Текст книги "Они окружали Сталина"

В своих последних статьях и заметках В. И. Ленин предлагал расширить контрольные права ВЦИК по отношению к наркоматам и всему СНК, а также расширить представительство рабочих и крестьян в составе ЦИК и ВЦИК. Вместе с тем Владимир Ильич нередко незаслуженно обходил вниманием попытки Калинина самостоятельно решать идеологические и теоретические вопросы советского строительства. Ленин ценил в Калинине в первую очередь его опыт практической работы и умение завязывать тесные контакты с беспартийными людьми. Известно, что при обсуждении разного рода вопросов в Политбюро Ленин не раз поворачивался к Калинину и с дружеской иронией спрашивал: «А что скажет по этому поводу глава государства?» Глава государства!

Как писал позднее Л. Троцкий: «Калинин не скоро научился узнавать себя под этим высоким псевдонимом. Бывший тверской крестьянин и петербургский рабочий, он держал себя на своем неожиданно высоком посту достаточно скромно и, во всяком случае, осторожно. Лишь постепенно советская пресса утвердила его имя и авторитет в глазах страны. Правда, правящий слой долго не брал Калинина всерьез… Благодаря широкому охвату своих встреч и бесед он вносил немало ценных житейских наблюдений. Его предложения, правда, принимались редко. Но его соображения выслушивались не без внимания и так или иначе принимались в расчет…»[562]562
  Троцкий Л. Портреты революционеров. Вермонт, 1988. С. 241–242.


[Закрыть]

С началом новой экономической политики к мнению Калинина стали прислушиваться гораздо более внимательно, потому что оказалось, что предложения бывшего тверского крестьянина и петербургского рабочего во многих случаях куда более разумны, чем предложения самоуверенного и европейски образованного Троцкого да и многих других коллег Калинина в Политбюро. Можно сказать с уверенностью, что именно в период 1924–1928 годов, когда в стране стала поощряться частная экономическая инициатива, изменилась общественная атмосфера и появилась, пусть и весьма относительная, свобода дискуссий. Именно в это время Калинин сумел реализовать свои лучшие качества: опыт и знание крестьянской психологии и уклада, внимание к интересам городских мелкобуржуазных слоев, нелюбовь к жестким, насильственным мерам. Теперь уже не только пресса, но и частые выступления Калинина в печати утверждают его авторитет.

На время нэпа приходятся и лучшие теоретические работы Калинина, его лучшие выступления на съездах и пленумах партии. Показателен такой факт: еще за несколько месяцев до начала XIII съезда партии Калинин опубликовал в «Крестьянской газете» текст своего предполагаемого выступления на съезде и обратился к читателям с просьбой высказать откровенно свое мнение. Писем было много, часть из них публиковалась вместе с ответами Михаила Ивановича. Калинин призывал в своих статьях не злоупотреблять понятием «кулак» и в практической работе, и в политике, убедительно показывая на многих примерах, что в «кулаки» и «лишенцы» (люди, лишенные избирательных прав) многие партийные и советские органы на местах записывают крестьян, которые должны служить примером трудолюбия, а не разоблачаться, как «кулаки».

Известно, что многие из видных большевиков, главным образом из числа «левой» оппозиции, боролись против углубления политики нэпа. Даже Ф. Дзержинский, возглавлявший тогда не только ГПУ, но и ВСНХ, предлагал нередко принимать жесткие меры против частных торговцев и мелких промышленников, которые наносили ущерб не только нэпманам, но и всему населению городов и сел. Калинин решительно протестовал против свертывания политики нэпа, хотя идейное руководство ей осуществляла группа Бухарина, Рыкова и Томского. Обычно Калинин всегда соглашался с предложениями этой группы в Политбюро.

