Текст книги "Хранитель серого тумана"

– Ну, это проще простого! Представь, что твоя энергия касается моей. Только сейчас не пробуй!

– Почему? – спросил я, наспех отводя от него свой туман.

– Ты еще не умеешь контролировать свою силу. Ты мне мозги поджаришь!

– Они у тебя есть? – серьезно спросил я, мне, действительно, стало интересно, есть ли у духа такой орган, как головной мозг.

– А вот это уже обидно! Я могу продуцировать телесную оболочку, а уж пользоваться речью человекоподобных и подавно! – тигр фыркнул и демонстративно обиженно пошел вперед.

– Прости! Ну, прости! Мне, правда, стало интересно! Я же не знаю, как вы устроены, – догнав его, стал оправдываться я.

– Твой отец тоже был балбесом! Да и дед, в общем – то, тоже. Да что там дед! Я не помню ни одного из вашего рода, кто бы не доставал меня своими глупостями! – ворчал Унлей.

– Ну, прости меня! – уже саркастично, извинился я.

– Марк, господин дух. Мы пришли, – сказала Элионель. Лес закончился. Мы стояли перед большим, зеленым холмом, усеянным яркими цветами, на вершине которого, стояло могучее дерево, просто потрясающих размеров. У меня отвисла челюсть от удивления. Да тут же дерева на десяток кораблей хватит! Его листья переливались всевозможными цветами, словно были созданы из маленьких кусочков радуги. Мне стало интересно, и я надел пелену. Яркая вспышка чуть не выжгла мне глаза. Я упал, зажав их руками, катаясь по земле, и крича, пока не услышал в голове голос Унлея.

– Ну, не идиот ли ты? Ты бы еще в костер лицом залез! Быстро возьми себя в руки и вылечи себя. Мы такое уже проходили! – рявкнул тигр. Лечение глаз заняло у меня минут пять. По всей видимости, строение глаза было сложнее, чем руки. А может потому, что в прошлый раз мне реально угрожала смерть. А тут все свои.

– Простите меня. Я должна была предупредить вас, что священное дерево полностью состоит из энергий, – со слезами на глазах, начала извиняться она.

– Ничего, уже все позади. Я снова цел и невредим, – успокоил я ее.

Мы подошли к гигантским корням, которые на моих глазах сплелись странным образом, образуя туннель, ведущий к массивным вратам. Ничего лишнего. Чистая природная эстетика. Врата сами распахнулись перед нами, открывая взору огромный зал. Покрытый зелеными коврами пол, изумрудно – зеленые стены с редкими золотыми барельефами, картины, на которых были изображены, какие-то, праздники. Танцующие альвы на них, были словно живые! А если смотреть на картину под разным углом, изображение на картине словно менялось, приходило в движение. В зале то и дело мелькали испуганные слуги. Девушки – альвочки в тонких, прозрачных одеждах, быстро носились по залу, приводя в порядок все, что не успели до прихода хозяйки. Элионель подозвала одну из них и приказала подготовить лучшие комнаты для гостей.

– И приготовьте Хранителю ванну, – добавила она.

– Какие привилегии, да такому балбесу! – Унлей толкнул меня в бок, – Тебе выделят свою собственную ванну. Альвы обычно купаются в ручьях или озерах. Ванны – это привилегия их знати, – добавил он.

– Ну, мне пора! – и, повернувшись ко мне, добавил с теплотой, – Не балуй, веди себя достойно, мой мальчик, и время даром не теряй!

– Госпожа Элионель, позаботьтесь, пожалуйста, о моем юном друге.

– Вы можете положиться на меня, мой тигр, – с поклоном ответила она.

– Ах, если бы и правда мог! – промурлыкал Унлей, и растворился в воздухе.

– Он всегда такой галантный! Как жаль, что у нас так мало мужчин, а те, которые есть, не имеют такого характера как у него, – мечтательно произнесла жрица.

– А по-моему он наглый и вредный! – сказал я.

– Ну, что поделать? Ему нравится так себя вести. На самом деле он верный друг, и мудрый наставник. Тебе повезло с ним. Я знаю его уже ни одну сотню лет. Он всегда был такой.

