Текст книги "Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву"

После закрытия собрания два президента и я вошли в кабинет Ельцина. Разговаривали часа два. Президент СССР был весь во власти эмоций: вспомнил, как он впервые услышал мой голос по Би-би-си, где я давал оценку членам ГКЧП как государственным преступникам и зачитал воззвание «К гражданам России», в котором мы обратились за поддержкой к народу для подавления путча. – «Я сказал Раисе Максимовне, – рассказывал президент, – если Россия поднялась на защиту Конституции, до освобождения осталось ждать не долго». – «Что вам ответила Раиса Максимовна?» — задал я быстро вопрос.

– Она сказала, что никогда бы не подумала, что нашим спасителем окажутся Ельцин, Хасбулатов и их соратники, – был ответ.

– На этом ошиблись и заговорщики, полагая, что мы ни в коем случае не будем добиваться вашего возвращения в Кремль, – сказал я.

– Да, вы здорово переиграли этих предателей, – согласился Горбачев.

Время подходило к заседанию Президиума Верховного Совета России, я попрощался с президентами и вышел из кабинета.

Так контрреволюция превратилась в величайшую Революцию конца XX столетия, она смела заговорщиков.

Но эти контрреволюция и Революция означали и смертельный удар по СССР – далее начался динамичный развал системы Великой империи, буквально по блокам… Таким образом, операция «Гром», разработанная КГБ во главе с его председателем Крючковым, оглушительно грянула над СССР, разбросав огромное государство по кусочкам…

Депутаты требовали от меня выступления с большим докладом перед завершением Чрезвычайной сессии Верховного Совета. Председатели комитетов и комиссий, которым было необходимо качественно обновить весь пакет законопроектов, настаивали на таком докладе. Им нужны были политические ориентиры. Все смутно понимали, что начинается новая эпоха, хотя конкретно не представляли себе характер этих изменений. Они признавали за мной теоретическую подготовку, позволяющую достаточно точно улавливать общественные настроения, уметь формулировать тенденции в точных категориях, к тому же, внимательно наблюдая за мной в «роковые дни», сделали свои выводы – признали меня не просто руководителем парламента, а лидером.

Но другая часть, те, которые называли себя «демократами», хотя и признали меня в качестве лидера, но с огромной внутренней завистью и даже яростью, готовые в любую минуту нанести удар в спину. Они считали, что я во многом перехватил инициативу у Ельцина, оттеснил его от главного политического процесса, «явочным порядком» превратил Верховный Совет России в главную политическую силу. Они откровенно боялись моего политического возвышения не только в России, но и в СССР. Они, эти «демократы», понимая, однако, что от Ельцина, как аналитика новой ситуации, мало пользы, также хотели, чтобы с таким докладом выступил я, глава парламента. Пришлось согласиться – общество ждало новых идей именно от нас, российских парламентариев, – центр политической жизни мощно сдвинулся от Кремля в направлении Парламентского дворца России.

Фрагменты доклада на сессии Верховного Совета России, 24 августа 1991 года

Центральной идеей моего доклада была идея существования своеобразного Общественного договора между народом России и федеральными властями как следствие августовской Революции – эту концепцию я разъяснял и ранее Ельцину, а также парламентариям, в беседах и выступлениях перед ними. При этом мной неизменно подчеркивался тот ограничитель, за которым невозможен этот Общественный договор: во-первых, мы, власть, не должны использовать в качестве инструмента политики обман избирателей по самым разным вопросам; во-вторых, ухудшение материального и социального положения, по сравнению с достигнутым при социализме уровнем.

Как правило, собеседники (или аудитории) соглашались с идеями такого «общественного согласия» (или договора), хотя, возможно, не совсем понимали суть этого вводимого мной в оборот политического термина в данной ситуации. Эту идею я также изложил 24 августа в ходе последнего дня работы Чрезвычайной сессии Верховного Совета России.

