Текст книги "Соблазн в сапфирах"

– Я согласилась пойти с вами сюда, чтобы приобрести два или три платья. А вы решили обеспечить меня гардеробом на всю оставшуюся жизнь, мистер Блэкуэлл, и, если честно, все это не годится для той жизни, которую я намерена вести. – Кэрол вздохнула и постаралась смягчить тон. – Не пустая ли это трата…

– Выполнение обещаний никогда не может быть пустой тратой, и я верю, что контролирую свои возможности и способен решить, что могу делать, а что нет. Если вы хотите поблагодарить меня, то, думаю, подходящим словом было бы «спасибо».

– Спасибо. Но… ночные рубашки? Не думаю, что мое появление на публике требует, чтобы вы покупали мне… – Щеки Кэрол стали пунцовыми, что заставило ее осторожнее выбирать слова, удивляясь тому, что ей приходится спорить о таких вещах. – У меня есть ночная рубашка, мистер Блэкуэлл, и я прекрасно сплю!

Ну, вот опять. Этот взгляд, который говорил о многом и который она не могла расшифровать. Странный жар этого взгляда заставил дрожать ее колени, а ее кожа стала чувствительной, словно по ней пробежала молния.

«Он смотрит на меня так, будто знает, как выглядит моя ночная рубашка. Но это невозможно! Это какая-то игра, вот что! Откуда он может знать, что я проснулась без рубашки, да еще после того, как мне снился такой удивительный сон? Он… шпионил за мной?» Кэрол не могла поверить, чтобы Эш Блэкуэлл мог позволить себе столь вульгарное поведение.

– Не сомневаюсь, – наконец сказал он, затем подошел ближе, его голубые глаза потемнели, как небо в разыгравшийся шторм. – Позвольте мне, мисс Таунзенд…

«Позвольте мне». Она, словно птичка, смотрящая на солнце, слишком ошеломлена, чтобы протестовать. И если и была какая-то разумная причина для спора, она растворилась от его близости, однако Кэрол решительно выпрямила спину.

– Вы ждете, что каждая женщина позволит вам все без возражений?

– Вы – никогда.

Кэрол медленно покачала головой:

– Никогда.

Не сказав больше ни единого слова, Эш повернулся и отправился следом за миссис Симмс, оставив ее размышлять о том, почему ни одна женщина не способна отказать ему, чего бы он ни попросил.

«Он обожает делать покупки. И если честно, я тоже начинаю понимать их привлекательность».

Эш оставил карету для нее, чтобы она могла вернуться домой в безопасности, в сопровождении слуги, который ждал ее у выхода из магазина, а сам зашагал по улице, чтобы немножко проветрить мозги.

Он сопровождал ее к модистке только из опасений, что, если предоставить ее самой себе, она вернется снова в своем шерстяном пальто. Несмотря на его желание сохранять дистанцию, потребовалась еще одна жертва, и после еще одной беспокойной ночи без нормального сна Эш понял: его терпение исчерпано. Даже когда он подшучивал над ней, напряжение не оставляло его.

В примерочной стояла она, его строгая американская шапероне, с поджатыми губами, протестующая против любой роскошной вещи, вызывающей ее улыбку. А он все время видел сирену, которая разметалась обнаженная на его постели, бесстыжая и сладкая, и невыносимо сексуальная, и невозможно сонная. Она была чудом в его руках, а он имел несчастье изгнать это волшебство из своей головы и постели.

Эш попытался завязать разговор, понять, помнила ли что-нибудь Кэролайн об этой странной ночи, но безрезультатно. Она краснела и казалась немного смущенной, хотя любой флирт мог вызвать такую реакцию.

Соблазнять незамужнюю гостью, да еще под своей собственной крышей, безусловно, являлось самой банальной и непростительной ошибкой, какую мог совершить мужчина. И Эш снова подумал, что должен был спросить своего деда о его истинном намерении. «Что, если старик проверяет меня, поместив прелестную мисс Таунзенд в пределах досягаемости?»

Эш находил странное удовлетворение в том, что сумел сдержать себя, понимая, что сотня других мужчин не задумываясь взяла бы то, что было предложено, виня во всем провидение. Но для него стало бы верхом позора воспользоваться полубессознательным состоянием женщины. Равносильно тому, как посмотреть в лицо «терьеру», если все выйдет наружу и ему придется защищать свое доброе имя.

