Текст книги "Эксклюзивное интервью"

Глава 20

Барри Трэвис? – раздалось в телефонной трубке.

– Да, а с кем я говорю? – Барри прикрыла ухо рукой, чтобы гвалт в комнате, где готовились обзоры новостей, не мешал ей расслышать тихий женский голос.

– Вы что-нибудь знаете о Хайпойнте? Барри тотчас насторожилась.

– В каком смысле? – спросила она.

– Есть новости.

– Вы не могли бы изложить поподробнее, в чем дело?

– Нет. Я не знаю… не могу говорить. – Женщина взволнована. – Хорошо бы выяснить, что там происходит.

И она повесила трубку. – Барри тут же позвонила на телефонную станцию и поинтересовалась у оператора:

– Мне только что звонили. Скажите, абонент не называл своего имени или, может быть, сказал, откуда звонит?

– Нет, она просто хотела с вами поговорить.

– Спасибо.

Барри стремительно подхватила сумочку: для нее рабочий день закончился. Репортаж для вечернего выпуска новостей уже готов и лежит на столе у продюсера. Никто не умрет, если она уйдет чуточку раньше.

Последние несколько дней Барри усиленно старалась убедить всех и вся, включая и Дэвида Меррита, в том, что она, несмотря на утрату, продолжает так же добросовестно трудиться.

Следствие еще не выяснило причину взрыва, однако Барри делала вид, что не связывает этот взрыв с ее вторжением в частную жизнь президента и его жены.

Шагая по отделу новостей, она решила на всякий случай взять с собой оператора. Впрочем, немного подумав, Барри сдержала первоначальный порыв, остановив свой выбор на обычной домашней видеокамере.

Ладно, самое главное вовремя добраться до Хайпойнта и при этом остаться незамеченной.

– Вы не узнали этот голос?

– Я же только что сказала! – раздраженно откликнулась Барри. – Нет, Грэй, не узнала.

– Не злись. – Дэйли пытался ее успокоить. – Он просто не хочет, чтобы ты ехала туда неподготовленной.

То что Дэйли взял сторону Грэя, привело Барри в дикую ярость.

– Я никого и не прошу ехать со мной! Оставайтесь здесь, мне все равно. А я хочу проверить сообщение.

– Может, это глупый розыгрыш? – спросил Дэйли.

– Нет, это не было похоже на шутку, – уверенно ответила Барри. – Не знаю, кто звонил, но, судя по голосу, человек вызывает доверие. У меня создалось впечатление, что неизвестная – женщина образованная и интеллигентная. И перепуганная. Я ей верю.

Дэйли тем не менее настаивал на своем.

– У тебя нет никаких фактов, что в этом самом Хайпойнте что-то происходит. Снова столкнешься с судьей Грином, окажешься в глупом положении и будешь всеми осмеяна.

– А что это за судья Грин? – спросил Грэй.

– Ничего, – отрезала Барри. Она красноречиво взглянула на Дэйли и махнула рукой. – Дискуссия закончена. Я уезжаю.

Барри не стала бы заезжать к Дэйли и сообщать о своих планах, если бы у нее с собой была видеокамера. Она купила ее недавно, взамен уничтоженной во время взрыва, и хранила у него. Заменив батарейки, Барри положила камеру в сумку, строго взглянула на мужчин и сказала:

– Ну что ж, пожелайте мне удачи.

От охватившего его волнения Дэйли стал задыхаться. Немного успокоившись, он повернулся к Грэю:

– Вы же морской пехотинец, придумайте что-нибудь!

– Чтобы удержать ее – и придумывать не буду. Я просто-напросто пойду вместе с ней, и, быть может, нам повезет, – ответил Грэй и сунул за пояс пистолет.

В этот момент раздался сигнал с пейджера Барри.

– Кто-то из твоих источников? – спросил Дэйли.

– Кроме тебя, только один человек знает этот номер, – ответила Барри.