«…Уважаемые депутаты! После недавних трагических событий наши задачи, парламента, президента, правительства, усложнились. На нас легла основная задача по подготовке нового государственно-политического устройства страны, хотя не мы начинали всю эту затею с новым Союзным договором. Очевидно и то, что мы не можем отныне ждать от союзного центра указаний относительно того, как осуществлять экономические реформы. Стало предельно ясно, что мы сами, и только мы сами, можем их провести. При этом следует исходить из немедленной легализации принципа частной собственности, – правда, мы это уже осуществили, но в создавшихся условиях, как представляется, его звучание должно быть иным… Опора на две несущие конструкции (две силы) должна стать как бы основой мощной экономической политики России: это – государственная экономическая деятельность и развитие предпринимательства.

Государственная активность. Она должна воплотиться, во-первых, в нормативном управлении народным хозяйством, не давая ему войти в штопор (хозяйственную разруху); во-вторых, в проведении самой глубокой экономической реформы, суть которой состоит в трансформации всей экономической системы в другую, альтернативную рыночную экономическую систему: в-третьих, всю эту политику следует осуществлять таким образом, чтобы не ухудшить положение общества. Оно нам такого права не предоставило. Нам нужна «смешанная экономика» со всеми видами и формами собственности, включая полное признание частной собственности.

Частнопредпринимательская активность. Это – быстро нарождающаяся функция нового слоя производителей товаров и услуг. Без форсированного развития этой среды невозможно создать рыночную экономическую систему. Хочу напомнить, рынок – это прежде всего конкуренция. Простое наделение кого-то чем-то – это далеко не рынок и не может привести к тем результатам, к которым мы стремимся. Поэтому следует очень осторожно подходить к политике денационализации экономики (политике приватизации). Необходимо создавать рыночные инструменты, в том числе различные банки, иные кредитные институты, кооперативные и акционерные общества, биржи, фонды и т. д.

Этой политике должна предшествовать серьезная законодательная база, создающая инфраструктуру рынка, прежде всего во власти финансовых инструментов. Следовательно, чтобы появился рынок, необходимо обеспечить механизм функционирования – банки, кредитные институты и учреждения, биржи, различного рода финансовые инструменты.

Одновременно осуществлять работу по подготовке к приватизации. Для этого необходимо иметь хорошо подготовленные кадры управляющих (менеджерские кадры), их у нас нет. Если мы будем «передавать» государственные предприятия «кому попало», нас ждет неудача… Указанные две качественно новые экономические функции государства должны быть конкретизированы законодателем совместно с исполнительной властью. Верховный Совет должен, после сегодняшнего завершения Чрезвычайной сессии парламента, сосредоточить свою основную работу в комитетах и комиссиях с целью подготовки большого пакета проектов законов, исходя из новой обстановки и новых задач. Эту работу мы должны были выполнять вместе с правительством – но его нет, как нет и союзного правительства. Президент обещал, что в ближайшие дни предложит Верховному Совету свои кандидатуры на пост Российского правительства. Но наша работа не должна зависеть даже от этих моментов, хотя они серьезно ее усложняют, только что мы показали, что в самые ответственные и решающие для судеб Отечества времена мы находим свой собственный путь. Так должно быть и в той обстановке, когда высшая неопределенность постигла будущее СССР, а Россия осталась без исполнительной власти. Тот самый Общественный договор, о котором я неоднократно говорил, – напоминаю – это согласие и мир в обществе. Некоторые радикалы настаивали на том, чтобы начать гонения на коммунистов, «созвать Чрезвычайный съезд народных депутатов и ликвидировать «систему советов» и пр. Мы созвали Чрезвычайную сессию Верховного Совета в реальных условиях чрезвычайного события. Те задачи, которые мы ставили перед этой сессией, мы решили – разгромили ГКЧП, теперь перед нами еще более сложные задачи – их не решишь методом «чрезвычайных съездов».