– Как, ни одну сотню?! – удивленно протянул я.

– Мой дорогой Марк. Как ты думаешь, сколько живут альвы? – ласково спросил она.

– Теперь не уверен?

– Мы можем прожить около тысячи лет. Мне сейчас триста двадцать три года.

– Вы выглядите моложе! – попытался пошутить я.

– Благодарю тебя! – она с улыбкой наклонила голову, разыгрывая признательность, – Вот мы и прибыли. Это твоя комната, – произнесла она и указала мне на совершенно голую стену.

– А где дверь? – не поняв шутки, спросил я.

– Ой, я и забыла! Люди не могут общаться с деревьями и открывать двери, там, где захотят. Я подумаю, как это можно исправить, и сделать так, чтобы ты мог открывать дверь в свою комнату, в любом уголке нашего дворца, – она провела своей маленькой ладошкой по стене. В стене тут же проявился проем. Я вошел в него, и оглядел свое новое жилье. Круглая комната, в серо-серебристых тонах, мягкий ковер под ногами, несколько скульптур, изображающих хищных зверей во время сна. Большая, круглая кровать призывно звала забыться долгожданным сном. Мне здесь нравилось. Веяло гармонией и покоем.

– Красота! Это, правда, все мне? – я с благодарностью обернулся к Элионель.

– Да. Для моего дорогого гостя, все что угодно! Не стесняйся, твое желание в этом дворце – закон! Кстати, вон за той дверью ванная комната. В шкафах – твоя новая одежда. Надеюсь, с размером мы не ошиблись. Отдохни, часа через два тебя разбудят, и пригласят на ужин.

– Спасибо вам за заботу! Мне, правда, повезло встретить вас, – я взял ее за руку, и сам того от себя не ожидая, наклонился и поцеловал ее. Испуганно вдохнув, она слишком поспешно отдернула свою руку и пошла к выходу. Обернувшись в дверях, сказала:

– Скоро увидимся, Марк. Отдыхай! – и вышла из комнаты.

Я постоял еще минуту, желая убедиться, что проем не исчезнет, прислушиваясь к звуку удаляющихся шагов, а потом направился в ванную комнату, скидывая по пути с себя грязную одежду. Господи, если у них это – считается ванной, то, что же у них называется бассейном? Большущая комната, чуть меньше основной. Серо – серебристый пол, с выпирающими мелкими камешками, которые нежно массировали мои уставшие ступни. Гладкие бирюзовые стены с деревянными полками, на которых стояло множество склянок и вазочек с порошками и мазями. И в центре всего этого великолепия красовалось большое, выложенное белым мрамором, углубление, наполненное водой. Кристально чистой водой. От радости, я с разбега запрыгнул туда, разбрызгивая воду во все стороны. Какая ж это благодать, лежать вот так расслабленно, ни о чем не думая, в теплой воде. Я не знаю, как долго я там пролежал, не меньше часа точно! Перепробовав и понюхав, содержимое всех склянок, я выбрал одну с цветочным запахом, и вылил ее в ванну. Поднялась разноцветная пена, и помещение наполнилось великолепным ароматом. Блаженство!

Насухо вытершись полотенцем, я вернулся в основную комнату. Не думая ни о чем, как был голый, так и рухнул на кровать и, натянув на себя уютное покрывало, уснул мгновенно.

Спал я не так долго, как хотелось бы, но достаточно для того, чтобы восстановить силы. Вспомнив слова жрицы про «чистую одежду», я направился к шкафу. Моя грязная одежда, которую я раскидал, уже куда – то испарилась, наверно слуги забрали, подумал я и не стал придавать этому значения. Открыв шкаф, я выбрал серые штаны из мягкой ткани, белую рубашку, и серебристый камзол с пуговицами по правой стороне. В другом шкафу я увидел несколько пар сапог вполне предсказуемого цвета. Тонкая кожа удобно и прочно обтянула мои ноги. Я словно шел босиком. В моем городе такая обувь стоила бы немалых денег!

