Текст книги "Эксклюзивное интервью"

– Так почему же мы не слышим и не видим его?

– Потому что он не хочет, чтобы вы его видели и слышали. Он передвигается по Белому дому, как призрак, и именно это его устраивает, потому что неизвестность делает его еще могущественнее. Он держится в тени, но он главный советник Меррита.

– Вы что-то путаете, мистер Бондюрант. Главным советником президента является…

– Забудьте о Фрэнке Монтгомери. Он подставное лицо, лакей. Меррит кидает ему кость, он ее ловит. Он получил титул, красивый офис и привилегии, на самом деле Спенсер – второе «я» Дэвида. Дэвид в туалет не сходит, не посоветовавшись со Спенсом. Мартин участвует во всех решениях, не важно, больших или малых. Он является тем, кого вы назвали бы чистильщиком.

– И чем же он занимается?

– Грязной работенкой. Барри выгнула бровь.

– Той, которая могла бы скомпрометировать президента, если бы он занялся ею сам. Он мог бы и не произносить этого.

– Другими словами, существуют темные пятна в обязанностях, выполняемых Спенсером Мартином для президента. И вы знаете это, потому что сами были…

– Чистильщиком.

– Понятно.

Глаза ее, словно зеркало его совести, взирали на него сквозь стекла очков.

– Но я уволился. Я не видел и не слышал о Спенсе больше года, с тех пор, как покинул Вашингтон. Но на следующий день после вашего визита он явился.

– Совпадение?

– Нет. Он приехал повидать меня, потому что догадывался или знал, что вы здесь были и задавали вопросы о Ванессе.

– Что вы ему сказали? Обо мне, я имею в виду.

Грэй понял, почему она спросила, – девушка хотела знать, хвастался ли он своей последней сексуальной победой перед своим дружком. Рука Бондюранта там, где она его укусила, здорово ныла. Через несколько секунд после их встречи она залепила ему пощечину. В некоторых случаях эта самая Барри Трэвис была очень даже мужественной и храброй. Но в данный момент она выглядела очень беззащитной, и, черт возьми, ее собаку только что убили, поэтому, несмотря на прекрасную возможность обнять ее снова, он воздержался.

– Я сказал Спенсу, что вы приезжали вынюхивать о Ванессе с безумной мыслью о том, что она убила своего ребенка и выдала это за СВДС.

– Вы ему сказали?! – воскликнула она. – Неудивительно, что они сожгли мой дом.

– Если бы я отрицал, что что-то знаю, он все равно разглядел бы ложь, поэтому лучше было играть честно. Но я сразу понял, что вы напали на след. Иначе с чего бы Спенсу нервничать до такой степени, чтобы явиться в Вайоминг и проверить, что мне известно?

– Вы уверены в этом?

– Да, – откликнулся Бондюрант. – В его нагрудном кармане был билет коммерческой авиалинии в оба конца, из Вашингтона до Джексон-Хоула.

– Ну и что?

– Да то, что Спенс сказал, что ездил в Сиэтл по поручению президента. Для любого путешествия вроде этого он взял бы правительственный самолет. Плюс билет оказался на вымышленное имя. Потом в Джексон-Хоуле он нанял автомобиль по фальшивым документам. Короче говоря, у него не было намерения ехать в Сиэтл. Нет, мисс Трэвис, его поручение не было официальным. Сведения, которыми вы располагаете, представляют чрезвычайную угрозу для администрации, и они не остановятся ни перед чем, чтобы не допустить огласки.

– Боже! – прошептала она, прижимая бескровные пальцы к губам. – Мы только-только что-то раскопали. Я была права. Ребенок умер не от СВДС.

– Когда у вас впервые появились эти подозрения? – спросил Грэй. – Мисс Трэвис?

– Простите, – сказала она, растирая виски. – Услышав свою версию из уст другого человека, я уже воспринимаю ее как реальность. Какой кошмар!

– Особенно для человека, занимающего Белый дом. Расскажите мне все по порядку, – сказал Грэй. – Когда вы впервые заподозрили неладное?

