Текст книги "Долгое прощание"

Рэймонд Чандлер
Долгое прощание

Raymond Chandler

The Long Goodbye

Copyright © 1953 by Raymond Chandler

Copyright renewed 1981 by Mrs Helga Greene

© М. В. Клеветенко, перевод, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019

Издательство Иностранка®

1

Впервые я увидел Терри Леннокса в «роллс-ройсе» модели «серебряный призрак»[1]1
  Silver Wraith – первая послевоенная модель «роллс-ройса», выпускалась в 1946–1958 гг.


[Закрыть] у веранды клуба «Дансерс». Служитель стоянки подогнал машину и теперь маялся, придерживая дверцу, – захлопнуть ее мешала торчавшая снаружи нога Терри. Тот, казалось, напрочь о ней забыл. Седой как лунь, а лицо юное. Судя по глазам, нагрузился он вусмерть, а в остальном – расхожий тип молодого кутилы в смокинге, карманы которого только что изрядно опустошили в заведении, где ничем иным и не промышляют.

Рядом отстраненно улыбалась огненно-рыжая красотка. Но даже голубой норке у нее на плечах было не под силу сделать из «призрака» обычный автомобиль. С «роллсом» такое не проходит.

Служитель в белой форменной куртке с красным названием клуба на груди начал терять терпение.

– Эй, мистер, вы уж решайтесь, – раздраженно буркнул он. – Либо суйте ногу внутрь – и я захлопну дверцу, либо я распахну ее – и вы приземлитесь на асфальт.

Дамочка бросила на служителя взгляд, способный пронзить до печенки. Тот и бровью не повел. Завсегдатаи «Дансерс» легко развеют все ваши иллюзии насчет того, во что превращают людей шальные деньги.

На стоянку медленно вполз заграничный спортивный автомобиль с открытым верхом. Водитель в ковбойской рубашке, желтых брюках и сапогах для верховой езды выбрался из машины, прикурил длинную сигарету и, окутанный клубами дыма, направился к веранде, не удостоив взглядом «роллс-ройс», – очевидно, счел его вульгарным. У подножия лестницы он помедлил, вставляя в глаз монокль.

– А я кое-что придумала, милый! – воскликнула дамочка. – Давай возьмем такси, заскочим к тебе за кабриолетом и прокатимся вдоль побережья до Монтесито. Мои приятели устраивают вечеринку у бассейна!

– Мне чертовски жаль, – вежливо ответил ее седой спутник, – но кабриолета больше нет. Пришлось продать.

По голосу и интонации Терри никто не заподозрил бы, что он пил что-нибудь крепче апельсинового сока.

– Продать? – удивилась красотка, слегка отодвинувшись от своего спутника, но оживления в ее голосе поубавилось заметно.

– Деньги были нужны, – пожал плечами тот.

– Понятно.

Теперь от дамочки веяло ледяным холодом.

Удостоверившись, что не ошибся, поместив клиента в самый низ общественной лестницы, служитель вмешался:

– Ладно, приятель, нечего тут рассиживаться. Счастливо оставаться. – И он рывком распахнул дверцу.

Терри соскользнул с сиденья и вывалился из автомобиля.

Черт меня дернул вмешаться. С пьяного что за спрос – заедет кулаком в челюсть, не разбирая, друг ты ему или враг.

Я помог Терри подняться.

– Премного обязан, – пробормотал он вежливо.

Дамочка скользнула на водительское место.

– Это он умеет. Как наберется, корчит из себя английского джентльмена, – ледяным тоном обронила она. – Спасибо за помощь.

– Давайте закину его на сиденье, – предложил я.

– Мне очень жаль, но я опаздываю на важную встречу. – Дамочка выжала сцепление, и «роллс-ройс» медленно двинулся с места. – Надеюсь, вам удастся пристроить этого бездомного пса. Он умеет себя вести. Ну, более или менее.

«Роллс-ройс» выкатил на бульвар Сансет, свернул направо и исчез из виду. Я все еще смотрел ему вслед, когда подошел служитель. Пьяный засопел у меня на руках.

– Вот так всегда, – заметил я служителю.

