моем «терьере»!»

Эшу никогда не приходила в голову мысль отдать их кому-то, но идея сексуальных фантазий с участием шокирующей американки, распростертой на его постели в одном лишь сапфировом ожерелье на обнаженном теле… Следом замелькали одно за другим эротические видения, причем каждое впечатляло больше, чем предыдущее…

Не сознавая, чем занята голова друга, Дариус продолжал:

– Компания собирается найти пропавшие сокровища любым способом. И сейчас старый противник Галена Рэнд Баскомб намеревается лично снарядить экспедицию в Индию.

Эш прочистил горло, заставляя себя вернуться к разговору.

– Он упадет в обморок, пробыв неделю в жаре и влажности, или схватит лихорадку и вернется домой еле живым, провозгласив себя героем, – заметил Эш, игнорируя опасность. – Черт с этим Баскомбом! Если он на другой части глобуса ведет торги со своими старыми друзьями из Ост-Индской компании, то это ведь далеко отсюда. Стоит ли беспокоиться?

– Ты прав, хватит о Баскомбе! Расскажи мне лучше о своих проблемах. Это как-то связано с твоими сегодняшними намерениями?

«О да! Одолжение! Что ж, попробуем подойти прямо!»

– По просьбе деда я взялся опекать одну особу и теперь надеюсь, что ты поможешь мне в этом. Подобная роль нова для меня, но эта девушка заслуживает того, чтобы провести весело и интересно зимний сезон. И ты тот человек, которому я могу, без всяких сомнений, поручить это деликатное дело, а именно занимать и развлекать ее.

Глаза Дариуса округлились в шоке.

– Подопечная? И ты хочешь, чтобы я развлекал ее?

– Ну да, просто взял на себя некоторые обязанности и вел себя так, чтобы она знала: ты всегда рядом. То есть знакомое лицо в толпе. – Эш долил портвейна. – Я не прошу тебя ухаживать за этой юной особой.

– Особа? – Озорные огоньки зажглись в глазах Дариуса. – Эш, я так обязан тебе, что думаю…

– Ее зовут Кэролайн Таунзенд, и она американка. Очаровательна и так умна, что даже тебя заткнет за пояс. И еще, – Эш глубоко вздохнул, – она очень красива, если не обращать внимания на то, как она одета. По сравнению с ней даже моя экономка выглядит танцовщицей.

Дариус задумчиво покачал головой:

– Видимо, она очень мила, но не лучше ли возложить эту миссию на Джосайю? У него есть определенные художественные наклонности, которые обожают женщины.

– Нет, Кэролайн заскучает с мужчиной, который слишком часто вздыхает. Ты самый умный из всех, кого я знаю, Дариус, так что ты сумеешь занять ее бесконечными разговорами о строении древних религий и их взаимосвязи с архитектурой и… этажеркой для безделушек.

– Я польщен, – сказал Дариус тоном, который свидетельствовал об обратном. – Тем не менее… я не уверен… это кажется… какой-то ловушкой.

– Глупости! Нет ничего более простого и честного, чем привлечь друга к моим текущим проблемам.

Дариус скептически улыбнулся:

– Если это такая простая ситуация, почему бы тебе просто не пригласить меня и не познакомить? Вместо этого ты вызываешь меня посреди ночи, чтобы просить об одолжении развлечь эту девушку? Дураку ясно – здесь что-то кроется…

Эш понял, что недооценил проницательность своего друга.

– Я подумал, что лучше заранее предупредить тебя, чем огорошить на публике, рискуя получить в ответ непонимание. Я не собирался делать ничего подобного! Просто хочу доставить тебе невинное удовольствие.

– Удовольствие?

– Черт, Дариус! Ты можешь помочь мне или нет?

Дариус вздохнул:

– Я могу, но учти, я не собираюсь бесчестить себя и выглядеть идиотом. Ты просишь меня поиграть чувствами этой юной женщины? Извини, старина, я все-таки подожду другой просьбы, которую с удовольствием исполню.