К сожалению, политика нэпа не только не получила развития, но и не смогла утвердиться в нашей стране даже в ее достаточно умеренных формах. Логика борьбы политических течений в обществе и борьбы за личную власть, развернутая в первую очередь Сталиным, стала все больше и больше отражаться на экономической политике партии, внося в нее элементы волюнтаризма и авантюризма, не совместимые с рыночными отношениями и нормальным экономическим развитием. С 1928 года в партии началась борьба с так называемым «правым» уклоном, 1929 год получил в нашей истории название года «великого перелома», 1930 год стал началом «сплошной коллективизации» и «ликвидации кулачества как класса».

Калинин не был сторонником ни чрезвычайных, ни крайних мер в деревне и городе. На первом этапе борьбы с правыми Калинин поддерживал Бухарина и его группу. Это делали нередко также и такие члены и кандидаты в члены Политбюро, как Ворошилов, Киров, Микоян, Куйбышев. На каждого из них Сталин оказывал все более и более сильное давление.

Калинин никогда не был тем, кого принято называть сильным лидером. Не чужды были ему и многие человеческие слабости, а также развращающее влияние власти и привилегий, которых он не хотел лишиться. Поэтому шантаж и давление Сталина достигли цели: Калинин был политически и морально сломан, и с начала 30-х годов уже никогда, в сущности, не выступал против Сталина. В награду за послушание Сталин оставил Калинину все его посты и привилегии.

Калинин полностью поддержал в 1930–1931 годах все драконовские меры сталинского руководства против крестьянства и городской мелкой буржуазии. В архиве Калинина можно найти сотни тысяч писем крестьян с описанием ужасов коллективизации. Но только в нескольких случаях Калинин помог отдельным середнякам, которых также нередко выселяли на север и восток как кулаков.

Подпись Калинина стоит под постановлением ЦИК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации…». Этот закон от 7 августа 1932 года привел к аресту и длительному заключению миллионов бедняков и середняков – «за колоски», как говорили в народе. Голодных крестьян арестовывали за «кражу» горсти зерна у колхоза, хотя именно эти люди вырастили это зерно. Подпись Калинина скрепляет и Постановление о паспортной системе, превратившее сельских жителей в граждан «второго сорта», практически в крепостных, лишая их свободы передвижения. Подпись Калинина стоит и под чудовищным до своей жестокости постановлением от 1 декабря 1934 года «О порядке ведения дел о подготовке и совершении террористических актов». Это постановление оставалось главной юридической нормой для большей части псевдосудебных процедур 30–40-х годов. Но и система внесудебных репрессий, распространение всех видов уголовного законодательства на детей с 12-летнего возраста и многие другие акты сталинского произвола были одобрены не только резолюциями Сталина или Молотова, но и актами ЦИК СССР за подписью Калинина. Уголовное наказание за опоздание, прогул, за самовольный уход с работы, за мелкие хищения – все это драконовское законодательство 1940 года также скреплено подписью Михаила Ивановича.

Но и имя Калинина мы встречаем теперь гораздо чаще не только в печати. Многие приветствия вождям партии и правительства направляются в Москву на имя Сталина, Молотова, Калинина.

Еще в 1925 году жители Кимрского уезда Тверской губернии хотели переименовать небольшой город Кимры в честь М. И. Калинина. Тот очень просил воздержаться от подобного решения, мотивируя это следующим образом: «Я считаю совершенно излишним переименовывать уезд моим именем. У нас и так все переименовывается. Я считаю, что старые названия надо сохранять. Быстрые переименования, по вдохновению, ничем не вызываются, и они бесполезны… Правду говорят, что новая метла чисто метет, но наша власть и так много переименовывала… Кимры – название очень интересное, по-моему, его надо беречь. Кроме того, Калининский уезд уже имеется, кажется, в Белоруссии, волостей – тоже достаточное количество, поэтому я решительно возражаю. Это нецелесообразно практически, и, наконец, это доказывает нашу чрезмерную спешку, наше неуважение до известной степени к прошлому. Конечно, мы боремся с прошлым, строим новое – это верно, но все, что было ценного в прошлом, мы должны брать. Вот когда мы умрем и пройдет лет пятьдесят после нашей смерти и наши потомки поймут, что мы совершили что-то заслуживающее внимания, тогда они смогут вынести решение, а мы еще молоды, товарищи, и мы не можем себя оценивать. Слишком самоуверенно думать, что мы заслуживаем переименования места нашим именем»[563]563
  Архив НМЛ. 1925. Ф. 78. Оп. 1. Ед. хр. 156. Л. 9.


