Текст книги "Каприз мечты (Обещанный рассвет)"

ГЛАВА 39

Такер откинулся в кресле, глядя в потолок. Он понимал, что должен уделить больше внимания бумагам, устилавшим письменный стол. В конце концов – это его первое дело в конторе Тома Райли. Он должен выиграть его или распроститься с Райли и с этим городом. Но он не мог перестать думать о Мэгги.

Времени оставалось все меньше. Каждый день она работала наравне с другими, так, словно строился ее дом, на ее земле, совсем как о том мечтал Такер. Иногда ему казалось, что ее решимость ослабевает, но потом подбородок вновь упрямо поднимался, и она начинала говорить о поездке в Орегон.

Такер, вздохнув, встал, и, подойдя к окну, выглянул на шумную улицу. Откуда-то доносились стук молотков и жужжание пил. Тоже строится новый дом.

Почему нет вестей от Гарри? Если они не смогут найти Сэндерсона, как Такер сумеет доказать, что у Сета нет никаких прав ни на племянниц, ни на наследство? Конечно, Мэгги уже не ребенок, и, если согласится стать его женой, Такер сделает все, чтобы защитить ее от дяди. Они и Рейчел стали бы дружной семьей.

Такера почти не волновали претензии Сета. Будь у того хоть какие-нибудь легальные права, он, не задумываясь, пустил бы их в ход много лет назад. Он, вероятнее всего, вообще не осмелится показаться в Бойсе. Вернется в Филадельфию спасать то, что еще можно спасти. Гораздо больше Такера тревожило недоверие Мэгги. Время от времени она забывалась и позволяла себе проявить любовь, пылавшую в ее сердце, но дверь тут же наглухо захлопывалась, и стена становилась еще выше.

Такер нервно провел рукой по волосам и вернулся к письменному столу. Нельзя сказать, что он не понимал желания Мэгги добиться правды. Он сам отдал бы все, лишь бы понять, что заставило отца лишить себя жизни. Конечно, были чисто внешние причины, но никогда не сможешь постичь столь полный крах человека, которого так любил и уважал.

Цель поисков Мэгги была совсем иной. Он может помочь ей выяснить содержание завещания и со временем даже добиться выплаты денег из фонда, если таковой действительно существовал. Но даже не это было ее истинным стремлением.

«Она ищет место, где можно было бы скрыться, где никто не причинит ей боли и не обидит», – подумал Такер, садясь в кресло.

Вот оно! Мэгги уверена, что, если она не будет никого любить, не откроет никому сердце, не будет доверять ни одному человеку, никто не ранит ее. Но это не жизнь. Это медленное умирание.

Только как доказать это за то короткое время, что ему еще осталось?

Внезапно дверь его кабинета с шумом распахнулась и на пороге появился кузен.

– Пора заканчивать, Так. У тебя только осталось время умыться и переодеться. Нам еще нужно заехать за дамами.

– Заехать за…

– Только не говори, что забыл о самом важном событии на всей территории, – громко рассмеялся Киген. – Что ж, тебе повезло. Зато я все помню.

– Вечеринка на ранчо Хорейса Клайва. Уже сегодня?

– Надеюсь, мои приятели Чак и Пег Джонсы позволят Мэгги и Морин переодеться у них в доме. Пег собирается присмотреть за детьми.

Такер открыл рот, желая что-то сказать.

– Не волнуйся, – перебил Киген. – Морин посылает тебе чистый костюм. Пойдем, меня самого ждет на вечеринке молодая хорошенькая девушка, и мне не терпится встретиться с ней.

Мэгги повернулась перед зеркалом, недоверчиво глядя на собственное отражение. Неужели эта незнакомая девушка действительно Мэгги Харрис?!

– Ты такая красавица, – прошептала Рейчел, почти благоговейно.

Слезы навернулись на глаза. Слова сестры вызвали в памяти голос из прошлого. Ее голос.

– Ты такая красавица, мама.

Элизабет отвернулась от зеркала; широкий кринолин под переливающейся атласной тканью мягко раскачивался.

– Спасибо, дорогая, – шепнула она, целуя Мэгги в лоб.

