Текст книги "Недалеко от Земли"

Дмитрий внезапно ощутил, как внутри него проклюнулось что-то необычное и неведомое и резко рванулось наружу.

Недоросль, решивший, видимо, что «дяденька» испугался и колеблется, уже собрался было половчее ухватить его и добить с помощью сообщников, но глаза незнакомца вдруг полыхнули неземным призрачным светом, и парнишка почувствовал, как слабеют ноги, и панический страх разрастается в груди. Нож, выпавший из безжизненных пальцев, со звоном ударился об асфальт. Грабитель, только что чувствовавший полную безнаказанность, с жалобным поскуливанием попятился назад, закрываясь от несостоявшейся жертвы обеими руками.

– Иди, – тихо сказал Дмитрий, а потом неожиданно для самого себя закончил, – и больше не греши.

Он взглянул на застывших в ступоре дружков недоросля, сначала на одного, затем на другого и вздохнул:

– Вы тоже. Я отпускаю вас с миром.

Троица канула в темноту, как будто ее и не было.

Кобыш постоял еще немного, раздумывая над случившимся. Что это из него поперло такое? Проснулись новые умения?.. Вполне возможно… Как адекватный ответ на внешнюю агрессию… И что, теперь всегда так?.. Когда находишься среди нормальных, дружелюбных и умных людей, быстро забываешь, что на свете существуют подобные мерзости. А ведь это еще не самое плохое. Так, щенячьи забавы. Впрочем, забавы они только для тех, кто может дать отпор. А если попадется женщина, слабосильный интеллигент или, упаси Бог, ребенок? Тогда эти забавы мигом превращаются в насилие, способное исковеркать психику, а то и саму жизнь любой жертве. И что самое страшное, щенки эти, недоросли, даже не думают о таких вещах. Просто не в состоянии. Не научили их думать о других. Только о себе, любимом. А потом из таких вот негодяев при благоприятных для них условиях вырастают полновесные члены преступных групп, террористы, сутенеры, наемные убийцы и, как венец подобного развития, не знающие сомнений авторитеты, по трупам рвущиеся к власти. И прорываются-таки. И все их потенциальные жертвы превращаются в состоявшиеся. И жить в таком обществе становится опасно для нормальных людей, если не сказать больше… Эк его занесло! Хватит об этом. И так ощущение гадостное… Но все же есть надежда, что урок пойдет им на пользу…

Неведомая сила, проснувшаяся в нем, свернулась калачиком и улеглась на задворках сознания.

Дмитрий прошел через подворотню и, наконец, выбрался на сияющий огнями проспект. Несмотря на довольно поздний час, было многолюдно. И многомашинно. Похоже, он попал в вечер выходного дня. Скорее всего, субботы. Кобыш почувствовал, что к нему вновь возвращается варварски нарушенное равновесие. Он не спеша побрел по тротуару, с любопытством поглядывая по сторонам и выискивая, где поблизости можно купить газеты. Скорее всего, в каком-нибудь торговом центре, заключил он. Вряд ли в такое время их можно найти на улице. Вскоре ему подвернулась возможность убедиться в своей правоте. Он заметил ярко расцвеченные витрины громадного павильона с убедительно-призывной светящейся надписью «Здесь есть все!», толкнул стеклянные двери и вошел внутрь. И тут же увидел то, что ему было нужно. Почти сразу у входа на обширном столе лежали пачки газет и журналов. Дмитрий подмигнул продавщице и попросил дать ему «Известия», «Комсомольскую правду», «Аргументы и факты» и еще что-нибудь на ее вкус. Пока девушка делала ему подборку, он быстро просмотрел даты выпуска и облегченно вздохнул. Он попал туда, куда хотел. В лето будущего года.

Расплатившись, он шагнул было к выходу, но остановился и стал рассматривать схему павильона. Обнаружив, что на втором этаже расположены целых три кафе, пилот подумал, что лучше всего будет пролистать прессу за стаканчиком холодного сока. Он представил себе высокий запотевший сосуд и, больше не сомневаясь, стал подниматься по лестнице.

На его счастье оказалось, что пустых столиков в одном из заведений круглым счетом четыре. Он выбрал тот, что стоял у самого окна, заказал себе сок с какой-то немыслимой плюшкой и занялся просмотром. Хотя просмотром то, что он делал, назвать можно было только с большой натяжкой. Он просто переворачивал страницы, пробегая глазами заголовки, и выискивал интересовавшую его информацию. Наконец, зацепившись за фотографию челнока «Тайфун» на фоне их Базы в колонке новостей «Аргументов и фактов», он стал читать внимательно.