«Неужели та женщина, что целовала меня ночью, – тайная часть Кэролайн?» Эш видел, что, когда Кэролайн смеялась или шутила, в ней проскальзывал блеск игривой кокетки, с которой он общался ночью. Однако, судя по всему, ее самообладание было громадным, и это заставило его задуматься. Что за наслаждение будет пробудить в ней эту скрытую силу! Увидеть, как Кэролайн оживает, и овладеть этой силой!

Настроение Эша резко упало, и огорчение охватило его. «Дурацкие мечты и идиотские фантазии, которые не дадут мне ничего, кроме печального завершения соглашения с дедом и посещения балов, которые сведут меня в могилу!

Невозможное существо! Будь я проклят, что согласился на это!»

По крайней мере он составил гардероб Кэролайн и теперь мог переложить заботу о ней на Дариуса. И если честно, получал наконец свободное время для себя и собирался его провести, сбросив напряжение, пусть даже в бесстыдном загуле.

«Если прошлая ночь являлась испытанием, то я, пожалуй, выдержал его. Но будь я проклят, если снова отважусь на это!»

Глава 8

– Ты сегодня не в настроении, Эш?

– Черт побери, нет ничего хуже, как встречаться с другом после убийственной ночи карточной игры! – Эш занял свой любимый стул в кабинете Роуэна. – Но хочу, чтобы ты знал: я радуюсь, как жаворонок, – пророкотал он.

Роуэн улыбнулся и протянул другу бокал вина.

– И как я это не заметил? Но тогда большинство жаворонков не выглядели бы так, будто им засунули горячие угли в их…

– Честно говоря, я ожидал большего такта и понимания от врача, – прервал его Эш, его настроение поднялось, когда волшебное очарование убежища «Джейда» передалось ему. Было что-то особенное в хаосе библиотеки и самом кабинете доктора Роуэна Уэста, что заставляло забыть обо всем остальном мире и насладиться этим забытьем…

Комната была наполнена разными сувенирами из путешествий и научных экспедиций, хотя многочисленные странные статуи или кожаные свитки имели ценность только для специалистов. Это было смешение различных культур и стилей, но характер владельца главенствовал над ними всеми. Маленький особняк Роуэна стал убежищем и неофициальным штабом для членов общества «Джейд».

Нельзя сказать, что это был лучший из домов, хотя он и находился в достаточно комфортабельном районе, где обитали клиенты доктора Уэста. Они не стали бы доверять человеку, стоявшему намного ниже их на социальной лестнице, но не потерпели бы и того, кто поднялся выше.

В этот вечер Эш искренне порадовался, обнаружив Роуэна бодрствующим. Очевидно, он вернулся домой менее часа назад после позднего вызова к больному старику.

– После твоей предупредительной записки я не знал, увижу ли тебя до весны, но Дариус сказал, будто у тебя какой-то уникальный сезон. Нет, он не объяснил, в чем состоит его уникальность, так что ты можешь понять, что это наводит на разные размышления. – Роуэн уселся на стул напротив, вытянув длинные ноги. – Просто убеди меня, будто ты не делаешь ничего безумного.

Эш покачал головой:

– Тут не о чем говорить. Мой дед попросил меня об одолжении, а именно в течение нескольких недель присмотреть за одной особой. Хотя наши отношения развиваются так, что она или вернется домой, или я убью ее, поэтому я воспринимаю это как временную повинность.

– Что ж, действительно довольно уникально. А у этой особы есть имя?

– Мисс Кэролайн Таунзенд, и не притворяйся, будто ты не слышал о моей большой американской проблеме.

– Слухи ходят, но я не слишком им доверяю. Честно говоря, по моим представлениям, ты не тот мужчина, который взялся бы опекать юную особу любой национальности, если бы за этим не стояло нечто чрезвычайное.

Эш заморгал.

– И я должен это проглотить? Я не дьявол, Роуэн!

– Извини, разве не ты только что говорил об убийстве девушки?

