Текст книги "Шерлок. Твой мозг может всё"

Убийство садовника

Ватсон, на окраине Лондона бывают преступления, которые легко раскрыть «по горячему следу», но не всегда полицию вызывают быстро. Сейчас этому очень помогает изобретение телефона. Вот один пример. Труп был обнаружен совершенно случайно через небольшой отрезок времени после совершения преступления.

Все началось с того, что один местный полицейский был влюблен (да, такое случается и с полицейскими, Ватсон). Чтобы купить букет для дамы своего сердца, он рано утром отправился к дому садовника, который располагался поблизости. Через пять минут из этого дома он позвонил в Скотленд-Ярд. Инспектора Лестрейда нашли у меня, на Бейкер-стрит, тоже при помощи телефонной связи. Через четверть часа мы с ним прибыли по указанному адресу.

У калитки обнесённого забором дома с небольшим ухоженным садом нас встретил звонивший полисмен и проводил в дом. На полу кухни, в луже остывающей крови, лежал труп садовника с проломленной топором головой. На столе стояла сковородка с ещё тёплой жаренной яичницей и нарезанный хлеб. Очевидно, он собирался позавтракать. Следов борьбы не было.

После осмотра кухни мы вышли в сад. В этот момент из-за кучи обрезанных веток возле забора появился какой-то тип довольно гнусного вида, с красно-синим, заросшим щетиной, испитым лицом. Увидев полицейских и меня, он остановился.

– Кто вы такой? – спросил Лестрейд.

– Кто я? – переспросил он. – Я каждый день прихожу сюда помогать садовнику. Меня зовут Джеймс. А что все вы здесь делаете?

– Задаём вопросы здесь мы! – отрезал инспектор. – Скажите, что вы знаете о смерти садовника?

– Его убили? О, господи! Кто это сделал? В любом случае я не имею к этому никакого отношения, вы же видите, что я только что пришёл…

– Я думаю, что вы уже давно здесь, а незадолго до нашего прихода убили садовника ударом топора. Зачем – разберётся полиция, – вмешался я в диалог.

Ваше мнение, Ватсон. Почему я принял такое решение?

Инспектор ничего не говорил об убийстве. Джеймс же спросил: «Его убили? Кто это сделал?». Эта фраза и выдала его.

Кража в музее

Был у меня случай расследования ограбления одного музея искусств. Пропали три ценнейших картины эпохи Возрождения. В итоге получилось «дело на одну трубку», как я их называю. Но давайте по порядку.

Единственным свидетелем ограбления был бухгалтер музея. Приехав утром следующего после ограбления дня, мы прошли к его рабочему кабинету по длинному коридору первого этажа, с одной стороны которого были двери выставочных залов и подсобных помещений, с другой – наглухо зашторенные тяжелыми портьерами высокие окна, выходящие на безлюдный, неосвещённый пустырь. Бухгалтер рассказал следующее.

– Я вчера задержался до позднего вечера на работе, так как необходимо было закончить годовой отчёт. Заканчивая работу, уже ближе к полуночи, я услышал резкий звук – как будто кто-то распахнул давно не открывавшееся окно. Я осторожно выглянул из двери своего кабинета в хорошо освещённый коридор (мы никогда ночью не выключаем свет, во избежание грабежа) и увидел, что одно из окон в дальнем конце коридора открыто настежь. Отодвинув портьеру и взглянув вот в это ближайшее ко мне окно (видите, все они выходят на этот пустырь), я заметил двух удалявшихся, неопрятно одетых мужчин, один – выше среднего роста, с большим свёртком в руках. Другой – совсем маленький, лысоватый. Наверное, это и были преступники.

Ватсон, мне было всё ясно, но посмотрели бы вы на Лестрейда! Его лицо приобрело серый оттенок, в глазах читалась неподдельная грусть от этого, как ему казалось, сложнейшего дела. Ведь лиц преступников не видели, следы на подоконнике распахнутого окна отсутствовали, отпечатков – никаких. Словом, улик – ноль.

Подождав ещё с десяток минут и сжалившись над ним, я сказал: «Инспектор, здесь не нужно ни криминалистов, ни снятия отпечатков. Всё ясно как дважды два. Немедленно арестуйте этого “свидетеля ограбления” и пусть покажет, где он спрятал украденные полотна».

Уже через четверть часа бухгалтер доставал из тайника в стене кабинета «исчезнувшие» картины. Всего одна маленькая деталь в рассказе бухгалтера, и я понял, что он лжёт.

Может, и вы, Ватсон, поняли, какую деталь я имел в виду?