[Закрыть].

Это был не театральный жест, но трезвая самооценка, характеризующая отсутствие у Калинина 20-х годов чрезмерного тщеславия и амбиций. Но в 30-е годы мы видим уже другого Калинина. Он возражал против переименования города Твери, но уступил давлению Сталина. Более того, постановление ЦИК о переименовании города Твери в город Калинин было подписано самим Калининым, хотя такое постановление мог бы подписать в 1931 году любой из его заместителей. Но из робкого оппонента Сталина он уже превратился в его соратника – безвольного, безвластного и послушного.

В 1936–1938 годах жестокий террор обрушился и на ЦИК СССР. Были арестованы большинство членов ЦИК СССР, а позднее и многие члены Президиума Верховного Совета СССР. Я уже не говорю о сотнях работников аппарата, который обслуживал ЦИК СССР и Верховный Совет СССР. Известна судьба секретаря ЦИК СССР, недавнего друга не только Калинина, но и Сталина, А. С. Енукидзе, который был расстрелян в 1937 году. Погибли и другие секретари ЦИК СССР: А. Ф. Кисилев, И. А. Акулов, И. С. Уншлихт (уцелел лишь А. Ф. Горкин). Именно Калинин должен был давать санкцию на арест работников и членов ЦИК и Верховного Совета, хотя среди них имелось немало и его личных друзей.

Бывший член ЦИК СССР, бывший председатель горсовета города Казани П. Аксенов, сумевший выжить в страшных условиях лагерей и через 18 лет после ареста вернувшийся в Казань, где он стал почетным гражданином города, был награжден орденом Ленина в связи с 90-летием, рассказывал мне, что его арестовали прямо на заседании ЦИК СССР. Его попросили пройти из зала заседаний в кабинет Калинина, где кроме хозяина сидели трое работников НКВД, предъявивших Аксенову ордер на арест. Михаил Иванович плакал и со слезами на глазах обнял Аксенова, произнося тихим голосом что-то вроде просьбы о прощении. Но, тепло попрощавшись с Аксеновым, Всесоюзный староста тут же отстранился, предоставив действовать сотрудникам НКВД. О полной внутренней опустошенности и безволии Калинина свидетельствует и такой эпизод. В сохранившейся стенограмме встречи Калинина с жителями Хибиногорска Мурманской области (ныне город Кировск) записаны такие его слова: «Ничего у меня не просите, я человек безвластный. Обращайтесь к Молотову».

Репрессии коснулись и семьи самого М. И. Калинина. В 1938 году была арестована и осуждена на 15 лет лагерей жена Калинина. В последние годы они жили раздельно, но не в разводе. Еще в 1931 году жена Калинина руководила одной из строек на Алтае, потом работала в Верховном суде РСФСР. Имеется свидетельство, что она резко выступала на партийных собраниях, заявляя, что многие решения Верховного суда недостаточно обоснованны. Калинин несколько раз униженно просил Сталина об освобождении жены. Он просил об этом и в начале войны, но Сталин высокомерно ответил, что разберется в этом деле после ее окончания. Был арестован, но освобожден в 1940 году муж дочери Калинина – кадровый военный. Уже после войны при не выясненных до конца обстоятельствах покончил с собой сын Калинина – Валерьян Михайлович, долгое время работавший в США.