– Во время траура Ванесса позвонила и попросила меня о встрече. Мне сразу стало ясно, что она держится только усилием воли.

Он с большим вниманием выслушал Барри, она же рассказала все, что случилось после той первой встречи, и объяснила предпринятые ею шаги для создания телевизионного сериала.

– Я видел небольшой фрагмент вашего сериала. Интервью с Ванессой.

– Та Ванесса Меррит, которая давала интервью перед камерой, была полной противоположностью той жалкой несчастной женщине, с которой я встречалась неделями раньше.

– Неудивительно, – откликнулся Грей. – Ванесса страдает маниакально-депрессивным синдромом.

Полные губы Барри раскрылись от удивления.

– Вы отдаете себе отчет? Когда ей поставили диагноз?

– Давно. Вскоре после того, как они поженились, я думаю.

Барри, по всей видимости, была ошарашена.

– Как им удавалось скрывать такой факт все эти годы?

– За ней хорошо ухаживали и тщательно направляли. Ее маниакальные эпизоды делали ее прекрасным участником выборной кампании. Она всегда была наготове. Всегда в деле. Конечно, ее держали на литиуме, чтобы регулировать скачки ее настроения, пичкали антидепрессантами и антипсихотическими лекарствами. Сидя на таблетках, она держится в рамках. В одном только Спенс не солгал – смерть ребенка действительно вывела ее из равновесия. Едва увидев Ванессу на экране, я сразу же понял – что-то тут не так.

– Значит, вы ее хорошо знали. Он оставил ее слова без внимания, правда, заметил:

– Дэвида я знаю лучше.

– Вы и впрямь считаете, что они с советником ответственны за взрыв моего дома?

– Вы что, меня не слушали? Черт возьми, конечно, я так думаю! Спенс, должно быть, установил все еще до отъезда в Джексон-Хоул. Обнаружив, что жертвой стала лишь ваша собака, они попытаются избавиться от вас другим путем.

У нее перехватило дыхание. Каким-то не своим голосом она прохрипела:

– Значит, моя жизнь не стоит бумаги, на которой я печатаю.

– В общем, да. Она потерла лоб.

– Меня сейчас вырвет.

– Не надо, – резко выдохнул он. – Сейчас нельзя устраивать сцены. Дышите глубже, через рот. Грэй весь напрягся и так и сидел, пока у нее не прошла тошнота. Через Некоторое время она попросила воды, и он позвал официантку. Та заметила, что Барри плохо.

– Она в порядке?

– Интоксикация, – ответил Грэй, думая, как, должно быть, он глупо выглядит с фальшивой улыбкой на лице.

– О, это скоро пройдет, милочка. На каком вы месяце?

– На третьем, – отозвался Грэй. Похлопывая Барри по плечу, официантка предложила ей чашечку горячего чая.

– Ничего не надо, – отказался за нее Грэй. – Но все равно спасибо.

Официантка успокоилась и ушла. Барри выпила воды.

– У вас хорошо получается водить людей за нос.

– А у вас нет.

– Я знаю.

Грэй понял, что она до сих пор в шоке, на глаза вот-вот навернутся слезы.

– Я втравила вас во все это, да, мистер Бондюрант?

Он бесстрастно пожал плечами.

– Да! – с волнением воскликнула она. – Из-за того, что я к вам приехала, ваша жизнь тоже в опасности. Вы в курсе того, что они не могут позволить предать огласке. – Чем больше она говорила, тем более ее охватывало волнение. – Вы подвергаетесь ужасному риску, приехав сюда! Вам надо было остаться в Вайоминге. Если вы уедете домой прямо сейчас, может быть, они забудут о вас. Будут думать, что вы мне отказали.

Грэя забавляла ее наивность, но выражение его лица оставалось непроницаемым.

– Они не забудут. И не оставят концов. География не имеет значения. Чтобы ни случилось с ребенком и с Ванессой, им надо глубоко похоронить все и навсегда. Вместе с вашим любопытством.