– Неужели я когда-нибудь стану такой же хорошенькой, как ты?

– О, дорогая, гораздо красивее. Взгляни. Мать подвела малышку к зеркалу.

– Посмотри, какие у тебя прекрасные волосы. И глаза, – Мэгги! Молодые люди когда-нибудь будут слагать стихи о твоих глазах. Ты же знаешь, что отец не может тебе ни в чем отказать.

Мэгги не верила ни единому слову. Ей вечно приходилось бороться с непослушными локонами уныло-коричневого оттенка, а глаза у нее – самые обычные, скучные, серые. Не то что у матери – цвета летнего неба. Маленькая Рейчел будет похожа на мать.

Мэгги неожиданно ощутила прилив ревности.

– Ты мне не веришь, Мэгги? – спросила Элизабет, грациозно опускаясь на колени перед дочерью в волне шелковых юбок. – Я говорю правду, дорогая. Когда-нибудь ты вот так же встанешь перед зеркалом в великолепном платье, серебристом, под цвет глаз, и обнаружишь, что стала ослепительной красавицей.

Но Мэгги по-прежнему недоверчиво качала головой.

Элизабет мечтательно вздохнула:

– Именно в такую ночь, как эта, я влюбилась в вашего отца.

– Неужели я когда-нибудь стану такой же хорошенькой, как ты, Мэгги?

Вопрос Рейчел внезапно вернул Мэгги к действительности. Знакомые слова звучали сладостной горечью.

– Гораздо красивее, Рейчел. Гораздо красивее. И как ее мать много лет назад, подвела сестру к зеркалу:

– Ты будешь королевой любого бала, потому что очень похожа на нашу маму. Ужасно похожа.

Рейчел быстро повернулась и крепко обняла Мэгги.

– Я так рада, что мы приехали сюда. Я люблю тебя, Мэгги.

– И я тебя тоже.

– Сегодня, – решил Такер. Именно сегодня вечером он сделает все, чтобы убедить Мэгги выйти за него замуж. Правда, неясно, как ему это удастся, но иного выхода нет.

Он еще раз поглядел на себя в зеркало, потер гладковыбритый подбородок. Куда девался бородатый мужчина, столько лет смотревший на него из серебристого стекла? Он отпустил бороду в семнадцать лет и все еще не мог поверить, что так быстро и легко избавился от нее! Стоило Мэгги поинтересоваться, как он будет выглядеть без бороды, и Такер тут же взял в руки бритву. И все потому, что Мэгги так больше нравилось, хотя она так и не призналась в этом.

Такер схватил шляпу со стула и вышел. Киген уже поджидал его в черном экипаже.

– Ты почти не пользуешься палкой, – заметил он, видя, как легко Такер поднимается на подножку.

– Еще неделя-другая, если верить доктору, и я могу ее выбросить. Но все равно это слишком долгий срок для меня.

– Судя по тому, что я видел в последний раз, хромота не помешала тебе почти достроить дом.

– Основная тяжесть легла на плечи Дэвида, – пожал плечами Такер. – Через несколько дней мы можем вселяться. Ничего особенного, всего несколько комнат и голые полы, зато женщины будут счастливы снова оказаться под крышей.

Киген остановил лошадей перед деревянным каркасным домиком на Маркет-стрит, двухэтажным, с широким парадным крыльцом. Двор был обсажен молодыми тополями.

– Подожди здесь… – велел Киген, отдавая Такеру поводья. – Я схожу за Дэвидом и дамами.

Он поспешил по тропинке, ведущей к крыльцу, и, открыв дверь, исчез. Такер смотрел на дом, думая, как было бы прекрасно построить такой же для Мэгги. Но тут на пороге появилась Морин в атласном платье точно такого же красновато-коричневого оттенка, как ее волосы, забранные вверх в элегантную прическу. Простая атласная лента с приколотой в центре брошью обвивала ее шею.

Такер вспомнил, что много лет назад видел ее в этом платье, так давно, что, казалось, это был сон. Он был еще школьником и как-то, спустившись вниз, заметил стоявшую у окна мать, ожидавшую возвращения Фаррела с плантации. Ему показалось, что вот-вот должен появиться отец, и все станет по-прежнему.