– А чего вы хотели? Кому нужен пропойца? – цинично заметил тот. – С такими формами она подцепит любого.

– Ты его знаешь?

– Она называла его Терри, а я не обязан запоминать всякое пугало. Я сам тут всего пару недель.

– Подгони машину. – Я протянул служителю квитанцию.

Терри обмяк и отяжелел, словно свинцом налился. Служитель вернулся и помог мне втащить его на переднее сиденье «олдсмобиля». Пьяный открыл глаза, вежливо поблагодарил нас и снова провалился в сон.

– Какой учтивый пьяница! – усмехнулся я.

– По мне, все они засранцы. А над этим еще и пластический хирург поработал.

– Верно, – согласился я и протянул служителю доллар; он поблагодарил.

Правую, неподвижную, сторону лица моего нового приятеля покрывали тонкие белесые шрамы. Кожа под ними блестела. Видно было, задачка пластическому хирургу досталась не из легких.

– И куда вы его?

– Отвезу домой, дождусь, пока протрезвеет и вспомнит свой адрес.

Служитель ухмыльнулся:

– На вашем месте я сбросил бы его в первую канаву. От пьянчуг одни неприятности. У меня на этот счет своя философия – в наши времена конкуренции неразумно тратить на таких силы.

– Не больно ты преуспел со своей философией, – хмыкнул я.

Служитель бросил на меня недоуменный взгляд, но я не стал дожидаться, пока он вскипит, и нажал на газ.

Не так уж он и ошибся. Уж чего-чего, а неприятностей с Терри Ленноксом я нажил хоть отбавляй. Впрочем, на неприятности мне везет. Такая работа.

В тот год я жил на Юкка-авеню в районе Лорел-кэньон. К дому на склоне холма поднималась длинная лестница, вдоль дороги росли эвкалипты. Дом был полностью меблирован. Хозяйка уехала к недавно овдовевшей дочери в Айдахо и цену запросила невысокую – отчасти из-за того, что в любую минуту могла вернуться и жильцу пришлось бы убираться восвояси, отчасти из-за количества ступенек. Старой даме до смерти надоело всякий раз, возвращаясь домой, штурмовать крутую лестницу.

Вот по этой-то лестнице я и повел пьяного наверх. Он изо всех сил пытался помочь, но непослушные ноги заплетались и Терри засыпал у меня на руках, бормоча слова благодарности. Я отпер дверь, втащил его внутрь, пристроил на диван и укрыл пледом. Пьяный тут же захрапел и целый час издавал звуки, способные посрамить медведя в берлоге. Неожиданно проснувшись, он поплелся в уборную, а выйдя оттуда, недоуменно уставился на меня и пожелал узнать, где, черт подери, он находится. Пришлось объяснить. Звали его Терри Ленноксом. Терри жил в Вествуде, и о его отсутствии было решительно некому беспокоиться. Все это Терри изложил твердым голосом и без запинки, добавив, что не отказался бы от кофе.

Пил он мелкими аккуратными глотками, осторожно удерживая чашку над блюдцем.

– Как я здесь оказался? – оглядевшись, спросил Терри.

– Отключились прямо в «роллс-ройсе» рядом с клубом, а ваша подружка не стала дожидаться, пока вы продерете глаза, и укатила.

– Ее можно понять.

– Вы англичанин?

– Жил в Англии, но родился здесь. Мне бы вызвать такси, и я уберусь восвояси…

– Такси нам ни к чему.

Терри сам спустился по лестнице. Молчал он почти до самого Вествуда, разве что снова механически поблагодарил за участие и выразил сожаление, что стал обузой. Было видно, что ему не впервой оправдываться.

Душная квартирка Терри походила на гостиничный номер, в который он въехал накануне. На столике напротив громоздкого зеленого дивана стояли: початая бутылка скотча, миска с растаявшим льдом, три пустые бутылки из-под газировки, два стакана и стеклянная пепельница с окурками – в помаде и без. Ни фотографий, ни личных вещиц. В гостиницах такие номера сдают на час: для встречи или прощания, важного разговора или легкого перепиха. Невозможно было поверить, что здесь обитает живой человек.