Одевшись, я подошел к большому зеркалу, обрамленному белой деревянной рамой, по ее краю шел узор в виде виноградной лозы. Я внимательно разглядывал его, стараясь запомнить в мельчайших подробностях. У каждого предмета в этой комнате была своя энергетика. Но особой мощью веяло именно от этого зеркала. Осмотрев, и исследовав каждый сантиметр его поверхности, мне в голову пришла идея попробовать направить в него свою энергию. Но, к сожалению, туман не слушался меня. Как я не старался. Все приемы по управлению энергией, которым меня учили в Академии, не подходили для него. Я попробовал создать простейший шарик молнии, но не вышло даже искры. Интересно, как у меня получилось в темнице создать ту волну тумана, что откинула стражника? Нужно будет поинтересоваться у Унлея. Честно говоря, у меня к нему масса вопросов! И он нужен мне как никогда! Черт дернул его испариться именно теперь. А ведь он даже не сказал, когда вернется!

Я стоял и смотрел на зеркало, когда раздался стук в дверь, и на пороге появилась жрица. Увидев меня возле зеркала, она улыбнулась, и сказала:

– А ведь правду говорят, что вы, люди, любите смотреть на себя? И что у вас в каждой комнате зеркала весят?

– Не совсем так. И вообще, я любовался не собой, а зеркалом. У него очень сильная энергетика, и меня к нему потянуло!

– Это не удивительно. Здесь все сделано из энергии. Ты же видел ауру этого дерева! – напомнила она мне.

– А ведь точно! Я уже и забыл про это, – я машинально закрыл руками глаза.

– Странные вы люди! Наверно поэтому вы так мало живете. Несколько часов назад ты чуть не остался без глаз, и уже забыл про это! Полученный опыт нельзя забывать! Это дар, который тебе дает жизнь. Не примешь этот дар достойно – сократишь дни своего пребывания на этой земле!

– Элионель, у меня столько вопросов! Я до конца не понимаю, кто я, и что мне делать со способностями, которые открылись, – я внимательно посмотрел ей в глаза, – Когда вернется Унлей?

– Я понимаю твое состояние, – попыталась утешить меня она, – Я не знаю, когда он вернется, но знаю одно, Унлей всегда появляется вовремя.

– Ну что ж, подождем. Кто-то обещал накормить меня ужином?! Я, правда, очень голоден, – поторопил я ее как можно культурнее. Желудок пел противные серенады, требуя еды.

– Еще пару минут, – прошептала она, быстро подошла ко мне и обняла. Я опешил от неожиданности, и замер, с разведенными в стороны руками. Но потом внутри меня, что то, щелкнуло, и я обнял ее в ответ. Крепко обнял. Вдохнул ее запах. Почувствовал, как бьется ее сердце. Блаженство и покой! На пару секунд мне показалось, что мне пять лет, и я сплю на руках у своей тетушки. Она прижимает меня к себе, баюкая и нежно поглаживая. Элионель. Не хотелось разжимать руки и выпускать ее на волю.

– Спасибо! Мне это было нужно, – поблагодарил я ее и, собравшись с духом, разомкнул объятия. Она улыбнулась мне, поправила платье, легким движением откинула назад прядь волос.

– Нам пора. Стол уже накрыли, – сказала она и подала мне руку, – Идем!

Так мы и шли по зеленым коридорам Древа – дворца. Она не отпускала мою руку, да и я не хотел этого. Мы вышли на большую открытую террасу, и дыхание перехватило от красоты, которая предстала передо мной. Тонкая игра света и красок была так гармонична и чиста! Солнечный свет, пробиваясь сквозь живую лозу, падал на мрамор террасы, и, отражаясь от ее белого перламутра, возвращался обратно в листву дерева, играя всеми цветами радуги. Пение птиц, звуки леса, завершали эту картину. Это был рай!

– Прекрасный вид, – сказала жрица, глядя на мою реакцию.

– Как и хозяйка этого места, – я попытался изобразить манеру общения Унлея.

– Спасибо, только я не хозяйка. Да, я живу здесь, я тут главная, но это дерево не мое.

– Как это? – удивленно спросил я.