Калинин и в 1937–1938 годах получал, видимо, миллионы писем от заключенных и их родственников. Некоторые из них я читал по архивным копиям. Особенно тяжело читать письма детей, которые просили за своих родителей. Но на письмах нет пометок, сделанных рукой Михаила Ивановича, он, в сущности, и не пытался кому-либо помочь, хотя его биографы и приводят несколько случаев вмешательства Калинина в судьбу арестованных. Калинин продолжал вести и прием посетителей. Но если речь заходила о помощи арестованным, Калинин нередко отвечал: «У меня жена арестована, и я не могу ей ничем помочь. И вам я также ничем не могу помочь».

В годы Отечественной войны М. И. Калинин не входил в состав Государственного Комитета Обороны. Он оставался формальным главой государства, принимал послов, подписывал указы Президиума о награждениях и вручал самые высокие награды. Калинин нередко выезжал на фронт и в освобожденные районы, выступал по радио и в печати. Конечно, эта деятельность была гораздо менее интенсивной, чем во время Гражданской войны. Но Калинину было к 1941 году уже 65 лет, и он не отличался крепким здоровьем.

За годы войны было опубликовано более 100 речей, статей и бесед Калинина, более 30 брошюр, а также много сборников его произведений. Однако если в 20-е годы в статьях и беседах Калинина можно встретить немало интересных и оригинальных мыслей и наблюдений, то всего этого начисто лишены работы Калинина 30–40-х годов. Его произведения собраны в сборники по тематическому признаку – «Калинин о коммунистическом воспитании», «М. И. Калинин об искусстве и литературе», «М. И. Калинин о вопросах советского строительства». В этой связи в официальных биографиях Калинина представляют нередко как выдающегося теоретика, крупнейшего марксиста, как человека, внесшего немалый вклад в развитие советской литературы и искусства. Но все это не более чем миф. Я кандидат педагогических наук и при изучении педагогики должен был в обязательном порядке читать работы не только Ушинского или Макаренко, но также и Калинина. Почти все его выступления и статьи на педагогические темы содержат прописные истины, в них нет даже элементов какой-либо оригинальной системы коммунистического воспитания. Столь же мало нам, педагогам, помогал в нашей практической работе и сборник статей Калинина «О коммунистической нравственности». Думаю, то же самое могли бы сказать и писатели, и художники.

Почти сразу же после окончания войны Калинин тяжело заболел. Сталин выполнил свое обещание и распорядился освободить его жену и снять с нее обвинения. Она еще могла ухаживать за больным мужем и, когда Михаил Иванович скончался в 1946 году, сопровождала гроб с телом мужа, идя к месту его погребения на Красной площади вместе со Сталиным и другими членами Политбюро.

Легенды о добром и отзывчивом Всесоюзном старосте живы и по сегодняшний день. И тем не менее мы не можем забыть того факта, что Калинин был все-таки одной из важных фигур в свите Сталина, прикрывая своей популярностью в народе и авторитетом произвол тоталитарного режима. Поэтому жители старинного русского города Твери были совершенно правы, когда потребовали изменить название своего города. Они перестали гордиться своим земляком.

БИБЛИОГРАФИЯ

Авторханов А. Загадки смерти Сталина. Франкфурт-на-Майне, 1976.

Аллилуева С. Только один год. Нью-Йорк, 1970.

Бартоли Г. Когда умер Сталин. Штутгарт, 1974.

Бергер И. Крушение поколения. Флоренция, 1973.

Бухарин Н. Проблемы теории и практики социализма. М., 1989.

Волкогонов Д. Триумф и трагедия: Политический портрет И. В. Сталина: В 2 кн. М., 1989.

Гальдер Ф. Военный дневник. М., 1971.

Гнедин Е. Выход из лабиринта. Нью-Йорк, 1982.

Гнедин Е. Из истории отношений между СССР и фашистской Германией. Нью-Йорк, 1977.

Гнедин Е. Катастрофа и второе рождение. Амстердам, 1977.

Елагин Ю. Укрощение искусства. Нью-Йорк; Иерусалим; Париж, 1952.

Иванов Ю. Осторожно: сионизм! М., 1969.

Караулов А. Вокруг Кремля: Книга политических диалогов. М, 1990.