Терри предложил выпить. Я отказался, задерживаться я не собирался. Он снова поблагодарил – спокойно, без навязчивости. Терри был смущен и по-прежнему чертовски вежлив. Он стоял в дверном проеме, пока за мной не закрылись двери лифта. Да уж, по части манер у него было чему поучиться.

О девушке он не упомянул. И ни словом не обмолвился ни о собственном безрадостном будущем, ни о предпоследнем долларе, потраченном на красотку, которая не потрудилась узнать, не загремел ли он по милости нахального служителя стоянки в участок или, того хуже, в канаву, куда его вышвырнул бы, отметелив, не слишком мягкосердечный таксист.

В лифте мне пришло в голову, что неплохо было бы забрать у Терри бутылку, но я рассудил, что лезу не в свое дело; вдобавок он легко раздобудет новую.

По пути домой я размышлял. Не подумайте, мне не свойственно бросаться на помощь первому встречному, однако что-то в этом парне меня тронуло. Хотя, кроме седых волос, шрамов, ясной речи и манер, я ровным счетом ничего не знал о Терри Ленноксе. Тогда я и помыслить не мог, что мы свидимся вновь. Как сказала та рыжая дамочка, он был пропащая душа. Бездомный пес.

2

Через неделю после Дня благодарения я столкнулся с ним снова. Магазины вдоль Голливудского бульвара уже предлагали втридорога обычный рождественский хлам, а газеты наполнились истерическими воплями, уговаривая простаков загодя покупать рождественские подарки. Можно подумать, от этого что-то в их жизни изменится к лучшему.

В трех кварталах от моей конторы полицейские в припаркованном авто разглядывали нечто прислоненное к магазинной витрине: Терри Леннокса – или то, что от него осталось. Зрелище было печальное.

Ноги не держали Терри. Из-под пиджака выбивалась расстегнутая рубашка с грязным воротом. Небритый, с заострившимся профилем, он был так бледен, что длинные тонкие шрамы на лице словно выцвели, а глаза ввалились и напоминали дыры в сугробе. Легавые явно присматривались к добыче. Пришлось ускорить шаг.

– Вставайте и ступайте за мной, – сказал я, сжав руку Терри и незаметно подмигнув ему. – Идти-то сможете? Снова надрались?

Терри вспомнил меня не сразу, а узнав, улыбнулся одной стороной рта.

– Надрался, но вчера, – выдохнул он. – А сегодня мне что-то… нехорошо.

– Вы, главное, шевелитесь, не то угодите в «обезьянник».

Терри послушался. Дотащив его до такси у обочины, я распахнул дверцу.

– Его очередь. – Большим пальцем таксист показал на машину впереди, а посмотрев на Терри, замотал головой. – Только этого мне не хватало!

– Мой друг болен, его тошнит.

– Тем более. Пусть его тошнит подальше от моей машины.

– Плачу пять баксов, и хватит препираться.

– Идет, – согласился таксист и сунул за зеркало журнал с марсианином на обложке.

Я едва успел впихнуть Терри на заднее сиденье, как сбоку припарковалась полицейская машина. К нам направлялся седовласый коп. Я вылез из машины и обернулся к нему.

– Не спеши, малый. Так, что у нас тут? Этот джентльмен в грязных обносках – ваш близкий друг?

– Достаточно близкий. И он трезв как стеклышко.

– Никак деньги кончились, а бесплатно не наливают, – предположил коп, протягивая руку за документами. Изучив мою лицензию, он буркнул: – Вот оно что – частный сыщик пасет клиента. – Голос копа стал тверже. – С вами ясно, мистер Марлоу. А это что за птица?

– Его зовут Терри Леннокс. Работает в кинобизнесе.

– Значит, в кинобизнесе… – с сарказмом протянул коп и склонился над Терри, который забился в угол сиденья. – А по-моему, нигде он не работает, да и под крышей не ночевал несколько суток кряду. На вид заурядный бродяга, по которому плачет участок.

– Что, так снизился процент задержаний? И это в Голливуде?

Полицейский по-прежнему не сводил глаз с Терри.

– Как зовут твоего приятеля, красавец?