– Непредумышленном! – быстро поправил его Эш, подвинувшись на своем стуле. – Я не планирую ее убийство.

– О, это настоящее облегчение для мисс Таунзенд! – усмехнулся Роуэн. – Но я не уверен, что она в безопасности. И вообще, что она собой представляет?

– Ужасная! Без юмора, чопорная, капризная и упрямая! Другими словами, я попросил Дариуса развлекать ее.

– Бедный Дариус! – Роуэн потянулся вперед и подлил вина в бокал своего рассерженного гостя. – Но она хоть красивая?

Эш хотел было по привычке отрицать это, но память о карамельных карих глазах и той красоте, которая предстала перед ним на прошлой неделе, поколебала его ответ. Ее вкус все еще оставался на его губах, и он выпил вина, чтобы избавиться от него. «Красивая? Она как сверкающий сапфир, который поначалу кажется простым голубым камнем, пока его не отполируют и все грани не заиграют, как… Я никогда не оглядывался на нее дважды и не замечал ее, но сейчас, к сожалению, приходится отворачиваться».

– Кто-то может сказать и так.

– А ты?

– Это не относится к делу. – Отклонив голову на спинку стула, Эш поднял глаза к потолку. Вставки из расписанной меди придавали комнате странную элегантность, и его глаза следовали за извилинами рисунка, пока сам он пытался успокоиться. – Лучше думать о ней как о горгулье.

– То есть как об ангеле? – заключил Роуэн, интуитивно чувствуя, что у друга не так уж все просто. – Ах, что за радость быть телохранителем добродетельной юной женщины, да еще трезвым и внимательным!

Эш рассмеялся, заканчивая свою медитацию.

– Трезвый и внимательный – эти слова никогда не подходили мне.

– Я бы не прочь посмотреть на трезвого и внимательного Эша Блэкуэлла – даже если это вчерашняя новость.

Его юмор растворился в знакомых словах, и Эш подумал, что было бы, если бы его дед не поступил так с его надеждами на этот сезон.

– Я всегда внимательный, а трезвость – это явная переоценка.

– Но ты не пьяница, – возразил Роуэн.

– Да, но и не трезвенник! Я должен заботиться о своей репутации.

Роуэн рассмеялся:

– Одна невинная попойка не нанесет урона твоей репутации. Ты ведь не надел монашескую рясу и не дал зарок не посещать публичные дома?

Эш боролся с желанием сохранить хладнокровие, но слова друга оказались недалеки от истины.

– Еще есть какие-нибудь плохие новости для нашей компании? Резерфорд опять напомнил об опасности и предупредил об осторожности, особенно сейчас, когда Лондон наводнен туристами.

Доктор удивленно приподнял брови, когда Эш ушел от ответа, но поддержал разговор из уважения к другу.

– Ничего особенного, и мне кажется, я уже слышал от него эти речи на прошлой неделе. Надеюсь, что пройдет еще немного времени, и мы перестанем шарахаться от каждой тени и начнем нормальную жизнь. Если компания реально интересуется драгоценностями, они знают достаточно о «Джейде», чтобы действовать более целенаправленно, чем бить окна и прибегать к другим ухищрениям. Разве нет?

– В последнее время Резерфорд проявляет более чем излишнюю бдительность. Даже Дариус повторяет ужасные слова вроде «судьба» и «уныние», как будто это грозит ему при его тихой жизни школьника!

– Дариус совсем не такой уж отшельник, как ты думаешь, старина.

– Ну и слава Богу! Завтра мы собираемся посетить королевский музей с Галеном и его женой. А затем два вечера у Уэртли, где Дариусу предстоит дебют. Если все пойдет так, как я планирую, остальная часть зимы пройдет без сучка и задоринки и моя жизнь продолжит свой привычный ход без осложнений.

Роуэн кивнул, потянувшись, и устало помассировал заднюю часть шеи.

– Я не стану спрашивать, что у тебя за планы, но в любом случае желаю удачи!

– Мне не нужна удача, Роуэн. – Эш взглянул через плечо друга на настенные часы и вспомнил о времени. – Что ж, я пришел посреди ночи, доктор Уэст! Оставляю тебя для твоего заслуженного отдыха. – Быстро поднявшись, Эш поблагодарил Роуэна за дружескую поддержку и хорошую беседу.