Номер телефона, переданный на пейджер, был ей незнаком. Однако, набрав его, она тотчас узнала голос. Правда, его заглушал шум проезжавших машин; видимо, звонили из автомата. Без лишних слов источник передал ей сообщение и сразу же повесил трубку.

Барри задумчиво посмотрела на Грэя.

– Пойдемте, если вы со мной.

– Кто звонил? – полюбопытствовал Дэйли, провожая их до дверей. – Это по поводу Хайпойнта?

– Так, ничего интересного, – ответила Барри, однако ее улыбка свидетельствовала об обратном. – Мы позвоним тебе, как только что-нибудь разузнаем, а пока постарайся отдохнуть.

– Будьте осторожны. Лучше уж посещать вас в тюрьме, чем никогда больше не увидеть.

– Где именно в Луизиане?

– Что?

– Вы говорили, что родились в Луизиане. В каком городе? – пояснила свой вопрос Барри.

– Это маленький поселок у железной дороги, – ответил Грэй. – Вы никогда о нем не слышали.

– Я неплохо знаю географию.

– Грэди.

– Да, я действительно никогда о нем не слышала. Грэй вел машину осторожно, держа руль обеими руками. Путь их лежал на юго-запад, в Вирджинию.

За окном мелькали леса, пастбища, фермы, но никого из них это не волновало.

Это были первые слова, которыми они обменялись с тех пор, как покинули дом Дэйли. Не в силах выносить больше тягостное молчание и одолевавшие ее мрачные мысли, Барри избрала для разговора, как ей казалось, нейтральную тему.

– У вас было хорошее детство? – спросила Барри.

– Нормальное.

– Плохое?

– Я разве сказал плохое?

– Значит, хорошее?

– Оно было нормальное. Понятно?

– Не надо на меня злиться. Просто мне любопытно, откуда мог взяться такой вот мужчина, вроде вас.

– Вроде меня? – повторил он иронично. – А к какому типу мужчин я отношусь?

От неожиданности она ответила первое, что пришло ей в голову и что в действительности ей нравилось.

– Высокий.

Он с трудом сдержал улыбку.

– Ваши родители? – продолжила она.

– Двое.

– Не паясничайте, Бондюрант. Немного погодя, он сказал:

– Мои родители погибли во время торнадо.

– Очень жаль. – Она искренне сочувствовала ему. – Сколько же вам было лет?

– Девять или около того.

Барри с трудом могла представить не то, что его родители погибли во время торнадо, а то, что он когда-то был ребенком. Она не могла представить его беззаботным маленьким мальчишкой, играющим со своими сверстниками, справляющим свой день рождения, вскрывающим рождественские подарки, оставленные родителями под елкой.

– Тогда, в Вайоминге, вы сказали, что это отец научил вас управлять ранчо.

– Даже в самые тяжелые для скотоводов времена он держал стадо коров, а мать всегда ему помогала.

В голосе Грэя Барри неожиданно услышала какие-то сентиментальные нотки.

– Вы любили их. Он пожал плечами.

– Я был ребенком, а дети всегда любят своих родителей.

"Даже, если они не такие милые», – подумала Барри.

– А кто воспитывал вас после смерти родителей? – спросила она.

– Попеременно родители моего отца и моей матери. Хорошие люди были. Сейчас уже никого нет в живых.

– У вас есть братья и сестры?

– Да. Сестра до сих пор живет в Грэди. Вышла замуж за директора школы и дьякона баптистской церкви. У них четверо детей.

– Это, должно быть, здорово – иметь племянников и племянниц, которых можно баловать.

– Я их ни разу не видел.

– Как же так?

– Муж сестры считает, что я опасен.

– Вы действительно опасны?

Он повернулся к ней, насквозь пронзив взглядом.

– А вы как считаете?

– Да. – Барри опустила глаза. – Думаю, вы можете быть очень опасным.