Но на крыльцо вышел Дэвид Фостер и, остановившись рядом с Морин, поздоровался. Такер ответил, стараясь скрыть улыбку. Этот огромный человек явно крайне неловко чувствовал себя в костюме и цилиндре.

Дэвид взял невесту за руку и, подведя к экипажу, помог сесть позади Такера и устроился сам.

– Не пойму, что задерживает Мэгги, – пробормотала Морин, не сводя глаз с двери. И тут, словно по волшебству, на крыльцо ступила Мэгги. Остановившись на верхней ступеньке, она нерешительно посмотрела в сторону экипажа. Она выглядела такой ослепительно красивой, что у Такера перехватило дыхание. Творение миссис Мур открывало не только длинную шею и скульптурные плечи, но и затененную ложбинку между грудями. Короткие рукавчики фонариком обнажали изящные руки. Юбка, поверх накрахмаленных нижних юбок, раздувалась колоколом. Копна золотисто-каштановых волос, поднятая вверх так, что локоны обрамляли лицо, была скрыта кокетливой шляпкой в стиле Марии Стюарт, украшенной бледно-голубым пером в крохотной искусственной птичкой. Серые глаза, сегодня ставшие почти серебряными, неуверенно глядели на Такера, словно она боялась не понравиться ему.

Такер не заметил, когда рядом с Мэгги оказался Киген и взял девушку под руку.

– Ваша карета ждет, – объявил он достаточно громко, чтобы слышали остальные.

– Только такая карета вряд ли подходит для принцессы, – шепнул Такер, пока Мэгги усаживалась рядом.

Слова Такера, новое платье, модный черный экипаж…

«Совсем как в волшебной сказке», – подумала Мэгги.

Может, сегодняшняя ночь предназначена для волшебных сказок и глупцов. Может, это ее ночь.

Мэгги остро чувствовала присутствие Такера. Он выглядел невероятно красивым в своем темном костюме, стройным, но мускулистым. На лице, с квадратным подбородком и проницательными темными глазами, отражались такая сила характера, ум и доброта! Сегодня все женщины на вечеринке будут завидовать Мэгги Харрис!

Подобранные по масти пегие лошадки с белыми гривами бодро трусили по сельской дороге, оставив Бойсе позади. Киген весело болтал, ухитрившись втянуть Морин и Дэвида в разговор. Но Мэгги и Такер по-прежнему молчали. Да и обратись бы кто к ней, Мэгги вряд ли услышала бы. Мыслями она унеслась далеко-далеко. Сначала девушка вспомнила ночь, когда Такер пригласил ее танцевать, первый поцелуй… и второй танец, и просьбу доверять ему, и ночь, когда они любили друг друга под звездным небом.

Почувствовав, как щекам стало горячо, она чуть отвернулась, радуясь, что никто на нее не смотрит. Что только у нее в голове! Какой кошмар, ведь рядом сидит мать Такера! Что она подумала бы о Мэгги, если бы знала! К счастью, еще немного, и Мэгги уедет навсегда. Вряд ли она сможет устоять против умоляющего взгляда Такера и признаний в любви! Но свадьба Морин и Дэвида через два дня. Мэгги намеревалась покинуть Бойсе сразу же, следующим же дилижансом.

Но почему?

Сердце Мэгги на мгновение замерло. Глупый вопрос!

Почему ты уезжаешь? Потому что должна. Потому что не могу выйти за него замуж.

Но почему нет? Кухарка ошибалась насчет твоего отца. Он любил тебя. Почему она не может ошибаться насчет Такера? Он тоже тебя любит.

Но ведь любовь бывает только в дурацких волшебных сказках! Будь глупой, Мэгги. Другого шанса тебе может больше не представиться.

ГЛАВА 40

Дом хозяина ранчо, Хорейса Клайва, оказался огромной постройкой из стекла и камня. Лестница с первого этажа вела на второй, целиком занятый бальной залой. Была еще одна лестница, на балкон, где тихо играл оркестр. Встроенные скамьи, заваленные бархатными подушками, позволяли гостям сидеть в маленьких альковах. Окна были широко раскрыты, чтобы прохладный осенний ветерок обвевал разгоряченные лица.