Кольман Арношт (Эрнест). Мы не должны были так жить. Нью-Йорк, 1982. Кондратьев 3. Дороги войны. М., 1968.

Куманев Г. Война и железнодорожный транспорт СССР. М., 1988.

Кэхан С. Кремлевский волк. Нью-Йорк, 1987.

Левитин-Краснов А. Рук твоих жар. Тель-Авив, 1979.

Мальков П. Записки коменданта Кремля. М., 1967.

Мандельштам H. Воспоминания. Париж, 1970.

Мемуары Д. Шостаковича. (Записаны С. Волковым). Гамбург, 1979.

Молотов В. В борьбе за социализм. М., 1935.

Никулин Ю. Почти серьезно… М., 1982.

Новиков В. Накануне и в дни испытаний. М., 1988.

Норд Л. Маршал Тухачевский. Париж, 1978.

Орлов А. Тайная история сталинских преступлений. Нью-Йорк; Иерусалим; Париж, 1983.

Полетаев В. На путях к новой Москве. М., 1961.

Свирский Г. На лобном месте. Лондон, 1979.

Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1988.

Стаднюк И. Война. М., 1981.

Сталин И. Вопросы ленинизма. М., 1939.

Троцкий Л. Портреты революционеров. Вермонт, 1988.

Хрущев Н. Воспоминания. Избранные отрывки. Нью-Йорк, 1979.

Черчилль У. Вторая мировая война. Кн. 1. От войны до войны (1919–1939). Нью-Йорк, 1954.

Шахурин А. Крылья победы. М., 1985.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Предисловие

В разное время и по разным мотивам мною было написано около двадцати очерков, в которых я пытался дать образы как видных политических деятелей, так и некоторых членов их окружения и их семей, судьба которых сложилась не совсем обычно. Эти краткие политические портреты или биографии разных по своему характеру и роли людей помогают, однако, лучше узнать и понять сложную и нелегкую историю как Советского Союза, так и новой России. Большая часть этих очерков была написана и опубликована в 1988–1991 гг. в разных газетах и журналах. Часть очерков была написана и опубликована в 1999–2003 гг. в новых российских газетах и журналах. В предлагаемой читателю книге я объединил все эти статьи и очерки под одной обложкой.

Май 2007 года

Лев Каменев

Сегодня мы восстанавливаем свою историю во всей ее сложности и драматизме. При этом только сейчас к нам возвращается память о многих людях, которые стояли у истоков Советского государства и Коммунистической партии и имена которых были или просто забыты, или стали объектом длившихся десятилетиями поношений и клеветы. Один из таких людей, несомненно, и Лев Борисович Каменев.

Многие годы еще до революции Л. Б. Каменев входил в ближайшее окружение В. И. Ленина. Еще во время V (Лондонского) съезда РСДРП 23-летний Каменев был избран в так называемый Большевистский центр. В 1912–1914 гг. Каменев руководил по поручению Ленина работой как легальной «Правды», так и небольшой большевистской фракции Государственной думы. Именно Каменев был избран 25 октября 1917 года председателем Всероссийского съезда Советов, провозгласившего переход власти в стране в руки Советов и образовавшего первое Советское государство. Каменев стал и первым председателем-большевиком избранного на съезде ЦИКа. В 1919–1922 гг. Каменев все время находится в центре событий, рядом с Лениным – и как член Политбюро, и как заместитель председателя СНК и СТО РСФСР. В 1923 году во время болезни Ленина именно Каменев председательствовал на заседаниях Совета Народных Комиссаров РСФСР и СССР и на заседаниях Политбюро (а также на заседаниях Моссовета). Но это лишь одна сторона богатой событиями жизни Каменева[564]564
  Деятели СССР и революционного движения России. Энциклопедический словарь Гранат. М., 1989. С. 427.


[Закрыть].