Ночью из хорошо освещённого помещения невозможно увидеть, что происходит на неосвещённой улице. Подсветки пустыря из окон не было, так как они плотно зашторены портьерами. Бухгалтер же даже описал «неопрятную» одежду, рост «удалявшихся» и «увидел» у одного из них лысину и большой свёрток в руках другого…

Пропавшие рубины

Ватсон, у меня было много случаев инсценировки ограблений по разным причинам. Если хотите, расскажу ещё один.

Меня пригласила расследовать похищение одна страховая компания. Им было очень жаль расставаться с внушительной суммой, на которую была застрахована украденная коллекция рубинов, похищенная у одного из торговцев и коллекционеров в Лондоне. Не буду забегать вперёд, дело было так.

По просьбе этой страховой компании я прибыл в квартиру мистера Шеломы Гинсбурга. Ожидая хозяина в гостиной, я осматривал прекрасно обустроенную комнату, витрины с кристаллами, столик, заставленный дорогущими безделушками, античный комод из красного дерева и висящее над ним великолепное венецианское зеркало, достигающее потолка. Вокруг на стенах висели картины в богатых золочёных рамах. Тем временем подошел мистер Шелома, голова которого была обмотана полотенцем…

– Как я уже говорил полиции и представителям страховой компании, украдена моя коллекция рубинов, – сказал он, придерживая повязку. – Смотрите, вот здесь они находились.

Шелома указал на открытый сейф в стене. Картина, которая раньше его закрывала, стояла на полу, аккуратно прислонённая к стене.

– Рубины были застрахованы, но они представляли для меня особую ценность как для коллекционера, – продолжил Шелома.

– Как это случилось?

– Я стоял прямо перед комодом и брал сигару из вот этой, стоящей на нём шкатулки, когда почувствовал чей-то локоть, сжимающий мне шею, и в то же время бандит заломил мне правую руку за спину так, что я был полностью в его власти. Он спросил, где находятся рубины, и ещё сильнее сжал мою шею.

Я начал задыхаться и сдался… Я показал ему, где находится тайник, и что ключи от него лежат у меня в кармане. Последнее, что я помню, это сильный удар в висок. Когда я пришёл в себя, сейф был пуст… Пожалуйста, обратите внимание, у меня остался след от удара по голове.

– Не могли бы вы описать бандита?

– Нет. Он не отпускал мою шею и всё время держался за моей спиной. Я не мог видеть его лицо.

– Я сильно сомневаюсь, что у вас был бандит. Скажу даже больше. Я подозреваю, что вы инсценировали нападение, чтобы получить страховку.

Что, по-вашему, натолкнуло меня на эту мысль, Ватсон?

Над комодом, где находилась шкатулка с сигарами, висело большое венецианское зеркало, в которое хозяин легко смог бы разглядеть «лицо преступника».

Похищение раритета

– Ватсон, могу поведать вам ещё одну историю, когда меня пригласила на помощь в расследовании кражи со взломом страховая фирма.

– Мне было бы очень интересно услышать эту историю, Холмс! Я весь внимание.

– Время у нас есть, вечера в Лондоне длинные, слушайте, Джон.

Филателистический магазин «Цукерман и сыновья» представлял собой обширное помещение, сплошь заставленное прямоугольными прозрачными, без единого грязного пятнышка стендами-витринами с различными марками в них. Меня, небезызвестного вам инспектора Лестрейда и представителя страховой фирмы встретил хозяин магазина – мистер Цукерман со свежеперебинтованной головой. Его сопровождал кучерявый подростко весьма на него похожий. Цукерман начал свой рассказ.

– Сегодня утром, сразу после открытия, в магазин пришёл посетитель, попросивший показать несколько имевшихся у меня сравнительно редких экземпляров марок. Поняв, что передо мной солидный, разбирающийся в марках филателист, я позвал своего сына, Мойшу, чтобы он мне помог, и стал показывать клиенту то, что я смог бы выгодно продать. Постепенно мы продвигались к стенду, где в футляре находилась жемчужина моей коллекции – «Голубой Маврикий», застрахованная на 500 тысяч фунтов. В какой-то момент, показав очередной экземпляр и закрывая замок витрины, я получил страшной силы удар по голове и упал, потеряв сознание. Очнувшись, я увидел склонившегося надо мной Мойшу и взломанные замки на стенде, где ранее находился «Голубой Маврикий». Мойша рассказал, что посетитель вытащил из рукава плаща небольшой изогнутый ломик и ударил меня им по голове, когда я, повернувшись к нему спиной, закрывал замок стенда. Затем, пригрозив сыну расправой, он взломал замки ящика витрины с «Голубым Маврикием», выдвинул ящик и забрал коробочку с этой маркой.