Мэгги в суматохе почти не запомнила имен людей, которым ее представили. Голова девушки кружилась. Хорошо еще, что можно опереться на руку Такера! Она чувствовала себя ужасно неуверенной и смущенной среди стольких незнакомцев. Все элегантно одеты, на многих женщинах сверкают бриллианты. Мэгги никогда не ожидала встретить такое богатство в столь отдаленном от цивилизации месте. Очевидно, Дикий Запад не настолько дик, как она предполагала когда-то.

Киген ухитрился первым пригласить ее танцевать. Он шутил, шепотом пересказывал скандальные сплетни насчет гостей, заставляя Мэгги невольно улыбаться, и, когда музыка смолкла, все страхи были забыты. Следующей настала очередь Дэвида. Рядом с ним Мэгги казалась себе хрупкой и маленькой, и тут же вспомнила, как испугалась, увидев его впервые. Никогда она не подумала бы, что этот великан наделен таким добрым сердцем! Девушка была рада за Дэвида и Морин, рада, что они нашли друг друга. Они наверняка будут счастливы!

Недостатка в кавалерах не было, и Мэгги удивлялась, что так свободно танцует, не спотыкаясь и не путая фигуры, словно все вечера проводила на балах.

– Прелестная молодая женщина ваша мисс Харрис.

Такер оторвал взгляд от Мэгги:

– Вы правы.

Хорейс Клайв дружелюбно улыбнулся:

– В этих местах незамужних женщин почти нет. На вашем месте я поостерегся бы.

– Постараюсь принять ваш совет, – суховато согласился Такер.

– Не обижайтесь, мистер Брениген, – тихо засмеялся хозяин, – я просто хотел сделать комплимент.

Такер немного расслабился. Он понимал, что явно ревнует, и только потому, что должен стоять у стены, в то время как каждый мужчина в зале стремится пригласить Мэгги танцевать.

Хорейс Клайв, высокий, тощий как палка, лет пятидесяти пяти, с лысой головой, отражавшей пламя свечей, снова улыбнулся.

– Киген сказал, что вы заняли участок к западу от города.

– Да. Мы с Дэвидом Фостером подали заявку на сто шестьдесят акров. Дом Дэвида почти готов.

– Помню, как все здесь было, когда я приехал. Благодарение Богу, семья оставалась дома. Мне и так достаточно тяжело пришлось. Я восхищаюсь вашей матерью и мисс Харрис, их мужеством и стойкостью. Превосходные, достойные уважения примеры для всего прекрасного пола.

Такер снова взглянул на танцующих:

– Совершенно верно. Хорейс уселся рядом:

– Кроме того, я слышал, вы адвокат? Служите у Тома Райли? Хороший человек.

Сделав глоток пунша, он поморщился:

– Ужасная дрянь, но миссис Клайв не позволяет приносить в дом крепкие напитки.

И, поставив чашку на пол, он обернулся к Такеру:

– Киген рассказал, что вы собираетесь разводить скот. Многие считают это верным путем к богатству. Говядина. Проще разводить скот в Айдахо, здесь его можно продать по хорошей цене. Шахтерам надо что-то есть, и им не будет смысла везти мясо с Востока. Но все это скоро кончится. Дальновидный человек должен найти другие способы получать деньги.

Такер кивал, вставляя соответствующие реплики, но не сводил глаз с темноволосого мужчины, державшего Мэгги за талию. Не слишком ли он прижимает ее к себе?

– Ваш кузен успел предупредить насчет неприятностей и беспорядков на западной дороге? Конокрады и бандиты. По нашему мнению, они скрываются в холмах к северу и западу от вашей фермы. Будьте начеку. В прошлом году здесь повесили шерифа за то, что якшался с убийцами и конокрадами. Может, когда мы наконец выберем мэра, дела пойдут лучше.