– Как вам удалось добраться так быстро?

– Я перетряхнул компьютер Спенса и вернул нанятый им автомобиль, опустив ключи и бумаги в ящик быстрого просмотра в аэропорту. Затем использовал его обратный билет.

Зная, что существует ограниченное число коммерческих рейсов в Джексон-Хоул, Барри спросила:

– Вы были в моем самолете?! – Он кивнул. – Я вас не видела.

– Так и должно было быть.

– О! – Она задумалась, стараясь вычислить, как же он выпал из поля зрения. – Почему вы просто не предупредили меня где-нибудь по дороге? Может быть, Кронкрайт остался бы жив.

– Я просчитался. Не ожидал, что их первое предупреждение станет смертельным. Я думал, они начнут со скрытых угроз, вроде тех, которые, возможно, получил ваш информатор в госпитале. Но они уже пошли ва-банк и не хотят пугать вас, чтобы заставить замолчать, – они хотят убить вас.

– Это ваше мнение. – Она провела по щеке. – Где вы отделались от Спенса?

– Что вы имеете в виду?

– Я насчет того, как вам удалось овладеть его авиабилетом? Как удалось избежать встречи с ним?

Он долгое время держал ее взгляд, размышляя, как много он должен был бы ей сказать. Наконец он вымолвил только одно:

– Я этого не делал.

Глава 15

Дэйли, это Грэй Бондюрант. Грэй, это Дэйли Уолш. – Барри представила их друг другу.

Она любила Дэйли за то, что он не сделал трагедии из их появления на пороге его дома в два часа утра. Он не ругался и не заваливал их вопросами, просто буркнул что-то себе под нос, отступив в сторону, и жестом пригласил войти.

Видимо, они подняли его с кровати. Седая шевелюра на лысеющей голове вздыбилась, как шипы короны у статуи Свободы. На нем болтались поношенная майка да боксерские шорты, которые доходили ему почти до узловатых колен. Черные носки отнюдь не украшали его белые, почти лишенные волос ног.

Перед тем как покинуть кафе, они решили где-нибудь отдохнуть и наметить дальнейший план действий. Грэй, руководствуясь указаниями Барри, доехал до дома Дэйли. Сейчас она с уверенностью могла сказать, о чем он думал: если самым лучшим было укрыться у больного журналиста, то им действительно есть чего опасаться.

Маленький дом Дэйли едва ли мог служить крепостью, и на первый взгляд сам выглядел как страшно больной человек, жизнь которого зависит от скромной пенсии и дыхательного аппарата. К сожалению, так оно и было.

– Я знаю, Дэйли, мы тебя ужасно стесняем, – сказала Барри, пока он включал лампы в гостиной, – но нам больше некуда идти… Они убили Кронкрайта.

Рука больного замерла на выключателе.

– Убили Кронкрайта?! Кто?

– Это долгая история.

– Впереди целая ночь.

Боль, с которой он произнес эти слова, соответствовала ее чувствам. Он развел руки, и она упала в его объятия. Обычно она обнимала его, а он скупился на ласки и отвергал ее проявления любви.

На сей раз он не только обнял ее, но и долго гладил по спине, правда, неловко, но зато искренне.

– Сукины дети! Что они сделали, отравили? Поймать бы их!.. Кто это сделал?

Барри отстранилась и, сняв очки, вытерла глаза.

– Можно долго рассказывать об этом. Дэйли машинально двинулся к креслу, потянув за собой баллон с кислородом. Она, как обычно, расположилась на софе. Грэй же все еще стоял. До сих пор Дэйли не проявлял любопытства по поводу того, почему отставной национальный герой оставил свое затворничество и сейчас, посреди ночи, стоит у него в комнате.

Он наконец кивнул в сторону Грэя.

– Что он здесь делает?

– Мой дом взорвали сегодня ночью, – отозвалась Барри, не обращая внимания на его вопрос.

– Взорвали?! Что, настоящий взрыв?! – Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Грэя и снова на нее.