Нужна умная, тяжелая, творческая работа. Нужно разобраться и с причинами, и с обстоятельствами, которые привели к ГКЧП. Хотя мы почти неделю занимаемся поисками ответа на этот вопрос, полагаю, что причины – глубже, а переворот мыслился масштабным – мы не знаем ни глубины его, ни основных действующих лиц, остающихся «за кулисами», ни многого другого, что нам надлежит знать, если мы – власть, избранная народом и для служения народу. Поэтому нам следует сформировать Парламентскую комиссию для тщательного расследования этой «темы» – темы ГКЧП. Проект постановления Верховного Совета у вас имеется.

Что касается советов – представительных органов власти, идея их «разогнать» – это глупейшая идея из всех, с которыми нам приходилось встречаться. Советы – это органы народовластия, это суть самоуправления, рождаемые в самых разных обществах на протяжении последних 2,5 тысячи лет. Они упоминаются еще у Аристотеля в его «Политике». Советы, и даже «Верховный Совет», существовали в системе управления городами-государствами Италии, действовали они и в Новгородской республике, Псковской и т. д. Беда – не в советах, а в том, что параллельно советам действовали всесильные партийные комитеты – это райкомы, горкомы, обкомы, крайкомы и т. д., вплоть до ЦК КПСС. Неужели это трудно понять? Поэтому ныне, после разгрома ГКЧП, формируются условия демонтажа системы партийной бюрократии – как параллельной системы власти, когда советы реально становятся на путь трансформации в муниципальную систему.

Далее, у нас имеется вполне определенная ясность, как осуществлять политические трансформации. Это – прежде всего введение принципа разделения властей на всех этажах органов государственной публичной власти. Наверное, мало кто задумывался над тем, почему Президиум Верховного Совета разрешил избрание мэров Москвы и Ленинграда избирателями этих городов? Это и есть иллюстрация муниципализации советов, их исполнительно-распорядительных органов. В дальнейшем следует сосредоточиться на более четком разделении их функций, изучая различный опыт множества стран, хотя этот опыт мы изучали постоянно и стремились его использовать в законодательстве.

Я не могу остановиться подробно на всех вопросах, которые нам предстоит решать в самое ближнее время – их слишком много. Но хотел бы все-таки затронуть еще раз один вопрос, который беспокоит и меня, и вас. Это – вопрос о том, возможен ли в будущем новый государственный переворот? Некоторые из вас говорили о необходимости воздвигнуть вокруг нашего Парламентского дворца мощный стальной забор. Можно, конечно. Но когда Парламентский дворец строили в эпоху развитого социализма, это делали люди далеко не глупые – они не огородили наш дворец металлическим забором, исходя из вечности и незыблемости Российского государства. Они не боялись путчей, восстаний и прочих беспорядков. Нам следует вести дела в стране таким образом, чтобы новая Власть не нуждалась ни в железных, ни в каменных заборах, отделяющих ее (Власть) от народа. А это возможно только в одном случае: если Власть будет слушать народ, обеспечивать интересы народа, жить этими народными интересами и служить народу. Москвичи пришли на помощь Верховному Совету, поверив ему. Нам надо доказать, что эта их вера была не напрасной.

Демократия и права человека, общечеловеческие ценности и разрядка – все это превосходно! Но почему – задаются люди вопросами – появляются эти нескончаемые дефициты на хлеб, масло, спички и т. д. – все это было всегда самым доступным для простого человека, а сегодня стало дефицитом. Не говоря уже о более сложных материальных категориях – замедления гражданского строительства, обесценения денег, огромного роста преступности и в целом – ухудшения материального положения людей. Очень серьезно изучить, сделать правильные выводы – в противном случае нам не удастся принимать адекватные законы, определить правильные контуры грядущих преобразований. Нам не следует идти на уступки кому бы то ни было, если речь идет об ухудшении материального положения людей. Это в особенности касается деятельности правительства, которое нам следует еще сформировать в стране, причем в условиях тяжелого экономического кризиса. Это требует от нас и от президента, чтобы члены нового правительства были очень ответственными и знающими дело людьми.