«Черт побери, этот парень, кажется, нюхает волосы Мэгги и явно наслаждается запахом ее духов! »

– Ну что ж, вижу, миссис Клайв хочет, чтобы я поговорил и с другими гостями. Рад был познакомиться, мистер Брениген. Надеюсь, вы скоро сможете танцевать. Приезжайте в гости в любое время. С удовольствием покажу вам своего нового быка. Может, захотите, чтобы он покрыл ваших коров.

– Спасибо, обязательно, – рассеянно пробормотал Такер, не понимая, что говорит: партнер Мэгги что-то шептал ей на ухо. И она смеялась!!

Все еще не в силах отдышаться, Мэгги плюхнулась на подушку рядом с Такером.

– Ужасно жарко, – с трудом выговорила она, обмахиваясь веером.

– С меня довольно!

Такер схватил ее за руку и стащил со скамейки. Он двигался удивительно быстро, несмотря на хромоту, и уже через несколько секунд они очутились на крыльце. Но Такер, не останавливаясь, уводил ее прочь от дома, во мрак ночи. Из окон доносилась едва слышная музыка, словно серенада для влюбленных.

– Что случилось? – задыхаясь, спросила Мэгги.

– Слишком много мужчин держали тебя в своих объятиях, – процедил Такер и, прижав ее к себе, начал медленно покачиваться в такт музыке.

– Я не могу танцевать, так что придется довольствоваться этим, – прошептал он.

– М-м-м… мне это нравится больше.

Они долго молчали. Мэгги закрыла глаза, позволив себе раствориться в сладостном мгновении.

– Что ты хочешь, Мэгги? – прошептал он. Девушка отстранилась и удивленно взглянула на него, не зная, что ответить:

– Хочу?

– Разбогатеть? Быть свободной? Счастливой?

– Не зна…

– Зато знаю я. Хочу тебя. Хочу любить и защищать, заслужить твое доверие и принести тебе счастье. Не желаю быть твоим хозяином, Мэгги, только мужем.

– Но я не могу выйти за тебя замуж, Такер. Глаза девушки наполнились слезами. Почему он ей не верит? И почему она больше не может верить в любовь и счастье?

Такер еще ближе привлек ее к себе, прижав упрямую головку к своей груди. Мэгги услышала, как бьется его сердце: «Тук-тук. Тук-тук».

Странное чувство захлестнуло девушку.

«Тук-тук… Тук-тук… »

Словно она защищена, завернута в теплый кокон.

«Тук-тук… »

– Мэгги…

Она повернула к нему лицо, встретилась взглядом со знакомыми темными глазами.

– Самая великая свобода в том, чтобы любить друг друга без помех, – шепнул он. – Позволь себе любить меня.

– Я люблю тебя, – прерывисто выдохнула девушка, словно против воли.

– Любовь – это не просто слова, Мэгги. Если ты наглухо закрываешь сердце, не отдавая его никому, это не любовь.

Кровь ударила в голову, когда Мэгги поднялась на цыпочки, навстречу его ожидающим губам. Ее руки скользнули по его плечам и волосам, губы приблизились к его губам. Она напрягала тело, стараясь выпить одним глотком нектар страсти, молчаливо проклиная ярды и ярды атласа, разделявшие их, умирая от желания стать с Такером единым целым, частью его самого, лежать с ним под открытым небом, отдаться до конца, без упреков и сожалений.

Его пальцы легко скользили по упругой груди, и со стоном восторга и желания Мэгги откинула голову, закрыла глаза, опьяненная безумными ощущениями, пожиравшими ее, словно пламя лесного пожара.

Но Такер неожиданно так резко отстранился, что Мэгги упала бы, не поймай он ее снова. Почти грубо стиснув девушку, он опять оттянул ее голову, вынуждая смотреть на себя.

– Больше не желаю слышать «нет»! – тихо, но отчетливо проговорил он. – Я уже сказал, что не собираюсь становиться твоим хозяином и не буду указывать тебе что делать. Клянусь Богом. Ты получишь столько свободы, сколько захочешь. Но это совсем другое дело. Ты выйдешь за меня.

– Да, Такер.

