Текст книги "Эксклюзивное интервью"

– Ты-то тут при чем? Дэвид сам виноват в своем падении.

– Конечно, ты прав. Вот этим, – она выразительно постучала себя по голове, – я понимаю, что ты прав. Может быть, это все из-за Хови. Он стал случайной жертвой, и я чувствую себя косвенно виноватой в этом.

– Виноват Спенс. Она тяжело вздохнула.

– Полагаю, это что-то из области медицинской психологии. После тяжелых страданий я родила ребенка, но почему-то не уверена, что люблю его. – Отведя глаза, она продолжила:

– Кстати, сегодня днем звонила Ванесса.

Грэй испытующе посмотрел на нее.

– Поблагодарила меня за интервью с Бекки Старджис в сдержанной манере. Ведь учитывая специфику материала, можно было закатить роскошную бульварную историю. – Она сделала паузу и задумалась на секунду. – Наверное, умеренность моего шоу говорит о том, что я наконец созрела как журналист. Я сильно выросла и как профессионал, и как личность.

– Несомненно.

– В любом случае, – сказала она, – Ванесса сегодня переезжает из Белого дома, но она ничего не сказала о том, что покидает это место из-за ужасных воспоминаний, связанных с ним. Естественно, она потрясена рассказом Бекки Старджис и все время повторяет, что не может понять, как ее отец умудрился приложить руку к столь бесчестному и низкому действу, – последние эпитеты мои, а не Ванессы. Он не только покрыл ужасающее преступление, но и позволил дочери выйти замуж за Дэвида, будучи вдохновителем этого брака. У нее такое ощущение, как будто ее предали.

– И как она теперь собирается общаться с Клетом? – спросил Грэй.

– Утверждает, что никогда ему этого не простит.

– Ее отречение не самое страшное из того, что он заслуживает, но это убьет его. Барри кивнула.

– Она пообещала Биллу Йенси свое полное сотрудничество в расследовании по делу о смерти Роберта Растона. Теперь, когда ничто уже не угрожает ее жизни, она расскажет правду. Ребенка убил Дэвид, но списать смерть на СВДС – идея Спенса.

– Узнаю Мартина! Способность находить простые решения всегда была сильной стороной Спенса.

– Неужели Ванесса его любила?

– Спенса? Нет. Просто добивалась от него того, чего хотела бы от любого мужчины, – внимания и защиты. Если смотреть непредвзято, то получится, что Ванесса дала Дэвиду лекарство его собственной рецептуры. Причем использовала для этого человека, в чьей лояльности Дэвид не сомневался. Но когда Спенс отвернулся от нее, она очень тяжело переживала.

– И обратилась к тебе.

– В поисках дружбы.

Барри встала и начала ходить вокруг столика с кофе.

– Я уверена, что она добивалась не только этого.

– Но это все, что она получила. – Уж мне-то ты мог бы рассказать!

– А тут и рассказывать нечего.

– Так бы сразу и сказал!

– Я никогда не хотел Ванессу и с ней не спал. Довольна?

– Да. Это так трудно?

Он приложил ладонь к ее губам. Затем принялся изучающе разглядывать Барри, пока она наконец не фыркнула под его пристальным взглядом.

– В чем дело?

– Я думаю, единственное, что тебя огорчает, так это то, что я все еще не отказался от своей бессмертной любви.

Она нарочито грубо, не по-женски, расхохоталась:

– Ну вот, приехали! Не тщи себя надеждой и кончай валять дурака. У тебя это не слишком хорошо получается, Бондюрант.

– Я же с тобой, Барри, – спокойно откликнулся он. Затем протянул руку, схватил ее за пояс и потянул к себе. – Этот дом, который ты собираешься купить, он будет большой?

– А в чем дело?

– Мне предложили работу в Департаменте юстиции. Что-то типа внештатного сотрудника. Работа многообещающая. Я буду часто заезжать в Вашингтон, а остановиться мне негде.

– Так, понятно. – Ее сердце забилось ровнее, возвратился аппетит. Причем аппетит просто зверский! – А как же Ракета, Бродяга и Док?

– Попрошу кого-нибудь присмотреть за ними и моим ранчо, пока я в отъезде. С такой работой у меня будет полно свободного времени, чтобы слетать в Вайоминг.

– Я гляжу, ты уже все распланировал.

– Планы – наполеоновские. Грэй потянул за пояс, распахивая халат, потом ласково коснулся ее руками и обнял ее за талию. Он так и ел Барри глазами.

– Ты, помнится, как-то сказала, чтобы я не смотрел на тебя как на пустое место. Ты не пустое место, Барри! Выкинь из головы весь этот эмоциональный мусор, – которым тебе забили голову в детстве. Твой отец обманывал только самого себя, для меня ты далеко не пустое место.

Грэй осторожно посадил ее к себе на колени, обнял за шею, приблизился и поцеловал, эротично скользнув языком в ее рот. Она вмиг затрепетала.