– Ну, смотри. К примеру, ты родился и вырос в своем городе. Но можешь ли ты сказать, что этот город принадлежит тебе? У альвов нет повелителей. И поэтому, здесь – все общее. Все, что мы захотим, леса дают нам сами. Просто нужно понять, как попросить это. Умению просить наши дети с детства обучаются. И чем сильнее альв, тем сильнее его пожелание, тем больше ему будет дано.

– Так ты у нас самая сильная, значит? – поинтересовался я.

– Да! – не раздумывая, ответила она. На мгновение в ее голосе прозвучала строгость и сила, присущая правителям, – Если кто – то превзойдет меня, я уступлю ему свое место. Таковы обычаи!

– У нас почти так же. Только с кровопролитиями! – грустно ответил я, – Жаль, что императоры у нас не меняются путем восстания. Они слишком сильны.

– Это неправильно, доказывать свою силу путем убийства своих или чужих подданных, – печально произнесла она.

– Да, неправильно, – согласился я.

Она снова взяла меня за руку и повела в центр террасы, где на полу, в окружении подушек и пуфов, был разложен роскошный ковер, и прямо на нем расставлено множество блюд со вкусом сервированных. Большие вазы с фруктами, прозрачные кувшины с вином, овощи порезанные соломкой, какие-то, миски с соусами разных видов. И самое главное, от чего я не мог оторвать взгляда – большой кусок, прожаренного до хрустящей корочки, мяса. В тот момент мне было не важно, что это, птица, животное, или какая – нибудь ящерица. Пахло это блюдо настолько великолепно, что я сразу налетел на него. Я ел быстро и жадно, иногда поднимая глаза на жрицу. Она маленькими кусочками ела фрукты и овощи, запивая их вином. И весело смотрела на то, как я вгрызаюсь в кусок мяса. По сравнению с ней, я выглядел изголодавшимся дикарем, лишенным всяческого воспитания. Мой камзол покрылся жирными пятнами, а я даже не заметил этого. Элионель же это показалось забавным, и сейчас она сидела, еле сдерживая смех.

– Ты, и правда, был настолько голоден? – спросила она меня, когда я закончил, и с довольным видом откинулся на подушки.

– Да. Единственное что я ел за последние двое суток, были Дьявольские сладости, – сказал я и запнулся. Быть не может! Я же больше никогда их не попробую! До меня только сейчас это дошло! С самого детства, каждый мой день начинался с них.

– Что – то случилось? – спросила она, увидев мое замешательство.

– Да так, потихоньку отказываюсь от прошлого. Понимаешь, с самого моего детства я, каждое утро, ел одно лакомство, которое было самым вкусным из всего, что я когда – либо пробовал. Оно делалось по рецепту, за который повар отдал свою ногу демону, и чудом остался жив, после побега из Ниргииза. И во всей нашей империи больше нет ни одного места, где бы они продавались, – рассказал я ей.

– Знаешь, если ты сможешь попросить у леса правильно, он сможет дать тебе все, что пожелаешь, только для этого необходимы годы тренировок, – попыталась утешить меня она.

– Ну, время у меня теперь хоть отбавляй! Я теперь, из-за своей ауры, везде буду изгоем. И каждый будет просто обязан меня убить или сдать местным властям.

– Марк я не хочу тебя расстраивать, но у тебя нет времени! Я знаю, Путь Серого хранителя тебе пока неведом. Серый хранитель появляется в этом мире, только тогда, когда Свет и Тьма на пределе, и готовы к новой, уничтожающей все на своем пути, войне, либо тогда, когда над миром нависает сторонняя, еще более страшная угроза, способная уничтожить все живое. Ты не сможешь, просто забиться в тихий уголок и прожить там спокойную жизнь. Это не твоя судьба! Как сказал Унлей, у тебя примерно пара лет для того, чтобы окрепнуть, и понять всю природу своей силы. И ты, к моему сожалению, не сможешь оставаться у нас дольше, чем скажет Унлей. Но я попытаюсь, хотя бы на это время, сделать твою жизнь счастливой, и очень надеюсь, что когда – нибудь, ты вернешься ко мне. С этими словами она склонилась надо мной, и нежно поцеловала меня. Я обнял ее хрупкие плечи и прижал к себе. Мир вокруг нас завертелся с бешеной скоростью, солнце, звуки, зелень слились в единый поток и окружили нас, защищая от посторонних глаз. Не знаю, сколько мы лежали, обняв друг друга. Я не знал, ночь сейчас или день. Листья деревьев светились постоянным светом. Я лежал, обнимая самую прекрасную из женщин, и все остальное в этот момент было не важно.