Барри вдруг обратила внимание, что сумерки за окном сменились ночью. Лес по обе стороны дороги утонул в темноте. Спустя какое-то время девушка сказала:

– Перед нашим отъездом я получила сообщение от своего информатора из Министерства юстиции.

– У вас там информатор?

– А это так вас удивляет?

– Кто он? Из какого отдела? Какую занимает должность?

– Вы прекрасно знаете, что я не могу сказать этого.

– Ну ладно, будем надеяться, что он не имеет отношения к людям Спенса.

Проигнорировав его замечание, Барри продолжила:

– Так вот, он сообщил, что вы сегодня виделись с президентом и разговаривали с ним за закрытыми дверями.

– Так оно и было.

– Странно, что вы не сказали об этом нам с Дэйли.

– В этом не было необходимости.

– Вы пятнадцать минут были наедине с президентом Соединенных Штатов и говорите, что в этом не было необходимости.

– Я просто заглянул…

– Заглянул? Я тоже хотела бы просто заглянуть, но Дэвид Меррит никогда бы не назначил мне личной встречи.

– У меня есть друзья в Службе безопасности. Я явился к нему неожиданно, чтобы посмотреть, как он отреагирует.

– И как же?

– Он чуть не упал.

Грэй пересказал Барри их разговор и резюмировал:

– Я дал ему понять, что Спенс провалил свое последнее задание.

– И все?

– Да, все.

– Что ж, может быть.

Он подозрительно покосился на девушку.

– Зачем вам сообщили о нашей встрече с Дэвидом?

– Всего лишь забота о моей безопасности. Мой источник несколько раздражен кампанией, которую я веду. Он, между прочим, предполагает, что президент может использовать вас, чтобы заманить в ловушку одного надоедливого репортера.

– Я больше не работаю на президента.

– Это вы так говорите. А я теряюсь в догадках, сколько же пластов в ваших отношениях с Мерритами. Вы были с ним кровными братьями, пока на стали любовником его жены. Масса интригующего.

Он крепче сжал руль.

– Почему бы вам прямо не сказать, что вы обо мне думаете.

– Я думаю, что, возможно, ваша преданность дала трещину.

Он гневно взглянул на нее, но не стал ни отрицать, ни подтверждать ее слова.

– Мое имя упоминалось в беседе? – спросила Барри.

Он кивнул.

– В каком контексте?

– Я сказал, что приударил за вами. Барри тотчас залилась краской.

– Я бы предпочла, чтобы вы сказали что-нибудь другое. – Затем она вернула разговор в прежнее русло. – Он ничего не говорил о Ванессе?

– Ничего нового.

– А если бы сказал, вы бы мне сообщили?

– Скорей всего нет.

– Почему?

– Потому что вы и без этого слишком далеко зашли.

– Ради сенсации, которая может перевернуть весь мир, я готова рискнуть.

– А я нет, – сказал Грэй. – У меня нет желания рисковать своей жизнью, или жизнью Ванессы, или даже вашей только ради того, чтобы вы в будущем заключили выгодный контракт. Если мы хотим выйти из этой переделки живыми, то моя стратегия не должна оспариваться дилетанткой, у которой к тому же звездная болезнь.

Он задел ее за живое.

– Я профессионал.

– Возможно, у себя на телевидении вы профессионал, – согласился он. – Но в Хайпойнте мы столкнемся не с телевизионным оборудованием, а с вооруженными людьми. Вам с ними не справиться.

– Я сильнее, чем вы думаете.

– О, я знаю, какая вы сильная. И могу представить, насколько далеко вы можете зайти ради получения этого вашего репортажа. Или вы забыли?

Стало ясно, что Грэй хочет вывести ее из себя. Тогда Барри, понизив голос, страстно произнесла:

– Нет, я не забыла. Помню все до мельчайшей подробности. И вы тоже помните, Бондюрант.

План сработал: было видно, как у него на скулах заиграли желваки. Довольная результатом, она посмотрела на дорогу.

Ее благодушие продолжалось недолго.