– Я не хочу, чтобы ты играл с ней, просто познакомишься и представишься как друг. Я не… – Эш не был уверен, как выразить странную дилемму, в которую попал. Кэролайн становилась настоящей проблемой: все время находясь рядом, она создавала угрозу его здоровью.

Если Дариус увлечет ее своим обществом и несколько ослабит их конфликт, то это стоит любой цены.

– Я не собираюсь быть ее другом.

– Не перевирай то, что я говорю, Эш, но это развлечение… ты имеешь виды на эту девушку!

– Господи, нет! – вырвалось у Эша, удивленного интенсивностью собственного тона, подогреваемого продолжающимися фантазиями о ее упругой груди, украшенной золотой цепочкой с сапфирами, в то время как он сам прижимается к ее шелковому заду. «Я сошел с ума!» Эш закрыл глаза, медленно вздохнул и затем продолжил: – Я связан словом чести… Дариус, и, не входя в детали, если бы я перешел границы с мисс Таунзенд, это было бы наихудшим проявлением вероломства.

– Я понимаю. – Дариус медленно кивнул.

– Кроме всего прочего, я не нравлюсь ей и не горю желанием исправить это.

– Правда? Неужели существует женщина, которой ты не нравишься?

– О, Дариус, прекрати! – Эш вытянул ноги. – Она такая же умная, как и ты, если не больше. И ты помнишь, какое экстремальное обстоятельство укрепило нашу дружбу.

– Год или почти два в темнице. – Дариус улыбнулся. – Но ты прав, я не думаю, что стал бы рекомендовать это леди.

– Тогда все улажено. – Эш поднялся со стула. – Мы собираемся посетить бал Уэртли через четыре дня, и я прослежу, чтобы и ты вовремя получил приглашение.

Дариус расправил плечи.

– Ненавижу балы.

– Прекрасно! Хотя я не спрашивал мисс Таунзенд, но, как мне подсказывает интуиция, она разделяет твои чувства, – сказал Эш и протянул руку другу, чтобы закрепить их договоренность. – И, готов поспорить на тысячу фунтов, она не танцует, так что, старина, тебе ничего не грозит.

Дариусу не оставалось ничего другого, как молча принять этот поворот судьбы.

– Не могу дождаться…

«И я тоже, старина. Я тоже…»

Примерно через час после их расставания, думая о чувстве чести, присущем его другу, Эш ощутил укол совести. Он попал в этот запутанный клубок по не зависящим от него причинам и слишком долго оставался в нем, пока собственное чувство чести не подвигло его к действиям. Ради всего хорошего, что это дало ему. Воспоминания были слишком мучительными, чтобы выдержать, и Эш не собирался позволять им взять верх. Господи, он хотел освобождения, легкомысленного удовольствия, которое унесло бы призрак прошлого хотя бы на мгновение. Он обдумывал, не проложить ли тайную тропинку в бордель с учетом всех рисков и тем самым получить возможность спокойно спать по ночам.

До Индии Эш играл роль негодяя, но после не было нужды притворяться. Эш осознанно заставлял себя с головой уйти в плотские удовольствия, чтобы забыть о настоящем чувстве.

«Я построил свою собственную тюрьму и достаточно трезво смотрю на вещи, чтобы не понимать этого. А что в итоге? Это делает меня умнее или превращает в полного идиота?»

Эш снова посмотрел на приглашения, лежавшие на столе, сознавая, что за спиной открылась дверь. И, не оборачиваясь, произнес:

– Сегодня больше ничего не нужно, Годвин. Просто проверьте, все ли приготовила миссис Кларк для…

– Я видела такой странный сон.

Эш беззвучно застонал, прежде чем повернулся и посмотрел на вошедшую. Ее волосы и кожа были влажными от вечерней ванны, хотя он не мог представить, кого она могла попросить об этом в такой час. И он не знал, что ему делать: плакать или смеяться?