– Дом исчез, Дэйли. Разрушен. Все исчезло, в том числе и моя видеотека, – горько вздохнула девушка, думая о невосполнимости видеолент, которые она собирала годами. – Бондюрант предполагает, что была заминирована задняя дверь. Кронкрайт вбежал первым через собачий лаз.

Дэйли, похоже, растерялся.

– Интересно, кто мог подстроить такое?

– Президент.

– Президент Соединенных Штатов?!

– Бондюрант считает, что предполагалось убить меня во время взрыва, поскольку я очень интересовалась здоровьем Ванессы и смертью ее ребенка, – объяснила Барри.

– Господи! – Дэйли снизу вверх посмотрел на Грэя. – Почему вы так думаете? Сядьте, ради Бога. У меня болит шея.

Впервые за последнее время Барри захотелось улыбнуться. Грэй уселся на софу сзади – единственное свободное место.

– Почему выдумаете, что Меррит зашел так далеко, чтобы заставить Барри замолчать? – спросил его Дэйли.

– Он послал Спенсера Мартина уработать меня только за то, что я с ней разговаривал.

– Что значит «уработать»?

– Убить.

– Я думал, что вы друзья.

– Были. Но он приехал в Вайоминг убить меня, потому что боялся, что Барри уже все мне выложила о смерти ребенка. Теперь, надеюсь, вы понимаете, что они решили навсегда похоронить эту историю.

Дэйли, хмурясь, пригладил шипы своей короны.

– Вы уверены? – спросил он скептически.

– Да, – сказала за него Барри. – Бондюрант, расскажите ему все.

Пока он выкладывал Дэйли подробности визита Спенсера Мартина, девушка соображала, почему ей не удалось опознать Грэя среди пассажиров во время обратного рейса в Вашингтон. Она не слишком глазела по сторонам, но как он мог не попасться ей на глаза? Очевидно, он заранее знал, что не попадется. Его талант хамелеона вряд ли располагал к доверию; напротив, Барри склонна была не доверять ему.

– Следовательно, никто не знает, что Спенсер Мартин был в Вайоминге, – резюмировал Дэйли.

– Он ни до чего ни дотронулся в моем доме, за исключением посуды, из которой ел, но я ее вымыл. Его стремление ни к чему не прикасаться стало для меня одним из предупреждающих сигналов.

– Где же Мартин сейчас? – поинтересовался Дэйли.

Выражение лица Грэя не изменилось, но воцарилась неловкая тишина. Барри вынуждена была принять удар на себя:

– Мистер Бондюрант не хочет говорить, как ему удалось отделаться от Спенса.

Она искоса взглянула на точеный профиль человека, сидящего сзади. Она не сомневалась, что он при необходимости убьет любого, даже бывшего друга. Его холодные глаза и узкая щель рта прекрасно подтверждали это. Ладно, если он убил Спенсера Мартина, обороняясь, это еще куда ни шло. Но можно ли полагаться на его слово?

Дэйли наконец-то облек в слова именно тот вопрос, который она задавала сама себе.

– А вдруг Мартин должен был к этому времени связаться с президентом?

– В обычном случае да. Он даже удалился из комнаты под предлогом связаться с Белым домом. Но он должен был звонить лишь тогда, когда смог бы дать Дэвиду полный отчет, включая мою ликвидацию. Сейчас Дэвид, видимо, вышагивает по кабинету, гадая, почему нет вестей от Спенса, но он не может послать за ним в Вайоминг, предполагается, что Спенс не там.

– Рано или поздно, но он кому-нибудь понадобится и его станут разыскивать, – заметила Барри.

– Спенс никогда не имел ни семьи, ни друзей, – отозвался Грэй. – Дэвид и его администрация всецело поглощали Спенса. Чтобы понять этот феномен, нелишним будет разобраться, откуда взялся Спенс. Этого хрупкого, слабого мальчика из-за маленького роста здорово притесняли в школе, но он был куда умнее многих сверстников. В те годы, когда он служил мишенью для задир, в нем окрепла решимость стать самым лучшим задирой. И он достиг цели – стал-таки самым опасным задирой в Вашингтоне. Перейти дорогу Спенсу – все равно что плюнуть на Овальный кабинет. Спенс никого и никогда не информировал относительно своих перемещений, он отчитывается только перед Дэвидом.