– Филип Марлоу, – медленно произнес Терри. – Живет на Юкка-авеню в Лорел-кэньон.

Полицейский высунул голову из машины:

– Вы ему только что сказали.

– Мог бы, но не говорил.

Пару секунд коп сверлил меня глазами.

– Ладно, на первый раз поверю, только чтобы духу его не было на моей улице.

Таксист довез нас до стоянки, и Терри перебрался в мой «олдсмобиль». Я протянул водителю обещанные пять баксов. Он нахмурился и покачал головой:

– По счетчику, шеф, ну или доллар для ровного счета. Мне самому случалось попадать в переплет. Правда, дело было во Фриско. Только никто тогда не ловил мне такси. У этого города каменное сердце, шеф. Я про Фриско.

– Сан-Франциско, – поправил я машинально.

– Я говорю Фриско. А нацменьшинства могут умыться. Спасибо.

Таксист забрал свой доллар и укатил.

Мы заехали в закусочную драйв-ин, где подавали гамбургеры, способные прельстить не только бездомных дворняг. Под пиво я скормил Терри парочку, и мы двинулись ко мне. Обливаясь потом, он с трудом вскарабкался по ступеням. Через час, после душа и бритья, Терри снова стал похож на человека. Мы сидели в гостиной с почти безалкогольными коктейлями.

– Нам повезло, что вы запомнили мое имя, – заметил я.

– Разумеется. Я даже справки о вас навел, – пожал плечами Терри.

– Отчего ж не позвонили? Я всегда здесь или в конторе.

– Не хотел беспокоить.

– А зря. Похоже, друзей у вас немного.

– Да нет, друзья у меня есть, пусть и своеобразные. – Терри поставил стакан на стол. – Нелегко просить о помощи, особенно если влип по собственной вине. – Его губы тронула усталая усмешка. – Что скажете, если я завяжу с выпивкой? Что все так говорят?

– На это уйдет года три.

– Три? – Терри был потрясен.

– Обычно не меньше трех, да и то не без срывов. Так что легкой жизни не ждите. Придется смириться с тем, что краски станут бледнее, звуки – тише, а все, кого вы знали, покажутся вам чужаками. А некоторые и вовсе разонравятся, впрочем, как и вы им.

– К такому мне не привыкать. – Терри обернулся и посмотрел на часы. – Я оставил чемодан на автобусной станции. Стоит он долларов двести. Продам его, куплю взамен подешевле, а оставшихся денег хватит на дорогу до Лас-Вегаса. Там я найду работу.

Я ничего не сказал, просто кивнул.

– Думаете, поздновато я спохватился?

– Не важно, что я думаю… Уверены, что найдете работу?

– Уверен. Старый армейский приятель держит там клуб «Террапин». Его бизнес не назовешь чистым, но он отличный малый.

– Я могу дать денег на автобус до Вегаса и даже сверху накину, но прежде хорошенько подумайте. Хотя бы позвоните ему.

– Спасибо, но это лишнее. Рэнди Старр не подведет, никогда не подводил. А за чемодан можете выручить в ломбарде полсотни – точно знаю, бывало дело.

– Да ладно, ссужу я вам сколько нужно. Не подумайте, что в моих привычках кидаться на помощь первому встречному, я просто хочу от вас избавиться. Есть у меня предчувствие на ваш счет.

– Вот как? – Терри не поднимал глаз от стакана, к которому едва притронулся. – Мы видимся второй раз в жизни, и оба раза вы на удивление добры ко мне. Так что за предчувствие?

– Боюсь, в следующий раз вы попадете в такую серьезную передрягу, что вытащить вас я уже не сумею. Сам не знаю, откуда взялись эти мысли.

Терри дотронулся подушечками пальцев до шрамов на правой щеке:

– Вас смущают мои шрамы? С ними я выгляжу несколько зловеще. Поверьте, шрамы получены в честном бою.

– Что мне до ваших шрамов? Я – частный детектив, вы – проблема, по счастью, не моя. Назовите это нюхом. Или, если выразиться поизящнее, чутьем. Может быть, та девица у клуба тоже это почувствовала и бросила вас поэтому, а вовсе не потому, что вы напились?