– Марк, а ты, когда – нибудь, был с женщиной? – тихо спросила она.

– Нет, – честно ответил я. Почему-то мне казалось, что если я совру ей, она поймет сразу. Да и не хотел я ей врать.

– Марк, у альвов есть такой обычай, если мужчина просит женщину называть его по имени, значит, он просит ее, быть его избранницей, – тихо сказала жрица, – Я, конечно, понимаю, что у вас другие обычаи, но можешь не волноваться, если ты не хочешь брать меня в жены, то я пойму. Но хочу попросить тебя об одном одолжении.

– Говори? – сказал я, выходя из легкого ступора. Чертов Унлей, вот почему он смеялся.

– Я хочу ребенка. Я хочу, чтоб ты…

– Не продолжай, Элионель! Ты прекрасна! Любой был бы счастлив стать твоим избранником. Но мы не знаем, что мне предстоит! Я не хочу подвергать тебя опасности. К тому же, боги дают детей по очень большой любви! А сила наших чувств нам еще не известна. Давай заключим договор. Если к концу моего присутствия здесь мы правда влюбимся, то я соглашусь на это.

– Хорошо! – она улыбнулась, и наши губы снова слились в долгом поцелуе.

Глава четвертая. Туман

Святая Фелиция. Императорский дворец.

Император Грегориан Несущий свет шел по коридору своего дворца. Поступь его была легка и уверенна. Статный, светловолосый, стремительный, словно бог, сошедший из своей обители на эту землю, чтобы очистить ее от всякой скверны. Звуки его шагов, разносившиеся эхом по коридорам дворца, звучали, как команда дворцовой челяди, убраться всем с дороги, а те, кто не успел, почтительно склонялись перед ними, стараясь полностью вжаться в стену. Боялись ли его? Наверное. Его величество был из того типа правителей, которые самолично познали тяжесть меча в своей руке.

Глядя на него через «пелену» можно было увидеть, насколько ярко сияет его аура ослепляющим светом, полностью стирая все тени в коридоре. Холодный взгляд ярко голубых глаз полностью овладевал сознанием человеком, к которому он обращался. Император всегда смотрел только в глаза. Всем. Глаза не могут врать. Страх, ложь, искорка смятения или неуверенности – ничто не могло ускользнуть от внимания повелителя. Он видел любого насквозь.

Светлое одеяние, плащ, высокие сапоги – наряд его был лаконичен и скромен. На поясе – клинок, семейный символ силы и власти. Реликвия, за которую демоны были готовы отдать очень многое. Но святость этого клинка не позволяла им даже дотронуться до него – малейшее прикосновение этого артефакта превращала любого демона в прах. И не только демона, это знали все. Это мог сделать только сам император, или следующий.

Император направлялся на собранный им же Совет, в связи недавними обстоятельствами. А точнее, пробуждением Серого хранителя. На Совет должны были явиться все тайные и явные правители Святой Фелиции.

Там был капитан Оливер, казалось, навечно закованный в свои доспехи. Профессор Аврелиус – глава самой могущественной академии магов в империи. Святой епископ Дартиил, стоящий во главе Церкви Святой Фелиции, которая покровительствовала рыцарям света. Трое старейшин Ордена Святой Фелиции, и… Палач. Никто не знал его настоящего имени, его лица не видели уже много лет, о нем знали только то, что он является лучшим рыцарем света во всей империи. За свою чистоту и преданность императору, он был удостоен такой чести – карать. И ему было все равно кого карать, если это делалось ради Света. Не раз бывало, когда он лично отрубал головы людям, у которых темнела аура. Но истинно верующий в силу Света, народ не обращал на это никакого внимания. Для них Палач всегда был, есть и будет героем, спасающим их от монстров. Он всегда был в доспехах из габира, покрытых тонкой золотой пленкой, люди считали его появление светлым знаком для их деревень. Ходили также слухи, что он является тайным ребенком самого императора. Но кто верит гибким языкам?