– Береги себя, дружище.

Эш ответил на пожелание дьявольской улыбкой.

– Проще сказать, чем сделать. – И зашагал в ночь.

Это была беспокойная ночь. Снова и снова Кэрол мысленно перебирала события дня, желая вернуть некоторые из них. Со вздохом натянув одеяло, она замерла, услышав звук кареты, подъехавшей к дому.

Любопытство перевесило, и Кэрол поднялась с постели, чтобы взглянуть в окно. Ошибки быть не могло, это силуэт Эша. Он подошел к лестнице и теперь поднимался по ступеням.

Злость и разочарование охватили ее вместе с растущим сознанием того, что она не справляется со своей миссией. Но ведь не мог же дед Эша ожидать, что она каждую секунду будет следовать за его внуком тенью?

«Как можно заставить взрослого мужчину не делать то, что он хочет? Но разве я здесь не за тем, чтобы укротить его бешеный нрав? Если нет, то тогда зачем я здесь?»

– Мисс… – послышался от двери голос Дейзи, – не хотите ли теплого молока? Я принесла…

Кэрол повернулась на зов, вспомнив, что хотела попросить горничную узнать, нельзя ли велеть слугам Эша проследить за ним. Недавние события и его позднее возвращение поколебали ее отвращение к подобным действиям.

– Спасибо, Дейзи. – Кэрол накинула шаль на плечи и отошла от окна. – Прости, что заставляю тебя работать в столь поздний час.

– О, не стоит беспокоиться, – возразила Дейзи, ставя поднос на маленький прикроватный столик. – Я еще не спала.

– Правда? Ты плохо спишь?

– О нет! – Дейзи прикусила губу. – Никаких проблем. Просто…

– Что? – спросила Кэролайн, надеясь незаметно вызвать девушку на откровенность.

– Мой парень – один из здешних конюхов, и я не спускаю с него глаз. – Дейзи нервно теребила передник. – Не то чтобы что-то было не так, но все-таки… Миссис Кларк не упускает из внимания ни одного работника. Если это только не прогулки в выходной…

– Не вижу ничего плохого в том, что ты хочешь удостовериться в его благополучном возвращении, – сказала Кэрол. – Если он узнает, то будет тронут такой заботой.

«Годвин очень умен, именно здесь я могу получить то, что хочу, – узнать о каждом уходе Эша. Но это выглядит как какая-то интрига, и сейчас, когда я смотрю ей в глаза, не думаю, что могу попросить об этом».

– Вы так добры, мисс! – воскликнула Дейзи. – Я могу еще что-то сделать для вас?

– Нет. – Кэролайн покачала головой. – Не сегодня.

Дейзи поклонилась и ушла. А Кэролайн, взяв чашку с теплым молоком, села в постель, досадуя на свой слишком мягкий характер. Она не получит никакого вознаграждения в конце сезона, если Эш вернется к своим старым привычкам и даст повод слухам, что повлечет новые скандалы.

Но истинный источник ее боли не имел ничего общего со страхом провалить задание старого мистера Блэкуэлла. Стоя на возвышении посреди салона модистки, Кэрол оказалась в центре его внимательных и пристальных взглядов и позволяла ему одевать себя, как будто принадлежала ему. И, самое ужасное, втайне наслаждалась этим. Причем не важно, насколько приятно и запретно все это, одиночество Кэролайн только усилилось, когда она поняла, что Эш оставил ее в магазине одну и уехал. Ее боль шла от понимания, что все авансы Эша ничего не значили для него самого, и если он что-то захочет, то будет свободен в поисках подобных развлечений, не подумав о ней.

«Как бы мне ни везло… я не могу прогнать растущее чувство, что, если этот мужчина поманит меня, я забуду обо всех правилах…

Но это моя дилемма, не его».

Кэрол вздохнула и отставила чашку. Она не баловала себя теплым молоком с тех пор, как уехала из Бостона, и ей было приятно вернуться к этой привычке. Приятно выпить теплого молока перед сном, еще в детстве она всегда делала это, чтобы побороть лунатизм. Кэрол знала: с возрастом болезнь ушла, но лекарство позволяло ей чувствовать себя увереннее. Она снова вздохнула и потянулась, чтобы задуть свечу.