Соответственно, перед нами стоит очень серьезная задача в области подготовки нового Основного Закона – Конституции России. Здесь, очевидно, нам следует идти по тому пути, который мы уже выбрали. Первый путь — это внесение необходимых поправок в действующую Конституцию. Второй путь — это подготовка новой Конституции. Очевидно, что в создавшихся условиях необходимо интенсифицировать работу Конституционной комиссии в целях сокращения срока подготовки полноценного проекта новой Российской Конституции.

…Нам историей и обществом предоставлен уникальный шанс, заключающийся в том, что доверие общества к нам, Российского власти, – и к Верховному Совету, и к президенту – очень велико. И мы должны очень мудро распорядиться этим уникальным доверием. Народ позволит нам осуществить любые реформы, но при одном условии: если эти реформы пойдут во благо людям, если они приведут к улучшению материально-культурного уровня людей. В этом – смысл и содержание такого Общественного договора, который следует считать реальностью с момента подавления переворота ГКЧП…

Это краткое содержание того моего доклада.

Доклад на сессии Верховного Совета СССР,

26 августа 1991 г.

Накануне сессии Верховного Совета СССР, назначенной на 26 августа, мне позвонил Горбачев и пригласил на его заседание, попросил сделать доклад. «Может быть, Руслан, тебе удастся убедить их действовать так же, как действовали твои, российские депутаты», – сказал при этом президент…

Верховный Совет СССР был обезглавлен: Анатолий Лукьянов – в «Матросской тишине», а две палаты, которые ранее возглавлялись опытными, известными в стране политиками – Примаковым и Нишановым, – ныне возглавлялись малоизвестными лицами. Вел это первое заседание президент Горбачев. Он предоставил мне слово. Депутаты встретили меня тепло, доброжелательно. Депутат из Армении даже высказался в том плане, что, «если бы республики возглавлялись Хасбулатовыми, никаких войн и мятежей в стране не было бы».

Я поблагодарил за приглашение сделать доклад и сразу перешел к тем вопросам, которые меня волновали. Прежде всего, я сказал, что мы, российские депутаты, были неприятно удивлены пассивностью союзных депутатов, среди которых – выдающиеся деятели, известные всей стране, голоса которых, однако, мы не слышали в трагические дни. Даже если исходить из того обстоятельства, что Председатель Верховного Совета Лукьянов препятствовал созыву Чрезвычайной сессии Союзного парламента, – как это сделали мы, российские депутаты, – почему вы, народные депутаты СССР, самостоятельно, не ожидая специального приглашения, не прибыли в Москву, где решалась судьба Отечества?

В первом документе, который был написан моей рукой – и в такой (от руки писаной) форме разошелся по огромной стране в миллионах экземпляров, и вы, видимо, видели и читали этот документ, подписанный российскими руководителями, было требование немедленно созвать Чрезвычайный съезд народных депутатов СССР для обсуждения создавшейся в результате переворота ситуации. Вы этого не сделали. Вы знаете, коллеги, что 21 августа начала работу Чрезвычайная сессия Верховного Совета РСФСР – мы находились в такой же ситуации, как и вы. Я полагаю, что всем вам очень трудно будет объяснить такую пассивность. А ведь самое малое – вы могли бы очень серьезно укрепить Сопротивление, начав работу Союзного парламента – если не в Кремле, то в Российском парламентском дворце, – кто мог бы вам воспрепятствовать в этом вашем намерении? Никто! Вы не представляете весь драматизм тех часов и дней, когда мы с минуту на минуту ожидали, что к нам ворвутся войска и начнется жестокая расправа. И разумеется, не только с нами, руководителями России и депутатами, но и с тысячами тех москвичей, которые, в отличие от вас, откликнулись на наш призыв и пришли под стены Парламентского дворца России с единственной целью – защитить демократию и свободу или умереть!