В статье, занимавшей всего лишь четверть пятнадцатой страницы, сообщалось об успехах первых разведчиков, высадившихся в начале прошлой недели на Марс и спутники Юпитера. Как узнал Кобыш, от Базы, именовавшейся теперь «Пента», стартовало сразу шесть кораблей ПП, являвшихся первыми ласточками, оповестившими мир, что освоение Солнечной системы началось. В полете принимали участие более двадцати специалистов из различных стран мира, включая Канаду, Испанию, Китай и Индию.

И вот через два дня первая группа исследователей, побывавших на Марсе, после трехсуточного карантина должна была вернуться на Землю, а точнее финишировать на челноке «Тайфун» вблизи космодрома Плесецк, где оборудована новая посадочная полоса. Автор статьи выражал недоумение, почему до сих пор, особенно после того, как все убедились в абсолютной надежности ви-генераторов, старты по-прежнему производятся от «Пенты», а экипажи приземляются на устаревших челноках. Не проще ли, писал журналист, уже отказаться от этой порочной практики и не выбрасывать миллиарды рублей, долларов и евро на ветер. Корабли ПП могут и должны уходить с поверхности планеты и туда же возвращаться. Последние строки были исполнены сарказма. Автор надеялся, что с космонавтами не случится такой же трагедии, какая произошла менее полугода назад и унесла жизни первых испытателей во главе с полковником Дмитрием Кобышем. И желчно замечал, что власти не слишком-то стараются выяснить подлинные причины катастрофы, так как до сих пор внятных объяснений со стороны «Росавиакосмоса» и других заинтересованных организаций не последовало.

Дмитрий неподвижно сидел над раскрытой газетой, и строчки расплывались у него перед глазами. «Вот, значит, как, – отстраненно думал он, – мы погибли, возвращаясь на Землю. Стали жертвами слепого случая. Или не случая? Выполнили свой долг и… Ну уж нет», он встряхнулся и неизвестно кому сказал:

– Хрен вам, ребята, а не «Вечная память павшим героям»!

Несколько голов с любопытством повернулось в его сторону, а Кобыш сгреб в охапку газеты, достал из кармана сторублевку, сунул ее под пустой стакан и, резко отодвинув стул, поднялся и пошел к выходу. «Поглядим еще, – он, не останавливаясь, маханул всю пачку в ближайшую урну, – кто кого… Кто предупрежден, тот вооружен».

* * *

Трое неудачливых грабителей сидели под грибком все на той же детской площадке. Их сотрясала крупная дрожь. Колотило так, что постукивали зубы.

– С-слышь, М-мухомор, – наконец удалось выговорить одному из них, – эт-то чо было?

– Отвали… Пень, – старшой пытался прикурить, но сигарета плясала у него в руках, да и зажигалка никак не хотела слушаться. К тому же, как только что выяснилось, все сочные матерные вкрапления, ранее служившие связками между словами, казалось, застревали в гортани, и вместо них возникали по-дурацки несуразные паузы. Ему вдруг вспомнилась ретро-байда, из тех времен, когда еще черепа, в натуре, были мелкими, где стремный старик, бля… м-м-м… зараза, приговорил неправильного пацана за то, что тот ссучился и стучал на своих, к собачьему гавканью. То, под что они попали, до отвращения походило на древнюю кинуху. Этот перец в гриновом прикиде, без балды, отмороженный дед и есть. Как его… Старшой напряг закостеневшие извилины. Ага. Вспомнил. – На… Хоттабыча… нарвались…

– Ты… чо, братан… Башню снесло?

– П-п-приколись… М-мухомор… – встрял третий, со смешным погонялом «Тяпа». – Мне т-теперь д-доза п-по б-барабану…

– Не гони… – Пень вдруг перестал трястись, глаза его округлились. – А у меня…

Все трое с ужасом посмотрели друг на друга.

* * *

Верхушки высоких елей покачивались от ветра, издавая невнятный шум, перекрываемый только птичьим свиристением. А здесь, внизу, среди довольно густого подлеска, было безмятежно. Кобышу уже надоело продираться сквозь заросли, и он решил переместиться еще раз, но тут заметил впереди просвет. Буквально через минуту он стоял на высоком берегу реки и смотрел на быстрое течение, срывавшее пену с выступающих из-под воды валунов. Дмитрий сел и свесил ноги с обрыва. Отсюда до кромки леса оставалось метра три, и можно было дальше пройти по берегу, но он решил немного отдохнуть. К тому же ему всегда нравилось смотреть на воду. Это успокаивало. И настраивало на размышления. Впервые за последнее время он остался один.