«Мне нужно что-то немедленно сказать, например: «Не простудитесь, милая». Но вместо этого я не в состоянии сказать ни слова ни сейчас, ни потом… Господи, помоги! Надо сказать Годвину, чтобы он запирал ее дверь на ключ».

Ее вид мгновенно воздействовал на него, и его тело не осталось безучастным.

Тонкая ночная рубашка плотно облегала ее изгибы, видимо, Кэрол надела ее на влажное тело, так как сквозь белый материал просвечивали розовые соски и волнующе темный треугольник русых завитков в развилке бедер.

– И что же вам снилось?

– Мне снилось… что меня нет. – Кэрол подняла руку, чтобы поправить влажный локон, и провела по нему кончиками пальцев.

– Никто не существует, когда спит, мисс Таунзенд. А вы еще и заявляете об этом. – Эш улыбнулся. Ее ночное перевоплощение было подобно чуду.

– Я определенно была выше ростом во сне, – радостно продолжала она, поднимая вверх руку, чтобы продемонстрировать свои слова, и заставляя Эша сесть, чтобы скрыть то, как бесстыдно отвечало его тело на ее движение. О Боже, она бесстыжая нимфа! Его тело наполнилось жаром, готовое присоединиться к ней в этом эротическом танце.

Эш с такой силой ухватился за стол, что побелели костяшки пальцев.

– Мисс Таунзенд, вам следует вернуться в постель. – «Прежде чем я сорву эту проклятую сорочку с вашего маленького тела и возьму вас грубо, без всяких ограничений, лишившись последнего самообладания цивилизованного человека, которое еще остается во мне… пока…

А, черт побери, и там это было… Я не хочу быть цивилизованным. Господи, помоги! После Индии я больше не хочу быть цивилизованным. После нее…»

Другое женское лицо всплыло перед его мысленным взором, и он сделал шаг, чтобы прогнать его.

– Позвольте проводить вас в вашу комнату…

– Я иду в библиотеку. Мистер Блэкуэлл сказал, что я могу взять любую книгу.

– Вы много читаете.

– Вы говорите, как тетя Эмилия.

– Она не одобряла ваше пристрастие к чтению?

Улыбнувшись, Кэролайн покачала головой:

– Она ничего не одобряла. Я порой очень огорчала ее… А вы?

– Да, бедная тетя Эмилия, – проговорил Эш без особой искренности. – А теперь – в постель!

– Как скажете.

Облегчение, которое почувствовал Эш, было слишком коротким. Вместо того чтобы повернуться и закончить эту мучительную встречу, Кэрол направилась мимо него прямо к его огромной кровати. Прежде чем Эш успел возразить, она залезла на постель, демонстрируя свой соблазнительный зад, который он успел оценить прежде. Как будто два спелых шелковых персика, подумал он, и дыхание остановилось в груди.

Кэрол хихикнула. Перекатываясь на его постели, вытянула одну ногу, оголив бедро с таким бесстыдством, которое ни одна куртизанка не могла бы позволить себе.

– Мне нравится быть выше ростом.

«Это не должно повториться снова, надо спросить Роуэна, есть ли какие-нибудь снотворные порошки, чтобы это проклятое существо больше не забиралось в мою комнату!»

Эш хотел осторожно стащить ее с постели. Но лодыжка, до которой он дотронулся, оказалась ледяной на ощупь, и его намерение мгновенно изменилось. Этой сексуальной сирене грозила опасность подхватить воспаление легких или простуду. Он совсем не хотел этого.

Встав на колени на краю постели, Эш осторожно потянул из-под нее одеяло. Кэрол не сопротивлялась, когда он укутал ее, приподнял и привлек к себе. Она была холодной, как мрамор, и такой красивой, что лучше не думать… С едва слышным вздохом Кэрол опустила голову ему на плечо, ее влажные волосы приятно щекотали его шею, покрывая ее мурашками.