– Смотрите! – внезапно вскрикнула она. Молниеносно среагировав, он свернул с дороги, чтобы избежать столкновения. Из-за поворота на большой скорости, заняв обе полосы, навстречу им мчались четыре полицейских-мотоциклиста. За ними следовала пожарная машина, затем еще какая-то похожая на государственную, а замыкала процессию карета «скорой помощи».

Прижавшись к обочине, Грэй дождался, пока проедет последняя машина, и, развернувшись, поехал следом.

– Вы собираетесь их преследовать?

– Разумеется.

– Но почему?..

– Взгляните наверх, – сказал Грэй, не дав ей закончить предложение. Барри прижалась щекой к стеклу и увидела два вертолета прямо над верхушками деревьев. – Ваш анонимный источник был прав, там действительно что-то произошло.

– Но Хайпойнт совсем в другой стороне! – возразила Барри, указав рукой в противоположном направлении.

– Загородный дом президента расположен на другом берегу озера, однако вся эта местность называется Хайпойнт. Дом доктора Аллана находится вон там. – Он дернул подбородком в том направлении, откуда прилетели вертолеты. – Так вот где они держали Ванессу!

– Откуда вы знаете?

– Было у меня предчувствие, и теперь оно подтвердилось. Тот автомобиль, что ехал сразу за пожарной машиной, был правительственным: возможно, в нем находились сотрудники Службы безопасности.

Он по-прежнему крепко сжимал руль. Изо всех сил давил на акселератор, чтобы не потерять Яз виду габаритные огни машины «скорой помощи», замыкавшей эту тревожную колонну.

– И что вы обо всем этом думаете? – спросила Барри.

– А вы что? – ответил он вопросом на вопрос. Она с неохотой поделилась своими соображениями.

– Доктор Аллан не стал бы причинять ей вреда, не обдумав все как следует. Особенно если учесть, что ее охраняет Служба безопасности.

– В ту ночь, когда умер ребенок, Белый дом также охранялся Службой безопасности. Но это не остановило доктора от заявления, что мальчик умер от СВДС. Доктор Аллан выполнит любой приказ Дэвида Меррита.

Следуя за колонной, они въехали в Шинлин – живописный городок с пятнадцатитысячным населением. Поскольку город был расположен неподалеку от резиденции президента, то местные жители уже привыкли к звукам сирен правительственных и специальных машин, проезжавших по зеленым улицам города.

Грэй держал дистанцию. Вскоре они с Барри увидели, что машины свернули во двор больницы и подъехали к дежурному входу.

Барри посмотрела на Грэя.

– Если Ванессе срочно понадобилась медицинская помощь, почему они не доставили ее в больницу вертолетом?

В этот момент дверцы «скорой помощи» распахнулись, и оттуда появился Джордж Аллан. Доктор выглядел растрепанным и утомленным. Рукава рубашки закатаны до локтей, волосы взъерошены. Доктор Аллан, водитель «скорой помощи» и еще какой-то врач извлекли из машины носилки.

Под простыней на этих носилках лежало тело, стянутое ремнями.

– О Боже, нет! – воскликнула Барри.

Врачи закатили носилки через стеклянную дверь внутрь здания. За ними последовали двое из правительственной машины.

Доктор Джордж Аллан наклонился, и его вырвало на тротуар.

Глава 21

Клета Армбрюстера разбудил телефонный звонок. Он недовольно посмотрел на часы, стоявшие на ночном столике.

– Черт подери! – Звонок в этот час не предвещал ничего хорошего. – Да?

– Сенатор Армбрюстер?

Он приготовился выслушать сухое официальное сообщение, однако был поражен, услышав мягкий, бархатистый женский голос, более подходящий для сексуальных общений, чем для объявления плохих новостей. Ирония заключалась в том, что этот голос заставил его запаниковать.

– Кто говорит?