«Эш дал мне слово. Он одел меня как принцессу и не сделал никому ничего плохого. Поэтому мне не следует просить Дейзи шпионить за ним.

По крайней мере пока».

Глава 9

– Ах, мисс, взгляните, какая прелесть! – Развернув тонкую оберточную бумагу, Дейзи достала из коробки бледно-зеленое платье. Ее глаза горели возбуждением. – Это не цвет, а мечта!

Кэролайн пробежала пальцами по подолу. Несмотря на усталость, восхищение Дейзи передалось и ей.

– Оно красивое, правда?

– Вы должны надеть его сегодня, когда пойдете в музей. – Дейзи разложила платье на постели и снова вернулась к коробке. – Подумать только! Перчатки такого же цвета! И туфли! Ах, Боже мой, даже маленький капор!

– Мне кажется, это чересчур шикарно для похода в музей, – засомневалась Кэрол.

– Вовсе нет! Королевский музей высокого ранга, и вся знать сходится там, толкаясь локтями и важничая друг перед другом. В газетах пишут, будто это самое шикарное сборище, какое только может быть в нашем просвещенном веке, – с завистью вздохнула Дейзи.

– Ты там когда-нибудь была, Дейзи?

– Нет, но когда появится возможность, то обязательно отправлюсь туда в своем лучшем капоре.

Стук в дверь означал, что прибыла следующая партия покупок, и Кэролайн уступила удовольствию понаблюдать за реакцией Дейзи на содержимое двух новых коробок. Каждая шляпка и лента заставляла горничную хлопать, поскуливать от восторга, но когда Дейзи достала выходное платье, Кэролайн испугалась, что девушка упадет в обморок.

– Это самая роскошная вещь! Ничего подобного я никогда не видела и не думала, что когда-нибудь увижу! – в полном потрясении шептала Дейзи. В ее глазах блестели слезы. – Вы будете в нем настоящим ангелом, уверяю вас!

Эш оставил ее одну в магазине, еще до того, как это платье было выбрано, и Кэролайн положилась на свой страх и риск. Мерцающий бледно-голубой шелк с кружевными воланами, верхняя юбка присборена сбоку, открывая другую, из расшитого золотом атласа, и все уравновешивалось деликатной кружевной отделкой и драпировкой декольте. Миссис Симмс убеждала ее, что платье не «сладкое», но вместе с тем очаровательное.

– Цвет интересен своей необычайной чистотой, он подчеркивает красоту ваших волос и глаз, – говорила миссис Симмс, и Кэролайн сдалась.

– Остается надеяться, что мистер Блэкуэлл не испытает стыда, появившись со мной на балу, – сказала Кэролайн, надеясь, что Дейзи аккуратно достанет платье из большой коробки, в которой оно прибыло.

– Стыд? Да он лопнет от гордости! – воскликнула девушка, вешая платье на дверцу гардероба. – Не могу дождаться, когда увижу все, что вы купили.

Далее последовали коробки с нижним бельем, и глаза Дейзи разглядывали их с благоговейным трепетом. Однако она дипломатично воздержалась от комментариев по поводу лифчиков из нежнейшего французского кружева, нижних юбок на шелковой подкладке из шести цветов или отделанного кружевом корсета на китовом усе.

Все старые платья были упакованы в чемоданы, дабы освободить место для новых приобретений, а Кэрол испытала настоящее потрясение при виде всей новоприобретенной роскоши. И это еще не все!

Эш оказался чрезмерно щедр. Кэрол все еще не верила, что наденет все то, что он купил. Ее пальцы осторожно кружили по оранжевой органзе, по роскошному шелку, по отделанной мехом накидке и кашемировой шали. Было трудно поверить, что «невзрачный воробей» обладает такими вещами. Трансформация, которую предлагали обновки, была равносильна мечте, и Кэрол оставалось только надеяться, что она выдержит это и не подтвердит справедливость старой поговорки о свиньях и шелковых кошельках: «Шелковый кошелек из свиного уха не сошьешь».