– Я перейду сразу к делу. Профессор, поставьте звуковой барьер, чтоб нас не могли услышать, – сразу же произнес император, зайдя в небольшой, темный зал, где проводились заседания Совета.

– Уже сделано, ваше величество, – тихо ответил Аврелиус, – Новости не из приятных.

– Он пробудился? – спросил Грегориан, заранее зная ответ.

– К моему сожалению, да, мой император. Прямо у меня под носом. Это моя вина. Само прохождение лабиринта Маркусом показалось мне странным, но я решил, что он прошел посвящение своей стихии одновременно с прохождением испытания. Это редкий феномен в наше время, но в его роду это происходит каждое поколение. Их дух – хранитель помогает познать самые величайшие глубины их семейной магии. Вы же видели его отца. До появления духа, который его обучил, он не мог даже молнию нормально пустить, а после года отшельничества он вернулся совершенно другим человеком. Стихия молний подчинилась ему полностью. Он один стоит, чуть ли не целой армии. Причем, одетых в габир. Магия магией, но наш металл, оказалось, все-таки проводит электричество. Так вот, у его отца, после того, как он прошел посвящение, появилась серая аура. Это еще одна из особенностей их рода, вот только у него она посветлела спустя пару часов. Я предположил, что и с Марком будет так же, и попросил капитана Оливера придержать его пока в темнице, чтобы никто не смог увидеть его ауру и, раньше времени, навредить ему. Чем это закончилось, мы уже знаем, – доложил профессор и громко вздохнул. Он знал последних четырех потомков этого великого рода. Он любил и уважал их, за мудрость, силу, отвагу. Маркус был многообещающим рыцарем для империи.

– А вы не допускаете, мой друг, что молодой человек просто испугался, и решил бежать, тем самым усложнив ситуацию со своей аурой? – поинтересовался епископ, – Вдруг его аура уже вернулась в нормальное состояние, и он просто боится вернуться.

– К сожалению, это невозможно. Я видел его ауру, его пробудившуюся силу. Это не может быть магией его рода. Это был серый туман. То, чего мы все так боялись, – ответил за всех Аврелиус, – Мой император, Марк – хороший и добрый юноша. Он лучший друг вашего сына. Может, попробуем переманить его на нашу сторону? С его помощью, мы сотрем с лица земли Ниргииз.

– Исключено, – холодно ответил Грегориан, – И вы это хорошо понимаете! Это уже не просто «хороший и добрый юноша», его сила огромна, если что-то пойдет не так, никто из нас не сможет его контролировать. Со временем мальчик из тигренка станет полноценным тигром, и попытается самоутвердиться в этом мире. Я не могу так рисковать! Единственный выход – это уничтожить его, как можно быстрее. Пока его дух не научил его всем семейным фокусам.

– Сир. Позвольте обратиться, – попросил капитан Оливер.

– Разрешаю, – Император благосклонно кивнул.

– Разве магия серого тумана – магия их семьи? Я подозреваю, что их дух даже не представляет, с чем имеет дело! Может, все-таки проголосуем за то, что бы предложить Марку мир?

– Если голосование для вас так важно, давайте! Пусть наши голоса решат судьбу мальчишки. Кто за то, чтобы он стал нашим союзником?

Две руки тут же поднялись вверх. Капитан и профессор были близкими друзьями семьи Габелий и, не раздумывая, отдали свои голоса за то, чтобы спасти Марка от неминуемой расправы. Это было единственное, чем они могли ему помочь. Если же император скажет уничтожить мальчишку, им придется сделать это. Так надо, во имя Света.

– Два за, и пятеро против. А что скажешь ты, Палач? – спросил император.

– Я найду мальчишку и уничтожу его, во имя чистоты нашей империи! – раздался бас из – под забрала рыцарского шлема.

– Тогда приступай. Сколько тебе нужно времени? – деловито поинтересовался Грегориан.