«Я правильно сделал, – думал он, – что выбрал тайгу. Где еще можно надежно укрыться, если не среди этого бескрайнего моря деревьев. Только здесь надо строить убежище».

Там, в большом городе, выйдя из павильона, он нырнул в ближайший полутемный двор и, не медля ни секунды, отправил себя в Сибирь, но на год назад. В далеком подмосковье он, более ранний, гонял сейчас с ребятами на тренажерах. Представлять такое было странно, но то, что случилось с ними, со всеми, вообще не укладывалось в рамки здорового материализма, к которому его приучали с детства.

«Мы в опасности, – струи воды завораживали Кобыша, – потому что одарены Сферой, а дар – это оружие. У нас из всего ухитряются делать оружие. И получается, что мы не согласились на компромисс, и нас… Кому это нужно?! Ну, кому? Обычным людям? Хрен! Это нужно тем, кто наверху и хочет там и оставаться, тем, кто решил, что мы представляем угрозу для стабильности их персонального, для себя выстроенного мирка, куда остальным доступа нет.

А что требуется всем нам? Живешь себе, живешь, ну, занимаешься любимым делом, а время уходит, как песок сквозь пальцы, или, допустим, как эти струи воды. Не в этом же предназначение, – он поймал себя на том, что подобные мысли раньше никогда не приходили ему в голову. – Сейчас, когда мы стали другими, изменилось и наше отношение к миру. Нас больше не устраивает обычное человеческое бытие. Нам хочется чего-то большего. Нет, не так… «Мы желаем странного». Вот. Где-то ему встречалась эта фраза, в какой-то давней книге, и он ее запомнил. Потому что понравилась и, действительно, вызывала иногда желание послать всю давно устаканившуюся жизнь к чертовой матери и заняться чем-то новым и будоражащим. Как после обнаружения необычного дара, преподнесенного Сферой. Вот и надо подумать, почему он нам достался. А, главное, для чего?

Человек создал свою машинную цивилизацию и поставил себя в зависимость от того, что он создал. Вместо вполне естественного посыла развивать в самом себе способности, заложенные в него природой. Видимо, это требует гораздо больших усилий, чем создание внешних помощников-машин. Это нам способности достались даром. Нет, ну, не совсем даром. Мы тоже затратили на свой путь вверх определенные усилия. Учились, впитывали нужные знания, стремились быть первыми и лучшими. В своем деле, конечно. А дело это и вывело нас прямиком к Сфере, реализующей скрытые возможности самого человека.

Скорее всего, техногенные катастрофы – это предупреждение. Люди, остановившиеся в развитии, умирают для самих себя. Результат следует с неотвратимостью горного обвала – превращение в животное, которое просто существует, ест, пьет, размножается, становится идеальным потребителем, поддерживающим лишь условия для дальнейшего такого же жития. И все! Такими людьми легко управлять. На это и направлена современная система образования, реклама, внедрение в сознание стереотипов поведения, как-то: лояльность к власти, страх потерять денежную работу, обустройство комфортного (более или менее, в зависимости от уровня жизни) быта. Для тех, кто дергает за ниточки, это очень удобно.

А кто, собственно, сказал, что мир существует только для тех, кто им управляет, для небольшой кучки властолюбцев, считающих себя умнее других только на том основании, что они добрались до вершин власти? Если человек достиг духовных высот, им не надо управлять, он сам будет определять путь своего дальнейшего развития. В зависимости от способностей и наклонностей. О, как! Это я неплохо сформулировал».

Дмитрий нащупал правой рукой камешек и с размаху бросил в воду. Потом встал, отряхнул брюки и пошел вдоль берега. Можно сказать, ему повезло. Метрах в пятидесяти от того места, где он сидел, обнаружилась тропка, уходящая вглубь леса. Он не мог увидеть ее сразу, потому что она находилась за изгибом берега. Тут же были и ступеньки, вырубленные в скальном основании, которое и представляло собой обрыв, полустертые, очень давние, но все еще годные для спуска. Он задумчиво глянул на них, на тропинку и почесал затылок. Значит, где-то рядом есть люди. Будет, у кого спросить, куда именно он попал. Перед перемещением он просто вообразил себе дремучую чащу, связал ее с понятиями «тайга» и «Сибирь» и махнул в белый свет, как в копеечку.