Она оказалась невероятно легкой, несмотря на все ее женские прелести и упругое крепкое тело. Желание согреть ее переполняло его. Пристойность не значила ничего, правила – еще меньше, когда он взвешивал все опасности и старался игнорировать свои желания.

Эш опустил ее на спину и взялся за подол ночной рубашки.

– Поднимите руки, – прошептал он голосом, охрипшим от желания.

Не пришлось повторять дважды. Кэрол тут же послушно вытянула руки вверх, и ее глаза встретились с его глазами. В приглушенном свете комнаты легкая вуаль сна делала их золотистыми.

Эш стянул через голову ее влажную рубашку, осторожно и быстро, впитывая видение голой груди с невероятно розовыми бутонами сосков, требующих внимания. Ее кожа была медовой, спутанное золото волос создавало потрясающий эффект на его кремовых простынях. Бедра были широкими и гостеприимными. Кэрол смотрела прямо на него, когда без малейшего стыда приподнимала зад.

Эш глубоко вздохнул, стараясь прояснить сознание, и вместо этого был вознагражден густым запахом ее внутренней сути – сладкий мускус, благоухающий лучше любого парфюма. Эш отвернулся, так как его член угрожал разорвать застежку брюк, и быстро положил ее сорочку на стул у окна, чтобы она высохла.

«Проклятие! Только отъявленный негодяй мог бы воспользоваться случаем и взять женщину в таком состоянии! Я могу лишь позволить себе согреть ее, а потом отнести в ее собственную постель до того, как случится непоправимое и Годвин решит постучать в дверь, ища пропавшую гостью!»

Эш повернулся и, сделав два шага, вернулся к кровати… Он начал снимать рубашку, игнорируя незатухающий шепот, звучавший в его голове, что если он снимет и брюки, то скорее согреет ее.

Глаза Кэрол не оставляли его ни на миг, а на губах застыла сонная улыбка удовольствия. Эш колебался. Что, если она проснется сейчас?

Черт, если даже холодная ванна не смогла пробудить ее, тогда и это не станет причиной пробуждения!

– Это не воздержание, – глухо простонал Эш, – это настоящая пытка.

Он залез в постель так осторожно, как только мог, привлекая ее к себе и прижимаясь своим горячим торсом к ее груди. Ее соски, коснувшись его груди, отвердели, ноги естественно переплелись с его ногами. И Эшу показалось, что ни один мужчина не страдал больше, чем он, ощущая сладкое и мучительное удовольствие от прикосновения ее теплых бедер и влажной промежности, прижимавшейся через ткань его брюк к его мужской плоти. Эш опустился ниже, чтобы положить ее поудобнее, и допустил стратегическую ошибку, обняв нежные ягодицы. Округлые изгибы наполнили его ладони, и он едва не кончил. Его член задрожал, пульсируя с каждым вздохом, и Эш крепко зажмурил глаза, заставляя себя сдерживаться.

Он гладил ее спину, массировал кончиками пальцев холодную кожу, стараясь побыстрее согреть ее.

– В следующий раз, когда вам захочется принять ванну, мисс, позвоните и попросите Дейзи приготовить горячую воду.

Эш опустил глаза, чтобы увидеть, какое впечатление произвели на нее его слова. Голова Кэрол чуть-чуть откинулась назад, а глаза гипнотизировали его в свете свечей и теней.

– Что лучше: быть высокой или умной? – вдруг спросила она.

– Детский вопрос. – Его тон был резкий, а взгляд прямой. Но пока Кэрол ждала его ответа, Эша обезоружило безграничное доверие в ее глазах, и он невольно смягчил тон. – Я бы сказал, что и то и другое не обидно, если вы мужчина, но для вас… – Эш привлек ее ближе, впитывая ощущение близости ее тела. – Одному из нас следует сохранять разум ради нас самих, поэтому, пожалуй, лучше быть умным, моя милая американка.