И он же, Каменев, выступил против Ленина в 1914 году по вопросу об отношении большевиков к начавшейся мировой империалистической войне. В апреле 1917 года Каменев был главным оппонентом Ленина при обсуждении знаменитых «Апрельских тезисов». В октябре того же года Каменев и Зиновьев стали главными оппонентами Ленина в вопросе об Октябрьском вооруженном восстании.

Каменев был, вероятно, единственным из членов ЦК РКП (б), который сочетал близость к Ленину с личной близостью к Сталину. Никто другой не приложил больше усилий, чтобы продвинуть Сталина в 1922 году на пост Генерального секретаря ЦК РКП (б).

В самом начале 1923 года именно Л. Каменев предложил отвергнуть имевшееся в «Завещании» Ленина предложение насчет перемещения Сталина с поста генсека на какой-либо иной пост. Но тот же Каменев первым выступил в 1925 году на XIV съезде ВКП(б) против того, чтобы делать из Сталина вождя партии. «Именно потому, что я неоднократно говорил это т. Сталину лично, – заявил Каменев, – я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что тов. Сталин не может выполнять роли объединителя большевистского штаба».

Но было уже поздно. Делегаты съезда после этих слов поднялись со своих мест, чтобы устроить овацию Сталину. «Сталина! Сталина!» – кричали сотни людей, которых еще через 10–12 лет расстреляют по приказу Сталина вскоре после того, как их уничтожат на основе фальсифицированных обвинений Каменев и Зиновьев. Даже это короткое перечисление некоторых фактов из жизни Л. Б. Каменева показывает, сколь неотделима его судьба от судьбы Советского государства и большевистской партии.

Жизнь и деятельность Каменева требуют самого внимательного и основательного исследования, которое, как это можно судить по отдельным публикациям в печати, уже начинается. К сказанному выше мы можем добавить здесь лишь некоторые дополнительные штрихи из политической биографии Л. Б. Каменева.

Лев Борисович Розенфельд родился 18 июля 1883 года в семье машиниста Московско-Курской железной дороги. Как и все профессиональные революционеры, Лев Розенфельд имел несколько партийных кличек и псевдонимов – Градов, Юрий Каменев и др. Фамилия «Каменев» оказалась среди них самой долговечной.

Отец Льва был человеком незаурядным и сумел, окончив Технологический институт в Петербурге, стать затем главным инженером на одном из заводов в Виленской губернии. Мать Каменева окончила знаменитые тогда Бестужевские высшие курсы. Лев успешно закончил гимназию и поступил на юридический факультет Московского университета. Отец Л. Каменева был в это время переведен в г. Тифлис – на Закавказскую железную дорогу.

В университете Л. Каменев попал в весьма радикальную в те годы студенческую среду. За участие в студенческих волнениях 8 февраля 1902 года и в организации демонстрации на Тверском бульваре у памятника Пушкину 13 марта, направленной на срыв попыток Зубатова собрать рабочих у памятника Александру II, Каменев несколько месяцев находился в Таганской и Бутырской тюрьмах, а потом его выслали к родителям в Тифлис под надзор полиции и без права восстановления в университете. В Грузии Каменев по заданию местной социал-демократической организации ведет пропаганду среди железнодорожников Нахаловки и среди сапожников офицерского экономического общества. Однако, понимая, что «нахватанность пророчеств не сулит», и желая лучше разобраться в революционной теории, 19-летний юноша осенью того же года уезжает в Париж.

В Париже Каменев примыкает к лучше организованным и более радикальным сторонникам «Искры», знакомой ему еще по Москве. Он начинает публиковаться в этой социал-демократической газете, в основном по вопросам студенческого движения. Через несколько месяцев из Лондона в Париж приезжает В. И. Ленин. Знакомство 20-летнего Льва Каменева с одним из вождей российской социал-демократии (которому тогда было 33 года) оказало определяющее влияние на всю его дальнейшую деятельность и судьбу.

В это же время он знакомится с младшей сестрой Льва Давыдовича Троцкого (Бронштейна) Ольгой. Она, как и ее брат, придерживалась социал-демократических убеждений. Вскоре Ольга Давыдовна стала женой Каменева.