– Барри Трэвис. Подруга Ванессы. Репортер. Сенатор Армбрюстер раздраженно скинул одеяло и, свесив ноги, сел на кровати. Непонятно, зачем этой Барри Трэвис понадобилось называть себя другом Ванессы, да к тому же еще и репортером! Более того, для сенатора до сих пор было загадкой, почему его дочь согласилась на то интервью.

– Что вам надо? – спросил он.

– Нам надо поговорить. Речь идет о Ванессе.

– А вы знаете, который час?! И вообще откуда у вас мой номер телефона? Разве референты не оповестили вас, что я не стану обсуждать проблемы моей дочери с представителями прессы?

– Это совсем не то, что вы думаете.

– Вы меня не поняли? Спокойной ночи.

– Сенатор! Пожалуйста, не вешайте трубку. Тревога, звучавшая в ее голосе, заставила его помедлить. Взяв аппарат в руку, он прошел в туалет.

– Что случилось? Еще один взрыв?

– Нам обязательно надо встретиться.

– Зачем?

– Я не могу сказать по телефону. Сенатор представил себя, стоявшего сейчас у писсуара, рядом Барри, и это рассмешило его.

– Едва ли смогу вам в этом помочь.

– Уверяю вас, сенатор Армбрюстер, это вовсе не журналистские трюки и совсем не смешно. Так как насчет того, чтобы встретиться?

Он почесал затылок и сказал:

– Ну хорошо. Пусть потом я и пожалею об этом, ну да ладно. Позвоните завтра мне в офис, договоримся о встрече.

– Нет, вы меня не поняли! Нам надо встретиться прямо сейчас.

– Сейчас?! Вы знаете, который час?

– Пожалуйста! Я звоню из ресторана в Шинлине. Это на углу Линкольн-стрит и Пауль-Мидоу-роуд. Я вас жду.

Барри повесила трубку, а сенатор, ударив кулаком по стенке, зло выругался. Отставив телефон, он вернулся в спальню, достал из-под кровати бутылочку «Джэк Даниеля» и плеснул в стакан. Затем залпом выпил, и ему страшно захотелось забыть обо всем на свете и снова уснуть.

Но он почему-то тревожился. Что, черт возьми, знает эта репортерша о Ванессе и почему нельзя было подождать до утра?

Сенатор взглянул на телефон так, словно это был его злейший враг. Да, теперь ему уже не заснуть. К тому же поразительная настойчивость, с которой эта Трэвис просила о встрече, насторожила его.

Через десять минут сенатор уже ехал в Шинлин. Он знал этот город, ибо не раз бывал в Хайпойнте.

Армбрюстеру почему-то вдруг вспомнилось еще одно событие, когда он, как сейчас, был разбужен посреди ночи. Это произошло восемнадцать лет назад. Он проводил отпуск на своей ферме вблизи Миссисипи. Жизнь там тянулась медленно и беззаботно. За исключением той грозовой ночи.

Он проснулся от настойчивого звонка в дверь. Экономка, на ходу затягивая пояс халата, уже бежала к двери, но Клет оказался в прихожей раньше.

На пороге стоял Дэвид Меррит. Вымокший под дождем до нитки, он всем своим видом взывал к милосердию. При вспышках молнии налицо его видны были длинные кровоточащие царапины.

– Что, черт возьми, с тобой произошло? – воскликнул Клет.

– Извини, что разбудил, но мне необходимо было срочно тебя увидеть.

– Что случилось? Ты попал в аварию? Дэвид настороженно взглянул на экономку. Клет тотчас попросил ее оставить их наедине, затем провел Дэвида в кабинет, включил настольную лампу и , налил молодому человеку бренди. Дэвид сел на подоконник и, обхватив бокал обеими руками, залпом выпил.

– Такого я еще не видел, – покачал головой Клет, передавая ему носовой платок, чтобы тот смог приостановить кровотечение. – Ну, что там еще за новости, давай выкладывай!

Дэвид встал и принялся вышагивать по кабинету, в то время как Клет вытянулся в кресле и, открыв коробочку, стоявшую на столе, достал оттуда сигару.