– Даже первые помощники президента не столь автономны, – возразила Барри. – Департамент юстиции, министр юстиции Йенси, ФБР… – Она замолчала, когда Грэй тряхнул головой.

– Билл Йенси – хороший человек, – заявил он. – Настолько хороший, что вряд ли подходит администрации. Йенси и Дэвид несколько раз серьезно сталкивались после его назначения. Но поверьте моим словам: сеть агентов Спенсера Мартина так же элитна и безжалостна, как и СС в третьем рейхе. Они засели, как кроты, в каждом правительственном учреждении, включая и Секретную службу. Люди Спенса все время в состоянии готовности. Если его приказы противоречат тем, что они получат по официальным каналам, то эти парни тем не менее предпочтут именно их.

Барри зябко поежилась.

– Вы меня пугаете.

– Есть среди них особо опасные. Большинство обучались в специальных отрядах, сейчас в отставке, и им не хватает войны, чтобы подраться.

Интересно, подумала Барри, а догадывается ли он, что описывает себя?

– Дела особой важности, – продолжил Грэй, – Спенс выполняет сам.

– Такие, например, как убить своего бывшего друга.

Грэй хмуро улыбнулся.

– Верно. Такие. Хотя в основном он отряжает кого-то другого. Спенса по обыкновению в этот момент не бывает в городе для алиби, если непосредственного исполнителя схватят или тот оставит следы. Не сомневаюсь, он так же хорошо подготовил операцию с домом Барри. Поэтому сейчас его отсутствие вполне объяснимо. Пройдет время, пока кто-нибудь заинтересуется этим всерьез.

– Меррит заинтересуется.

– Как только Дэвид узнает, что я жив, – сказал он в ответ на утверждение Барри, – он поймет, что Спенсу не удалось добиться желаемого в Вайоминге.

Наконец Дэйли повернулся к Грэю.

– Я восхищаюсь тем, что вы делали на Ближнем Востоке.

Грэй откликнулся на комплимент слабым кивком.

– Но?

– Но простите меня за высказывание, вы вполне можете накормить нас свинцом.

Оскорбление, казалось, не отразилось на бывшем советнике.

– Вы вправе быть подозрительными. Не секрет, что наши отношения с Дэвидом были несколько натянутыми, когда я покидал Вашингтон.

– Из-за его жены.

Барри ушам своим не поверила. Дэйли говорил такие вещи, задавал такие вопросы, на которые сама она бы никогда не осмелилась.

– Ванесса лишь частично была причиной окончательного разрыва.

– Так почему я должен верить тому, что вы нам наговорили?

– Иными словами, я мог все это подстроить с целью разбить президентство Дэвида Меррита?

– Эта мысль мелькнула у меня в голове, – согласился Дэйли со свойственной ему прямотой.

С большим самообладанием, чем могла бы ожидать Барри, Грэй заявил:

– Не я заварил эту кашу. Не я гонялся за мисс Трэвис в поисках «жареных» фактов. Она приехала ко мне с вопросами касательно смерти ребенка, с вопросами, которые целиком совпадали с моими собственными подозрениями!

Это было так неожиданно, что девушка не на шутку рассердилась.

– Почему вы не сказали мне этого?! Вы заставили меня поверить в то, что считаете меня худшим представителем оппортунизма. Вы…

– Дай ему высказаться, Барри, – прервал ее Дэйли и посмотрел на Грэя. – Что вызвало ваши подозрения?

Бондюрант встал и начал говорить, вышагивая по комнате.

– Ванесса может быть очаровательна и мила, но может быть и самым раздражающим, капризным, манипулируемым созданием, когда-либо созданным Богом. И отец, и Дэвид сильно влияют на нее, но я видел, как она обращает их махинации себе на пользу, не давая им осознать это.