Пока хозяин рассказывал об ограблении, я внимательно рассматривал взломанный стенд, на который указал мистер Цукерман. Его начищенное стекло осталось целым, но два замка, удерживающие ящик с марками и футлярами для особо ценных экземпляров, были сорваны с петель, ящик выдвинут до упора.

В центре витрины было пустое место. Именно здесь в своём футляре и находился, со слов хозяина, его похищенный раритет. По многочисленным следам от ломика на петлях, выломанных замках и ящике, было понятно, что преступнику пришлось изрядно попотеть.

– У меня есть серьёзные сомнения по поводу этой кражи, – сказал я инспектору и представителю страховой фирмы. – Мистер Цукерман, вы не только сами пытаетесь ввести нас в заблуждение и получить весьма внушительную сумму от страховой фирмы, но и учите своего сына, как добывать деньги преступным путём. Это просто отвратительно!

А как вы думаете, Ватсон, почему я понял, что это имитация ограбления?

Мистера Цукермана выдала его природная бережливость. Преступник не стал бы, прикладывая значительные усилия и тратя время, ломать замки стенда, а только бы разбил стекло на нём тем же ломиком, которым он нанёс удар по голове. Цукерман или тот, кого он нанял, оставили стекло витрины целым, потому что боялись повредить его осколками другие марки. Да и замена зеркального стекла стоит приличных денег. Взломщика это не стало бы беспокоить, только лишь в том случае, если бы он хотел похитить все марки. Но похищена была только одна. Тем более, в витрине она находилась внутри футляра. Однозначно, со стороны преступника такая предусмотрительность была бы абсолютно излишней.

Несостоявшееся ограбление

Как-то раз, Ватсон, одна весьма состоятельная вдова пришла ко мне и попросила помощи. На днях она получила известие о том, что собираются украсть её драгоценности. Источник она не стала раскрывать, но я знал одно – её покойный муж был далеко не последним человеком в преступном мире Лондона. После его смерти осталось много тех, кому он помог не сесть в тюрьму или просто защитил в щекотливой ситуации, поэтому я не сомневался, что информация была верной, и решил помочь вдове.

Миссис Браун, назовём её так, проживала в одном из самых фешенебельных отелей Лондона. По информации о готовящемся ограблении, преступник проживал в нём же. Несколько дней я провёл в её квартире, в смежной комнате, пока как-то вечером не раздался стук в дверь нашего номера и почти сразу за ним в открытую дверь просунулась голова и половина туловища весьма опрятно одетого джентльмена. Увидев нас вдвоём с миссис Браун, субъект извинился, посетовав, что ошибся дверью.

– Я был уверен, что это моя комната, приношу свои извинения…

Не успел он договорить свою фразу, как я, встав из-за стола, нанёс ему прекрасный апперкот, от которого он рухнул в глубоком нокауте. Втащив его в наш номер, я связал жулика и сказал миссис Браун, которая наблюдала за моими действиями не только с интересом, но и с некоторой долей иронии и страха:

– Вот ваш грабитель. Считаю свою миссию выполненной. Разрешите откланяться. Я понимаю, его будущее незавидно, но каждый преступник должен получать по заслугам. Причитающееся мне вознаграждение пришлите по моему адресу.

– Мистер Холмс! Почему вы так уверены, что это именно он собирался меня ограбить?!

Что же я сказал миссис Браун, с чем она сразу же согласилась и поняла, что перед ней действительно неудавшийся грабитель?

Если человек хочет зайти в свою комнату, он никогда не будет в неё стучаться.

Смерть на приёме у дантиста

Лондонский дантист Ли Эшли готовился снять отпечаток с зуба своей пациентки мисс Мэрион Флетчер. Дверь позади него тихо открылась. Появилась рука в перчатке, держащая револьвер. Прозвучало два выстрела. Мисс Флетчер, получив две пули в район сердца, замерла мертвой в кресле врача.

– Есть у нас один подозреваемый, – сказал инспектор Лестрейд Шерлоку Холмсу, когда они пили чай, вернувшись с места происшествия в кабинет инспектора в полицейском участке. – Мальчик-лифтер отвёз возбужденного человека на пятый этаж за несколько минут до выстрела. Один из восьми кабинетов на этаже принадлежит доктору Эшли. К тому же, покойная мисс Флетчер была подружкой Стивена Хопкинса по кличке «Акула», до его ареста и получения срока за кражу. Описание внешности соответствует. Он совсем недавно выпущен на свободу под залог, – продолжал инспектор. – Мы задержали его у него в квартире и препроводили в участок. Хопкинс думает, я буду его допрашивать по поводу небольшого нарушения условий досрочного освобождения. Сейчас его приведут.