– Мы можем пожениться послезавтра, в один день с матерью и Дэвидом.

– Да, Такер.

– И никаких споров. Понят… Подожди. Что ты сказала?

Мэгги улыбнулась, нежно, мечтательно:

– Я сказала: «Да, Такер».

И когда он вновь сжал ее в объятиях, подумала, как счастлива поверить в сказку.

ГЛАВА 41

Леса, купленного на лесопилке Роби, хватило на небольшой трехкомнатный домик для Дэвида и Морин, с просторной мансардой, где будут спать дети. Самая большая комната, где почти все пространство занимали стол и скамейки, будет служить гостиной и столовой, в крохотной кухоньке едва хватало места для деревянного прилавка и огромного каменного очага, в боковую стену которого была встроена духовка. Третья комната была спальней молодоженов.

На другом берегу реки мужчины с помощью Кигена воздвигли первый дом Мэгги и Такера, однокомнатную деревянную хижину.

Этим утром Такер поднялся раньше, запряг Блу Боя, переправился через реку и долго сидел в седле, глядя на грубое строение, куда вечером приведет новобрачную. Он был так взволнован, когда Мэгги согласилась стать его женой, но теперь…

Как он смеет привести ее в такое место? Одна комната. Простой тиковый матрас на полу. Что он может предложить ей? Изнурительный труд с утра до вечера? Много лет может уйти на то, чтобы построить дом, который он обещал ей. О, Такер знает, что Мэгги вынесет все, видел, как мужественно она держалась во время путешествия на запад, но справедливо ли требовать от нее такой жертвы? Особенно, когда в Орегоне ее может ждать лучшая судьба?

Неожиданно дверь хижины отворилась, и на пороге появилась Мэгги. Медово-каштановые волосы в очаровательном беспорядке рассыпались по плечам. Сегодня на ней было одно из старых платьев Морин, которое, к тому же, она не нашла времени переделать. Оно висело на хрупкой фигурке как мешок, но все же Мэгги выглядела в нем невероятно очаровательной.

Откинув голову, девушка повернула лицо навстречу восходящему солнцу.

– Доброе утро, солнышко! – прокричала она, подняла юбку, открыв изящные голые ступни и тонкие щиколотки, и помчалась к реке.

Ошеломленный, Такер дождался, пока она исчезнет, и только потом подъехал к хижине. Спешившись, он медленно направился к двери, немного поколебался, не решаясь войти, и наконец повернул ручку и словно очутился на лугу. По всей комнате были расставлены ведра и кувшины с огромными букетами полевых цветов самых невероятных оттенков. На стене над постелью висело лоскутное покрывало, и еще одно, такое же, лежало на матраце. Такер сразу же понял, что это работа Мэгги, хотя не знал, откуда она нашла время. Он даже узнал большинство лоскутков. Некоторые от платьев, из которых выросла Фиона. Рубашка, которую он разорвал, когда падал в каньон Снейк-Ривер. Один из его поношенных костюмов. И обрезки голубого атласа от платья, сшитого миссис Мур.

«Милая миссис Мур, – подумал Такер, гладя покрывало загрубевшей ладонью. – Должно быть, это она отдала Мэгги кусочки ткани, хотя он все еще не заплатил деньги за сшитое платье и шляпку. Следовало бы помнить, что такие расходы ему не по карману. И все же добрая женщина была так великодушна»!

Бедность, вот что он предлагает Мэгги. Эта жестокая мысль заставила плечи поникнуть, но он снова оглядел комнату. Мэгги украсила ее к брачной ночи. Она знала, каким убогим будет ее дом, и все же могла чувствовать себя счастливой.

– Помоги мне Господь, – поклялся он, – но тебе не придется долго жить здесь. Я построю дом со спальнями, детскими и верандой. Обещаю тебе, Мэгги.

Мэгги сидела в мансарде на лестнице, свесив ноги с края, а за спиной девочки добродушно препирались, кому спать у маленького окошка.