Кончиками пальцев он дотронулся до сосков, твердых и очень чувствительных. Он легонько сжимал их, ласкал ее грудь, пока она боролась с его одеждой. Когда она приняла его в себя, Грэй не выдержал и впился в сосок губами. Барри сидела на нем, делая совершенно бессовестные, страстные движения. Где она этому научилась?! Как ей удается этими плотскими ухищрениями доставить ему столько удовольствия? От кого из языческих предков передалось ей это глубинное, темное знание?

Еще никогда в жизни она не испытывала подобной гармонии – ее тело отзывалось на его малейшие движения – еще никогда ей так не хотелось доставить ему радость. Он это почувствовал.

– Ты не собираешься визжать, как в последний раз?

– Только если ты остановишься.

– Ни за что на свете, – простонал он и обхватил ее бедра.

Она задыхалась от восхитительного давления, которое нарастало где-то в глубине ее лона.

– Я… Если ты меня не остановишь… Я могу закричать!

Он поймал ее рот своим, они слились в очередном поцелуе, который прервался лишь во время кульминации. Он уткнулся ей в грудь, прислушиваясь к нежным прерывистым вздохам, которые особенно эротично звучали в темноте.

Затем она обессиленно припала к нему, уронив голову на мощное надежное плечо. Так они и лежали.

Наконец он уложил ее рядом, откинул влажные волосы с ее лица, провел указательным пальцем по щеке, одновременно касаясь большим пальцем губ.

Он никогда раньше не проявлял такой нежности, у нее на глаза навернулись слезы. Она зачарованно прошептала:

– Бондюрант…

– Ты знаешь, – откликнулся он, – только от одного твоего голоса я схожу с ума. Просто теряюсь, когда слышу тебя.

Тихонько засмеявшись, она потянулась вперед и слегка куснула его в шею.

– Это и есть заверения в том, что ты определенно испытываешь страсть ко мне?

Он не ответил, она запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Он лукаво покосился на нее, давая понять, что она не совсем верно уловила его мысль.

– Ты меня любишь? – отважилась наконец спросить Барри.

Он только молча смотрел в ответ, в его глазах читалось все без слов, главное было не утонуть в этой голубизне.

– Правда? – прошептала она.

– Ты не очень-то возбуждайся по этому поводу. Я все равно никогда не вспомню день твоего рождения, или День святого Валентина, или годовщины какие-нибудь, – охладил он ее пыл. – Я не из этих ребят типа «Сердце! Цветы!».

Она обхватила его голову руками.

– Ты не будешь меня обманывать?

– Нет. – Его тон не оставлял никаких сомнений. – Никогда.

– Ну тогда обойдусь без сердец и цветов.

– А как насчет секса?

– Секс – это хорошо.

Они снова повалились на широкую кровать и причудливо слились изгиб в изгиб. Ее прохладные гладкие ягодицы покоились на его горячих чреслах. Подбородком Грэй касался ее волос, а руками обвил все тело Барри и задержался на груди. Большой палец блуждал вокруг сосков. Она нежно коснулась губами его руки, того самого места со следами зубов, которые она оставила несколько недель назад.

Ее уже одолевала дремота. Потом, перед тем как уснуть, она снова позвала его.

– Мм?

– Хочешь посмеяться? – Он ничего не ответил, но по его реакции она поняла, что он слушает. – Я была влюблена в своего отца. Безнадежно.

Нежно, прямо в ее волосы он прошептал:

– Я знаю.

Эпилог

На рабочем столе Барри зазвонил телефон. Она посмотрела на часы: до выхода в эфир еще пять минут. Можно успеть перекинуться парой фраз по телефону.

Наверное, это Грэй. Он часто звонил непосредственно перед эфиром и предлагал ей, например, сломать ногу – лучше его, чем свою, – как только придет домой.

В предвкушении разговора с любимым она улыбнулась и подняла трубку:

– Барри Трэвис.

– Вчера видела тебя по телевизору. Ты покрасила волосы?

Это была Чарлин Уолтере.

– Я слегка усилила оттенок, тебе понравилось?

– Нет. Лучше оставь, как было.

Барри улыбнулась. Чарлин теперь знаменита почти так же, как и она. Ее имя фигурировало практически в каждом репортаже, статье или передаче об отстранении от власти администрации Меррита. Узница тюрьмы теперь считала себя коллегой Барри.

– Как твои дела, Чарлин?

– Живот пучит. Они нас за ленчем горохом накормили.

– Весьма сочувствую. Слушай, у меня сейчас прямой эфир…

– Тебе бы не в студии сидеть, а по свежему воздуху бегать, материал собирать. Пора покончить с этим делом раз и навсегда.

Уже прошло шесть месяцев, как реабилитировали Бекки Старджис. Продолжались процессы Меррита и Армбрюстера: прокурор все еще готовил обвинительное заключение, а адвокаты-защитники пытались слепить хоть какую-то защиту. Свидетели давали показания в обмен на судебную неприкосновенность или на снисходительность закона.

– Не нравится мне вмешиваться в чужую жизнь, – откликнулась Барри. – Впрочем, надеюсь, это дело послужит надежной защитой от столь бессовестного злоупотребления властью в дальнейшем.

– Я на этот счет особых надежд не питаю. Люди есть люди. И людьми останутся.