Кэрол спускалась по лестнице, держа в руке новый капор. Холодная королева в зеленом… Глядя на нее, у Эша возникло первое подозрение, что он останется ни с чем. Кэрол несла себя как герцогиня и заставляла мужчину чувствовать себя простолюдином, умоляющим взглянуть на него. Хотя Эш понимал, что Кэрол не обладает красотой в общепринятом смысле этого слова, он не мог игнорировать ее неоспоримую привлекательность. Факт, который создавал дилемму для него и почему-то мешал признаться, насколько сильное впечатление она на него производит.

Эш небрежно натягивал перчатки.

– Вы не опоздали.

– Я так понимаю, что это комплимент? – Кэрол дошла до конца лестницы.

– Да, – сказал Эш, – но это еще не все. Вы выглядите довольно мило, мисс Таунзенд.

– Спасибо, мистер Блэкуэлл, – сказала Кэрол и повернулась, чтобы он мог оценить свою покупку.

– Не стоит. Всегда приятно одевать женщину. – Эш нарочито сосредоточил взгляд на лице Кэрол, а не на чем-то другом, отказываясь принимать во внимание новый туалет и то, как он подчеркивает достоинства ее фигуры, делая и без того тонкую талию еще тоньше. Дейзи соорудила на голове Кэрол сложную прическу: локоны мягким водопадом спускались вниз, украшенные шелковой лентой. – Вы нервничаете перед встречей с моими друзьями?

Кэрол окинула его чопорным взглядом, что заставило его улыбнуться.

– Совсем нет.

«Что ж, прекрасно, мы вернулись туда, откуда начали. Вы и я».

Ритуал прибытия и представления гостей прервал готовый начаться спор, и Эш с благодарностью повернулся к своему другу Галену, входившему в холл рука об руку с женой. Эш полностью доверял Галену, как и нескольким другим членам «Джейда», и надеялся, что знакомство с леди Уинтерс окажется весьма полезным для Кэролайн. Они наверняка найдут общий язык, и Кэролайн получит наперсницу на все последующие недели. Но Эш не мог не понимать, что безжалостно нападал на Галена в последние месяцы по поводу быстрого и добровольного падения в супружеское рабство. Поэтому сейчас он напрягал все силы для того, чтобы как-то утвердиться в своем затруднительном положении.

– Мисс Кэролайн Таунзенд, позвольте мне представить вам моего дорогого друга лорда Уинтерса, мистера Галена Хоука, и его прелестную жену, леди Уинтерс.

– Господи, это звучит так помпезно! – воскликнул Гален, с мягкой улыбкой протягивая руку Кэрол. – Не обращайте внимания на Эша: он просто старается убедить вас, что не все его друзья такие же непутевые, как он сам.

Улыбнувшись в ответ, Кэролайн расслабилась от этого милого обращения.

– Или просто заставить меня поверить, что у него есть друзья.

Гален сердечно рассмеялся, толкая друга локтем в бок.

– Она мне нравится! – Он спокойно завершил ритуал знакомства. – Опасно позволять дамам сформировывать альянс, но я подозреваю, уже слишком поздно.

– Именно! – воскликнула леди Уинтерс и вышла вперед предложить руку своей новой знакомой. – Вы можете звать меня Хейли и, пожалуйста, не обращайте внимания на этих двух невозможных джентльменов.

Поездка в карете прошла весело и спокойно, хотя Эш скорее смотрел на дорогу, чем принимал участие в разговоре. Леди Уинтерс расспрашивала Кэролайн о Бостоне и ее жизни там, и для Эша было открытием наблюдать утонченную уклончивость Кэролайн, когда она заставляла его друзей смеяться над несколькими анекдотами и очень мало рассказывала о себе. Кэрол сама была маленькой загадочной тайной, сидевшей напротив. Новый капор обрамлял ее лицо и золотистые локоны, красиво спускавшиеся на плечи.

«Я так много думаю о ней, об этой эксцентричной женщине, и избегаю задавать вопросы – черт, я ведь сам не желал ничего знать о ней, разве не так? Сначала, поскольку хотел, чтобы она уехала, а потом, потому что все, что я узнавал о ней, только добавляло ей привлекательности».