Кэрол потянулась, зажала его лицо в своих холодных ладонях, ее дыхание, сладкое и теплое, касалось его губ. И вдруг она чуть-чуть приподняла голову, чтобы поцеловать его, легко коснувшись шелком своих губ чувственных изгибов его рта. Эш наслаждался ее, без сомнения, самым первым поцелуем, благоговея от силы ощущения. Он едва справлялся с желанием продлить поцелуй, придав ему больше страсти и позволив своей дремлющей сирене сполна почувствовать его присутствие. А когда ее язык высунулся, увлажнив его нижнюю губу и играючи кусая ее, Эш отказался от всяких благих намерений.

Сладкое касание опьяняло. Сначала Эш контролировал ситуацию, скорее отвечая на нежные исследования, нежели проявляя инициативу. О, она была как теплый мед и пьянила сильнее вина, а он уже давно не обладал женщиной. Но даже при этом Кэролайн была восхитительна, и он не мог вспомнить, чтобы испытывал с кем-то нечто подобное. Каждая ласка ее языка вызывала бурю ощущений и желаний, и Эш упивался отливом и приливом вожделения, раз за разом накрывавшего его и бросавшего вызов его самообладанию.

Его руки крепко обнимали ее, прижимая к кровати, и Эш без усилий окунался в опьяняющий мир утешения женского тела. Он был раздет лишь частично, что не создавало должной защиты, а, напротив, лишь усиливало ощущение прикосновения влажного треугольника к его ноге. Вместо робкого сопротивления Кэролайн пребывала в нетерпеливом возбуждении, которое заставляло его кровь бежать быстрее.

«Я мог бы иметь ее, и какой мужчина посмел бы осудить меня?»

В течение предательского мгновения его сознание затуманилось, замерев в молчании, но, несмотря на страсть, сотрясавшую его тело, нежелательный ответ наконец пришел.

«Мой дед и любой другой благородный мужчина, узнав о моем грехе, высекли бы меня, до того как повесить.

Проклятие!»

Эш поднял голову, стараясь не открывать глаза, чтобы вид сирены рядом с ним не разрушил его героические попытки проявить рыцарство.

«Проклятое рыцарство! Если бы я когда-нибудь встретил заржавелого рыцаря, который столкнулся с этим, я бы свернул ему шею!»

Кэролайн вздохнула и опустила лицо, чтобы уткнуться ему в грудь, ее руки лениво кружили по его телу.

– Хм-м… такая приятная пытка.

Все, что Эш мог сделать, – это отвернуться и смотреть на часы на камине, считая минуты, пока она согревается рядом с ним. Ее дыхание замедлилось и обрело постоянный ритм, свидетельствовавший о том, что она наконец по-настоящему заснула. Эш размышлял об иронии жизни.

С сегодняшнего дня разумнее запирать ее в комнате.

Но ничто не могло помешать его шапероне продолжить свои прогулки в предрассветные часы, и это гарантировало ее ядовитое письмо деду.

«Тогда я буду запирать свою дверь».

И вся его гордость восстала против своего заключения в собственном доме. «Я хозяин этого дома! А не какой-то непослушный ребенок, наказанный за свои шалости!»

Эш устало вздохнул. «Сейчас я слишком утомился, чтобы принять решение».

Он подождал, пока не убедился, что опасность миновала, затем высвободился, чтобы взять ее ночную сорочку. Тело болело от не нашедшего выхода вожделения, и оставалось лишь надеяться, что он не будет хромать утром. А сейчас он должен отнести Кэролайн в ее комнату, завернув в одеяло. Он решил не рисковать, одевая ее, боясь, как бы удача не изменила ему.