Мэгги была рада, что Рейчел захотела остаться с Морин и Дэвидом, пока Такер не сможет пристроить спальню или две к хижине, хотя чувствовала себя немного виноватой из-за этого. Но она не могла представить, что сестра будет спать в той же комнате, где она и Такер…

Щеки ее снова загорелись. Сегодня. Сегодня он будет любить ее снова.

– Посмотрите! – воскликнула Фиона, прижавшись носом к стеклу. – Кто-то едет.

– Это мистер Джессап, – узнала Рейчел. – Мэгги, это мистер Джессап.

Мэгги отодвинулась от края и, вскочив, поспешила к окну. Вглядевшись поверх голов девочек, она действительно заметила Гарри. Он уже спешился и шел к дому, сопровождаемый незнакомцем в черном костюме и шляпе.

Гарри не мог выбрать лучшего времени, чтобы приехать! Как раз к свадьбе! Мэгги думала, что она уже никогда не увидит его! Гарри с детства был лучшим другом Такера, и за то недолгое время, что они провели вместе, Мэгги показалось, что он и ей стал настоящим другом. Она твердо намеревалась как следует отчитать его за столь внезапное исчезновение без единого слова, и именно тогда, когда она хотела попросить его остаться в Айдахо.

Девушка вихрем отскочила от окошка и слетела по лестнице вниз, но, взглянув на висящее мешком платье и босые ноги, покачала головой. Возможно, нужно бы улучить минуту и переодеться. В конце концов, она не знала, кого привел с собой Гарри. Она не хотела конфузить ни родных, ни знакомых.

Дверь открылась, и на пороге появился Дэвид.

– Мэгги…

– Знаю, – перебила она взволнованно. – Гарри здесь. Я видела его из окна. Хотела только надеть туфли и причесаться.

Дэвид отодвинулся, пропуская мужчину в черном костюме.

– Здравствуй, Мэгги, – нерешительно улыбаясь, сказал он. – Я бы узнал тебя повсюду. Ты так похожа на мать!

В черных волосах прибавилось седины. Синева глаз выцвела, и сам он, казалось, стал ниже ростом.

– Мистер Сэндерсон? – прошептала она. Мужчина кивнул.

Мэгги, почувствовав, как закружилась голова, почти рухнула на скамью у стола. Маркус Сэндерсон бросился к ней как раз в тот момент, когда в дом вошли Гарри, Морин и Дэвид. Потрясенный взгляд Мэгги, обойдя всех, остановился наконец на Гарри:

– Именно поэтому вы уехали? Отыскать мистера Сэндерсона?

– Так попросил.

– Он ничего мне не сказал, – покачала головой девушка.

– Не хотел, чтобы вы зря надеялись. Мэгги снова обратилась к старому другу отца:

– Пожалуйста, садитесь, мистер Сэндерсон. Маркус уселся в качалку.

– Можно… Могу ли я принести вам что-нибудь? По-моему, кофе еще остался.

– Был бы вам крайне признателен.

Морин знаком велела Мэгги оставаться на месте.

– Я сама принесу.

По пути в крохотную кухоньку она взглянула на девочек, наблюдавших эту сцену сверху:

– Спускайтесь, дети. Мне нужна ваша помощь. Мэгги по-прежнему не сводила глаз с мистера Сэндерсона. Ее не покидало странное ощущение, что время повернулось вспять и что в любой момент появится отец и пригласит друга остаться к ужину. А может быть, поехать охотиться на уток или отдохнуть вместе с его семьей у озера неделю-другую.

Она, как сквозь сон, наблюдала за Морин, поставившей перед гостем чашку с кофе. Потом Морин выпроводила всех из дома и закрыла за собой дверь.

– Теперь, когда я присмотрелся, вы больше похожи на Джереми, – сказал наконец Сэндерсон. – Хотя гораздо красивее его.

Девушка смущенно пригладила разметавшиеся волосы.

– Я не знал об их смерти, Мэгги, иначе написал бы и обязательно приехал посмотреть, как вы живете.

Мэгги покачала головой, не в силах вымолвить слова.