– А что думает ваша семья о вашей поездке в Лондон? – спросила Хейли с дружеским любопытством.

– Я больше чем уверена, что они считают, будто это еще одно подтверждение моего упрямства и несбыточности надежд, которые они возлагали на меня, – радостно ответила Кэрол. – Но так как невозможно изменить что-то, находясь на другой стороне Атлантики, трудно винить их.

– Вас не назовешь домашней женщиной? – спросила Хейли.

Кэролайн решительно покачала головой.

– Моя жизнь будет такой же, как и была, когда я вернусь.

– Если вернетесь, – поправила Хейли. – Вот увидите, может так получиться, что вы окажетесь замужем еще до весны, если леди Фицджералд возьмется за это.

Эш почти зарычал, услышав это замечание, но ответ Кэролайн привлек его внимание.

– Леди Фицджералд дала повод для таких предположений. Но я приехала в Лондон не за тем, чтобы искать мужа.

– Нет? – рассмеялся Гален. – Никто не поверит в это!

– Я много раз повторял это ей, – сказал Эш и прикусил губу, чтобы сохранить серьезность. – Но не думаю, что мисс Таунзенд сколько-нибудь прислушивается к моим словам.

Нарочито игнорируя Эша, Кэролайн обратилась к его друзьям за поддержкой:

– Пожалуйста, простите нас за наши нескончаемые споры. Мой опекун и леди Фицджералд хотят для меня только лучшего, а я доставляю им одни неприятности, забывая, что должна изменить свои взгляды на замужество, драных кошек и ленты для шляпок.

– Вовсе нет! Я обожаю вашу… – начал Гален, затем осекся, ища верное слово.

– Смелость? – подсказала Кэрол с шаловливой улыбкой.

– Да, точно! Я восхищаюсь вашей смелостью, мисс Таунзенд! – повторил Гален и, заметив выражение друга, спросил: – А ты нет?

– О да! – эхом отозвался Эш, проглотив желание, потянувшись через карету, поцеловать Кэролайн или хорошенько встряхнуть за ее дерзость. – Мисс Таунзенд не откажешь в недостатке смелости.

Посещение музея вылилось в настоящий праздник для Кэролайн. Она подумала, что вряд ли за один день можно осмотреть все, и даже если приходить каждый день, все равно не устанешь открывать что-то новое. Сама экспозиция оказалась потрясающей. В каждом зале были выставлены произведения великих мастеров и драгоценные свидетельства ушедших цивилизаций.

Леди Уинтерс отвела свою новую подругу в сторону, чтобы пройтись по египетскому залу, увидеть все это сверкающее богатство и золотые статуи.

– Все эти вещи сопровождали умерших после смерти…

Кэролайн улыбнулась:

– Ничего не могу поделать, но сейчас мне приходят на ум те люди, которые готовы были пожертвовать чем угодно, лишь бы владеть такими вещами при жизни…

Хейли вздохнула, стоя рядом с ней:

– А все это для мертвого фараона, который вообще не пользовался ничем.

– Все это… – Кэрол заколебалась.

– …настоящий хлам, – с улыбкой суммировала Хейли, подойдя поближе к маленькой статуе красивой женщины с вытянутыми руками. – Интересно, не возражает ли она против того, что мы смотрим на нее?

– Это лучше, чем холод и темнота какого-то забытого склепа. – Кэролайн не понимала, почему так притягивают эти гордые черты. Но было нетрудно вообразить одиночество царственной красавицы в этой стеклянной тюрьме. – Даже если в этом нет будущего, она воображает его для себя.

– Никакого будущего нет, – мягко проговорила Хейли. – Хотя жизнь порой преподносит такие сюрпризы, что только держись.

Кэролайн сомневалась, что они говорят о статуях.

– Сюрпризы часто оказываются неприятными, леди Уинтерс.

Хейли потянулась, как если бы каменная статуэтка также могла участвовать в их философской дискуссии.

– Мистер Блэкуэлл удивил вас?

– Вовсе нет. – Кэрол мгновенно выпрямилась, сознавая, что ответ получился быстрый и слишком взволнованный, чтобы поверить. – Хотя я ожидала, что он полнее.

– Какое признание! – рассмеялась Хейли. – Но если честно, что вы думаете о своем опекуне?