– Все из-за той девчонки.

– Понятно, – кивнул Клет, погасив спичку, от которой прикурил сигару.

– Я познакомился с ней, когда мы отдыхали здесь прошлым летом.

– Значит, местная? И где же вы познакомились? Как ее зовут? Кто ее родители?

– Зовут ее Бекки Старджис, но ты ее не знаешь. Так, обычная рвань, никто. Я подцепил ее в одном баре у скоростного шоссе. Она уже здорово набралась. Мы приглядели друг друга во время танцев, потом познакомились, обнялись. Все произошло так быстро! Она прямо-таки вцепилась в меня и не давала выйти. Мы стали смущать своим поведением окружающих, и я повлек ее к выходу. Не успела закрыться дверь, как девица прильнула ко мне, и мы занялись любовью чуть ли не на пороге бара!

Пожалуй, было бы лицемерно с его стороны осуждать своего протеже за сексуальные безумства. Когда Клету было столько же, сколько сейчас Дэвиду, он и сам не раз куролесил. Однако на сей раз, видимо, произошло что-то серьезное.

– Я знаю некоторых известных в прошлом государственных деятелей, чья политическая карьера закончилась из-за того, что они не умели держать язык – за зубами, связавшись с женщинами легкого поведения.

– Я все понимаю, – с трудом произнес Дэвид. – Клянусь богом, она казалась безобидной. Была привлекательной, сексуальной и беззаботной. Жила одна, работала диспетчером на маслодельне, семьи у нее не было. Я уверен, она ни с кем не обсуждала наши с ней отношения.

Клет скептически поморщился:

– Если она такая, как ты говоришь, безобидная, то что же привело тебя в такой час к моему дому? Посмотри-ка на себя: весь в крови, вид такой, словно ты разлил суп на восточный ковер, подаренный мне моей нежной супругой.

– Я… я убил ее.

Клет был настолько поражен этим неожиданным признанием, что чуть не выпустил зажженную сигару изо рта. Понемногу, правда, пришел в себя, подошел к бару, налил бренди и залпом осушил бокал, как несколько минут назад это проделал Дэвид. Надежды Клета, которые он связывал с этим молодым человеком, таяли прямо на глазах.

Во время избирательной кампании Дэвид Меррит проявил себя в самом выгодном свете, и вскоре ему предложили хорошо оплачиваемую работу в команде сенатора. Клет впервые столкнулся с Дэвидом, когда тот демобилизовался из морской пехоты. Он был дисциплинирован и обладал неплохой интуицией. Любое поручение выполнялось им качественно и в срок, причем без всякого руководства сверху.

После избрания в сенат Клет предложил Дэвиду работу в своей команде. В последующие два года молодой человек обогатился уймой полезных навыков. Меррит схваты вал все на лету и начал отлично разбираться в хитросплетениях большой политики. Клет строил в этой связи грандиозные планы, так как считал, что Дэвид обладает всеми необходимыми большому политику качествами.

В свободное время он изучал право и государственное управление, заполнял пробелы в знаниях по экономике. Он имел замечательные отзывы о службе в морской пехоте, был красив, умел ясно выражать свои мысли и, кроме того, до сегодняшней ночи не был замешан ни в одной скандальной истории.

Клету стоило больших усилий сдержать свой порыв – со всего маху дать Дэвиду пощечину.

– Полагаю, у тебя были веские на то причины, – сурово произнес он.

– Клянусь перед Богом, это был несчастный случай.

– Не перед Богом! – зарычал сенатор. – Клянись передо мной.

– Клянусь, что это так, Клет.

Армбрюстер долго смотрел в глаза Дэвида, но, похоже, тот ему не лгал. Перед сенатором сейчас сидел маленький перепуганный мальчишка.

– Ну ладно, – произнес Армбрюстер. – Что же случилось?