Какое мучение – стоять неподвижно на небольшом возвышении и ждать, пока снимут нескончаемые мерки! Да еще выслушивать оценки чужих людей, словно она не живой человек, а кукла в человеческий рост. Кэролайн отказалась бы от утренней экскурсии, если бы могла, но Эш настоял на своем: она никуда не сможет выйти ни в одном из тех платьев, что привезла с собой. И невозможно было объяснить, что она вообще ни на что не способна после своего странного пробуждения этим утром, когда обнаружила себя совершенно голой… Да и во сне она видела какой-то странный танец под водопадом, потом плавала в руках Эша, а проснувшись, увидела свою рубашку в ногах постели и опрокинутый кувшин на полу.

«Неужели вернулся детский недуг и я разгуливала во сне по комнате?»

Продавцы магазина двигались, как в танце, приходили и уходили, окружая ее и принося то, что она еще не успела попросить. Очень скоро на Кэролайн нацепили нечто, больше походившее на цветник леди Фицджералд, чем на платье.

– Не думаю, что мне нравятся все эти цветы. – Кэролайн попыталась сказать это как можно вежливее, но твердо.

– Нет? А я думаю, они очаровательны, мадемуазель! – протестовала модистка, распределяя юбки, чтобы лучше были видны оборки из органзы, которые шли от талии к подолу.

– Я похожа на цветочный горшок, – мягко заметила Кэролайн, сомневаясь, учитывается ли ее мнение в принципе. А модистка тем временем прикалывала все новые и новые цветы вдоль края платья.

– Вы сама весна, – восхищенно заметил Блэкуэлл от дверей, заставив сердце Кэрол пуститься в бег от того, что он пришел сюда, чтобы помочь ей. – Как Персефона в цвету.

– Мистер Блэкуэлл, я могу понять, почему женщинам нравятся стихи и проза о цветах, но не уверена, что мне льстит ваше сравнение в мой адрес. – Кэролайн использовала наиболее сдержанный тон, стараясь избежать его взгляда.

– Почему вам не нравится это сравнение?

– Потому что если женщина – цветок, то ее могут нюхать, восхищаться ею и в конце концов сорвать. – Кэрол пожалела о своей дерзости в тот момент, когда увидела, как изменилось его выражение – от легкого шока до чистого удовольствия, – словно она бросила ему вызов.

Даже модистка, сидя на полу, хихикнула в ужасе, но Эш вышел вперед с хитрой улыбкой.

– Вы, мисс Таунзенд, обладаете аналитическим складом ума, вот и я думаю: с каким цветком вы ассоциируете себя?

Кэрол задумалась, а Эш продолжал настаивать. Его голос соблазнял и очаровывал.

– Конечно, не какой-то домашний цветок или экзотическая орхидея, – подсказал он. – А может быть, что-то вьющееся? Или гардения, например? Или лилия? Что-то…

– Я не цветок! Во всяком случае, не больше, чем вы, мистер Блэкуэлл! Вы… – Она прикусила нижнюю губу, сдерживая свой протест.

– Не больше чем… И все же, что, по-вашему, я в этой игре, мисс Таунзенд?

– Садовник, – выпалила Кэрол, и ее лицо залилось краской.

Эш рассмеялся и вежливым жестом попросил оставить их одних.

Кэролайн увидела, что модистка уходит, и ее охватила паника, но она постаралась взять себя в руки.

– Верните ее назад! Не хотите же вы быть здесь без…

– Шапероне? А моя шапероне здесь, рядом со мной, то есть никакие правила не нарушены. – Эш обошел ее кругом, разглядывая со всех сторон. – Кроме того, вы всегда можете потребовать, чтобы я сделал выговор вам лично, как сделал бы любой опекун, если бы его маленький цветок настаивал на воздействии жгучей крапивы.

Кэролайн сердито топнула ногой в эффектном жесте, но это заставило ее чувствовать себя лишь немногим лучше.