– Зачем вам это? – удивилась Кэролайн. – Если вы знаете его, то мое мнение едва ли что-то значит для вас.

Хейли покачала головой с быстрой улыбкой:

– Я не уверена, что это правда, но в то же время хочу услышать…

Кэролайн осторожно осмысливала ее слова.

– Любой ответ, какой бы я ни дала, покажется неполным. Если я отвечу нейтрально, вы уловите какой-то скрытый смысл за словами. Если я похвалю его, вы осудите меня за предвзятость. А если пожалуюсь…

– У вас есть жалобы? – спросила Хейли, ее брови сошлись на переносице. – Я не намерена настаивать, но вы здесь одна, без родных и друзей, и… Хотя Гален доверяет ему, как самому себе, я не уверена, что доверила бы Эшу репутацию юной женщины.

– У меня нет жалоб. – Кэролайн сказала это так уверенно, как только могла. – И вам не стоит тратить время на беспокойство. Все, чего хочет от меня мистер Блэкуэлл, – это видеть, как я сяду на корабль и отплыву домой – чтобы только избавиться от нежелательной гостьи. Но и его, и мой дед были партнерами по бизнесу и близкими друзьями, и мы, уважая их, должны сделать все, что можем, во время этого сезона. И главное, постараться не убить друг друга.

– Вы сказали мне, чего хочет Эш, но вы не ответили на мой вопрос.

– Что ж, хорошо… – Кэролайн глубоко вздохнула. – Я думаю, он из тех мужчин, кто старается обладать всеми теми неправильными вещами по неправильным причинам – как те бедные души в саркофагах… Он слишком красив во вред себе и сам себе враг, но я ненастолько глупа, чтобы презирать его за это.

– Вы не думаете, что он мог бы измениться, встретив правильную женщину?

Кэролайн покачала головой:

– Я пожалела бы ту женщину, которая сделает столь ошибочное предположение. Настоящая перемена – это сознательный выбор, а не то, что осуществляется через кого-то… – Кэрол говорила медленно и побледнела от смешной иронии своих слов. «Даже я ничего не могу сделать, не так ли? Предположить, что на него повлияют мое присутствие, мои нравственные устои, и держать его на коротком поводке в течение сезона? Чем это отличается от ее домыслов? Разве я не согласилась с его дедом, будто смогу «укротить» его?»

Леди Уинтерс окинула ее странным взглядом, но затем кивнула:

– Я вижу, что мне не о чем беспокоиться. – Она протянула руку. – Почему бы нам не присоединиться к мужчинам?

– Твоя подопечная очень милая юная леди, – заметил Гален, когда мужчины разговаривали между собой, пока женщины осматривали египетский зал.

– Что бы ты ни говорил, нет! – Эш, защищаясь, скрестил руки на груди. – Роуэн тоже пел эту песню. Она для меня никто, кроме сплошного неудобства.

– Ты лжешь, – улыбнулся Гален. – Достаточно видеть, как ты следишь за каждым ее движением.

– Следить за ее поведением в толпе – простая вежливость.

– Ты обманываешь себя, старина, но мне доставляет удовольствие этот спор.

– Ты так влюблен в свою жену, что забыл, что значит быть холостяком. – Эш поправил шляпу. – Кроме того, ты забыл о нашей репутации. Члены «Джейда» не придают большого значения компании женщин, разве только для насущных нужд.

– О да, я забыл. – Улыбка Галена сопровождала его слова. – Однако мисс Таунзенд выглядит настоящей драгоценностью среди них.

– О, ради Бога! Я не так далеко зашел, чтобы быть не в состоянии разглядеть женщину – особенно эту!

– Особенно эту? – Взгляд Галена исполнился удовлетворения. – Ты, друг мой, в тонущей лодке, хотя слишком упрям, чтобы понять это и постараться поискать берег.

– У мисс Таунзенд дурные манеры, она непредсказуема, упряма и вообще совершенно невыносима, Гален. Она помнит каждое слово, сказанное в ее присутствии, и имеет пренеприятную привычку появляться там, где ее совсем не ждут. Поверь мне, попадись мне пустынный остров, я бы тут же высадил ее.