Ввели Хопкинса, и он сердито спросил:

– Что означает этот арест, инспектор?

– Вы когда-нибудь слышали о докторе Ли Эшли? – спросил Лестрейд.

– Нет, а в чем дело?

– Два часа назад была застрелена некая Мэрион Флетчер, когда она была на приёме у доктора Эшли.

– Я проспал дома целый день…

– Лифтёр утверждает, что отвез человека, по описанию похожего на вас, на пятый этаж за несколько минут до выстрела.

– Это был не я! – закипел Хопкинс. – Я не был даже рядом с кабинетом дантиста со времени моего появления на свет!! Этот Эшли, он же меня никогда не видел, так что вы можете доказать!?

– Вполне достаточно уже сказанного, чтобы суд приговорил Вас к смертной казни! – резко вмешался Холмс.

Почему Холмс был так уверен в виновности Хопкинса?

Хотя Стивен утверждал, что никогда не слышал о докторе Ли Эшли, он знал, что доктор был, во-первых, дантистом и, во-вторых, мужчиной.

А теперь – криминальные случаи, в которых участвовали доктор Ватсон и Шерлок Холмс вместе. Попробуйте докопаться до истины сами. Когда будет уж совсем невмоготу – загляните в «ответы».

Смерть профессора

– Ватсон, хотите поучаствовать со мной в расследовании? Дело обещает быть очень громким. Как говорит инспектор Лестрейд, погиб известный преподаватель лондонского университета – сэр Стивен Таккер. Лестрейду позвонили из правительства – они ждут скорейшего расследования, поэтому представитель Скотленд-Ярда в лице инспектора Лестрейда пригласил меня.

– Спасибо за приглашение, мистер Холмс! Ближайшие два дня я совершенно свободен и буду рад хоть чем-то вам помочь.

Уже через полчаса друзья шли по коридору богатого особняка погибшего профессора, а встретивший их инспектор Лестрейд излагал Шерлоку Холмсу результаты предварительного расследования.

– Когда произошла эта трагедия, внутри дома были только Кэтлин, жена профессора, и её сестра – Жаклин. Это говорят в один голос все допрошенные слуги и охранники. Извне никто проникнуть не мог, так как профессор не выносил сквозняков, поэтому все окна и двери особняка плотно закрывались перед его прибытием домой. Мы их тщательно осмотрели – следов проникновения нигде нет. Три часа назад в кабинете сэра Таккера прогремел выстрел. Сёстры, бывшие в своих комнатах, и вся прислуга, находившаяся вне особняка, сбежались на этот звук. Первыми, конечно, были Кэтлин и Жаклин. Их увидели в распахнутых дверях кабинета сбежавшиеся слуги. Тело профессора было в рабочем кресле, его руки плетьми повисли вдоль подлокотников, возле правой руки валялся выпавший револьвер, а голова сэра Таккера с простреленным правым виском лежала на рабочем столе в луже крови. После приезда мы сразу проверили оружие на наличие отпечатков пальцев. Вы удивитесь, Холмс, но ни одного следа на револьвере не было. После этого, осмотрев кабинет, мы обнаружили под столом женскую перчатку с вышитыми на ней инициалами «К.Т.». Вторая, такая же, была найдена в комнате Кэтлин, в её вещах. Вроде бы всё говорит в пользу самоубийства, но отсутствие отпечатков… Сестёр я усадил на разных диванах в холле и приставил полисменов, чтобы они не общались. Прислугу продолжают опрашивать, может, выяснятся ещё какие-то детали этой трагедии.

– Вы провели отличную работу, инспектор. Давайте пройдём в холл, я взгляну на сестёр и пообщаюсь с ними.

Неспешно спускаясь по лестнице в холл, Холмс внимательно разглядывал двух женщин, сидевших на мягких кожаных диванах для посетителей, стоявших у противоположных стен большого холла особняка.

Одна из них, шатенка средних лет, нервно курила длинную дамскую папиросу, манерно держа её усаженными кольцами и перстнями пальцами. В другой её руке, пальцы которой так же были в перстнях, находился уже насквозь промокший от слёз платок, которым женщина иногда пыталась промокнуть постоянно набегавшие слёзы.