– Я должен сразу признаться: после той первой встречи я стал видеться с ней всякий раз, когда мы сюда приезжали.

Клет, нервно пожевывая сигару, спросил:

– И на Рождество?

– Да, сэр.

– На Пасху?

Дэвид кивнул утвердительно.

– И все это ухаживая за Ванессой?! Ты водил нас за нос, держал за дураков! – вскричал сенатор.

– Да нет, Клет, – произнес Дэвид взволнованным, срывающимся голосом. – Ты же знаешь, как я отношусь к Ванессе. Я люблю ее и хочу на ней жениться, но…

– Но ты, видишь ли, в минутном порыве засунул свой член какой-то дрянной, пьяной девке и трахнул ее прямо у бара. Это и есть твоя любовь?!

Высказавшись, Клет немного успокоился. Вернулся на свое место и сделал несколько затяжек. Все это время Дэвид мудро молчал. Наконец Клет спросил:

– Что было дальше?

– В последний наш приезд сюда она пригласила меня к себе. Когда я пришел… – Он замолчал, провел рукой по лицу. – Я не мог поверить – у нее не было живота!

Клет некоторое время смотрел на него, а затем произнес:

– Передай мне вон ту бутылку. – Дэвид исполнил просьбу, несмотря на то что вид у Армбрюстера был такой, словно он хотел разбить эту бутылку о его голову. Сенатор сделал два глотка и покосился на несчастного. – Ты хочешь сказать, что она была беременна?

– Ребенку было всего несколько недель. Мальчик.

– Твой?

– Черт возьми, откуда я знаю! – вскричал Дэвид, впервые за время разговора повысив голос. – Может, конечно, и так, но она возжалась с дюжиной других мужчин. Правда, утверждала, что он был моим.

– Был? Почему в прошедшем времени?

– Она стала требовать, чтобы я зашел посмотреть на ребенка, уверяя, что он мой. Мне казалось, что если я не приду, то она совершит что-нибудь ужасное. – Дэвид на мгновение замолчал. – Этим вечером я пришел к ней, хотел дать немного денег. Чем я еще мог ей помочь? Но… но с ней что-то случилось, Клет. Она швырнула деньги мне в лицо, заявив, что я не смогу купить свободу от обязательств и ее устроит только брак со мной.

Каждое новое слово было подобно удару молотка, вбивающего гвоздь в крышку гроба политического будущего Дэвида Меррита. Клет чувствовал, что отныне все зависит только от него.

– Я ей прямо сказал, что не может быть и речи о свадьбе, – продолжал тем временем Дэвид. – Объяснил, что уже помолвлен с женщиной, которую люблю.

Он замолчал и поднял глаза на Клета.

– Я понимаю, что не должен был делать предложение Ванессе да вообще-то и не собирался до окончания ею колледжа, но она знает, как сильно я ее люблю. Наверное, можно понять, что…

– Погоди с этим, – грубо прервал его Клет. – Сначала расскажи, что случилось, когда ты сказал этой шлюхе, что не женишься?

– Она просто-напросто взбесилась. – Дэвид горестно закрыл лицо руками и замолчал. Наконец он продолжил:

– Вместо кроватки для ребенка она использовала выдвижной ящик кухонного стола. Видимо, ее крик испугал мальчика, во всяком случае, он заплакал, и она подскочила к нему. Крикнула, что не собирается с ребенком оставаться одна, а потом… потом схватила его за горло и стала душить. Я пытался разжать ее руки, но у меня ничего не получилось. Она задушила его.

– Господи! – воскликнул Клет. – Она убила его? Дэвид кивнул.

– Я не мог в это поверить. Минуту назад мальчик плакал и вдруг затих. Он был мертв.

– Почему ты не вызвал полицию?

– Она не позволила мне сделать это, – заплакал Дэвид. – Эта сучка как дикая кошка набросилась на Меня. Вот откуда все эти царапины. Пришлось защищаться, мы подрались. Она споткнулась и, падая, ударилась об угол стола. Видимо, раскроила себе череп. Короче говоря, она погибла.