Терри улыбнулся:

– Это моя бывшая жена, Сильвия Леннокс. Брак по расчету. Я женился на деньгах.

Я скривился и встал:

– Ладно, пожарю яичницу. Вам нужно поесть.

– Постойте, Марлоу, вас удивляет, почему я сижу на мели, но не хочу просить Сильвию одолжить мне пару баксов? Вы когда-нибудь слышали о гордости?

– Только не начинайте, Леннокс.

– Отчего же. Моя гордость особенная – гордость человека, которому нечего терять. Простите, если я вас раздражаю.

На кухне я приготовил яичницу-болтунью с беконом, поджарил хлеб и сварил кофе. Мы уселись за старомодный кухонный уголок.

Я сказал Терри, что заскочу в контору, а на обратном пути заберу чемодан. Он дал мне квитанцию. На лице его начали проступать краски, а глаза уже не казались такими запавшими.

Перед уходом я поставил на столик перед диваном бутылку виски.

– Вот, тренировка для гордости, – подначил я Терри. – И сделайте одолжение – позвоните в Вегас.

Он улыбнулся и пожал плечами. Когда я спускался по лестнице, меня душило раздражение. Чем болтаться голодным по улицам, лучше бы продал шмотки. Но что бы я ни думал о его жизненных правилах, отступать от них Терри не собирался.

Дьявольски элегантный чемодан Терри знавал лучшие времена. Отбеленная свиная кожа некогда светло-желтого цвета, золотые замки, английская работа – такой стоил не двести, а все восемьсот, если его тут вообще найдешь.

Я опустил чемодан на пол у его ног. К бутылке на столике он не притронулся. Терри был не пьянее меня. Курил сигарету, но явно без удовольствия.

– Я связался с Рэнди, – сказал он. – Злится, что я не позвонил раньше.

– Все вам нужно подсказывать. Подарок Сильвии? – Я показал на чемодан.

Терри рассеянно смотрел в окно.

– Нет, мне подарили его в Англии, задолго до Сильвии. Если у вас найдется старый, я бы оставил этот взамен.

Я вынул из бумажника пять двадцаток и бросил на стол перед ним.

– Мне не нужны гарантии.

– Не хотел вас обидеть, вы же не ростовщик. Просто тащить его в Вегас… И потом, я готов обойтись меньшей суммой.

– Ладно, берите деньги, а я оставлю чемодан. Правда, сохранность не гарантирую – обнести этот домишко легче легкого.

– Мне все равно, – равнодушно покачал головой Терри, – пусть себе крадут.

Он переоделся, и около половины шестого мы пообедали у Муссо. Никакой выпивки. Терри сел в автобус на бульваре Кауэнга, а я медленно поехал домой. Пустой чемодан стоял там же – на кровати, где Терри перекладывал вещи. В одном из замков торчал золотой ключ. Я забросил чемодан на верхнюю полку платяного шкафа. Мне показалось, что внутри что-то есть, однако проверять я не стал.

Вечер выдался тихим, и дом казался молчаливее, чем обычно. Я вытащил доску и разыграл французскую защиту против Стейница. Ему удалось одолеть меня на сорок четвертом ходу, но пару раз я заставил знаменитого гроссмейстера попотеть.

В половине десятого зазвонил телефон. В трубке раздался знакомый голос:

– Мистер Филип Марлоу?

– Слушаю.

– Это Сильвия Леннокс, мистер Марлоу. Помните меня? Мы виделись у клуба «Дансерс» с месяц назад. Я слышала, в тот вечер вы довезли Терри до дома.

– Довез.

– Видите ли, хотя мы и в разводе, Терри мне не чужой, и меня волнует его судьба. Он съехал с квартиры в Вествуде, и никто не знает куда.

– Я заметил, как вас волнует его судьба.

– Знаете что, мистер Марлоу, мы в разводе, и вообще я не в восторге от пьянчуг. Возможно, в тот вечер я не проявила должной заботы о Терри, но я спешила. Говорят, вы занимаетесь частным сыском, так что мы могли бы обсудить этот вопрос по-деловому.