Вторая, блондинка, лет на семь моложе, одета была гораздо скромнее, но даже отсутствие на ней каких-либо украшений позволяло определить в ней в женщину из высших лондонских кругов.

– Как я понимаю, Лестрейд, шатенка и есть вдова профессора?

– Вы правы, мистер Холмс, блондинка – её сестра, мисс Жаклин Вершбоу.

– Что же, арестуйте её, предъявив обвинение в убийстве. Мотивы, я думаю, узнаете при более тщательном расследовании… Ватсон, я надеюсь, вы такого же мнения?

– Ничего не понимаю, – вскипел Лестрейд, – пожалуйста, объясните ход ваших умозаключений!

После того как Шерлок Холмс объяснил, почему его подозрение пало на мисс Жаклин, Лестрейд сразу же отдал приказ об её аресте.

Что же поведал ему Холмс?

Но ведь это же элементарно, Лестрейд! На револьвере нет отпечатков, значит, это убийство. Все остальные прибежали чуть позже, поэтому совершить преступление могли лишь сестры. Предположим, что это сделала Кэтлин. Тогда она либо стерла отпечатки пальцев на револьвере, на что требуется некоторое время, которого у неё после выстрела просто не было, и тогда непонятно, зачем ей перчатка, либо уже была в перчатках, что тоже исключается, поскольку её пальцы унизаны крупными украшениями. Следовательно, стреляла Жаклин, а затем подбросила перчатку сестры, в которой была её, державшая оружие рука.

Расследование в пути

– Мне очень жаль, что я вынужден вас побеспокоить, но в поезде произошел несчастный случай, – сказал проводник, пройдя мимо дремавшего Джона Ватсона и касаясь плеча Шерлока Холмса, который любовался на проплывающие в окне купе первого класса вечерние пейзажи.

Проводник знал, что в этом купе едет всемирно известный сыщик и надеялся, что тот не откажет в помощи. Он провёл инспектора в соседний вагон, где несколько минут назад в одном из купе он обнаружил мёртвого мужчину с простреленной головой.

– Я стоял в другом конце вагона, возле выходных дверей в тамбуре, – начал проводник. – Стекло двери было опущено. Поезд замедлил ход, проезжая через мост, и стук колес стал заметно тише. В этот момент я услышал звон разбившегося стекла. Я решил, что кто-то из пассажиров выбросил в окно на мост бутылку, а это категорически запрещено. Я пошёл по вагону, чтобы проверить это. Вагон был почти пустой. В одном купе ехала женщина с двумя детьми, несколько купе было вообще не занято, и, наконец, я вошёл в это купе, включил свет и увидел этого джентльмена, который был мертв. Это не самоубийство – оружия я не обнаружил. Это единственное в вагоне купе, в котором не открывается окно – сломан фиксирующий механизм. Как видите, стекло в окне разбито…

– Вы слышали выстрел?

– Нет, только звон разбившегося стекла.

– Кроме этих людей вы никого не видели?

– Да, совсем забыл! Какой-то пассажир стоял в коридоре прямо напротив дверей этого купе. Я обратил внимание на него, когда шёл по вагону. Вот же он!

В коридоре чуть поодаль стоял средних лет человек с чемоданом. Холмс обратился к нему:

– Сэр, вы ничего не заметили в связи с этим несчастьем?

– Нет, – ответил пассажир. – Я стоял в коридоре, так как выхожу на следующей станции, и ничего не видел.

– Вы и звука выстрела не слышали?

– Нет.

– А звон разбитого стела?

– Нет.

– А ведь проводник слышал…

– Ну, так он стоял с той стороны, где разбилось стекло. Я же стоял в коридоре и через закрытую дверь купе не мог слышать звона. Может, кто-то стоял на мосту и, когда поезд замедлил ход, выстрелил через окно в купе и убил этого мужчину?

– Это вряд ли, – ответил Холмс – Вы лжёте, сэр! Я уверен, что вы его убили, а затем, разбив окно, выбросили пистолет в реку.

В чем же солгал этот джентльмен? И почему только он мог быть убийцей?

Только сумасшедший мог стрелять с моста через окно в темное купе. Да и проводник, если он слышал звон разбившегося стекла, то услышал бы и звук выстрела с моста. Получается, кто-то стрелял внутри купе. Но в таком случае, этот пассажир в коридоре не мог не слышать звука выстрела, так как он стоял рядом с дверью в это купе, а поезд замедлил ход и стук колес был негромкий. Раз он солгал, что не слышал выстрела, то он и есть убийца.