Это – важно напомнить, исходя из сложнейшей ситуации, в которой находится страна. Сможет ли Верховный Совет СССР, Съезд народных депутатов СССР стать в такой обстановке полноценным парламентом, способным выправить общую ситуацию и наметить новые ориентиры развития?

При этом для всех очевидно, что в союзном государстве сформировалась качественно новая обстановка. Например, меня волнуют вопросы, связанные с тем, что все еще не сформировано Союзное правительство – оно должно, прежде всего, заниматься текущим управлением народно-хозяйственного комплекса, не говоря уже о подготовке реформ, их проведении. Централизованная государственная экономика СССР уже рухнула – все долголетние разговоры на тему о «рынке» лишь способствовали ее кризису. Ныне необходимо эффективное управление со стороны государства, если мы не хотим, чтобы она (экономика) окончательно развалилась. Люди нуждаются в заботе, внимании – сегодня его очень мало со стороны государства, – союзные республики и местные власти не в состоянии решить эти вопросы, в том числе те из них, которые связаны с идущим процессом ухудшения материальной обеспеченности людей, тревогами относительно будущего…

Только что подавленный путч создал очень опасную политико-психологическую ситуацию – наш народ, возможно, впервые за долгие десятилетия, вдруг почувствовал себя крайне уязвимым, мгновенно оказалась потерянной вера в стабильность Системы. Это создает крайне нервозную ситуацию в обществе. Люди с тревогой ждут формирования Правительства СССР из достойных и уважаемых людей. Но его нет. Предлагается какой-то «государственный комитет по управлению народным хозяйством». Вы, Верховный Совет СССР – будете его утверждать? Или – нет?

Далее, как быть с СССР – будет единое государство или его не будет? Это вопрос не только России, но и всех других республик, это вопрос Верховного Совета СССР. Как вы его намерены решать? Каким будет Союзный договор? Или его не будет? При этом нам всем должно быть ясно, что если будет все-таки такой «договор», очевидно, что он должен быть совершенно иным, чем до 19 августа, – обстоятельства изменились кардинально. Но так или иначе, эту страницу с «Союзным договором» следует завершить очень быстро, в течение одной-двух недель. Больше времени нет. Оно ушло задолго до 19 августа – поэтому мы и дождались и заговора, и путча. И самое важное – повторяю – необходимо формирование Союзного правительства. Если оно не будет сформировано – не ищите причины будущей трагедии где-то на периферии. Она, эта причина, – здесь, в Кремле, где люди не умеют распоряжаться имеющейся у них властью… Эта причина – в вас, депутатах Верховного Совета СССР.

Путч подавлен. Но тревога не покидает меня. В круговерти политического противоборства не забыли ли мы самую большую проблему Отечества: как пережить переходный переход не только крыночной экономике, но и к новому обществу, новому союзу государств? Мы показали, что являемся людьми решительными, но здесь, в том созидании требуется от нас – не только от российских руководителей – особая решительность: предпринять очень серьезные политические действия, которые нельзя откладывать. Но их надо осуществлять со знанием дела, ориентируясь на реальное положение людей, усваивая позитивный опыт других стран, всемирный экономический опыт конкурентной экономики. Надо принимать в расчет трудные размышления миллионов людей в стране. Нужно очень квалифицированное Правительство СССР. Нужно определиться с Союзом – не разрушать его, а перестроить в Конфедерацию, в противном случае полный развал Союза неминуем. Тотальные разрушительные процессы наступают прямо на наших глазах.

Республики до смерти напуганы действиями центральных органов власти – уже не захотят подписать Союзный договор в том виде, в каком они были готовы принять его 20 августа, – как я выше упоминал, обстановка в стране изменилась кардинальным образом. Есть ли понимание всего того, что произошло, а также последствий произошедшего у союзных парламентариев? Не уверен.