– Зря стараетесь, миссис Леннокс. Сейчас он на пути в Лас-Вегас. Там у него приятель, который обещал ему работу.

– В Вегас? – внезапно оживилась она. – Как трогательно! Мы там поженились.

– Наверняка он забыл, иначе держался бы оттуда подальше.

Вместо того чтобы бросить трубку, она хихикнула:

– Вы всегда так грубы с клиентами?

– Вы не клиент, миссис Леннокс.

– Не зарекайтесь. И давайте поговорим как приятели.

– Не получится. Если бы вы захотели, то не позволили бы Терри подыхать на улице без гроша. Он и раньше не просил вашей помощи, не станет и теперь.

– А это не вам решать. Что вы вообще про нас знаете? – В голосе Сильвии появились металлические нотки. – Спокойной ночи.

Сильвия повесила трубку.

Она была совершенно права, а я вел себя как последний болван. Но я не чувствовал вины, только сильное раздражение. Если бы Сильвия Леннокс позвонила на полчаса раньше, я не оставил бы от Стейница камня на камне. И не важно, что он был мертв добрых полвека, а партию я взял из задачника.

3

За три дня до Рождества я получил из банка в Лас-Вегасе чек на сто долларов. К чеку прилагалось письмо на гостиничном бланке. Терри благодарил, желал счастливого Рождества, надеялся снова увидеться. Постскриптум сбивал с ног: «Кажется, у нас с Сильвией второй медовый месяц. Просит, чтобы вы не осуждали ее за то, что решила попробовать еще раз».

Подробности я прочел в колонке светской хроники, хотя обычно заглядываю туда редко – только когда ищу, на чем сорваться.

Друзья мои, ваш репортер ошарашен. Терри и Сильвия Леннокс снова решили соединить свои судьбы в Лас-Вегасе! (Как всем известно, Сильвия – младшая дочь мультимиллионера Харлана Поттера из Сан-Франциско и Пеббл-Бич.) Сильвия наняла Марселя и Жанну Дюо, чтобы отремонтировать особняк в Энсино по последнему писку моды. Если помните, ее бывший, Курт Уэстерхейм, преподнес Сильвии на свадьбу домишко в восемнадцать комнат. Что же сталось с бедным Куртом? Вам действительно интересно? Сен-Тропе, дорогие мои, вот куда он направился, и, насколько мне удалось разузнать, надолго. С ним путешествует одна чрезвычайно знатная французская графиня с двумя прелестными малышами. Должно быть, вы задаете себе вопрос: как отнесся к повторному замужеству дочери Харлан Поттер? Увы, сие есть тайна, покрытая мраком. Мистер Поттер никогда не дает интервью. Ну и как вам новость? Просто сногсшибательная, верно?

Я швырнул газету в угол и включил телевизор. После этой светской блевотины даже бокс покажется изысканным зрелищем. Впрочем, в том, что касается фактов, колонкам светской хроники вполне можно доверять. Когда пишешь о шишках вроде Харлана Поттера, лучше все перепроверить.

Я без труда представил себе домишко в восемнадцать комнат, вполне гармонирующий с поттеровскими миллионами, не говоря о новой отделке в субфаллическом стиле. Вот только в эту картину никак не вписывался Терри Леннокс – в шортах, у бассейна, по радиотелефону велящий дворецкому заморозить шампанское и зажарить куропатку. Впрочем, почему нет? Нравится изображать при Сильвии ручную болонку – его дело. Я не собирался водить с ним дружбу, хотя свидеться явно еще придется: у меня так и лежал его фиглярский чемодан с золотыми замками.

Дождливым мартовским вечером Терри заглянул в мою обшарпанную контору. Он изменился: выглядел старше, абсолютно трезвым и поразительно спокойным, как человек, который научился держать удар. На нем был бледно-серый плащ и перчатки. Шляпы Терри не носил, и седые волосы намокли, словно птичьи перья.

– Давайте посидим где-нибудь в тихом баре, – предложил он, словно мы расстались десять минут назад. – Конечно, если вы свободны.

Как всегда, мы не подали друг другу руки. У англичан этот обычай не в чести, а Терри, хоть и не был англичанином, любил блеснуть заграничными манерами.