– Время от времени вы обращаетесь с нашим соглашением так, как вам хочется.

– Хвала моему деду, сделавшему правильный выбор и приставившему ко мне женщину, которая не меняется. – Эш вздохнул. – Моя мисс Таунзенд никогда не забывает о своей цели… не так ли?

«Моя мисс Таунзенд»? От этого интимного обращения мурашки побежали по ее спине, и Кэрол удивилась той легкости, с которой он упражнялся в своем обаянии. Какая женщина выдержит это? Быть в центре его внимания? Хотеть, чтобы он…

– Не так ли? – снова повторил он, подойдя ближе к подиуму и глядя на нее. – Никогда не забывает о своей цели?

– Да. – Кэрол расправила плечи, игнорируя булавки, которые впивались в кожу. – Никогда.

Эш насмешливо разглядывал ее, словно читал ее мысли и знал, что они могли быть о чем угодно, кроме зарока исполнять свои обязанности. Мимолетное видение, как она прижимается к обнаженной груди Эша, вызвало протест, смутив ее окончательно. Кэрол набрала воздуха в легкие, чтобы успокоиться, прежде чем повторить:

– Никогда.

– Мне повезло, что у меня такая стойкая шапероне.

– Мистер Блэкуэлл…

Эш прервал ее, махнув рукой.

– Миссис Симмс! – позвал он назад модистку, заканчивая их частный разговор и заставляя Кэролайн занять свое место.

– Да, мистер Блэкуэлл, – быстро ответила миссис Симмс. Когда она вошла, у нее в руках была охапка модных образцов, чтобы показать ему. – Я принесла несколько образцов тканей, чтобы вы могли выбрать.

– Спасибо, миссис Симмс. Думаю, мисс Таунзенд права.

Кэрол повернулась, проглотив вздох удивления.

– Правда?

– Она слишком красива и не нуждается в каких-то дополнительных украшениях, а этот цвет излишне яркий. Мисс Таунзенд подойдут мерцающие тона, а не те, в которых она утонет. Цвет бледно-голубых сапфиров и тот коралловый – мы хотели бы платья именно таких оттенков. И еще желтый, но не густой, как масло, а нежный, как лепесток нарцисса. Я не хочу, чтобы она выглядела как одуванчик. Это должен быть оттенок тусклого золота с примесью розового.

– Что-то кремовое, чтобы подчеркнуть красоту кожи и волос? – предположила миссис Симмс, и Кэрол подумала, что эти двое словно исключили ее из разговора, который вели о ней самой. Похоже, они выберут материю и цвет, о которых она и не подозревала.

– Да, именно. Но ничего приторного! Как вы видите, моя американская гостья не имеет пристрастия к оборкам и цветам. Несколько нижних юбок и оборок оставить можно, но только для того, чтобы подчеркнуть безупречность ее фигуры, которая наверняка привлечет не один мужской взгляд.

– Я не собираюсь привлекать ничьих… – начала Кэролайн, игнорируя Эша, который прикладывал к ее лицу рулон зеленого шелка.

– Вот этот определенно подойдет! Это для верховой езды и темно-зеленый для платья на каждый день. – Он говорил с такой уверенностью, что миссис Симмс оставалось только кивать и делать заметки, пока Эш перебирал образцы. – Вот этот, нет, эти и эта оранжевая органза, но никаких боа… отлично, мы возьмем все. И потом еще нижнее белье под каждое платье.

Кэролайн снова глубоко вздохнула.

– Мне не нужен туалет для верховой езды, мистер Блэкуэлл. По крайней мере нужен меньше, чем нижнее белье!

Эш покачал головой:

– Вы научитесь. Нелишне, если у вас будет соответствующий туалет, когда вы захотите выглядеть женщиной, которая знает, как правильно оседлать сильного жеребца и удержаться в седле.

Модистка снова захихикала, на этот раз открыто наслаждаясь комментарием Блэкуэлла.