Барри взглянула на часы. Три минуты. Зажав трубку плечом и придвинув к себе зеркало, она взяла в руки коробочку с пудрой. Так можно и не успеть нанести макияж!

– Мне очень интересно беседовать с тобой, Чарлин, но…

– Лично я считаю, что этих мерзавцев надо просто-напросто повесить. После всего того, что они сотворили с Бекки, им не место на нашей земле.

– Если их признают виновными, они свое получат.

Чарлин расхохоталась над ее наивностью.

– Когда я тебе рассказала о Бекки, ты по крайней мере хоть что-то делала. Недолго, правда, тебе теперь не до этого.

– Да, но…

– Не то что она. Она вообще ни хрена не делала.

– Но она же сидела в тюрьме, у нее не было…

– Да не о Бекки я. Господи, до чего ж ты тупая! Я о миссис Меррит, Барри тотчас отложила зеркало и вновь взяла телефонную трубку как следует.

– Миссис Меррит?

– Ну а я что говорю? Ванесса Армбрюстер Меррит.

Так, спокойно, видимо, она что-то недопоняла. Видимо, глядя одним глазом в зеркало, другим на часы и одновременно болтая с Чарлин, она упустила какую-то важную деталь!..

– Ты утверждаешь, что рассказывала Ванессе Меррит о Бекки Старджис?

– Тьфу!

– Когда, Чарлин.

– Когда что?

– Когда ты с ней говорила, когда рассказала ей о Бекки Старджис и ее ребенке?

– Сейчас посмотрим. Это было, конечно, после того, как Бекки мне все рассказала. Наверное, вскоре после того, как миссис Меррит стала первой леди.

– Чарлин, если это одна из твоих сказок…

– Ну ты же мой друг! А друзьям я сказки не рассказываю.

У Барри голова пошла кругом.

– Давай-ка все по порядку. Ты рассказала миссис Меррит, первой леди, о Бекки Старджис, о ее давнишней связи с Дэвидом Мерритом?

– Все до мельчайших подробностей. Точно так же, как рассказала тебе. Я рассказала ей, что Дэвид Меррит убил ребенка Бекки, а сенатор все это скрыл, чтобы не ломать его карьеру.

Барри поставила локти на стол и бессильно уронила голову на руки, чтобы комната перестала качаться у нее перед глазами.

– Я писала ей одно письмо за другим, – продолжала Чарлин, – предупреждая, что ее муж – убийца, но она меня игнорировала. По крайней мере я так думала.

Потом как-то раз она вдруг позвонила мне прямо в тюрьму. Назвалась фальшивым именем и оставила телефонный номер, куда бы я могла перезвонить. Мы говорили около получаса, даже больше. Меня эти тюремные девки просто достали, все рвались к телефону, но я их отшила.

Часы на столе Барри начали отсчет времени, но они не могли заглушить стук ее сердца. Барри проглотила внезапно подкативший к горлу ком.

В дверях ее комнаты показался помощник режиссера.

– Барри? Девяносто секунд.

Барри кивком дала ему знать, что она в курсе.

– Чарлин, а ты кому-нибудь рассказывала, что первая леди тебе звонила?

– Ну еще бы! – воскликнула она. – Но кто же мне поверит?

Женщине, которая была любовницей Роберта Рэдфорда и у которой был ребенок от Элвиса? Кто ей поверит?

– Так… – Барри никак не могла сосредоточиться. – Так…

– Барри? – опять появился помощник режиссера. – Ты в порядке? Через минуту твой выход.

– Я успею, – бросила она и тут же обратилась к Чарлин. – Итак, после того как ты рассказала ей историю Бекки Старджис, что она сказала?

– Она сказала, что все это должно остаться между нами и чтобы я прекратила писать ей письма, иначе она натравит на меня агентов ФБР. Я ей сказала, что она сама может прийти сюда, встретиться с Бекки, услышать всю историю из первых уст, но она не согласилась. Сказала, что это все было очень давно, а может быть, и вовсе никогда не было. Я ругалась на чем свет стоит! Я столько всего вытерпела, чтобы только с ней связаться, а она наплевала на все мои предупреждения! Меньше чем через два года она забеременела. После всего, что я ей рассказала, она все еще жила с этим человеком и даже родила ребенка. Наверное, она сумасшедшая.

Нет, Ванесса Армбрюстер Меррит – кто угодно, но только не сумасшедшая.

«Барри, пожалуйста, помоги мне. Ты знаешь, что я пытаюсь тебе рассказать?»

А что, если ее мотивом была старая, как мир, прозаическая, обыденная злоба?

"Я не убивала Роберта Растона». Это она его убила! И в этом Дэвид Меррит совершенно прав! Но тогда она и впрямь сумасшедшая. Говоря словами Чарлин Уолтере, тюремного философа: «Крыша у людей может поехать от любой мелочи. Ты еще не раз удивишься…» Барри чуть слышно прошептала:

– Ты еще когда-нибудь после этого разговаривала с Ванессой Меррит?

– Только один раз. Она позвонила и предложила мне позвонить тебе.