После переезда редакции «Искры» из Лондона в Женеву Каменев отправился туда же. Там он в течение нескольких месяцев упорно занимался самообразованием, изучал социал-демократическую литературу, а также по примеру старших товарищей вступил в полемику с «легальным марксистом» Струве, Бердяевым, Булгаковым. В это же время он сближается с другим видным социал-демократом, единственным человеком, если не считать родных, с которым Ленин был на ты, Юлием Мартовым. Мартов выступал оппонентом на первом в «искровском» кружке теоретическом докладе Каменева, пользовался при разъездах по Европе его паспортом.

После II съезда РСДРП Каменев примкнул к большевикам и сразу по окончании съезда возвратился в Россию. Оказавшись в Тифлисе, он принял активное участие в организации забастовки на Закавказских железных дорогах. В ночь с 5 на 6 января 1904 года у него производят обыск, но, не дожидаясь ареста, Каменев уезжает в Москву. Там он по заданию Московского комитета партии работает в пропагандистских кружках, участвует в организации нелегальной типографии, распространяет листовки. В своей подпольной деятельности он ориентируется на большевиков, сотрудничает с Землячкой, в то время представлявшей в Москве большевистский ЦК.

Чтобы предотвратить демонстрацию, запланированную на 19 февраля, жандармерия провела серию арестов. Пять месяцев Каменев провел в тюрьме, а в середине июля его выслали в Тифлис под гласный надзор полиции. За время заключения он успел написать брошюру, направленную против той политической линии «Искры», которой она следовала после ухода из ее редакции Ленина и возвращения туда, по инициативе Плеханова, Юлия Мартова. (После II съезда в результате острых разногласий с большевиками Мартов был вынужден временно оставить редакцию этой газеты.)

Каменев пытался было легализоваться, поступив в Юрьевский (Дерптский, Тартуский) университет. Однако эта попытка окончилась ничем, так как ректорат получил из Департамента полиции следующую справку: «Бывший студент Московского университета Лев Борисович Розенфельд, по имеющимся сведениям, по возвращении своем из-за границы, в ноябре истекшего года поселился в Москве, где, после арестов видных деятелей Московской социал-демократической организации, занялся формированием группы опытных пропагандистов социал-демократических идей.

Организованная им группа присвоила себе наименование социал-демократов и, заведя сношения с рабочей средой, усиленно стала агитировать за устройство 19 февраля с. г. уличной, политического характера демонстрации. Изложенные сведения о Розенфельде послужили основанием к привлечению его при Московском губернском жандармском управлении к дознанию о названной выше противоправительственной группе. По обыску у Розенфельда отобрана компрометирующая его в политическом отношении переписка. На допросе, не признавая себя виновным, Розенфельд отказался от дачи каких-либо объяснений»[565]565
  Деятели СССР и революционного движения России. С. 428.


[Закрыть].

Путь в Дерпт Каменеву, которому тогда был 21 год, оказался закрыт. Позднее он смог поступить в Петербургский технологический институт, знаменитую Техноложку, но из-за бурных политических перипетий окончил только два курса.

В середине июля 1904 года Лев Каменев вновь приехал в Тифлис, где в составе союзного Кавказского комитета РСДРП, стоявшего на большевистских позициях, вел борьбу с социал-демократами, ориентировавшимися на Юлия Мартова, такими как Ной Жордания, Ираклий Церетели и др. В союзный комитет, противостоящий меньшевикам, помимо Каменева, входили Коба-Сталин, Миха-Цхакая, Богдан Кнунянц и др.

Именно в это время впервые переплелись дороги Каменева и Сталина. «Расплел» их только 36 год…

Союзный комитет всячески пытался активизировать рабочее движение на Кавказе. Каменев, помимо участия в работе печатного органа комитета, носившего название «Борьба пролетариата», занимался пропагандой среди железнодорожных рабочих, принимал участие в подготовке забастовки на Закавказских железных дорогах, выезжал в местные организации социал-демократов в Кутаиси, Батуми и др. Параллельно он регулярно отправлял свои корреспонденции в издаваемую Лениным газету «Вперед».