Тогда как Кэрол не была в восхищении.

– Вы провокатор. Миссис Симмс может подумать что-то дурное!

– О нет! – возразила модистка. – Я отнюдь не ханжа, моя юная мисс!

– Вот видите? – Эш уселся на стул в углу как человек, занявший место в театральной ложе. – Я думаю, миссис Симмс приходится выслушивать куда более шокирующие вещи, когда леди болтают о своих предпочтениях.

– Мистер Блэкуэлл, мне не нужно столько платьев! Не представляю, когда я надену все это?

– Леди меняют свои туалеты по крайней мере три раза в день, мисс Таунзенд.

– И не имеют времени ни на что другое, я думаю.

– Именно! – согласился Эш, вознаграждая ее своей эксклюзивной пиратской улыбкой. – Одеваться и раздеваться – это и есть секрет женского счастья.

– Это самая любопытная мысль, которую я когда-либо слышала. – Кэролайн протестующе скрестила руки на груди.

– Неудивительно, вы никогда не были одеты так, как следует, – возразил он, а затем добавил: – Или раздеты…

Кэрол ахнула, услышав такую дерзость, но не стала продолжать спор при посторонних.

Эш мягко продолжал:

– Думаю, что вы могли бы доставить какое-то удовольствие вашей бедной горничной, кроме того, чтобы вытирать пыль на вашем столике и книгах.

Нетрудно было представить радость Дейзи при виде новых платьев, и Кэролайн понравилась идея оставить ее молодой подруге несколько приятных подарков после того, как она вернется домой.

– Для Дейзи, да.

– Миссис Симмс, мы еще хотели бы посмотреть что-то готовое для выхода. Мы собираемся посетить бал через три дня, и я не могу повести туда мисс Таунзенд в ее коричневом платье, как бы она ни ворчала. Естественно, срочность будет оплачена.

– Мое лучшее платье для… – Кэролайн прикусила губу, увидев тот взгляд, который бросил на нее Эш в ответ на ее усилие спасти бедную миссис Симмс от тяжкого труда и сохранить его деньги.

Миссис Симмс была счастлива, как ребенок на Рождество.

– Мы привезем то, что надо, и ваша подопечная сможет пойти на бал, мистер Блэкуэлл.

– И если вы порекомендуете парикмахера, который мог бы прийти к мисс Таунзенд по этому адресу сегодня, я буду вам весьма обязан… – Эш передал модистке карточку. – Разумеется, ее горничная справилась бы с этой задачей, но лучше, если последние штрихи будут сделаны рукой профессионала, а Дейзи понаблюдает, чтобы продублировать для будущих выходов.

– А туфли? – спросила миссис Симмс – жадная птичка наслаждалась добычей.

– Без сомнения! Дальше мы собираемся отправиться в галантерею купить головные уборы, а я прошу вас немедленно послать сапожнику палитру выбранных нами цветов и проверить, чтобы у мисс Таунзенд было все, что нужно.

– Я позабочусь обо всем, сэр! – Миссис Симмс присела в книксене и бросилась вон из комнаты. Безусловно, деньги, которые она получит, согревали ее сердце.

– И еще одна просьба, миссис Симмс. – Эш остановил ее у дверей. – Полдюжины ночных рубашек плюс соответствующие шали, все самого высшего качества. Красивые вещи, чтобы улучшить сон нашей дорогой мисс Таунзенд.

– Конечно, мистер Блэкуэлл. – Миссис Симмс снова сделала книксен, прежде чем с воодушевлением закрыть за собой дверь.

Кэролайн остановилась на выходе из примерочной, не обращая внимания на несколько булавок, оставшихся на талии.

– Это уж слишком!

– Это минимум, и вы обещали не спорить.

– Я?

– Ну да. Я не помню дословно наш разговор, поэтому не стану цитировать, что было сказано после завтрака.