– Сперва заедем ко мне и заберем ваш модный чемодан. Он действует мне на нервы.

Терри покачал головой:

– Если нетрудно, оставьте его у себя.

– С какой стати?

– Чемодан будет напоминать мне, что я не всегда вел жизнь никчемного бездельника.

– Да идите вы… Впрочем, дело ваше.

– Если боитесь, что его украдут…

– И это меня не касается. Так мы идем или нет?

Терри повез меня к «Виктору» в своем новом двухместном «джоветт-юпитере» цвета ржавчины с тонким парусиновым верхом. Кожаная обивка, серебряные ручки. Я не большой поклонник шикарных марок, но при виде автомобиля Терри даже у меня потекли слюнки. Он уверял, что машина в секунду разгоняется до шестидесяти пяти. Короткий и толстый рычаг переключения скоростей едва доходил ему до колена.

– Четыре скорости, – объяснил Терри. – Для этой модели автоматическую коробку передач пока не изобрели, да она и не нужна. Можно стартовать сразу на третьей даже в гору, а в городе больше и не нужно.

– Свадебный подарок?

– Скорее из серии «проезжала мимо, увидела в витрине». Я – мальчик избалованный.

– Мило, только смотрите, чтобы подарочек не оказался с ценником.

Терри покосился на меня, перевел глаза на мокрый тротуар. Дворники мягко шуршали по ветровому стеклу.

– С ценником? Все имеет свою цену, дружище. Разве я не выгляжу везунчиком?

– Простите, не хотел вас обидеть…

– Я богат. На кой черт богатому счастье? – В голосе Терри послышалась неожиданная горечь.

– А как с выпивкой?

– Держусь в рамках. Как ни странно, похоже, я завязал. Хотя, сами знаете, в этом деле никогда нельзя быть уверенным.

– Может, вы толком пить не начинали?

Мы уселись в углу бара и заказали «Гимлет».

– Здесь не умеют его смешивать, – посетовал Терри. – Разбавляют джин обычным лаймовым или лимонным соком, добавляют сахару и горькой настойки, а настоящий «Гимлет» – наполовину джин, наполовину роузовский сок лайма[2]2
  Rose’s Lime Juice производился на фабрике, в 1868 г. основанной Локленом Роузом (1829–1885) в Лите (район Эдинбурга).


[Закрыть], и больше ничего. Даст мартини сто очков вперед!

– Вам виднее, я не знаток. Как дела с Рэнди Старром? В наших краях говорят, ваш дружок не последний бандит в Лас-Вегасе.

Терри задумчиво откинулся назад:

– Все они одним миром мазаны. Хотя по Рэнди не скажешь. Я знаю в Голливуде парочку таких же воротил, но в отличие от Рэнди они не стесняются. В Лас-Вегасе Рэнди Старр – респектабельный бизнесмен. Вам обязательно нужно с ним познакомиться. Уверен, вы подружитесь.

– Вряд ли. Не люблю бандитов.

– Слова, Марлоу, пустые слова. После двух войн мир уже не тот, что был раньше. Однажды мы с Рэнди и еще одним приятелем угодили в переплет, и это связало нас крепче некуда.

– Тогда почему вы сразу к нему не обратились?

Терри допил бокал и махнул официанту.

– Потому что он не смог бы мне отказать.

– Снова пустые слова. Если он вам задолжал, то только обрадовался бы случаю отдать долг.

Терри кивнул:

– Верно. Да и потом, я ведь все равно к нему пришел. Впрочем, я честно отработал свой хлеб, а подачки мне не нужны.

– Однако вы не погнушались просить у чужого.

Терри смело встретил мой взгляд:

– Чужой не станет лезть в душу.

Мы заказали еще три одинарных «Гимлета», но Терри даже не захмелел. То ли доза для него была слишком мала, то ли он и впрямь завязал.

Потом Терри отвез меня в контору.

– Мы ужинаем в восемь пятнадцать, – сказал он на прощание. – В наше время только миллионеры позволяют себе такое, и только их слуги согласны это терпеть. У нас собирается приятная компания.