– Не слишком-то привлекательный портрет. На самом деле женщина, которую вы описали, совпадает с моими более ранними впечатлениями о Ванессе, – согласилась Барри.

– Я исхожу из того, что, несмотря на все свои проблемы, Ванесса очень хотела ребенка, – продолжил Грэй. – Это точно. Она бы все вынесла, пусть даже доктора и отговаривали ее от беременности из-за болезни.

– Болезни? – Дэйли вопросительно уставился на него.

– Она страдает маниакально-депрессивным синдромом, – пояснила Барри, затем вкратце пересказала услышанное от Грэя.

– Черт побери! – произнес Дэйли ошарашенно.

– Жаль, что она не поведала этого публике, – заметила Барри. – Тысячам людей это пошло бы на пользу. Пациенты бы воодушевились, глядя на ее способность жить полнокровной и результативной жизнью, несмотря на болезнь.

– До недавнего времени, – заметил Грэй.

– Конечно, – согласилась Барри.

– Ее не должны были оставлять одну той ночью.

– Говорят, что няня отпросилась на ночь по семейным обстоятельствам, – напомнил им Дэйли.

– Об этом знали заранее. Вопрос следует поставить так: почему не было замещающей няни? – откликнулся Грэй. – Почему Ванессу оставили одну, хотя любой посвященный знал, что Ванесса частенько не способна действовать благоразумно в чрезвычайной ситуации.

– Поскольку Ванесса страдала маниакально-депрессивным синдромом, у нее следовало ожидать более острых переживаний по поводу рождения ребенка, чем у обычных женщин. Чувство обиды, несправедливости, чувство, что она попала в ловушку, и так далее. – Барри в упор взглянула на Грэя. – Так вот почему вы ни с кем не делились своими подозрениями? Вы стремились ее защитить.

– Я защищал ее своим молчанием, но не по той причине, о которой вы думаете. Видите ли, я не согласен с вами. Ванесса не убивала своего ребенка.

Я совсем запуталась! вспылила вдруг Барри. – Вы согласны, что он умер не от СВДС?

– Согласен.

– Чепуха какая-то, – сказала она задумчиво. – Если не Ванесса, тогда кто же…

Неожиданно она осеклась и посмотрела на Дэйли, который следил за спором. Они переглянулись, и стало ясно, что их догадки совпадают.

Она повернулась к Грэю.

– Меррит? Он кивнул.

– Но почему?!

– Что может заставить мужчину ненавидеть трехмесячного ребенка настолько, чтобы убить его? Не нужно было даже думать над этим.

– Если ребенок не его.

Он кивнул, затем отвернулся и подошел к окну.

Конечно, это многое проясняло. Болезнь Ванессы и ее полная беспомощность. Отказ от вскрытия. Сильнейшее противостояние расследованию. Покушение на Бондюранта. Особенно покушение на Бондюранта!

Она осторожно скользнула по нему взглядом. Он до сих пор стоял у окна, всматриваясь в дыру полинявших штор. Дэйли встал.

– Думаю, на сегодня хватит. Шутка ли – обвинить президента Соединенных Штатов Америки в убийстве ребенка! По крайней мере для такого старика, как я, – предостаточно. Я собираюсь обратно в постель. Вы оба можете оставаться у меня столько, сколько захотите.

Коляска для перевозки кислородного баллона заскрипела, и он двинулся через холл в спальню. Когда он закрыл за собой дверь, в доме воцарилась тишина. Барри задумчиво протянула:

– Президент одобрил мое интервью с Ванессой.

– Чтобы сбить всех с толку. Что подозрительнее: публично высказываться о случае или замалчивать его?

– Я думаю, вы правы.

– Я отвечаю за свои слова.

– Вы боитесь за Ванессу?

Он многозначительно посмотрел на Барри, но ничего не сказал.