Насвистывая прилипчивую мелодию известного шлягера, он ступил на тропу и двинулся в лес. «Гораздо приятнее, чем напролом-то», – заключил он.

Так, прогулочным шагом, он отмерил пару километров, и совсем уж было расстроился, что до сих пор не обнаружил жилья, но тут остановился, как вкопанный. Впереди, прямо на тропе, лежал большой пегий пес, рассматривая его настороженными глазами и держа уши торчком.

– Ну, привет, – сказал Кобыш, присаживаясь на корточки и протягивая руку. Ему стало хорошо и весело. – Давай знакомиться. Меня зовут Дима.

Пес вывалил язык и махнул хвостом.

– Ты отведешь меня к своему хозяину? – серьезно спросил летчик.

Пес пружинисто вскочил на лапы и, повернувшись, затрусил по тропинке.

– А ты понятливый парнишка, – одобрительно заметил Кобыш и направился следом.

Вскоре они оказались на большой, ровной и круглой поляне (остриженной! – отметил про себя Дмитрий). Там же обнаружился и хозяин пса – полураздетый молодой мужчина с мускулистым торсом, иссеченным шрамами. На нем были лишь спортивные штаны и мягкие тапочки с черным матерчатым верхом. «Я старше его лет на десять», – прикинул полковник. Рядом с ним стояли еще двое – юная девушка в цветастом сарафане и невысокий пацан, лет десяти, в коротких шортах и желтой футболке.

– Здравствуйте, – улыбнулся Кобыш самой широкой из своих улыбок. – Я тут… – э-э-э... немножко заплутал. Не подскажете, где я?

Атлет глянул сначала насмешливо на него, потом с удивлением на пса, неподвижно стоявшего у ног летчика, и сказал:

– Играй впервые не лает на чужого. Вы, часом, не шпион-кинолог?

– Нет, – серьезно ответил Кобыш. – Здесь от границы пешком, наверное, далековато будет. Я инопланетянин, – уточнил он. – Моя тарелка села в лес верстах в трех отсюда.

– А-а-а, – сощурился мужчина, – тогда другое дело. Добро пожаловать на Землю, инопланетянин! Ваше имя произносимо для человеческого языка?

– Дмитрий, – представился пилот. – Можно просто Дима.

– Никита, – положив руку на грудь, атлет коротко поклонился. – Здешний лесник. А это, – он с нежностью посмотрел на девушку и мальчика, – Маша и Федор. Каким ветром вас занесло сюда?

– Случайность, леди и джентльмены, чистая случайность! Ткнул пальцем в карту, куда попал, туда и приехал.

– У вас какие-то конкретные интересы, – лесник подошел поближе, – или просто отдохнуть решили?

– Мне понравились здешние места, – не покривил душой Кобыш, – и я захотел с кем-нибудь поближе познакомиться, чтобы побывать здесь еще раз. И не одному, а с компанией.

– Охотники? – взгляд Никиты стал колючим.

– Ну что вы. Самые обычные любители природы. Убивать – не наше кредо. Ни зверей, ни людей.

– Считайте, что вам повезло, – лесной житель моментально оттаял. – У меня большой дом неподалеку. Места хватит для всех. Что же мы стоим, – спохватился он, – Маша, Федор, пойдемте, покажем страннику наши хоромы.

Девушка и мальчик заулыбались и, легко перебирая ногами, подошли к ним.

– Прошу вперед, хозяюшка, – ласково сказал Никита, – а мы уж за тобой. Играй, – он потрепал пса по загривку, – ты – замыкающим.

* * *

Они сидели на открытой веранде за большим деревянным столом, сработанным явно умелыми руками и с любовью, и пили чай, разливаемый Машей из настоящего старинного медного самовара. Бока его были начищены и горделиво блестели. Стол ломился от вазочек с вареньем, тарелок с огородной зеленью и блюд с разнообразной выпечкой. Еще на нем имели место салат в миске, каша в чугунке и молоко в кринке.

Полковник блаженствовал. Давно ему не приходилось вот так, под навесом пахнущего деревом лесного жилья, гонять чаи с травами, да еще угощаясь при этом всевозможными домашними штучками.

– Как хорошо-то у вас, ребята, – Кобыш благодарно кивнул Маше, подкладывающей ему еще варенья. – Уезжать не хочется.

– Не уезжай, – хмыкнул Никита. Они были уже на ты, выяснив, что оба имели отношение к армии. – Или труба зовет?