Вот почему тревога не покидает меня. В том числе тревога, связанная с расколом нашего единого общества. Сможем ли мы сохранить все то, что было принято воспринимать как «единое советское общество» в самом высоком его позитивном значении или произойдет его фрагментация по союзно-республиканскому признаку? Мне, как ученому, всю жизнь занимающемуся исследованием проблем мировой экономики и международных отношений, который, возможно, более восприимчив к интенсивно развивающимся процессам глобализации и особой интенсивности интеграции разных стран, представляется совершенно неестественным происходящая дезинтеграция в масштабах СССР. Я это усматриваю не в неких «объективных» категориях, а сугубо в непрофессиональной деятельности высшей политической власти и ее исполнительных институтов.

Сможет ли Верховный Совет СССР в нынешних условиях создать хотя бы необходимые предпосылки для сохранения всего союзного пространства?

Для этого необходимы по крайней мере два решения: во-первых, вам, парламентариям, необходимо сегодня-завтра избрать Председателя Верховного Совета СССР; во-вторых, вы должны сформировать Союзное правительство. Если для этого потребуется – созовите съезд народных депутатов СССР. Боюсь, что если та пассивная тенденция, которая свойственна Президенту СССР и Верховному Совету СССР даже в постпутчевский период, сохранится в обозримом будущем, мы потеряем Союз окончательно и навсегда. Верховный Совет России, при всем его выдающемся авторитете, – это всего лишь высший законодатель одной из 15 союзных республик, если подходить к этому вопросу формально, с позиций конституционного права. Он не может заменить ни вас, союзный Верховный Совет, ни другие органы союзной власти. Мы не можем в одиночку сохранить единство и целостность Союза ССР. Похоже, общество готово сравнительно легко потерять то, что создано не только за 70 предыдущих лет, нет. То отечество, которое мы сегодня имеем под названием «СССР», оно было создано в течение 400 лет. Возможно, цену потери мы узнаем только тогда, когда потеряем. Но, может быть, не доводить «дело» до такого разрушительного конца? У вас, у Верховного Совета СССР, – огромная власть.

Вы только должны ею распорядиться умело – в этом случае самые сложные и трудные задачи мы можем решить.

Уважаемые коллеги, депутаты Верховного Совета СССР! Времени – мало, надо действовать, немедленно!

Благодарю за внимание!

…Доклад был встречен весьма одобрительно союзными депутатами. Мысли мои, несомненно, были созвучны их невеселым размышлениям. Но до серьезных решений, к огромному сожалению, Верховный Совет так и не «дошел». Прежде всего, он не сумел избрать сильного, властного и авторитетного Председателя Верховного Совета СССР, который мог бы «на равных» с Президентом СССР представлять союзную власть. Далее, он не сумел заняться вопросом формирования Союзного правительства – без него само понятие «СССР» становилось достаточной абстракцией, впрочем, как и любое государство, которое немыслимо без правительства. Если Ельцин, оказав давление на Горбачева, принудил его отказаться от формирования Союзного правительства, Верховный Совет мог легко переломить эту ситуацию, созвав, например, съезд народных депутатов СССР. На съезде возникли бы уже конкретные вопросы – о Президенте СССР, о Правительстве СССР, о будущем СССР – продолжать ли «совершенствовать» пресловутый горбачевский проект о новом Союзе или необходима иная конструкция – например, Конфедерация и т. д. Ничего этого союзные депутаты не сделали.

А Горбачев не превратил Союзный парламент в своего союзника, в то время как он ему был нужен в этот период, как никогда раньше. Он по инерции продолжал видеть в нем своего противника – хотя появление достаточно сильного и самостоятельного Верховного Совета СССР (и России) – было непосредственным результатом его же, горбачевского, демократического прорыва. Ничего из самого нужного в тот период, из всего того, что могли выполнить исключительно только союзные власти, даже ослабевшие, – Президент СССР и Верховный Совет СССР не выполнили. Тихо ушли в небытие, оставив широкое поле для политических импровизаций шпаны, собравшейся вокруг российского правительства.