Кавказский большевистский комитет командировал Каменева как своего представителя в руководство Всероссийской большевистской организации, так называемое бюро комитетов большинства. Как видим, авторитет Каменева рос. Он выехал в Петербург и оттуда отправился в поездку по городам юга России для агитации за созыв III съезда. Он посетил местные комитеты социал-демократов Воронежа, Екатеринослава, Курска, Орла, Ростова, Харькова, Кавказа. В качестве одного из представителей большевиков Каменев в 1905 году участвовал в работе III съезда РСДРП и под псевдонимом Градов выступил на нем с речью о вооруженном восстании.

Вскоре после съезда Каменев в качестве агента ЦК большевиков ездил по городам центральной и западной России, отстаивая большевистскую тактику в отношении Булыгинской думы и подготовки вооруженного восстания (июль-сентябрь 1905 года). Он вел большую работу как организатор, информировал ЦК о политической ситуации в стране, выступал на митингах и собраниях. Октябрьский манифест Николая II и всероссийскую забастовку железнодорожников Каменев встретил в Минске. Там же он принял участие в демонстрации, которую беспощадно расстреляли царские войска.

При первой же возможности, с началом движения по железным дорогам, Каменев выехал в Петербург. Он активно включился в партийную работу, стал одним из ближайших помощников Ленина. Каменев много писал практически для всех легальных и нелегальных изданий социал-демократов, часто выступал на митингах и собраниях, проявил себя умелым оратором. При этом ему была чужда столь характерная для Троцкого высокопарность и обращение к эмоциям слушателей. «В своих выступлениях, – вспоминал бывший меньшевик М. П. Якубович, – Каменев стремился воздействовать в первую очередь на разум и лишь во вторую очередь – на эмоции слушателей»[566]566
  Якубович М. П. Л. Б. Каменев: Мысли о его личности и исторической роли. Неопубликованная рукопись (из архива автора).


[Закрыть].

В апреле 1907 года для участия в организации и проведении предсъездовской кампании (приближался V – Лондонский съезд РСДРП) ЦК направил Каменева в Москву. Московской же партийной организацией он был делегирован на Лондонский съезд.

К этому времени Каменев успел стать даже на фоне отнюдь не бедной талантами РСДРП видным партийным интеллектуалом. За его плечами было преподавание в двух партийных школах – на Капри, которую создал Горький, и в Лонжюмо, пригороде Парижа, которой руководил Ленин.

Входя в большевистский центр, Каменев, после разгона II Государственной думы, вместе с Зиновьевым, Мешковским и другими ведет революционную работу в Петербурге, за которую 18 апреля 1908 года он был вновь арестован. Его лишили права проживать в Москве и Петербурге. Находившийся под постоянной угрозой нового ареста, Каменев в конце 1908 года эмигрировал в Швейцарию. Там он вошел в заграничный Большевистский центр, стал наряду с Лениным и Зиновьевым соредактором «Пролетария» и «Социал-демократа», делегировался в Международное социалистическое бюро.

В декабре этого же года Каменев принял участие в работе общероссийской Парижской социал-демократической конференции, а также в 1910 и 1912 годах – Копенгагенского и Базельского международных конгрессов II Интернационала и съезда социал-демократии Германии, состоявшегося в Хемнице. В эти годы он выступил как талантливый политический публицист. Каменев принимал активное участие в борьбе с меньшевиками. Именно это побудило его написать книгу «Две партии», вышедшую с предисловием и под редакцией Ленина и означавшую окончательный разрыв радикалов с умеренным крылом российской социал-демократии.

В течение нескольких лет Каменев, подобно Г. Зиновьеву, входил в ближайшее окружение Ленина. В 1913 году вслед за Лениным и Зиновьевым Каменев переехал в Краков.