– Да, дела, – неопределенно сказал Дмитрий, – и весьма срочные, – он повернулся к девушке и мальчику, глядевшему на него во все глаза. – Спасибо вам большущее за чудесное угощение и компанию. Надеюсь, еще свидимся. Даже не надеюсь, а уверен. Если вы не возражаете.

– Да что вы! – Маша смущенно улыбнулась. – Конечно, приезжайте. Да, Никита?

– Будем только рады. В нашей глуши и поговорить-то толком не с кем. Приличные приезжие как дар судьбы.

– Дар? – Кобыш уже встал, и тут, очевидно, какая-то мысль пришла ему в голову. – Никита, ты бы не мог меня немного проводить?

– Безусловно, – лесник тоже поднялся. – Машенька, я ненадолго.

Они спустились с веранды и пошли через открытые настежь ворота по утрамбованной, но все-таки местами поросшей редкой травой дороге. Верно, ездили по ней нечасто. Когда дом скрылся за поворотом, полковник остановился и повернулся к Никите.

– Послушай, – он еще колебался, но, вероятно, то были последние сомнения, он уже все решил, – если хочешь, давай откровенно. Идет?

– Идет, – ответил лесник. – Я с самого начала понял, что у тебя еще что-то на уме.

– Вот и хорошо, – Кобыш посмотрел Никите в глаза. – Я на самом деле летчик. И в армии до сих пор.

– Верю.

– А ты, судя по всему, из десантуры?

– Судя по чему?

– У тебя все тело в шрамах.

– Ах, это! Нет, – лицо Никиты стало скучным, – это следы бурной молодости. Спецназ. Войска быстрого реагирования.

– Как тебя угораздило?

– На Алтае, – нехотя проговорил лесник. – Перекрывали наркотрафик. Послушай, тема давно закрыта. Давай не будем. Мне неприятно.

– Как скажешь, – легко согласился Дмитрий. – Но мне надо было знать. Прости.

Никита пожал плечами.

– Ты сейчас услышишь такое, чему, возможно, не поверишь. Я не просто летчик. Я испытатель ПП.

– Что такое ПП?

– Неужели не знаешь? – поразился Кобыш. – Об этом в последнее время и радио, и телевиденье, наверное, все уши прожужжали, – он осекся, вспомнив, что их команда еще не покидала Землю.

– Я редко смотрю телевизор, – ответил Никита. – И почти не слушаю радио. А газет здесь нет, – но было видно, что в нем проснулся интерес. – Расскажи.

– ПП – Пронизывающий пространство, новый тип космического корабля.

– Так ты космонавт?

– Не совсем, – терпеливо сказал Кобыш. – Я – испытатель. На «папке» мне повезло сходить только один раз, но этого было достаточно.

– Достаточно для чего?

– Для того, чтобы перестать перемещаться с помощью любой техники.

Никита ошарашенно посмотрел на него:

– Как прикажешь тебя понимать? Ты ходишь только пешком?

– Нет, – Дмитрий сдержал улыбку. – Это выглядит несколько иначе.

И он вкратце пересказал новому знакомому события последних дней. По мере повествования лицо Никиты меняло выражения. Сначала на нем светилась заинтересованность, потом оно стало бесстрастным, а к концу рассказа приняло скептическое выражение. В глазах же читалось явное недоумение и проблески неловкости из-за того, что Дмитрий так лихо заливает. Лесник даже прикрыл глаза, чтобы этого было не видно.

Кобыш заметил реакцию Никиты и неуклюже скомкал концовку.

– Я же предупреждал, что поверить трудно. Почти невозможно. Но если ты решил, что я в космосе умом тронулся, то ты глубоко заблуждаешься.

– Да нет. Просто я далек от всего, о чем ты рассказывал.

– Послушай, Никита, – голос летчика стал глухим, – если ты считаешь, что я наплел тут тебе с три короба, дело твое. Но ты обещал нас приютить. Надеюсь, договоренность остается в силе?

– Да, господи, конечно приезжайте…

– Это будет через полгода. Зимой. Скорее всего, после Нового года. Вот тогда у тебя появится возможность убедиться во всем, о чем я рассказал. А сейчас – до свидания.

– Да, – невпопад сказал лесник. – Мы с Машей подготовимся к вашему приезду.

– До свидания, – повторил Кобыш. – Доказательство номер один…

И он исчез. С едва слышным хлопком. А Никита еще долго изумленно смотрел на то место, где он только что стоял. «А ведь я с ним даже не попрощался», – с раскаянием подумал бывший спецназовец.