С тех пор у Терри вошло в привычку заезжать за мной около пяти. Чаще всего мы сидели в баре у «Виктора». Наверное, что-то связывало Терри с этим местом. Он пил не много – и сам этому удивлялся.

– Должно быть, пьянство вроде малярии. Во время приступа чертовски плохо, а когда отпускает, напрочь о ней забываешь.

– Никак в толк не возьму – чего ради птице вашего полета якшаться с ищейкой вроде меня?

– Скромничаете?

– Просто любопытно. Не спорю, я малый общительный и дружелюбный, но мы вращаемся в разных мирах. Я даже не знаю толком, где вы живете. Слышал, что где-то в Энсино. Думаю, и ваша семейная жизнь под стать прочему.

– Нет у меня никакой семейной жизни.

Мы снова выпили. Бар был почти пуст. Рассеянный свет падал на первых пьяниц у стойки, медленно тянущих руку к первой рюмке, боясь ненароком ее опрокинуть.

– Не понимаю. А должен?

– Киношники говорят в таких случаях, что, когда затрат на миллион, никого не волнует, что сюжету грош цена. Сильвия по-своему счастлива, вот только не уверен, что со мной. В их кругу за счастьем не гонятся – всегда найдется чем себя занять. Не слишком весело; впрочем, богатые об этом не догадываются. Им просто никогда не доводилось чего-нибудь очень сильно хотеть, за исключением, возможно, соседской жены. Да и то разве сравнишь это желание со страстью, с какой жена водопроводчика хочет получить новые занавески в гостиную?

Я молчал, позволяя Терри выговориться.

– В основном я слоняюсь без дела, убивая время, а время – крепкий орешек. Теннис, гольф, плавание, верховая езда и утонченное удовольствие наблюдать, как приятели Сильвии маются с похмелья, дожидаясь ланча.

– В день, когда вы укатили в Вегас, она уверяла меня, что терпеть не может пьяниц.

Он скривился. Я так привык к изувеченному лицу Терри, что вспоминал о шрамах, только когда половину его лица искажала гримаса, подчеркивая деревянную неподвижность другой.

– Наверное, Сильвия имела в виду неимущих пьяниц. Ее дружки – совсем другое дело. Если они заблюют веранду, за ними будет кому убрать.

– Вы сами все это выбрали.

Терри залпом прикончил «Гимлет» и встал:

– Пойду я, Марлоу. Мне и самому тошно от собственных излияний, а вам, должно быть, и подавно.

– Ничего подобного. Я привык слушать. Да и хочется понять, ради чего вы позволяете Сильвии обращаться с собой как с любимой болонкой.

С загадочной улыбкой Терри слегка коснулся пальцем шрама на лице:

– Вместо того чтобы гадать, почему я валяюсь на шелковой подушке в ожидании хозяйской ласки, вы бы лучше задумались о том, почему Сильвия до сих пор меня терпит.

– С вами все ясно. Вам нравятся шелковые подушки. И шелковые простыни, и колокольчик для вызова слуг, и дворецкий с подобострастной улыбочкой.

– Возможно. Я вырос в сиротском приюте в Солт-Лейк-Сити.

Мы вышли в усталые густеющие сумерки, и Терри сказал, что хочет прогуляться. Мы дошли до машины, и мне впервые удалось опередить его, заплатив за парковку. Я смотрел ему вслед. Седые волосы на миг поймали свет от витрины, и его силуэт растворился в легком тумане.

Пьяным, несчастным, без гроша в кармане, но не утратившим гордости Терри нравился мне куда больше. Впрочем, возможно, мне нравилось смотреть на него свысока. Я плохо понимал мотивы его поступков. В моей профессии есть время задавать вопросы и время, когда нужно дать клиенту потомиться, – зато потом он выложит все как на духу. Эту нехитрую науку знает любой хороший полицейский. В шахматах и боксе те же правила: есть противники, которых приходится долго уламывать, а есть такие, которые сами валят себя с ног.

Расспроси я его, Терри наверняка рассказал бы мне свою историю. Но я ни разу не заикнулся о его шрамах. Окажись я полюбопытнее, и пара жизней была бы спасена. Впрочем, не уверен.