– Мистер Джессап немного рассказал о том, что случилось. Вы были правы, когда пытались найти меня. Ваш отец гроша бы не оставил брату, не говоря уже о том, что никогда бы не доверил ему своих драгоценных дочерей. Он знал, каким мотом и пьяницей всегда был Сет. Ваш дядя, должно быть, каким-то образом подделал завещание, иначе ему никогда бы не удалось прибрать к рукам фабрику и дом.

Слезы затуманили глаза Мэгги.

– Я так и знала, была уверена.

– А я прекрасно помню Сета. Трус и негодяй, храбрится только перед теми, кто не может защитить себя, а сам готов бежать, как заяц, при первых же признаках беды. Никогда не был ни на что способен, и, за что бы ни взялся, все терпело крах. Мистер Джессап сказал, что он довел фабрику до разорения, но я с трудом в это верю.

– Это, должно быть, правда, – отозвалась Мэгги, вытирая глаза платком, протянутым Сэндерсоном. – Он уволил всех слуг, избавился от всех лошадей, кроме двух, одной для своей одноколки и второй, верховой. Однажды я слышала, как он кричал на служащего.

Девушка упрямо подняла подбородок.

– Дядя во всем винил нас, потому что отец оставил деньги, до которых он не мог добраться.

Сэндерсон едва заметно улыбнулся и поднес чашку ко рту. Отпив немного, он наклонился вперед, пристально глядя на девушку.

– Это не просто какие-то деньги, а огромное состояние. И все это отец положил в доверительный фонд для вас.

Мэгги недоверчиво охнула.

– Это правда, Мэгги. Не удивительно, что Сет обозлился, когда не смог украсть деньги, и винил вас за собственную неудачу. Даже ему не удалось бы промотать такую громадную сумму.

– Дядя Сет говорил, что деньги фонда тоже истрачены.

Маркус Сэндерсон нахмурился:

– Весьма вероятно, поскольку никто не следил за вашими интересами со времени смерти родителей. Мне придется хорошенько расследовать дело. Я еду в Филадельфию, чтобы заняться вашим наследством.

Это звучало настолько нелепо, что Мэгги не могла не улыбнуться. Но Сэндерсон, поднявшись с кресла, продолжал:

– Я хочу, чтобы вы вернулись в Филадельфию сегодняшним дилижансом. Вместе с сестрой. Вполне возможно, мы еще сумеем спасти «Харрис миллз» и распутать множество неприятностей, посетить суд и адвокатов. И, конечно, нужно узнать, как обстоят дела с фондом.

– Я не могу ехать, мистер Сэндерсон. Сегодня у меня свадьба.

– Вы можете отложить венчание. Возможно, понадобится ваше присутствие, чтобы прояснить ситуацию. Неизвестно, на что может пойти ваш дядя.

Такер встал и сунул руки в карманы:

– Мы отложим свадьбу. Ты ведь скоро вернешься, – сказал он, невольно повторяя слова мистера Сэндерсона.

Такер не мог смотреть на нее, когда произносил это, и поэтому глядел на другой берег реки, на их дом.

Конечно, ей придется отправиться с Сэндерсоном. Мэгги – наследница. Что он может предложить ей, чем удержать? По правде говоря, что может вообще заставить ее снова приехать в Бойсе? Как только Мэгги уедет, очутится в сверкающем мире богатства, светского общества…

– Я никуда не поеду с ним, Такер, и мы не будем откладывать свадьбу.

Он обернулся.

Снова упрямо поднятый подбородок и вызывающий блеск в глазах…

– Я остаюсь.

– Будь же разумной, Мэгги. Может пройти немало времени, прежде чем я построю приличный дом и смогу купить тебе нарядные платья. Может быть, нам придется голодать. Именно этого ты хочешь для себя? И для Рейчел? Без тебя Сэндерсон, возможно, не сумеет получить деньги.

– Мне все равно. Я никуда не еду.

– Как же ты чертовски упряма.

– Я тебя люблю.

– Но не слушаешь разумных доводов.

– Я люблю тебя. Такер шагнул к Мэгги.

– Ты, возможно, пожалеешь об этом. Его руки обвились вокруг ее талии.

– Я люблю тебя.

– Сдаюсь, – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы.

– Я так и знала.