– Полгода, мой повелитель. У нас пока нет никакой информации, где его искать. Я выслежу его и убью.

– Я даю тебе полгода. И ты можешь запросить любую помощь, которая тебе потребуется в любом из городских управлений. Все бумаги тебе принесут утром. Я так понимаю, Совет окончен. Решение принято. Во славу Света! – произнес Грегориан.

– Во славу Света! – хором ответили все собравшиеся.

Я медитировал на поляне возле гигантского Древа – дворца, в который меня забросила судьба. Вернувшийся пару недель назад Унлей, лежал рядом. Подставив свое, потрескивавшее молниями, брюхо под солнечный свет, он дремал.

За неделю мучительных тренировок, у меня стали получаться элементарные заклинания. Я научился прятать свою ауру от посторонних глаз. Точнее не прятать, а изменять ее. Маги среднего звена увидят во мне слабенького мага воздуха. Вот только с более сильными противниками такие уловки не пройдут! Для таких случаев мне пришлось практиковаться в боевых заклинаниях. Туман по природе своей, полностью отличался от молнии, и мне пришлось научиться концентрировать из тумана другое оружие. На замену шаровым молниям пришли иглы из сжатого тумана. Придавая каждому из зарядов толкающий импульс, я довел до автоматизма создание каждой иглы. Долго у меня ничего не получалось! Но неделя усиленных тренировок, и с моих рук улетают уже целых пять игл! Пришло время подумать о моей защите. Здесь мне помогла жрица, рассказав, как раньше альвы отбивались от атак троллей, разжигая вокруг них костры из сырых веток, и скрывались в дыму, что помогало им уничтожать своих врагов неожиданными ударами из дымовой завесы.

Таким образом, мы с Унлеем потратили немалое количество времени на то, чтобы придумать, как воплотить в реальность мою идею, и создать туман вокруг меня, делая мое перемещение незаметным. И сейчас мы готовились применить это защитное заклинание впервые.

Группа молодых альвов издалека наблюдала за тем, как их я сижу в позе Замершего камня, и впитываю в себя энергию, которую мне дает Солнечный лес.

– Унлей, готово! – сказал я и повысил уровень концентрации до максимума. Моя аура стала проявляться, полностью окутывая тело серым густым туманом, облако все росло и росло, два метра в диаметре, десять, двадцать. Оно продолжало расти, пока тигр меня не остановил, крикнув:

– Ты решил весь лес спрятать, или только себя? Я бью по тебе молнией, ты готов?

– Готов! – ответил я. И понеслось! Я представлял, как атаки Унлея вязнут в тумане. Неожиданностью для меня стало то, что все атаки тигра, каждую искорку его молнии, туман жадно поглощал, превращал в энергию, и тут же передавал ее мне. Первый же удар молнии настолько подзарядил меня, что я был готов вскочить и соревноваться в скорости с самой стихией.

Главная проблема заключалась в том, что находясь в этом состоянии, атаковать я уже не мог, не хватало мастерства. Мне постоянно приходилось следить за туманом, чтобы он не расползался в разные стороны, а держался возле меня. Но, видят боги, я учился! Я учился, прислушиваться к себе и своим ощущениям, анализировать поведение тумана, как живого существа. С каждым разом управлять им становилось все легче.

– Ты там живой?! – раздался громыхающий голос духа.

– Еще как! – от удовольствия хотелось петь.

– Выходи! Вышло великолепно. Для первого раза, конечно, – похвалил меня Унлей, – Что ты чувствовал?

– Невероятно, но я просто переполнен энергией! – ответил я, – Твое нападение придало мне силы!

– Дааа! – задумчиво протянул тигр, – Я бил по тебе, не жалея сил! От любого архимага нашей стихии следа бы не осталось, а ты даже не заметил ударов! Поздравляю, мой мальчик, ты отрастил крепкую шкуру! Пока можешь быть свободен, иди пообедай, поспи, вечером продолжим. Нам еще многое предстоит узнать, прежде чем ты сможешь продолжить свой путь.

– Кстати, об этом. Мне и правда, так уж необходимо куда – то идти? Я бы хотел остаться тут, – спросил я.