Дэвид закрыл глаза, но не смог сдержать слез. Плечи его тряслись, он плакал как ребенок.

– Одна ошибка! Всего одна ошибка, и теперь все, что вы для меня сделали, все, над чем мы вместе работали, – все погибло! И Ванесса. Господи, – всхлипывая, говорил Дэвид. – Что она обо мне подумает?

А наше с ней будущее?

Слишком много времени и сил потратил Клет, взращивая Дэвида Меррита – президента Соединенных Штатов, чтобы потерять все это из-за какой-то девчонки, о которой и вспомнить-то никто не вспомнит, да еще ребенка, которому вообще не следовало появляться на свет. Неужели все – конец надеждам? Нет, он во что бы то ни стало постарается уладить это дело и защитить свои инвестиции.

То, что вся эта история ставила под вопрос судьбу Ванессы, было только на руку Дэвиду, так как заставило Клета немедленно вмешаться. Армбрюстер не мог позволить, чтобы сердце его дочери было разбито – она ведь обожала Дэвида и собиралась за него замуж, а он связался со шлюхой, а потом, пусть даже нечаянно, убил ее.

Нет, Бекки Старджис и ее ребенок не должны помешать будущему могуществу Дэвида Меррита, который когда-нибудь станет величайшим человеком на планете. Неужели все блестящие возможности должны погибнуть из-за одной-единственной ошибки? И почему должна страдать его невинная дочь? Ясно же, что она будет переживать особенно сильно.

Нет, Клет не допустит этого.

– Ну хорошо, мой мальчик, не раскисай. – Он подошел к Дэвиду и дружески похлопал его по плечу. – Иди прими душ. Выпей еще бренди. И никому не рассказывай о случившемся. Никогда.

Дэвид посмотрел на сенатора и робко произнес:

– Вы хотите сказать…

– Я обо всем позабочусь, – перебил его Клет. Дэвид поднялся на ноги, его почему-то повело.

– Я не могу просить вас об этом, Клет. Двое мертвых. Как вы собираетесь…

– Позволь мне самому побеспокоиться об этом. – Он ткнул указательным пальцем в грудь Дэвиду. – Моя работа сейчас заключается в том, чтобы этой проблемы больше не существовало. А твоя – в том, чтобы замести все следы. Ты понял меня, мой мальчик?

– Да, сэр.

– И больше ничего подобного! Когда поймешь это, достигнешь многого.

– Да, сэр.

– Нельзя же стать президентом, а потом наблюдать следующую картину: масса проституток соберется у Белого дома, и каждая из них будет размахивать документам о том, что ты отец ее ребенка. Или можно? – Клет улыбнулся.

Дэвид робко улыбнулся в ответ.

– Нет, сэр.

– Ну а теперь скажи мне, где жила эта женщина? В ту же ночь проблема была решена. В словаре Клета не было слова «невозможно». Меньше чем в двадцать четыре часа все, что было связано с Бекки Старджис, стало историей.

Дэвид ни разу не выказывал любопытства по поводу того, как Клету удалось избавиться от двух трупов. Ни разу не спрашивал, как сенатору удалось сделать так, словно Бекки Старджис вовсе не существовало. Следуя совету Клета, Дэвид жил так, словно ничего не произошло. В течение восемнадцати лет о том случае никто не вспоминал. Не вспоминал до тех пор, пока однажды утром в Овальном кабинете Клет не дал понять Дэвиду, что все помнит.

Смерть его собственного внука оживила в памяти образ той женщины и ее младенца. Конечно, сейчас совсем другое дело, но тем не менее некоторое сходство проглядывалось, и это вызвало у Клета чувство тревоги.

Одна и та же мысль с неприятной назойливостью мелькала в голове Клета: «А может быть, не мать, а Дэвид Меррит убил ребенка восемнадцать лет назад? И если это так, то не совершил ли он очередное убийство?»