– Пока она появлялась на людях тщательно контролируемой, – Барри решила выразить свою мысль словами, – вы гнали прочь свои подозрения о смерти ребенка. Но увидев мое с ней интервью, поняли, что она сама не своя, даже с учетом известных вам флуктуации ее настроения и поведения. Подозрения усилились. Затем приехала я, и моя версия явилась подтверждением ваших постоянных страхов о том, что смерть ребенка вызвана отнюдь не СВДС. Визит Спенсера Мартина только укрепил догадку. Сейчас вы думаете, что и жизнь Ванессы в опасности. Раз Дэвид Меррит убил ребенка, то что удержит его от убийства своей жены, если это поможет сохранить первое преступление в тайне?

– Ничто не удержит, – отозвался Грэй. – Даже если вы не верите моим словам, то поверите следующему. Он сделает все что угодно, чтобы защитить свое президентство и быть переизбранным на второй срок. Все что угодно.

Барри потерла руки, чтобы избавиться от внезапного озноба.

– Вы просто валитесь с ног от усталости, – заметил он. – Продолжим утром. Вам надо поспать.

– Вы серьезно? Я не смогу заснуть.

– Ложитесь и закройте глаза. Заснете. Слишком усталая, чтобы спорить, она махнула рукой в глубь дома.

– Гостевая, так сказать, в конце холла. Там стоит маленькая кровать, но я ее не рекомендую. Последним на ней спал Кронкрайт.

Он посмотрел на закрытую дверь в спальню Дэйли.

– Вы ему доверяете?

– Как самой себе.

– Значит, они будут искать вас здесь.

– Никто не знает, что я хожу сюда.

– То есть?

– Я не буду объяснять. – Свою дружбу с Дэйли они держали в секрете, и у нее не было желания обсуждать с Бондюрантом почему. – Здесь меня никто искать не будет. Здесь мы в полной безопасности.

– Ладно, – буркнул он недовольно. – Я лягу тут, а вы займете кровать.

Барри прошла в коридор, едва передвигая ноги от усталости. Вряд ли когда-либо еще она была столь истощена – морально и физически.

В бюро, во второй спальне, она нашла пижаму, безобразную даже для неприхотливого вкуса Дэйли, и взяла ее с собой в ванную.

Барри не спала вот уже двадцать четыре часа. Глаза слезились, ломило суставы и мускулы. Колени поцарапаны. Проглотив две таблетки аспирина, взятого из аптечки Дэйли, девушка с головой погрузилась в горячую воду, затем намылилась, откинулась на спину и закрыла глаза.

Физический дискомфорт уменьшился, но душа разболелась еще сильнее. Ныло сердце. Учитывая, что тысячи людей гибнут от природных стихий, болезней, войн и преступлений, казалось, смешно горевать о смерти какой-то собаки. Однако утрата подавляла Барри. Как ни старалась, она не могла удержаться от всхлипываний.

Капли воды, падающие из крана, странным образом успокаивали. Слезы катились по щекам, по шее, падали на грудь и далее по изгибам тела в воду. Каждый раз, думая, что выплакалась, она снова что-то вспоминала, и все повторялось сначала. Новые слезы снова находили свой путь от закрытых глаз до воды в ванне.

Лишь ощутив легкое движение воздуха, она поняла, что уже не одна. Барри открыла глаза. На пороге стоял Бондюрант – одна рука надверной ручке, другая надверном косяке – и во все глаза смотрел на нее.

Барри не двинулась. Бесполезно чем-либо прикрываться, он уже видел ее обнаженной. И дотрагивался до нее. Очень интимные прикосновения. Ее тело стало отвечать возбуждающим теплом так же, как в то утро в спальной комнате.

– Все нормально?

Не в силах что-либо сказать, она кивнула.

– Вы кричали.

Не найдя подходящего ответа, она молча смотрела на Грэя. Взгляд ее дрогнул только один раз, когда глаза мужчины скользнули по ее телу.

Он хмуро произнес:

– Ракета, Бродяга и Док.

Озадаченная, она слабо тряхнула головой.

– Мои лошади. У них есть клички.

Он отступил в коридор и захлопнул дверь.