– Понимаю! Мне бы тоже, – ответил он, глядя на, пробегающих мимо, полуголых альвочек, – Но это не твой путь, Марк. Не твой, к сожалению. Сейчас тебе это все кажется несерьезным, но скоро настанет момент, когда от твоего выбора будет зависеть, останется ли этот лес, этот рай существовать, или же развеется прахом по ветру. И, на твоем месте, я бы заделал ребенка Элионель. Так, на всякий случай!

– Как ты узнал? – удивленно воскликнул я.

– Ты – дурак! Я слышу все твои мысли. Мы с тобой почти одно целое. Ты – мой якорь в этот мир, и все что твориться у тебя в голове, я узнаю всегда. И, кстати, надеюсь, ты уже понял, что для тебя сейчас нет границ? Мы можем отправиться в Ниргииз. Я знаю, что ты любишь их кондитерские изделия.

– Ты серьезно? Меня же убьют на подходе к границе.

– Ты только что изобрел совершенный магический щит. Его смогут пробить только очень сильные маги. А на границе их раз – два и обчелся, – хищно прищурившись, сказал Унлей.

– Я подумаю над твоим предложением. И еще кое – что. Когда мы отправляемся?

– Через месяц. У тебя слишком мало времени. Имперские воины уже ищут тебя по всем городам и дорогам. Серый хранитель пробудился, и он повергнет в прах грани этого мира, и создаст новые! – гордо сказал он.

– А может, я не хочу этого?!

– Не торопись. Скоро ты поймешь, что у тебя нет выбора. Потому что, мир уже готов к этому! Все стихии, силы Тьмы и Света уже сошлись так близко, что ничего другого уже не останется! Только глухой не услышит надвигающейся грозы! Только слепой не увидит молнии! Так что, мой совет, позаботься о продолжении своего рода заранее. Здесь хорошо воспитают твое потомство. Альвы – красивый народ. И духовно чище людей.

– Согласен. Народ со счастливым характером. Они легки и, кажется, беспечны, словно играют всю свою жизнь. Я еще ни разу не видел, чтобы кто – то из них плакал или грустил.

– Именно поэтому, ты должен сохранить их маленький уютный мир. Я отправляюсь к себе, а ты отдыхай пока! – сказал Унлей, растворившись в воздухе с негромким хлопком. Как же меня бесит эта его особенность исчезать, когда ему вздумается, вот так, без предупреждения, посреди интересного разговора! Просто хамство!

Я тихо побрел домой. Ха! Я уже называю это место домом! Проходя мимо резвящихся у ручья альвов, я остановился, и на некоторое время залюбовался ими. Как же я им завидую! Их жизнь, словно бесконечный солнечный свет, выключи его, и самой жизни не станет! Интересно, как можно быть счастливым всегда? Если нет грусти, тоски, страха, то, как можно оценить счастье? Как вообще его можно заметить?! Надо будет спросить у Элионель про это.

Пройдя под аркой огромных ворот, между двумя гигантскими корнями Древа, я увидел ее, самую прекрасную из женщин. Элионель, которой я, не так давно, неосознанно, сделал предложение, но при этом отказал в рождении ребенка. Рождение ребенка… Элионель.

Заметив меня, она улыбнулась, и поманила рукой к себе.

– Я не видела тебя все утро, и уже соскучилась, мой Хранитель, – она прикоснулась легким поцелуем к моим губам, – Мой хороший!

Мой Хранитель. Мой хороший. Я пытался сопротивляться, просил не называть меня так, но она лишь смущенно улыбалась и, проводя рукой по моей щеке, прижималась ко мне с таким трепетом, что я понимал: «Моя!». Смотрел в зеленые озера ее глаз, и тонул в них. Мы вместе завтракали, гуляли, ужинали при свете луны, а в перерывах между занятиями с Унлеем, я дремал на ее коленях и наслаждался тем, как нежные руки гладят мои волосы. Мы рассказывали друг другу истории из нашей жизни, смеялись и дурачились и, я постепенно начинал понимать, что не могу без нее. Не хочу без нее.